Текст книги "Чертовщина. Истории о сверхъествественном и потустороннем"
Автор книги: Александр Масалов
Жанр:
Эзотерика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Масалов Александр Александрович
Чертовщина. Истории о сверхъестественном и потустороннем
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я никогда не сомневался, что люди в повседневной жизни часто сталкиваются с явлениями, которые вряд ли можно объяснить с рациональной точки зрения.
Поговорите с любым человеком, и он в конце концов признается, что он сам, его близкие, родственники, сослуживцы или знакомые были очевидцами чего-то странного...
Более того, довелось мне когда-то активно сотрудничать с аномальными изданиями.
Насмотрелся и наслушался всякого...
Причём в редакцию приходили не только городские сумасшедшие, но и люди внешне вполне нормальные.
Последние, сильно смущаясь и прося не упоминать их фамилии, рассказывали об очень странных событиях, очевидцами и свидетелями которых они были.
Доказательств, как правило, никаких.
Только клятвенные заверения, что «Так всё и было... Вы мне верите?».
Ну, верю не верю, а газетные полосы чем-то заполнять надо...
Когда я издал книгу о Ванге [1]1
Масалов А. Ванга. Последний человек из Атлантиды. – Ростов н/Д: Феникс, 2006.
[Закрыть] , знакомые и полузнакомые люди вновь пошли косяком.
Но в этот раз они явственно выражали надежду, что автор не только заинтересуется странными историями, которые приключились с рассказчиками, но и целую книжку напишет – о них, будущих «звёздах»...
– Я совсем как Ванга, – заявила одна случайная знакомая. – Только времени не было заниматься ЭТИМ...
– Я – восходящая звезда народной медицины! – сказал один знакомый. – Васю знаешь? Я его вылечил травами! А щас Петю лечу...
– Я пишу РАЗГОВАРИВАЮЩИЕ картины, – ошеломил прямо с порога сосед. – Пойдём ко мне домой, я покажу!
Что и говорить – у каждой профессии есть свои издержки...
Раздражённый донельзя активностью «персонажей», я всё-таки решил: если и буду писать, то о вас там не будет ни слова!
Истории, наиболее интересные с точки зрения сюжета, изменю так, что вы и сами их не узнаете.
Если для удобства изложения потребуется вести повествование от первого лица, то сделаю это без колебаний.
Надеюсь, читатели поймут, что автор этой книги просто рассказывает странные загадочные истории, а не делится пережитым...
Часть 1
ВРАТА. История первая
1
На Земле есть только семь мест, где мир людей почти соприкасается с Царством мёртвых.
Достаточно стать в центре «огненной пентаграммы», произнести заклинание, и откроются Врата.
Но горе тому, кто ошибется, произнося заклинание: ужасен гнев Высших Сил, охраняющих миры...
Так было начертано на каменной плите, обнаруженной в 30-х годах близ Ашхабада во время археологических раскопок.
Сама плита не сохранилась. До наших дней дошли фотографии иероглифов, высеченных на её поверхности.
Лишь совсем недавно удалось их прочесть...
2
– Ты ещё можешь уехать в город, – сказал Валерий Павлович.
– А ты бы уехал? – Николай Иванович усмехнулся.
– Вряд ли.
– То-то же. Который час?
– Без десяти полночь.
– Тогда у нас ещё есть минут пять на перекур.
Оба учёные походили друг на друга как братья. Примерно одного возраста (около полтинника), среднего роста, в очках, склонные к полноте. Даже одеты одинаково: джинсы, ситцевые рубашки (цветные, в крупную клеточку), туфли.
Они стояли у старенькой «Нивы» и курили, рассматривая систему канавок, выдолбленную в окаменевшей земле. Канавки, пересекаясь, слагались в пентаграмму – знак, похожий на обычную пятиконечную звезду.
Стемнело – как это и бывает в пустыне – быстро. Участок почвы с пентаграммой освещали только звёзды и фары автомобиля. Аккумуляторы почти разрядились, и свет был не белый, а какой-то жёлтый.
– Неровно получилось, – сказал Николай Иванович. – Смотри, вон тот край скособочен.
– Ерунда, – отозвался Валерий Павлович. – В магии имеет значение лишь время и место. Работать будет не эта звезда, а тот астральный образ, который она породит в нашем сознании. Или в подкорке.
– Неужели мы побываем... там?
– Потерпи ещё семь... нет, шесть с половиной минут.
– Волнуешься?
– Не то слово. Скорее – как-то не по себе.
– Если получится, что будем делать?
– Это зависит от того, что мы увидим в Царстве Мёртвых.
– Ты думаешь о том же, о чём я?
– Я не телепат.
– Бывают очень опасные знания.
– Да. Бывают.
Некоторое время они курили молча. Потом часы на руке Валерия Павловича пискнули – сработал таймер.
Три минуты. Пора.
Николай Иванович кивнул. Аккуратно растоптав окурок, достал из багажника канистру с бензином и принялся ходить вдоль канавок, заливая в них горючку.
Тем временем Валерий Павлович поднял крышку ноутбука. Компьютер вышел из спящего режима. Загудел винчестер, и на экране появилось рабочее поле.
Одним кликом открыл файл, содержащий текст заклинания. В общей сложности, четыре страницы абракадабры. Настолько трудно произносимой, что было ясно, почему в Царстве Мёртвых, если верить древним письменам, за последние несколько тысяч лет побывали лишь избранные.
– Минута, – сдавленным голосом произнёс Николай Иванович.
– Через пятьдесят секунд подожги бензин.
– А мне где быть? С тобой, в пентаграмме?
– Врата открывает один человек. А сколько человек войдут вслед за ним – не имеет значения.
С ноутбуком в руках шагнул в центр «звезды».
Когда загорелся бензин, вздрогнул.
– Обратный отсчёт!
– Семь, шесть, пять, четыре, три... Давай!
Валерий Павлович облизнул враз пересохшие губы и стал громко читать заклинание, надеясь, что русская транскрипция текста более-менее адекватна оригиналу:
– Х’мнг пшонгл шбан аут’б инг...
Ему показалось или почва под ногами задрожала?
Что это? Совпадение?
– Юх’г ажн’гл пхиш...
Язык отвалится, пока такое выговоришь. А надо каждый звук выговаривать максимально чётко.
Шквал ветра ударил в лицо. К небу взвилось облако пыли, закрутилось столбом.
Едва закончился текст в первом абзаце, пылевое облако разделилось на две части.
Голос, могучий, громогласный, звучащий словно с небес, обдал ледяной надменностью:
– Кто вы, идущие в Царство Мёртвых?
– А вы кто? – спросил Валерий Павлович, озираясь. – Где вы?
– Задан вопрос. Отвечай. Или умрёшь.
– Мы учёные. Нас двое.
– Зачем вы идёте в Царство Мёртвых?
До Валерия Павловича вдруг дошло: он не слышал Голос. Голос звучал, зарождаясь внутри черепной коробки.
– Я сказал: мы – учёные. – «Может, он не знает, кто такие учёные?» – Жрецы, чей смысл жизни состоит в познании мира.
– Царство Мёртвых непостижимо для живых. Непостижимо и ужасно. Врата начали открываться. Подумай и прими решение: уверен ли ты, что хочешь идти дальше? Ещё есть возможность вернуться.
– Да, хочу.
– Чтобы живые могли войти в Царство и вернуться обратно, они должны заручиться поддержкой Высших Сил. Силы эти могучи и безжалостны. Одна ошибка – и ты останешься в Царстве Мёртвых навсегда. Знай это!
Голос умолк.
– Страж, ты здесь?
Тишина. Только ветер свистел в ушах да содрогалась почва под ногами. Как будто где-то глубоко, под растрескавшейся от дневного зноя почвой, на которой могла расти лишь дикая колючка, работала гигантская машина.
– Эй, Страж!
– Разве ты не понял? – почти закричал Николай Иванович. Его буквально трясло. – Это не Страж. Это – напутствие, последнее предостережение...
– Как ты там?
– Палыч, слушай... Мы с тобой и без того сделали чертовски много. Мы получили доказательство того, что эта штука работает... Мы не знаем, какие Силы пробудятся, когда ты прочтёшь всё остальное. Я подозреваю: то, что уже было, это лишь цветочки!..
– Замолчи! Какой ты учёный, если боишься сделать второй шаг на пути к открытию, сопоставимому... даже не знаю с чем! Атомная энергия, освоение космоса, компьютеры – мелочь по сравнению с Царством Мёртвых. Мы на пороге величайшего открытия в истории человечества!!!
И Валерий Павлович стал читать дальше:
– Аг’х шнуд оншм...
Столбы пыли засветились. Между ними вдруг появилось пятно ослепительно яркого света. Пятно расширялось, превращаясь в некое подобие входа. Оно притягивало к себе, манило.
Наконец, свет, исходящий из Врат, стал нестерпимо ярким. Валерий Павлович был вынужден стать к нему боком.
Что-то истошно завопил Николай Иванович. Не от боли. От смертельного ужаса.
Не прекращая чтения, Валерий Павлович на долю секунды вскинул голову, чтобы посмотреть, что могло испугать археолога, и тут же снова уткнулся в текст на мониторе. В окружающей его темноте был кто-то ещё. Или что-то. Какие-то исполинские тени, закрывающие собой звёзды...
По сторонам лучше не смотреть. Уже немного осталось. Пять или шесть строчек.
Трясущимися пальцами Валерий Павлович надавил на стрелку курсора, чтобы заменить прочитанное новым текстом.
И вдруг текстовой файл свернулся и исчез. Вместо него на рабочем поле появилась «иконка» с надписью: «Программа выполнила недопустимую операцию. Перезагрузите систему».
Валерий Павлович осёкся, не веря своим глазам.
Открывшиеся было Врата захлопнулись с оглушительным грохотом.
Словно небо обрушилось на твердь...
3
На рассвете первые лучи солнца осветили перевёрнутую «Ниву» и два мужских трупа, почти полностью занесённых пылью.
В руках один из мужчин держал разбитый ноутбук.
Через пару дней погибших случайно нашли кочевники. Покрутили головами. Сошлись во мнении, что во всём виновата ночная буря, застигшая врасплох этих автотуристов.
До ближайшего города было далеко. И не по пути.
В общем, кочевники решили, что сообщат властям о находке чуть позже, и закопали оба трупа рядом с машиной. Несмотря на ворчание старика-кочевника – он был очень недоволен всем происходящим.
Старику, похоже, очень не терпелось убраться отсюда как можно быстрее. Пока молодые копали могилу, он стоял рядом со своим верблюдом, который меланхолично жевал колючку.
Наконец, всё было закончено. Старик-кочевник первый залез на верблюда и поехал прочь, бормоча:
– Худое место... Очень худое... Это мне отец рассказывал. А ему – его отец... Раньше люди знали больше, чем сейчас...
ЖЕРТВА. История вторая
1
Посёлок носил странное для российской глубинки название – «Сахара».
Местные жители охотно рассказывали приезжим, что когда-то, ещё до революции, здесь находилось имение дворянина Викентия Павловича Сахарова, и называлось оно «Сахаровка». Потом, с началом мелиорационных работ в соседнем районе, был нарушен баланс грунтовых вод, и поля стали высыхать.
Сахаровку в разговорах всё чаще называли Сахарой. Прозвище в конце концов перекочевало в официальные документы...
Глядя на цветущие луга, колосящиеся поля и великолепные рощи, в это трудно было поверить.
Приезжие хмыкали и качали головами:
– Не очень-то на Сахару похоже...
– Так ведь чёрт поймёт эти грунтовые воды. Сперва оскудели – и мы почти превратились в пустыню. Потом вернулись...
Старожилы знали об истинных причинах возрождения Сахары. Но молчали. И были правы.
Кто бы им поверил?
2
Была ещё одна странность, на которую обращали внимание приезжие: главу поселковой администрации называли – за глаза, разумеется, – Водомером.
Почему?
Каждую весну, в одни и те же дни, он собственноручно измерял уровень воды в речке Широкая. Если глубина больше метра – будет урожай, всё в порядке. Меньше – засуха погубит посевы.
Традиция эта зародилась в начале тридцатых годов, когда председателем сельсовета назначили Якова Мстиславского.
Засуха началась при нём. При нём и закончилась.
Когда Мстиславского арестовали в 37-м году, сотрудники НКВД обнаружили в его избе полсотни рукописных книг о Боге и Дьяволе. Некоторые – очень древние.
На допросе спросили:
– Старообрядец?
И хоть председатель ответил «нет», всё равно сгинул в лагерях. А его зам, который всё знал о засухе, остался – он-то и написал донос...
Он стал следующим Водомером.
А потом были другие...
3
Глава поселковой администрации приехал в контору очень не в духе.
Сел в кресло, включил телевизор и тут же выключил.
Неделю назад уровень воды был критический – 98 сантиметров. Сегодня он упал до 91. Значит, дело дрянь. И грядущий неурожай и засуха – не самое страшное...
Надо принимать решение.
Глава тяжело вздохнул, снял трубку телефона и позвонил директору сельхозпредприятия «Сахара».
– Алло, Петрович...
Разумеется, директор узнал его голос, но глава представился, чтобы дать понять, зачем он звонит:
– Это Водомер.
И просто физически ощутил, как человек на другом конце линии обмер.
– Приезжай. Надо поговорить...
Дожидаясь директора, глава администрации достал из холодильника бутылку водки, поставил на столик в углу кабинета. Потом – блюдце с салом и две стопки...
– Опять, да? – спросил директор с порога.
–Да.
– Кого?
– Не знаю, – сказал Водомер. – В том-то и проблема.
– Как это?
– Я сложил, как обычно, дату, месяц и год. Получилось 23. Это буква «х». В русском языке нет женских имён на букву «х».
Цвет директорского лица из бледного стал каким-то серым.
– Тогда нам капец пришёл.
– Ещё не пришёл. Думай. Одна голова – хорошо, а две – лучше...
Водомер разлил водку по стопкам, и они выпили, не чокаясь.
– «X» – это может означать «Христина», – сказал директор.
– Мы не в Польше живём. В нашем посёлке нет Христин...
– Зато есть аж две Кристины. Одна в пищеблоке работает, другая на почте. Вдруг подойдут?
– Предположим. Другой версии всё равно нет... Они девушки?
– Ну... – Директор глупо улыбнулся. – Я не проверял... Вряд ли...
– Я не про это! Надо, чтоб молодая была и красивая!
– Та, что в пищеблоке, недавно школу закончила.
–Это... такая... светленькая?
– Она.
– Интересная девочка, что и говорить... А фамилия как?
– Жаборовская.
– Гм... – сказал директор. – Корни у неё то ли украинские, то ли польские... Чёрт, а ведь она может сойти за Христину!
– Какая глубина?
Мрачно:
– Девяносто один сантиметр.
– Девять плюс один... – вслух прикинул директор. – Десять... Значит, «И». Игорь, Иван, Игнат...
Помедлил немного и сказал упавшим голосом:
– Она с Мишкой Косиловым встречается. А до него с Вовкой Губановым любовь крутила. А до него – с Эдиком Вепринским... Не подойдёт.
– Рано ты, Петрович, руки опустил. У такой красавицы – и только три хахаля? Не верю.
Глава выглянул в приёмную. Никого. Только секретарша за компьютером – делает вид, будто работает, а сама, небось, пасьянс раскладывает...
– Лена, ты знаешь Кристину Жаборовскую? Ну, из пищеблока...
– А что?
– Говорят, редкостная вертихвостка. Парней, как перчатки, меняет...
Через минуту глава вернулся в кабинет.
– Есть! Есть!! Игорь Азольский, механизатор!!! Он, говорят, до сих пор по ней сохнет...
– Так он же у меня работает! – встрепенулся директор.
– Звони ему, – приказал глава.
4
Игорь Азольский, худой длинный парень в замасленном комбинезоне, растерянно глянул сперва на главу, а потом на директора.
– Это шутка?
– Нет, – сказал глава. – Это тебе не я, это тебе Водомер приказывает.
– Слышал я о Водомере от деда. Думал, байка.
– Это не байка, Игорь. Это реальность. Если хочешь – наследие прошлого, от которого нам не отвертеться, пока существует этот посёлок.
– Да чтоб он провалился сквозь землю, если ради него надо человека утопить!
– Если ты слышал от деда, то должен знать, что отказывать Водомеру нельзя.
– Да плевать мне на дедовские байки! Я в прокуратуру заявлю. И не в нашу, а в областную!
– А ты головой сперва подумай. Придёшь, расскажешь... А дальше что? Психушка.
Директор глазами сделал знак. Парню сунули в руку стакан, и они выпили.
– Игорь, – сказал глава, вытирая губы. – Я такой же человек, как и ты. Когда меня назначили, я понятия не имел о... о некоторых неофициальных обязанностях. А когда узнал – поздно, обратного пути уже нет. Ты думаешь, ЭТО доставляет мне удовольствие? Да я каждую весну жду и молюсь, чтобы хоть в этом году обошлось без жертвоприношения!
– Утопите её сами, – с трудом выговорил парень.
– Эх, дурачок... Разве ты не понял? Ты думаешь, жертва, которую мы приносим ЕМУ, – это девушка? Нет, она лишь средство, компонент ритуала. ЕМУ нужна твоя душа, душа человека, нарушившего заповедь «Не убий!» в угоду ему. убившего не абы кого, а любимую!.. Так что и рад бы помочь – а только ты должен это сделать.
Игорь молчал.
– Ты парень вроде неглупый, так что хочу предупредить. Пока не выполнишь волю Водомера, не будет покоя ни тебе, ни близким твоим, ни родственникам. А если сумеешь как-то выдержать, ОН жестоко покарает весь посёлок.
Елава посмотрел в окно и добавил:
– Не вздумай бежать. ЕЕО гнев настигнет тебя в любой точке мира. А нас всех ты поставишь в безвыходное положение.
5
Приехав с очередного замера, глава улыбался. Он даже напевал что-то попсовое.
Бодрым шагом вошёл в приемную. На стульчике у стены его дожидался директор.
– Ко мне? – спросил глава.
– Да. Они пропали. Оба.
– Тихо, не здесь.
Директор вошёл следом в кабинет, плотно закрыл за собой дверь.
– Наверное, сбежали...
– Труп уже нашли? – спросил глава.
– Чей?
– Кристины.
– Так он всё-таки сделал ЭТО?!
– Судя по всему, да. Вчера уровень воды был 42 сантиметра. Сегодня – 57...
– Еосподи! – пробормотал директор. – Прости меня грешного...
– Парнишка крепкий оказался. Аж целых одиннадцать дней продержался. Мне рассказывали: у него такое творилось, такое!.. – Елаву передёрнуло. – Это рекорд. Самые упрямые обычно ломаются на восьмой-девятый день...
Он сел в кресло.
– Как камень с души свалился. Е[елый год можно об ЭТОМ не думать... Слышишь, Петрович... Когда парнишка объявится, пусть это даже через год произойдёт, ты его не наказывай за прогулы. Ну, так, символически, чтоб лицо не потерять...
– Само собой, – ответил директор. Помолчал немного. – Давно хотел тебя спросить... А что мы будем делать, если выпадут буквы «И», «Ё», «Ы», мягкий знак или твёрдый знак?
Водомер погрозил ему пальцем:
– Типун тебе на язык!..
ВОЛЧИИ ЯР. История третья
1
Секретарша не без интереса глянула на посетителя. Высокий, крепкий, лет тридцати на вид. Кольца на руке нет.
Как-то странно облизнулась – ну, словно губы пересохли, – сказала: «Я доложу...» и походкой манекенщицы направилась к двери с табличкой, извещающей, что за ней находится директор ремонтно-технического предприятия.
«Надо же, какие заводные девочки встречаются в глубинке!..» – подумал Эдуард Валентинович.
– Вас ждут.
– Спасибо.
Он подхватил портфель и вошёл в кабинет. Директор, грузный мужчина в респектабельном костюме, поднялся навстречу из-за стола.
– Добрый день, – мягко пророкотал он. – Будем знакомы. Никонов Пётр Андреевич.
Рукопожатие у директора было стальное.
– Петровский Эдуард Валентинович, – ответил гость. – Очень приятно...
Сел за стол.
– Чай, кофе?
– Нет, спасибо.
– Может, коньяк?
– Так рано не пью.
– Не так уж и рано – темнеет. Я думал, вы утром приедете.
– С билетами были проблемы.
Пару минут Пётр Андреевич изучал прайс-лист.
– Цены не изменились... Лиза! – В дверном проёме появилась секретарша. – Сохранились файлы договоров, которые ты готовила в прошлый раз? Распечатай в двух экземплярах.
– Кстати, о прошлом разе, – сказал Эдуард Валентинович. – Что-нибудь известно о судьбе Лёшки... То есть о Алексее Ивановиче Кротове?
– Увы! – Директор развёл руками. – Как в воду канул...
– Из прокуратуры новости какие-нибудь есть?
– Опросили всех, кто мог его видеть... На этом дело и заглохло.
– Со дня исчезновения нашего сотрудника прошёл месяц, – сказал Эдуард Валентинович. – А что у вас по этому поводу говорят?
– Ничего.
– Я сам-то не городской, родился в деревне. У нас всё можно было узнать, постояв в очереди у сельпо...
Секретарша принесла договоры. Пётр Андреевич не читая подмахнул их, поставил печать и распорядился:
– Лиза, скажи Васе, чтоб подогнал машину. Надо гостя до темноты на станцию отвезти...
– Не стоит, – ответил Эдуард Валентинович. – Я у вас пробуду ещё пару дней...
– На мгновение директор замер.
– Простите за любопытство: а смысл?
– Уже поздно идти в прокуратуру. Завтра с утра загляну.
– Ничего нового вы не узнаете. Только время зря потеряете.
– Меня направили в Волчий Яр не только для заключения договора. Его можно было и по факсу сбросить...
– Понимаю. А только это – пустая трата времени...
– Давайте не будем обсуждать целесообразность распоряжений моего руководства. Где у вас тут ближайшая гостиница?
– Помилуйте, откуда у нас гостиницы?
– У моей тётки флигель есть, – встряла секретарша. – Она сдаст на пару дней...
– И не думай об этом! – сказал директор. – Скройся!
Лиза снова как-то странно облизнулась, глядя на гостя, недовольно фыркнула и вышла.
– Ах, как некстати, – пробормотал директор. – А завтра полнолуние...
– А при чём тут полнолуние?
Было видно, что Пётр Андреевич «брякнул» и теперь раскаивается в неосторожно вырвавшихся словах.
– У меня переночуете, – вдруг решительно сказал он. – Свободная комната найдётся...
И с донельзя озабоченным видом глянул на часы.
2
Райцентр Волчий Яр вернее было бы назвать большим селом. Жили здесь не более тысячи человек.
Справа и слева от белой «Волги» тянулись улицы, характерные для сельской местности. Дорога не баловала асфальтом – обычная грунтовка. Весной и осенью здесь наверняка не пройти и не проехать...
Наконец машина остановилась в уютном дворике, рядом с двухэтажным коттеджем.
– Отличный дом, – пробормотал Эдуард Валентинович, вылезая из салона.
– Ну а как же иначе? – бодренько отозвался Пётр Андреевич. – Я ведь по местным меркам олихарх... – И внезапно спросил шофера: – Как ты, Вася?
– Хреново мне, Пётр Андреич, – глухо ответил тот. – Совсем хреново.
– Ты мне сегодня больше не нужен, – сказал директор. – Поезжай домой с Богом. Завтра подашь машину к восьми.
– Само собой, – ответил Вася как-то нечленораздельно. Словно у него рот был набит кашей. И как-то торопливо дал по газам.
Когда «Волга» укатила, гость спросил:
–Что с ним?
– В каком смысле... А! Вчера у его шурина был день рождения. Палёной водкой отравился.
Они поднялись на крыльцо и вошли в прихожую, большую, просторную, с лестницей на второй этаж.
– Женя! – гаркнул директор.
– Ты уже приехал, котик? – послышался голос из глубины дома.
– И не один! Ты можешь выйти?
– Сейчас.
– Она приболела, – пояснил Павел Андреевич. Как– то слишком легкомысленно.
Прихрамывая, в холле появилась женщина. Обычный ситцевый халатик. На ногах – тапочки на три размера больше.
Когда-то, похоже, она была миловидна и обаятельна. Теперь заматерела и расплылась. Лицо – с обвислыми щеками, как у бульдога.
– Евгения Сергеевна, моя жена, – представил директор. – А это Эдуард Валентинович, представитель «Сельхозтехники»...
– Очень приятно, – сказала она. – Вы уже ужинали?
– Он только с поезда, – ответил директор.
– Через десять минут ужин будет. Мальчики, мойте руки.
Директор немного задержался в прихожей. Открывая дверь в ванную комнату, Эдуард Валентинович услышал короткий разговор:
– Ты с ума сошёл! – сказала она.
– А что оставалось делать? Хочешь, чтоб он тоже «пропал»?
– Ох, Петя!..
«Что за хреновина здесь творится?» – подумал Эдуард Валентинович и повернул кран.
3
Он проснулся оттого, что очень хотел пить. Голова была тяжёлая и кружилась.
Морщась, принял горизонтальное положение и запустил руку в карман. Достал зажигалку. Огонёк, дрожа, осветил бетонные стены и металлическую дверь.
Рядом с матрацем, застланным, правда, чистой простынёй, стояла бутыль воды.
Если в водку подмешали какое-то снадобье вроде клофелина, то никто не мешает то же самое проделать с минералкой...
Он осмотрел пробку. Да нет, бутыль, кажется, не открывали. Свинтил пробку и приложился. Вода шипела на языке, пересохший рот с жадностью глотал...
Наконец, он оторвался от бутыли, крякнул и утёрся рукавом. Подошёл к двери, осмотрел.
М-да, такую из пушки только прошибить можно. И замок врезной, мощный. Теперь понятно, что случилось с Лёшкой. Хотя напрашивается вопрос: зачем? Такие на вид приличные люди...
Эдуард Валентинович пару раз для пробы бухнул кулаком в дверь.
Шуму много. Это хорошо...
Повернулся к двери спиной и стал лупить ногами в металлическую поверхность.
4
Он успел выбиться из сил, когда услышал по другую сторону двери странный шорох. Словно кто-то прошёл мимо в меховой шубе, задев стену.
– Эй, кто там?
Снова тот же шорох. И нетерпеливое поскуливание.
Они что, собаку под дверь посадили? Да ещё, судя по всему, здоровенную...
– Пётр Андреевич! – закричал он. – Уберите пса! Выпустите меня! Давайте поговорим, как цивилизованные люди! Что вы хотите? Я согласен на всё, что в моих силах!..
Новые звуки. Странные. Так стучат когти у собаки, когда она бежит вниз по лестнице.
Цокот приближался. Всё ближе и ближе. То ли это та самая собака, что сидела под дверью, а потом куда-то отлучилась. То ли другая прибежала...
А потом случилось такое, что Эдуард Валентинович этого не забудет, даже если проживёт сто двадцать лет.
Хриплый, какой-то нечеловеческий голос прорычал:
– Что ты тут делаешь?
– А ты здесь не один! – ответил другой голос. Но не мужской, а как бы женский.
– Лиза, без глупостей! – предупредил «мужской» голос. – Лучше сама уйди!
– На него у меня не меньше прав, чем у тебя!
– Я здесь хозяин!
– Перед Луной мы все равны!
– А, так ты по-хорошему не хочешь? Ну, тогда держись!..
В полуобморочном состояний, привалившись плечом к стене, Эдуард Валентинович слушал шум собачьей свары.
Что-то упало и с грохотом разбилось.
Массивные тела бились о стены, щёлкали пасти...
Потом донёсся жалобный визг.
И наступила тишина.
Ноги уже не держали. Эдуард Валентинович сполз по стене на пол и уткнулся лицом в колени.
В этой позе он сидел долго.
5
Ключ с лязгом провернулся в замочной скважине. Открылась дверь.
На пороге стоял Пётр Андреевич. Яркий свет заливал прихожую, и широкая полоса падала в чулан, разделяя его на три неровные части.
– Как спалось, не спрашиваю, – сказал директор. – Но эта кладовка – самое безопасное место на всю округу... Выходите, не бойтесь.
Эдуард Валентинович вышел, щурясь от утреннего света.
– Пётр Андреевич, что у вас с лицом?
Директор коснулся свежих царапин, тянущихся от скулы до виска.
– Лиза, сука, совсем озверела... – Запнулся. – В данном случае «сука» – это не бранный эпитет, а определение сущности.
– Я понимаю.
– Прошу к столу. Завтрак готов.
– Спасибо, что-то не хочется. Мне бы на станцию...
– Вы с утра в прокуратуру собирались, – напомнил директор.
– А в прокуратуре...
– Конечно. Разве вы не поняли? У нас все в райцентре... такие.
– И как вы живёте?!
– Это началось очень давно... Привыкли.
– С ума сойти...
– Что руководству скажете?
– Правде всё равно никто не поверит. Что-нибудь придумаю.
– Может, всё-таки останетесь? У нас тут лес чудесный – ну там, грибы, ягоды... Если захотите, на охоту сходим.
Эдуард Валентинович вздрогнул.
– Как-нибудь в другой раз...
– Только в канун полнолуния не приезжайте, – напомнил директор.
