Текст книги "Самоисследование - ключ к высшему Я. Понимание себя."

Автор книги: Александр Пинт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Истории для понимания

Учитель, я пришел

Ученик сказал Лао-цзы:

– Я пришел, Учитель.

– Если ты говоришь, что пришел, – ответил Лао-цзы, – ты наверняка еще не пришел.

Ученик ждал еще несколько месяцев и однажды сказал:

– Вы были правы, Учитель, – теперь оно пришло.

Лао-цзы взглянул на него с величайшим участием и любовью и потрепал по голове:

– Теперь все в порядке, скажи, что произошло. Теперь я с удовольствием послушаю. Что случилось?

Ученик сказал:

– До того дня, как вы сказали: "Если ты говоришь, что пришел, то наверняка не пришел", я, прилагая усилия, старался, делал все, что мог. В день, когда вы сказали: "Если ты говоришь, что пришел, то наверняка не пришел", до меня дошло. Как «я» могу прийти? «Я» – это барьер, я должен уступить дорогу. Дао пришло, – сказал он. – Оно пришло лишь тогда, когда меня не стало.

– Расскажи остальным ситуацию, в которой это пришло, – попросил Лао-цзы.

И тот ответил:

– Я могу сказать только, что я не был хорошим, не был плохим, не был грешником, не был святым, не был, ни тем, ни этим, я не был кем бы то ни было, когда оно пришло. Я был лишь пассивностью, глубочайшей пассивностью, лишь дверью, отверстием. Я даже не звал: ведь зов шел бы с моей подписью. Я совершенно забыл о нем, я просто сидел и даже не стремился, не рвался, не горел. Меня не было, – и внезапно оно преисполнило меня.

Дух не ведает смущения

Ле Юйкоу показывал Бохуню-Несуществующему свое искусство стрельбы из лука: натянул тетеву, поставил на локоть кубок с водой, пустил стрелу, а потом, не дожидаясь, когда она долетит до цели, пустил и вторую, и третью. И все это время стоял не шелохнувшись, точно истукан.

– Это мастерство стрельбы при стрельбе, а не стрельба без стрельбы, – сказал Бохунь-Несуществующий. – А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на скалу и встал на камень, нависший над пропастью в тысячу саженей?

Тут Несуществующий взошел на высокую скалу, встал на камень, нависший над пропастью в тысячу саженей, повернулся и отступил назад так, что ступни его ног до половины оказались над пропастью, а потом поманил к себе Ле Юйкоу. Тот же, обливаясь холодным потом, упал на землю и закрыл лицо руками.

– У высшего человека, – сказал Несуществующий, – дух не ведает смущения, даже если он воспаряет в голубое небо, опускается в мировую бездну или улетает к дальним пределам земли. А тебе сейчас хочется зажмуриться от страха. Искусство твое не многого стоит!

Не оставлять следов

Умирая, дзенский монах Бокудзю попросил своих учеников принести все его книги, все, что он написал, и все, что он сказал. Все это было сложено, но они не могли понять, что он собирается делать. А он начал сооружать из них костер.

Они начали кричать и визжать.

Бокудзю, видя такое, сказал:

– Я собираюсь уходить и не хочу оставлять за собой следов. Я не должен оставить ни одного отпечатка своих ног. Отныне тот, кто пожелает следовать за мной, должен будет следовать за собой. Тот, кто захочет понять меня, должен будет понять себя. Вот почему я уничтожаю все эти книги.

Замещение

Суфийского шейха спросили, почему он не принял руководство группой учеников, желавших перейти к нему от своего прежнего наставника.

Он сказал:

– Эта ситуация похожа на ситуацию из жизни растения или другого растущего существа. Поместить себя во главе чего-либо, находящегося в процессе умирания, означает принять участие в этом процессе. Отдельные части могут продолжать процветать, особенно если вложенная в них энергия была велика. Но само растение, неся в себе признаки смерти, будет переносить эту тенденцию на все, чтобы не соприкоснулось с ним как с целым.

Кто-то спросил его:

– Но какова ситуация в тех исторических примерах, когда реформаторы и другие деятели фактически принимали от других руководство деятельностью, и она продолжалась еще с большим размахом.

Он ответил:

– Это относилось не к школам обучения, а к мирской деятельности, которая имела реальный смысл только в воображении поверхностных людей и тех, кто видит внешнюю сторону.

Смерть через сорок дней

Один человек пришел к врачу и сказал, что его жена не рожает ему детей.

Врач осмотрел женщину, пощупал ее пульс и сказал:

– Я не могу лечить от бесплодия, потому что я обнаружил, что по некоторым причинам вы умрете через сорок дней. Услышав это, женщина так разволновалась, что в оставшиеся дни не могла ни есть, ни пить, ни спать. Но в назначенный срок она не умерла, и поэтому муж пошел выяснять отношения с врачом, как он это объяснит. А врач сказал:

– Да, конечно, я знал это! Но теперь она может иметь детей.

Муж попросил объяснить ему подробно. На что врач сказал:

– Ваша жена была очень толста, и бесплодие ее было связано с этим. И я понял, что есть только одна вещь, которая сможет оторвать ее от еды – это страх смерти. Теперь рожайте на здоровье.

Особенности настройки восприятия

Молла пришел в другой город. Когда он разгуливал по базару, кто-то спросил его:

– Какой сегодня день?

– Я, сынок, только сегодня пришел сюда и пока не знаю здешних дней, – ответил Молла. – Спроси об этом у кого-нибудь из местных жителей.

Измени видение – и проблема исчезнет

– Какими будут ваши вопросы и запросы сегодня?

– Как можно вырваться из привычного круга обыденной жизни?

– Хорошо, спасибо. Следующий вопрос.

– Жизнь, в которой мы живем, агрессивна и жестока. Могут ли быть другие взаимоотношения между людьми?

– Что общего в этих вопросах? Какова суть запроса, выраженная в них?

Я бы назвал это искусством видеть. Все вокруг – это возможность что-то увидеть. Кто-то видит одно, кто-то видит другое. Кто-то видит конфликт, кто-то в этом же может видеть возможность для обогащения, другой видит нечто скучное и теряет интерес.

Нас всех окружает что-то. Это что-то мы называем по-разному. Мы называем это миром, реальностью, иллюзией и т. д., но все, что есть, это то, что можно видеть. Поэтому основной вопрос заключается именно в том, насколько мы способны видеть. О чем бы мы ни говорили, какие бы вопросы ни задавали, насколько бы различными они ни казались на первый взгляд, все они сводятся к способу, характеру и особенностям нашего восприятия. Вы спрашивали у меня, почему когда один человек уходит, это не так больно, по сравнению с уходом другого человека. Ведь и это вопрос видения. Вы просто видите это таким образом. Ведь то же самое можно увидеть и по-другому, и тогда это не будет так больно. Возможно, будет даже радостно.

Что делают люди все время? Они пытаются изменять внешние обстоятельства таким образом, чтобы получить то, что хотят получить. Если они боятся потерять что-то, что им дорого, то будут создавать такие условия, чтобы это не было потеряно. Они будут это приближать и укреплять. Но ведь есть и совершенно иная возможность. Она заключается в том, что можно посмотреть и исследовать сам механизм своего восприятия.

Мы видим, что любой вопрос, любая проблема, сформулированная или еще не сформулированная человеком, является ракурсом его видения чего-либо. То есть формулировка проблемы и есть ракурс видения человеком чего-то, что он считает важным. Обычно, определяя проблему или рассматривая какой-то вопрос, человек формулирует определенную тему. Тема – это нечто, что находится как бы вне этого человека, и он говорит об этом как о чем-то, что находится вне его. Он хочет разобраться в той теме, которую обозначил. А если мы посмотрим немножко по-другому. Если мы будем говорить не о некой теме, которая является чем-то отделенным от данного человека, а о данном человеке как о том, кто имеет определенное видение этой темы.

То, что выделил человек в качестве темы, и то, как он ее видит, является на самом деле особенностью настройки его восприятия, видения. Видение может быть широким, может быть узким, оно может быть очень сильно замутненным или более ясным. Но это видение данного человека. Сам человек является как раз тем самым инструментом, который и определяет то, что он увидит. Очень важно понять это!

Вы обратили внимание, что я всегда пытаюсь перевести ракурс вашего внимания, когда задается какой-то вопрос, не на саму тему, а на того человека, который взял эту тему. Я пытаюсь показать, что самым главным является не исследование какой-то внешней, отвлеченной для данного человека темы, а исследование его самого как воспринимающего устройства, в частности того, что породило в нем представление о важности данной темы.

Мы все время возвращаемся к самому себе, к тем механизмам, которые определяют нашу возможность или невозможность видеть что-либо. Именно это является самым важным. Именно в этом содержатся ответы на уже заданные вопросы и на многие другие, которые могут быть заданы.

Так, что же определяет возможность человека видеть? Почему и как возникает сама возможность видеть что-то? Как у человека, так и у животных есть физические органы чувств, с помощью которых воспринимается материальный внешний мир. Именно с помощью этих органов мы воспринимаем физический мир, но воспринимаем его по-разному. Например, в восприятии собаки очень значительным является обоняние. Разные существа используют свои органы восприятия в очень разном соотношении.

Когда я говорю "видеть, воспринимать", я имею в виду все органы чувств, речь идет не только о зрении. Так, что же позволяет нам видеть целостно и что не дает нам так видеть? За всеми этими физическими органами: глазами, ушами, кожей с нервными окончаниями – стоит мозг. Он и принимает все идущие от них сигналы. Это просто определенные сигналы, которые поступают через органы чувств куда-то в мозг, и дальше он их обрабатывает определенным образом. Это достаточно сложная система, но упрощенно она работает таким образом. Мы говорили, что на одну и ту же ситуацию разные люди реагируют по-разному. Одни видят в ней одно, другие другое. Хотя источник внешнего воздействия у всех мог быть одинаковый, но все видят по-разному. Какой вывод можно сделать? Из этого можно сделать вывод по крайней мере о том, что этот аппарат – мозг и то, что образуется на его основе, – ум, определенным образом фильтрует, выбирает и дифференцирует всю информацию, которая приходит к нему через органы чувств. А почему какие-то вещи воспринимаются, а какие-то нет?

Что будет, если вам откроют «третий глаз»?

– Тут какая-то безысходность, мы ходим по одним и тем же кругам, сколько же можно. Мне бы хотелось все-таки выскочить из круга.

– А вот, допустим, вы не выскочите. Как вы доживете свою жизнь?

– Видимо, доживать буду.

– Если вам скажут, что это невозможно, вы просто будете продолжать жить так, как вы жили, или вам такая жизнь уже точно не нужна?

– Нет, скорее всего, у меня есть все-таки какие-то привязанности, что-то меня удерживает.

– И, как я понимаю, вы не очень хотите это отпускать,

– Безусловно. Я считаю, что это относится ко многим.

– Вот вы сейчас сидите и смотрите на эту стенку. Вы говорите: "Я устал смотреть на эту стенку. Я хочу увидеть что-то другое". Я вам говорю: "Тогда посмотрите в окно". Но для того чтобы вам посмотреть в окно, вы должны развернуться на 180 градусов, и тогда уже не будете видеть стену.

– Я могу одновременно смотреть в окно и удерживать образ стены.

– Вот именно это вы и пытаетесь сделать. Это попытка сидеть на двух стульях. Причем стулья расползаются. Вы можете пытаться их соединять, но есть вещи, которые совершенно несоединимы, которые не могут находиться вместе. Как мне кажется, вы пытаетесь увидеть что-то, что никак не сочетается с тем, что у вас есть, но при этом вы не хотите отпустить и то, что у вас есть.

– Да, я пока не готов.

– А вы понимаете, что вам не удастся увидеть ничего неизвестного, потому что окно туда закрыто стеной того, что вы не хотите отпустить – привычным.

– Скорее всего да, пока я держусь за что-то, скорее всего не удастся.

– Но тогда получается, что те вопросы, которые вы задаете, это праздные вопросы, в связи с тем что мы сейчас выяснили. Что на самом деле ответы на эти вопросы лежат не где-то за тридевять земель и не требуют прочтения миллионов книг, хождения на какие-то лекции или еще что-то в этом роде. Они требуют просто отпустить то, за что так держится ваш обусловленный ум. И пока это не будет отпущено, ничего нового не может быть увидено.

Вы знаете, почему я считаю это весьма важным вопросом, потому что, как я вижу, это характерно для очень многих людей. Если открыть газету, не знаю, как сейчас, в одно время были очень часто объявления типа: "Открытие третьего глаза со 100-процентной гарантией". Представляете, что такое открыть целостное видение человеку, который к этому не готов? Почему так много людей, которые попадаются на такого рода предложения? Им интересно. Что лежит за этим? За этим лежит некое представление о том, что можно узнать что-то неизвестное, при этом не оставляя ничего известного, привычного.

Так считают очень многие люди. Им кажется, что неизвестное можно открыть как некий занавес в театре. Вот я сижу в зале, например, рядом сидит жена, тут же любовница, братья, сестры, мне очень хорошо, в кармане у меня 1000 долларов, и жизнь улыбается мне. И теперь мне хочется чего-нибудь новенького. Сделайте мне красиво, сделайте мне интересно. Пожалуйста. Сейчас же открывается занавес, и там тебе миры всякие загадочные, первое небо, второе небо, седьмое небо и так далее… Вот так, как мне кажется, представляют некоторые люди открытие чего-то неизвестного. У него уже все есть, теперь ему еще чего-то новенького хочется.

Честно вам скажу, я когда-то думал точно так же. Потом все было совершенно по-другому. За все нужно платить, а за большие подарки платить очень дорогой ценой. Какие-то люди говорят: "Мне опостылела эта жизнь, я не хочу больше так жить, я хочу видеть другие миры, духовные миры и так далее…" А когда возникает вопрос, что для этого нужно что-то сделать, от чего-то отказаться, хотя бы утром встать в пять часов, он говорит: "Нет, это сложно, я встаю в девять часов". И этот человек с пеной у рта будет доказывать, что ему хоть в петлю, что он хочет других миров, он так больше жить не может. Это смешно, но это сплошь и рядом.

Отказаться самому или ждать пока отберут?

– На прошлом занятии задали вопрос: что надо делать для того, чтобы прийти к этому, как действовать, от чего отказаться, как отказываться. У меня, например, по жизни так получилось, что не то, что я отпускал, а жизнь сама забирала, не спрашивая меня, я много терял и продолжаю терять, и, может быть, я потому и здесь, просто я это увидел. Может быть, я мог сделать это осознанно? Но я не знаю, что дальше, что нужно еще и создаю какие-то новые привязанности?

– Бывает, что человек всю жизнь посвятил тому, чтобы ликвидировать привязки, жертвовал, вроде бы всем, а потом в конце жизни оказывается, что он привязан к самой идее отказа от привязанностей?

– Какого-то готового рецепта нет. Более того, у каждого это по-своему, очень уникально и очень индивидуально. Нельзя сказать, что сначала мы отпустим это, а потом то и т. д. Я могу сказать одно: это очень болезненный, очень тяжелый процесс.

В какой-то период времени может казаться, что главное – найти настоящее знание, книгу, технику, метод… Ты прочтешь, узнаешь и произойдет озарение. Это не так. Это не приходит в связи с прочтением какой-то новой информации, в связи с посещением какого-нибудь святого места или еще что-нибудь в этом роде. Хотя и может с этим совпасть. Вообще это связано только с одним – с твоей готовностью увидеть то, что тебе мешает, – привязанности обусловленного ума.

Ум очень изощрен, очень хитер, поэтому очень не просто все это увидеть. Много раз идет возвращение к каким-то вещам, которые казались уже пройденными. Почему все опять возвращается? Разве я это уже не прошел? Значит, еще нет. И тогда вы можете опять перестать видеть свои привязанности, перестать хотеть их видеть. Надо иметь очень большое устремление, чтобы не остановиться и не заснуть опять. Это очень сложный процесс. Это невозможно делать между делом. Это работа, которая всегда с тобой. Все подчинено ей. Все направлено на нее. Ее нельзя делать между чем-то. Многие люди ходят на какие-то психологические, духовные, эзотерические, религиозные курсы, занятия, тренинги, службы, считая, что можно духовно развиваться, эволюционировать между делами на работе, между какими-то интрижками. Это маловероятно. Это требует всего тебя, всего без остатка. Если вы что-то оставляете себе про запас, то ничего не получится. Обычно человек всегда что-нибудь хочет себе оставить. Например, представление о себе как об умном, добром, духовном человеке или еще что-нибудь в этом роде. Я сейчас говорю о представлениях, убеждениях, верованиях, а не о материальных вещах. Что-то такое материальное, имеющее физически видимое выражение оставить в принципе легче, трудно оставлять идеи, очень трудно оставлять убеждения, представления, которые стали чем-то само собой разумеющимся для человека.

Есть представления, в которые многие люди верят. Например, человек говорит: "Я верю в Бога". Что значит – человек верит в Бога? Вообще, почему возникает необходимость веры? Потому что это не само собой разумеющееся. "Я в этом сомневаюсь, и чтобы преодолеть свои сомнения, я верю. Я верую все больше и больше. Я хочу веровать". Почему? Да потому, что я на самом деле сомневаюсь. Иначе зачем я буду так усиленно стараться поверить?

Есть атеисты и теисты. Они друг друга поддерживают в представлении о Боге. Одни говорят: "Он есть", другие говорят, что Его нет. Но ведь те и другие о Нем говорят и тем самым поддерживают эту идею, это представление. На самом деле, они находятся на одной горизонтальной плоскости, в которой имеются две полярности. Это две стороны, грани одной и той же идеи.

В сознании человечества существуют глобальные идеи и представления, которые оказывают большое влияние на человечество в целом и на отдельных людей в частности. Давайте, если хотите, исследуем этот вопрос, мне он представляется крайне важным. Например, убеждение о долге и ответственности. Как вы считаете, является ли распространенным убеждение об ответственности? На этом убеждении очень многое построено.

– Никакое государство, цивилизация не сможет без этого существовать, потому что на долге, на ответственности все держится. Если это убрать, то произойдет распад.

– Отпускание привязанностей ума очень тесно связано с долгом и ответственностью. Для того чтобы от чего-то отойти, нужно выполнить свой долг. Порой для этого может и жизни не хватить. А посему освободиться от всего мне кажется невозможно. И даже не нужно.

– Да, я так чувствую, что мы подобрались сейчас к очень важной вещи, которая никого не может оставить равнодушным. Давайте посмотрим, что такое чувство долга.

Вы можете говорить с очень разными людьми о существовании долга, обязанностей, и в этом они будут согласны с вами. В чем-то другом, может быть, будут разные убеждения, а здесь одно и то же. Один скажет: "Я должен семье", другой скажет: "Я должен государству", третий скажет: "Я должен своему богу", а четвертый еще кому-то или чему-то. Но все они говорят о том, что кому-то что-то должны. Смотрите, это глубочайшее убеждение, характерное для очень многих людей. Поэтому я думаю, что есть смысл его исследовать. Если человек имеет идею долга, то он опредмечивает ее каким-то определенным образом, то есть признает свой долг, например, перед организацией, страной, семьей, данным человеком и так далее. Если человек делает что-то, что не соответствует его представлению о выполнении долга, то что он будет испытывать?

– Чувство вины.

– Он будет испытывать чувство вины. Вы никогда не обращали внимание на то, что очень многие старые механизмы работы ума человека основаны именно на этом? Эта идея внедряется в ребенка с самых первых лет его жизни. Внедряется через родителей, которые уже имеют ее от своих родителей и так далее.

Долг – это представление о том, что кто-то кому-то должен: ребенок должен родителям, родители должны своим родителям и т. д. Семья – ячейка общества. Не случайно возникло такое сопоставление. Это действительно так, ведь через семью государство проводит ту идею, без которой оно не может жить – идею долга.

– Это нужно государству. Почему Древний Рим владел такими территориями? Горстка римлян завоевала такие огромные пространства? Потому что каждый римлянин имел такое чувство долга, что он ради благополучия Рима мог отдать жизнь.

– Совершенно верно. Если в человека внедрить идею сознательного долга, то им можно управлять, так сказать, дистанционно, на расстоянии. Потому что если он не выполняет долг, то он испытывает чувство вины. Это страшная вещь – чувство вины. Это как крючок для рыбы, за который ее можно тащить куда угодно.

Представьте себе, что вы заглотнули крючок, он прицепился к вашему языку, кто-то тянет его к себе. Ему достаточно лишь немного потянуть, и у вас моментально возникает огромная боль в языке, и вы просто побежите за ним. Причем даже и тянуть-то потом не надо, потому что достаточно сказать вам: "Сейчас потяну", и вы уже бежите. И это то, что есть у всех. Долг перед этим, долг перед тем, долг перед Родиной, долг перед родителями, долг перед семьей, долг перед людьми, долг перед делом.

Человек весь в долгах. И это те самые крючки, за которые можно тянуть. Можно ли говорить о какой-то свободе? Можно ли говорить о каком-то свободном видении? Что видит человек, у которого зацеплен за язык крючок, а кто-то за него тянет? Он что-нибудь видит, кроме этого крючка? На что он будет обращать внимание? Все его внимание будет обращено на опасность, связанную с крючком, леской и тем, кто ее держит. Разве он будет обращать внимание на что-то другое? Он способен на что-то другое обращать внимание? Ведь если сейчас его потянут за крючок, то вы представляете, что в связи с этим он будет испытывать?

Может ли человек, у которого в языке несколько таких крючков, иметь какое-то свободное мнение? Может ли он вообще собой распоряжаться? Он даже голову не может поднять, потому что, если будет поднимать голову, то натянется леска, и ему крючок вопьется в язык. У него даже возможности поворота головы и глаз ограничены.

– Если попытаться освободиться от этих лесок и крючков, то образуется пустота. Вроде свобода… Но это кошмар… Не знаешь куда себя деть. И тогда начинаешь хотеть опять вернуться к тому, что было.