Текст книги "Потоп (СИ)"

Автор книги: Александр Алексеев

Соавторы: Андрей Шопперт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Пока шло создание полков нового строя, я пересмотрела ряд наиболее одиозных законов и смягчила положение корейских крестьян. Так же я разрешила сдачу экзамена на должность государственного чиновника представителям всех сословий, а не только из семей дворян.

Кроме того мною были отменены многие ограничения на торговлю. Теперь в каждой деревне могла быть организована артель, которая занималась продажей выращенного урожая и произведённых в деревне товаров. Это резко повысило благосостояние крестьян и поступление налогов в казну. Торговля с российскими купцами и с Меховой компанией за последние два года удвоилась, что принесло хорошие деньги.

Кроме того, я предписала использовать все свободные земли, не используемые под посадку риса и ячменя(два урожая в год), под картофель(батат), тыквы, перец и кукурузу. С каждого нового очищенного участка земли крестьяне могли три года не платить налог в королевскую казну. В каждом районе создавался новый зерновой склад, который распечатывался в случае неурожая.

Всё бы хорошо, но вот маньчжуры…

Место действия: Москва.

Время действия: май 1617 года.

Леонтий Злобин, инженер, преподаватель в инженерном училище.

Почти двадцать лет назад меня, сына однодворца, по указу царя Бориса отправили на учёбу в Англию. Вернулся через пять лет, в год смерти царя Бориса. В России началась Смута и всем было не до меня. Новый царь Дмитрий Иванович повелел боярам строить мануфактуры и пригласил для этого мастеров из Европы. Вот тут то я и пригодился. Строил плотины, водяные мельницы и молоты. Потом стал счетоводом при дьяках, а при деснице Иване Заруцком стал главным инженером по строительству мануфактур. Построил их больше десятка. Дело непростое, но ни одно из них я не похерил. Тут не только за стройку отвечаешь, но и за трату казны. Меня вон, дважды на дыбу вешали при допросах. Слава Богу разобрались, кто был вором.

В Смутное время в народе начался слом сознания. Наши цари сменялись с неимоверной быстротой: Борис Годунов, затем сын его Фёдор, дальше спасшийся Дмитрий Иванович с женой Мариной, затем Василий Шуйский, после него малолетний Иван Дмитриевич с царицей-матерью Варварой(Марина Мнишек). Сейчас, слава Богу, чехарда успокоилась и царская чета правит в России крепкой рукой.

Правда, царь Виктор уехал за море бить супостата. Но и без него канцлер Головин неплохо справляется. Я же построил себе у Москвы-реки небольшую мануфактуру по изготовлению гвоздей водяным приводом. Зимой, когда река замерзает, станки работают от конного привода. Доход небольшой, но стабильный. Будь я бахарь-говорун, то был бы уже товарищем в министерстве, там грамотных людей привечают. Но и спрос велик. На новеньких «вешают» недостачи и на дыбу. Так всегда было и будет. Такова уж природа человека.

Быть главой проекта тоже непросто. Сейчас у меня уже нет здоровья, чтобы ехать в поле и месяцами жить на стройке. Семья у меня. Живём в Москве в большом доме с челядью. Этой зимой в Сокольниках открылось училище, где учат инженерным и горным наукам. Вот я там и служу преподавателем в чине титулярного советника. «Ваше благородие». Директор инженерного училища Эдмуд Гантер, мой приятель по учёбе в Оксфорде, на новогодней ассамблее подходил к царице и выхлопотал повышение для себя и всех преподавателей. Буду вскорости «Вашим высокоблагородием». А Гантеру за его счётную линейку и за навигационный квадрант царица пожаловала генеральское звание тайного советника.

В позапрошлом году во время последней моей стройки удалось купить во владение поместье под Воронежем, выставленное казной на продажу. Десять крестьянских дворов и усадьба. Перед отъездом в Москву я нанял в деревню толкового курляндца-управляющего. Видел я, как в царских поместьях неподалёку выводят диковинное растение – подсолнух. Рядом с полем летом ставят дубовые пчелиные соты. Мёда с одной десятины собирают около двух пудов. А ещё семена подсолнуха на семечки сушат и продают на рынке. Но самое главное – из подсолнуха некоторые крестьяне жмут годное масло, а жмых используют на корм скоту. Ручная маслобойка за сезон даёт несколько бочек хорошего ароматного масла. Я у себя в имении поставил сначала водяную, а затем и конную маслобойку. Сто бочек масла на торг отвезли. Хорошие деньги.

Канцлер Головин как услыхал про подсолнечное масло, так сразу и забрал к себе моего курляндца-управляющего. Тот теперь будет заведовать строительством маслобоен в царских поместьях. Да уж. За десять лет урожаи на царских землях удвоились. И это не считая картофеля, кукурузы и подсолнечника. Все закрома битком набиты, строят новые.

А то, как война идёт, во многих деревнях и не слыхали. Отдают раз в год по рекруту, на этом всё. Не то, что в Смутное время, когда каждый проходящий отряд старался всё выгрести из амбаров и увести с собой всю живность. Нынче крестьяне особо не бедствуют. Налоги хоть и увеличились, но зато барщину снизили вдвое. Крестьянин может теперь и на своей земле работать и от мануфактур брать сырьё на обработку. Надомник перерабатывает шерсть в пряжу или пряжу в ткань и зарабатывает деньги. Богатеет русский народ и молится за своих благословенных царя и царицу. Ну, а то, что наряжаться в Москве стали по-иному и ассамблеи играть – на всё воля Божья.

Место действия: поле под Магдебургом(Германские земли).

Время действия: июнь 1617 года.

Михаил Гофман, капрал-снайпер Первой гвардейской Бригады.

В прошлом месяце Варшаву и левобережье Польши наши войска изрядно прошерстили. Всё имущество противников сражавшихся против нас подлежало конфискации, а таких в Польше было почти половина шляхты. Всё добро вывозилось на склады Правобережья, а дом и земля продавались на аукционе. Окрестные помещики покупали хорошие дома и земли почти задаром.

Только что закончилось сражение под Магдебургом. За двадцать лет службы не помню я такой «кровавой бани» как за эти три дня. Имперцы и поляки собрали под Магдебургом вояк со всей Европы. Тысяч сто, никак не меньше. А у нас всего две дивизии да и те потрёпанные – тысяч двадцать пять. Впрочем и у нас и у них хорошо если половина в линии баталии стояла. Остальные в резерве, на охране обозов и мостов или вовсе нестроевые: музыканты, лекари и санитары, писари, каптенармусы, обозные, повара, водовозы, конюхи, кузнецы, оружейники, портные. В нестроевых бывало от трети до четверти солдат из полка.

Вот и у нас в двух линиях стояло тысяч пятнадцать. Это я с холма перед битвой так прикинул. Нашей роте конных егерей дали задание выйти во фланг врагу и с тысячи шагов стрелять по неприятельской батарее за рекой Эльба. Задачка непростая. Но выполнимая. Чтобы точно за тысячу шагов попасть в людей на батарее нужно чтобы ни ветра, ни тумана не было. Стрелять нужно залпом, как из мушкетов по вражескому батальону. Прилетающий ниоткуда рой пуль за пару минут выведет из строя как минимум половину канониров и их прислуги. Не о какой нормальной стрельбе эта батарея теперь мечтать не сможет. Неприятель из-за реки достать нас никак не сможет. До предмостных вражеских укреплений на этом берегу реки как минимум полверсты – тоже опасаться нечего. Поэтому после десятка залпов мы верхами ушли в поле. Перед нашим лагерем наткнулись на группу горожан, что бежали из Магдебурга. Рассказанное ими повергло в трепет даже меня, опытного вояку.

Один из богатейших германских городов имел несчастие присоединиться к Протестантской Лиге. За это он был осаждён имперскими войсками, взят с боем и разграблен. Почти все мирные жители Магдебурга и окрестностей были убиты доблестным католическим воинством. Сыновей убивали на глазах родителей, чтобы те отдали спрятанные деньги и драгоценности. Когда сыновья закончились, то на глазах пленных мужей стали насиловать их жён и дочерей, это продолжалось несколько дней. Солдатня упивалась властью над несчастными людьми. Трупами был завален весь Магдебург и окрестности. Герцог Баварский Максимилиан повелел вывести солдат из города для предупреждения вспышки чумы. Встреченные нами горожане были одними из немногих спасшихся.

На утро второго дня Первая Гвардейская Дивизия Ферштейна пошла на штурм предмостного укрепления. Нашей егерской роте поставили задачу обстреливать редут неприятеля из рощи на холме, откуда был выбит вражеский батальон. За деревьями не спрятаться – толщина ствола не больше двух пальцев, остальное вырубили. Поэтому по приказу ротного строим стену из трупов имперских солдат. Невысокую, в аршин(71 см) высотой, но этого достаточно чтобы вести огонь и перезарядку встав на колено. Каждый из нас делает по несколько выстрелов когда к нам прилетает тяжёлая картечь с замаскированной прибрежной батареи. Наши четвертьпудовые единороги тут же открывают пальбу по открывшейся цели. Вражеским канонирам теперь не до нас. На них самих сыпятся ядра и рой тяжёлой картечи. Мы продолжаем методично выбивать защитников предмостного укрепления. Когда один из наших гвардейских батальонов бросается на редут, то защитники бегут по мосту, спасаясь то неминуемого плена или гибели. Гвардейцы в таких случаях не останавливаются, а врываются на редут противника на плечах отступающих. Следом за первым батальоном на чужой берег переправились почти все полки Дивизии, а драгунский полк по наводке эскадрона дальней разведки захватил один из армейских обозов противника под Штасфуртом. Тысячу телег драгуны привели в наш лагерь, а пять тысяч брошенных телег сожгли в поле. Теперь у противника будут большие проблемы с продовольствием и фуражом.

Как я понял, из рассказа моего приятеля егеря дальней разведки – главные силы имперцев ждали нас севернее Магдебурга и построили редуты не реке Оре. Что ж, враги не дураки – именно туда и подошла наша Вторая Гвардейская Дивизия со штабом армии генерала Молотова. Наверное, изначально нашим планом было взять неприятеля в тиски.

Как это в тиски? – спросят некоторые читатели. У России здесь двадцать пять тысяч, а у врага сто тысяч солдат.

Так то оно так, но сколько солдат из имеющихся противник может бросить против русских? На редутах десять тысяч их снимать нельзя. В лагере рядом с редутами ещё двадцать тысяч. Тридцать тысяч в основном лагере за тридцать вёрст от редутов. И ещё сорок тысяч в гарнизонах и лагерях ещё южнее. Так что в атаку против Второй Дивизии могут пойти не такие уж большие силы.

Наверное, командующий имперской армией герцог Баварский Максимилиан примерно так и думал. Он, как оказалось решил уничтожить наши дивизии по частям. Сначала нашу, а потом и Вторую на реке Оре.

На третий день напротив позиций наших двух передовых полков собралась невероятная орда имперцев – почти пятьдесят тысяч. Идти в бой такой оравой на поле шириной в одну версту они не могли физически. Поэтому пошли в наступление пятью волнами. Если не первой то второй или третьей планировалось нас выбить из береговых укреплений у монастыря Фрозе, который был превращён нами в небольшую крепость.

Пороха и картечи у нас было навалом, благодаря захваченному имперскому обозу, а вот с ядрами было похуже. Нашим пушкам подходили только ядра сделанные в России по царскому стандарту. Европейские захваченные ядра были чуть меньшего калибра и для точной стрельбы не годились. Что ж будем стрелять картечью. Мой десяток егерей посадили в самую высокую башню монастыря, чтобы мы следили за обстановкой и вели прицельный дальний огонь.

В полдень на наши полки началась атака. Первые ряды атакующих были сметены залпами единорогов и пехоты. Но вторая волна заставила биться наших солдат в рукопашную. Тут на помощь двум полкам пришли два полка второй линии которые отбросили неприятеля от наших позиций. Вторая и третья волна наступающих перемешались и атака захлебнулась. Вражеские полки отошли на перестроение.

В этот момент я увидел, как на поле к строящимся имперским полкам выезжает кавалькада разряженных всадников.

Не иначе герцог, – подумал я тогда.

Рассуждать и спрашивать команды было некогда.

– Целься по первому. – прокричал я своему десятку и достав дальномер добавил. – Поправка на дальность тысяча двести шагов.

Настроил прицельную планку и приладил винтовку к амбразуре. Мне за второй Георгиевский крест дали новую винтовку с откидной прицельной планкой. Там были насечки на сотни шагов до полутора тысяч.

– Приготовиться! Пли!

Башню затянуло пороховым дымом. На линии прицела происходит какая-то катавасия и суета.

– Приготовиться! Пли!

Сквозь дым мало что видно. Но, пока заряжаю и ставлю капсюль «молоко» немного рассеивается.

– Приготовиться! Пли!

Суетная процессия удаляется. Кажется, нескольких уносят на руках. Не зря стреляли.

Как потом оказалось, мы убили командующего имперцев – Герцога Баварского. Сменивший его на посту главнокомандующего – генерал граф Дампьер скомандовал начать вторую атаку.

Через час всё поле перед нашими позициями было покрыто телами убитых и раненных. Имперцы потеряли в двух атаках более десяти тысяч человек. Наши четыре пехотных полка тоже проредились более чем наполовину. Наш генерал поставил вперёд два полка из резерва, а за ними два полка спешенных драгун.

Третья атака была самой страшной. Враг несмотря на огромные потери вновь ворвался на наши позиции. Началась рукопашная. Мы начали потихоньку отступать к мосту и в этот момент к нам подошло подкрепление. Два драгунских полка Второй Дивизии были посланы к нам на подмогу и проехали за полтора суток почти восемьдесят вёрст(85 км). Их удары во фланг наступающим решили дело. Противник отошёл. А затем ночью имперская армия начала отступление на юг к Лейпцигу…

Глава 12

Место действия: Штадлтон, немецкий город на границе с Голландией.

Время действия: август 1617 года.

Матиас Галлас, генерал имперской армии.

Я, по примеру генерала Валленштайна, набрал в армию всех желающих, разрешив грабёж городов и деревень Протестанской Лиги, даже если те не оказали нам сопротивления. Папа Римский в своей недавней булле предал проклятию всех противников истинной Веры и отпустил грехи воинам Христа, которые убивают и грабят во славу Господа нашего. Моя пятидесяти тысячная армия катком прошлась по северо-восточным германским землям. От собранной добычи все телеги огромного обоза были переполнены. Наш противник – молодой курфюрст Пфальца, Фридрих Пятый решил поправить своё материальное положение захватом нашего огромного обоза. Его пятнадцатитысячное войско обошло наши основные силы и напало на обозные полки. Почти всё наше награбленное добро оказалась в руках протестантского войска. Если бы они отошли с добычей в тот же день, то только бы мы их и видели. Но, за грабежом обоза последовала грандиозная пьянка. Поэтому уже утром мои основные силы окружили врага и начали выдавливать их с укреплённого лагеря на холме на равнину, где наша конница, проделав бреши в построении врага, обратила их отряды в бегство. Из пятнадцати тысяч врагов пять тысяч погибло(раненных пленных я приказал убить, чтобы не лечить и не кормить). Ещё пять тысяч попали к нам в плен. Они за звонкую монету пойдут в Венецию и Геную гребцами на строящиеся галеры и галеасы. Ещё пять тысяч солдат разбежалось по окрестным лугам, создав десятки разбойничьих шаек.

В начале этой войны фельдмаршал Тилли уже громил на этих полях наших врагов. Вот бы и мне дали звание фельдмаршала. Ничего, одержу ещё одну победу и император оценит меня.

Из-за возвращённого обоза мы не могли двинуться в Голландию. Наёмные отряды моей армии, получив под осень свою долю, расходились по домам до ночных холодов. Жить зимой в поле могли только степные лошади. Да и те дохли от бескормицы, хотя некоторые писатели-врали рассказывали о зимних походах степняков по замёрзшим рекам и ночёвкам в поле в мороз, когда птицы замерзают на лету. Перезимовать можно было только в городе у горячей печки. Вот потому то наёмники и спешили к родным очагам. У меня к зиме хорошо если треть армии останется.

Я, по примеру Валленштайна, усовершенствовал систему военных подрядов, подчинил себе некоторых наёмных полковников. Эти наёмные полки перестали быть частной собственностью командиров и продолжали существовать в имперской армии после их ухода. Так пять постоянных имперских полков моей армии превратились в пятнадцать. Обозные деньги позволяли платить им жалование.

Впрочем, на возы серебра, что я спрятал в замке, следующей весной можно было легко вновь собрать пятидесятитысячную армию. И тогда я двину на богатую Голландию, чтобы набрать добра ещё больше.

Место действия: Москва.

Время действия: август 1617 года.

Борис Морозов, воспитатель царевича Александра.

Непоседа… Устал я уже за ним бегать. Хорошо, что царица Феодосия разрешила давать царевичу розгами по заднице. А иначе и не остановишь. Сплошные игры и баловство. А учиться то когда?

Ничего, вот скоро вместо царской гимназии сделают военное училище… Там то царевичу с его дружками будет не до веселья. От подъёма и до отбоя: построения, осмотры, молитвы, занятия, строевые экзерциции. Хорошо если пару часов вечером будут свободны перед сном… Вот тогда я вздохну посвободнее.

Уже пару лет как я являюсь дядькой воспитателем царевича Александра. Хожу везде вместе с ним и его собакой. Когда-то Цезарь был маленьким щеночком, но на царских харчах отожрался, как матёрый волк.

Между делом, я подружился с представителями английской Московской торговой компании. Мне было понятно, что знакомство это из-за моего наставничества царевича. Эти не говорящие по-русски «немцы» рассчитывали на мою поддержку при царском дворе и на сбор нужной им информации. Я «по-аглицки» разумею. Царь Борис Годунов посылал меня в Лондон обучаться языку и наукам. Науки я не осилил, а вот говорить с сэрами понемногу научился.

Мне было несложно пересказать заморским купцам новости из еженедельной газеты «Ведомости» и некоторые слухи о придворных. Это было делом нехитрым и весьма выгодным. Купцы кормили меня вкусной едой, поили дорогими заморскими винами, дарили дорогие подарки – и всё это за сущую нелепицу, что я им нёс.

Вскоре меня пригласили на собрание общества «Роза на кресте». Я не слишком хорошо понимал по-английски, но мой приятель Джон Рут Пим разъяснил мне, что члены общества хотят построить на земле новое светлое будущее. Поэтому называют себя строителями или каменщиками-масонами. На собрании масоны говорили о том, какой в Англии плохой правитель. Он пытался вновь вернуть страну в лоно католической церкви, но война с имперцами помешала.

Приятель объяснил мне, что необходимо раздавить верховенство католической веры – пусть все народы берут пример с Голландии. В этой стране у штатгальтера Морица Оранского слава непобедимого полководца и реформатора. Католики уже много десятилетий не могут сломить этот народ ушедший из-под власти Рима.

Я знал, что в Голландии и зародились первые полки нового строя. Сейчас почти все воюют линиями. Слитный залп роты мушкетёров может остановить даже атаку крылатых гусар.

А ещё Мориц Оранский создал военную Академию. Царь Борис Годунов и туда посылал сынов боярских. Многие нынешние генералы и полковники российской армии прошли через заморское обучение(военное искусство, латынь, фортификация, математика, воинские уставы и строевые экзерциции). Именно оттуда в нашу армию привезли штыковую лопату, ныне сменившую у сапёров традиционный заступ.

На собрании изучали каноны их Церкви: человек бесконечно грешен и не может спасти себя сам; Бог избирает человека не за какие-то ни было заслуги, а по Своей суверенной воле, и избирает тех, кого захочет Сам.

По мнению Командора московских масонов – группа людей может объединяться в правительство, поскольку у этой группы есть возможность осуществлять единое желание и принимать решения единогласно в отсутствие законной верховной власти. Масоны хотели устроить в Англии революцию и свергнуть правящего монарха.

Я, честно говоря, немного испугался таких крамольных мыслей. А что если царице на меня донесут? Нет, царица на меня не подумает… Тем более, что я уже был пару раз с нею наедине и всё у нас получилось. Пока царь за морем, кто-то же должен ублажать царицу!

Место действия: Нью-Йорк(Виргиния).

Время действия: сентябрь 1617 года.

Принц Иоганн Шлезвиг-Гольштейнский, дядя гг.

Отбились. Мы отбились от испанского десанта. Хорошо, что из четырёх их полков только один был из Европы. Остальные три были с Кубы и из Мексики и особым мастерством боя не обладали.

Сначала испанцы нам предлагали почётную капитуляцию: выход из города с личным оружием, но без пушек и обоза. Но мы на военном совете решили драться.

У нас было всего два полка – мушкетёрский, из тех кто служил в армии, и рейнджерский из местных охотников. Мушкетёры крепко стояли на стенах, а рейнджеры совершали вылазки из крепости и нападали на врага по принципу «ужалил и ушёл в чащу». Охотники подбирались по лесу к вражескому лагерю и с расстояния в сто шагов стреляли в часового, либо ещё в кого. Испанцы из лагеря по лесу постреляют, но в чащу не лезут. Там они нашими охотникам не соперники. Попробовали разок и получили два десятка трупов без единого выстрела.

Неделю назад испанцы высадились у рыбацкой деревушки севернее города. Они пару дней готовились к штурму, теряя людей от действий наших рейнджеров и начавшейся в их лагере местной лихорадки. Командиром у испанцев был капитан-генерал Амброзио Спинола-Дориа, представитель знатного генуэзского рода. Он уже два десятка лет водил имперские полки по Европе. Опыта ему было не занимать. Поэтому он решил не тянуть кота за хвост.

Его пушки разбили восточные ворота нашей крепости и испанское войско пошло на штурм. Мы к этому подготовились заранее. Установили напротив ворот двадцать единорогов, снятых с разбитого галеона. Как только лучший первый полк испанцев прошёл через ворота, то получил в двух сторон дружный залп картечи от которой невозможно было укрыться. Половина солдат полка полегла возле ворот. Вторая половина была ранена и их окровавленный вид не вызвал вдохновения у остальных полков. Испанцы решили отойти к рыбацкой деревне. Штурм был отложен.

А ночью наши рейнджеры устроили переполох в испанском лагере, сняв часовых и заклепав осадные орудия. «На прощание» наши ночные воины подожгли телеги с продовольствием и вином. Хорошо горело.

На следующую ночь рейнджеры вновь сняли часовых и заставили имперцев поиграть в прятки. А на рассвете два наших брига подкрались в тумане к десятку испанских галеонов и, дав бортовой залп в упор в корму, смогли поджечь один из кораблей противника. Наши юркнули в туман, пока вражеская эскадра поднимала якоря и ставила паруса.

Опытный командир испанцев понял, что попал в ловушку. Город он не возьмёт – неопытные полки не годятся для штурма. А вот солдат он потеряет из-за болезней и наших ночных вылазок.

Место действия: Ростов на Дону.

Время действия: октябрь 1617 года.

Савва Крамар, российский купец первой гильдии.

За два года что я самостоятельно купечествовал на Волге и Каспии много чего произошло. Сначала я смог заработать денег торговле с персами. Это было не просто. Приходилось шустрить и давать взятки. Через год у меня был не один трёхмачтовый флейт, а целых четыре. Я стал заметным купцом в Астрахани. Но с Волги меня вышибли «старые» купцы. Не понравилась им моя шустрость. Многим купцам не понравилось, что я перехватывал у них из под носа самые выгодные товары. Мне поначалу строили пакости – то дыру в днище флибота пробьют, то разбойников натравят, то речной склад сожгут. В конце концов мне прямо в лоб сказали уходи с волги покуда жив. Идти на открытый конфликт с Волжской Купеческой Компанией у меня не было не сил, не денег. Пришлось перебираться из Астрахани на Дон в Ростов. Открыл здесь свою верфь по строительству и ремонту флейтов и флиботов.

Моя идея о создании купеческой компании на Дону и на Днепре попала на благодатную почву. Киев и Воронеж первыми открыли мне двери. Московский Банк дал денег в кредит на закупку товаров. Наше дело было рисковым, но очень прибыльным. Перво-наперво мы освоили торговый путь до Стамбула. Этот город может проглотить огромное количество наших товаров. Меха, янтарь, керосиновые лампы и керосин, книги(учебники). С разрешения султанши Кёсем нам разрешили открыть свою лавку в припортовом рынке.

Вторым направлением был транзит персидских товаров на север. Из Решта до Астрахани по воде в Волгу, через Переволоку в Дон, по Дону в Азов, далее вокруг Крыма в Днепр, вверх по Днепру и Припяти почти до Минска, а там и по Неману в Балтику. Грузы из Астрахани на Балтику попадали всего за два-три месяца. Китайские и персидские товары в конечном пункте назначения стоили вдвое дороже чем в начале. Мои товарищи по Компании были очень довольны получаемой прибылью. За год мы открыли два десятка торговых лавок и факторий в речных портах на Дону и на Днепре.

Попалось мне весной указание десницы Головина о снабжении наших войск на юге Польши и в Немецких землях. Сейчас в основном все грузы идут по Балтике и далее по Висле до Кракова; по Одеру до Вроцлава и Остраве; по Эльбе до Магдебурга. Но чем дальше наши дивизии уходили на юг, тем сложнее становилось доставлять грузы. По земле много не навозишь. Телег с подшипниками на осях даже в Москве ещё мало.

Нужно было осваивать новый маршрут перевозки зерна с урожайного Дона и Днепра через Чёрное море в Дунай и далее до Пожони(Братиславы), столицы Венгерского королевства, что была ныне под османами. Наша Третья Дивизия летом взяла главный город Моравии – Брюнн(Брно). По Дунаю завозить продовольствие и припасы для целой дивизии было не сложно. А если наши остальные Дивизии к Вене подойдут, то такой завоз станет для снабженца очень выгодным. Вот я и решил оседлать этот маршрут. Заказал в Азове и Николаеве ещё два десятка речных судов и десяток больших флиботов. Из Николаева при попутном ветре можно дойти до Пожони меньше чем за две недели(из Азова идти на пару дней дольше). Можно организовать цепочку с ежедневной разгрузкой в венгерском порту.

Авт. Отст. Как же так спросят читатели. По земле от Киева до Брно или до Братиславы всего тысяча километров. Рядом же. Вон войска Суворова шли по Европе по пятьдесят км в сутки и ничего. Кто мешает так телегам с грузом ехать три недели и до нужного места. Зачем крюк по реке и по морю?

Так то оно так. Но это по европейским мощёным дорогам конца восемнадцатого века. А за двести лет до этого дороги были грунтовыми и выходили из строя при мало-мальски сильном дожде. Не то что на телеге, верхом или даже пешком было трудно пройти по раскисшим дорогам. А уж как перегруженные телеги ломались в пути – это просто песня. Легче было на санях по замёрзшим рекам, когда речные суда стоят на приколе.

Место действия: Москва.

Время действия: ноябрь 1617 года.

Дарья Молотова(Кирова), товарищ(заместитель) ректора Московского университета.

Закончив дурацки улыбаться, я открываю свою тетрадь для записей. Из-за свадьбы отложенных дел накопилось выше крыши. Что там у нас?

1. Местный механик ткацких станков Иван Бутримов с Кадашевской слободы два года назад придумал летающий челнок и принёс чертёж к царскому ближнику Евдокиму. Тот показал сию придумку царю и царь выделил механику, коего наделил званием инженер-лейтенанта, сто рублей на изготовление двух механизмов. С третьей попытки через два года всё заработало. Канцлер Головин распорядился в университетской мастерской сделать чертежи этого станка и начать выпускать его для царских ткацких мануфактур. Я должна буду проследить насчёт чертежей. Сукна для армии и флота на новых станках можно будет сделать намного больше. В Хамовне уже начали строить для этого новую царскую суконную мануфактуру.

2. Зачисление в Университет вольнослушательницей(без права получения диплома) Надежды Сусловой. Эта царская крепостная три года назад закончила акушерскую школу в Себеже и за большие успехи получила вольную от царя. Она хотела, как и я поступить в Себежский Университет, но у неё не было такого покровителя, как у меня. Поэтому её не взяли. Вот, я уговорила ректора Галилея, чтобы её взяли на обучение без вручения диплома. А то в Боярской Думе переполох начался о женском непотребстве. Где это видано, чтобы незамужняя женщина без отца или мужа находилась в окружении мужчин.

К чему-то вспоминаю мою «маму» Киру, которая бросается в бой с кличем «Все кто меня любит – за мной!».

3. Зачисление в штат профессоров Иоганна Кеплера, который приехал в Москву два года назад, потеряв свою семью от гулявшей по немецким землям чумы. Немецкий учёный за это время выучил эсперанто(язык преподавания) и немного русский. Кеплер специалист по оптике и будет работать с оптической мастерской над вопросом прилаживания подзорной трубы к новой винтовке. К тому же он с помощью Марэна ле Буржуа уже придумал разборный чугунный камин, который очень экономно позволял расходовать дрова, что для бережливого немца было очень важно. Новая печь одновременно была и котлом для дров и огромным нагревателем для комнаты. Холодный воздух для горения забирается снаружи помещения и подводится к перегородке через канал в полу. Низкая температура наружного воздуха приводит к усилению тяги и более эффективному сжиганию топлива, без потребления для этого уже нагретого воздуха помещения. Дым выходит за помещение через U-образный отвод в полу, который становился более тёплым. Чугунный камин был меньше кирпичной печи и позволял экономить тепло и дрова. Тульские литейные мануфактуры уже начали выпуск сборных каминов Кеплера. Богатые москвичи, бахвалясь друг перед другом, покупают эту пока ещё дорогую новинку.

4. Завтра в мастерских состоится пробный запуск новой бумагоделательной машины.

На деревянной станине мастера установили чан с бумажной массой, над которым на двух валиках натянули медную сетку. Бумажная масса подаётся на сетку с помощью черпального колеса, сделанного из тонких медных полос. Масса равномерно растекается по сетке, сцеженная вода возвращается в чан, а на сетке образовывалось влажное полотно. Полотно уплотняется между двумя валиками, обтянутыми сукном. Влажное бумажное полотно наматывается на приёмный валик, а затем разматывается и сушится на воздухе.

Машина значительно упрощает и ускоряет процесс производства бумаги. За сутки можно сделать до шести пудов бумаги хорошего качества.

5. Аллен Даллес прислал из Германии педальную челночную прялку, что работает в несколько раз быстрее обычной. Нашим мастерам необходимо создать работающую копию и сделать чертежи для строящейся станочной мануфактуры.

6. На собрании профессоров и преподавателей нужно ещё раз озвучить задачу, что поставил царь перед нашим Университетом. Помочь литейщикам с точным литьём и придумать новые резцы для токарных станков. Тем, кто добъётся успеха гарантирована царская премия в сотни, а возможно и тысячи рублей. Если людей заинтересовать и устроить соревнование идей, то необходимый результат будет получен очень скоро.