355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Зиновьев » Искушение » Текст книги (страница 17)
Искушение
  • Текст добавлен: 25 сентября 2016, 23:48

Текст книги "Искушение"


Автор книги: Александр Зиновьев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

В нашей стране уже сложилось и систематически воспроизводится довольно большое число образованных и профессионально подготовленных людей, которые являются постоянными служащими государства, имеют гарантированную работу. Условия их труда сравнительно легкие. У них остается много сил и времени на свободную интеллектуальную жизнь. Для многих из них профессиональная деятельность есть их жизненное призвание. Она вынуждает их на размышления и на поведение, выходящие за рамки официально дозволенных и поощряемых. Им гарантирована, по крайней мере, минимальная заработная плата. Они независимы друг от друга материально. Поскольку они довольствуются достигнутым положением на иерархической лестнице социальных позиций, они и в социальном отношении оказываются взаимно независимыми. Благодаря этому складывается сравнительно свободная и некарьеристическая общность людей, имеющих высокий образовательный уровень, свободное время и склонность размышлять на социальные темы. Более того, в этой среде развивается озабоченность положением в стране и желание стать активными участниками исторического процесса.

Многие из этих людей не могут в полную меру развить и использовать свои способности и навыки, а за свою деятельность получают вознаграждение, которое ими воспринимается как несправедливое. Они суть наиболее творческие и деловые члены общества. Их социальный статус не соответствует их самосознанию и жизненным претензиям. Это, естественно, порождает у них недовольство своим положением. В силу их роли в обществе это недовольство принимает форму критического отношения к самому социальному строю и к системе управления общества.

К этой категории граждан относится также большое число молодых людей, начинающих свою трудовую и творческую деятельность. Они отдают обществу все свои свежие силы и способности, получая за это самое мизерное вознаграждение. Они в начале жизненного пути находятся в самом низу социальной иерархии, получая вознаграждение соответственно их положению, а не соответственно их потенциальным способностям и реальной отдаче сил обществу.

Эта категория членов коммунистического общества является относительно немногочисленной с точки зрения их числа в социальных группах, в которых они работают. Но в масштабах страны в абсолютном выражении она представляет весьма значительное явление. Она увеличивается численно с каждым годом. Роль ее в практической жизни страны становится все более серьезной.

Внутри этой категории граждан уже начался процесс формирования своей идеологии, отличной от официальной, своих правил поведения и форм общения, своих критериев оценки явлений жизни, своих эстетических вкусов и т.д. Этот процесс еще только начинается. Поскольку этой категории граждан принадлежит будущее с точки зрения возрастания их роли в обществе, их идейные, моральные и культурные ценности постепенно будут становиться все четче и будут оформляться в особую систему воззрений на все явления, касающиеся жизни людей. В каких организационных формах это будет происходить, трудно сказать.

Что касается позитивных идей преобразования общества, мы отвергаем всякие утопические и непродуманные проекты на этот счет. Мы помним о величайшем уроке истории, когда стремление к самым светлым идеалам привело к самым мрачным последствиям в нашей стране. Проекты преобразований, хорошо выглядящие на словах, далеко не всегда хороши в реальности. Мы не имеем в своем распоряжении никаких образцов, достойных подражания. Лозунги демократических свобод, прав человека, свободных профсоюзов, рабочего самоуправления, частной инициативы, децентрализации, многопартийности, выборов из нескольких кандидатов и т.п., выдвигавшиеся в последние десятилетия с целью неких коренных преобразований в коммунистических странах, были удобны для шумихи в западных средствах массовой информации, но оказались лишенными самого элементарного здравого смысла. Горбачевское руководство, включив их в свою демагогию и допустив на деле кое-что из таких требований, с полной очевидностью обнаружило их бессмысленность в качестве требований оппозиции. Эти лозунги были заимствованы на Западе или навязаны Западом конъюнктурно настроенным диссидентам. Они не имели серьезных оснований в советских условиях и превратились в чисто политические пустышки. Эти лозунги требовали каких-то преобразований общества, причем незамедлительных. При этом полностью игнорировались объективные возможности для преобразований, их неконтролируемые последствия и время, необходимое для них. Эволюционные процессы, требующие исторического времени, мыслились как вневременные акции, как по волшебству молниеносно приносящие желаемый результат.

Мы не отвергаем идеи прав человека и демократических свобод. Но мы к этой проблеме подходим иначе, чем участники правозащитного движения. Мы считаем, что права не даруются сверху властями, а завоевываются в длительной исторической борьбе, причем не просто в виде некоего распоряжения начальства, а в виде создания в самих условиях жизни феноменов, которые лишь закрепляются законодательно. Коммунистическое общество есть общество неправовое в строгом смысле слова. Здесь монополистом в истолковании и исполнении юридических норм является всесильное государство. Здесь на бумаге могут быть декларированы самые прекрасные права человека и демократические свободы. Но на деле они игнорируются или истолковываются так, что в реальное! и от них ничего не остается. Поэтому мы считаем своим долгом не апелляции к властям с требованием принять законы относительно прав человека и демократических свобод, не требования соблюдать эти законы, а разоблачение неправовой сущности коммунизма. Мы поддерживаем такие действия людей, на которые они не спрашивают разрешения властей, благодаря которым в практику жизни явочным порядком входят феномены, отвечающие интересам масс населения. Строительство правового общества надо начинать с фундамента, а не с крыши. Права человека и демократические свободы не суть нечто такое, что с рождения положено людям от природы. Это – формы организации общественной жизни, добытые в результате длительной эволюции общества лишь определенного типа, а не любого. Бездумный перенос их в чуждую им среду коммунизма порождает лишь самообман и разочарования. В нашей стране нужно еще завоевать более фундаментальные условия человеческого существования, на основе которых со временем, возможно, встанет вопрос о их законодательном признании и закреплении.

Мы не предлагаем никакой альтернативы коммунизму, считая любую альтернативу такого рода в наше время утопией или просто безответственной болтовней. Мы не считаем западные страны образцом общественного устройства, какое.мы могли бы рекомендовать советским людям. Блага западных стран далеко не абсолютны. И далеко не все граждане имеют возможность воспользоваться ими практически. Одними демократическими свободами сыт не будешь. Чтобы насладиться материальным изобилием, нужны деньги. А чтобы заработать деньги, человек должен спуститься в преисподнюю западного рая, которая ничуть не лучше советской. За блага западной демократии тоже приходится платить немалую цену. Да и существовали они не вечно. В борьбе за них были принесены огромные жертвы. Мы намерены ориентировать сознание наших соотечественников именно на неизбежность исторической борьбы за лучшие условия жизни, а не на ожидание их в качестве дара свыше и, тем более, со стороны Запада. Советскому народу предстоит не просто позаимствовать какие-то социальные образцы на Западе и перенести их в готовом виде на свою почву, но начать новую эпоху исторического творчества. Это будет эпоха проб и ошибок, иллюзий и разочарований, успехов и поражений. Жизненные блага, подобные западным (подобные, но не те .же самые), будут завоеваны как результат истории, причем на основе тех достижений, которые уже стали привычными. А ведь гарантии удовлетворения минимальных потребностей (работа, образование, медицинское обслуживание и т.д.) стоят того, чтобы за них сражаться. Ирония истории состоит в том, что сами советские власти стали насаждать в стране второстепенные западнооб-разные явления, дабы как-то оправдать покушение на достижения семидесятилетней советской истории. Наша страна все еще находится в начале нового исторического этапа. Ей еще только предстоит выстрадать идеалы будущего. Мы видим одну из наших задач в том, чтобы разрушать возникшие в последние десятилетия иллюзии, будто Запад есть тот рай земной, к которому следует стремиться. Эти иллюзии деморализуют советских людей, отвлекают их внимание от борьбы за реальные жизненные ценности и от объективного познания своего собственного общества.

В обстановке смуты, идейного хаоса и растерянности, наступившей в нашей стране в последние годы, всякого рода конъюнктурщики и ловкачи навязывают массам населения новую ложь относительно сущности нашего общества, его прошлого и путей к лучшей жизни. Мы намерены противопоставить этому мутному словоблудию и бессовестному бесовству позицию объективности и реалистичности. На спекуляциях за счет кратковременной политической конъюнктуры серьезную оппозиционную традицию создать невозможно.

В отношении организационных форм мы точно так же предлагаем начинать с естественного начала, а именно: с создания небольших неофициальных групп из лично знакомых людей, связанных общими интересами к проблемам мировоззрения, теории общества, социальной истории, эволюции социальных идей, социальной борьбы, коммунизма, советского общества и его истории. Деятельность таких групп должна определяться стремлением к образованию, независимому от официальной идеологии и подконтрольной ей науки, к самостоятельному исследованию в этих сферах, к обсуждению узнанного и познанного, к распространению полученных сведений и результатов в своем окружении. Иначе говоря, эти группы должны сделать предметом своей деятельности все то, что входит в сферу государственной идеологии и общественных наук, но независимо от них, с иной ориентацией, с иным способом понимания. Результатом этого должно явиться создание мировоззрения, которое послужит основой идейного объединения стихийно возникающих оппозиционных групп. Именно идейное единство должно стать исходным пунктом будущей массовой социальной оппозиции.

Мы, таким образом, настаиваем не на случайном скоплении людей, по тем или иным причинам ставших на путь протеста против отдельных явлений советской жизни, а на идейном объединении обычных граждан, причем на высоком уровне образованности, понимания и убежденности. Мы настаиваем не на бесформенном и негативном инакомыслии, а на вполне определенном и вполне позитивном единомыслии во взглядах на мир, на познание, на общество, на коммунизм, на ситуацию в нашей стране и ее перспективы. Гражданская оппозиция должна породить единое идейное движение, по своему интеллектуальному и творческому уровню соответствующее образованной части человечества конца двадцатого века. Это движение должно при;; лечь к себе внимание гражданского общества, а через него – широких кругов населения страны. Надо начинать с овладения умами людей и на этой основе – их душами и чувствами. Как они потом будут вести себя в качестве граждан, зараженных оппозиционной идеологией, покажет время.

Мы принципиально иначе, чем диссиденты, подходим к оценке роли Запада в советском оппозиционном движении. Было бы несправедливо игнорировать то, что Запад сыграл огромную роль в создании оппозиционной вспышки в Советском Союзе в хрущевские и брежневские годы. И в будущем тлетворное влияние Запада здесь будет ощущаться. Но было бы преступно закрывать глаза на негативные стороны влияния Запада на советскую оппозицию. Поощряя, например, советскую эмиграцию, Запад действовал в удивительном согласии с советскими властями. Он добился того, что многие диссиденты покинули страну, и это стало одной из причин деградации движения. Угождая умонастроениям на Западе, многие бывшие диссиденты встали на путь сотрудничества с советскими властями. Последние даже стали смотреть на советских эмигрантов как на свои форпосты в пока еще мирном вторжении в западные страны.

Запад руководствовался и будет руководствоваться впредь своими представлениями о советском обществе, своими критериями оценки общественных явлений и своими интересами. Запад поощрял в советском оппозиции лишь то, что отвечало его понятиям, вкусам, целям, а отнюдь не то, что отвечало потребностям и возможностям внутренней социальной эволюции самого советского общества. Запад навязал многим тысячам советских людей такое понимание советского социального строя, историй страны и целей социальной борьбы, какие совершенно не адекватны условиям жизни и интересам советских людей. Это привело к дезориентации сознания оппозиции и сочувствующих ей кругов населения, к измельчению социальной борьбы вообще, к замутнению идейной ситуации. Вот почему освобождение от всего того, что Запад стремится навязать советской оппозиции, не считаясь с внутренними закономерностями коммунистического общества и потребностями его граждан, является одной из важных установок нашей оппозиции. В нынешних условиях, когда западные средства массовой информации стали почти единодушно проводниками горбачевской политики, а влиятельные силы Запада, ранее поддерживавшие оппозиционную критику советского режима, фактически предали это дело, освобождение от западной опеки становится абсолютно необходимым условием создания нормальной отечественной, а не импортной оппозиции.

Наша оппозиция должна существовать не для того, чтобы давать, материал для западных средств массовой информации и каких-то людей и организаций на Западе, эксплуатирующих советскую тематику в своих корыстных целях, а для своих собственных целей. Она сначала должна выработать свои собственные качества, соответствующие ее положению в ее собственном обществе, утвердиться в этих качествах как постоянно действующий фактор советской жизни. И лишь на этой основе она должна использовать возможности, какие ей может предоставить Запад.

Наша оппозиция, очевидно, не может при такой установке рассчитывать на сенсации и поддержку на Западе, какие выпали на долю диссидентов. В этом, конечно, есть свои минуты. Но есть и плюсы. В оппозицию будут вовлекаться люди не из соображений личной выгоды за счет оппозиции, а в силу глубоких убеждений, бескорыстно и с готовностью пойти на жертвы. Моральная чистота оппозиции является препятствием в достижении скорых и показных успехов, удостаиваемых внимания прессы, но зато она окупится сторицей в исторической перспективе.

Мысли наедине

Чтобы у нас возникло гражданское обществе в духе Манифеста, нужно сто лет. Да и каким оно будет на самом деле? Сейчас можно с абсолютной уверенностью предсказать это, так как мы фактически имели и имеем его: это та среда, в которой я жил и работал, т.е. те же самые Мироновы, Беловы, Петровы, Смирновы, Федоровы и прочие. Таких, как я, как Горев, как Ма-лов, как Лесков, как Лаптев и им подобных в это будущее гражданское общество не впустят, если бы мы даже захотели в него войти. Это не для нас. А на что такое гражданское общество будет способно, можно видеть уже сейчас. Набрав силу, оно само набросится на общественные блага и будет хапать их для себя с такой же жадностью, как Портянкины, Сусликовы, Маоцзедуньки. И разве не представили этого будущего гражданского общества стали опорой горбачевских и ельцинских реформ?! Такое гражданское общество возможно лишь в условиях стабильного коммунизма. А где он?! На горизонте маячит капитализм. Он сделает все наши проблемы и душевные драмы бессмысленными. Похоже на то, что нас лишают даже возможности быть недовольными, переживать свое недовольство как нечто трагически возвышенное и создавать свою систему жизненных ценностей. Впереди пустота!

Случайные встречи

Начав ходить по всякого рода сборищам, Чернов втянулся в это и уже не мог жить иначе. Вынужденное безделье и атмосфера разгулявшейся толпы захватила и его. Все те, кто выходил на демонстрации и митинги, заполнял залы собраний, рынков и толкучек, все вдруг стали знакомыми и все перешли на ты. С ним, как со старым знакомым, заговаривали люди, которых он раньше не встречал и не встретит в будущем. И он обращался к ним также, ввязывался в их разговоры, не вызывая недоумения и протеста. Партградом завладела праздная, озабоченная, смеющаяся и одновременно разгневанная толпа. Быстро создавались и так же быстро распадались самые невероятные группы. Высказывались мысли, которые могли прийти людям в голову только в состоянии всеобщего опьянения. Эти мысли тут же забывались или менялись на противоположные.

– Народ опьянел, если не сказать большего, – сказал Юрию парень примерно его возраста. – Но он опьянел по-нашенски, по-русски. Ты знаешь, что опьянения бывают разные.

– Слышал, но не испытал сам, – ответил Юрий. – Я трезвенник.

– Первый раз в жизни встречаю трезвенника. Чтобы русский и не пил – это логически противоречиво. Так вот, опьянение бывает разное. Одно – от пива, другое – от коньяка, третье – от шампанского, четвертое – от водки. Одним словом, разное. А мы теперь пьем даже не водку – дороговато! – а черт знает что. Горбачуху дуем. Знаешь о таком чуде Второй Великой революции?

– Смутно.

– Это, брат, новый вид самогонки, изобретенный в год Великой трезвости, т.е. когда началась горбачевская кампания против пьянства. Из чего ее изготовляют и как – большой секрет. Тоже наша национальная черта, между прочим. В Америке Форд изобрел автомобиль и стал миллионером. У нас какой-то жулик изобрел горбачуху и стал миллиардером. Говорят, он способен купить все промышленные предприятия города. Болтают, конечно. Но нет дыма без огня. Так вот, наш народ опьянел так, как будто он надюзгался горбачухи до умопомрачения, до полной потери всяких сдерживающих начал. Эта горбачуха действует как наркотик. Протрезвление от нее бывает ужасным.

– А наступит ли оно?

– Конечно. Народ не может все время жить на таком подъеме. Отрезвление уже у многих наступает. Но мне, честно говоря, такое состояние нравится. Я даже хотел бы, чтобы оно навечно осталось. Плохо с деньгами? Так ведь и деньги теперь – ничто. Без них даже лучше. С голоду не умрем!

– А дети у тебя есть? – спросил кто-то из зевак, прислушивавшихся к разговору Юрия и Андрея (так звали парня).

– Нет. А зачем их заводить?! Мы должны мстить всей Мировой Несправедливости своим бесплодием. Пусть привилегированные классы сами плодят своих будущих рабов!

Во время разговора Юрия с Андреем около них остановилось еще несколько человек. Они прислушивались к разговору и делали свои реплики. Один из них сказал, что сейчас в Партграде развелось много людей, которым некуда деньги девать, и он предлагает создать партию по ограблению этих миллионеров. Молодая женщина из зевак предложила создать партию бездельников и болтунов. Кто-то сказал, что такая партия уже есть: это – КПСС. Посмеялись и разошлись.

Остались лишь Юрий, Андрей и упомянутая молодая женщина, назвавшаяся Таней. Побрели, болтая всякую всячину, по пешеходной зоне. От нечего делать Забрели на выставку свободных художников. В залах было почти пусто. За столами сидели художники и устроители выставки, пили что-то, громко ругались.

– Ну и мазня, – сказал Андрей, скользнув взглядом по картинам. Стремление бездарных провинциальных мазил переплюнуть западных мастеров, уже ставших прошлым мирового искусства.

– Вижу, что вы не в восторге от творений этих

свободных гениев, – сказал пожилой мужчина, присоединившийся к группе Юрия. – Я тоже. Я сам художник. Но из тех, кого теперь оплевывают, соцреалист. Позвольте представиться: Сырцов.

Художник

– У нас думают, будто все дело в запретах. Думают, что если бы не было запретов, мы немедленно подарили бы человечеству выдающиеся шедевры кино, живописи, литературы, музыки. Чепуха это! Если люди способны создавать шедевры, их никакие запреты властей не удержат. Дело не в запретах. Дело в неспособности создавать шедевры, ради которых можно было бы пойти на любые жертвы. Сейчас у нас фактически полная свобода творчества. Малюй, что хочешь и как хочешь! А где они, шедевры? Когда были запреты, еще можно было оправдываться тем, что тебе ходу не дают. А теперь?!.. И если уж говорить по– честному, то знаете, кто в первую очередь не дает ходу таланту и гению? Наш же брат художник, артист, писатель, режиссер, музыкант. Слишком много нашего брата развелось. Каждый хочет прослыть талантом и гением. И почти все без исключения бездарны. Или среднеодаренны, что еще хуже. Вот эта банда бездарностей и посредственностей в конце концов душит всякие проблески таланта и гения. А власти... Ведь и власти состоят из той же посредственности. Вот в чем дело! А меценатов, способных оценить подлинный гений, у нас нет и не предвидится.

Сырцов предложил пойти к нему в мастерскую, он покажет полотна, которые в брежневские годы не пускали на выставки как формалистические, абстракционистские, а теперь не пускают на выставки как пережиток соцреализма. Хотя Юрий не был знатоком и даже любителем живописи, то, что им показал Сырцов, произвело на него сильное впечатление. Андрей и Таня тоже были в восторге.

– Это же настоящее искусство! – воскликнула Таня. – Игнорировать такое – преступление перед Россией! Мы должны что-то предпринять, чтобы это стало достоянием народа!

– Ничего не выйдет, друзья мои, – сказал Сырцов. – Многие пытались что-то предпринять, и все впустую.

Народ!.. А что такое народ? Вы сами видите, что творится с народом. Народ безумеет при виде драных джинсов, Мальборо, видео и прочих благ Запада. Ему не до настоящей живописи, литературы, театра... Ему наплевать на настоящих национальных гениев. Он создает новых ложных кумиров. История проходит мимо нас. Мы в ней излишни.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Андрей. – А что, если мы создадим Союз выпавших из истории или ненужных?!

– Неплохая идея, – сказала Таня. – Только много ли членов наберется для такого Союза?

– Увы, – откликнулся Сырцов, – приличные люди никогда не объединяются, как учит опыт истории. Они всегда гибнут в одиночку.

Когда прощались, обменялись адресами. Обещали встретиться. Но слова Сырцова оказались пророческими: они больше уже не встретились. И мастерскую русского гениального художника, выпавшего из потока истории, больше не посетили.

Кузьмин

В Партграде возникла, естественно, и партия зеленых. Поводов для ее возникновения было более чем достаточно: Атом и химический комбинат отравили все окрестности города и целые районы. Партия устраивала митинги, на которые собиралось множество народу. По мнению социологов, партия скоро может составить конкуренцию демократам на выборах местных органов власти. Чернов от нечего делать забрел на такой митинг как раз в тот момент, когда выступавший оратор говорил о необходимости закрытия всех атомных электростанций или о передаче их под контроль специальной комиссии ООН.

– Докатились, – проворчал кто-то за спиной Чернова. – Скоро потребуют передать под контроль НАТО все атомное оружие нашей армии. Вот сволочи!

Оглянувшись, Чернов узнал Кузьмина, с которым встречался летом 1984 года во время отпуска, проведенного в Красноармейске. Тот тоже его узнал. Едва дождавшись, когда, оратор закончит свою речь, Кузьмин громко спросил, известно ли тому, что такие атомные электростанции есть и в странах Запада, что на них происходят аварии, но что там никто не требует поставить их под контроль ООН, и не означает ли призыв оратора на самом деле предательство интересов нашей страны. В зале поднялся рев возмущения. Кое-кто начал аплодировать. На них зашикали. Во избежание недоразумений Кузьмин и Чернов поспешили убраться восвояси.

– Я изучил основательно все то, что у нас творится, – сказал Кузьмин, когда они выбрались на улицу. – И знаете, к какому выводу я пришел? Все эти политические партии, лозунги и программы суть просто потеря социальной ориентации или предательство. Надо всех делить на две партии: одна партия те, кто разрушает и предает страну, и другая партия – те, кто хочет ее спасти. Первая партия четко оформилась, вторая – нет. Нужно кристаллизующее ядро. Надо создать патриотический фронт национального спасения. Надо сначала общими усилиями спасти Россию, а потом разберемся и в наших социальных проблемах.

– Вы уверены, что это возможно?

– Нет. Но я хочу закончить жизнь с чистой совестью.

– А я уверен, что с нашим народом сознательно ничего не сделаешь. Все должно образоваться само собой. Как в трясине. Меня лично совесть не мучает. Меня мучает другой вопрос: почему мне как доперестроечный, так и перестроечный мир чужды?

– Ну и что вы надумали?

– Что это я им чужд. Моя проблема не имеет решения.

– Нет неразрешимых проблем.

– Верно, если уход в Небытие считать тоже решением.

Эпидемия стяжательства

Партград, как и всю страну, захватила эпидемия стяжательства. Для большинства партградцев и ранее приобретение жизненных благ было основным содержанием их жизни. Для одних это была просто необходимость что-то иметь для Самого примитивного существования, для других это было стремление что-то накопить про запас и для возвышения над нищенским уровнем большинства, для третьих это была страсть приобретения богатства. Особенно сильно болезнью

стяжательства были заражены высшие слои общества, сраставшиеся с уголовным миром теневой экономики. Но все же соблюдались какие-то внешние нормы приличия, разоблачались какие-то преступные крайности. Теперь же все ограничения были сняты, преступность была фактически легализована, теневая экономика была признана одной из опор перестройки, всей материальной жизнью города и области завладели спекулянты, жулики, хапуги, взяточники, организованные банды. Стяжательство переросло в настоящую эпидемию. Все прочие ценности отошли на задний план, стали средством стяжательства или были разрушены совсем.

Самым фундаментальным стремлением коммунизма было разрушить не только классы частных собственников, но и идеологию и психологию собственников. И это в значительной мере удалось в сталинские довоенные годы. После войны постепенно начался процесс поощрения собственничества. Это проявилось в разрешении частных дач, садово-огородных участков, кооперативных квартир и мелкого частного предпринимательства. Чиновники всех рангов стали обрастать собственностью. Началось сращивание партийно-государственного аппарата с преступным миром и превращение его самого в преступные мафии огромного масштаба. Взяточничество и использование служебного положения стали обычным делом. Так что эпидемия собственничества была подготовлена всем послевоенным развитием.

Многие партградцы и раньше бывали на Западе, привозя дефицитные вещи. Теперь же поездки на Запад стали повальными. Уму непостижимо, как люди ухитрялись это делать. Привозили сумки и чемоданы, битком набитые дефицитной одеждой, обувью, парфюмерией, сигаретами. Привозили видео, компьютеры, автомашины, бытовые приборы, порнографическую литературу, пластинки и кассеты с модной музыкой. Все это теперь продавалось за огромные деньги в специально открывшихся государственных, кооперативных и частных магазинах, а также в пешеходной зоне и на толкучках. Деньги стремительно обесценивались. Натуральный обмен и западная валюта вытесняли рубли. Валютные спекуляции, за которые раньше

давали высшую меры наказания – расстрел, теперь совершались легально и даже поощрялись. В кратчайшие сроки создавались неслыханные богатства. В средствах массовой информации открыто заговорилио периоде первоначального накопления капиталов в Советском Союзе.

Бесчисленные делегации устремились во все страны Запада с целью установления деловых контактов и изучения методов рыночной экономики. Члены делегаций привозили все те же дефицитные и дорогостоящие вещи.

Белов и Миронов стали регулярно выезжать на Запад, Миронов – в качестве правой руки Гробового, который не владел никакими западными языками, Белов по приглашениям различных научных, культурных и деловых учреждений и фирм Запада. Они стали энтузиастами перестройки. При Брежневе, не уставали говорить они как в Партграде, так и на Западе, им затыкали рты, а о поездках на Запад они и помыслить не могли. Теперь они могли говорить безнаказанно все, что хотят, и могут беспрепятственно выезжать в любую страну мира. Они, правда, при этом умалчивали о том, что любые страны мира для них были лишь те, куда они могли ездить задарма и где они могли как-то поживиться.

В свою очередь, из западных стран в Партград стали приезжать представители многочисленных фирм, привозя те же вещи и скупая в Партграде музейные ценности, старые книги, иконы и... рубли. Квартира Белова стала своего рода опорным пунктом для таких бизнесменов из Швейцарии и Австрии. Они за западную валюту приобретали огромное количество обесцененных советских денег и каким-то путем переправляли их на Запад.

Партградские газеты стали писать о жуликах, наживших огромные деньги на трудностях со снабжением населения предметами потребления, просто как о деловых людях, предпринимателях, бизнесменах. Сами эти трудности умышленно усиливались или вообще создавались этими бизнесменами, причем – в содружестве с чиновниками аппарата власти. По официальным данным, опубликованным в Партградской правде, в области уже появилось более трехсот мил

лионеров, не скрывающих свои богатства. А сколько еще затаилось?! Короче говоря, стремительно складывался класс хищников, грозивший взять в свои руки всю власть над душами и телами людей.

Метаморфозы

Чернов по какому-то поводу позвонил Миронову. Тот только что вернулся из поездки в Германию и устраивал у себя прием. Пригласил и Чернова.

Чернов с трудом узнал прежнюю квартиру Миронова. Она была уставлена немецкой мебелью и вообще переоборудована на западный (как это себе представлял Чернов) манер. Гостей было много, человек двадцать. Половина иностранцы. Угощение было устроено тоже по-западному – на кухне гости сами набирали еду и напитки и располагались, где придется. В условиях продовольственного дефицита и дороговизны алкогольных напитков все это выглядело как непозволительная роскошь. Чернов сказал пару слов хозяину по этому поводу.

– Что поделаешь, – сказал Миронов. – Приходится раскошеливаться в интересах дела. .Впрочем, мне это почти ничего не стоило. Привез кое-какие вещи из Германии, кое-кому сделал подарки. Вот они в знак благодарности и устроили этот пир.

Все разговаривали только о вещах, об обмене денег, о поездках, о гонорарах, о том, где и что выгоднее покупать и т.п. Сколько сил человечество потратило на то, чтобы корысть, стяжательство, мелкие мещанские интересы перестали быть главной основой бытия, думал Чернов, слушая эти разговоры и все впустую. Результатом более чем семидесятилетней истории коммунизма явилось воспитание не человека, равнодушного к материальным благам и охваченного идейными и духовными интересами, а человека, обезумевшего от стремления обладать материальными благами и готового ради них предать любые идеалы, любые духовные ценности. Капитализм торжествует. Если и дальше так пойдет, я превращусь в коммуниста.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю