Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Александр Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

При виде забрызганного кровью наемника воины расступились, подпустив его к мальчику. Тот сидел на земле и испуганно озирался по сторонам. В глазах у него стояли слезы, но было хорошо видно, каких усилий стоит мальчишке не разреветься. На первый взгляд, на нем не было следов чудовищных птичьих когтей, только ссадины на руках и лице, полученные от удара о землю после падения. Однако Вазгер на всякий случай внимательно осмотрел Маба, чтобы окончательно убедиться, что с ним все в порядке. Мальчишка молчал и безропотно выполнял все, что ему говорили. Впрочем, он довольно быстро успокоился, только избегал смотреть в сторону мертвого рогача и на покрытого кровью птицы Вазгера – они пугали его совершенно одинаково.

Удивительно, но, несмотря на нападение Острокрыла и последующее кувыркание по земле, мальчишка отделался довольно легко: ушибы и ссадины обещали быстро пройти. Поняв, что ему здесь больше делать нечего, Вазгер развернулся и медленно направился назад, шаря взглядом по сторонам в поисках того, чем можно было бы вытереть меч.

– Кто стрелял? – поинтересовался Вазгер у Окавана.

– Это Мако. – Окаван кивнул куда-то за спину. – Он из арбалета разве что только воробья на лету не подстрелит.

– Значит, пса тоже он? – почему-то спросил Вазгер, вспомнив виденное по пути в деревню собачье тело с торчащим в спине болтом.

– Какого пса? – непонимающе произнес Окаван, но наемник не стал объяснять, он даже позабыл о своем вопросе. Позади раздались крики, и Вазгер, вскидывая меч, обернулся, однако тут же расслабился, хотя все еще не унявшаяся после схватки с рогачом кровь так и бурлила в жилах.

Мальчишка убегал. Он даже ни разу не обернулся, хотя воины беспрерывно звали его. Преследовать Маба никто не стал: в конце концов, тот не совершил ничего, за что его можно было бы задержать. Да и бегство его было вполне объяснимо – он просто-напросто до смерти перепугался, и страх его не прошел до сих пор, даже несмотря на то, что рогач больше не мог причинить никому зла.

– Чертов мальчишка. – Вазгер сплюнул сквозь зубы.

– А ты что, благодарности от него ждал? – пожал плечами Окаван. – Все они такие – наглые и вороватые. Если за руку с поличным схватишь, так в ноги бухнутся и клясться-божиться будут, что они ни при чем… А когда вот так, как сегодня, все обернется – и доброго слова от них не дождешься, точно тебе говорю.

Вазгер промолчал, да и что он мог ответить?

– А ты все же молодец. – Окаван поспешил сменить тему разговора. – Хорошо, что рогача завалил. Он давно местным, да и нам тоже, покоя не давал. Мы еще пару лет назад за их род всерьез взялись – тогда они чуть ли не стаями летали, твари эдакие. Деревенские с ними своими силами сражались, да сам понимаешь – много ли мужики с вилами да косами навоюют? Ну, король Дагмар и издал указ, чтоб отряд охотников создали. Так те буквально за полгода почти всех тварей на тот свет спровадили. Уцелевшие рогачи дальше в леса перебрались, к деревням редко летать стали, а уж к Мэсфальду и подавно никто из них приближаться не смел. Правда, иногда кое-где попадаются…

– Выходит, я под королевский указ попал? – ухмыльнулся Вазгер и впервые за время, прошедшее после схватки с рогачом, взглянул на Окавана. – И что мне полагается за то, что я взял эту тварь?

– Раньше было полсотни золотых, – пожал плечами Окаван. – А уж что теперь, я и не знаю. Прихвати рог с собой, чтоб поверили.

– Полсотни золотых… – задумчиво протянул Вазгер и взглянул на лежащую поодаль птицу. Деньги были немалые, что и говорить. – Хорошо, если б заплатили.

– Кстати, рог не отдавай, – посоветовал командир отряда. – Штука стоящая, за нее как минимум пару сотен выручить можно, если поторговаться.

– Правда? Это заманчиво… Вот только не знаю, будет ли у меня время покупателя искать. Если хочешь, оставь рог себе, пригодится…

– Дело твое, – согласился Окаван немного растерянно. Похоже, он никак не ожидал от наемника столь щедрого подарка. – Но если уж потом доведется встретиться, я тебе твою долю отдам, не сомневайся.

– Если встретимся, – закончил разговор Вазгер. – Хотелось бы верить.

Наемник не очень-то верил в грядущую встречу. Вазгер знал, что если его миссия увенчается успехом, то в землях Мэсфальда ему лучше не попадаться – можно и голову потерять.

Вазгер вздохнул и, тряхнув головой, направился к дому, в стену которого воткнул свой нож. Какая-то мысль, казавшаяся очень важной, ушла безвозвратно, так и не оформившись во что-то конкретное. А он просто устал. Устал от сражений и битв, поединков и драк. Устал убивать.

* * *

Спустя пару часов, очистив от крови оружие, выстирав и высушив у печи перемазанную одежду, Вазгер снова направился к мертвому рогачу, чтобы вырубить из его головы самое ценное – рог. Воины заставы не стали делать этого, предоставив наемнику самому исполнить столь почетную роль. В конце концов, это именно он покончил с Острокрылом.

Не приближаясь, Вазгер обошел рогача вокруг, придирчиво осматривая птичий труп. Рогач был величиной доброго бычка, если не больше, а уж о размахе крыльев и говорить нечего. Правда, сейчас они не выглядели столь величественно – изломанные о землю кости взъерошенные, торчащие во все стороны перья… Клюв был широко открыт, острый язык вывалился наружу – он походил на короткую толстую палку, вымазанную лиловой и красной красками. Перья местами едва заметно шевелились – это обосновавшиеся на теле рогача паразиты никак не желали покидать привычное жилище. Торчащий промеж глаз рог уже не казался столь большим и красивым. Длиной он был едва ли в пол-локтя, чуть загнутый кверху и свитый будто из двух плоских половинок. Первоначально рог был белоснежным, но сейчас, вымазанный в крови и земле, он производил жалкое впечатление. Впрочем, для Вазгера особой разницы сейчас не было, он все равно не собирался забирать рог себе, ему нужно было только вырубить украшение Острокрыла из его головы.

– Тварь… – озлобленно пробормотал Вазгер и с непонятным остервенением обрушил тяжелый боевой нож на птичью голову.

Потом он еще раз рубанул ножом по основанию рога. Тот довольно легко отвалился и остался в руке наемника. Повертев его немного в руках, Вазгер швырнул птичье украшение стоящему рядом Окавану.

Оттерев руки предусмотрительно захваченной из дома ветошкой, Вазгер подмигнул Окавану:

– Давай, пиши свое письмо и говори, кому мне его отдать. Не хотелось бы мне слишком задерживаться.

Командир отряда призадумался, а потом махнул рукой:

– Я с тобой поеду, так оно верней будет. К тому же рог-то ты мне отдал, но позабыл, что для получения платы ты его показать должен будешь.

Вазгер согласно кивнул и пошел следом за Окаваном в деревню. Все складывалось как нельзя лучше – возможность получить хорошее место в войске резко возрастала. Наемник хотел было спросить Окавана, не сможет ли тот пристроить его в дворцовую охрану, но все же решил не искушать судьбу.

Тем временем они уже подошли к коновязи. Лошади косились на наемника и пытались отпрянуть – они не доверяли незнакомцу.

– Ты без коня, – не то спросил, не то подтвердил Окаван. – Плохо… Ладно, одного из наших возьмешь, ребята против не будут, все равно днем обратно вернусь.

Вазгер промолчал: да и что он мог сказать, если уже очень давно в его душе застряла самая настоящая неприязнь к лошадям. Впрочем, в седле Вазгер держался довольно уверенно.

– Верхом? – Вазгер вздохнул, однако выбирать не приходилось. До города пешком можно было добраться самое меньшее за два-три часа, а Окаван наверняка не согласится тащиться по грязи туда и обратно столь долгое время.

– Бери вот этого, пегого. – Окаван предпочел сделать вид, что не заметил колебаний наемника, и Вазгер был ему за это благодарен. – Конь Рокемтона, звать Тихоня. Имя, конечно, содержанию не соответствует, но этот, по крайней мере, к чужим терпимее, чем остальные. Лучшего предложить не могу, уж не обессудь.

– Ничего, я не привередливый, – с сомнением в голосе ответил Вазгер, отвязывая коня. – Хозяин возражать, надеюсь, не станет?

– Не станет, ничего, – послышался с крыльца голос одного из воинов. – Только учти, Окаван: назад коня не вернешь, своего мне отдашь. На нового у меня сейчас денег нет.

– Приведу, не бойся, – заверил Рокемтона командир, а затем снова обратился к Вазгеру:

– Поскачем быстро, надеюсь справишься: я и так приказ нарушаю, отряд оставляя.

Вскочив в седло, Окаван поманил за собой Вазгера, а сам тем временем выехал на середину улочки. Вазгер не торопился. Подержав некоторое время поводья, он взъерошил коню гриву и похлопал его по морде, как бы прося прощения за то, что отнимает его у истинного владельца. Тихоня скосил глаза-вишни и окинул Вазгера безразличным взглядом, от которого наемнику сразу стало спокойнее. Наемник не стал заставлять командира отряда поторапливать его и, примерившись, вскочил в седло.

– Не так плохо, – одобрительно кивнул Окаван и дал коню шпоры. Скакун взвился на дыбы и, громко заржав, понесся по дороге, копытами разбрызгивая грязь. Тихоня, чуть взбрыкнув, поскакал следом за конем Окавана. Наемник нагнал его и старался больше не отставать.

– Я так и не успел тебя спросить, есть ли у тебя какой-нибудь чин?

Окаван обернулся:

– Что сказать? Я никогда не был сотником, как ты… Даже и десятником не был, хотя в моем возрасте давно пора было дослужиться – чай не первый год в войске.

– Тогда откуда же у тебя такие знакомцы, что меня на хорошее место поставить могут? – недоуменно спросил Вазгер.

– Ну, насчет знакомца – это дело прошлое, мы начинали с ним вместе. Он как-то сразу наверх пошел. Десятником стал, затем – сотником. Так вот и разошлись мы. Он-то меня потом к себе звал, чином заманивал. Но я по-первости отказывался – мне с ребятами расставаться как-то не хотелось, я в хорошем отряде тогда служил. А там пошло-поехало: то одна война, то другая – мне уже не с руки о переводе было просить, вроде как трусость проявлять… С поля боя да под теплое крылышко.

Вазгер согласно кивнул. Он-то, проведший столько лет в различных армиях, на службе у разных королей, как никто другой знал, сколь трудно заставить считаться с собой тех, кто выше тебя, у кого власти хоть чуточку, но больше.

– И никогда не возникало желания официальную должность получить? – подумав, спросил Вазгер.

– Соблазн был, не стану отрекаться, – пожал плечами командир отряда. – Да, честно говоря, руки все как-то не доходят. Может, когда королю Сундарама задницу надерем, я и потребую, что мне по праву полагается.

– Что-то я уверенности в победе не слышу. – Вазгер мгновенно посерьезнел, различив в голосе Окавана хорошо знакомые нотки, возникающие когда говорят, одновременно пытаясь убедить себя в собственной правоте.

– Есть причина, – поразмыслив немного, ответил Окаван. – Армия Мэсфальда уже далеко не та, что прежде. Как-никак три войны с едва ли полугодовыми перерывами бесследно не проходят. Толком раны-то зализать времени не хватает. Люди устали безмерно, им отдых нужен. Кое-кто дома уже второй год не был, командование не отпускает… Благо дисциплина в армии еще есть – воины держатся как могут, сами все понимают, но и их терпение не безгранично.

Вазгер согласно и задумчиво кивал, слушая Окавана. И с этим явлением он был знаком тоже не понаслышке. Уставшая армия гораздо страшнее, чем самый жестокий враг, поскольку она попросту непредсказуема. Наемнику не нужно было объяснять дальнейшее, и Окаван, хорошо понимая это, замолчал. Так они и ехали в тишине, пока командир снова не заговорил:

– Судя по всему, мои слова тебя не отпугнули. Если бы ты сейчас направился в Золон, я даже не стал бы тебя останавливать, хотя ты и перешел бы к врагам, – я бы понял тебя…

Вазгер придержал коня и подождал, пока Окаван, ускакавший немного вперед, развернется и приблизится снова.

– У наемников есть свой Кодекс Чести, – медленно и с расстановкой произнес он, пристально глядя Окавану в глаза. – У настоящих наемников, а не у мрази, ищущей, где бы урвать кусок пожирнее. Мы никогда не меняем принятых решений и умрем, защищая того, кто заплатил нам за это, даже если противник предложит гораздо больше.

Рука снова машинально потянулась к скрытому под курткой шраму, но Вазгер заставил себя забыть о нем…

– Но ведь ты же еще не принят в наше войско, – тем же холодным и почти лишенным эмоций голосом ответил Окаван. Наемник лишь качнул головой.

– Ты не понимаешь. Для нас договор вступает в силу не с момента, когда в руку ложится кошель с деньгами, а с той минуты, когда было принято решение. Это закон, предписанный нашим Кодексом. Изменить принятое решение означает – предать. Предать не только товарищей по оружию, но в первую очередь самого себя.

– Хороший у вас Кодекс, – задумчиво протянул Окаван. – Только вот многие ли ему следуют? Золото ведь посильнее магии будет: по рукам-ногам свяжет и потащит, куда захочет. Таких, которых перекупить нельзя, ведь и нет почти – разве я не прав?

Глаза Вазгера превратились в две колючие льдинки. Видно, задели его слова Окавана за живое, тайную боль пробудили.

– Настоящих наемников теперь мало осталось, – пробормотал он, отвечая не то командиру отряда, не то самому себе. – Мало… Даже лучшие когда-нибудь предают. Поганая жизнь…

Кивнув, Окаван развернул коня и вновь поскакал по раскисшей дороге в сторону города. Он понял, что Вазгеру не нужен его ответ. Наемник же, постояв немного и проследив за Окаваном, быстро удаляющимся от него, вонзил каблуки коню в бока и ринулся вдогонку.

Дорога мало-помалу становилась все более чистой, по бокам стали попадаться специально посаженые деревья, теперь разросшиеся и отбрасывающие прохладную тень, в которой в это время года нужды не было совершенно. Несколько раз Вазгер замечал каменные столбы с различными надписями, но не остановился, чтобы прочесть их – не было у него такого желания.

На дороге стали попадаться и люди. В большинстве своем пешие, но встречались и всадники. На Вазгера и Окавана внимания никто не обращал, только изредка при их приближении кое-кто в приветственном жесте вскидывал руку. Женщин почти не было, ну да это объяснялось просто – они за городскими стенами отсиживались.

Наконец навстречу стали попадаться и воинские отряды, а чуть в стороне от дороги замелькали полевые поселения, где обосновались солдаты, оставшиеся для защиты города. Основная же масса войска уже была отправлена на границу земель Мэсфальда и Золона.

Мимо всадников медленно протащился длинный обоз. Телеги, запряженные приземистыми мохнатыми лошадками, были укрыты мешковиной, но острый взгляд привычного к походной жизни Вазгера без труда различил, что за поклажа там разместилась. Бочонки, ящики с фуражом и провиантом, только что выкованные мечи, копья, щиты, луки и арбалеты, да еще много чего, столь необходимого сейчас войску. Лица обозников были сонными и мрачными, да оно и понятно, еще слишком рано и прохладно, а показавшиеся на горизонте облака предвещали дождь. Никому не хочется тащиться с обозом много часов подряд по такой погоде к границе, да еще и неизвестно, отпустят ли назад.

Миновав несколько перекрестков, Окаван и Вазгер выбрались на мощенную камнем дорогу, оставшуюся еще со времен дракона Варкаррана, так что людского труда в нее было вложено не так много – дорогу лишь изредка подновляли. Проехав через мост, перекинутый над той самой рекой, которую Вазгер увидел еще только выйдя из леса, они оказались перед городскими стенами. Дорога вела не прямо к воротам, а делала небольшой крюк, поэтому прошло еще какое-то время, прежде чем Окаван и Вазгер смогли добраться до первой караульной будки. Воин, сидящий возле нее на небольшой лавочке, врытой в землю, позевывал и лишь мельком взглянул на проскакавших мимо всадников. Однако воины-стражники у ворот не были столь беспечны.

– Стоять! – Один из караульных вышел чуть вперед и перегородил проход древком копья. – Зачем в город?

– Нам нужен командор внешнего круга Трайша, – ответил Окаван.

Воин окинул взглядом сначала его, а затем Вазгера. Окаван у него сомнений не вызывал благодаря отличительному знаку, подтверждающему принадлежность к армии Мэсфальда, который был закреплен на левой стороне груди. Но вот неизвестный при оружии – дело совсем другое.

– Он с тобой? – спросил воин, кивнув на Вазгера.

– Если бы не со мной, я бы сказал, что Трайша нужен мне, а не нам, – раздраженно ответил Окаван. – Мы можем ехать?

Караульный замялся. Вообще-то, с чужаков полагалось требовать плату за въезд в город неукоснительно, если только новоприбывший не был воином или дворянином. Но до последнего второй всадник никак не дотягивал, да и для воина староватым казался.

Вазгер догадался быстрее Окавана, о чем думает караульный, и, запустив руку за пазуху, извлек оттуда небольшой серебряный медальон с выгравированным на нем мечом, перерубающим розу. Знак воина, и притом пожалованный высшим командованием. Не суть важно какой из армий, на ценность знака это никак не влияло. Кроме того, это не был простой медальон: рисунок на знак наносился при помощи магии и был виден только в том случае, если тот находился у настоящего владельца.

– Ты мне не говорил, что у тебя есть знак, – наклонившись в седле, шепнул Окаван Вазгеру, пока тот возвращал медальон на прежнее место под одеждой.

– А ты и не спрашивал, – просто ответил наемник, пожимая плечами.

Стражники расступились, пропуская всадников. Вазгер еще долго спиной ощущал любопытные завистливые взгляды воинов-караульных: в Империи было очень мало людей имеющих подобные знаки, и получить их считалось величайшей честью. Однако стражники удивились бы еще больше, если бы узнали, что волшебный медальон пожаловал Вазгеру лично король Дагмар, властелин Мэсфальда… Очень и очень давно.

Город, казалось, жил своей собственной жизнью. Широкие улицы были запружены народом, люди куда-то спешили, привычно лавируя между домов, небольших шумных компаний и всадников, которым с преогромным трудом приходилось прокладывать себе путь. Казалось, никому и дела нет до скорой войны, но Вазгер видел, что это не так. Стоило только вглядеться в лица людей, чтобы понять – в городе прочно обосновался страх. Жители пытались скрыть его за наигранной веселостью и беззаботностью, но удавалось это им плохо. Вазгер то и дело натыкался на злые, колючие взгляды, искоса бросаемые на него горожанами, но не мог винить за это людей. Они тоже устали, устали точно так же, как войско Мэсфальда.

В Мэсфальде было слишком много людей. Здесь кроме горожан обосновались и жители окрестных деревень, а также торговцы, не рискнувшие покинуть город из-за боязни попасть в лапы мародеров, которых развелось уже много в преддверии войны. Крестьяне оставляли свои дома, забирая только самое ценное, все же остальное становилось добычей многочисленных банд, обосновавшихся в округе. Дело обычное – у войска сейчас есть дела куда поважнее, чем поимка подобной мрази. Чувствуя безнаказанность, мародеры нападали даже на небольшие торговые обозы, хозяева которых не могли позволить себе содержать охрану. Вполне резонно, что эти самые торговцы оставались за городскими стенами и собирались покинуть Мэсфальд не раньше, чем война закончится, и войска наведут в округе порядок. Лучше уж понести убытки, чем расстаться с головой.

– Ну и куда нам теперь? – Наемник придержал лошадь, чтобы ненароком не сбить кого-нибудь из горожан. – Ты знаешь, где сейчас твой знакомец… Трайша, кажется? И что это за должность – командор внешнего круга? Никогда о такой не слышал.

– Внешний круг – это все те, кто входит в командование основных армейских соединений. А что насчет звания командора – этот чин у нас считается равносильным чину десятитысячника.

Вазгер от удивления даже присвистнул. Ничего себе, десятитысячник, водящий знакомство с простым воином – явление еще более редкое, чем солдат с воинским знаком. А Окаван-то, оказывается, не так прост, как кажется. Если бы этот самый Трайша был хоть бы сотником, дело другое, но такой вариант – удивителен…

Наемник пожал плечами. В конце концов, жизнь – штука странная, в ней случаются и более занятные вещи.

– Следуй за мной и старайся не отставать, – попросил Окаван.

– Ты бы все же сказал на всякий случай, куда мы направляемся, – повторил Вазгер. – Мне поспокойнее будет.

– Какая разница, ты все равно не знаешь город.

– К сожалению, знаю, – вздохнул наемник и осмотрелся. С тех пор, как он побывал в Мэсфальде в последний раз, город заметно изменился, он был уже не тот, что прежде.

– Так ты здесь уже бывал? – Похоже, Вазгеру все же удалось удивить Окавана еще раз. – Послушай-ка, давай начистоту: сколько еще сюрпризов ты мне приготовил? Я совсем не желаю выглядеть глупо, если ты вздумаешь что-нибудь выкинуть.

– Вот уж не думал, что тебя это так заденет, – хмыкнул наемник. – Если хочешь знать правду – я участвовал в той войне, которая привела Дагмара на трон Мэсфальда. Я помню изгнание Варкаррана и первые годы правления нового короля. Я провел в армии короля Дагмара семь лет, которые навряд ли когда-нибудь забуду. В те времена это было совсем другое войско. И войны были другие… Сейчас только люди грызутся между собой, а раньше мы бились с Вечными. Тебе не понять меня, ведь ты был тогда еще мальчишкой. Ты никогда не узнаешь, каково это – вспороть копьем брюхо турса или дуэргара, размозжить кистенем крохотную головку жителя холмов или разрубить надвое бильвиза, который в порыве ярости готов голыми руками разорвать тебя на части… Все вы, кто вырос в землях, освобожденных от власти Великих Змеев – в городах и деревнях, откуда давно изгнаны Вечные – никогда не поймете ту жизнь, против которой воевали мы… Наверное, поэтому я больше никогда и не нанимался в войска, готовящиеся захватить еще один принадлежащий Великим Змеям город.

– Я хорошо помню Вечных, – тихо произнес Окаван, исподлобья взглянув на Вазгера. – Мне было тринадцать, когда Мэсфальд перешел под власть Дагмара.

Наемник с досадой отмахнулся:

– Ты все равно не поймешь, ты не воевал тогда.

Миновав несколько особенно оживленных улиц, воины выбрались на небольшую площадь, со всех сторон окруженную каменными ступенчатыми домами, украшенными широкими рифлеными пилонами и лепными масками над окнами. Оказавшись здесь, Вазгер впервые с момента, когда они с Окаваном выбрались из окружения толпы, усмехнулся, осматриваясь по сторонам. Раньше маски здесь были совершенно другими: со стен на прохожих взирали каменные лица драконов, эльфов, озерных дев, лютенов и многих, многих других. Встречались среди них и лица смертных. Теперь же старые маски были безжалостно сорваны, а на их месте появились новоделы, изображающие только людей… Да, жители основательно взялись за искоренение остатков прежней жизни, ничего не скажешь…

Покинув площадь, Вазгер и Окаван свернули в одну из улочек, ведущих, как предположил наемник, в сторону королевского дворца. Точной планировки города он не помнил, но, судя по высящимся над домами горожан башням и шпилям, так оно и было.

Немного не доехав до дворцовой площади, Вазгер и Окаван свернули за угол и оказались среди богато украшенных домов на широкой, мощенной булыжником улице. Горожан здесь почти не было, зато в избытке встречались воины, и не простые, а в чинах. Пока он с Окаваном двигались по улице, им навстречу попались трое тысячников. Первым двоим Вазгер отдал честь не задумываясь, а вот третьего просто проигнорировал, проехав будто мимо пустого места. Даже не приглядываясь, можно было понять, что этот получил свой чин отнюдь не за боевые заслуги, а благодаря протекции – слишком уж смазливая и надменная у этого тысячника была рожа.

Раньше в этих домах жила городская аристократия, но с тех пор все изменилось: теперь здесь размещалось командование армии. Вазгер и Окаван остановились возле одного из домов, над дверью которого не было даже вывески, но вход в который тщательно охранялся. Двое воинов в начищенных до блеска кирасах стояли у порога, вытянувшись и замерев. Руки их покоились на рукоятях мечей, виднеющихся из-под откинутых за спину плащей.

Окаван и Вазгер спрыгнули с коней и привязали их у коновязи. Подойдя к караульным у дверей, Окаван деловито осведомился:

– Командор Трайша у себя?

Воин, к которому обращался Окаван, ответил, ничуть не изменившись в лице и не двинувшись с места:

– Командор не велел впускать никого. Вы можете оставить свое послание или изложить дело, по которому вы пришли, его помощнику капитану Энеросу.

– Не твое дело, что я могу, а что нет, – рявкнул Окаван. – Передай Трайше, что я хочу его видеть, и побыстрее.

Воин заколебался. Приказа ослушаться он не мог, но и подобный напор удержать было довольно трудно. Второй караульный лишь чуть скосил глаза и крепче стиснул рукоять меча. На него слова незнакомого солдата произвели не столь сильное впечатление. Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут из окна второго этажа, чуть прикрытого деревянными ставнями, раздался недовольный голос:

– Эй, что там происходит, кретины?! Окаван, мигом повеселев, усмехнулся и, задрав голову, прокричал, не сводя взгляда с окна:

– Трайша, впускай гостей, нечего за стенами отсиживаться.

Ставни мгновенно распахнулись, и с подоконника свесился мужчина примерно одного с Окаваном возраста, разве что более крепкий. Увидев стоящих внизу, он вскинул брови и от удивления чуть приоткрыл рот.

– Окаван? – Трайша не сразу поверил увиденному. – Ах, чертяка, ты как сюда попал? – И, уже обращаясь к караульным, сердито выкрикнул: – А ну-ка пропустите их, да побыстрее!

Воины распахнули двери, впуская Окавана и Вазгера в дом. Наемник отметил, с каким рвением они выполнили приказ, и удовлетворенно крякнул: усердие – это хорошо, остается приложить к нему еще немного умения.

Оказавшись внутри, Вазгер и Окаван поднялись по винтовой лестнице и, выходя в широкий коридор, разделяющий дом надвое, нос к носу столкнулись с командором. Тот, совершенно проигнорировав присутствие наемника, радостно завопил и стиснул Окавана в объятиях. Командир отряда не замедлил ответить тем же, выкрикивая при этом слова приветствия. Похоже было, что они действительно не виделись давно, ничем иным нельзя было объяснить столь бурное проявление чувств. Вазгер, остановившись, терпеливо ждал, пока старые воины покончат с приветствиями и вспомнят о нем.

Трайша первым взглянул на застывшего, словно изваяние, Вазгера. Окаван также перевел взгляд на наемника и произнес:

– Это Вазгер. Собственно, ему мы встречей и обязаны. – Воин почесал затылок, подбирая слова. – Не сгодиться ли он тебе для серьезного дела?

– Наемник? – деловито осведомился Трайша, придирчиво окидывая взглядом Вазгера с головы до ног. Тот медленно приложил сжатую в кулак руку к груди и склонил голову.

– Это бывший сотник Золотых шлемов, при Эммере сражался, – поспешил дать разъяснения Окаван. – Хочет в нашу армию записаться. Ты уж присмотри за ним, ладно?

– О чем разговор, – понимающе кивнул Трайша. Оценивающий взгляд мгновенно сменился на заинтересованный. Вазгер терпеливо ожидал решения своей участи. Если удача улыбнется ему, то полдела, можно считать, уже сделано.

– Поставь его на хорошее место, не пожалеешь, – продолжал говорить тем временем Окаван. – Он воин что надо, уж поверь. Вазгер один, ты только представь себе, – один! – рогача завалил.

– Не шутишь? – На этот раз Трайша заинтересовался всерьез. Вместо ответа Окаван запустил руку за пазуху и вытащил на свет тряпочный сверток. Бережно развернув его, предъявил командору тщательно вычищенный рог Острокрыла. Трайша взял рог и придирчиво осмотрел излом, чтобы убедиться, что вырублен он был действительно недавно.

– Сейчас все еще платят за убийство рогача? – поинтересовался Вазгер.

– Если не ошибаюсь, да, – не слишком уверенно и не сразу ответил Трайша. – Ты хочешь получить причитающееся?

Наемник кивнул, подтверждая сказанное. Он хотел задать еще вопрос, но Окаван перебил его, не дав даже открыть рот:

– Извини, Трайша, я бы с большим удовольствием посидел у тебя, но не думаю, что меня за это погладят по голове. Я же отряд оставил, чтобы Вазгера к тебе привести, так что…

– Жаль… – огорчился Трайша. – А я уж подумал было, что ты примчался с позиций ради меня.

– Ты же знаешь, сейчас не до того, – сказал Окаван, стараясь убрать с лица виноватую ухмылку. – Обещаю, что после войны наведаюсь, вот тогда поподробней поговорим.

– Ловлю на слове, – согласился командор и повернулся к Вазгеру: – А ты подождешь немного?

Наемник изобразил на лице маску понимания и отошел, предоставив воинам возможность поговорить с глазу на глаз. Впрочем, ни Окаван, ни Трайша не собирались секретничать, тут же принявшись обсуждать Вазгера как возможного кандидата в королевское войско. Прислушиваясь к разговору, наемник еще раз убедился, что Окаван не только хороший воин, но и действительно умный человек. Командир отряда не стал нахваливать Вазгера, а четко и коротко нарисовал Трайше довольно точный психологический портрет наемника, не забыв упомянуть ничего. Потом Окаван незаметно переключился на воинские качества Вазгера. Командир заставы действительно заслуживал уважения. Может, и был он помоложе, да и мечом владел чуть похуже, но в людях и воинском искусстве разбирался он хорошо.

– Если даже половина из того, что ты тут наговорил, – правда, я возьму его не задумываясь, – сказал Трайша, когда Окаван замолчал. – А не верить тебе у меня оснований нет.

Вазгер чуть скривил губы в довольной ухмылке, а командор тем временем, на миг задумавшись, снова заговорил:

– Кстати, Окаван упомянул о воинском знаке… позволишь взглянуть?

Вазгер понимал, что официально он еще не нанят, но фактически вопрос давно решен, и теперь следует подчиняться. Запустив руку под куртку, Вазгер второй раз за сегодняшнее утро вытащил знак и, не снимая шнурка с шеи, протянул его Трайше. Тот, приблизившись, даже не взглянул на лицевую сторону медальона, одинаковую у любого воинского знака, а сразу же перевернул на тыльную сторону. В коридоре было достаточно света, чтобы прочесть нанесенную на серебро надпись. Пробежав глазами слова, начертанные на медальоне, Трайша удивленно взглянул в лицо Вазгера:

– Пожаловано Дагмаром Освободителем? Ты, видимо, действительно хорошо служил нашему королю. Почему не сказал сразу?

– Разве это имеет значение? – ответил Вазгер, мельком взглянув на выпучившего глаза Окавана. – Хороший воин – он сам по себе, ему не нужны рекомендации высокопоставленных лиц. За него говорит меч.

– Верно, – задумчиво произнес командор, выпуская из пальцев медальон, который наемник тотчас спрятал за пазухой. – Ладно, там разберемся.