Текст книги "Игры богов"

Автор книги: Александр Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

– Они уже близко, – заметил призрак. – Спускайся по этой лестнице и через зал направо по галерее. Ты не пропустишь.

То, что Халиок назвал галереей, больше походило на прорубленный второпях в земле коридор. Салзар бесшумно вытащил из ножен меч.

Сначала он различил впереди конец прохода и пустое пространство, которое могло быть либо комнатой, либо небольшим зальчиком, и только потом расслышал тихий-тихий голос. Не было никаких сомнений в том, что принадлежал он женщине. Слов Салзар разобрать пока что не мог, но, судя по интонации, разговаривала женщина с ребенком.

– Они, – очень тихо произнес Халиок. Салзар ничего не ответил, лишь крепче ухватился за рукоять и ринулся вперед. Салзар добрался до конца коридора буквально за мгновение и, наконец, увидел тех, кого должен был отыскать. Женщина сидела на каком-то почти полностью сгнившем ящике. На руках у нее был младенец – совершенно голый, но кормилица, похоже, не замечала этого. Отсутствие одежды не слишком-то мучило и самого ребенка, хотя Салзар отметил для себя, что здесь было довольно прохладно.

Женщина обернулась на шум и удивленно взглянула на появившегося словно из ниоткуда человека. Потом ее глаза испуганно расширились, – наверное, она разглядела уродливую голову нежданного визитера и меч в его руке. Но Салзара обеспокоило совсем не это. Он понял одно: вокруг стояла тьма, но женщина каким-то странным образом видела его. Не обернулась на звук, а именно видела! Но раздумывать над подобной странностью было некогда. Рука воина, словно сама собой, вскинула меч. Клинок с оттяжкой полоснул по лицу кормилицы… И прошел сквозь пустое место. Женщина и ребенок исчезли, оставив после себя быстро померкший ореол.

Происшедшее настолько поразило Салзара, что он замер, выпучив глаза и шаря взглядом по сторонам, пытаясь понять, как женщине удалось ускользнуть. Наверное, поэтому Салзар не сразу понял, что Халиок кричит, больше не таясь, и в голосе его звучит неподдельное торжество:

– Я был прав, он устает! Он не сможет долго бегать от нас!

– О чем ты? – все еще не полностью придя в себя, спросил Салзар.

– У него иссякают силы, – пояснил маг. – Ребенок еще слишком мал и не умеет восстанавливаться быстро, мы его загоняем. Сейчас они во дворце.

– А с чего ты взял, что они не перенеслись в какое-либо иное место? Почему они непременно должны оказаться во дворце?

– Поверь мне, это так. Я не знаю точно, где находятся женщина и королевский сын, но чувствую их присутствие. Они наверху. Где-то там. И нам нужно торопиться, я не хочу, чтобы кто-то нашел их раньше нас. А теперь возвращайся, ты найдешь дорогу к выходу, мне же нужно наведаться во дворец, разыскать наших беглецов.

Радужный кокон, окружавший Салзара, исчез, и воин почувствовал, как призрак пытается выбраться наружу. Мышцы на груди напряглись, ребра заныли. Салзар чуть согнулся, пытаясь тем самым облегчить боль. Из покрытой грязью одежды пыхнуло маленькое тускло-голубое облачко, из которого местами вырывались короткие языки огня, после чего оно сжалось в едва заметную во мраке искру и пропало совсем.

– Подожди, маг! – заорал во всю глотку Салзар. – Как же я без твоей помощи выберусь отсюда? Ведь я не знаю пути назад!

– Ты не заблудишься, – послышался быстро тающий голос. – И я вернусь скорее, чем ты думаешь.

Воин остался совершенно один наедине с мраком. Раздосадованным движением вогнал меч в ножны и огляделся, но, утратив волшебное зрение, не смог увидеть ничего. Салзар попытался прислушаться к самому себе, но все было тщетно, не осталось и следа присутствия Халиока – указать дорогу было некому.

– Прекрасно, – воин ударил кулаком о ладонь. – Просто великолепно! Жаль, что не в моих силах убить эту погань во второй раз.

Воин долго плутал на ощупь в полной темноте подземелья. Ему казалось, что прошли уже сутки, а может быть, и недели блужданий. И вдруг он услышал долгожданное:

– Салзар!

Воин резко обернулся на голос и увидел за спиной быстро разрастающееся облачко. Салзар хотел что-то крикнуть вернувшемуся магу, но не успел. Миг спустя последовал новый удар в грудь, и уже ставшая привычной боль разлилась по телу. Перед глазами вспыхнули языки пламени, которые вскоре бесследно исчезли, равно как и ломота в ребрах, а Салзар ощутил внутри себя чужое присутствие.

– Ты нашел их? – осведомился воин.

– Да, но нам нужно спешить: с минуты на минуту женщину могут обнаружить, а мне бы хотелось, чтобы мы оказались там первыми.

Салзар двинул туда, куда вел его Халиок. Вскоре впереди показалась уходящая вверх лестница, на ступенях которой в изобилии валялись земля и мелкие камни. Сомнений не осталось – маг вывел воина точно к завалу, через который тот проник в подземелье. Быстро поднявшись наверх, Салзар остановился в паре метров от едва различимого среди камней лаза, – даже волшебное зрение, которое вернулось вместе с призраком, не помогало разглядеть дыру яснее. Маг почему-то медлил, и Салзар потерял терпение.

– Ты торопился, – холодно напомнил воин.

– Знаю, – все столь же нелюбезно отозвался маг. – Но ты, кажется, требовал от меня вернуть тебе прежний облик?

Салзар нахмурился:

– Не стоит лукавить, Халиок. Ты не тот, кому нужно время, чтобы разобраться в собственных заклинаниях.

Маг ничего не ответил, но несколькими секундами спустя появилось знакомое ощущение вялости, тело вновь стало мягким и пластичным, чужим. Превращение не было внезапным, но все же Салзар, как и в первый раз, оказался к нему не готов. Плавящееся и меняющее форму собственное тело не вызывало ничего, кроме ощущения гадливости. И, тем не менее, воин знал, что без этого не обойтись. Когда все завершилось, Салзар торопливо приблизился к лазу. Он желал лишь одного – побыстрее оказаться на противоположной стороне завала и избавиться от своего нелепого и страшного облика.

Салзар с остервенением протискивался сквозь щель, не обращая внимания на то, что острые камни ранят его, даже несмотря на чешуйчатую толстую кожу, – слишком быстро и резко он двигался.

– Успокойся, – осадил Салзара призрак. – Побереги нервы для другого. Уверен, они тебе еще понадобятся.

– Не указывай мне, что и как делать, – огрызнулся воин и, наконец, вывалился наружу, даже не пытаясь удержаться. Впрочем, упал он на удивление мягко, лишь немного ушиб переднюю лапу – именно так воин называл теперь свои изуродованные заклятием мага руки. Выпрямившись, Салзар отряхнулся, стараясь хоть немного избавиться от грязи, а затем кое-как подтянул вновь сползшую с тощего тела одежду. Потерянные ранее сапоги валялись на полу под самой щелью – да и куда им было еще деваться?

Халиок даже не потрудился предупредить Салзара о том, что вновь начинает преображение. Но на этот раз, после того как все наконец-то закончилось, Салзар не спешил радоваться, а первым делом схватился за голову, проверяя, что с нею стало.

– Извини, – произнес Халиок прежде, чем воин вновь заорал. Он ожидал чего угодно, только не подобного предательства со стороны мага. Голова Салзара не только не обернулась прежней, но стала еще уродливее: волосы исчезли совсем, глаза выпучились, а череп покрылся толстыми пластинами, рассеченными посредине узким костяным гребнем. Теперь голова Салзара не походила даже на ящерову – это было вообще что-то немыслимое, топорообразное.

– Извини, – еще раз повторил маг, словно издеваясь над воином. – Похоже, я снова допустил ошибку, а это означает, что тебе придется еще какое-то время провести в таком виде. Даю слово, когда мы закончим дело, я верну тебе прежний облик.

– Ты уже клялся мне в этом! – выкрикнул Салзар. – Как я могу верить тебе после того, что ты сделал?

– А у тебя разве есть выбор? – ехидно, но в то же время холодно ответил призрак. – Нет его у тебя, и никогда не было. Все, что должно произойти, предопределено не нами, и не нам оспаривать эти решения.

– Ты ублюдок, маг, – пряча выступившие на глазах слезы, произнес Салзар. – Ты – самая паршивая тварь из всех, кого я когда-либо знал!

Воин плакал от душащей его злости и от осознания собственного бессилия перед ненавистным призраком, столь бесцеремонно сломавшим его жизнь.

– Чем быстрее мы расправимся с ребенком, тем скорее я смогу заняться твоей внешностью, – нетерпеливо добавил Халиок, не обратив внимания на оскорбления Салзара. – А теперь утри сопли и иди.

Салзар не перестал поносить мага, однако, к немалому собственному удивлению, подчинился. Поправив меч, который он, как ни странно, не потерял за время путешествия по катакомбам, Салзар побежал прочь от завала, мало-помалу наращивая темп. Злость придавала дополнительные силы, а короткие команды спрятавшегося внутри мага подстегивали все сильнее. Из полуподвальных помещений Салзар выскочил, словно взбесившийся пес, отшвыривая со своего пути попадающихся навстречу слуг, гвардейцев и чиновников. Те не сразу понимали, что происходит, но первое, что бросалось им в глаза, – это уродливая голова создания, которого уже никто не рискнул бы без содрогания назвать человеком.

– Вечный! Во дворце Вечный! – слышалось со всех сторон. Никто не мог и подумать, что перед ними обычное человеческое существо. Гвардейцы, едва придя в себя, тут же бросались в погоню, но Салзар мчался столь быстро, что ни у кого не хватало сил догнать его. В то же время воин прекрасно понимал, что долгое время так продолжаться не может: еще несколько минут – и слух о нем разлетится по всему дворцу, и тогда его остановят.

– Я позабочусь об этом, – успокоил Салзара Халиок. – Твое дело – бежать туда, куда я велю. Мы и так потеряли слишком много времени.

Воин не ответил и даже не обернулся, услышав за спиной вместо топота ног преследователей громкие крики и какой-то грохот, очень похожий на тот, который производят резко захлопнувшиеся створки больших дверей. Впрочем, как оказалось, именно это и произошло. Халиоку это не стоило никаких усилий, а вот на преследователей его колдовство оказало весьма ощутимое действие. Кое-кого двери огрели так, что пришлось не сладко, больше повезло тем, кто не успел добежать до внезапно захлопнувшихся створок. Разумеется, подобное не могло остановить преследователей надолго, и Халиоку пришлось прибегнуть к этому трюку еще несколько раз.

– Надо было тебе что-нибудь на голову надеть, – недовольно пробурчал маг, произнося очередное заклинание, заставившее замереть всех людей в зале, через который пробегал Салзар.

– А тебе нужно было умереть еще в детстве от несварения желудка, – рявкнул воин. – По крайней мере одному человеку в Империи это доставило бы несказанное удовольствие.

– Это кому же? – машинально спросил Халиок.

– Мне!

Маг хмыкнул, но промолчал, вместо ответа заставив Салзара выбежать из зала и свернуть в широкую галерею с полом, выложенным мозаикой, светлые и темные линии которой образовывали клубки переплетающихся змей. Однако Салзар навряд ли заметил это – куда больше его волновали преследователи. Хоть колдовство мага пока помогало, но и оно было не всесильно: Халиок не мог остановить слух о происходящем, разносящийся по дворцу.

Салзару пришлось наконец извлечь из ножен меч, поскольку минутой раньше воин, на которого он наткнулся, чуть не проткнул его ножом и был лишь в самый последний момент остановлен Халиоком. Именно с этого мига Салзар решил, что не стоит полагаться только на защиту мага – о ней нужно думать и самому.

Миновав галерею, воин свернул на лестницу, ведущую на следующий этаж дворца, и, перескакивая через несколько ступенек, помчался наверх, чувствуя, как нарастает нетерпение мага. Похоже, они уже почти у цели.

И, как оказалось, Салзар не ошибся в предположениях. Едва оказавшись на верхней ступени лестницы, он увидел на дальнем конце холла нескольких гвардейцев, между которыми шла женщина, так поразившая Салзара своим исчезновением. На руках у нее был младенец, который мирно спал, несмотря на то, что сопровождающие кормилицу воины шумели, переговариваясь друг с другом. Кормилица молчала, полностью уйдя в себя и не замечая ничего вокруг.

Халиок произнес:

– Похоже, на данный момент ребенку ничто не угрожает, иначе эти воины не смогли бы подойти к нему столь близко. Только жаль, что женщину обнаружили до нас, ну да ничего… А теперь – действуй!

– Ты смеешься надо мной, маг? Их шестеро, среди них один сотник: я не справлюсь.

Среди немногочисленных достоинств Салзара было одно, которое делало ему честь – воин никогда не приукрашивал собственных способностей и трезво смотрел на вещи. И если уж он сказал, что не одолеет конвоиров кормилицы, значит, так оно и было на самом деле.

Салзар на мгновение замер, пытаясь решить для себя, что ему делать, и только тогда заметил, что свободной рукой кормилица прижимает к щеке темную от крови тряпицу. Выходит, он действительно задел ее клинком, и притом довольно ощутимо: кровь все не останавливалась и алыми каплями падала женщине под ноги.

– Она ранена, – усмехнулся Халиок. – Она загнется, если ей не помогут, именно поэтому ребенок и не уводит ее от гвардейцев.

Салзару показалось, что маг хотел сказать еще что-то, но тут гвардейцы наконец заметили воина. Дольше медлить было нельзя. Решение пришло к Салзару само, и действовать он начал скорее интуитивно, нежели твердо зная, к чему может привести его нападение. Взмахнув мечом, воин громко завопил и ринулся вперед, думая не о гвардейцах, а о младенце на руках женщины. Салзар доверился Халиоку, надеясь, что тот не подведет и оградит от клинков гвардейцев. Однако помощь мага не понадобилась.

Гвардейцы едва успели сорваться с места навстречу Салзару, уже почти подбежавшему к ним, как перекрытие арки, под которой все они находились, с треском раскололось, пошло широкими трещинами. С потолка обрушился град камней, утративших опору, который разом накрыл гвардейцев и поднял тучу пыли.

Салзару повезло больше других – он попал лишь под самый край обвала и почти не пострадал, отделавшись лишь несколькими ссадинами и сильным ушибом плеча, на которое свалилась довольно весомая глыба. Кашляя и протирая слезящиеся от пыли глаза, воин подождал, пока серое облако чуть поредеет, и осмотрелся. Первое, что Салзар увидел – это придавленных камнями гвардейцев. Один или двое еще были живы и слабо постанывали, не в силах выбраться из-под завала сами, однако Салзар отнюдь не собирался помогать им. Все его внимание приковала женщина стоящая чуть поодаль, там, где ее бросили гвардейцы, привлеченные Салзаром. Только теперь глаза ее широко раскрылись – она с испугом смотрела на происшедшее.

– Это ты сделал? – тяжело выдохнул Салзар, морщась и растирая саднящее плечо, медленно приближаясь к женщине.

– Нет! – резко ответил Халиок. – Ребенок защищается сам. Удар был направлен не на гвардейцев, а на тебя, но нам с тобой повезло – он промахнулся. Я был прав, он устал – мы почти загнали его.

Салзар промолчал, все так же неторопливо направляясь к кормилице. За спиной слышались чьи-то крики, но воин не оборачивался – он целиком сосредоточился на кормилице и ребенке.

– Быстрее! – нетерпеливо зарычал призрак, но Салзар лишь крепче стиснул меч.

– Не лезь, маг, я знаю, что делаю.

Наконец завал остался позади, но расстояние между воином и женщиной почти не уменьшилось, их все так же разделяло полтора десятка шагов. А потом кормилица побежала. Окровавленная тряпка выпала у нее из руки, позволив Салзару на краткий миг полностью увидеть женское лицо, искаженное нечеловеческим ужасом. Ребенок заревел очень громко, но воин почти не слышал его. Салзар бросился следом, вскинув клинок и не сводя глаз со спины кормилицы, приближающейся с каждым мигом: женщина не могла тягаться с ним в беге. Не обращал он внимания и на радостные крики мага, отдающиеся в висках тупой ноющей болью:

– Он наш! Он полностью выдохся. Он больше не может защищаться!

Салзар уже почти настиг кормилицу. Острие его меча находилось на расстоянии вытянутой руки от спины женщины. Лезвие поблескивало, отражая льющийся в окна рассеянный дневной свет.

А потом произошло то, чего никто ожидать не мог. Женщина резко бросилась в сторону к ближайшему окну и, прыгнув, врезалась в яркий витраж. Раздался громкий мелодичный звон разлетающихся осколков. Куски стекла упали Салзару под ноги, разбиваясь на еще более мелкие. Тонкие обломки свинцовой рамы обрушились на подоконник.

Салзар закричал скорее от неожиданности, чем от страха. А еще и от злобы. В единый миг все изменилось. Вопли за спиной стали громче, теперь в них звенели яркие нотки ужаса, но Салзару было не до невольных зрителей трагедии. Подбежав к окну, он оперся о подоконник, стараясь не исполосовать ладони осколками, и, перегнувшись, выглянул вниз.

Женщину он увидел не сразу. Выбросившись из окна пятого этажа, она при падении ударилась о балкон, находящийся двумя этажами ниже, и была отброшена ударом чуть в сторону, на вымощенную розовым мрамором дорожку, ведущую в небольшой парк, который выглядел почти черным из-за полностью облетевшей листвы. Кормилица лежала на спине, неестественно повернув голову, под которой быстро расплывалась темная лужа. Осколки, усеявшие все вокруг, блестели, словно маленькие злые звезды.

Ребенка в первый момент Салзар не заметил и, лишь приглядевшись, понял, что кормилица все еще прижимает его к груди, стиснув в объятиях последним судорожным движением. До воина долетел принесенный порывом ветра надрывный плач.

– Он жив! – вскрикнул Халиок. – Убей его! Убей, пока не сбежалась стража!

На улице слышались встревоженные крики, да и по коридору кто-то спешил к замершему у окна воину, изрыгая проклятия и бряцая оружием. Салзар стиснул меч и начал разворачиваться, готовясь с боем пробиваться к выходу, но тут какая-то непреодолимая сила повлекла его назад, к окну. Он заорал, пытаясь противиться чужой воле, но руки сами собой ухватились за оконный переплет, а ноги вскочили на подоконник. Меч зазвенел, падая на пол прямо перед преследователями, уже почти что настигшими Салзара.

– Да будь же ты проклят, маг!!! – из последних сил завопил воин, чувствуя, как отрывается от подоконника. На какой-то краткий миг во всем теле наступила странная, никогда не испытываемая раньше легкость, а потом земля стремительно начала приближаться. Казалось, она летит быстрее брошенного камня, быстрее выпущенной из боевого лука стрелы. Но полет этот был нереально краток. Салзар еще успел заметить невероятно укрупнившиеся мраморные плиты дорожки, а затем на его тело обрушился страшный удар, обернувшийся короткой, но обжигающей вспышкой боли…

И все превратилось в пустоту.

Салзар упал совсем рядом с кормилицей, и его ороговевшая голова перебила младенцу шейные позвонки. Самому воину повезло, он умер почти мгновенно, сломав позвоночник о выступающий на краю дорожки бордюр.

Люди подались в разные стороны, лишь бы оказаться подальше от мертвецов. Они были так напуганы случившимся, что никто не заметил, как из груди Салзара вылетело маленькое светлое облачко, быстро сжавшееся в точку и исчезнувшее в вышине. Никто не увидел, как незримый громадный кулак, появившийся в небе, пробил редкие тучи и, схватив крошечную искорку, растворился, обернувшись ничем. Никто не услышал тихого и полного отчаяния крика, умершего, едва успев народиться:

– За что, Незабвенный?!

Паррот не знал, что и думать. Он не мог объяснить случившегося во дворце. Прибыв на место происшествия сразу же после того, как ему доложили о трагедии, Паррот внимательно осмотрел тела. Не было никакого сомнения, что перед ним находились потерянная кормилица и королевский сын. Оба были безнадежно мертвы. Младенец – богоравный младенец – оказался убит. Как могло это произойти, Паррот не понимал: ему казалось невероятным, что кому-то удалось причинить вред ребенку. Однако глаза говорили яснее слов и разума. Возле кормилицы и младенца лежала еще одна жуткая фигура. Парроту хватило лишь одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что это существо не было родом с Изнанки Мира. Скорее всего это был человек, подвергшийся действию невероятно сильного заклятия, которое могло быть наложено лишь одним из величайших магов Империи. Паррот знал одного из них, но тот был мертв – казначей сам видел тело, хоть и недостаточно близко.

У него на минуту помутилось в глазах. Смежив веки, Паррот постоял, пытаясь прийти в себя и решить наконец, что же делать. Скрыть происшедшее не удастся, к тому же кое-кто из присутствующих узнал кормилицу. Но с другой стороны, виноватых нет: убийца совершил свое черное дело, но при этом погиб сам, так что разыскивать его не придется. Казначей прекрасно понимал, что никогда уже не узнает всех обстоятельств этого дела. Уйдя в размышления, Паррот не сразу обратил внимания на то, что кто-то торопливо и резко дергает его за руку. Обернувшись, он увидел молодого мужчину, одетого в курьерские одеяния. Тот, пытаясь восстановить дыхание, тихо произнес:

– Господин, золониане сломили наше сопротивление. Солдаты бегут!

Интермеццо

СПОР

Высокий острый утес был почти полностью скрыт за пеленою тумана. Плавные изгибы камня прорезали глубокие трещины, из которых кое-где торчали реденькие пучки травы. Далеко внизу плескалось море, сюда же брызги не долетали, хотя ветер был довольно силен. Изредка покрикивали чайки. Сквозь туман едва пробивалось солнце, только-только поднявшееся над горизонтом и еще не успевшее разогнать белесую муть.

Одинокая фигура неподвижно стояла на самом краю утеса, подставив лицо ветру. Тяжелый черный плащ развевался за спиной, серебряная кольчуга едва слышно позванивала. Мужчина чуть повернул голову, глянул в сторону восходящего солнца и нахмурился. Из-под толстого кожаного шлема поблескивали узкие черные глаза с крохотными желтыми зрачками. И блестели они столь же мутно, как и стальная растопыренная птичья лапа, венчающая шлем. Мужчина сделал шаг от края утеса. Высокие сапоги поскрипывали. Он еще раз взглянул в сторону солнца и снова нахмурился – ожидание затягивалось.

Вдруг в тумане показалась быстро растущая точка. Через минуту она разделилась надвое и превратилась в пару странного вида птиц. Чем-то они были похожи на небольших драконов, покрытых перьями от клюва до хвоста. Яркий окрас крыльев резко контрастировал со снежно-белым цветом тел. Приблизившись к утесу, птицы описали над задравшим голову мужчиной широкий круг, после чего, наконец, спустились и, оказавшись на земле, обернулись мужчиной и женщиной. На обоих были меховые накидки с капюшонами, наброшенными на головы.

– Наконец-то, – недовольно произнес мужчина в черном плаще. – Никак не думал, что вы посмеете опоздать на встречу, которую сами же и назначили.

– Ты нередко заставлял нас ожидать тебя, – жестко парировал только что прибывший. – После того, что ты сделал, нам следовало созвать Совет и уже там решить, какой участи ты заслуживаешь, Райгар.

Мужчина не успел ничего ответить, как в разговор вмешалась женщина:

– Как ты вообще мог совершить это? Кто дал тебе право решать за всех? Этот ребенок…

– У меня есть на это право, Брэннета, – резко ответил Незабвенный. – У меня есть право решать, поскольку вы, когда вздумали дать этому никчемному миру нового повелителя, полагали, что вольны в выборе собственных поступков. Но вы не понимаете, к чему могло привести ваше безрассудство!

– Это был наш ребенок, – упрямо и зло повторил Амфарон, выступая вперед и подходя вплотную к Райгару. – Что бы ты там ни говорил, мы никогда не вмешивались в чужие дела, и я не понимаю мотивов твоих действий. Ты в единый миг разрушил все, что мы с Брэннетой создавали в течение стольких лет. Лишь на подготовку рождения ушло почти полвека.

– Что значит время? – не повышая голоса, меланхолично заметил Райгар, но дальнейшее произнес гораздо резче:

– Неужели вы до сих пор не поняли, сколь страшную ошибку совершили? Да, я тоже не идеален, и у меня были свои провалы, но вы превзошли всех. Мне хотелось бы знать, кому из вас пришла в голову эта безумная идея – родить в поднебесном мире богоравного? Вы хорошо позабавились, вселившись во время зачатия в смертных тварей, но почему вы не соизволили задуматься о последствиях всех этих шагов? Кто вам позволил подвергать всех нас такой опасности?

– О чем ты? – почти выкрикнула Брэннета, но Незабвенный не счел нужным отвлечься и даже не взглянул на нее, продолжая пожирать глазами стоящего рядом Амфарона.

– Вы понимаете, что означает рождение богоравного? Вы задумывались, почему у нас никогда не рождались дети? Даже Орнелла – эта девчонка, которая не может без трепета смотреть на младенцев нами же созданных тварей – и та не позволяет себе завести ребенка, хотя мы прекрасно понимаем, как трудно ей это дается. Мы не имеем права нарушать равновесие мира. Мы – боги! Слышите вы – боги! Выше нас нет никого и ничего. Это кажется незыблемым, но на самом деле положение слишком хрупко. Достаточно одного неверного шага, чтобы превратить нас в ничто. Мы не можем причинить вред друг другу, но этот ребенок мог все изменить. При его зачатии слились воедино обе ваши божественные сущности. А мы не вода, которую можно смешать и получить все ту же воду! Ребенок унаследовал вашу силу, но стал при этом вдвое могущественнее любого из нас. Это прямая угроза нашему благополучию и даже самому нашему существованию. Уже одно это дало мне право решать за всех вас!

– Не факт, – коротко ответил Амфарон. – Ты не можешь ничего доказать, все это лишь твои домыслы, которые не многого стоят.

– Мне нет дела до доказательств, я говорю лишь о том, что может случиться, а для меня этого вполне достаточно. Не желаю, чтобы ваши амбиции свели нас в могилу! Мне дорого мое благополучие и, думаю, вам оно так же не безразлично, равно как и остальным. Имиронгу, Каниосу, Орнелле, Ньёрмону и Везэльду пока еще не известно о вашей выходке, и, мне кажется, они также будут не в восторге. Вы не понимаете того, что произошло, но в скором времени по достоинству оцените мое вмешательство.

– Твое вмешательство. Незабвенный? – крикнул Амфарон, но теперь в его голосе слышались нотки горечи. – Как можем мы простить тебе смерть нашего ребенка? Как? Ты виновен, даже несмотря на то, что умертвил его чужими руками.

– Я не желал марать рук убийством подобного мне, хоть и рожденного в созданном нами мире, – произнес Райгар. – Вы можете думать обо мне все, что вам заблагорассудится, но знайте одно – я желал всем нам только блага. Мне пришлось поступить так, как я поступил, и я не отрекаюсь от своего решения.

– Ты не понимаешь, что ты наделал, – горестно выкрикнула Брэннета и неожиданно зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Амфарон бережно взял ее за плечи и принялся что-то шептать на ухо, пытаясь успокоить. Райгар взирал на это без каких-либо эмоций, как на само собой разумеющееся. Он прекрасно понимал чувства Брэннеты, но в данный момент это не имело значения.

– Я никогда не прощу тебя. – Амфарон поднял глаза, бросив на Райгара косой ненавидящий взгляд, но тот лишь нахмурился и покачал головой:

– Это твое право. И вы можете делать все, что вам заблагорассудится, но не раньше, чем я смогу создать свой собственный мир и уйти в него. Не знаю, когда у меня хватит на это сил, но до этого никто из вас не посмеет подвергнуть наш общий мир угрозе, от кого бы она ни исходила. А теперь – уходите. Вам нечего мне сказать. Наша встреча была ошибкой, и она не нужна была ни вам, ни тем более мне. Но я хочу, чтобы вы запомнили все, что услышали от меня. Запомнили и осознали, чем может обернуться неподчинение.

– Убийца! – выплюнул Амфарон. – Пойдя против нас, ты пошел против себя.

Райгар молчал, глядя, как уходят с утеса боги.

– Дурак, – наконец тихо прошептал он, качая головой. – Брэннета поймет… Он – нет.

Чуть приподняв руку, Райгар заставил ветер стихнуть. Плащ из вороньих перьев с громким хлопком опал, безжизненно повиснув на широких плечах.

И тут Незабвенный, повернув голову, встретился взглядом с высоким юношей. Фигура его была скрыта длинным плащом того же покроя, что и у Райгара, но густо-желтого цвета с алой каймой. Зачесанные назад волосы открывали чуть вытянутое лицо, озаренное светом мечущихся в глазах огоньков. Смотрел юноша настороженно, но без страха.

– Здравствуй, Имиронг, – не улыбаясь, произнес Райгар, хотя голос его заметно потеплел по сравнению с тем, каким Незабвенный разговаривал с Амфароном. – Ты прибыл раньше, чем мы условились.

Имиронг пожал плечами, подходя чуть ближе.

– Подслушивал? – Незабвенный чуть скривил губы и склонил голову набок. Бог огня чуть приподнял брови и прищелкнул языком.

– Случившееся меня не касается. Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела.

– Случившееся касается всех! – неожиданно бросил Райгар. – Я хочу, чтобы все вы поняли, что за свои поступки нужно нести ответственность!

– Это не мое дело, – вновь повторил Имиронг, но чуть жестче, чем раньше. – Однако я знаю, что ты пытаешься вдолбить нам. Не стоит продолжать. Я не знаю, было ли у тебя право поступить так, как это сделал ты, но одно верно: если не ты, то кто-то другой… А Брэннета и Амфарон не поняли этого.

– Не поняли… – пробормотал Незабвенный, качая головой и заново вспоминая весь предыдущий разговор. – Я сожалею.

Некоторое время стояла тишина.

– Мне кажется, ты хотел поговорить со мной, – наконец, не выдержав длительной паузы, напомнил Имиронг. Райгар поднял на него глаза и еще какое-то время молча взирал на Летнего бога, а затем, внезапно посуровев лицом, произнес:

– Ты разочаровал меня. Мне казалось, что мы заранее обо всем договорились, почему же ты нарушил наше соглашение? В нашем уговоре было ясно сказано, что я не вмешиваюсь в ваши дела, а вы – в мои. И потому ты не имел никакого права играть моими Охотниками. Ведь я и так отдал вам все, кроме них, чего же еще тебе не хватало?

– Но… – слабо попытался возразить Имиронг, однако Райгар не позволил ему сказать больше ни слова:

– Ты запер троих моих Охотников в магической ловушке, ты даже пытался убить их там, приняв для этого облик уродливого смертного. Ты променял свое лицо на внешность какой-то твари – неужели тебе самому не противно осознавать это?

– Почему уродливого? – недоуменно вымолвил Летний бог, сбитый с толку последней фразой Незабвенного.

– Все созданные нами твари уродливы, – фыркнул Райгар. – Совершенны только мы. Но разговор не об этом. Я разрешил чинить препятствия моим Охотникам, но мы не договаривались делать это лично или прибегать к помощи магии. Это слишком грубо и лишено всякого интереса.

– Я не придумал иного способа остановить твоих Охотников, чтобы дать возможность другим доставить осколок Шара Великим Змеям, – ответил бог огня.

– Мальчишка! – вспылил Райгар и ударил кулаком о ладонь. – Ты запер моих тварей в какой-то паршивой деревне, ты пытался убить их… Тебя сейчас спасает лишь одно – то, что Черные Охотники еще живы.