Текст книги "Потоп (СИ)"

Автор книги: Александр Алексеев

Соавторы: Андрей Шопперт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Место действия: Рига.

Время действия: май 1618 года.

Виктор Первый, российский царь, попаданец.

Имперский генерал Галлас(отпущенный мной за выкуп из-под Рокруа) вернулся в Вену и сумел провести набор в армию нашего противника. По разрешению императора капралы-вербовщики гребли всех подряд более-менее здоровых. Чем больше, тем лучше. В этом я с генералом и императором согласен. Чтобы выбрать нормальных солдат, нужно, чтобы было из кого выбирать. На первом этапе подготовки отбраковываются все не способные к стрельбе и к штыковому бою. Их у нас отправляют в губернскую ландмилицию и в строительные бригады. Затем, оставшиеся после первого отбора, проходят тяжёлую месячную подготовку, которая заканчивается учениями с марш-броском, со стрельбой холостыми зарядами и реальной схваткой батальон на батальон без примкнутых штыков(конные эскадроны рубятся палками). После такого боя в палатку к лекарю попадают десятки солдат с синяками, ссадинами и даже переломами. Ничего не поделаешь. Тяжело в учении – легко в бою. На этом этапе из линейных подразделений отсеиваются все слабосильные, паникёры и трусы. Их удел – зачисление в обоз и в землекопы. В линейную пехоту попадают только те солдаты, что готовы стоять в строю под огнём противника, те, которые будут беспрекословно выполнять команды капралов и подпоручика, те, которые, примкнув штык, лавиной побегут на врага, сокрушая всё на своём пути.

К такому способу отбора я пришёл ещё двадцать лет назад, формируя из выпускников школы ландскнехтов первую роту Меховой Компании. От той роты после всех кругосветок и сражений, хорошо если треть состава осталась. Мои следопыты Молотов и Мамаев стали генералами. Краббе теперь адмирал флота на Балтике. Головин добрался до поста канцлера. Остальные либо офицеры, либо чиновники.

А с переменами в России пока что не всё однозначно. Те шестерёнки, что вертелись, пока я был в Москве, сейчас начали останавливаться. Канцлер Головин сократил вдвое финансирование программ развития Урала, Сибири и Дальнего Востока. Этот друг детства оказался хорошим дипломатом-флюгером. Пока я был рядом, он во всём меня поддерживал и развивал бурную деятельность. Сейчас же, судя по письмам моих людей в Москве, он похоронил идею избрания Парламента и ездит на обед к лидерам Боярской Думы и Земского Собора, где между первым и вторым блюдом решает на какие проекты выделить деньги и каких людей посадить туда на «кормление». Нужно поскорее заканчивать с этой войной и довести до завершения все реформы, что я начал. Царица Феодосия, моя горластая супруга, уже прислала несколько писем, где просит меня вернуться в Москву. Мол, под её началом и бояре, и министры разжирели и обнаглели. Воруют. Она подумывает вернуть из Тюмени Дубыню Усладова, чтобы тот возглавил Тайную Канцелярию, что она учредила вместо разогнанной ЧКа.

Что ж, Дубыня – человек безжалостный, но честный и надёжный. Пусть возвращается. А то денег ни на что не хватает. Приходится брать у Меховой Компании в долг. Дивизии живут в кредит. Война – дорогое удовольствие. Вся добыча, все контрибуции исчезают, как утренний туман, при решении вопросов обеспечения войск всем необходимым. Поэтому и отложено в Москве формирование Седьмой и Восьмой Дивизий. Денег в казне на них нет. Набор рекрутов на присоединённых к России территориях пока что идёт только в моей «родной» Курляндии. В Пруссии, ставшей российской провинцией, наблюдается брожение в верхах и в низах. Хорошо, что пока без кровопролития. Реквизиции продовольствия и лошадей у населения даром не прошли. На территории присоединённых Литвы и правобережья Вислы (Мазовия и Подляшье) тоже не спокойно. Генерал-губернатор Кмитец, перебрался из спокойного Минска в бурлящий Вильно и за несколько месяцев с помощью полков Пятой Дивизии навёл в Литве относительный порядок.

Князь генерал Прозоровский, как опытный полководец, был направлен из Москвы на усмирение Правобережья Днепра. Его Шестая Дивизия разгромила основные силы запорожцев-мятежников и взяла Чигирин. Остатки бунтовщиков с боями ушли в Галичину, которая всё ещё оставалась верной молодому польскому королю Владиславу.

Шведы не смогли подавить восстание в Великой Польше и были вынуждены объявить создание Герцогства Варшавского под протекторатом Швеции. Польские Магнаты добились сохранения многих шляхтенских прав и вольностей. Это Герцогство было словно бельмо на глазу. Вроде, как не враги, но спиной к ним лучше не поворачиваться.

После разгрома испанских терций в битве под Рокруа, Габсбурги перешли к обороне на всех рубежах. Испанцы, объявив дефолт по своим долгам, из последних сил удерживали в Нидерландах Антверпен, Брюгге и Брюссель. Флот Северного Альянса полностью блокировал воды Дуврского пролива. Почти половина солдат в Испанских Нидерландах были наёмниками(немцами, французами или шотландцами) и как только из-за блокады портов начались проблемы с деньгами, то почти все наёмники перешли на сторону Голландии, которой было чем платить. Это резко изменило силы сторон.

В Испанских Нидерландах местная элита начала разговоры о независимости от Испании. Помощи испанским гарнизонам ждать не приходится, так как Франция, разорив провинции Генуи и захватив Монако, начала переброску войск на границу с Испанией в Пиренеях, чтобы одержать окончательную победу и по итогу закрепить за собой богатые Лотарингию и Франш-Конте. Молодой Людовик, почуяв силу, даже предложил Римскому Папе перебраться в Авиньон, под защиту короля Франции. За это дерзкий француз был предупреждён Римом о скорой анафеме, если не вернёт Францию в лоно Исинной Веры. Ну Вера в этой войне дело четвёртое. Всё затеяно для раздела Европы и ограбления земель противника. Никто на войне не разбирается католик ты, протестант или православный. По команде генерала солдаты грабят город до нитки. Свои, чужие – потом разберёмся. А ситуация в Европе за два года кардинально изменилась. Венеция согласилась с потерей Крита и вышла из войны с османами. Это обстоятельство развязало Порте руки. Они давно мечтали отомстить «благородным» работорговцам, обращающим ежегодно в рабство большое число подданных Османской империи. Венецию Порта наказала. Впереди была Генуя, поднявшаяся на ростовщичестве и работорговле. Представитель османского визиря доложил о планах по захвату острова Сицилия.

Обо всём этом я узнал на встрече представителей стран Северного Альянса в Кале(Франция). Англия высадила десант и захватила у испанцев остров Ямайка. Отделившаяся от Испании Португалия захватила Азорские острова, чем нанесла страшный удар своему бывшему сюзерену. Каперские патенты на грабёж испанских кораблей в Атлантике теперь выдавали не только Англия, Голландия, Франция и Россия, но и Швеция с Данией и даже свежеобразованная СевероАмериканская Конфедерация. Флот у конфедератов был пока ещё небольшой, но они знали Карибы, как пять пальцев и поэтому часто находили места для успешной атаки на испанские «серебряные» галеоны. А ещё каперы пристрастились грабить испанские порты, гарнизоны которых теперь состояли из едва обученных местных крестьян-пеонов. Короче, Испания выбывала из войны в германских землях. Ей бы границу с Францией и с Португалией удержать. На меня на этой встрече смотрели как на Лидера Северного Альянса. В итоге, моё слово стало решающим. Чтобы завершить войну в этом году нужно поразить врага в сердце. Высадку англичан в Португалии и Испании я не одобрил. Испанцы не такой народ, чтобы сдаться при первой опасности. Война по покорению Испании могла затянуться на годы. То же самое с Испанскими Нидерландами. Взять крепости штурмом не представлялось возможным. Блокирование с моря было тришкиным кафтаном через который в осаждённую страну попадало всё необходимое. Нужно решать эту проблему предоставлением независимости Испанским Нидерландам и выводу оттуда испанских войск. Война в Германии грозила затянуться на годы. Слишком много земель объявили себя католическими. Нужно объединить усилия и идти на Вену, блокируя крепости врага. Так, уже к зиме можно будет взять чужую столицу в плотное кольцо и начать переговоры о мире. На наших, естественно, условиях.

Моя речь всем очень понравилась, но когда дело дошло до выделения войск для похода на Вену, то многие впали в ступор. В конце концов, Англия пообещала финансовую помощь и поставку мушкетов, пушек и пороха; Франция согласилась дать трёхтысячный конный отряд; Голландия, в случае капитуляции Испанских Нидерландов, была готова направить флот и десант в Средиземное море, как впрочем Англия и Франция; Дания тоже грозилась отправить флот с голландцами, а для похода на Вену выделяла трехтысячный отряд пехоты; шведы наконец-то разобрались с Герцогством Варшавским и обещали послать на Прагу и Вену пятнадцатитысячную армию.

Но, обещать не значит жениться. Мы и сами должны хорошо подготовиться. Нужно будет объявить рекрутский набор в Пруссии. Эти новые полки сядут гарнизонами в захваченной нами части Германии и будут собирать с местных продовольствие и фураж для русской армии. Думаю, что пруссаки на такое участие согласятся. В России тоже нужно закончить обучение в запасных полках и прислать пополнение в действующую армию. Письма в Москву я отправил ещё месяц назад. Должны прислать по пять тысяч в каждую из четырёх Дивизий. Вот тогда можно будет и наступать.

Три наши Дивизии полтора года назад закрепились на линии Лейпциг-Дрезден-Вроцлав. Идти вперёд, имея ненадёжные пути снабжения, было безумием. Поэтому, всё это время с врагом шёл обмен булавочными уколами и налётами на чужие территории. Мы, например, смогли вывезти серебро с одного из имперских рудников. Добытые деньги позволили Дивизиям расплатиться с местными по векселям, что способствовало улучшению отношений.

Война приносила не только убытки, но и прибыль. На наших новых территориях и в германских землях то тут, то там открывались склады Меховой Компании и российских торговых кумпанств. Взрывной рост торговли усилил приток налогов и пошлин в казну. Другое дело, на что всё это богатство тратилось. Царица Дося и губернаторы приобщали столичный народ к развлечениям, устраивая ассамблеи и театры для богатых и ярмарки с гуляниями для бедных. Это нормально. Но вот тратить царице десятки тысяч рублей на соколиную и псовую охоту для утехи бояр, на десятки новых платьев и пар туфель для ассамблей, на содержание стада фрейлин и табуна царской обслуги, на строительство очередного дворца, на закупку «красивых же» драгоценностей – это выше моего понимания. Страна ведёт войну, от которой зависит судьба народа, а мы мешки с золотом тратим на всякую ерунду.

Правда, не все деньги тратились бездумно. Были в казне статьи расходов на армию, флот, на царские мануфактуры. Повсюду на трактах строились новые «твёрдые» дороги. В новых городских кварталах, строящихся на пустырях или взамен выгоревших, дороги были широкими – не меньше десяти сажен. Так что при пожаре пламя вряд ли перекинется с одного квартала на другой. Москва теперь строилась не абы как, а по царскому(моему) плану.

Но, вернуться в Москву пока нельзя. Нужно быть в войсках, чтобы не проворонить победу. У нас нет преимущества по численности войск. Поэтому нужна концентрация на направлении главного удара. Сейчас главная задача – отрезать от Вены Рудные горы с серебряными рудниками(деньги). А ключ к этим горам – Прага. Вокруг этого города в Богемии сосредоточено пятидесятитысячное имперское войско. Точнее, там всего несколько полков из Вены и Мюнхена, а всё остальное – винегрет из отрядов саксонского курфюрста и молодого польского короля Владислава. Нужно ударить, пока Вена не прислала помощь. Конец июня, максимум начало июля. Я сам лично и разработаю план наступления.

Несмотря на то, что к Праге в течение года постоянно приходили новые отряды, пополнявшие войско противника – за год численно оно не выросло. Как было пятьдесят тысяч, так и осталось. Антисанитария и болезни выкашивали в это время солдат из любого войска похлеще картечи. А ещё дезертиры. Когда вы идёте на войну посражаться и пограбить – то это одно, а когда вас морят плохой едой, заставляют ходить строем и на скорость палить из мушкета – это другое. Ведь можно же, прихватив казённый мушкет, пойти на большую дорогу и найти ватагу разбойников, которые будут рады пополнению и не будут заставлять ходить строем. В наших Дивизиях и с заболеваемостью и с дезертирством больших проблем не наблюдалось. Солдаты получали всё что положено в срок и уходить с хорошего питания и жалования в лес желающих не было.

В позапрошлом году осенью в Магдебурге началась чума. Наши дивизии выставили оцепления на дорогах и лекари на расстоянии осматривали каждого беженца снявшего с себя одежду. Всех подозрительных, по моему настоянию, отправляли в палатки на карантин и заставляли сжечь все свои вещи. Так удалось предотвратить распространение заразы в Польшу, Пруссию и Литву, где на дорогах тоже стояли карантинные заставы.

А вот соседним Саксонии и Богемии не так повезло. Чума за год выкосила там десятки тысяч человек. Имперская армия, по слухам, тоже потеряла несколько тысяч. Ни о каком наступлении во время эпидемии и речи не шло.

Вчера в Риге я съездил на могилу матери и встречался с дедом Альбрехтом. Он уже не такой шустрый, как десять лет назад. Годы берут своё. Он предложил перенести столицу губернии из Петербурга в Усть-Лугу или в Ревель. Вода прошлой осенью на Неве поднялась больше сажени(2,13 м). Мануфактуры, городские кварталы и казармы не пострадали. Их строили выше уровня в полторы сажени. А вот лачуги бедноты и склады купцов у берега – затопило. Убытки у людей огромные. Губернской казне пришлось оказать помощь. А ещё место у Невы влажное. Гнилые болота рядом дают нездоровый дух. Морской фарватер к порту сложный и мелковат. Крупные корабли встают на стоянку за несколько вёрст от порта. Недаром Финский залив с моей прошлой жизни русские моряки прозвали «маркизовой лужей» в честь одного из морских министров Российской империи маркиза де Траверсе.

Дед захотел присоединить к малонаселённой Петроградской губернии богатую Эстляндию. Что ж, в его словах есть резон. В Ревеле уже есть всё что нужно: крепость, морской порт, верфь, мануфактуры, мощёные дороги, каменные здания, школы и гимназия, даже типография имеется. Рядом университет в Дерпте. Проблем с чиновниками для губернских коллегий не будет. Понятно, деду хочется на всё готовенькое. Шведский гарнизон окончательно уйдёт из Ревеля этой осенью. А что? Дед в губернаторах неплохо справлялся. Да и понять элиту Эстляндии ему будет легче, чем назначенцу из Боярской Думы. А это дорогого стоит. Нужно наладить связи и торговлю с Курляндией. Уж с этим то дед точно справится. Всё, решено. Пишу Указ об объединении Эстляндии и Петербургской губернии в Чудскую губернию. Царица подпишет, а Дума с Собором согласятся.

Сказал деду о своём решении, он обрадовался, как ребёнок. Видимо жизнь в Петербурге основательно его достала. А в Ревеле и курляндцы часто бывают, да и порядки там более понятные для него(немца). Я окончательно отменил крепостное право в Курляндии. В российских губерниях сейчас такое не пройдёт. И царица, и Боярская Дума будут против. Я перевёл разговор с дедом на морские дела. С нашим флотом на Балтике и в Атлантике было всё нормально. Крепкие корабли, хорошие капитаны, опытные матросы. Беда была в том, что почти половина капитанов и матросов – иностранцы, приехавшие в Россию заработать. Нужно призывать на флот русских рекрутов, которые не боятся воды и умеют ставить парус, грести и плавать в воде. А то понабрали сначала кого попало и пришлось с кораблей чуть ли не половину приписанных на землю возвращать. Боязнь воды и морская болезнь. С такими моряками по морям не походишь.

Поговорили с дедом про новшества в строительстве кораблей. Я передал чертежи новых обводов фрегатов и баркентин, повышающие их остойчивость. Обратил внимание на скрепление элементов мачт и рангоута(устройства для постановки парусов) железными обручами(бугелями). Каждый второй шпангоут(поперечное ребро корпуса судна) на корабле теперь делали двойной величины для увеличения прочности. Почти на всех типах военных кораблей появились стаксели – паруса, расположенные между мачтами. Они позволяли кораблю брать острее к ветру, обеспечивая тактические преимущества в бою и большую безопасность в плохую погоду.

Появились удлинённые пудовые и полупудовые морские единороги из хорошего чугуна. Это значительно снизило цену на закупку морских орудий по сравнению с медными бронзовыми и латунными. Для носа и кормы фрегатов и баркентин были сделаны удлинённые и утолщённые четвертьфунтовые морские единороги, чтобы вести огонь на большее расстояние более сильным зарядом.

Дед после совместного обеда отправился в порт, чтобы идти в «свой» Ревель для знакомства с элитой Эстляндии. Я же отправился в Рижский университет. Встретился там с профессором Уильямом Гарвеем. Он лет семь назад приехал в Ригу по моему приглашению. Да так тут и остался. Он стал главой военного госпиталя и пионером-хирургом проводившим самые сложные операции в этом времени. Для этого я специально заказал для Гарвея набор инструментов, которые помнил из прошлой жизни.

За эти годы из стен университета вышли десятки дипломированных докторов и хирургов. Некоторые из них возглавили полевые госпитали в Дивизиях. Ведь чем раньше раненный или больной получит врачебную помощь, тем больше у него шансов остаться в живых или не стать инвалидом.

После ужина я поднялся на борт фрегата «Курляндия», чтобы за неделю дойти до Кильского канала, а оттуда вверх по реке Эльба подняться до Лейпцига и взять в свои руки руководство рейдом на Прагу. Построенный ещё пятнадцать лет назад, корабль выдержал две тимберовки(замена части корпуса). Фрегат «Курляндия» был выведен из боевого состава Балтийского флота. Дрейки из-под палубы убрали и сделали отдельные каюты и трёхъярусные нары для перевозки пассажиров. Сто человек экипажа и примерно сто пассажиров. Для меня была зарезервирована отдельная каюта.

Отчалили от пирса. На палубе представители Меховой Компании представили мне семейство: жену нового управляющего Кильским каналом господина Иоганна Глюка и его дочерей Марту и Клару. Не знаю почему, но мой взгляд задержался на Марте. И когда она посмотрела на меня, я ощутил, как по венам прошёл электрический ток.

Тем временем боцман на палубе раздавал керосиновые лампы для богатых пассажиров, купивших проезд в отдельных каютах. Моряк показывал, как зажигать лампу и регулировать пламя. Получивший лампу глава семейства, по просьбе сына дал ему подержать «игрушку», чтобы тот перестал ныть.

Капитан посетовал, что не успел вчера закончить ремонт пороховой камеры. И тут, чеканя шаг, на палубе появился мичман. Вид он имел лихой и слегка придурковатый. Капитан скукожился, увидев бравого молодца, но, спросив моего разрешения, принял рапорт у молодца.

– Мичман Багреев, – представился флотский, пожирая меня глазами.

Видимо очень хочет выслужиться. Есть такая категория людей. Они стараются изо всех сил выделиться перед начальством.

Тем временем мичман продолжил доклад.

– Закончили погрузку бочек пороха раньше срока. За два лишних часа светового времени мы закончили обивку пороховой камеры парусиной. Извольте проверить. Люк пороховой камеры открыт.

Я кивнул капитану и он вместе с мичманом двинулся к люку. В это время мальчик, держащий керосиновую лампу, решил побегать по палубе, но споткнулся и с размаху упал. Керосинка, ударившись о доски, подпрыгнула и улетала в открытый люк к которому шли капитан с мичманом.

Шайсэ! – пронеслось у меня в голове.

Почему то я схватил за плечи мою новую знакомую и успел скрыться от неприятностей за толстой реей. А неприятности были большими. Порох рванул так, что палуба вздыбилась и из трюма и люков вылетел столб огня. Затем прозвучал ещё более мощный взрыв и корабль разлетелся на куски.

Выброшенный за борт, чудом я не потерял сознание. В воду я упал вместе с Мартой и, нечаянно, выпустил её из рук. Девушка, молотя по воде руками, раз хлебнула, два. Закашлялась и ушла под воду. Нырнул и вытолкнул её на поверхность. Пришлось обхватить её так, чтобы голова девушки была над водой. Догрёб вместе с «грузом» до обломка мачты. Марта в это время пришла в чувство и оценила ситуацию. Моя рука, удерживающая её, уходила под платье девушки и в аккурат покоилась на одном из мягких полушарий.

– Херр, сударь, – путая обращения, прохрипела Марта, – Рука. Грудь. Нельзя.

– Знаю, что нельзя, но иначе Вы бы утонули, – отвечаю я, видя, как в нашу сторону идёт шлюпка.

– Да? – задумывается девушка, – Данкэ. Но, руку уберите. Мне не ловко.

– Где Вы так хорошо научились говорить по-русски? – спрашиваю я.

– В Себеже. В школе благородных девиц. Моего отца из Риги пригашали в этот город помощником мэра. Вот я и научилась. Боже мой, моя мама и Кира… Они живы?

В шлюпке я принял доклад офицера. Вместе с нами выжило всего четыре человека. Марсовый,, что сидел в корзине и… мичман Багреев.