Текст книги "Сеть дронов"

Автор книги: Александр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Оборона состояла здесь из трёх батарей лёгких береговых орудий, устанавливаемых в, слабо защищённых и слабо оснащённых, орудийных двориках. И трёх дальномерных и командирских постов. Артиллерийские позиции, от атаки с воздуха, прикрывало незначительное количество стационарных точек легких зенитных орудий. И всё это, небогатое хозяйство, было давно и успешно демонтировано. Небольшие бронеколпаки командирских башенок были, в несколько приёмов, срезаны автогеном и увезены на переплавку, ещё в прошлом веке. И на опустевших орудийных площадках теперь гулял один только ветер. Здесь было относительно безопасно, минные заграждения демонтированы ещё без участия дронов, а автоматических огневых систем не было вообще. Либо их также демонтировали ранее, либо и не думали устанавливать.

На брошенных батареях, на одной из зенитных позиции стояла, намертво влитая турелью в бетон, насквозь проржавевшая, сорокапятимимиллиметровая казённо-зарядная зенитная пушка. По какой-то причине её пропустили демонтажники и не тронули, впоследствии дронеры. Так и осталась она одна, стоять и ржаветь, на открытой всем ветрам площадке, уставившись беззубым рылом в бескрайнее небо, с которого уже три четверти века не грозила опасность, противостоять которой, она и была создана.

Вот, возле этой пушки, с недельной периодичностью по субботам и воскресеньям, и функционировал чёрный рынок Островного сообщества дроннеров. В остальные дни здесь было тихо. Рынок существовал теоретически нелегально, а практически, при сознательном попустительстве Среднеземной администрации. Что поделать? Игра есть игра. И чёрный рынок добавлял в неё свою долю азарта и риска.

Слова – «в субботу, у пушки» – означали приглашение на рыночный шопинг, с выгодой, азартом и риском. С выгодой – купить или продать пользующуюся спросом вещь или запчасть, взрывпакеты и толовые шашки, обломки ножей, штыков и прочего холодного оружия, обработанные для удобного пользования дронами. А иногда, и огнестрельное оружие, официально запрещённое к применению на Острове – нарушителей жестоко карали военные. Лишь некоторые, скажем так, неординарные личности, могли себе позволить полулегальное использование его. Например, тот же Базука Билл, клан которого официально числился блюстителем порядка.

Обширен на рынке был и выбор различных артефактов – от солдатских именных ложек и вплоть до дорогих позолоченных эполетов высшего офицерского состава. От истлевших рукописей – до драгоценных камней и серебряных и золотых монет. Здесь так же встречались коллекционеры всех мастей – монеты, пуговицы, гильзы, холодное и огнестрельное оружие, воинские награды и знаки различия – всё могло быть предметом их пристального внимания.

Отдельно оговоримся, вывезти с Острова можно было всё, ну, за редким исключением. Вот только, цена на вывоз некоторых предметов была несуразно большой. Вдобавок и разрешительная система для их вывоза была сознательно усложнена. Дабы не допустить расползания вещей оружейной направленности, или имеющих историческую ценность. Зато разного рода сувенирным и памятным предметам была предоставлена зелёная дорога.

Ну и, какой же рынок обходится без азарта и риска? Азарта на этой толкучке было, хоть отбавляй, иногда даже до драк доходило. Да и риску было не меряно – принести ценный артефакт для продажи и не попасться граберам, было непросто. А уж унести удачную покупку – целое искусство маскировки и конспирации. Но, однако, люди на рынок шли, невзирая на страх и риск. Ведь именно здоровая толика страха и риска, делает нашу жизнь столь увлекательным занятием, не правда ли?

А вот за рынком, над обрывом в море, скрытая от посторонних глаз безобразной формы камнем, была пещерка. Вернее сказать, ниша. Из неё открывался чудесный вид на мелководное море с валунами и далёким горизонтом на юге, и на залив, с образующим его мысом. На котором и находилась Среднеземная Фактория. До неё отсюда было почти три километра. Издалека Фактория напоминала обычный портовый городок, где-нибудь на юге. Для полноты картины не хватало лишь бригантин и каравелл, стоящих в заливе и на траверзе порта.

Алекс любил бывать здесь в такие моменты, когда, успокаивающаяся после шторма стихия, очищала небо и унимала ветер, и одни только волны, упорно и непоколебимо, всё набегали и набегали на берег. С глухим рокотом налетали они на неприступные камни и, разбившись вдрызг, разбрасывая гальку и швыряясь пенными брызгами, с обиженным и злым шипением уползали обратно в море, чтобы, собравшись с силами вновь броситься на штурм береговой полосы.

Здесь особенно хорошо думалось. Здесь он, даже засыпал, иногда. И всегда просыпался хорошо отдохнувшим. И считал это место лучшим для релаксации.

На тропе Алекс огляделся. Под недоделанной стойкой, недостроенного монорельса, было пусто. Недавние друиды, куда-то подевались. Может, ушли по друидовским делам своим, а может, слиняли опять, от страха, испугавшись его очередного шумного спуска. Вон, кусты ещё подозрительно колышутся. И чего они тут торчат упорно? Так просто или не так просто? Ну, да и, бог с ними. Нам такие неправильные друиды, без надобности. Мы, с моим дроном, желаем сейчас отдохнуть и расслабиться, поскольку мне сейчас, предстоит на пустой желудок, идти на рандеву, с каким-то там Кибером. И мне надо отдохнуть и поразмышлять, чтобы быть в форме. День сегодня не рыночный, так что мешать нам никто не будет.

Однако, думал Алекс, широко шагая в южном направлении, пару раз я уже проходил эту тропу полностью, от фактории до фактории. Давненько это было, правда. И оба раза летом. По-моему, это как раз тогда, когда я в штурме Второго Бастиона участие принимал. В ту сторону с кем-то из рейнджеров шел. То есть, в то время ещё, пластунов, они ведь тогда еще с южноудельцами в общий клан не объединились. Не помню уже с кем. А вот назад, уже с Серым Шоком. Он тогда спасателям помогал, мой труп обгорелый доставать, а потом и мне помог восстановиться. Помню, очень весело мы назад шли. Болтали о том, о сём. А ещё больше, природой любовались – после мрака подземелий, особенно хорошо на солнечной земле себя чувствуешь. Тем более что природа в этой части Острова, в лучшую сторону отличается. Очень уж здесь красиво – тропа параллельно берегу идёт, почти на одном уровне. Скалы тут особой своей красотой выделяются, да и лес тут погуще, всё-таки солнечная сторона. Весной всё в цвету, а летом ягод и грибов немеряно.

Вот так, идёшь, бывало, любуешься морем, деревьями местными, корявыми, скалами замшелыми с цветочками в трещинках. Полянки-лужайки, обрывчики-откосики, ручейки-лужицы… Мысли свои приятные думаешь. Чудесно вокруг, птички распевают, цикады заходятся звоном своим. Солнышко сверкает сквозь листву, золотистыми пятнами, ветерок тучки и листочки ворошит… Терренкур, да и только! Лепота! И тут, бац! Приключение на свою ж… железную задницу и словил! И правильно, нечего бдительность терять, не на курорте. Это там можно красотами, без вреда для здоровья, любоваться. Туда за этим и ездят – здоровье поправлять. А здесь… Не надо забывать, что не только ты охотишься за добычей, но и на тебя охоту ведут – железо старое, железо новое и железо живое. И если не хочешь ты стать железом мёртвым, то будь добр, ушки на макушке – торчком, нос – по ветру, глазок – смотрок, и… Тут приключение на его бедовую головушку и случилось.

2

Впереди на тропе, в метрах пяти от него, из-за кустов возникли двое и стали посередине. Два средних дрона. Ещё двое набегали сзади, вразнобой шлёпая своими обрезиненными ходульками.

– Попался, Хариус, козёл! – радостно воскликнул один из возникших средних дронов. – Иди сюда, иди. Сейчас я тебе покажу «эдельвейс»!

«Чу-удно, – подумал Алекс, медленно приближаясь к перегородившим дорогу дронам, – так глупо попасться в дешевую ловушку, может только настоящий профессионал». А вслух сказал:

– А, что случилось, ребята? Вы меня ни с кем, случайно, не спутали? – при этом он постарался занять наиболее удобную позицию на тропе, что бы видеть всех сразу – и задних и передних, и что бы ни кто не ушёл в тень.

– Ты тут наивненьким не прикидывайся, – сказал второй из, стоящих впереди, дронов – может, ещё скажешь, что с нами не знаком? «Чудно-о, – снова подумал Алекс, – именно это я и хотел сказать».

– Именно это я и хотел сказать, – сказал он вслух, а сам принялся внимательно осматривать и оценивать противников. Итак, двое спереди – молодые новички, дроны однотипные – кентаврики, накрутка нулевая, в хилых манипуляторах – несуразно могучие дубинки. Или сроку на Острове им нет и пары месяцев, или талантов у них, только на поддержание жизни и хватает. Двое сзади, такая же характеристика относительно талантов, но дроны другие – скаут и траппер, совсем слабенькие. Эти вообще, с прутиками. С такими драться – себя не уважать.

Первый, заговоривший с ним средний дрон, имел на груди новенький зеленый тотем-значок клана вольных старателей Южноудельских Земель. Ты смотри, почти коллега, мимоходом отметил Алекс. Остальные три дроннера клановой принадлежности не имели, видать, не скопили ещё на вступительный взнос. Или не брал их никто.

– Ты нам тут дурочку-то не валяй, – сказал «коллега», – как подлость творить, так ты первый, а как ответ держать, так нет тебя? Не выйдет, милок, попался ты нам, наконец, конкретно. Мы тебя уже второй день пасём, после того, как на парковке PM20 увидали. Месяц уж за тобой охотимся, думали всё уже, пропал, гад. А ты тут и нарисовался. На парковке, правда, не стали тебя трогать. Ты там всё с рейнджерами вертелся. А нам с ними связываться, не с руки. Хорошо хоть потом проследили, как ты на юг пошел. Я так сразу и понял, что ты на рынок поспешил, решил мою штучку загнать, гад. Тут мы тебе засаду и приготовили…

До «головоглазов», они явно не дотягивали. Может это от старого владельца дрона гостинчик? А на парковке никакого подозрительного движения не припоминалось. Мало ли что – там много народу трётся. А вот по наблюдательности-то мне двойка. На парковке все меня пасут, а я ни ухом, ни рылом.

– Хватит, Киса, с ним разговоры разговаривать, – сказал второй средний дрон, – давай, спрашивай, куда он дел то, чего там у тебя забрал, когда со скалы скинул.

«Э-э-э…, чего я там у него забрал? А, дронелло, не молчи уже, поделись секретом. И куда я его потом скинул?».

– Ребятки, уймитесь, – сказал он вслух, старательно изображая вежливую улыбку, – давайте будем, как цивилизованные люди. Вы мне объясняете, чего я там у вас забрал. А я вам объясняю, чего я у вас не забирал. Приходим к консенсусу и мирно расходимся. Подходит программка?

– Что!? Гад, паразит (пачка непечатных слов), ты ещё тут будешь над нами издеваться? Вали его пацаны (ещё пачка)! – второй средний явно находился на «взводе» и теперь заводил остальных, – Моня, Пацак, ну! Не стойте! Вперёд!

И с диким криком «а-а-а!!!», он ринулся на Алекса, вскинув своё орудие наподобие двуручного рыцарского меча. Но боя не получилось – весьма тяжелая, относительно его тела, дубина, увела его вместе с замахом в сторону. Не сумев совладать с инерцией и прекратить явно неправильное движение, он, со всей дури, врезал скауту дубиной по макушке, отчего тот сразу же сел на землю и тихо замер в оцепенении.

Пока первый нападавший тормозил, столь оригинальным способом, «коллега» тоже взметнул свою дубину как топор, и со всей возможной стремительностью, так же накинулся на Алекса. Тот не стал ему мешать, даже наоборот, помог – плавным движением ушёл с его пути, подставил ножку и слегка подтолкнул в спину. В результате «коллега» упал на брюхо и, юзом подъехав к трапперу, хрястнул его дубиной прямо в грудь. От этого молодецкого удара, лёгкий траппер, красивым кульбитом, улетел с тропы в кустарник, откуда немедленно донеслись его нечленораздельные вопли.

– Ребятки, ещё раз прошу, уймитесь, – как можно более миролюбиво заговорил Алекс, – давайте уже перейдём от дел к слову.

Но ребяткам было не до него – скаут всё еще находился в прострации, похоже ему повредило видео-глаза, и он ничего вокруг не различал. Траппер основательно застрял в кустарнике, даже вопить перестал. «Коллега» всё пытался и никак не мог подняться – у него подгибались передние ноги, видать порвал мышцы. А его дружок застыл в ступоре, опустив дубину и слегка покачиваясь. Он явно разрывался между двумя желаниями – напасть, или удрать.

– Ну же, придите в себя! Не хочу я с вами драться, я вас даже не знаю. Если вы со старым хозяином этого дрона повздорили, то я не виноват. Я им недавно владею. Давайте, введите меня в курс дела, может, вместе и разберёмся.

– Слушай, Киса, – сказал второй средний, выходя из ступора и перестав покачиваться, – а ведь он, похоже, правду говорит – он это не он. Голос у того Хариуса другой был, да и говорит этот ваще по-другому…

– Да, может и так, Марек, – уныло сказал Киса, всё ещё не прекращая попыток встать. – Да и драться тот не умел – исподтишка только всё и творил. Гад. А этот, смотри, как нас ловко уделал.

– Да никто вас не уделывал, – улыбаясь, сказал Алекс. – Сами вы себя уделали – кто же такие мощные дубинки лёгким дроном использует? Сразу видно, что вы по-настоящему не дрались никогда. Давайте уже, успокаивайтесь, и говорите в чём дело. За что вы меня прибить захотели?

– Ну, вы, уроды недоделанные!! – траппер, наконец, выбрался из кустов, и теперь направлялся к ним. – Вы, что совсем очумели, что ли!? Чуть меня не пришибли! Киса, ты чё, с головой ваще не дружишь!?

– Да ладно тебе, Пацак, не заводись. Мы тут уже, кажется, разобрались. Ошибочка у нас вышла, не тот он парень, другой.

– Ни хрена себе ошибочка!! Смотри, что ты мне с руками-то сделал – во!

Алекс глянул и, не выдержав, рассмеялся – руки у траппера, действительно были – во! Во все стороны. Видимо мощный удар дубины повредил исполнительные механизмы манипуляторов, и теперь они торчали в разные стороны, живо напоминая знаменитое приветствие чатлан – «ку».

– А что, красиво, так и ходи, – к Мареку, похоже, начало возвращаться чувство юмора. – Я тебя сфоткал, лови на шаринг картинку. Называется – «Во!».

– Марек, и мне кинь, я её распечатаю и на стенку повешу, видок у него точно – во! Ну, вот блин, называется – «поймаем и изуродуем», самим руки-ноги повыкручивали! Марек, и меня щёлкни, на память, – Киса тоже понемногу начал отходить, и ему становилось весело.

– Мужики, чего темно-то так? – скаут привстал с земли. – Не вижу ни хрена. Чего вы ржете, как кони, у меня в ушах треск стоит… Меня что, по голове кто-то стукнул?

– А-а-а-а…, – простонал Киса, упав на бок, – падстулом… ой, ржунимагу!!!

– Ы-ы-ы… уроды, – Пацак прыгал на месте, – нельзя мне щас смеяться – у меня в груди всё хрустит…

– Моня-а-а-а, пощади, мы щас рассыплемся, – выдавил сквозь смех Марек, – Погоди, фотки перешлю, сам поржешь… А-а-а, погоди, потом пошлю… Сил моих нет…

Алекс веселился вместе со всеми – ситуация действительно была смешная, а позы пострадавших дронов годились для показа в программе «Нарочно не придумаешь». Однако давненько я так не смеялся, думал он, сохраняя на память видеообраз всей группы. И при этом он чувствовал, как, вместе со смехом, в душе уменьшается напряжение последних дней, и дышать становится значительно легче.

А, сквозь пожелтевшие кроны невысоких островных берёзок, вдруг выбрызнули чистым светом солнечные лучи, вмиг разукрасив весь мир в яркие, сочные краски. Но плотные тучи с востока, слегка приблизившись, отбрасывали на половину небосвода со своей стороны, свинцово-синий оттенок. А серо-стальное море, что шумело внизу, под обрывом, пахло прелыми водорослями и, немного, аптекой и, простираясь на пол мира, кидало на небо свой серо-стальной отблеск. И, благодаря сияющему Солнцу, все эти краски становились насыщенными и приобретали в своё определение слово «яркий» – ярко-серо-стальной, ярко-свинцово-синий. Стоящая недалеко от места, описываемых событий, молодая, изящно изогнутая осинка, на фоне этого насыщенно-синего неба, пылала огненно-оранжевым костром. Осень стояла в этом году зо-ло-тая. Когда смех пошел на убыль, Алекс взял инициативу на себя:

– Ну, так что, будете объяснять мне суть претензий, или я уже пойду? И веселье сразу закончилось.

– Да, что тут объяснять? – сказал грустным голосом посуровевший «коллега» Киса. – Этот Хариус, который в тебе сидел, ну, то есть в твоём дроне, конечно. Отобрал у меня медальон, который я в старой траншее откопал. Я, дурак, вздумал ему похвастаться. А мы на краю высокого обрыва стояли в это время. Он меня туда заманил эдельвейсы смотреть. Эдельвейсы, говорит, там растут самые красивые. За букет таких цветов, на Фактории, по целых десять центов дают. Ну, мы стоим на обрыве, а он и говорит, дай, мол, твой медальон глянуть и по каталогу проверить, вдруг ценный. Я и дал, балда. А он мне и говорит – вон, смотри, эдельвейс на карнизе растёт. Я, дурак, нагнулся. А этот гад, меня и столкнул. Я так грохнулся тогда, что разбился вдрызг. Еле потом денег на починку набрал, хорошо хоть друзья помогли. Вот мы теперь и ловим этого подлеца, чтобы рассчитаться по-честному. Думали, ты – это он. Извини, ошиблись. Только вот теперь мы не знаем, как его найти. Он, видать, дрона поменял, чтобы скрыться от нас.

– Эх, молодёжь. Знаний у вас мало, оттого и разводят вас, как зайцев. Эдельвейсы – высоко в горах растут. На Кавказе, или в Альпах. А здесь остров, почти что равнинный – наши сопки и скалы, это только для нас, дроннеров, высокие. А для человека, так, холмики, да камни.

– Да знаем мы. Теперь. Только медальона этим не вернёшь…

– Погоди-ка…, – Алекса посетило внезапное озарение, – а ведь я ещё не смотрел, что в бардачке этого дрона лежит.

И он быстро дал команду дрону – «Открыть багажник». Затем, запустив туда руку, и к удивлению собравшихся извлёк на свет, свёрнутую в плотный комок, грязную тряпицу. И развернул её. Там лежал, тускло отсвечивающий серебром, небольшой, круглый медальон в виде черепа с костями и с непонятной надписью готическими буквами по краям, что-то типа «ANENERBE»…

«Надо же! – удивился он. – Да тут целое сокровище. Бонов на двадцать, тридцать. А если окажется, что это раритет, то и сотни на три-четыре потянет. Надо будет с Корчмарём посоветоваться… А я и не знал. А вот интересно, использовал бы я его, если бы нашел раньше? Наверное, вряд ли. А, может… Подумал бы, что это от Василь Василича гонорар. В странной, правда, форме».

– Ну-ка, глянь, не он?

– Он!!! – заорал, всё ещё лежащий на земле, Киса. – Вот это и есть мой медальон. Я его в траншее откопал. Там ещё очки были, сломанные, и часы старинные, тоже почти совсем истлели, кроме цепочки и обода от корпуса серебряного, ничего и не осталось. Я на них вступительный взнос в гильдию заплатил. А больше там ничего нет, одни кости. Вот на ребят и не хватило… Долг за ремонт и взнос, вот и всё.

И он счастливо и облегчённо вздохнул. А Алекс подумал, в этот момент: «А, вот если бы использовал, то сам бы стал гадом. И никогда бы уже не стал свидетелем, столь счастливого момента».

– Ну, что ж, – сказал Алекс, – раз твой, то на, держи. И больше на эдельвейсы не засматривайся – вещь у тебя, похоже действительно ценная, береги его.

И он протянул Кисе медальон. Тот благоговейно принял его на обе вытянутые ладони, и торжественно показал остальной компании:

– Видали? А вы не верили…

– Да ты чё, Киса! Верили мы, не сомневайся, – сказал траппер-Пацак, – иначе бы мы на твою авантюру, с выслеживанием и нападением, так легко бы не пошли. Только вот, чё нам теперь делать-то? Как чиниться-то будем – денег нету ни хрена.

– Мужики-и-и…, – жалобно взвыл, ничего не видящий, Моня, – фоток мне накидайте скорее! Дайте хоть глянуть, из-за чего я тут зрения лишился…

– На, Моня, лови, – покровительственно шлёпая того по плечу, сказал Марек, и все весело засмеялись. Алекс смотрел на ребят и думал:

«Что это за негодяй такой был, до него в этом дроне, что бы такую подлость сделать. Обычно, после подобных поступков, даже значительно менее подлых, дроннер мог спокойно вычеркивать себя из списка обитателей Острова – всеобщей травли не мог выдержать ни кто. Хорошо, что им ещё такой…, – он чуть было не подумал, честный, но вспомнил разговор с Корчмарём, и изменил формулировку, – достаточно порядочный попался…».

Однако, бдительно напомнила бдящая совесть, ты только что сомневался – использовал бы, или не использовал бы. Это что, по-твоему, порядочность? Так что, твоя порядочность – чистое дело случая. Этак ты и про молодых дроннеров, брошенных тобою на заклание, злобным «головоглазам», также бы рассуждал, если бы вдруг не бросил? Вот если бы ты его нашел…

И Алекс честно с ней согласился – да, вполне мог бы использовать подвернувшийся артефакт, и при этом, не очень-то и задумался бы. Раньше. Но сейчас, в эти дни, что-то происходит в его душе. Что-то такое, чему он не может никак подобрать определения, но это «что-то», уже начинает влиять на его мысли и поступки.

Вот и сейчас, глядя на побитых, но от души радующихся ребят, он понимает, что не может, просто так взять, и уйти. «Что-то» держит его и не пускает. И опять привиделась ему грустная улыбка Серого Шока. Что же мне теперь с ними делать, с такими молодыми и зелёными? Бросить их, таких наивных, на произвол судьбы? Или… Одно ясно – помедитировать сегодня мне уже не удастся. Точно так же, как и расслабиться.

– Ну, вот и хорошо, что всё так хорошо разъяснилось. А, на счёт починиться…, – Алекс замялся, напряженно думая, все терпеливо ждали, глядя на него. – Вы вот что… Давайте-ка, я вас отведу в одно место… А там придумаем, что дальше делать. Развилку у недоделанного стояка монорельса знаете? Вот, вверх по тропе и пойдём…

– Да ты чё, – с удивлением и страхом сказал Пацак, – там же людоед сверху живёт! Как его…, Корчмарь. Он же всех хватает и на запчасти разбирает.

– Не бойся, – с улыбкой сказал Алекс, – нас он не схватит и не разберёт. Наоборот, может помочь. Пока что он спит, но через часик должен проснуться. Вот мы к нему тогда и подойдём.

Все смотрели на него со страхом и удивлением. И Алекс мысленно усмехнулся.

– Да не бойтесь, не бойтесь, нас он, в самом деле, не тронет. Это я вам обещаю, я его хорошо знаю, он мой друг.

Страх и удивление сменились ещё большим удивлением и уважением. А Алекс отметил, что впервые назвал вслух Корчмаря другом. Вот интересно, Кузнеца, которого знает дольше и больше, он бы никогда другом не назвал – какой-то тот был недосягаемый, что ли. Высшего, недоступного уровня. А вот с грубым и страшным Корчмарём это получилось само собой. Да… Жалко, что Серый Шок с Острова ушел. Вот бы мы, вместе с Корчмарём и с ним, продолжили бы дело двенадцати «К». Карчму бы подлатали, мины бы из-под земли доставать стали бы, ход этот подземный, дальше бы исследовали… Хотя… Там же взрывом всё завалило. А ну и что? Скопом, говорят, легко и батьку бить. Раскопаем постепенно или найдём новый вход или пролом. А ещё бы хорошо, Чёрного дрона приспособить к нашему делу…

Алекс тряхнул головой, ну-ну, всё, размечтался не в меру! Нет ни какого «нашего дела». И не предвидится, пока. И он снова, внимательно посмотрел на побитую четвёрку. Те терпеливо стояли и глядели, тоже внимательно, на него. А ведь, неплохие ребята, зелёные только совсем. Ну, да это ничего, как там говорил Корчмарь? Не успеешь оглянуться…

– Ну, всё, хватит тут разговоры разговаривать, – с подъёмом сказал он, – Марек, веди Моню, а я Кису. Пацак, марш вперёд, будешь граберов отпугивать, своим видом…

И так, поддерживая друг друга, словно раненные на поле боя бойцы, бредущие в медсанчасть, они и потопали полегоньку назад, в Карчму.

На обратную дорогу ушло минут сорок. По ровной тропе шли ещё ничего, хоть и с маленькой скоростью, а вот в горку, пришлось повозиться. Всё-таки дрон у Алекса тоже был хилый, как и у ребят. Калек Кису, Пацака, который не мог цепляться за ветки, и Моню, который не видел, за что цепляться и куда ступать, поднимали вдвоём с Мареком, поочерёдно – больно уж подъём на корчмарский утёс был крут.

При этом Моня всё бормотал: «Ни черта не вижу. Ни черта, как слепой. И в ушах треск…». Затолкав Моню, последним усилием, на поляну перед Карчмой, Алекс, облегчённо вздохнул, и победно оглядел подъём – всё, взяли.

Но тут, на беду, у Пацака отвалилась вдруг рука и, кувыркаясь, улетела назад к развилке, поднимая тучи пыли. Пришлось Алексу, чертыхаясь, лезть за ней и доставать. А, когда он в очередной раз, с рукой наперевес, поднялся на утёс, то, с удивлением обнаружил там, притихших, сбившихся в кучку ребят. А под навесом, за верстаком, грозно сопящего, не выспавшегося Корчмаря, занятого своим излюбленным занятием – разделкой своей прошлой жертвы. Увидав Алекса, он с громыханием осведомился:

– Ты, что ли мясо привёл? А то я думаю, неужто они сами пожаловали. Ну, давай, подводи по одному… Посмотрев на вздрогнувших пацанов, Алекс сказал:

– Что же ты их сразу-то на разделку пускать собрался? Сначала положено накормить, напоить и в баньке попарить. А затем уже по усмотрению – кого на разделку, а кого и так, живьем съесть, – и он подмигнул левым очистителем окуляров, вконец оробевшим ребятам.

– Грамотные все пошли, – буркнул Корчмарь и, бросив останки на верстак, быстро направился к, стоящим плотной кучкой, друзьям. Громадный такой, страшный, чёрный паучище. – Будет вам сейчас банька…

– Стоять!! – рявкнул он на, дёрнувшегося было бежать, Марека. – Стоять смирно, пока я смотрю, а то хуже будет.

– Ой, мамочки, – прошептал Моня. – Что там у вас творится, ничего не вижу…

– Что надо, то и творится, – тоном ниже продолжил Корчмарь, внимательно, по очереди осматривая «мясо».

– Так, ну ты в порядке, – сказал он, наконец, Мареку, – а этих – в разделку.

И, схватив под мышку завопившего Кису и, ничего не понимающего, Моню, зашагал к себе в Карчму.

– Цыц, мелкота, а то пищалку вырву! – прикрикнул он на Кису. – Эй, однорукий! Тебе тоже туда. Алекс, подтолкни его сзади. Что мне целый день с хлюпиками возиться, что ли?

– Марек, пошли и ты с нами, – подталкивая перепуганного Пацака, сказал Алекс. – Не будешь же ты здесь один торчать. Да и посмотреть внутри Карчмы, есть на что.

Внутри мастерской, Корчмарь, сразу же взгромоздил Моню на ремонтное место, а, примолкнувшего Кису, поставил в угол. И поворотившись к Алексу, заталкивающему, в этот момент, упирающегося Пацака, во входную дверь, громогласно провозгласил:

– Так, эти доходяги, пусть пока в сторонке постоят и не мешают, а тебе, голубь, уже, наверное, пора. Оставь дрона в Зале Совещаний, и передавай привет Киберу с Кузнецом. Всё, я занят, – и, отвернувшись от него, сразу же загремел какими-то инструментами.

Алекс, втолкнув, наконец, Пацака в мастерскую, обратился ко всей четвёрке:

– Ну, всё, ребятки, вы теперь в надёжных руках, самое страшное позади, дальше можно не бояться. Я сейчас выйду из сети, когда вернусь, не знаю. Но, если что, встречаемся здесь же, у Карчмы. Давайте-ка, обменяемся сетевыми адресами и аськами.

Понявшие, наконец, что их разрывать и есть, вроде бы, не собираются. А собираются, наоборот, чинить, ребята быстро обменялись адресами. И Марек сказал:

– Спасибо тебе, Алекс, за заботу. Извини уж, что так получилось.

– Ладно, ладно, спасибо потом ему скажешь, – он махнул рукой на Корчмаря, – а мне пора. Всё, всем пока!

И он отошёл дроном в уголок Зала Совещаний, и обрубил связь. И на душе у него было тепло и уютно, словно он сделал сейчас, что-то очень хорошее, хотя и не до конца понимал, что именно.

«Начинается процесс соединения с модулем. Это может занять некоторое время. Ожидайте».

Пока он ожидал, из межсайтового пространства, робко высунулся пиратский баннер, увидел его, панически пискнул, и юркнул обратно.

Северный Полигон встретил его, как всегда, неприветливо. И если, со входом и регистрацией было всё нормально, а предоставленный Кузнецом дрон функционировал безукоризненно, то с погодой не повезло. На улице хлестал мокрый снег с дождём. «Полусухой дождь», как говаривал в шутку его отец. Северный ветер гнал наискось, холодные капли и тяжелые снежинки, и с остервенением залеплял оптику, так, что очистители не справлялись. Поэтому дорога в механические мастерские показалась и длинной и долгой.

На аллеях Административной зоны было пусто. Ни какой толпы, ни каких тусовок. Даже полиции не было. Лишь изредка двери, какого либо кафе или магазинчика распахивались, и оттуда вырывалась музыка и свет, и выскакивали по одиночке или группами, размалёванные дроннеры, и перебегали в соседние магазины и кафе. Жизнь Полигона не замерла, просто она скрылась за тёплыми дверями различных зданий и помещений.

На КПП охранник, высунувшись из дверей, грозно спросил: – «Пропуск!». А затем тоном ниже: – «А, это ты. Проходи».

Центральная аллея была сплошь покрыта толстым слоем мокрой снежной каши, ноги оскальзывались, а мощные порывы ветра, сносили вбок. Вот и приходилось ему, как яхта, идти галсами. На улице было темно, а, включенные фары, почти не помогали, так что до своей цели он добрался, почти что, на ощупь.

Когда очередным порывом северного противного ветра, его вдуло в дверь мастерских, он обнаружил там того же незнакомого механика на прежнем месте, за ремонтным стендом.

– Кузнец у себя? – по-свойски спросил его Алекс. Тот, молча, кивнул.

– И Кибер с ним?

Механик вздрогнул и пугливо оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Идите, идите. Вас ждут.

Не понявший такой его реакции, Алекс, пожал плечами и пошел наверх, в кабинет Кузнеца.

Алекс постучался и вошел внутрь. Кузнец стоял у книжного стеллажа и вертел в руках свою трубку. Посредине кабинета, у стола, стоял Василь Василич и, ангельски улыбаясь, смотрел на входящего Алекса. Больше в кабинете никого не было.

– А, дорогой Алекс! Как мы рады вас видеть! Здравствуйте, здравствуйте! Проходите, проходите, у нас есть, чем вас порадовать. Сначала вы нас порадовали, теперь наша очередь вам приятное делать! – Василь Василич просто светился изнутри. Сиял любезностью и источал доброжелательность. – Вот посмотрите, уважаемый мастер, парень и недели не прослужил в Службе, а уже нашей благодарности удостоился! Алекс вошел и как в прошлый раз, остановился невдалеке от порога.

– Нет, но вы только посмотрите! Парень – орёл! Как мастерски он сыграл роль подсадной утки, блеск! Нам даже не пришлось ему подыгрывать. Лишь один разок чуть-чуть подтолкнули, и всё. Просто превосходный результат для новичка! Явный талант…

– Может уже хватит, господин Кибер, издеваться надо мной? – не выдержал, наконец, Алекс. Кузнец с грохотом уронил трубку на пол.