Текст книги "Морская история казачества"

Автор книги: Александр Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

После переселения черноморцев на Кубань его пригласили в столицу Российской империи. Екатерине Великой он в Санкт-Петербурге понравился (неизвестно, дали ли они с государыней повод поревновать князю Грицько). Обходительный, статный казак-запорожец пришелся ко двору в прямом и переносном смысле. Современники отметили удивительный для запорожского казака грамотный русский язык. Впрочем, надо отметить, что Антон Андреевич Головатый, казачий адмирал, был и казачьим интеллектуалом. Помимо русского и малороссийского, он хорошо владел польским, татарским (в крымском варианте) и турецким языками. Был знаком с классиками античной эпохи. «Недаром ты учил Цицерона, – хвалил его беседу с императрицей Потемкин. – Своим красноречием ты совершенно очаровал ее». Несмотря на приветливость, с которой его принимали в бело-голубом дворце Царского Села, Головатый тосковал по югу, по теплым морям, по походам и сражениям. Получив из рук императрицы золотую саблю и орден Святого Владимира 3-й степени в качестве награды за морские победы над турками в Черном море, он был назначен на Каспий.

Кстати, любопытнейший факт. Запорожцам Екатерина II вручила знамя, на котором был вышит рисунок их морского корабля. И это была не привычная легкая «чайка» с одной мачтой и без палубы. Придворные вышивальщицы изобразили корабль запорожцев трехмачтовым, трехпалубным. На котором, по штату того времени, обычно размещалось до 250 матросов при 10 офицерах. То ли царица хотела показать – каким она видит будущий флот черноморских казаков, то ли на таких кораблях запорожцы одерживали победы в Черном море. Сейчас можно только гадать (впрочем, все же эта вышивка изображала не корабль казаков, а один из их турецких трофеев).

21 июня 1796 года адмирал Головатый снарядил флотилию казаков и вышел из Астрахани. Дойдя до Баку, он разбил флот персидского шаха, взял приступом несколько прибрежных городов и освободил много христианских невольников.

За свои победы был пожалован чином бригадира (что-то среднее между полковником и генералом) и назначен Начальником Каспийской военной флотилии.

Головатый – герой многих морских сражений, гроза турецкого и персидского флотов, приняв адмиральскую должность по праву, погиб не в морском бою. Кавалер золотого оружия и высших орденов Российской империи, полученных за морские победы, умер от горячки (так называли грипп). Его предшественник на посту командующего Каспийской флотилии контр-адмирал Федоров скончался от той же хвори. Климат в северном Каспии почти такой же, как и в Санкт-Петербурге. Высокий уровень влажности, свирепые холодные ветры зимой… Люди болели и мерли, как мухи. Головатый скончался, можно сказать, в море – на острове Камише-вань, 29 января 1797 года. Это был последний выборный атаман Черноморского Войска. После него были только наказные.

•

С марта 1801 года в Российской империи правил новый царь – Александр I. Разбираясь с «хозяйством», он поручил Военному министерству определить порядок использования Черноморского казачьего Войска. Видимо, ведомственная принадлежность членов Государственной Военной Коллегии решила судьбу черноморцев в пользу сухопутной службы. Возможно, составляй проект адмиралы Морского ведомства – судьба была бы иной.

11 ноября 1802 года военный министр Вязмитинов направил царю на утверждение проект «Положения о Черноморском казачьем Войске». В нем, надо сказать, честно описывалось прошлое и будущее Войска.

«Войско сие, существовавшее под именем Запорожских казаков, получило настоящее бытие свое в начале последней с турками войны, покойным Генерал-Фельдмаршалом князем Потемкиным из рассеяного состояния приведено в соединение и названо – Войском Верных Черноморских Казаков.

…Ныне существующий внутренний сего Войска воинский распорядок основан будучи на правилах прежнего Запорожского Войска… Службу справляют они конно, пеше и на судах… Имеют легкую артиллерию в 20-ти орудиях в 3-фунтовых состоящую, которой действуют… и на лодках. Обыкновенная их беспрепятственная внутренняя служба состоит… при флотилии и переправе через Еникольское гирло… на что употребляется до 3429 человек. Всего же способных к службе: офицеров имеющих армейские чины – 100. Есаулов, сотников и хорунжих – 285. Казаков и канониров – 15 094 человек».

Нет сомнений в том, что среди них немало было ветеранов измаильского штурма и морских сражений в западной части Черного моря. Однако, когда члены Государственной Военной Коллегии составили, говоря современным языком, мобилизационный план Черноморского Войска на случай войны, только последний, 12-й пункт предусматривал развертывание их военно-морских сил на случай конфликта с Турцией.

«Пункт 12. Когда в случае открытой войны Войско… как скоро они будут посажены на суда, пойдут от берегов в море… и для разъездов около своих берегов». Александр I это «Положение», ставшее первым шагом черноморцев на сушу, утвердил.

Последующие события для России имели больше сухопутное значение. Казаки-черноморцы воевали с армией Наполеона в составе сухопутной армии. Некому и незачем было выходить в море. Да и грозные ранее казачьи лодки – сгнили и пошли на дрова. Лишь седые деды, звеня серебряными медалями, рассказывали внучатам о схватках с кораблями Гассан-Паши под Очаковом, Измаилом. О том, как свистит ветер в снастях парусов и как гремят корабельные пушки…

Правда, весной и осенью 1809 года флотилия черноморских казаков участвовала в неудачных штурмах турецкой крепости Браилов. Но с 1810 года казачьи лодки гребной флотилии прекратили крейсерство в северо-восточной части Черного моря и в лимане Кубани. Лишь в русско-турецкую войну 1828–1829 годов черноморские казаки чуть-чуть тряхнули стариной. 1-й пеший полк черноморских казаков был посажен на суда и разбил турецкий флот под тем же Браиловым, заслужив еще одно почетное знамя. Это была последняя награда, полученная казаками за морское сражение.

С моря они еще дважды (в 1807 и в 1828 гг.) осаждали и защищали Анапу, бывшую тогда турецкой крепостью. В ночь на 20 мая 1828 года казаками взяты на абордаж у стен Анапы три турецких корабля.

Но, конечно, о флотилиях в сто судов с собственным брейд-вымпелом никто и не мечтал. Так, береговая служба, береговая охрана от контрабандистов – вот функции черноморцев в те годы. О плаваниях через все Черное море, как ходили деды, теперь только вспоминали.

Окончательно «иссушил» флотский дух в Черноморском казачьем Войске император Николай I. В 1842 году он утвердил новое «Положение о Черноморском казачьем Войске», представленное военным министром графом Клейнмихелем.

Внук Екатерины Великой утвердил границы земель черноморцев между восточным берегом Азовского и частью Черного моря. Разделив Войско на три округа: Таманский, Екатеринодарский и Ейский. «Столицей» Войска стал город на Кубани – Екатеринодар. Морских команд и вооруженных морских судов в боевом расписании Войска, согласно этому «Положению», не предусматривалось вообще. Офицерские чины казаков-черноморцев уравнивались с общеармейскими. Вооружение: пистолеты, шашки, кинжалы и форма одежды – по образцу конных полков.

Так, еще до Восточной (Крымской) войны на Черном море, повлекшей за собой полное исчезновение русского военного флота с этого моря на 15 лет, казаки-черноморцы окончательно пересели со скамьи гребцов боевых флотилий в седла боевых коней, к концу XIX века окончательно превратившись в кавалерию Кубанского казачьего Войска.

Обобщив имеющиеся архивные и библиографические источники, можно подвести итоги боевой истории Черноморского Войска. За сравнительно короткий период – с 1789 по 1792 год – моряки-казаки Черноморского казачьего Войска приняли участие не менее чем в десяти крупных морских боях и десантных операциях: у Кинбурнской Косы, у Очакова, у Измаила, у Браилова, у Белграда, остров Березань… Потопили и сожгли 222 турецких судна различного типа. Захватили более шести турецких знамен.

В этих же боях и плаваниях казаки потеряли 21 лодку. Приблизительные потери казаков в боевых действиях на море и побережье составили: убитых офицеров – 9 (умер от ран кошевой атаман-адмирал Сидор Белый), рядовых казаков – 243, раненых – 564. Попало в плен минимум 235 казаков – их судьба неизвестна.

Казакам Черноморского Войска не жаловали чинов адмиралов и офицеров флота. Их награждали чинами армейских офицеров. Но по роду их боевой деятельности можно решительно отнести к категории адмиралов гребных флотилий: первого Кошевого Атамана войска – Сидора Игнатьевича Белого, его преемника – атамана Захария Чепегу – кавалера ордена Святого Георгия 3-го класса и дважды награжденного золотым оружием князем Потемкиным и самой императрицей (он стал первым кавалером в истории Войска). Войсковым Судьей, а фактически – адмиралом гребной флотилии, был и Антон Андреевич Головатый. За штурм Измаила новыми офицерскими чинами были пожалованы 500 казаков-черноморцев. Вспомнить всех невозможно, назовем лишь наиболее известные имена. Логин Мещанский, Ломак Легкоступ, Колпак, Иван Высо-чин, Андрей Белый, Тимковский, Иван Сухин, Левко Малый, Моний Гулик, Сутыка, Котляревский – вошли в историю, как командиры групп казачьих лодок в морских сражениях и дальних походах. Так что по квалификации они офицерам русского регулярного Черноморского флота как минимум не уступали. За участие в морских операциях, наравне с регулярным Черноморским флотом, казачья флотилия получила брейд-вымпел, три знамени от князя Потемкина, знамя и почетные серебряные трубы от Екатерины II. В отличие от донских казаков, получивших памятные золотые и серебряные медали за пеший штурм Измаила, черноморцы были награждены за бой с турецким флотом. Получили одно знамя за победу на море и от Николая 1.

Запорожцы, имея многовековые морские традиции, дольше донцов сохраняли свой суверенитет на море, и потому часть их послужила для формирования еще одного морского казачьего Войска – Азовского.

Часть III
ВЕК XIX – АТАМАНЫ ГРЕБНЫХ ФЛОТИЛИЙ

Глава 10. Азовское казачье Войско

Первая попытка образовать у берегов Азовского моря отдельное, морское казачье Войско была предпринята еще в январе 1737 года донскими казаками. Из Черкасска были отправлены для расселения у города-порта Азова семьи донцов. Казаки, неоднократно бравшие и терявшие этот городок, щедро поливавшие окрестные берега своей кровью, полноправно считали его своим. Тем более мастерства мореплавания им было не занимать. Но время было, что называется, не то. Сидя на российском престоле, отчаянно борясь за колонии на востоке, протестанты вовсе не одобряли выход к морю своих самых сильных противников из православных – казаков. И Азовского казачьего Войска из донцов в XVIII веке не случилось.

Когда Екатерина II, руками иностранных генералов, ликвидировала в 1775 году «Подпиленскую» Сечь запорожцев, то немалая часть казаков, уже не веря в будущее казачества на Украине, села в свои чайки «и поплыла на поклон к своим злейшим врагам – в Турцию. Султан милостиво принял своих давних обидчиков. Война войной, но объективности ради надо признать, что турки верно оценили подарок, который им сделала Российская империя, подарив» храбрых и умелых морских воинов. Тем более это был уже второй раз, когда российский царский двор ударом в спину бросал к ногам султана гордых запорожцев. И Екатерина, как Петр I, вторично очистила для турок Черное море от казаков, хотя на этот раз ненадолго.

Во владениях мусульманского владыки запорожцы спасли казачьи вольности, обрели новые земли. Султан разрешил им разместить свои курени вдоль берега реки Дунай. Так появилась «Задунайская Сечь». Правда, все это отдавалось не даром, а за службу на суше и на море. Вскоре, после присяги на верность султану, эмигрантам пришлось воевать с русским Черноморским флотом и, само собой разумеется, с той частью своих товарищей, которые встали под знамена Потемкина. В куренях «турецких» запорожцев возник ропот. В Стамбуле решили не искушать их вероятностью перехода обратно и вывели с черноморского театра военных действий. Но не из войны с православным миром. Хотя благодаря тому обстоятельству, что в мае 1812 года был заключен мир между Россией и Турцией, вольнолюбивые казаки не воевали с Черноморским казачьим Войском. Зато спустя пять лет, в одном строю с турецкими янычарами, они рубили православных сербов. А в 1821 – м, в составе турецкого флота, атаковали прибрежные города христианской Греции. Греки вывели на крепостные стены своих священников со святыми хоругвями, иконами и крестами в руках… Бога молили они о защите от беспощадных поработителей…

Гром ружейных и орудийных залпов по православным братьям разбудил совесть запорожцев. С тяжелыми думами вернулись они в Задунайскую Сечь из греческого похода. А 14 апреля 1828 года на Раде был объявлен султанский фирман о начале новой войны с Россией. Из Стамбула кошевому атаману – Осипу Гладкому, имевшему в то же время чин двухбунчужного паши, повелевали вести запорожцев на лодках в устье реки для прикрытия входа в Дунай от кораблей русского Черноморского флота. Осип Михайлович Гладкий родился в 1795 году, уже после того, как запорожцы покинули Приднепровье. Он не был потомственным запорожцем, его отец – малороссийский казак Полтавской губернии, Золотопольского уезда, села Мельниково. Юный Осип начал свой жизненный путь с должности гайдука – перегонял чужой скот. А тот возьми да передохни в пути… Отвечать своей шкурой за падеж скота полтавский казак не захотел. Поскреб пятерней под чубом – да и подался на туретчину, к запорожцам, где не могли достать его полтавские помещики. К 1828 году ему «стукнуло» всего 33 года, а храбростью и разумом своим заслужил он похвалу турецкого султана и почет казаков. Да что-то тягостно было жить молодому паше под мусульманским полумесяцем… Словно чувствовал он, что толкнули его те дохлые волы и коровы на дорогу к генеральским эполетам.

К этому дню с момента эмиграции с Украины минуло 52 года. Сменилось в Санкт-Петербурге три императора. Сменились поколения запорожцев. Из тех казаков, которые когда-то не подчинились воле царицы Екатерины, никого почти не осталось. А их сыновья и внуки с восторгом и завистью смотрели на родину предков. Российская империя, разгромив Наполеона, успокоив смуту 1825 года, превратилась в крепкую внутри и влиятельную в мире державу. Николай I, взяв курс на защиту национальных, а не европейских интересов, вызывал симпатию казаков. Старую вину их перед своей бабушкой он не помнил. А перед ним своей вины молодые казаки иметь не хотели. И потому, посовещавшись сначала в узком кругу куренных атаманов, решили «турецкие» запорожцы плыть к Измаилу. С повинной головою.

Весной 1828 года комендантом русской крепости Измаил был генерал из прославленного дворянского рода – Тучков. Он-то и принял смиренную делегацию во главе с атаманом Гладким. «Сечь Запорожская, с давних пор во владении турецком существовавшая, совершенно там уничтожилась, – немедленно он отписал генерал-адъютату царя Киселеву. – Новый и прежний Кошевые, оба писаря, все атаманы и есаулы с двумя бунчуками, с тремя знаменами, со всей церковной утварью, с двумя священниками, с султанскими привилегиями и дарованными им грамотами, с войсковою канцелярией, с 1000 человек казаков прибыли в границы наши. Кошевой Иосиф[39]39
  Вероятно, генерал Тучков ошибся, правильное имя атамана было – Осип. – Примеч. авт.


[Закрыть] Гладкий, имеющий достоинство двухбунчужного паши[40]40
  Так определялся ранг в военно-административной иерархии в Турции. – Примеч. авт.


[Закрыть], с 10 атаманами, 3 знаменами находятся в здании карантина, а прочие неподалеку от Килии в лодках». То ли комендант Тучков поостерегся всех запорожцев впустить в крепость, не уверенный в их смирении, то ли большая часть казаков с опаской ожидала итогов переговоров с русскими… В любую минугу готовая броситься обратно.

Получив срочную депешу из Измаила, генерал Киселев немедля доложил о событиях царю. Николай I, со всей свитой, не мешкая, поскакал в крепость, ставшую символом победы русского оружия в эпоху царствования его бабки. Но если Екатерина Великая лишь узнала в далеком Петербурге о капитуляции южной твердыни, то ее внук лично принял капитуляцию «турецких» запорожцев.

Увидев государя, кошевой атаман Гладкий, бросив на землю султанские грамоты и войсковую печать, рухнул ему в ноги, как гоголевский кузнец Вакула – старому казаку Чубу: «Прости царь-батюшка!» В отличие от литературного казака Чуба, император Николай Павлович не стал даже символически сечь ногайкой смиренную спину. А подняв атамана с колен, наградил золотой медалью с отчеканенным на ней собственным профилем. Как бы взамен султанских грамот.

Оба – царь и прощенной атаман – вышли на крыльцо во двор, где толпились в волнении казачьи старшины и есаулы. При виде императора казачьи командиры также повалились в ноги. «Полно, – миролюбиво махнул рукой он. – Я знаю, что вы за люди».

Знать-то знал, но вскоре устроил своим новоиспеченным подданным строгую проверку. Война с Турцией из-за Придунайских княжеств не прекращалась. Вот он и пригласил (если можно так выразиться) запорожцев повоевать против их вчерашнего хозяина.

В ночь с 26 на 27 мая 1828 года казаки на своих лодках под огнем турецкой артиллерии переправили через Дунай бригаду русских егерей. Накануне ночью сам Гладкий произвел разведку места высадки.

Под картечью и пулями с турецких редутов егеря и запорожцы опрокинули противника и захватили обширный плацдарм на западном берегу Дуная. Но Николай I этим не ограничился в проверке казаков. На следующий день, в сопровождении всего лишь двух генералов, император сел в казачью лодку и велел отвезти его на противоположный берег. Оружия при нем не было никакого, только небольшой ларец в руках. Рулевым та царской лодке сел сам кошевой атаман Гладкий, гребцами – дюжина куренных атаманов. Императорская свита замерла в ужасе. Отвоеванный плацдарм был все же невелик, на середине реки глава российского государства был целиком во власти казаков. Стоило им лишь изменить курс – и в турецкий плен попал бы глава русского престола. Такого риска не было даже в печальном «прутском» походе у Петра I. Даже трудно представить, какой бы великой стала цена освобождения русского царя из турецкого плена. В те последние дни мая 1828 года лишь несколькими взмахами весел запорожские казаки могли бы изменить ход истории. Что там Дунайские княжества… В обмен на его освобождение турки могли потребовать вернуть им обратно ВСЕ (!) побережье Черного и Азовского морей, перечеркнув итоги побед за 125 лет! Русские могли бы оставить Севастополь, Очаков, Измаил, Одессу, Таганрог, Азов, восточное побережье Черного моря… Не отдал бы пленный царь, пропади он в плену или погибни от случая – чем бы обернулась для Российской империи даже временная пустота или слабость трона? При малолетнем цесаревиче, спустя лишь два года после подавления «смуты 1825 года»? В сравнении с этим даже потеря Черного и Азовского морей выглядела бы мелочью. И нетрудно себе представить, какими бы почестями наградил султан запорожцев и атамана Гладкого за такой подарок – пленение русского царя…

Трудно гадать – оценивал ли степень риска своей речной прогулки сам император? Но личного мужества ему было не занимать – это стало очевидным еще в декабре 1825 года, когда он в одиночку подскакал к каре «декабристов». Но, видимо, он, садясь в лодку казаков, вверил свою судьбу на милость Божью. И не ошибся.

Благополучно доплыв до другого берега (генералы его свиты за эти минуты «скинули» немало килограммов от волнения), царь открыл ларец. В нем сверкали на солнце офицерский орден Святого Георгия 4-го класса и дюжина солдатских Георгиевских крестов. Ступив на землю, он поздравил кошевого атамана с чином армейского полковника, Георгиевского кавалера, а гребцам раздал кресты. Через несколько дней – 3 июня 1828 года, он подписал Указ о преобразовании задунайских запорожцев в Дунайский казачий полк. Полку было вручено знамя с надписью – «За храбрость и усердие, оказанные при переходе через Дунай 27 мая 1828 года». И все. Не густо. (Невольно возникает мысль: а русский царь-то скуповат. Турецкий султан, пожалуй, был бы щедрее – вернись к нему запорожцы с Николаем I на аркане.)

Через несколько дней новообразованный полк, оставаясь при своих морских судах, 8 июня 1828 года разгромил турецкую флотилию при Браилове. За три часа боя казаки захватили 12 судов (4 шлюпа и 8 лодок), одно потопили и одно сожгли. При этом еще восемь казачьих лодок блокировали крепость с моря. 26 июня казачьи лодки бывших запорожцев подкрались к турецкой крепости Варна и внезапной атакой захватили 14 турецких кораблей с экипажами. А команды еще двух вооруженных барка-зов, попытавшихся сопротивляться, вырезали как кур, без единого выстрела.

Спустя год война закончилась подписанием 2 августа 1829 года Адрианопольского мира, по условиям которого к России отходили Анапа и еще три крепости на берегу Черного моря.

Запорожцы Дунайского полка стали думать думу – как жить? Где? Большая часть хотела присоединиться к казакам Черноморского Войска. Но в 1830 году их судьбу в третий раз изменил их кошевой атаман – Гладкий. Будучи в Петербурге, он, видимо, дал себя убедить в том, что рядовые казаки еще могут вернуться к туркам. Это он, Гладкий – полковник и Георгиевский кавалер, а рядовой казак, не имеющий ничего, кроме креста на шее и сабли на боку, чем ему Россия щедрее Турции? Вмешивался и личный интерес честолюбивого Гладкого – раньше он в 33 года был атаманом, а теперь только командир полка. Смешайся его Войско с черноморцами, не быть ему больше Атаманом!

Для постоянного поселения своего Войска он принял предложение занять земли вдоль Азовского моря. Царь утвердил его выбор. Там, где когда-то по-хозяйски ловили рыбу донские казаки, было образовано отдельное Азовское казачье Войско. Из бывших запорожцев. Надо отметить, что не все казаки согласились с выбором Гладкого. Часть из них, как и подозревали, ушла обратно в Турцию. Там они объединились с той частью донских казаков староверов-некрасовцев, которые жили под властью султана, уйдя в эмиграцию после подавления восстания атамана Булавина (их потомки вернулись в Россию, ставшую СССР, только в 60-е годы XX века). Но те, кто последовал за своим атаманом, покорно оставили мечты о милой Украине.

На азовском побережье они основали две станицы: Никольскую (близ города Мариуполя, на берегу речки Кальчик) и Покровскую (на берегу речки Соляная). В Никольской срубили церковь, которая одновременно стала и Войсковым храмом, в нем сложили все Войсковые регалии: печать, грамоту, два наградных знамени за Дунайские походы. Стали рыбу ловить, Богу молиться и царю служить. Только вот для царской службы их было маловато. Это понимали и царские министры, которые вскоре приписали к Азовскому казачьему Войску жителей Петровского мещанского посада, что располагался в семи верстах от города Бердянска. (Там зарастали кустарником стены старой крепости, которую возвели донские казаки в годы «азовских» походов Петра I.) Крепость расчистили, подремонтировали, и атаман Гладкий разместил в ней свою резиденцию и Войсковое правление. Помимо посадских мещан в азовские казаки записали государственных крестьян села Новоспасовка и жителей станицы Стародубовской (они приходились азовцам «дальними родственниками», так как были потомками малороссийских казаков, переселенных из Черниговской губернии правительством Екатерины II). Увы, такое пополнение было не на пользу, а во вред. При Николае I всеобщей воинской обязанности в России не было. Армия была профессиональной – проводился рекрутский набор и все. У казаков, получалось, воинская повинность была всеобщей. Служить приходилось всем мужчинам, годным по состоянию здоровья, с 21 года. Это запорожские казаки, вернувшиеся из Турции, имели обязанности перед царем. И за службу получили земли. А посадский крестьянин или селянин ее в этих местах и так имел. Раньше – отдали по жребию столько-то молодых парней в рекруты и жили себе дальше спокойно. Рыбу ловили, кур и яблоки выращивали, домашнее вино пили – не тужили… А тут на тебе, бери в руки саблю и ружье и иди служи! Да не в пехоту, не в кавалерию, а в море! Нет сомнений в том, что зачисление в состав Азовского Войска «подневольных казаков» было одной из причин его недолговечности.

А служить приходилось много. Командующий Черноморским флотом адмирал М. П. Лазарев Азовскому казачьему Войску назначил морскую службу на барказах, срубленных «по мальтийскому образцу», для крейсерства у восточных берегов Черного моря. Барказы представляли собой парусно-весельные морские суда, с одной мачтой и с дюжиной гребцов. Вооружение: два 3-фунтовых фальконета (мелкие орудия на носу и корме). Экипаж – 20–30 казаков и офицер. Каждый вооружен ружьем, короткой абордажной саблей, кинжалом и пистолетами.

Была сформирована береговая линия вдоль восточного берега Черного моря, по берегам Менгрелии, Абхазии. Фактически это была линия охраны водного района. Она тянулась от крепости Редут-Кале до укрепления Святого Николая. Ее охраняла и защищала 21 команда азовских казаков. В 16 командах было по 18 станичников с хорунжим и урядником. В пяти командах штат состоял из офицера, приказного, урядника, канонира и 20 казаков. Главная база этой флотилии береговой обороны, насчитывающей в общем числе 16 офицеров и 400 казаков, дислоцировалась в Сухуми. Еще одна команда квартировала в порту Поти.

Помимо службы по охране водного района черноморского побережья Кавказа, азовские казаки несли службу по карантинно-таможенному осмотру всех торговых судов, приближающихся к российскому берегу. Можно сказать, они были морскими пограничниками. Для этих целей были образованы еще две морские станции – Сухумская и Константиновская. Первая имела 22 барказа с 18 командами при 12 офицерах. Вторая – 10 барказов с 8 командами при 4 офицерах. Получается, что морская погранохрана Черного моря из азовских казаков в период 30–40-х годов XIX века имела 32 барказа, 26 команд и 16 офицеров.

Служить в море казаки азовских станиц уходили в 21 год. Срок службы и у офицеров и рядовых, если были холостые, составлял четыре года. Женатые и имеющие детей служили на год меньше (надо отметить, что кавалеристов при штабе Войскового Атамана было в Азовском Войске всего 10 казаков. Конный конвой атамана и связь – не больше). По истечении этого срока станичники, выражаясь современным языком, уходили в запас и могли заниматься домашним хозяйством. И призывались вновь под знамена лишь в случае большой войны. По части гражданской администрации Азовское Войско подчинялось Новороссийскому генерал-губернатору. А по военной, несмотря на то что действовало по диспозиции, утвержденной Командующим Черноморским флотом, выполняло приказы Командующего русской армией на Кавказе.

Нельзя сказать, что таможенная служба азовцев была сладка, как у их коллег конца XX века. Офицер этой службы Гаденко (родной дядя автора книги «История Азовского казачьего Войска») служил у кавказских берегов, и его письма племянник привел в своей книге отдельным приложением. Строки их просто написаны с острым ощущением обреченности: «И ныне нас порознь по крепостям распределяют, по одной лодке в очень весьма опасных местах. То и дело каждой ночи смерть ожидаешь». И он не преувеличивал! Вот краткая хроника действий азовских казаков в Черном море.

14 марта 1837 года – огневой и абордажный бой казачьих барказов с галерами черкесов (по классической истории горцы только на лошадках скакать и умели) на всем протяжении береговой линии от Гагр до Пицунды. Потери: один казачий барказ и одна галера горцев ушли на дно моря с командами. 14 апреля 1837 года – морской (точнее, прибрежный) бой казаков с черкесами. Казачьи барказы шли на таран черкесских галер, экипажи осыпали друг друга ружейными пулями, сходились борт к борту и резались абордажными клинками. Офицер Гаденко за тот бой был награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (в конце концов, уже в 60-х годах он и погиб в одной из стычек на Кавказе). Октябрь 1837 года – казаки на барка-зах разогнали целую флотилию из турецких судов и черкесских галер у побережья Анапы. Станичники удостоены Георгиевских крестов.

За Дунайскую кампанию 1828 года азовские казаки получили два наградных знамени. За морскую службу в Черном море были удостоены еще двумя – в январе 1832-го и в июле 1844-го. Понятно, что не за ленивое потрошение трюмов купеческих судов.

В 1852 году 57-летний Наказной атаман Азовского казачьего Войска Осип Михайлович Гладкий вышел в отставку. К этому времени он был последним Наказным Атаманом во всех казачьих войсках империи, которого избрали казаки. В остальных войсках наказные атаманы были назначаемыми, но для него Николай I, помня речную проулку мая 1828 года, сделал исключение. Более того, бывший перегонщик скота, бывший двухбунчужный паша турецкого султана, бывший Кошевой Атаман Задунайского войска запорожцев и бывший командир Дунайского казачьего полка получил по царскому Указу от 17 августа 1851 года чин генерал-майора. Можно сказать – генерал-майора береговой службы. Пенсия в отставке была ему назначена в 838 рублей 50 копеек в год. Сумма по тем временам значительная.

Азовское казачье Войско приняло первого в своей истории назначенного Наказного Атамана. Армейского полковника Бираховича. С ним оно и вступило в Восточную (Крымскую) войну.

Прежде чем приступить к описанию действий Азовского казачьего Войска в период с 1853 по 1855 год, надо отметить, что к этому времени оно было единственным из казачьих иррегулярных войск Российской империи, имевшим в своем составе вооруженные морские суда, сведенные в оперативное соединение – во флотилию. Хотя эта флотилия в хозяйственно-канцелярской жизни подчинялась штабу и интендантству Кавказской армии, район ее боевых действий и задачу определял штаб Командующего Черноморским флотом в Севастополе. На 1 мая 1853 года регулярный Черноморский флот имел в своем составе 181 боевой и вспомогательный корабль, из них 7 вооруженных пароходов и 28 гребных судов. В сравнении с этой армадой два-три десятка казачьих барказов с парой крошечных пушечек на борту казались пародией на «потешный» флот Петра I. Для начавшейся очередной, трудно сосчитать, какой точно по счету, русско-турецкой войны имеющегося Черноморского флота было достаточно. Парусно-гребной казачьей флотилии ставилась очень скромная задача: содействие русской армии на Кавказском берегу и препятствие связи турок с горцами в восточной части Черного моря. Дело обычное, привычное. Никто и представить себе не мог, что азовцам предстоят настоящие морские бои с вооруженными пароходами флота «владычицы морей» – Великобритании. Впрочем, никто и не гадал, что разгром группы вспомогательных турецких кораблей, произведенный эскадрой адмирала Нахимова в Синопской бухте, обернется для России войной с рядом европейских государств.