Текст книги "Над самой клеткой льва"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава II
СЛОЖНОСТЕЙ ПРИБАВЛЯЕТСЯ

Министр двора перехватил Сварога на полпути к Малому королевскому кабинету – Сварог шагал туда уверенно и быстро, не впервые был в этом дворце. Собственно, «перехватил» – чересчур сильно сказано, министры в отношении своего короля таких действий не предпринимают. Но он стоял почти на дороге с непреклонным и упрямым видом человека, намеренного, кровь из носу, поговорить безотлагательно.

Сварог остановился посреди широкого пустого коридора с восстановленной уже мозаикой – ремонт начинали с королевских покоев. Стояла тишина, кроме них, в коридоре имелся только навытяжку стоявший уардах в десяти ливрейный лакей – точнее, переодетый тихарь (Сварог со своим не столь уж малым королевским стажем уже научился отличать тех от других по какой-то особой подобранности).

Вот с ним, как-то так сложилось, Сварог прежде практически не общался. В отличие от многих, кого он в свое время внедрил во дворец, министр был местный. Поскольку пост был не таким уж важным, чтобы непременно ставить на него своего, надежного человека. Это в больших королевствах министр двора, как правило, персона из влиятельных, а на крохотном Сегуре, где придворных чуть ли не по пальцам пересчитать можно, выполняет главным образом роль главного церемониймейстера и ни на что серьезное не влияет. Когда Мара короновалась, прежний министр двора, столь же дряхлый, как и покойный король, покинул наш мир – вот и назначили, не особенно ломая голову, его главного помощника, вот этого самого. Пока что справлялся, невелика премудрость – присматривать за лакеями и устраивать балы. Придворные интриги тут практически на нуле, из коронованных иностранных особ бывал в гостях один Сварог, так что на этой должности не переутомишься. В конце концов, если Мару он вполне устраивал…

– Итак? – спросил Сварог выжидательно.

Министр, оглянувшись на лакея, понизил голос почти до шепота:

– Ваше величество, я слышал, вы приказали снять печати с двери Малого королевского кабинета…

– По-моему, я имею на это право, хотя и не короновался еще, – сказал Сварог холодно.

– О, разумеется! Но я слышал еще, что вы намерены встретиться с графиней Оттоне…

Сварог вдруг понял, что этот благообразный тип с физиономией честнейшего человека ему не нравится. Категорически не нравится, и все тут. Причем причины понять трудно. Не интриган – потому что тут нет настоящих придворных интриг, в шпионстве не замечен, в тайных пороках тоже, по причине скудости сегурской казны (еще не успевшей прирасти доходами от Дике), казнокрадствует так микроскопически, что его коллеги из крупных королевств умерли бы со смеху. Послужной список безупречный, ни в чем предосудительном не замечен – а вот поди ж ты, не нравится отчего-то…

– Намерен, – сказал Сварог. – Уже через квадранс. А что, и в этом есть нечто?..

– Ваше величество, как верный слуга престола хотел бы предупредить: этой особы следует опасаться во дворце более, чем кого-либо…

«Ну вот, – подумал Сварог. – Рано радовался. Короноваться еще не успел, а уже интриги начались…»

– И чем же она так опасна? – спросил он небрежно.

Министр двора буквально зашептал:

– Ваше величество, начнем с того, что это лоранская шпионка вкравшаяся в доверие к покойной королеве.

– А доказательства? – спросил Сварог.

– Дворцовая стража так и осталась в моем подчинении при новом царствовании. И продолжала прилежно исполнять свои обязанности. Мои люди три недели назад взяли приплывшего к ней связного из Лорана, он давно признался и выдал шифрованное письмо… Речь идет не более, не менее, о покушении на королеву… покойную королеву и перевороте. Я передал все материалы начальнику тайной полиции, но королеву он ознакомить с ними не успел ввиду известных печальных событий… Вам ничего не стоит их запросить. Кроме того… Вы ведь знаете, что она, заведуя Кабинетом королевы, занималась и заграничной разведкой?

– Конечно, – сказал Сварог.

– Королевство у нас маленькое, агентуры на континенте немного… но кое-какое количество есть. Мои люди получили сведения, что с помощью этих агентов графиня наладила устойчивый поток контрабанды – беспошлинные дорогие ткани и кружева, золотая иностранная монета, даже курительная дурь. Мои люди уже вычислили два портовых кабачка, которые служат перевалочными пунктами… не исключено, что есть и другие. Насчет этого тоже собрано достаточно материалов, есть двое арестованных, которые дают показания…

А ведь он не врал… Нравился он Сварогу или нет, но он не врал, все так и обстояло, как он рассказывал…

– Все бумаги по контрабанде я тоже передал советнику Айкесу. Скорее всего, он просто-напросто не успел вас с ними ознакомить, вы ведь еще не занимались всерьез государственными делами, верно?

– Просто-напросто не успел пока, – сказал Сварог.

– Вот видите… Имеет ли смысл с ней встречаться вообще? Не проще ли арестовать сразу?

«А выглядит так молодо и невинно, – подумал Сварог. – Олицетворение романтичной юности – не будь у нее романтических склонностей, не стала бы устраивать такое на Турнире…»

И все же, все же… Министр двора говорил правду, но что-то здесь было не так. Сварог давно привык доверять своей интуиции. Иногда важна не только правда, но и личность того, кто ее приносит. А здесь что-то было не так…

– Мне доложили, она уже во дворце, – сказал министр двора. – Если прикажете, мои люди ее арестуют, прежде чем она доберется до Малого кабинета. Или вам будет угодно поручить это людям советника Айкеса?

– Мне будет угодно все же сначала с ней поговорить, – сказал Сварог непререкаемым тоном. – Вообще-то… Передайте советнику, чтобы прислал в приемную парочку своих людей. Исполняйте.

Министр двора низко поклонился и удалился прямо-таки трусцой. Показалось Сварогу или на лице у него и впрямь мелькнуло злобное торжество?

Когда он вошел в приемную Малого кабинета, секретарь уже был на месте – опять-таки из своих, из латеранского дворцового ведомства. Небрежно кивнув в ответ на низкий поклон, Сварог сказал:

– Как только появится графиня Оттоне, пригласите ее ко мне.

И, не дожидаясь ответа, прошел в кабинет. На душе стояла прежняя устоявшаяся горечь, не отпускавшая все время пребывания на Сегуре: в этом кабинете он бывал часто, знал его, как любой из своих, но впервые уселся по ту сторону стола, в кресло Мары, а не в свое обычное.

Изящный стол с золочеными углами, два шкафа для бумаг, секретер с запасом хорошего спиртного, глобус в углу, стилизованный под старинный. Большие стереофотографии на стене. На одной – Яна в зеленом охотничьем костюме и кожаной каталане, у ее ног уткнулся рылом в землю истыканный стрелами, как подушечка для булавок, громадный секач. На другой – он сам, улыбаясь, опершись локтями на вычурные перила, стоит на одной из галерей Латеранского дворца, и на груди у него один-единственный орден, «Звезда Двух Островов» (Сварог машинально подумал, что теперь придется снять и сегурские ордена).

Справа, на огромном ковре, внушительная коллекция мечей и кинжалов, современных, как на подбор (страстью к антикварному оружию Мара как-то не страдала). Слева, в углу – резная дверь, ведущая в небольшую спаленку, с которой связано много приятных воспоминаний. Все на месте, все по-прежнему – вот только Мары нет и никогда уже не будет…

Он сидел, бездумно уставясь в стену. В голову пришла неожиданная мысль: если есть Соседняя Страница, где они с Яной погибли, быть может, найдется и другая, где Странная Компания жива и здорова, потому что все обошлось как-то иначе? Хотелось бы так думать. Однако, даже если и так, это уже не его Странная Компания, а того Сварога, и никого из них он, наверное, никогда не увидит… А и увидел бы, что толку?

Бесшумно вошел секретарь, прикрыл за собой дверь и доложил:

– Графиня Оттоне в приемной, – и, значительно понизив голос: – пришли и двое помощников советника Айкеса.

– Вот они пусть пока подождут, – сказал Сварог. – А графиню просите…

Она вошла, уже ничем не похожая на растрепанную амазонку с Турнира – рыжие волосы аккуратно причесаны так, как любила причесываться Мара, вишневое модное платье, довольно скромное рубиновое ожерелье на шее (плохо у откровенно бедного здешнего дворянства с фамильными драгоценностями).

– Садитесь, графиня, – сказал Сварог. Подумал мимоходом, что под таким легким платьем серьезного оружия спрятать невозможно, это удалось бы только настоящей Маре, а не девице, явно стремившейся подражать ее облику. Впрочем, нет пока что никаких оснований для тревоги – не этой соплюшке его взять. Да и слова, в конце концов, всего лишь слова…

– Ну что же, – сказал Сварог, – поскольку я теперь здешний король, а вы – здешняя придворная дама, пользовавшаяся, насколько мне известно, большим доверием королевы, думаю, нам пора познакомиться поближе? В хорошем смысле слова, понятно. Итак, Айвика, графиня Оттоне… Фрейлина императрицы…

– Бывшая, – сказала она каким-то тусклым голосом, не сводя глаз с мысков своих туфелек. – Королевы ведь больше нет…

– Да, вот тут ничем не могу вам помочь, – сказал Сварог. – Здесь я не женат. Впрочем… Фрейлинами моей супруги, хелльстадской королевы, становились и иностранки, – он усмехнулся. – Честно говоря, одни иностранки, потому что собственных дворян у меня в Хелльстаде нет. Это я с точки зрения юридического крючкотворства…

Он улыбался, говорил весело, плавно – хотел ее разговорить. Но она так и сидела этакой Снегурочкой, как скромная школьница в классе, не поднимая взгляда от туфелек. Что-то не налаживается контакт…

– Остается еще Кабинет королевы, – сказал Сварог. – Королевы больше нет, есть король, но кто сказал, что я собираюсь лишать вас должности?

Она впервые вскинула глаза:

– Вы готовы меня оставить?

– Если вы устраивали Мару, почему вы не должны устраивать меня? – пожал плечами Сварог. – Отзывы о вас самые благоприятные, – он усмехнулся, – правда, я полагал, что вы – этакая пожилая дама с суровым взглядом строгой учительницы. Как-никак Кабинет императрицы и заграничная разведка…

– Ну а я – вот такая, – сказала Айвика с некоторым вызовом, уже не опуская глаз. – Как-то так получилось, что мы с вами ни разу не встречались, хотя вы бывали здесь часто…

– Отзывы о вас самые благоприятные… – повторил Сварог (имея, в виду, конечно, не министра двора, а Мару). – Работы у вас, конечно, прибавится – теперь у нас еще и Дике… Давайте сразу внесем ясность. Вы очаровательны, но ухаживать за вами я не собираюсь. Правда, есть другая проблема, и, по-моему, серьезная. Кстати, как мне к вам обращаться? По титулу или по имени?

– Как хотите.

– С вашего позволения, по имени, – сказал Сварог. – У вас красивое имя, на континенте редко встречается… Так вот, Айвика, у меня есть давняя и устойчивая привычка: я не люблю, чтобы со мной работали люди, в которых я что-то не понимаю. А в вас мне кое-что откровенно непонятно. Мне, например, решительно непонятно ваше поведение на Турнире. С мечом вы обращаетесь из рук вон плохо… хотя, как я убедился, королева вам и показала парочку неплохих приемов, это не меняет дела, фехтовальщица вы никудышная. Почему же вы, когда нас свел жребий, выдвинули столь жесткие условия? «До невозможности продолжать бой»? Вы же не могли не знать, что мечом я владею не в пример лучше вас…

Айвика, все так же дерзко глядя ему в глаза, ответила:

– Я такие условия предлагала не только вам. Трое моих противников оказались вторыми, все были сегурцы и предложили «первую кровь» – так что поневоле пришлось их поцарапать. Второй я была у какого-то горротца и герцога Орка. Им я предложила те же самые условия. – Синие глаза потемнели от гнева. – Только они даже не стали драться. Они попросту выбили у меня меч, как потом вы…

– А что же вы еще хотели? – усмехнулся Сварог. – Не знаю, что там за горротец, но он явно не подонок из тех, кто способен проткнуть мечом едва научившуюся держать его девчонку. Да и Орк… Скажу откровенно, терпеть его не могу, и грязных дел за ним знаю предостаточно, но и он на такое ни за что не пошел бы. Ну, наконец, и я не людоед. Есть одна-единственная женщина, которую я непременно убью, если встречу, но это, безусловно, не вы…

– А кто она? – тихо спросила Айвика.

– Да так, – сказал Сварог. – Черная колдунья. Мерзавка первостатейная, такие по земле ходить не должны… Ну так что же? Почему вы так себя вели? Не могли не понимать, что народ на свете живет разный. Мог попасться и такой, кто без колебаний всерьез проткнул бы вас мечом, благо все было бы по закону. Тогда? Так себя ведут либо сумасшедшие, либо самоубийцы. Ни одна живая душа о вас не отзывается как о сумасшедшей. Остается… Айвика, – сказал он насколько мог убедительнее, – вы не на допросе в полиции, вы вовсе не обязаны мне отвечать. Можете гордо встать и преспокойно уйти. Слово чести, это не повлечет для вас ровным счетом никаких неприятных последствий… хотя, конечно, оставить вас в прежней должности я не смогу. Ну поймите вы, не могу я работать с людьми, которых не понимаю. Это старая, въевшаяся привычка… На моем месте вы, скорее всего, вели бы себя точно так же.

– Я понимаю, – тихо сказала она.

И с места не сдвинулась.

– Выпьете что-нибудь? – предложил Сварог.

Без особой заминки она ответила:

– Бокал вина, если можно.

– Ну, разумеется, – сказал Сварог. – Присаживайтесь к столу, я помогу переставить кресло. Вот так.

Он уверенно открыл секретер, выбрал из тамошнего великолепия бутылку «Русалочьих слез», достал два бокала, пару тарелочек со сладостями. По его глубокому убеждению, ничто так не сближало людей, как посиделки за бутылочкой чего-то доброго.

Айвика, не жеманясь, отпила половину бокала, закусила крохотным марципаном. Как бы то ни было уходить она не собиралась, а это внушало Сварогу определенные надежды.

– Так что же? – мягко спросил Сварог. – Может быть, здесь какие-то личные проблемы? Неудачная любовь? Если так, не буду настаивать, свои личные тайны держите при себе. Но у меня остается устойчивое впечатление, что вы таким образом пытались совершить самоубийство – а вдруг получится? В конце концов, примеры бывали, я читал в одной старой книге о дуэлях…

Айвика допила бокал и спокойно сказала, глядя ему в глаза:

– Угадали. Правда, никакой несчастной любви нет. Но я хотела, чтобы меня убили.

– Почему? – настойчиво спросил Сварог. – Почему вдруг молодая, очаровательная девушка, занимающая неплохое положение при дворе, вдруг возжелала, чтобы ее убили? Не самое разумное желание, сдается мне…

– Вы можете не поверить…

– Вы были с королевой в достаточно близких отношениях? Пусть и не подруги…

– Пожалуй.

– Она вам что-нибудь рассказывала обо мне?

– Немножко.

– Ага, – сказал Сварог. – И явно не рассказала одной весьма существенной вещи: я безошибочно могу определить, когда мне говорят правду, а когда врут. Так что вопрос «верить-не верить» не стоит совершенно. Понимаете? И поэтому не обижайтесь на пару прямых вопросов. Вы когда-нибудь работали на какую-нибудь иностранную разведку?

– Никогда.

– Вы когда-нибудь занимались контрабандой?

– Никогда.

– Вы были любовницей министра двора?

– Да.

– А вот теперь врете, – сказал Сварог. – Это я вас так проверяю.

Она бледно улыбнулась:

– Я вас тоже…

– Я так и понял, – сказал Сварог.

– Значит, иностранная разведка и контрабанда… – задумчиво произнесла Айвика. – Ну да, это они мне намерены пришить…

– Давайте-ка с самого начала, – сказал Сварог. – Так оно проще и выгоднее.

– Ну, если с начала… Вы ведь знаете, как у нас обстоит с дворянством? Подлинно дворянский образ жизни ведет кучка людей – из тех, что сохранили свои поместья и состояние на Сегуре. А вот подавляющее большинство…

– Прекрасно знаю, – сказал Сварог. – А остальные добывают средства к жизни самыми разными способами, вплоть до тех, что в других королевствах служат уделом самых низших гильдий. Такая уж у вас уникальная страна, все к этому давно привыкли… Настолько, что перестали удивляться и критиковать. Дворяне-трактирщики, дворяне-булочники, даже, я слышал, дворяне-кучеры.

– Вот именно, – столь же бледно улыбнулась Айвика. – Поместья нашей фамилии давно уже на дне морском. Правда, нашему семейству повезло, не пришлось опускаться до булочников и кучеров. В свое время сохранились кое-какие деньги в банке Сегулы, парочка домов… Одним словом, графы Оттоне стали потомственными галантерейщиками. Сейчас у нас три галантерейных лавки для не самых бедных покупателей. Так что не нищенствуем… правда, и не роскошествуем. Зажиточные галантерейщики… Теперь представляете мое будущее, ваше величество? Хозяйка одной из этих лавок и не более того. Ко мне сваталась парочка женихов, но примерно того же уровня… Уныло, правда?

– Пожалуй, – сказал Сварог.

– И тут на Сегуре появляется новая королева… Я тогда работала приказчицей в одной из отцовских лавок… старшей приказчицей, – иронически добавила она. – С перспективой лет через пять стать управляющей лавкой. Великолепная перспектива, правда? Однажды к нам приехала королева – посмотреть кружева для нового бального платья. Кое-что купила, потом заезжала еще пару раз. Знаете, в ней совсем не было чванства, спеси…

– Знаю, – тихо сказал Сварог, наливая себе еще. И, увидев многозначительный взгляд Айвики, наполнил и ее бокал.

– Мы еще в первый раз разговорились. И во второй. Потом она пригласила меня на бал. Знаете, у нас до сих пор приглашают на королевские балы членов старинных фамилий, чем бы они сейчас ни занимались. Старые традиции, уникальная страна, как вы подметили… Не сочтите за хвастовство, но у меня в свое время обнаружились способности к торговле – не зря отец сделал главной приказчицей самой большой лавки меня, а не старших сестер или тетушек. И вышло так, что я однажды дала королеве очень дельный совет насчет торговых пошлин – она тогда как раз начала заниматься хозяйством. Потом еще парочку. Потом еще, но уже на другую тему – об иностранных шпионах. У меня дядя много лет работал в морской контрразведке и много интересного рассказывал. Наши разведчики хотя и крохотные по сравнению с харумскими, но работать умеют. Одним словом, кончилось все тем, что месяца через три королева мне предложила возглавить ее Кабинет. Его прежний глава был такой же дряхлый, как король, и пережил его буквально на месяц. Мне, конечно, было страшновато – а вдруг завалю дело, – но королевство у нас все же крохотное. Вот… И дело как-то незаметно наладилось, и с заграничной разведкой тоже. Я просто-напросто позвала на службу кое-кого из дядиных сослуживцев, они очень помогли.

«Ага, – подумал Сварог без всякого раздражения. – Так это наверняка твои люди, красавица, прилежно донесли Маре, что произошло на том маскараде меж мной и Яной. Некому больше. Ну что поделать, служба такая…»

– И вдруг все рухнуло, – сказала Айвика печально. – Королева погибла… ваше величество… Это ведь все вранье – насчет маневров и самолета? Когда королева улетала, она ни словечком не упомянула ни про какие маневры, держалась совершенно иначе – намекнула, что ей предстояло какое-то серьезнейшее дело. Хотя о подробностях словечком не обмолвилась. Я потом проверяла – не было в то время в Каталауне никаких маневров, ни гвардейских, ни других…

«Умница, – подумал Сварог. – История с самолетом была чистейшей воды импровизацией, устроенной в сжатые сроки. И никаких маневров, в самом деле, не было, так, мелкие перемещения войск, отнюдь не гвардейских, вызванных какими-то насущными нуждами».

Он ничего не сказал. Просто пожал плечами и посмотрел на девушку этаким грустно-философским взглядом.

– Я все поняла, ваше величество, – сказала Айвика, уже чувствовавшая себя гораздо свободнее. – Мне этого знать не полагается. Значит, не полагается. Я только хочу верить, что королева погибла достойно – все, что я о ней знаю… Ох, ваше величество…

– Что такое? – спросил Сварог почти грубо.

– У вас лицо стало больное, уж простите на дерзком слове…

Не походи она так на Мару, Сварог бы промолчал. Но вот не выдержал. Наполнил бокалы, осушил свой и сказал медленно:

– Все погибли достойно, Айвика. А я жив только потому, что дурацкого везенья оказалось больше, чем у других…

Дело даже не в том, что она походила на Мару (между прочим, не такое уж и большое сходство), просто было в ней что-то такое… Он сам не мог определить словами.

– Все, – сказал он. – И не будем больше об этом. Продолжим о тебе – тем более, мне кажется, начинается самое интересное… По-моему, ты умница с сильным характером. Это не комплимент. Просто толковому королю положено разбираться в людях. У вас были прекрасные отношения с королевой…

– Я ею восхищалась, если честно. О ней ведь все столько знают…

Сварог сказал:

– И все равно ты не глупенькая сентиментальная девчонка. Именно такая рвалась бы покончить с собой после смерти королевы. А ты совсем не такая. Должно быть что-то еще. Вряд ли твоя придворная карьера рухнула бы бесповоротно. Умная девушка, занимаешься в том числе и разведкой, должна прекрасно разбираться в ситуации на Таларе. В любом случае, не стань я здешним королем, им непременно стал бы мой человек. Я ни за что не выпустил бы из-под своего влияния Сегур и Дике. И непременно оставил бы на прежних местах всех, кого ценила… Мара. Неужели не просчитывала такие варианты?

– Сложность совершенно не в этом, – серьезно сказала Айвика. – Какая там карьера… Я не была уверена, что останусь жива. Они меня зажали в угол и в выражениях уже не стеснялись…

– Подробнее, – сказал Сварог.

– Месяц назад мои люди обнаружили контрабанду, идущую через порт Найент.

– Это где?

– Лигах в ста от Сегулы. Самый маленький и тихий из наших портов – подозреваю, поэтому его и выбрали… К тому времени, когда мы это обнаружили, поток контрабанды шел приблизительно полгода. Накрывать его не стали, начали следить… Чтобы вскрыть всю цепочку. И вскрыли. Выдернули кое-кого, так, чтобы не возбудить подозрений у остальных, разговорили, потом взяли еще парочку… Картина получалась такая: контрабанда идет из Ронеро, через Джетарам, на кораблях компании «Бадеш и сыновья». Один из крупных таможенных чинов в Найенте – в доле. А здесь, в Сегуле, всем заправляют помощник бургомистра столицы и главы крупного торгового дома «Тене Дитрич». Сам Дитрич умер лет двадцать назад, компанией владеют два племянника. Именно через лавки и магазины «Тене Дитрич» товар распространяется совершенно легально и имеет большой спрос…

– А что за товар?

– Товар – одна сплошная странность и непонятность. Это насквозь неправильная контрабанда. Такой просто не должно быть, но ею занимаются со всем усердием очень солидные люди, – она глянула чуть смущенно. – Вообще-то, когда я к вам ехала, нужно было купить образцы, ими ведь свободно торгуют в дюжине городских лавок, но я волновалась… – она показала на тот шкаф для бумаг, что стоял справа. – Вообще-то там лежат и мой доклад королеве, и образцы, но… Левый шкаф – самый обыкновенный для маловажных бумаг, он даже на ключ не запирается. А вот правый… Он только выглядит хрупким, обычным шкафом, а на самом деде это неприступный сейф…

– Кому как… – проворчал Сварог, вставая и направляясь к сейфу, для которого он, можно сказать, был своим человеком – иногда доставал оттуда серьезные бумаги и работал с ними здесь в отсутствие Мары, иногда сам привозил что-то. Тот же принцип, что в его латеранских сейфах: несокрушимое силовое поле, но здесь замок настроен не только на Мару, но и на него.

Он заглянул в круглый глазок – сканер сетчатки глаза, замаскированный под простое украшение, круглый шлифованный сердолик в серебряной оправе, приложил большой палец к нужному месту. Легонько потянул на себя дверцу, и она без труда открылась.

Внутри, на полках, аккуратными рядами стояли картонные футляры, в которых хранятся деловые бумаги. А на третьей снизу полке, справа, лежала небольшая стопка (три – машинально сосчитал Сварог – каких-то странных диска).

– Посмотрите, Айвика…

Она подошла, взглянула из-за его плеча:

– Ну да, это они. А вон в том футляре – мой доклад.

– Ну, доклад мы оставим на потом, времени, думаю, достаточно…

– Если меня не арестуют раньше, – с вымученной улыбкой сказала Айвика, возвращаясь вслед за ним к столу. – А к тому, боюсь, идет. Сразу за мной в приемную вошли двое субъектов с характерными физиономиями, преспокойно расположились у входа, и секретарь им не задал ни одного вопроса, словно заранее знал, кто они такие…

– Бросьте, – сказал Сварог. – Вас могут арестовать только в том случае, если приказ отдам я. А я что-то не вижу оснований его отдавать… Давайте посмотрим.

Он взял один диск, взвесил на руке, поковырял ногтем, постучал по нему стилосом. Это определенно был камень, только совершенно незнакомый: разводами напоминал малахит, но цвета был другого: приятного для глаза янтарно-золотистого. Хорошо отшлифованный с обеих сторон диск размером с блюдце и толщиной в полмизинца. На одной стороне довольно искусно выгравирован какой-то красивый замок. На другом – идущий под всеми парусами корабль, на третьем – обнаженная женщина во вполне пристойной позе. Наверху каждого диска просверлено аккуратное отверстие, куда вполне пройдет средних размеров гвоздь.

– Значит, это и есть ваша контрабанда? А что это, собственно такое?

– Настенное украшение, – сказала Айвика. – Видите, дырочка для гвоздика?

Чуть подумав, Сварог взял диск с обнаженной женщиной, подошел к стене и приложил его к обоям из тисненой кожи на уровне глаз. Пожал плечами:

– Я бы сказал, красиво. Сам бы повесил у себя в кабинете…

– Именно этот? – глядя с лукавинкой, спросила Айвика.

– А что? – пожал плечами Сварог, вернувшись к столу. – Никаких непристойностей, скорее же в некоем классическом стиле… Ладно, о прекрасном мы поговорим потом. Значит, именно эти штуки привозят контрабандой, но открыто продают в дюжине лавок, где они пользуются большим спросом… А что с ними не так?

– Цена. – сказала Айвика. – Если учитывать все взятки, расходы в несколько раз превосходят выручку. Знаете, я в отцовской лавке не за прилавком стояла – четыре года возилась с торговыми книгами. Многое изучила: что такое себестоимость, окупаемость, накладные расходы, торговые надбавки с учетом пошлин для иностранных товаров… И еще многое. Кто же знал, что судьба так резко повернется, отец увидел у меня способности и хотел сделать толковую управляющую… Точных расчетов пока сделать не удалось, только приблизительные, но и по ним выходит: затраты на контрабандную доставку и оформление фальшивых бумаг примерно впятеро превосходят выручку. Это странно?

– Это очень странно, – серьезно сказал Сварог. – Что-то я не припомню купцов, торговавших бы таким манером… И почем их продают?

– А вы разбираетесь в ценах на всякие мелочи? Короли обычно никогда ни за что не платят, за них это всегда делает казначей.

– Ну, я не всегда был королем, – сказал Сварог. – Было время, жил в Равене самым обычным человеком, так что за все платил сам (он не стал рассказывать, как они с Яной переодетыми путешествовали по Талару и за все опять-таки платил он, к чему лишние да и чисто личные подробности?) Лучше всего я разбираюсь в ронерских деньгах и ценах, именно там бывал чаще всего…

– Цена везде неизменная – один серебряный сестерций.

Что ж, было чему удивиться, было в чем узреть странное… Сварог быстренько припомнил то, с чем, что греха таить, сталкивался чаще всего: цены в кабаках, тавернах и тому подобных заведениях.

– Не знаю, как на Сегуре, – сказал он. – Но в Равене один серебряный сестерций, монетка, в общем, мелкая – это кувшин не самого лучшего пива, пусть не в низкопробном, но дешевом кабаке для народа попроще…

– У нас примерно так же, – она улыбнулась. – Я не хожу по кабакам, но расспросила своих сыщиков. Они тоже в первую очередь сопоставили цену с ценой на пиво… Пресловутая мужская логика, надо полагать, везде одинакова…

Сварог внимательно рассматривал диск – тот, что с кораблем. Отличная шлифовка, довольно искусная гравировка – ручная работа, естественно, на Таларе пока что нет механизмов, способных производить такие вот штуки машинным способом на конвейере.

– Я, конечно, плохо разбираюсь в искусстве, – сказал он. – Но мне одно время пришлось жить в одном интересном местечке, где обитает самый разный творческий народ. Кое-чего насмотрелся и наслушался… Такое впечатление, что за работу хороший мастер возьмет даже побольше сестерция…

– Вот именно, – сказала Айвика. – У нас есть камнерезных дел мастера, немного, но есть. Я с двумя говорила. Они были в недоумении. И порознь сказали одно: и тот, и другой за такую работу взял бы не меньше четырех-пяти серебряных сестерциев. А если довелось бы продавать, продавали бы не меньше чем по десять.

– Значит, вот такие филантропы эти ваши племянники Дитрич, – сквозь зубы сказал Сварог. – Продают товар в несколько раз дешевле, чем он им обошелся. Да вдобавок ввозят его контрабандой. Кстати, а на легальный ввоз таких штук есть какие-нибудь запреты?

– Никаких, – сказала Айвика. – Обыкновенное дешевое украшение. И ввозная пошлина была бы небольшая. Но они почему-то действуют именно так: ввозят контрабандой, платят большие взятки и таможенникам, и тем, кто им подделывает бумаги, согласно которым товар происходит из одного из Вольных Маноров. Я даже с дядей советовалась. Он лет десять как на пенсионе, ему уже далеко за семьдесят, но ясность ума сохранил. А уж о контрабанде знает решительно все. Он в совершеннейшем недоумении. Такой контрабанды, себе в убыток, просто не должно быть. Контрабанда испокон веков служит для того, чтобы получить прибыль. И речь не обязательно о чем-то запрещенном законом вроде курительной дури: самые что ни на есть законные товары ввозят контрабандой, чтобы избежать уплаты пошлин…

– Лично у меня пока что одно-единственное объяснение, – сказал Сварог. – Вместе с этими безобидными штуками ввозят что-то гораздо менее безобидное. Ту же Дурь.

– Дядя сначала сказал то же самое. А потом подумал и заверил, что на это никак не похоже. Когда что-то весьма небезобидное прячут среди безобидного, безобидное всегда ввозят открыто. А здесь контрабандой ввозят одно безобидное. Не знаю, как было раньше, но за последний месяц, когда мы этим занялись, нашли возможность тайком проверять содержимое ящиков. Их из порта, не вскрывая, везут прямо на склад Дитричей – вот мы и подцепили человечка, одного из тех, кто ящики вскрывает как раз на складе. Он клянется и божится: всегда были только эти каменные штуки и ничего другого… Потом выправляют бумаги, по которым камни прибыли из Вольных Маноров, выставляют в продажу вполне открыто.

– И еще одного я не пойму, – сказал Сварог. – Что им мешает заранее выправить фальшивые бумаги и ввозить товар открыто? Так было бы гораздо дешевле, чем платить таможенникам гораздо больше обычной мелкой мзды…