Текст книги "Зеленые небеса (СИ)"

Автор книги: Александр Короленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– А чем ты тут занимаешься? – внезапно спросил я у девушки. – Когда делами по дому не занята?

– Телевизор смотрю, – подумав, ответила та. – Правда, показывает всего один канал, где только старые чёрно-белые фильмы. Дедушка говорит, что они правдивей цветных, добрее.

Это точно, подумал я, твой дедушка сам словно вылез из таких киношедевров.

Радио слушаю, вышиваю, – продолжила девушка, заметно покраснев. – И с куклами играю. Деда мне наделал их из поленьев, вот...

Трандец, пронеслось у меня в голове, я уже определённо ненавидел её деда.

Отнёс ведро с картошкой на кухню, и увидев, что Елизавета подсела к нему с большой кастрюлей и ножиком в руке, сам взял нож и поудобнее расположившись на табуретке, пришёл на помощь.

– Что, вы, – неожиданно запротестовала девушка. – Это же женская работа. Мужчина, а тем более, князь, не должен её выполнять.

– У меня всё равно от княжества только название осталось, – усмехнулся я. – В буквально смысле! Так что всё нормально, добровольно такую работу мужику всё же выполнять можно. Тем более, насколько я знаю, в войсках картоху чистят сами солдаты.

– Ну раз так, – улыбнулась Елизавета. – Тогда ладно, вдвоём быстрее управимся. Я только радио включу, так веселее, иногда хорошие песни передают.

Она встала, и подойдя к массивному ящику на стене, который я принял поначалу за духовку, крутанула ручку. Кухню тут же залило весьма жизнерадостной гитарной мелодией.

– Эта хорошая! – воскликнула девушка и пару раз крутанулась, словно танцуя вальс, я аж невольно ею залюбовался. Глаза горят, на щеках румянец, хороша девка... Отогнал непотребные мысли в сторону и угрюмо уставился в ведро с картошкой.

– Алексей, вам не нравится эта музыка? – тихо спросила Елизавета, похоже, расценила мою кислую мину по своему.

– Нет, всё хорошо, в самый раз, – я поспешил её успокоить и растерянно пожал плечами. – Грусть по дому...

– Это кто там по дому грустит? – эхом пронёсся по кухне бас ввалившегося с улицы деда. – Я зараз вылечу!

Вошёл к нам в помещение, с подозрением во взгляде посмотрел на нас.

– Ишь ты, – хохотнул в бороду, заметив в моих руках нож и картофелину. – Князю, никак, женская работа нравится, не изволит его сиятельство стиркой заняться?

– Дедушка, – неожиданно вступилась за меня Елизавета. – Алексей говорил, что бравые воины и те, чистят себе картошку. Значит, ничего стыдного для мужчины в этом нет?

– Есть, – рявкнул дед, впрочем неискренне, в глазах злобы нет, хитринки лишь светятся. – В армии только лопухи да неумехи на картошке, и те, кто проштрафился. Остальные мужской работой заняты. Что он ещё говорил?

– Что по дому скучает, – развела в растерянности руками девушка. – А так всё...

– Ну я это исправлю, – ухмыльнулся старый пень, явно замышляя какую -то пакость. – Пошли, ваше сиятельство, во дворе у поленницы топор скучает, не дайте друг другу помереть....

Глава двадцать третья.

До самого позднего вечера я вымещал на несчастных дровах свою злобу на всё человечество. Размах, и громадный топор застревает в теле полена. Переворот, и второй удар, но уже обухом, готово, деревяха расщеплена на две части. А другое поленце разлетелось с первого замаха, аж получил профессиональное удовольствие – так ловко и красиво вышло. Вытер пот и приноровился к следующей жертве...

На самом деле был рад, что досталась такая работа, кипевшая в душе злость и обида постепенно выходила с каждым ударом топора, с каждым расколотым поленом. Не замечая веса огромного инструмента, обливаясь потом и рыча как зверь, выплёскивал скопившиеся негативные эмоции, не жалея сил и дров, пусть выходят наружу, пусть так, чем таскать их в себе, слишком тяжело.

Пару раз ко мне подходил дед, смотрел на буйство, что я учинял, качал головой и говорил:

– Ишь как прошивочку в мирных целях использовать можно! Кто бы подумал...

Выкуривал сигаретину и уходил возиться с каким-то древним трактором, раскорячившимся у забора. Изредка с той стороны доносились глухие удары кувалдой и ругань, но под вечер "железный конь" ожил, надсадно зарычав и выплюнув облако чёрного дыма из дрожащей выхлопной трубы. Дед с довольной рожей забрался за рычаги и сделав почётный круг по двору, заглушил трактор. Затем с победным видом принёс банку краски с кистью, и принялся красить свой драндулет.

Вот не сидится старому хрену, подумал я, косясь на него. К тому времени я рубкой дров я закончил, просто складывал их в гигантскую поленницу. За этим делом меня и застал шеф, совершенно незаметно подкравшийся ко мне. Весь в пыли, лицо усталое, но довольное, скинул из-за спины мешок и высыпал из него на землю двух мёртвых зверух, размером с больших зайцев. По большому счёту, это и были зайцы, но с одним "Но" – они имели такие мощные клыки и когти на задних лапах, что меня аж оторопь взяла.

– Ты только глянь, каких красавцев я подстрелил! – с совершенно детским восторгом воскликнул шеф. – Такое жаркое из них сварганить можно, зашатаешься!

– Ого, – к нам подошла Елизавета, с неподдельным интересом рассматривая мелких монстров. – Редкая добыча, мало кто может подобраться к зайкам близко!

– Ты не огокай, – распорядился дед, мечтательно закатив глаза. – Завтра на обед подашь нам под травами с соусом из печени водяного. Под такое дело и наливочки откушать не помешает.

– А их есть можно? – с сомнением спросил я, вспомнив мой недавний конфуз с зубастками. Вроде караси-карасями, а как вышло... – И что это?

– Это зайцы, местная порода, – с улыбкой ответил Иваныч. – А есть можно, даже нужно.

Он поднял с земли трупики своих зубастых жертв и сказал Лизе:

– Я их сам разделаю, люблю это дело, так что не суетись, отдыхай.

– Да я всех на ужин позвать пришла, – мило пожала плечами девушка. – Дедушка как раз дал мне знать, что вы на подходе, я и накрыла. Пойдёмте, остынет ведь...

На ужин была какая-то каша, такой не видел ранее, что-то вроде гречки, но гораздо крупнее, а вот на вкус похоже. К каше жареная курятина, ну и по стакану настойки, дед расщедрился, радуясь починке Артемия и трактора.

– Это ты за день столько переколол? – сначала не поверил Иваныч, узнав, что я перелопатил все запасы поленьев. – Силён! Мне бы на неделю хватило.

– В азарт вошёл, – отмахнулся я, обгладывая куриную ножку. – Ну как сходил? Чего разведал?

– Вполне удачно сходил, – довольно потянулся на стуле шеф. – Нашёл я стадо туш, их там порядка двух десятков. И самое важное, гнездо у них в корпусе большого разбитого самолёта, километрах в десяти отсюда, Матвей знает.

– Транспортник, – подтвердил дед. – Вёз бронетехнику и солдат, но влетел в аномалию и упал. Это, как говорят, через пять лет после взрыва на Установке было. Гиблое место, аномалии кругом. Артемия своего я аккурат оттуда приволок, тоже в "Соколе" летел.

– Места там и вправду, диковатые, – кивнул Матросов. – Аномалий, согласен, много. Туши их чуют, и обходят. И ты обойдёшь, я тебе в шлем детектор подключу, будешь на экране "розового" видеть их, бортовую энергию сожрёт на раз, но должно хватить. Эх, были бы броники серии "Пустошь", уже со встроенными датчиками... – шеф с тоской цыкнул воздухом через щель в зубах, – Но ничего, потом достанем себе такие. Москва не сразу строилась.

– Что за Москва, дядь Вань? – подала голос Елизавета.

– Город на моей родине, – печально поморщился тот. – Очень далеко отсюда, сам там был пару раз всего. Ты придумала, какой тебе следующий гостинец принести?

– Ещё нет, – насупившись, совсем тихо произнесла девушка. – Что мне с ними тут делать? С платьями этими? – затем вскочила, и быстро вышла из кухни, я был готов поклясться, что заметил на её глазах слёзы.

– Етит твою налево! – дед с нескрываемой досадой, в сердцах долбанул кулачищем по столу. – Опять она за своё! А под контроль взять не могу – она собой уже не будет, куклой станет...

– Так правильно, – развёл руками шеф. – Это же тебе не твой тупой Артемий, что на сарае сейчас сидит! Это же женщина, хоть и совсем молодая, ей общение нужно и внимание, а она с кухни не выползает и огородов.

– И что мне делать? – Матвей с горяча осадил целый стакан наливки. – Уф-ф... Жениха ей может ещё найти?

– Да хоть жениха!

– И где я тебе его найду? – заорал дед, брызгая в разные стороны слюной.

– Не мне, а ей! – шеф скосил глаза наверх, мол, ну ты и тупой... Затем посмотрел на меня и выдвинул кандидатуру. – А Алёша на чем не жених? И работящий, и шустрый. И мало того, он настоящих княжеских кровей!

– Чего? – завопили мы с Матвеем в один голос. – А ты не охренел?

– Охренеешь ты, – в лоб деду тихо сказал Матросов. – Когда девку всё достанет и она решит убежать отсюда. И кто-нибудь сожрёт её в Грязях.

– Я ей убегу! – стараясь выглядеть свирепым, рявкнул дед, но получилось у него неискренне, более того, как-то даже растерянно. Похоже, что он об этом особенно не задумывался.

– Это жизнь, дружище! – успокаивающе произнёс шеф, потрепав поникшего старика по плечу. – Ладно, что-нибудь придумаем.

– Придумаешь ты... – отмахнулся тот, и внезапно посмотрел на меня особенным испытующим взглядом.

Стопроцентно оценивал меня на роль зятька. Хотят, чтобы и я тут засел на веки вечные, да вот хрен вам! Не скажу, что мне, как мужику Лиза не нравится, скорее наоборот, девчушкаочень даже ничего, вот только сердце-то у Ленки осталось. Да и хутор этот, тоска смертная, хоть и деревенский я, но всё же перебор это – сидеть вдвоём, общение, хоть какое, должно быть.

– Ну и каковы наши планы? – сменил тему я. – Что делать будем? С тушами в самолёте?

– Послезавтра выдвигаемся к "Соколу", самолёт так называется, и проворачиваем нашу операцию, под названием "киндер-сюрприз", – ответил шеф. – Карту я тебе сегодня выдам, изучишь маршрут, подходы к точке сбора и гнезду. Там всё подробно указано, выучишь так, чтобы от зубов отскакивало. Лишний раз крутиться у логова не стоит, твари ушлые, могу насторожиться и сгруппироваться у гнезда. Будем тогда неделю ждать, пока успокоятся.

– Откуда так много знаешь о тушах? – поинтересовался я.

– Учитель хороший был, – улыбнулся Матросов. – Натаскал в своё время. Итак, завтра тренируемся "на кошках", как говорил Бывалый, изучаешь карту, кое в чём я тебя проверю, и вперёд. С утра за золотом.

– Со скоростью у него всё отлично, – подал голос дед. – Сегодня Артемий взбесился, так Алексий на полном ходу у того аккумулятор вытащил. Любо-дорого посмотреть было.

– Нормально? – оживился шеф. – Это просто шикарно.

– Ладно, пойду покурю, – дед с угрюмой миной поднялся со стола и вышел из кухни. Вскоре в окно я увидел, как тот уселся на скамейке у амбара и окутался облаком табачного дыма. Шеф, тяжело вздохнув, взял пару больших тазов и своих зубастых зайцев, затем вышел во двор.

А я направился в гостиную, вспомнив, что видел там небольшой квадратный телевизор, возникло желание посидеть у "ящика", просто тупо уставившись в экран. Возле него в кресле, накрывшись красным пледом, сидела Елизавета. Глаза красные, но уже без слёз, вид совершенно несчастный, смотрит в одну точку.

– Что показывают? – тихо спросил я у неё, присаживаясь в соседнее кресло.

– Про солдат фильм, – ответила девушка. – Грустный фильм. Но цветной, новый какой-то.

Кино оказалось и впрямь совершенно печальным. Подразделение Царской Армии, вооружённое какими-то допотопными ружьями и пушками на смешных маленьких колёсах, держало оборону от танков противника. Фанерные бутафорские танки грозно рычали двигателями и стреляли из своих коротких пушек, выплёвывая снопы дыма и искр. В такие моменты позиции обороняющихся укутывали огненные вспышки взрывов, звучали стоны и проклятия, земля комьями била чуть ли не в объектив камеры. Фильм окончился со смертью главного героя, Филиппа, бросившегося под последний танк с гранатой в руке. Муть, да и только, хоть одно радовало – что он был цветным.

Тем временем, на экране появилась заставка выпуска последних новостей. Подтянутый и чисто выбритый диктор, натянув дежурную улыбку объявил:

"– Два старейших рода Царства объединились. Дочь начальника штаба Армии князя Олега Степановича Беликова, Елена вышла замуж за графа Эрика Ван Роузена, торжество произошло сегодня в Царском Банкетном зале. На церемонию были приглашены высшие государственные лица, посетил молодожёнов и сам Великий царь Пётр. Он поздравил новобрачных и подарил им пудовый золотой слиток, тем самым благословив их благие начинания."

Шустро, что ж... Спешит папаша, обтяпывает своё гнилое дельце, даже не стал ждать, пока дочь окончит училище. И Ленка хороша, не успел я пропасть, уже под венец пошла. Как так? Твою ж дивизию, хоть немного бы поупрямилась. Я за возможность быть с ней (а в том, что случилось со мной, я теперь однозначно винил князя Беликова), был готов на всё, а она...

– Алексей! – услышал я несколько удивлённый голос Елизаветы. – Вы плачете? Почему?

Она с тревогой всматривалась в моё лицо:

– Князь, что случилось?

– В глаз попало что-то! – отрезал я, вытирая предательские слёзы. – Я пойду, хочу побыть один.

А на экране счастливые молодожёны, взявшись за руки, позировали толпе журналистов и фотографов. Ладно, удачи вам...

Вышел за ворота хутора, остро жалея, что больше не осталось дров, на которых бы я мог выплеснуть свою боль. Сел на берегу озера, и набрав в руки камней, швырял их с размаху в воду. Хоть что-то хорошее случилось с тех пор, как я очутился в этом мире? Нет, только одно дерьмо систематически падало мне на голову, ни малейшего проблеска, одна тьма. И нет из неё выхода, хожу, постоянно натыкаясь на углы и стены.Понятно, Ленку тупо заставили выйти замуж за перспективного хрена с бугра, ведь папаша не из дураков.

А меня, судя по всему, хотели неслабо прижать – на хрена им тогда моё признание? И без него могли так в дерьмо макнуть, что и не вылез бы. Похоже, хотели меня этой бумажкой за жопу взять – чуть взбрыкнёшь – и поехал на каторгу с наркоманской статьёй. Но, похоже, переборщил тот усатый майор. И сам мордой о стол огрёб, и я в заднице.

И что, спросил я сам себя, я должен был отступиться о Ленки? Тоже не вариант... А для неё вот вариант, замуж выскочила. Хоть и понимал, что у неё выбора толком не было, но всё равно один чёрт, обидно...

– Алёша, – ко мне еле слышно подошла Елизавета, присела рядом. – Там по телевизору вас показывали. Сказали, что вы опасный преступник, и объявили в розыск. Дают за живого пять килограмм, за мёртвого два...

– Да не зови ты меня на вы! – вспылил я. – Я тебе не начальник или старик какой...

... Пуля прошла в сантиметре о моей головы, и попала в дерево за спиной, выдирая из него здоровенный клок древесины.

Но не успели листья с ветвей, сорванные могучим ударом о ствол зелёного красавца, упасть на наши головы, как я в доли секунды схватил Лизу в охапку и в три прыжка оказался с ней за защитой ворот. Опустил девушку на землю, быстро осмотрел её – цела.

С амбара раздался оглушительный вой скорострельного пулемёта Артемия, стрелянные гильзы серебряным водопадом покатились с крыши, звеня и толкаясь. Робот долбил в сторону леса, стараясь бить короткими прицельными очередями, он выглядел совершенно сюрреалистически в лучах красного закатного солнца, возникло острое чувство полной нереальности происходящего.

Кинулся к воротам и задвинул мощный засов, внезапно мозг сковала дикая боль, упал на колени, обхватив голову руками. Да что ж такое?..

Кровь из носа хлестала вовсю на коротко скошенную траву двора, когда боль внутри черепа прекратилась. Как будто и не было, лишь оглушительный звон в ушах и дикая слабость остались в напоминание о той непереносимой пытке, что я испытывал несколько мгновений раньше.

– Пошли, глянем, – к нам подошёл дед, протягивая мне мою "бритву". Матвей и сам выглядел неважно – весь в поту, глаза красные, кровь хлещет из ноздрей по бороде.

– Чего? – вытаращился я на него, принимая оружие.

– Матвей! – заорал с крыльца шеф. – Какого хрена ты творишь?

Тот тоже не лучше, стоит, морда окровавленная, в одной руке нож, в другой держит за уши зайца.

– Хана снайперу! – совершенно безумно засмеялся дед. – Сжёг я ему маргарин, тот что вместо мозгов был.

– Какому снайперу? – Иваныч подозрительно посмотрел на нас.

– Тому, что повадился тут постреливать время от времени! – ответил дед, кивая на нас с Лизой. – Хотел сейчас молодых, как куропаток перещёлкать, урод. Пошли, взглянем!

Помог подняться Елизавете, та благодарно кивнула и поспешила в дом. Причём, я не заметил за ней даже следа паники и шока, совершенно спокойная, словно ничего и не произошло. Впрочем, поживи с таким дедом, ко всему готов будешь.

– Пойдём, – повторил Матвей, и открыв ворота, первым вышел со двора. Шеф взглянул на меня, тяжело вздохнул, и отбросив зайца в сторону, направился следом.

Стрелок лежал лицом вниз, уткнувшись в ствол своей огромной снайперской винтовки. На нём новенький броне-костюм, видно, что тот намного круче, чем наши с Матросовым, потому как, к нему приделано множество дополнительного оборудования. Шлем лежал рядом, видимо, чтобы не мешать прицельной стрельбе. Да и винтовка слишком уж массивная, с глушителем во весь ствол, то-то я выстрела не слышал. Чем -то похожа на советское противотанковое ружьё времён войны, виденное мною как-то в Лазурском краеведческом музее.

– Посмотрим, что за красавец, – проворчал дед и перевернул труп вверх лицом. И тут я вздрогнул – это был тот городской парень, которого предпочла мне Викуля, после нашей стычки у озера, рядом с колхозным магазином. Без сомнений, это был он.

– Знаешь его? – тут же прищурился Матвей.

– Видел пару раз, – процедил я. – В той деревне, где жил в другом мире. У нас даже драка случилась из-за девки. Он к одному из колхозного начальства приезжал, с ним ещё двое было, вели себя нагло, задирались.

– Не удивительно, что твои родители не засекли его, – задумчиво изрёк дед. – У него прошивка анти-манипуляторская хитрая, мастерски замаскированная под душевную болезнь, шизофрению. Пси-манипулятор, похоже, видит такого и ошибочно расценивает его как незаслуживающий внимания объект, так как разум полуприкрыт болезнью. Ладно, забирайте трофей и пошли, с ним зверьё разберётся. Броню Алексею дарю, если бы не он, вторая пуля аккурат Лизке прилетела бы. Но нос не задирай – прицел в его первый выстрел сбил ему я, так что квиты.

– Спасибо, – поблагодарил я его, вытаскивая из под тела винтовку. – Так чего ему надо было? Меня?

– Немного я в его мозг залез всё-таки! – подмигнул мне Матвей. – Толком ничего не понял, лишь знаю, что он из Саймоновской безопасности, боевая кличка Кот. И что он тут исключительно по мою голову. Видать, увидел тебя, и решил двух зайцев поймать. И обосрался.

– Он один был? – спросил шеф.

– Один, -подтвердил дед. – Я за ним с утра наблюдаю, думал какой-то бродяга с больной головой крутится, хотел сам подойти, да пожрать дать. А тут самих накормить хотели. Хрен бы с ним, самое главное – он своим никаких сигналов не посылал.

Вдвоём с Матросовым обыскали Кота. Помимо винтовки, укороченный автомат "рамзес", боеприпасы к нему и "снайперке", боевая система связи, сухой паёк и отличный электронный бинокль. Ему шеф радовался как ребёнок, выпросил у деда отдать ему эту приспособу. Матвей, посмотрев на нас, плюнул, и отдал нам все трофеи. Отволокли их вместе со снятой с трупа бронёй к себе в комнату, где устроили их осмотр и чистку.

Примерил броне-костюм, остался довольным, да и шеф обрадовался встроенному детектору аномалий, не надо было "химичить", соединяя мой старый шлем с карманным устройством. Вспомнил об объявленной с экрана телевизора охоте на мою голову и рассказал об этом Ивановичу, так же не стал утаивать подозрения по поводу Ленкиного отца.

– Да, он это, – сразу согласился шеф и нахмурился, заканчивая чистить ствол автомата. – Редкая паскуда – после того, как мою подругу саймоновцы скормили аномалии, выступил с заявлением. Как он сказал, мол, сами виноваты, что попали в плен, настоящие бойцы врагу не сдаются. И предложил лишить льгот родственников военнопленных, ну, тех, что положены при потере близких. Тогда поднялась такая буча, что царь её еле разрулил, дал по шапке тупому начальнику штаба, наказывал как-то, но вот поста не лишил. Вот так я и запомнил эту тварь. – Матросов собрал "рамзес" и погладил его по пластиковому цевью. – Пусть тебя ищут, здесь не найдут. Я уже договорился с Матвеем, он не против того, чтобы ты пожил здесь. Как я понял, ты ему понравился. Ну и подумаем ещё насчёт тебя, прикинем как жить дальше.

Уселся вновь у озера, на том же самом месте, где меня обстрелял снайпер. Краем глаза взглянул на крышу амбара – Артемий сидел в своём неизменном гнезде в окружении мешков с песком, весь замер, лишь квадратная голова, с одним, как у циклопа глазом, постоянно высматривала опасность.

Как ни странно, но уже такой дикой тоски, как час назад, не испытывал. Знал, что есть люди, для которых я стал своим, вот шеф, например, и даже дед Матвей. Тот вообще, как оказалось, спас меня сегодня. Вот тебе и старый лесной хрен...

Глава двадцать четвёртая.

С утра, умывшись и позавтракав мы с шефом, вооружившись, вышли за территорию двора и немного отошлив сторону леса. Иваныч хотел пристрелять "рамзес" и мою "бритву", место для этих процедур у него уже давно было облюбовано. На роль стрельбища отлично подходила полянка с высокой каменной стеной, вероятно останки какого-то древнего строения.

– А вот и жертвы! – воскликнул шеф и извлёк из ниши среди камней большой железный ящик.

Открыл его – в нём большая стопка больших бумажных мишеней и бутылка с какой-то мутной жидкостью. Как выяснилось, это был некий чудо клей, стоило нанести его на бумагу и прижать к камням, хранивших следы истерзанных стрельбой предшественниц, как мутный состав схватывался намертво. Кинул взгляд на сами стены – все в выбоинах от попаданий, похоже, что здесь стреляли с многих стволов. Да и сами пули торчали из камней в великом множестве, мятые и ржавые, попробовал вынуть одну такую, но так и не смог.

Отошли метров на сто и шеф, прицелившись, одиночным выстрелил в свою мишень из "рамзеса". Припал к биноклю и удовлетворённо крякнув, поднял ствол автомата и произвёл ещё один выстрел.

– "Рамзик" бьёт, как швейцарский хронометр! – довольно сообщил Матросов минуты через три. – Заводские настройки не сбиты, шикарные результаты. Он твой, лучше уж с ним ходи, чем с неповоротливым веслом, – и он протянул мне "рамзес". – Механизм ты знаешь. Давай "бритву".

С ней шеф возился уже дольше, потратил с час, пока настроил прицел, и более-менее остался доволен результатами. А пока он этим занимался, не переставая что-то бубнить себе под нос, я балдея от совсем маленького веса моего нового автомата, выпустил в свою мишень несколько магазинов. Опыта у меня особого не было, сравнивать не с чем, но был доволен тем, что пули ложились в центр или рядом с ним, да и Иваныч, краем глаза смотревший за моими упражнениями, подбадривающе кивал, мол, нормально.

– Стреляй, привыкай, – изрёк он под конец своей возни с "бритвой". – А с этим веслом, – Матросов приподнял руку с длинным автоматом. – Я потом наведаюсь в город, мне одни люди с золотыми по яйца руками, из него снайперскую зверюгу сделают!

– Охота тебе с ней таскаться, – заметил я, набивая очередной магазин серебристыми патронами. – Брось у деда, в городе другую купим. У нас же есть "снайперка" Кота.

– Э нет, – шеф тут же проявил свою бережливую натуру. – В городе ты купишь поделки ребят из "Тандема" или "Артели Быстрова". А это самый настоящая "бритва" из царских арсеналов, её стволу сносу нет. Механизм рассыплется, а ствол ещё довольно бодрым останется. Она и стоит как пять артельных аналогов, так-то. С Кота ружьём много по Грязям не набегаешься, но мы ему применение найдём, не боись. Ладно, лупи последний рожок, и пошли, займёмся подготовкой к "киндер-сюрпризу".

Вернулись на хутор, и расположившись у амбара, вычистили автоматы. Затем, зашли в дом и расположившись в гостиной, вытащили в центр помещения огромный стол-книжку. Шеф ушёл за своим рюкзаком, а вернулся в сопровождении Матвея, имевшего весьма заинтересованный вид, глаза горели, как у молодого. Я же уселся рядом в кресле, наблюдая, как Иванович извлекает из своего "сидора" небольшую пластиковую коробочку. Открыл её – в ней оказались четыре крохотных чёрных шарика и три маленьких игрушечных вертолёта, сантиметров по десять в длину. Я аж с дивана вскочил, во все глаза рассматривая предметы, что за детский сад, неужели сейчас в игры играть будем? Только открыл пасть, желая поинтересоваться по этому поводу, как меня весьма бесцеремонно перебил шеф.

– Значит так! – совершенно серьёзным тоном объявил тот, смотря на меня. – Сразу предупреждаю – в обмороки сейчас не падать, богам не молиться и не убегать с воплями. Через несколько секунд я включу Боевую систему тактического позиционирования "Ковёр". Попросту говоря – голографическую карту нужной нам местности. Поехали...

И Матросов, достав из таинственной коробки небольшую пластиковую карточку с кнопками, что -то на ней нажал...

... Я аж взвизгнул от неожиданности и в доли секунды отскочил о стола, на поверхности которого, чудесным образом вырос миниатюрный лес. Раздираемый дичайшим приступом любопытства, подошёл поближе и остолбенел с отвисшей на грудь челюстью. Дорогая бабушка...

Натуральный лес, уменьшенный в много раз, посреди которого виднелся громадный самолёт, кое-где сохранивший камуфлированную окраску, вокруг бродило стадо туш. Несколько постоянно сновали туда-сюда в расколотый падением фюзеляж, заглянув в который, я увидел с несколько десятков детёнышей, порывавшихся выскочить наружу, но эти попытки пресекались двумя грозными танкообразными "няньками". Внезапно лес дёрнулся, став на мгновение полупрозрачным, но затем цвета вернулись, и лес опять ожил.

– Снял всего лишь минутную запись, – произнёс шеф. – Но и этой хватит.

– Как?!! – я вытаращил на него глаза. Теперь понятно, чего дед такой взволнованный в гостиную прибежал, похоже, любит такие игрушки.

– Вот эти вертолёты, – Матросов кивнул на содержимое коробки. – Всё облетели и засняли.

– Да уж...

– Три кило золота стоит, – важно оттопырил нижнюю губу шеф. – Это тебе не сопли по заборам размазывать. Смотрим сюда!

Иваныч взял из лежавшей у дивана корзинки с клубками ниток вязальную спицу, и вооружившись ей как указкой, ткнул в самолёт на столе.

– Это их логово, как видно, внутри постоянно две "няньки". Вокруг ошиваются ещё пять туш, остальные на охоте или заняты своими делами. Проскочить сможешь? – он вопросительно посмотрел на меня, и указал на кучу брёвен неподалёку от гнезда, окружённую сплошным буреломом. – Если стартанёшь отсюда? Они здесь не лазят, так как там хрен кто пролезет, кроме, конечно, тебя. Так что эта сторона чистая, туда же и отходишь, по возможности.

Я посмотрел на "лес" – в принципе проскочить можно, до фюзеляжа добрался бы без проблем, но как в нём самом? Хоть самолёт и огромный, но и мутанты и размерами не обижены, затопчут вдребезги в пять секунд. Задача...

– А что ты говорил про световые гранаты? – спросил я у шефа. – Может мне их сначала кинуть туда, а потом лезть?

– Можно, – задумчиво ответил тот. – Их три, дам одну. А то сам с голой жопой останусь, а у меня нет твоих талантов. Кидаешь как обычную, сам отворачиваешься и закрываешь глаза. Понял?

Матросов показал на краю карты опушку посреди леса, примерно в километре от логова монстров.

– Это то место, куда ты прибежишь с добычей, и ждёшь меня. Если что пойдёт не так, и они от тебя не отстанут, ломись уже сюда, на хутор. Карту позже изучишь, я её тебе с собой дам. Стрелочка в углу сама выведет, иди по ней и придёшь. В аномалии не влети, смотри за показаниями в шлеме. Вопросы?

– Оружие брать?

– Возьмёшь "рамзес", тут без оружия в принципе не ходят. И ещё – Матвей завтра перед выходом даст нам по фляжке с отваром печени водяного. Выпьешь, силы прибавятся, как на закиси азота помчишься.

– А это что такое?

– Вот мля... – шеф с иронией посмотрел на меня. – Деревня есть деревня. Потом объясню, как с рейда вернёмся, будет тебе за бонус. Ладно, осматривай местность, прикидывай как тебе лучше будет.

– Может ему, как оторвётся, следы сипулином посыпать? – предложил дед.

– Зачем? – не понял Иваныч, вопросительно уставившись на старика.

– Туши страсть как любят его лизать, для них это высшее удовольствие, обо всём забывают в тот момент, – пояснил дед. – Как лосям соль.

– Не знал, – покачал головой шеф. – И где на взять сипулин? Его же на такую толпу ведро нужно.

– Есть у меня чемодан, – таинственно улыбаясь, поведал Матвей. – В том году нашёл в лесу дохляка, у него с собой это чемодан сипулина был, ну и ещё кое что.

– И ты молчал?!!

– Чтобы ты его продал? Да вот хрен! – взвился дед. – А для дела в самый раз пригодится.

– Ну Матвей, – с восхищением произнёс Матросов. – Ты просто полон сюрпризов. Жалко будет рассыпать в лесу такие деньжищи, да... Ну да ладно, тащи свой чемодан, скормим его тварям.

Дед исчез и через минуту вошёл в гостиную с небольшим стальным кейсом, положил его на диван и открыл крышку. Взору открылись ряды небольших пакетиков, плотно набитых оранжевым порошком.

– Это и есть сипулин? – спросил я у мужиков.

– Щаз посмотрим, – шеф взял один из пакетиков и приоткрыл его. Затем сунул туда палец и облизал его.

– Да, причём высшего сорта, – его глаза на мгновение зажглись алчным огнём, но ту же потухли и приняли печальное выражение. – Не разбавленный...

– Я тебя предупредил! – начал заводиться Матвей. – Только узнаю, что продал его, нашей дружбе конец, понял?

– Да конечно понял, – со вздохом ответил Матросов, закрывая кейс и ставя его в углу комнаты. – Интересно, кто же этот чемодан потерял? А то слышал я недавно историю... Ладно, Лёха, берёшь половину наркоты, во время погони скинешь, чтобы отстали.

– А если что останется, принесёшь назад, и отдашь мне! – с нажимом добавил дед.

– Понял, – кивнул я, вспоминая программы криминальных новостей, где часто показывали притоны наркоманов, сплошь усеянные шприцами и телами кайфующих граждан. – А сипулин как, через шприц колют?

– Не, этот благородный, для господ, его через нос нюхают, – объяснил шеф. – Есть ещё зелёный, грубый, тот уже вводят шприцом, гадость редкостная, в нём просто адские добавки, за год превращают кишки в дерьмо, а душу в выгребную яму.

Ещё с час я крутился вокруг голограммы на столе, рассматривая лес и упавший самолёт, пока мужики возились с чем-то во дворе. По сути, зайти со стороны бурелома было бы единственным верным решением. Стволы упавших и лежавших ныне в великом хаосе деревьев были ТАКОЙ толщины, что тушам точно их не сдвинуть, ну а я за раз проскочу, с мой-то нынешней подвижностью и удалью.