Текст книги "Чудовища в янтаре. Дыхание мороза"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

На сей раз Канцлер раздумывал гораздо дольше.

– Ну что же, – сказал он наконец. – Нельзя исключать и такую возможность. Представления не имею, что это за человек и каким образом ему удалось… Но вы совершенно правы, Интагар: кроме бескорыстной страсти к научному познанию, есть много других, гораздо более корыстных мотивов. Знаете, если вы правы, это нашу задачу чуточку облегчает. Мы можем получить какой-то след. Ультиматумы не падают с чистого неба… Кто-то еще хочет высказаться? Нет? В таком случае я бы закрыл совещание…

Он вопросительно посмотрел на Яну. Она кивнула, и ее лицо оставалось почти спокойным.

– В таком случае – совещание закрыто, – сказал Канцлер. – Господин Интагар, вы свободны… и примите мою благодарность. Остальных прошу задержаться. Да, ваше величество… Думаю, вы не будете против, если я поручу руководство операцией лорду Сварогу? В конце концов, на Той Стороне работают главным образом его сотрудники из девятого стола и восьмого департамента.

Мало мне было головной боли, не без грусти подумал Сварог. Но что поделаешь, придется…

– Ничего не имею против, наоборот, поддерживаю, – сказала Яна и встала. – Что же, я вас покидаю, нет нужды присутствовать и при разработке операции… Интагар, вы можете лететь со мной, я собираюсь в Латерану. Канцлер был настолько любезен, что поместил манор над «Медвежьей берлогой».

– С вашего позволения, ваше величество, я остался бы и подождал лорда Сварога…

– Как хотите. Всего хорошего.

Она коротко поклонилась и вышла всегдашней летящей походкой. А вот Интагар вышел следом совершенно незнакомой походкой – едва ли не плелся, ссутулившись, Сварог впервые видел его таким – ну, ничего удивительного, я чувствовал бы себя столь же пришибленным, но не раздавленным, в тридцать три морских черта! Еще побарахтаемся, рано опускать руки…

Когда почти через час они закончили, Каниллу с Марлоком Канцлер отпустил, а вот Сварога попросил остаться. И, едва за вышедшими захлопнулась дверь, сказал энергично:

– Лорд Сварог, вы не мальчик, чтобы напоминать вам лишний раз, но ситуация такова, что… Все силы на операцию «Крепость». Замок герцога Латери – небезынтересная штука, и не более того. Что бы там ни нашлось еще, о чем мы пока не знаем, уже ясно, что речь идет о зле привычном и практически не опасном. Оно всего-навсего считалось давно исчезнувшим, но это уже детали. Черные Алхимики – это сейчас настолько несерьезно…

– И все же я рискну противоречить, Канцлер, – сказал Сварог решительно. – Подготовка к операции «Крепость», как мы только что рассчитали, отнимет еще почти сутки. Причем я буду абсолютно не нужен, работать будут другие. А у меня уже все готово – штурм замка проработан, люди в готовности, осталось только нажать кнопку. Мы вполне успеваем, даже если начнем не прямо сейчас, а ближе к ночи – чтобы в замке отправились ко сну те, кто мне нужен в первую очередь. Мне совершенно нечем будет заняться эти сутки, мне… и лейтенанту Дегро, ей тоже не найдется дела на стадии подготовки…

Немного подумав, Канцлер поджал губы:

– Ну ладно, ладно… В конце концов вам и в самом деле нечем заняться, пока операция не началась… Еще раз напомню: будьте постоянно на связи со штабом операции. Мало ли что может случиться. Если ситуация изменится, поручите продолжать все кому-то – у вас, надеюсь, есть такие люди – и немедленно вылетайте.

Интагар дожидался Сварога у подножия ведущей в резиденцию лестницы – не похожий на себя, подавленный… но не разбитый!

– Вы так и торчали здесь? – спросил Сварог, неторопливо направляясь к посадочной площадке. – Зря. Сидели бы во флигеле…

– Душа не на месте, государь…

– А у кого она сейчас на месте… – проворчал Сварог. – Не беспокойтесь, уж вас-то с семейством я не брошу. Если что-то и случится, вряд ли это произойдет молниеносно. Наверняка успею увезти всех, кого наметил.

– Благодарю, государь, однако… Что это будет за жизнь, если не станет Талара… Вы и представить себе не можете…

– Могу, – сказал Сварог суховато. – Так уж обернулось, что это и мой Талар. Не вешайте носа, Интагар, побарахтаемся еще…

– Государь… Мне не полагается знать, что такое Та Сторона и о каких акциях идет речь?

Разумеется, он присутствовал, когда вскрыли потайную комнату, где был ведущий на Ту Сторону балкон и наблюдал с балкона Ту Сторону. И прекрасно знал, что и люди Сварога, и сам Сварог, и Яна регулярно туда уходят. Однако во все прочее был не посвящен. Отнюдь не потому, что Сварог собирался держать это от него в тайне – просто-напросто Интагару пока что не находилось применения на Той Стороне – а бесполезными тайнами и знаниями сам Интагар, прагматик до мозга костей, совершенно не интересовался.

– Тут другое, – сказал Сварог. – Просто-напросто там… в месте, о котором идет речь, вашим талантам применения я не вижу. Вы ведь и сами не интересуетесь тем, что считаете бесполезным для практической работы?

– Понимаю. В самом деле… Просто… Просто я хотел бы оказаться хоть чем-то полезен сейчас…

Впервые в жизни он так смотрел на Сварога – как перепуганный малый ребенок смотрит на отца: папа умный, большой и сильный, он-то играючи справится с любыми неприятностями… А если папа и сам не просто растерян, откровенно признаться, чуть испуган? Как бы не обстояло, говорить такое ребенку нельзя – отец должен оставаться непререкаемым авторитетом, олицетворением ума и силы…

– Если вы потребуетесь, я вам непременно скажу, как же иначе, – веско заверил Сварог. – Тьфу ты…

Он вытащил «портсигар» и, прочитав донесение дежурного девятого стола, поморщился:

– Вот уж что сейчас совершенно неинтересно… Очередная мелкая заварушка в Вольных Манорах. Какая-то бойкая девица, предположительно каталаунская дворянка, собрала неизвестно на какие шиши конный отряд, нагрянула в княжество Шалуат, объявила ваганум по всем правилам и довольно быстро взяла столицу. Армии там практически нет, ополчение князь собрать не успел и предпочел сбежать на корабле…

– И никакие законы не нарушены…

– Вот именно, – сказал Сварот. – Ваганум никто не отменял, теоретически рассуждая, кто-нибудь и мне может объявить ваганум в любом из моих королевств – другое дело, что я этакого прыткого субъекта быстренько по стенке размажу. Но с юридической точки зрения – все было бы по закону. Черт ее знает, что ей в Шалуате понадобилось. Один из самых убогих и бледных Вольных Маноров. Единственное достоинство – поскольку он стоит на Ителе, имеет право торговать флагом морским и речным. Не знаю точно, но подозреваю, что это и есть главный источник средств к существованию как самого князя, так и многих его подданных. Ну, от каталаунских девиц можно ожидать чего угодно, в том числе и таких вот выходок. Мышиная возня, особенно теперь, когда у нас нешуточная проблема взгромоздилась на шею… У вас там кто-нибудь есть?

– Два надежных человека, – сказал Интагар. – Дыра жуткая, убожество – но с одной стороны граничит с Ронеро, с другой примыкает к Ителу. И до Равены всего-то два дня конного пути неспешным аллюром. Серьезных торговых путей там нет, есть более удобные, но контрабанда мелким ручейком течет, и шпионы порой проскальзывают. Так что приходится присматривать. Прикажете связаться с ними?

– Не стоит, – поморщился Сварог. – Я же говорю – мышиная возня, особенно сейчас. С князем я незнаком, в глаза не видел, и мне, в общем, глубоко плевать, кто там сидит на тамошнем убогом троне, старый хрен, у которого даже порочных страстишек нет – как и каких бы то ни было достоинств, – или хваткая каталаунская девчонка, – и повторил, пожимая плечами: – Черт его знает, что ей в Шалуате понадобилось. Если смогла собрать достаточно сильный конный отряд, значит, деньги есть.

А с Шалуата много не возьмешь. Разве что княжеский титул прельстил – всякие у людей бывают амбиции и бзики. Абсолютно неинтересно. Все равно будет по всем правилам представляться мне, как Высокому Покровителю Вольных Маноров, вот и посмотрим, что за девица, – он фыркнул: – Хорошо бы была симпатичная: приятнее будет утверждать во владении, я с чисто эстетической точки зрения на это смотрю. Уродинка или неприятная мужеподобная девица на княжеском троне – это все же не то… Ну, Интагар! Не вешайте нос и смотрите соколом, не из таких переделок выходили. Опасности лучше встречать с шутками-прибаутками, так гораздо легче. Смотрите соколом!

– Попытаюсь, государь, – ответил Интагар угрюмо.

Глава VI
ВЫСОКАЯ НАУКА

Дождь лил, как из ведра, как в романе и рассказе двух классиков фантастики, которых Сварог открыл для себя в детстве и последний раз перечитывал пару месяцев назад. Да, вот так. Древний Ветер, Яна, единственная сейчас, кто им овладел всецело. Человек не забывает ничего, абсолютно ничего. Ему только кажется, что он забыл – но все, что он видел и слышал в жизни, хранится в потаенных уголках памяти. В точности так, как она извлекала из памяти Сварога интересовавшие ее воспоминания вроде того вечера на танцплощадке, помогла и в тот вечер, когда он посетовал вслух, что с удовольствием бы перечитал иные книги покинутого им мира, но это, увы, неосуществимо.

«Это почему?» – засмеялась Яна и немедленно принялась за дело, так что в маноре у Сварога стояло уже десятка два любимых книг – точные их копии, со всеми иллюстрациями.

Яна тоже попробовала читать. Почти все оказались ей неинтересны – она просто-напросто не понимала, о чем идет речь, а объяснять было бы лишком долго. Другое дело – «Три мушкетера» и «Одиссея капитана Влада». Вот тут пояснения потребовались минимальные – очень уж многое имело аналоги в прошлом Талара, а то и в настоящем, взять тех же пиратов Карибского моря.

Он мог позволить себе посторонние мысли, хоть ворох – пока что в замке ничего особенного не происходило, и не было никакой надобности включать инфра, чтобы разглядеть окружающее сквозь мутно-непроницаемый купол воды, залившей силовое поле, служившее десантному браганту вместо крыши. Ровным счетом ничего интересного в окружающем мире – ночь, нескончаемый дождь, брагант, повисший в паре уардов от одного из замковых окон, конечно же, невидимый для окружающих. Высокое аркообразное окно с красивым витражом, искусно сработанным лет двести назад хорошими мастерами. Чуточку жаль витража, от него ничего не останется, когда все скоро начнется – но не тот расклад, чтобы сокрушаться об изделиях старых мастеров, поневоле приходится быть варварами…

Чувства были знакомыми, с ним не раз такое случалось и прежде, в прошлой жизни. Привычное дело – долго и терпеливо ждать, когда грянет. Так что Сварог себя чувствовал, как рыба в воде – те, кто так и не научился терпеливо ждать, словно охотник в засаде, иногда срывали операцию, а то и гибли… Его десантура, еще по Гартвейну помнится, отлично овладела искусством терпеливо ждать – все шестеро застыли, как истуканы, ожидая команды. Сварог самую чуточку размяк душою – очень уж это напоминало прежние времена, когда он точно так же ждал сигнала (а то и сам должен был его подать, как сейчас и обстояло). Разве что форма была другая, и оружие – но суть оставалась той же: десант готов идти на рывок, а сопротивление противника окажется в тысячу раз слабее, нежели в прежние времена. Собственно, никакого противника и нет – всего лишь немаленькая орава приживальщиков и слуг, которых нетрудно будет после лихого броска согнать в кучу, как баранов. И оружия, способного бы причинить нападающим хоть малейший вред, в замке не сыщется – Сварог и его бравы ребятушки надежности ради надели те самые синие комбинезоны с глухими капюшонами, в которых когда-то люди Гаудина ворвались в замок герцогини Мораг: простенькие на вид, но защищают не только от таларских пуль, но и от многих видов лучевого оружия ларов, идеальная броня…

Он не сводил глаз с экрана, хотя там по-прежнему не происходило ничего, достойного внимания. В объективе главным образно оказывались блюда с яствами, кубок с вином, нож-вилка-ложка (вся утварь золотая, ага, герцог лопается от денег). Канилла (конечно, с необходимым дворянству изыском манер) уписывала за обе щеки богатое герцогское угощение, причем отнюдь не играла – для пущего правдоподобия она крошки в рот не брала с утра, так что все выглядело чертовски жизненно: изголодавшаяся за день странница так себя и будет вести.

Временами в объектив попадал и герцог, сидевший напротив, порой лениво поддевавший вычурной и тяжелой золотой вилкой маленький кусочек с одной из стоявших перед ним тарелок – он-то был сыт. И, судя по траекториям его взглядов, он откровенно разглядывал Каниллу, благо полюбоваться было на что: в замке ей дали, насколько можно судить, одно из старых платьев Вердианы, для Каниллы тесноватое и коротковатое – но именно из-за этого добавлявшее ей не просто прелести, что там, эротичности. Что и требовалось сейчас.

Сварог ухмыльнулся. Он был доволен собой. Все разыграно, как по нотам, и пока что, сплюнем через левое плечо (…ну да мы мысленно) проходило в точности по наработанному. С наступлением сумерек на землю, примерно радиусом в пару лиг, где центом круга служил замок, обрушили жуткий нескончаемый ливень с грозой и молниями – подобные мелкие воздействия на погоду в Империи давно изобретены. А через час к воротам замка в поисках приюта подъехала шагом промокшая насквозь молодая дворянка на заморенном коне – он и в самом деле вымотался, для пущего правдоподобия его долго гоняли галопом, изрядно утомив безвинную лошадку.

Когда герцогу доложили о нежданной гостье, он немедленно распорядился ее принять (наверняка еще и оттого, что мордовороты у ворот уточнили: гостья молода и красива). И встретил заплутавшую путницу крайне гостеприимно: горячая ванна, дворянское платье, роскошный ужин, продолжавшийся до сих пор.

Легенда была железная, не способная вызвать подозрений и у навидавшегося жизненных сложностей человека. Молодая дворянка, жившая лиг за триста отсюда, оказалась этакой песчинкой в неумолимых жерновах судьбы: убогое отцовское поместьице банкиры отобрали за долги – такое нельзя проделать только с «титульными» землями, при любых долгах хозяину полагается оставлять некий минимум. А имение погрязшего в долгах дворянина (не носившего никаких титулов) титульным не было. От страшного огорчения неисправный должник неожиданно застрелился, и девушка осталась одна-одинешенька на белом свете, без крыши над головой. Продала свои платья, драгоценности и всякие мелочи (конфискации это не подлежало, согласно законам о «личном имуществе детей должника»). Набралось с сотню золотых. С ними бедолажка и пустилась в долгое странствие, направляясь в Латерану в сопровождении одного-единственного слуги, согласившегося поехать с бывшей хозяйкой (остальные, скоты, попросту разбежались устраивать жизнь). В Латеране у нее имелся довольно дальний родственник, на чью помощь несчастная девушка и рассчитывала. Родственник этот в жизни не общался ни с ее отцом, ни с ней, надежды были зыбкими, но ничего другого попросту не оставалось в ее печальном положении. Ну, а потом всадники попали под жуткий ливень с грозой (кто бы в замке выяснял, что он представляет собой идеальный круг?), потеряли друг друга из виду, девушка сбилась с дороги, ехала наугад, куда глаза глядят – много ли разглядишь в такую непогоду? Конь, должно быть, почуявший жилье, привез ее к воротам замка…

Безупречная легенда, право. Пока что ничто в поведении герцога не показывало, что он что-то заподозрил. Наоборот, сразу видно: проявляет к очаровательной гостье самый живой интерес. И неудивительно: Сварог его с некоторых пор посадил на жесточайшую сексуальную диету. Герцог в этих делах обожает новизну – но совершенно лишен возможностей ее обеспечить. Проникнуть в замок люди Интагара в сжатые сроки никак не могли – зато могли обложить поместье плотным кольцом, что и сделали. Всего у герцога имелось под рукой одиннадцать охотников за юными красотками – и дворяне-приживальщики, и крепостные слуги. Когда они оказались за пределами неких невидимых большому миру рубежей, с ними стали чередой происходить крупные неприятности: так как-то получилось, что семеро угодили за решетку (поскольку все их действия попадали под те или иные статьи Карного кодекса. Обычно на подобные забавы благородных господ юстициарии и полиция смотрели сквозь пальцы, но на сей раз отчего-то проявили нешуточную принципиальность). Четверым пришлось и того хуже: с ними расправились самосудом крестьяне и жители маленьких городков. Такая вот полоса невезения, ага. Впрочем, и не она – в замок был заброшен слушок, что король Сварог вдруг озаботился вопросами нравственности и морали, издал парочку грозных секретных указов – и началась кампания борьбы с такими вот «покупателями». Ну, а в подобных случаях, когда грянет кампания, власти и полиция свирепствуют самым лютым образом, хватая направо и налево всех, кто хоть отдаленно напоминает подлежащий искоренению контингент…

Не похоже, чтобы герцог что-то заподозрил. Он сгоряча отправил с той же неблагородной миссией еще трех человек, проинструктированных на скорую руку, – но и те очень быстро оказались за решеткой. Герцог – точнее, его люди объехали пару-стройку ближайших деревень, пытаясь прельстить золотом бедных отцов и матерей красивых девочек, – но обломилось и там. Согласно старинной традиции на въезде в деревни, на оградах появились этакие венки из репейника и бурой колючки: мягкий ненавязчивый намек на то, что крестьяне готовы взбунтоваться. Все они были крепостными герцога, но времена нынче стоят, можно сказать, прогрессивные, и давненько уж владельцы крепостных душ не вольны силком увозить приглянувшихся красоток, особенно малолетних. Вообще-то в дальней глуши порой такое все же случается – но чересчур рискованно было бы таким баловаться всего-то в ста лигах от Латераны, да еще в разгар кампании, направленной против таких именно забав. И никто не связывал слаженный крестьянский отпор (золото есть золото, и порой находились родители, на него прельстившиеся, – но не в этот раз) с недавними гастролями по тем местам бродячего точильщика, любившего песенку «Любовь, как роза красная…». Гаржак, как обычно, справился отлично, намекнув сельской общественности, что теперь в подобных случаях власти посмотрят сквозь пальцы даже на легонький мятеж, если он пройдет без разрушений и членовредительства.

Одним словом, герцог был блокирован прочно. Ну, а поскольку Канилла – оружие массового поражения, мужики западали бы на нее, находясь и не в столь пиковом положении, как сейчас герцог. Что и наблюдалось в данный момент – судя по взглядам герцога и словесному кружеву, все время подходившему к той грани, за которой фривольность переходит в откровенные намеки, рыбка заглотила жирную муху, не подозревая, что она насажена на крючок с острейшим жалом, с которого не сорваться…

Из драгоценностей у попавшей в жизненные невзгоды девицы остался лишь фермуар, одна из его разновидностей: золотая цепочка, надевавшаяся на голову так, что подвеска с самоцветом оказывалась на лбу. Ага, вот именно. Сварогу не пришлось особенно и напрягать ум, ему попросту пришла в голову фраза из классической фантастики: «Камень был не камень, а объектив телепередатчика, и обруч был не обруч, а рация». Для внешней наблюдательной техники замок оказался недоступен – но такие вот «фермуары» исправно работали, беспрепятственно посылая наружу картинку и звук. Что было для пущей безопасности Каниллы проверено вчера – в замок к герцогу заявился не вызывавший подозрений чиновник-юстициарий, как полагается, развозивший благородным господам последний королевский указ (каковые народу попроще объявляли герольды на перекрестках и площадях). Разница только в том, что у него вместо фермуара имелась чиновничья бляха на груди – опять-таки и не бляха вовсе. Передатчик сработал исправно. Как исправно сработал и у Каниллы.

В общем, рыбка на крючке. Чужая в этих местах девушка, печально бредущая в полную неизвестность, – ни кола, ни двора, ни влиятельных родственников, вообще никакой определенности в жизни. К тому же, девушка оказалась не столь уж глупой, с не такими уж стойкими моральными принципами – она пару раз столь же искусно плетя куртуазные словеса, недвусмысленно дала понять, что она отнюдь не невинный цветочек, прекрасно поняла намеки герцога и, в принципе, готова над ними подумать.

Так что пока складывается по задуманному. В момент штурма замка его владелец, и к бабке не ходи, будет пребывать в обществе очаровательной добычи, так что не успеет ничего предпринять – если у него только есть возможности хоть что-то предпринять в данной ситуации. У Каниллы не побрыкаешься, что она прекрасно продемонстрировала на Нериаде – у нее при себе замаскированные под безобидные женские вещички парализатор и бластер (последний – исключительно ради эффектного зрелища, если понадобится). Ну, и боевой рукопашкой она владеет гораздо лучше остальных юных сподвижников Сварога в девятом столе – по размышлении он решил присвоить им неофициальное именование Бравая Компания – по аналогии с другой, которой уже нет…

Начинается, похоже… Звякнули положенные на блюдо вилка и нож, судя по картинке, Канилла откинулась на спинку кресла, раздался ее мелодичный голос, с нотками игривости:

– Вот и все, больше не могу проглотить ни кусочка… Ваше гостеприимство поразительно, герцог. Надеюсь, я своим внезапным появлением вас не особенно стеснила?

Судя по направлению взгляда, герцог смотрел ей не в лицо, а чуточку пониже.

– Ну что вы, лауретта Телиана. Ваше неожиданное появление не способно стеснить кого бы то ни было, особенно скучающего в глуши старика…

– Ну какой же вы старик, герцог? Право же, вы кокетничаете. По-моему, вы – мужчина в расцвете лет…

– Приятно слышать такое от юной красавицы. Мне верится, что вы искренни, – герцог улыбнулся со всем возможным обаянием. – К тому же произошедшее крайне напоминает сцену из старинных рыцарских романов: страшный ливень, очаровательная девушка, попросившая приюта в незнакомом замке…

– Да, в самом деле, – сказала Канилла, и, судя по тону, одарила хозяина ослепительной улыбкой. – Правда, в иных романах замок оказывался населенным всевозможными упырями и людоедами… но я уверена, что к вашему замку это никак не относится…

– Безусловно, – сказал герцог. – С тех пор, как он стоит, здесь не было ни упырей, ни людоедов… О, вы не смогли сдержать зевок… Конечно же, время позднее, а вы столько перенесли… Позвольте проводить вас в вашу комнату?

– Пожалуй…

Они вышли в коридор, широкий, роскошный, со статуями в нишах, гобеленами и мозаикой. Что же, пока все шло по сценарию. Планировки замка они не знали, но этот недочет Сварог и капитан-планировщик (тот самый, что разрабатывал операцию в Гартвейне) постарались восполнить численностью штурмующих: невидимые обычным глазом большие десантные браганты висели у каждого из сорока с лишним окон замка, другие окружили абсолютно все строения, от людских до конюшен. На операцию Сварог бросил четыреста с лишним человек – но мог бы при нужде выставить и в несколько раз больше. С таким отрядом замок можно занять за считанные минуты, в хорошем темпе тряхнуть перепуганных обитателей. Вполне возможно, вход в те подвалы, что его интересуют, и не оборудован потайной дверью – достаточно либо строжайшего запрета непосвященным туда входить, либо, на крайний случай, мордоворота у двери. Люди Интагара, взявшие замок в кольцо, ни разу не засекли повозок с какими-то необычными грузами – либо их не было вовсе, либо они замаскированы под прозаические бочонки с пивом, мешки с зерном, ящики со всякой всячиной. Быть может, их и нет – обосновавшиеся в замке Черные Алхимики давным-давно запаслись в должном количестве тем, что им необходимо для предосудительных трудов. А они тут есть – точнее говоря, один. Грельфи, с превеликой охотой отправившаяся сюда в качестве крайне потребного эксперта, быстро доложила, то одного-то она чует. И сидела сейчас в одном из брагантов – опять-таки по ее собственной просьбе – старая колдунья сгорала от желания осмотреть лаборатории – что планов Сварога ничуть не нарушало, наоборот. Что же, и один-единственный Черный Алхимик в качестве «языка» обещает многое. Возможно, он с самого начала здесь один – реликт как-никак, о них давненько не слышали и почитали напрочь вымершими…

Сварог поднял к лицу правое запястье с браслетом:

– Внимание, всем полная готовность!

Герцог и Канилла неторопливо шли по коридору, поднялись по широкой лестнице с низкими ступеньками на второй этаж.

– Жуткая гроза… – с чувством сказала Канилла.

– Да, такой давненько не бывало, – согласился герцог. – В последний раз с полгода назад такое буйство стихий случалось… Вот и ваша комната. Желаю приятных сновидений.

– Какие там сновидения… – вздохнула Канилла. – Так громыхает, и эти молнии… Вряд ли я смогу заснуть, мне будет страшно одной, до утра буду трястись от страха. Я всегда боялась грозы, с детства.

В объективе появилось лицо герцога – и, судя по его выражению Канилла ему послала соответствующий взгляд: лукавый, многозначительный, исполненный не столь уж и скрытого намека. Кани – мастерица на такие взгляды, а герцог, можно с уверенностью сказать, из тех, кто такие взгляды прекрасно понимает. Похоже, ждать развития событий – и, соответственно, штурма – осталось недолго…

– Вы зря волнуетесь, Телиана (ага, уже без «лауретты»), – сказал герцог со всей галантностью. – На крыше с дюжину громоотводов, так что молнии опасаться не следует.

– Я понимаю, и все равно боюсь… Спокойной ночи, герцог.

– Приятных сновидений, – повторил герцог, поклонился и удалился по коридору.

Канилла вошла в отведенную ей комнату, притворив за собой дверь – ага, без засова и внутреннего замка, зачем они в богатом дворце, это и не принято… Большая комната, обставлена опять-таки роскошно – огромная Постель под балдахином, старинная мебель (судя по ее изяществу, комната изначально предназначалась для женщины), высокое зеркало в резной раме искусной работы. К нему Канилла и направилась, явно для того, чтобы показаться Сварогу – это было первое зеркало, у которого она оказалась во время визита в замок, так что Сварог представления не имел, как она сейчас выглядит. Даже надевать принесенное служанками платье и причесываться ей пришлось без зеркала. Что довольно странно. В богатом доме зеркала обычно повсюду, даже там, где они, собственно, и не особенно нужны. Меж тем ни в обширном холле замка, ни в коридорах, по которым Канилла до сих пор ходила, ни в помянутой ванной зеркал не было. Что придает игре дополнительный интерес – зеркал обычно не бывает в домах, где обитают или частенько бывают создания, которые их не переносят, поскольку либо вообще не отражаются в них, либо предстают в своем истинном обличье. Только так можно объяснить почти полное отсутствие зеркал, и никак иначе. Безусловно, это касается не самого герцога – Сварог прекрасно помнил, что в Латеранском дворце этот паскудник у зеркал оказывался часто – а сначала его к ним подводили искусными маневрами работавшие на Интагара придворные красотки: Сварог хотел окончательно удостовериться, что имеет дело с самым обычным человеком (в некоторых случаях его умение определять, кто перед ним, давало сбой – иные создания как-то ухитрялись ставить защиту, чем, кстати, невольно и обнаруживали если не свою сущность, то это свое не присущее обычным людям, насквозь предосудительное умение).

Так вот, герцог всякий раз, можно сказать, исправно отражался в зеркалах – и оставался в своем прежнем облике. С этой стороны с ним все чисто. Следовательно, вывод простой: замок часто навещают – или постоянно там живут другие, те, кому зеркала поперек черной души…

Канилла негромко произнесла – конечно же, для Сварога:

– Ну, как они меня нарядили? Вряд ли нарочно, ничего другого, быть может, не нашлось, но все равно вид у меня тот еще…

Сварог, разумеется, ничего не ответил: связь была односторонней, как обычно с такими устройствами и бывает. Однако вмиг признал, что Канилла совершенно права. Платье не по размеру сидит в облипочку, а подол оказался столь коротким, что даже проказница Канилла не появилась бы с таким в обществе. Крайне соблазнительный вид, особенно для отчаянно скучающего по новым впечатлениям завзятого потаскуна. Если смотреть с другой точки зрения, о которой герцог и не подозревает, оружие массового поражения приобрело законченность и изящество форм. Ловушка поставлена. Ну не может он не поцарапаться вскоре в дверь – и будет аккуратно взят. Опасности для Каниллы ни малейшей – в паре уардов у ее окна, как напротив всех прочих, повис брагант, десантники ворвутся моментально, если Сварог даст команду. Даже если – да в таких делах нужно просчитать все возможные варианты, все осложнения – герцог каким-то образом просек суть фермуара и в состоянии работу передатчиков заглушить (кто его знает, на что способен он сам или иные его постояльцы), это ему нисколечко не поможет. Наоборот, при исчезновении сигнала как раз и будет дан сигнал к штурму…

Ага, Сварог явственно расслышал – правда, не царапанье, а деликатный стук в дверь. И уж тем более не могла не услышать его Канилла. Она прямо-таки порывисто рванулась к двери. Сварог прекрасно знал это состояние: человека во время томительного, долгого ожидания переполняет нетерпение, и оно так или иначе вырывается наружу, когда начинается…

Сварог ожидал увидеть герцога, но его за дверью не оказалось. В коридоре стояли три девушки, этакие три грации – красивые, стройные, златовласка, русая и темноволосая, с пышными волосами до плеч (такую прическу обычно носили пажессы и служившие на военной службе женщины), стройные, красивые ноги высоко открыты нарядными платьями с вырезанными длинными зубцами подолами. Одним словом, мечта мужика. Вот только под платьями у них крылось кое-что, способное жестоко разочаровать – и не на шутку ошеломить – любого мужика. Потому что этому там совершенно не место.

Он моментально узнал всех трех белин, как их назвала Грельфи. Они самые, как две капли воды похожие на образы из воспоминаний Вердианы.

Послышался голос Каниллы, в котором явственно сквозило легкое изумление:

– Простите?

Изумление, конечно же, наигранное: Канилла видела те записи и должна была их моментально опознать, как и Сварог. Златовласка обаятельнейше улыбнулась:

– Добрый вечер, Телиана. Я – Барджи, а это – Малета и Аштори. Мы слышали, ты боишься грозы? Вот и решили составить тебе компанию. Если ты все же собралась спать, мы уйдем…

– Ну что вы! – живо воскликнула Канилла. – Я все равно глаз не сомкну, пока гроза, не кончится. Одной жутковато… Проходите!