Текст книги "Без вести пропавшие (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Вот здесь остановите машину, – произнёс Даминов, – мне нужно выйти и сориентироваться на местности. По-моему, где-то здесь.

– Если вздумаешь бежать, – произнёс Валеев, – я убью тебя прямо на месте. Понял?

– Понял, – ответил Даминов, – мне всё равно, Вы меня убьёте или другой, какая для меня разница?

Он вышел из машины вслед за Мартыновым и стал осматриваться. Через минуту другую, он уверенно произнёс:

– Всё правильно, это то место. Вот следы моей машины, здесь я разворачивался. Зарыл труп я где-то в метрах тридцати от этого места. Пойдёмте влево от машины.

Мартынов захватил с собой лопату и мы, выстроившись в небольшую цепь, двинулись в глубину леса.

– По-моему это здесь, – произнёс Даминов и рукой указал на небольшой бугорок земли.

– Копай, – приказал ему Валеев, – сам зарывал, сам и откапывай.

– Вам нужно, Вы и откапывайте, – ответил ему Даминов, отшвырнув в сторону протянутую ему лопату.

– Ты что швыряешь, козёл! Тебе сказали, копай, значит, копай, – закричал на него Валеев. – А то и тебя здесь закопаем!

– Да пошёл ты…

Даминов не успел договорить, как отлетел в сторону от сильного удара Валеева. Он поднялся с земли и, вытерев кровь, которая сочилась из разбитой губы, «волком» посмотрел на моего начальника.

– Если ты меня ещё раз коснешься хоть пальцем, я тебя убью. Мне теперь всё равно, за одного отвечать или за двух, но я тебя замочу это точно.

– Чего молчишь? – обратился ко мне Валеев. – Поговори с ним, не мне же копать эту яму?

Я взял в руки лопату и начал осторожно копать в указанном Даминовым месте. Углубившись на глубину сантиметров на тридцать, лопата упёрлась во что-то мягкое. Я осторожно разгрёб землю. В нос ударил сильный запах разлагающего трупа.

– Хватит, больше не копай, – скомандовал мне Валеев и бросился к оперативной машине. Связавшись с дежурным по МВД, он сообщил об обнаруженном нами трупе и попросил прислать на место оперативно-следственную группу и следователя прокуратуры.

Мы сели под деревья и достав сигареты, закурили.

* * *

– Везёт дуракам и пьяницам, – произнёс Козин, выпуская густую струю дыма. – Второй раз подряд везёт Абрамову со «жмурами». В тот раз Волкову с подружкой раскопал, теперь вот Петрова.

– Везёт тому, кто везёт, – произнёс я, – мог и сам заняться этим делом.

– А зачем мне это? У нас есть супер-пупер Абрамов, пусть он и зарабатывает себе авторитет. Мне его зарабатывать не нужно, меня и так все знают.

Я сидел и молчал. Я уже не раз давал себе слово не отвечать на провокации Козина, но он, словно зная об этом, продолжал заводить меня. Вскоре к этому присоединился и Валеев.

– Валера, Абрамов, наверное, спит и видит себя начальником отделения, а иначе бы не рвал себе задницу подобными преступлениями. Ты для него сейчас явно не конкурент, теперь он меня старается подвинуть с должности.

Абрамов, а, Абрамов, ты не молчи, лучше скажи что-нибудь, а иначе лопнешь от злости. Я тебе могу одно сказать, ты, конечно, будешь начальником отделения лишь тогда, когда твоя голова будет такая же гладкая и безволосая, как куриные яйца.

Сделав вид, что я не слышу все эти высказывания, я достал очередную сигарету и закурил. Посмотрев на сидящего рядом со мной Даминова, я протянул ему сигарету. Он попытался взять сигарету из моих рук, как сильный удар Козина по его руке, не позволил ему это сделать.

– Ты что, с ума сошёл, что ли? Ты кому даёшь сигареты? Это же убийца? Его нужно прямо здесь закопать, рядом с трупом, а ты суёшь ему сигарету! Ты его ещё поцелуй!

– Слушай, Козин, – вскочил я с земли, – ты руки здесь не распускай. Какое ты имеешь право трогать его? Не хочешь поделиться с ним сигаретой, не надо, но и руки распускать я тебе не дам.

– Ну и что ты мне сделаешь? – с вызовом спросил он меня.

– Ничего, набью тебе морду и всё. Понял меня или нет?

– Ты что болтаешь, Абрамов? Тебе что одного раза не было достаточно, что ты снова бросаешься с кулаками на своего товарища по работе, – произнёс Валеев. – Тебе не кажется, что это уже перебор?

– Я не знаю, может он для Вас товарищ и друг по работе, но не мне. Мне не нравится, когда человек обличённый властью начинает бить скованного человека. Мне кажется, что это слишком низко для нормального человека, тем более для офицера.

– Странный ты человек, – произнёс Валеев, выслушав мой монолог, – наверное, у самого руки по локоть в крови, а всё из себя корчит недотрогу.

– Может Вы и правы и руки у меня по локоть в крови, но безоружных и пленных я не расстреливал. А вот таких как Козин, всегда бил по морде.

Я не знаю как долго бы мы спорили, если бы не показавшаяся на дороге «Волга» начальника управления. Вслед за ней, ехали две милицейские «буханки». Заметив нас, машины свернули с дороги и подъехали к нам. Из машины вышел Костин и направился в нашу сторону. Валеев схватил в руки лопату и бросился навстречу ему с докладом.

Из одной из «буханок» сотрудники милиции вывели двух административно арестованных мужчин и, вручив им в руки противогазы, и рукавицы заставили их раскапывать труп. Прошло минут десять прежде, чем им удалось вытащить труп из ямы. Сомнений не было, перед нами был труп Петрова Сергея.

* * *

– Ну что, Абрамов, поехали обратно в город, – предложил мне Костин. – Здесь народу достаточно, наверняка обойдутся без тебя. Ты всю ночь проработал, наверное, устал и тебе нужно отдохнуть.

Я удивлённо посмотрел на Костина и направился вслед за ним к машине. Мы сели в машину и поехали в Казань.

– Что у тебя произошло с мужиками из отделения? – неожиданно для меня, спросил Костин.

– Ничего не произошло, – ответил я.

– Как ничего? Мне Валеев на тебя пожаловался. Говорит, дерзишь, хамишь, неуважительно относишься к сотрудникам отделения. Говорит, что у тебя все признаки «звёздной» болезни.

– Это неправда, Юрий Васильевич. Просто ему и Козину мои успехи встали поперёк горла. Один боится за своё место, другой переживает за перспективу занять это место. Просто ни тот, ни другой не думали, это я смогу так быстро адаптироваться на этой работе.

– Вон оно что? А я то подумал, что ты действительно заболел.

– Не хотел говорить, но Вы меня заставили это сделать. Я сегодня ночью позвонил Валееву и хотел с ним посоветоваться, что мне делать после того, как Даминов предпринял попытку суицида. Он не стал даже слушать меня. Он просто послал меня подальше и всё. Думаю, что начальник отделения не должен так поступать, тем более, если ему звонит недостаточно опытный сотрудник.

Я замолчал и посмотрел на Костина. Тот сидел и молча смотрел в окно машины.

– Запомни, Абрамов. Никогда больше не жалуйся на своего начальника. Ты ещё молодой сотрудник и многого ещё не знаешь и не понимаешь. Но запомни одно, никогда и ни при каких обстоятельствах не обсуждай действия своего непосредственного начальника. Это жизненная аксиома, которая не подлежит доказательству.

– Извините, я этого не хотел. То что Вы сейчас мне сказали, я запомню. Ещё раз извините.

– Запомни, дорога в ад всегда выложена добрыми помыслами.

– Спасибо, я и это запомню, – произнёс я.

Остаток дороги мы проехали молча. Машина остановилась около входа в министерство. Я вышел из машины и, пропустив вперёд себя Костина, последовал за ним. Около двери он остановился и, посмотрев на меня, произнёс:

– Вот что, Абрамов. Езжай домой, отдыхай. Здесь справятся и без тебя. Скажи водителю, что я приказал тебя отвести домой.

– Спасибо, Юрий Васильевич, – поблагодарил я его.

Он вошёл в здание, а я вернулся к машине и поехал к себе домой.

* * *

Весь остаток дня я спал. Проснулся около семи часов вечера, от детского смеха. Это пришла с работы жена, которая по дороге захватила из садика дочку. Мы быстро поужинали и я, забрав из дома дочку, пошёл с ней гулять.

– Папа? Скажи мне, почему все тебя дразнят ментом? – неожиданно для меня спросила дочка.

Я невольно усмехнулся и посмотрел на неё. Сам я никогда не слышал подобного обращения ко мне от знакомых и соседей.

– А кто так говорит? – поинтересовался я у неё.

– Так говорит наша воспитательница в садике, – бесхитростно ответила мне дочка.

– А ты не обращай на это внимания, дочка, – произнёс я, – мент, это хорошее слово.

– Тогда ладно, – произнесла она и радостно побежала по тротуару впереди меня.

Утром следующего дня, меня вызвал к себе Костин. Я вошёл в кабинет, в котором кроме него находился ещё Валеев. Поздоровавшись с ними, я прошёл вперёд и сел на предложенный Костиным стул.

– Ты знаешь, Абрамов, слава опережает тебя, – произнёс Костин.

– В каком смысле? – задал я ему вопрос.

– Три дня назад в Агрызе пропала семилетняя девочка. Местная милиция прочесала с их слов практически всё, но найти девочку или её труп им пока не удалось. Девочка из неблагополучной семьи. Мать работает на ферме дояркой, а сожитель там же скотником. Оба злоупотребляют спиртным, и поэтому за девочкой практически никто не следил.

– Понятно, – ответил я.

– Так вот, хотели мы направить в Агрыз Козина Валерия Михайловича, но местное руководство района в лице первого секретаря райкома партии просит направить почему-то только тебя, считая тебя большим специалистом в части розыска. Так что собирайся и езжай в этот самый Агрыз.

– Хорошо. Задание понял, разрешите идти? – произнёс я.

– Иди. Вечером позвонишь мне из Агрыза и доложишь обстановку, – в приказном тоне, произнёс Костин.

Я вышел из кабинета и направился в дежурную часть. Получив табельное оружие, я вернулся в кабинет, чтобы забрать свои личные вещи.

– Не лопни от гордости, – ехидно произнёс Козин, – это же надо, его персонально вызывают в какой-то колхоз.

Вспомнив слова Костина, сказанные им накануне, я молча улыбнулся Козину.

– Ну, что? Я тогда отчалил, – произнёс я, обращаясь к Валееву. – Будут какие-то дополнительные указания или нет?

Валеев промолчал на мой вопрос.

– Ну, раз нет, тогда я поехал.

Я вышел из кабинета и направился по коридору к лестнице. Проходя мимо кабинета второго отдела нашего управления, я остановился и, постучав в дверь, вошёл в кабинет.

– Привет, Фарид. Как жизнь? – поинтересовался я у него. – Вот собрался ехать в Агрыз. Там пропала маленькая девочка. Может повезёт, найду.

– Конечно, найдёшь, ты парень фартовый. Тебе всегда везёт. Скажи, Виктор, ты в курсе того, что твой крестник Даминов повесился в камере следственного изолятора? Порвал брюки на полоски, каким-то образом скрутил из них, что-то наподобие верёвки и повесился.

– Нет, я не в курсе. Впервые слышу от тебя.

Сделав паузу, я продолжил:

– Жалко мне его. Умереть ради любви может не каждый. Сейчас подобные люди большая редкость.

Я пожал ему руку и вышел из кабинета.

* * *

Я ехал в поезде, размышляя над превратностью судьбы. Перед глазами у меня, стояло лицо Даминова. Мне снова стало его жалко и от этого внезапно нахлынувшего чувства у меня защемило сердце. Я достал из кармана пробирку с лекарством «Нитроглицерин» и положил одну таблетку себе под язык. Секунд через десять горячая волна от принятого лекарства ударила мне в голову. Боль потихоньку стала отступать, и я облегчённо вздохнул.

Раздался стук в дверь купе, а затем дверь распахнулась, и на пороге показался мужчина небольшого роста в помятой белой рубашке.

– В картишки переброситься не желаете? – предложил он.

Ехавшие со мной в одном купе двое мужчин махнули ему рукой и он, оттеснив своим задом меня в сторону, сел поближе к столу.

– Играть будешь? – поинтересовался он у меня и, получив отрицательный ответ, достал из кармана новую колоду карт.

Я отодвинулся в сторону и стал наблюдать за игрой. Сначала везло одному из моих соседей. Он подряд выиграл насколько партий. Затем удача перешла другому соседу. Он выигрывал кон за коном. Выигранные деньги словно магнит, заворожили его. Выиграв довольно крупную сумму, он захотел выйти из игры, однако эти двое схватив его за лацканы пиджака, чуть ли не силой заставили его продолжить игру.

– У нас с выигрышем не уходят, если этого не разрешают сделать другие игроки, – произнёс мужчина в белой рубашке.

Он достал из кармана новую колоду карт и картинно перемешал колоду. Теперь у меня сомнений не было, сосед попал под группу картёжных шулеров. Карты запорхали, словно белые голуби и через минут двадцать все выигрышные мужчиной деньги перекочевали в карманы этих мужчин.

– Ну что, играем дальше? Чего ты испугался, а вдруг тебе повезёт. Карты любят фартовых людей, может ты один из них, – произнёс мужчина, ехавший в нашем купе.

– Эх, была, не была, – произнёс мужчина и полез в свой чемодан, из которого он достал завёрнутые в носовой платок деньги.

– Может Вам больше не стоит с ними играть, – произнёс я, – Вы же всё равно им проиграете.

Сидевший рядом со мной мужчина в белой рубашке вдруг резко повернулся ко мне лицом и, обдав меня запахом перегара и лука, прохрипел прямо мне в лицо:

– Я бы посоветовал тебе придержать свой поганый язык, если ты не хочешь, чтобы я тебе его отрезал совсем.

– А ты меня, дядя, не пугай, я уже пуганный, – произнёс я, подтягивая левой рукой к себе пиджак, в кармане которого лежал мой пистолет.

Услышав это, сосед сунул деньги в карман и, взглянув на меня, произнёс:

– Всё, мужики, я больше не играю. Хватит, а то так можно все деньги проиграть.

Мужчина в белой рубашке вскочил на ноги и, заслонив своим телом входную дверь, достал из кармана кнопочный нож. Раздался лёгкий щелчок и лезвие, словно жало выскочила из ручки ножа, и сверкнуло в лучах заходящего солнца.

– Гони деньги – с угрозой в голове произнёс он, обращаясь к моему соседу.

Тот испугано полез в карман и достал деньги.

– Давай их сюда, – скомандовал мужчина с ножом, – оглох что ли?

Сосед, дрожащий рукой, протянул ему деньги. Тот, переложив нож из одной руки в другую, потянулся за деньгами. Этого оказалось вполне достаточным для меня. Я с силой швырнул ему в лицо свой пиджак и когда он закрыл ему лицо, я что есть силы, ударил его рукояткой пистолета по лицу. Удар был такой силы, что моментально вырубил у бандита сознание.

– Подними руки, – произнёс я и направил свой пистолет на второго соседа.

– А я здесь причём? – неожиданно для меня заскулил он.

– Мне что, дважды повторять команду? – произнёс я и ударил его ногой в пах.

Мужчина скорчился и повалился от боли на пол.

– Верёвка есть или что-то из этого? – спросил я опешившего от всего этого соседа.

Он автоматически полез в дорожную сумку и вытащил из неё бельевую верёвку метра два длиной.

– Разрежь её пополам, – приказал я ему.

Разрезав верёвку, он один конец протянул мне.

– Чего стоишь, словно истукан. Вяжи своего, а я этого, – произнёс я, сунув пистолет за пояс брюк.

Мы быстро связали их и кое-как посадили на сиденье. Я достал из кармана удостоверение и протянул его соседу.

– Не переживай, я из уголовного розыска, – произнёс я, – сейчас сойдём в Агрызе и сдадим этих людей в милицию.

– Я не могу, – произнёс мужчина, – я еду в Ижевск.

– Ничего, уедешь следующим поездом, – произнёс я.

– Я не могу, – снова заскулил он.

Минут через десять, поезд стал притормаживать, а вскоре и совсем остановился. Я вышел на перрон и, заметив встречавшего меня начальника милиции, окликнул его. Мы с трудом вытащили их с поезда и передали дежурному наряду.

– Оформи как надо. Вот потерпевший, которого они обыграли в карты, вот нож, которым угрожал мне, вот этот мужик, что в белой рубашке. Если, что, я завтра зайду.

Я вышел из комнаты дежурного и направился к ожидавшей меня автомашине.

* * *

Утром ко мне в гостиницу заехал заместитель начальника городского отдела милиции майор Сафиуллин. Он протянул мне руку и представился.

– Ну, Вы готовы ехать, Виктор Николаевич? – поинтересовался он у меня.

– Это далеко от города? – вопросом на вопрос ответил я.

– Прилично, километров шестьдесят, если не больше. Вы завтракали или нет?

– Пока нет. Давайте заедем куда-нибудь, там и позавтракаем, – предложил я ему.

– Хорошо, поехали в кафе. Там вроде бы неплохо кормят, – предложил он мне.

Мы сели в автомашину и поехали.

– Азгат Нурулович, у меня к Вам один вопрос. Где Вы были тогда, когда мы ловили здесь беглецов? Ни Вас, ни начальника уголовного розыска я не видел?

Он заулыбался в ответ на мои слова.

– Я тогда был в Казани, проходил обследование. Я же написал рапорт на пенсию, вот меня и вытащили медики в Казань. А начальник уголовного розыска тоже был в Казани. Он у нас учится в Академии, вот и был на сессии.

– Нормально устроились, один на обследовании, другой на учёбе. А кто Родину будет защищать, я, что ли? – пошутил я.

Судя по лицу Сафиуллина, шутка моя ему явно не понравилась. Он серьёзно посмотрел на меня. Улыбка ещё минуту назад сверкавшая на его лице куда-то пропала. Машина остановилась около небольшого одноэтажного здания, над входом в которое синими буквами было написано «Кафе». Я быстро позавтракал и вышел на улицу. Около машины, ожидавшей меня, я увидел начальника отдела милиции.

– Виктор Николаевич, я приношу свои извинения за то, что не могу поехать с Вами. Сами понимаете, завтра у нас заседание райкома партии, необходимо моё присутствие. Как разделаюсь с делами, сразу приеду к Вам.

– Хорошо. Мне бы хотелось знать, кто из руководителей милиции будет со мной.

– Я думаю, что Вы будете не против того, если вам компанию составит Сафиуллин. Он человек с большим милицейским прошлым, это Вам как раз и нужно.

– Тогда мы поехали, – произнёс я, садясь в машину, – я рассчитываю, что Вы скоро приедете сами.

Он махнул мне рукой, и машина медленно тронулась. Проезжая мимо железнодорожного вокзала, я остановил автомашину и прошёл в дежурную часть. Представившись дежурному, я поинтересовался переданными мной накануне мужчинами.

Дежурный тщательно проверил журнал задержанных и доставленных в отделение, однако никаких записей об этих людях он там не нашёл.

– Странно, – произнёс я, – я этих людей лично передал вчера дежурному по отделению, а их почему-то среди лиц, задержанных за сутки, не оказалось?

Дежуривший офицер молча развёл руками, а затем произнёс:

– У нас это бывает, товарищ капитан. По всей видимости, потерпевший отказался писать заявление, вот их и освободили.

– Потерпевший мог отказаться от заявления, но я же не отказался написать заявление. Один из них хотел порезать меня ножом и если бы я не смог его повязать, то он порезал бы меня точно. Разве этого не достаточно для того, чтобы привлечь его к уголовной ответственности?

Дежурный снова развёл руками, давая мне понять, что он не в курсе всех этих событий. Спорить и доказывать новому дежурному я ничего не стал, а молча развернулся и вышел на улицу. Эмоции захлестывали меня. Чтобы как-то себя успокоить, я достал сигарету и закурил. Сделав две глубокие затяжки, я бросил сигарету в стоявшую рядом со мной урну и направился к машине.

– Ну, как, разобрались? – спросил меня Сафиуллин.

Я молча махнул рукой. Машина скрепя тормозными колодками тронулась и, набрав скорость, помчалась в деревню, где пропала девочка.

* * *

Деревня, в которую мы приехали, была не очень большой, домов на триста. Несмотря на столь небольшие размеры в деревне функционировало три магазина, клуб и фельдшерский пункт.

Около правления нас ожидал председатель местного колхоза, участковый и члены правления. Мы с Сафиуллиным вышли из машины и поздоровались с ожидавшими нас людьми. Зайдя в правление колхоза, мы сели за стол.

– Азгат Нурулович, я хотел бы услышать об обстоятельствах исчезновения девочки. Кто мне доложит об этом? Вы знаете, я не знаю татарского языка и много чего не понимаю. Давайте определимся, таким образом Вы или закрепляете за мной человека, который будет мне переводить собеседника или постарайтесь всё же по мере возможности говорить на русском языке.

Сафиуллин сказал на татарском несколько предложений, чем вызвал смех у собравшихся людей.

– Они всё поняли, Виктор Николаевич, – произнёс он, и постараются общаться с Вами на родном Вам языке.

– Вот и хорошо, – произнёс я и достал из кармана свой блокнот.

Докладывать начал участковый инспектор. Он встал из-за стола и, одёрнув китель начал говорить.

– Второго августа, около 16 часов вечера ко мне домой пришла гражданка Габитова Роза и сообщила мне, что нигде не может найти свою маленькую дочку Гульнару. Утром девочка как обычно позавтракала и ушла на улицу поиграть со своими сверстниками. Как обычно, они играли около оврага, который находится в метрах пятидесяти от дома Габитовых. Со слов матери, она приготовила обед и вышла на улицу, чтобы позвать домой ребёнка домой. Однако среди играющих детей она свою дочь не увидела.

Она стала расспрашивать детей, где Гульнара, с кем она ушла, но дети ничего толком не смогли ей сказать. Она стала сама разыскивать дочь, облазила весь овраг. Потратив на это около четырёх часов и не найдя свою дочь, она вынуждена была обратиться ко мне, то есть в милицию.

Я быстро собрался и направился сюда в правление колхоза. Нам удалось собрать в этот вечер человек сорок взрослых мужчин, и мы стали прочёсывать местность вокруг деревни. Искать мы прекратили лишь тогда, когда на улице стало абсолютно темно.

С утра из Агрыза приехали около тридцати сотрудников милиции и человек около ста, учащихся профтехучилища. Помимо них, в розыске приняли около ста человек из числа местных жителей. Мы разбили всю территорию на сектора и методически, сектор за сектором осматривали всю прилегающую местность. Однако каких-либо следов девочки нам обнаружить не удалось.

Я прервал его доклад взмахом руки и задал свой первый вопрос:

– Скажите, Лутфуллин, каков был радиус Вашего поиска?

– Более десяти километров от деревни, – ответил он на мой вопрос.

Убедившись, что пока у меня больше нет вопросов, он продолжил.

– На следующий день, мы продолжили поиски, правда, участвовали в поиске человек около шестидесяти из числа местных мужчин. Но и в этот раз, нам не повезло. Никаких следов пребывания ребёнка мы не нашли.

– Значит, сегодня пятый день отсутствия этой девочки? – спросил я его.

– Так точно, – ответил участковый инспектор милиции.

– Теперь второй вопрос Вам? Что из себя представляет семья Габитовых? Как она характеризуется?

Участковый посмотрел на присутствующих людей, словно ища у них поддержки, а затем начал говорить.

– Роза Габитова проживает в нашей деревне с самого рождения. Закончив местную школу вышла замуж. Муж, Габитов Мансур, погиб на работе. Будучи пьяным, выпал на ходу из трактора и угодил под колёса. Скончался на месте. После этого Роза запила, перестала выходить на работу. Я тогда уже подготовил документы в инспекцию по делам несовершеннолетних на лишение её материнских прав. Узнав об этом, она где-то полгода держалась, а затем снова запила.

– А сейчас она по-прежнему злоупотребляет спиртным? – спросил я его.

– Бывает, – произнёс он, – теперь она пьёт вместе со своим сожителем. Он не то узбек, не то таджик. Фамилия его Рахимов, он работает в нашем колхозе скотником на ферме. Появился он здесь около двух лет назад.

Сидевшие за столом люди, снова стали, что-то говорить на татарском языке. Я вопросительно посмотрел на Сафиулина. Тот улыбнулся мне и стал мне переводить.

– Люди считают, что этот Рахимов мог убить девочку. Он её почему-то не любил, часто обижал. Иногда бывало так, что соседи забирали эту девочку к себе ночевать, так как Рахимов не пускал её домой.

– Понятно, – произнёс я, – а Вы с ним работали?

Участковый молча пожал плечами и посмотрел на заместителя начальника отдела.

– Да, мы его проверяли, – ответил на мой вопрос Сафиуллин, – но у него железное алиби, он с утра был в Агрызе.

– Это с его слов или Вы проверили этот факт? – задал я ему вопрос.

Я увидел, как напряглось лицо Сафиуллина. Он глубоко вздохнул и, посмотрев на меня, произнёс:

– Мы проверяли. Он был у своего знакомого, который это подтвердил, – ответил мне Сафиуллин.

И здесь я понял, что Сафиуллин соврал мне. Я встал из-за стола, давая всем понять, что это импровизированное совещание окончено.

* * *

Все вышли на улицу и закурили.

– Вот что, Азгат Нуруллович, – обратился я к заместителю начальника отдела, отводя его за локоть в сторону, – больше Вы мне не врите. Я не люблю, когда меня пытаются обмануть.

Сафиуллин скорее обиженно, чем удивлённо, посмотрел на меня и промолчал. Лицо моего собеседника вновь оказалось хмурым и не совсем дружелюбным.

– Азгат Нуруллович, я решил заночевать здесь в деревне. Ездить туда и обратно не совсем рационально, тем более все интересующие меня фигуранты живут в этой деревне. Если мне будет нужна помощь, я обязательно позвоню Вам.

– Хорошо, – сквозь узкие губы процедил Сафиуллин, – мы будем ждать Вашего звонка.

– Значит, мы договорились, – произнёс я и направился в сторону ожидавшего меня участкового инспектора.

– Камиль, сейчас пойдём в дом Габитовых и тщательно его осмотрим, – произнёс я. – Ты, наверное, не осматривал дом, а это очень важно?

Я вернулся к Сафиуллину и пожал ему на прощание руку. Он сел в автомашину и поехал. Вскоре его машина исчезла в клубах дорожной пыли.

Я посмотрел на участкового инспектора.

– Ну что, Камиль, пойдём работать. Надеюсь, ты меня вечером где-нибудь разместишь. Могу переночевать в клубе, могу и в правлении, я человек, привыкший к неудобствам.

Мы не спеша пошли с ним по улице. Я чувствовал на спине провожающие взгляды членов правления колхоза. Многие провожали нас с надеждой, что мы всё-таки найдём Гульнару, отдельные же были, похоже, совершенно другого мнения. Чем дальше мы отдалялись от правления, тем чаще стучало сердце, словно подгоняя меня к дому Габитовых.

Дом, где проживали Габитовы, мало чем отличался от других деревенских домов. Сравнительно большой деревянный дом был окрашен в зелёный цвет. Судя по образовавшимся залысинам, красили дом сравнительно давно.

Камиль кулаком постучал в калитку ворот. Из-за высокого забора, раздалось глухое рычание, а затем злобный лай дворовой собаки.

– Роза! Давай открывай дверь, – закричал участковый инспектор. – Я же знаю, что ты дома!

Прошло минуты три, прежде чем за воротами раздались неторопливые шаги.

– Кто там? – по-татарски спросила женщина.

Участковый что-то ответил ей так же на татарском языке. Калитка слегка приоткрылась, и мы вошли во двор дома. Во дворе царил беспорядок. Слева от нас валялись пустые банки из-под консервов, которые уже успели покрыться пятнами ржавчины, недалеко от них, так же на земле лежали какие-то непонятные для меня железки, из которых торчали сломанные вилы и лопата. Двор зарос бурьяном, который в отдельных местах был довольно густым и высоким.

Отстранив женщину рукой, Камиль, а вслед за ним и я, вошли в дом. Первое, что бросилось мне в глаза, это была грязь и бытовая вонь. На столе вперемешку с кусками с кусками хлеба, стояли грязные тарелки с остатками пищи.

– Ничего себе домик, – произнёс я, – не дом, а какой-то зверинец. И в таком бедламе росла маленькая девочка? Камиль, нужно было давно лишить её родительских прав, может, тогда не пришлось нам здесь её искать.

Он промолчал на моё замечание, и мы стали внимательно осматривать помещения дома и дворовых построек. Осмотр занял у нас с ним несколько часов. Облазив весь дом и, извозившись в грязи, мы ничего подозрительного не нашли. Всё это время Габитова Роза сидела на табурете и безучастно наблюдала за нашими действиями.

Закончив осмотр, я подошёл к комоду, на котором стояла небольшая инкрустированная шкатулка. Я медленно открыл шкатулку, и первое что бросилось мне в глаза, была запонка. Я взял её в руки и стал рассматривать. Запонка была действительно очень красивой и оригинальной. Мне ещё ни разу не приходилось видеть ничего подобного.

– Мужа? – спросил я Розу, показывая ей запонку.

– Нет, сожителя, – ответила она.

– А что одна? Потерял вторую-то? Жалко, красивые были запонки, – произнёс я и положил запонку обратно в шкатулку. – А где сожитель?

– Он ещё на работе, – ответила она. – Будет часов в девять вечера, не раньше.

– Камиль, – обратился я к участковому, – мы найдём место, где я могу поговорить с гражданкой Габитовой?

Он на минуту задумался, а затем, хлопнув себя по лбу, произнёс:

– Виктор Николаевич, Вас устроит клуб? Днём там всё равно никого нет. Я договорюсь с директором, и он выделит Вам какой-нибудь кабинет.

– Хорошо, это меня вполне устраивает, – ответил я ему. – А сейчас, я бы хотел поговорить с Розой, не здесь конечно, а в клубе.

Камиль что-то сказал ей на татарском языке, и она нехотя встала с табурета и, накинув на голову косынку, медленно направилась вслед за нами. Она долго возилась с навесным замком и лишь только после окрика Камиля, закрыла замок на ключ и последовала за нами по улице.

* * *

Кабинет, в котором мне пришлось беседовать с Габитовой, был небольшим. Повсюду стояли витрины, в которых красовались поделки местных ребятишек. Я сел за старый расшатанный стол, который был весь в пятнах краски и, разложив на столе чистые листы бумаги, приготовился опрашивать Габитову Розу. Перед тем как задать ей первый вопрос, я внимательно посмотрел на неё, стараясь разобраться, с кем мне придётся говорить и соответственно выбрать правильную линию поведения с этой женщиной. Рядом со мной сбоку сел на стул участковый инспектор.

Передо мной сидела ещё сравнительно молодая женщина в возрасте тридцати двух лет. Её густые чёрные волосы были гладко зачёсаны и собраны сзади в большой и объёмный пучок. Руки были грязными и неухоженными, но довольно сильными и привычными к тяжёлой работе доярки. Рано поблекшая кожа лица, с большим количеством красно-синих прожилок на щеках, свидетельствовали о злоупотреблении спиртными напитками, а темные мешки под глазами и слегка желтоватая кожа на скулах говорили о нездоровых почках и печени этой женщины.

– Ну что, Габитова, приступим к разговору, – произнёс я.

– Я не понимаю по-русски, – произнесла она на татарском языке и взглянула на участкового инспектора.

Участковый инспектор засмеялся в ответ на её слова и что-то сказал ей на родном языке. В этот раз уже я посмотрел вопросительно на него, ожидая перевода.

– Виктор Николаевич, не обращайте на неё внимание. Она отлично владеет русским языком, так как окончила русскую школу и два года училась в сельскохозяйственном техникуме, в котором все предметы преподавались на русском языке.

– Понятно, – произнёс я, – значит, я буду с Вами общаться на русском языке.

Габитова молча пожала плечами, давая мне понять, что ей всё равно на каком языке мы будем общаться.

– Роза, расскажите, как Вы обнаружили отсутствие своей дочери? – задал я ей вопрос.

– Я уже рассказывала об этом раз пять, если не больше, – произнесла она на чисто русском языке.

– Расскажите ещё раз. Я хочу от Вас услышать об этом?