Текст книги "Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2"

Автор книги: Александр Богданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Тектологическое понимание кризисов ведет к тому, что они обнаруживаются во многих таких случаях, где обыденное мышление вовсе их не находит. Так, предположим, что тело движется с ускорением, потом это ускорение теряется, а затем меняется замедлением. В том пункте, где ускорение становится равным нулю, очевидно, получилась полная дезингрессия между силой, его порождавшей, и какими-то противодействующими. Для обычного наблюдения ничего особенного не произошло – движение продолжается, и притом по прежней линии. В действительности, тут есть кризис – глубокая перемена в самом характере движения. Математика выражает ее тем, что «производная скорости» здесь из положительной величины превращается в нуль, который, как мы знаем, и есть символ кризиса.

Так и в жизни организма один из важнейших кризисов соответствует тому неуловимому и ничем заметно не отличающемуся моменту, когда ее восходящая линия сменяется нисходящей: перевес жизненного усвоения над дезассимиляцией прекращается, чтобы затем уступить место обратному их соотношению.

С точки зрения обыденного мышления кризис есть какое-то нарушение непрерывности. Это было бы неразрешимой загадкой; тектология делает ее разрешимой, подставляя на место одной непрерывности – две, в изменяющемся соотношении. Таков общий способ решения всех «аритмологических» задач, то есть задач, связанных с перерывами в комплексах опыта[82]82
  Диалектика – один из зародышей тектологии – уже намечала по существу тот же способ решения, лишь в недостаточно определенной и недостаточно общей форме.


[Закрыть].

§ 2. Типы кризисов

Два основных типа кризисов нами уже намечены, они вытекают из найденного нами определения. Одни кризисы возникают из нарушения полных дезингрессий, следовательно, разрыва тектологических границ, следовательно, образования новых связей; другие, напротив, из образования полных дезингрессий, создания новых границ там, где их не было, т. е. из разрыва связей. Первый тип мы обозначили как «кризисы С», т. е. конъюгационные, соединительные; второй как «кризисы D», т. е. «дизъюнктивные» – разделительные. В сущности, всякая конъюгация начинается с кризиса С, разрыва границ; и всякое распадение комплекса исходит из кризиса D. Различать эти два типа отвлеченно, в мышлении, очень легко, но когда мы начинаем изучать явления конкретно, как они выступают в опыте, оказывается, что дело несравненно сложнее именно потому, что простых кризисов не бывает: каждый кризис в действительности представляет цепь элементарных кризисов того и другого типа.

Берем простейший на вид кризис С: слияние двух капелек воды. Теперь мы знаем, что даже такой незначительный механический процесс не обходится без растраты активностей: без разрушения некоторого, хотя бы ничтожного, числа атомов или, по крайней мере, без излучения энергии. Но эта потеря активностей означает их отрыв от образующегося целого; а отрыв есть кризис D и предполагает возникновение полных дезингрессий. И вообще, данный кризис С, как и всякий другой, завершается, конечно, тем, что создается новая система с новой границей; а эта граница может получиться только таким путем, что появляются новые полные дезингрессий там, где их не было. Следовательно, заключительный момент для всякого кризиса есть D.

Примером соответственно простейшего кризиса D может послужить распадение капли воды на две. И опять-таки мы знаем, что дезингрессия вообще выражает лишь отрицательный результат конъюгации. Капля не могла распасться «сама собой»; это – последствие либо ее роста, например, за счет пересыщенной влагой атмосферы, либо вмешательства еще какой-нибудь внешней силы, разрывающей связь между частями капли. Но тот и другой случай представляет не что иное, как присоединение активности извне; они должны для этого проникнуть через прежнюю границу комплекса, что предполагает нарушение имевшихся там полных дезингрессий. Следовательно, моменту D предшествует как его условие момент С.

Как видим, полюсы всякого кризиса одинаковы по своему типу: исходный пункт всегда С, конечная фаза всегда D. Схема одна: CD, подразумевая, конечно, под каждым из двух знаков не единичный элементарный кризис, а целые переплетающиеся их ряды.

Однако ограничиться этим формальным единством было бы нецелесообразно. При изучении конкретного механизма кризисов нам все равно придется разделить их на группы, в которых центральное значение практически и наибольший интерес теоретически приходится на долю той или другой стороны – С или D. Взятые нами два примера хорошо иллюстрируют это: мы вполне естественно характеризуем их – один как типичный кризис С, потому что именно этот момент у нас стоит на первом плане в исследовании вопроса о слиянии капель воды или иных комплексов, другой как типичный D, ибо тут основным является вопрос о распадении. И хотя мы знаем, что всякое D порождается предшествующими конъюгациями, но для нашей задачи в том или ином случае они могут не иметь значения, так что их можно предполагать такими или иными без ближайшего исследования.

Пусть дело идет о химической реакции между серной кислотой и мелом. Ее начало есть просто конъюгация этих двух тел, причем согласно нынешним воззрениям теоретической химии должны получаться всевозможные сочетания их атомов – кальция, серы, кислорода, углерода, водорода; затем идет немедленный распад огромного большинства этих сочетаний как неустойчивых; продолжают получаться и удерживаться в этом подборе комбинации устойчивые – вода, углекислота, сернокислая известь[83]83
  Химическая формула: H₂SO₄+CaCO₃=H₂O+CО₂+CaSO₄.


[Закрыть]; но они не остаются вместе, а разделяются новыми границами: углекислота как газ уходит в воздух, сернокислая известь образует осадок (гипс). Здесь, как мы видим, конечный момент D не менее важен и интересен, чем первый; и чтобы дать понятие о кризисе в целом, мы должны в целом характеризовать его как сложный, а именно CD.

Радиоактивные вещества, как известно, находятся в состоянии прогрессивно идущего распада, точные причины которого нам неизвестны. Отрывается от урана α-частица (атом гелия с двойным положительным зарядом), получается другой элемент, уран Х первый, отрывается затем от него β-частица (электрон или чистый отрицательный заряд), получается уран Х второй; еще отпадает α-частица, перед нами уран II; вновь такая же – ионий; еще одна – радий и т. д. Ясно, что этот кризис тоже надо определить сразу как сложный, DD[84]84
  Двух букв D для нас достаточно, чтобы выразить ряд процессов распада.


[Закрыть]. Той же схемой мы должны выразить кризис какой-нибудь партии, если она, оказавшись неприспособленной к социальной среде, разбивается на фракции, которые дробятся затем на кружки, в свою очередь переходящие к распылению на человеческие атомы.

Рождение ребенка представляет прежде всего отрыв его от тела матери: момент D. Затем идет вступление в его организм целого ряда новых комплексов активностей через органы дыхания, движения и внешних чувств: множественное С. Наконец, устанавливается новое относительное равновесие со средой на основе определившихся тектологических границ: опять D. Характеристика кризиса, следовательно: DCCD. Это в том случае, если нас не интересует или ближайшим образом не выяснены условия, вызвавшие акт рождения. Если же они входят в расчет, например роды произошли преждевременно вследствие механического воздействия или нервного потрясения, – то резюмирующее обозначение будет: CDCCD. В том же роде, с чисто формальной стороны, кризис смерти: разрыв некоторых необходимых для жизни связей; затем наряду с дальнейшим разрывом других связей организма также нарушение границ между его специализированными тканями, а вместе с тем и общих границ между ним и средой, из которой внедряются в него разрушительные агенты, мертвые и живые; наконец, распадение на устойчивые физические и химические сочетания: DCD.

Соединение водорода с кислородом старые химики понимали как простой кризис С. Для нынешней химии он имеет весьма сложный характер: расщепление частиц водорода (Н₂) и кислорода (O₂) на атомы, образование гидроксилов (НО), их попарная группировка в перекись водорода (Н₂O₂), ее распадение на воду и кислород; а кроме того, вероятно, образование в ходе всего процесса еще иных, нестойких, тут же разлагающихся сочетаний. Подобным же образом деление размножающейся клетки на две, акт простой для первых его наблюдателей теперь рассматривается как структурный кризис весьма сложный и с физической, и с химической стороны. Все зависит от того, как далеко проникает исследование.

В обыденном мышлении понятие о кризисе включает быстроту, стремительность изменений, – конечно, сравнительно с привычными нам мерками, взятыми из повседневного опыта. Для тектологического анализа эти мерки значения не имеют. Например, торий есть радиоактивный элемент, находящийся в состоянии распада – кризиса D, причем средняя продолжительность жизни его атомов – около 25 миллиардов лет; предпоследний элемент из продуктов этого прогрессивного распада до перехода в устойчивое тело, именно в свинец, имеет, можно полагать, эту среднюю продолжительность жизни около одной стомиллиардной доли секунды; радий же около 2500 лет; и все три нам приходится рассматривать как находящиеся в состоянии вполне однородного кризиса. Такова общетектологическая точка зрения. При решении частных практических и теоретических задач дело, конечно, иное: каждая из них имеет свой особый масштаб точности; и если, например, приходится вычислять по весу количество урана или даже радия в каком-нибудь соединении, то при нынешних методах измерения нет никакой надобности принимать в расчет процесс распада: кризиса для данной задачи не существует. Понятие «кризиса» так же относительно, как все вообще научные понятия.

§ 3. Предельное равновесие

Кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций. Если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса – то определенное равновесие, к которому он тяготеет.

Так, например, если имеется два сообщающихся сосуда с разным уровнем воды в них, то между ними идет кризис С, для которого предельное равновесие представит одинаковый уровень воды в обоих сосудах. Или, положим, на столе стоит коробка, наполненная случайно набросанными кусками разной формы – колотым сахаром или неровно насыпанной мукой и т. п.; она подвергается бесчисленным мелким сотрясениям, доходящим со всех сторон через дерево стола и через воздух; тогда предельным равновесием будет такое, при котором общий центр тяжести кусков займет наиболее низкое положение, какое возможно, для муки, например, то, при котором верхняя поверхность ее слоя окажется горизонтальна. Древняя истинно русская пословица «стерпится – слюбится» выражает предельное равновесие конъюгационного кризиса – брака между чуждыми друг другу по натуре людьми при условии нерасторжимости брачной связи. Если молодой человек переживает кризис идейных колебаний и сомнений, то при достаточном знании как его прежнего воспитания, так и наличной обстановки часто можно с большой вероятностью предсказать, чем дело закончится, например для верующего человека – переходом ли к отказу от веры или ее новым укреплением. Так мне в начале девятисотых годов в критической статье по поводу шатаний некоторых тогдашних марксистов, в частности Н. Бердяева и С. Булгакова, удалось довольно точно предсказать, к чему они придут: для первого – умеренный либерализм с аристократическим оттенком, для второго – клерикализм с аграрной окраской[85]85
  «Из психологии общества», статья «Отзвуки минувшего» (С. 218–222).


[Закрыть]. В иных случаях историк, наблюдая происходящую революцию, принимая в расчет действующие в ней силы и всю ее среду, может заранее указать, какая форма организации общества должна из нее выйти.

Все выводы и предвидения относительно предельных равновесий предполагают, конечно, определенную закономерность, господствующую над наблюдаемыми процессами образования и преобразования форм. Закономерность эта, очень простая, может быть выражена так:

чем более в двух разных случаях сходна совокупность элементов и среда, в которой они находятся, тем более велика вероятная степень сходства предельных равновесий, к которым тяготеют в обоих случаях процессы, формирующие и регулирующие (группировки и подбор).

Иными словами: чем более одинаков организационный материал и условия, на него воздействующие, тем более сходства следует ожидать в образующихся из него организационных продуктах.

Не надо, однако, слишком упрощенно понимать эту схему, которая кажется такой самоочевидной. Она выражает организационную тенденцию, которая всегда имеется налицо, но далеко не всегда воплощается в конечном результате, потому что может быть замаскирована или парализована другими тенденциями, вытекающими из конкретной сложности условий.

Здесь прежде всего надо иметь в виду следующее. Для одной и той же совокупности элементов нередко возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия. Так, есть вещества, которые при полном тождестве химического строения способны кристаллизоваться в разных видах или являться то аморфными, то кристаллическими; таковы, например, сера, фосфор, углерод. Многие химические реакции завершаются то одной, то другой комбинацией. Конечно, «выбор» того или иного предельного равновесия при этом отнюдь не случайный, а зависит от условий, в которых происходят превращения форм; противоречия с нашей схемой, следовательно, нет; но разница условий тут часто с трудом поддается учету и оценке. Особенно это относится к жизненным формам. Основу биологических видов представляют по современным воззрениям различия химического состава живых белков взрослый организм того или иного вида можно рассматривать как форму предельного равновесия для некоторой группы белков. Однако многие виды отличаются так называемым диморфизмом или даже полиморфизмом, т. е. имеют две или более значительно, по нашей обычной оценке, расходящихся форм. У некоторых, например, бабочек самец и самка, и даже полиморфные разновидности одного пола, долго принимались натуралистами за самостоятельные виды. А среди низших беспозвоночных встречаются примеры такого резкого расхождения внешних признаков разных полов или чередующихся поколений, которое далеко превосходит средние, обычно наблюдаемые видовые различия. Между тем сложные, неопределенно-изменчивые условия жизни вида мы привыкли считать приблизительно «одинаковыми» для разных его особей; и если в иных случаях установлено, что половой диморфизм связан с отсутствием или присутствием в зародыше таких-то элементов, а сезонный полиморфизм – с такими-то условиями температуры и влажности, и т. п., то остается и тогда еще, за редкими исключениями, невыясненным, почему здесь этот полиморфизм вырабатывается, а там, у соседних видов, его нет, почему здесь он резче, а там, при той же, по-видимому, обстановке много слабее, и, вообще, какова его организационная механика.

Так или иначе, но число возможных предельных равновесий всегда весьма ограничено; и в сущности для каждого данного случая имеется даже всего лишь одна возможность – необходимость; но наше неполное знание условий вынуждает нас принимать в расчет и исследовать разные возможности, из которых какая-нибудь одна реализуется.

Конечно, само понятие предельного равновесия относительно, так как законченных форм и остановки на них в природе не бывает. Мы называем структуру взрослого организма предельным равновесием, к которому тяготеет развитие зародыша, и это вполне законно, поскольку она действительно представляет наиболее устойчивую форму жизни, способную воспроизводиться вновь и вновь. Но это не мешает тому, что взрослая форма есть исходный пункт процессов жизненного упадка, и сама тяготеет, следовательно, к еще более устойчивому предельному равновесию, являющемуся в результате смерти и разложения, – к равновесию неорганических тел. И это последнее к тому же вообще конкурирует с первым – масса зародышей и недоразвившихся организмов погибает, не проходя вовсе через состояние зрелости. Тем не менее как раз оно наиболее важно и интересно с тектологической точки зрения, только оно имеет положительное организационное значение, решающее для развития форм: то, что разрушилось раньше этой фазы, просто снимается с учета жизненной эволюции, как бы пропадает для нее в отрицательном подборе; то, что достигло этой фазы, может воспроизводиться вновь и вновь как объект положительного подбора и исходный пункт организационного прогресса, как форма тектологически избранная.

На пути к предельному равновесию часто наблюдаются закономерные промежуточные формы, которые можно также рассматривать как относительные предельные равновесия для определенной части изучаемого процесса. Например, группа радиоактивных тел, образующая семейство урана, есть последовательный ряд химических элементов, получающихся один из другого, существующих более долгое или более короткое время – от десятков миллиардов лет до малых долей секунды: уран I, уран II, уран X, ионий, радий с его производными, вплоть до конечного звена цепи, свинца; он считается уже вполне устойчивым элементом, но, вероятно, и он таков лишь для наших нынешних масштабов и методов наблюдения.

Для химических реакций В. Оствальдом сформулирован закон их последовательности, согласно которому в смене комбинаций сначала появляется наименее устойчивая, какая при данном сочетании реагирующих веществ еще возможна. Например, если восстановлять двухлористую ртуть (сулему) хлористым оловом, то образуется не сразу металлическая ртуть, а сначала однохлористая ртуть (каломель), которая сама неустойчива в присутствии хлористого олова и, отдавая ему свой хлор, дает ртуть. При реакциях осаждения сначала образуется перенасыщенный раствор, а лишь позже, иногда долго спустя, из него выделяется твердое вещество. Если возможно существование нескольких твердых форм, то раньше появляется более растворимая и более непостоянная и т. д. Эта закономерность важна в практике химического анализа, потому что учит выжидать время для точности результатов реакции. Тектологически же в ней не заключается ничего большего, как указание на необходимые промежуточные формы; «неустойчивость» этих форм именно к тому и сводится, что они не окончательные, а переходят затем в другие; тот же, например, каломель может выступать как устойчивое предельное равновесие в иных реакциях. Относительно предельными равновесиями являются и формы личиночные у животных, проходящих метаморфозы; иногда эти формы обладают всеми свойствами взрослых, в том числе способностью к размножению.

Особенно интересный случай представляют явления так называемого «гистолиза» у многих насекомых — мух, пчел и др. Когда личинка превращается в куколку, то большая часть ее органов и тканей быстро расплывается, образуя какой-то странный для наблюдателей хаос. Масса клеток при этом поедается другими, фагоцитарными клетками; некоторые же особые их группы быстро размножаются. Затем из общего хаоса как бы кристаллизуются ткани и органы взрослого насекомого.

Естественно принять, что разрушению подвергаются здесь элементы, утратившие свою относительную жизнеспособность в данных условиях, размножаются за счет их материала те, у которых она сохранилась или возросла. Получается новая совокупность элементов, отличающаяся от прежней; и взрослая форма есть, очевидно, предельное равновесие для этой новой, как личиночная форма была системой равновесия для той. Конечно, предельная форма достигается путем сложных процессов подбора, где один за другим возникают комбинации менее устойчивые, сменяясь все более устойчивыми, и это до тех пор, пока не окажется, что каждая часть целого заняла то положение и выполняет в нем ту функцию, к которым она по своей структуре наиболее приспособлена. Так, – чтобы взять простейший пример, – легко себе представить, что в общем «беспорядке» гистолиза самые различные клетки попадают на периферию организма; но удерживаются там только те, которые наиболее способны противостоять воздействиям внешней среды, например защищаются выделяемыми скелетными веществами; клетки же иного типа не могут там остаться, но либо перемещаются вовнутрь либо даже разрушаются; так образуется слой эпидермы. Аналогично, хотя и через более сложные соотношения, должны кристаллизоваться в системе другие органы с их функциями.

Заметим, что тектологическая картина социальных революций однородна со схемой гистолиза. В них также наблюдаются стихийные перемещения элементов и тканей социального целого и их «беспорядочное» смешение; также разрушаются или расплываются в общественной среде части, менее жизнеспособные, например группы и классы, выродившиеся в сторону паразитизма; также усиливаются и относительно возрастают более жизнеспособные; и в конце концов из всего этого складывается новая система социального равновесия.

Если бы наблюдатель подобной революции захотел научно определить заранее с наибольшей вероятностью конечный ее результат, то он, следовательно, должен был бы идти таким путем. Сначала мысленно разложить социальное целое на его элементы – классы, группы и точно установить «природу» каждого из них, т. е. его реальные функции в жизни целого и историческое воспитание в предыдущих фазах его существования и борьбы. При этом выяснится, какие элементы объективно менее жизнеспособны, какие более, устранения каких и усиления каких среди катастрофы можно ожидать. Решение же задачи будет состоять в том, чтобы намечающуюся окончательную совокупность элементов мысленно распределить в систему равновесия, где каждый из них занимал бы то положение и выполнял ту функцию, которые соответствуют его социальной природе, учитывая, насколько возможно, и то дополнительное историческое воспитание, которое он способен вынести из самой революции.

Как видим, предвидение конечных результатов может быть тогда достигнуто в значительной мере независимо от гораздо более трудного предвидения промежуточных этапов и колебаний социально-исторического гистолиза. Достоверность же этого предвидения будет зависеть от точности социально-организационного анализа, положенного в его основу[86]86
  Чтобы сделать нагляднее идею этого метода, приведу упрощающее сравнение. Предположим, что мы взяли смесь разных веществ, например воды, керосина, песка, камней, кусков сахара и железа, и сильно ее взбалтываем. Какое-нибудь существо молекулярного масштаба восприняло бы этот процесс как жестокую мировую катастрофу и в быстро сменяющихся направлениях наблюдаемого движения не находило бы никакой закономерности. Но и оно, если бы знало вообще элементы смеси и их свойства, могло бы предсказать, как эти элементы расположатся, когда взбалтывание кончится и они придут в равновесие.


[Закрыть].

Так понятие предельного равновесия в данном случае, как и в других, должно служить основным орудием исследования кризисов.

§ 4. Кризисы С

Исходный пункт кризисов С – разрыв тектологической границы между какими-либо комплексами. Он непосредственно ведет к конъюгационным процессам, которые и составляют основное содержание этих кризисов.

Пусть имеются два соприкасающихся, но еще тектологически раздельных комплекса, А и В, – две капли воды. Это молекулярные системы; существование границы между ними в пункте соприкосновения указывает на то, что там имеется нейтрализация противоположно направленных молекулярных активностей. Приблизительно это можно представить так. Наиболее сближенные молекулы из А и В еще не связаны активностями «сцепления» (в чем бы они ни состояли), не связаны именно потому, что имеются действия в противоположную сторону, тоже активности сцепления, но которые связывают каждую такую молекулу с ее собственным комплексом, как бы оттягивая ее назад. Пока это действие перевешивает тенденцию сцепления между взаимно ближайшими молекулами из А и В, до тех пор они не могут сближаться до среднего молекулярного расстояния, каким оно является внутри каждой из двух капель: соприкосновения в точном смысле слова еще и нет. Когда оба действия вполне равны, т. е. образуют полную дезингрессию, то соприкосновение получается, но лишь моментальное, потому, что, как мы знаем, активности внешней для обоих комплексов среды, не встречая здесь сопротивления, завладевают пограничной линией, и создается раздел.

Однако благодаря основному характеру строения обеих систем этот второй случай легко, и почти даже неизбежно, ведет к третьему. Молекулы находятся в постоянном движении, направление и величина энергии которого для каждой непрерывно меняется. Поэтому раз «соприкосновения» вообще получаются, хотя бы только моментами, то дезингрессия будет неустойчивой; если при первых сближениях до молекулярного расстояния тектологическая граница и сохраняется, то при одном из следующих, в котором слагающая молекулярного колебания в сторону сближения окажется несколько больше, граница эта нарушится: между отдельными сблизившимися молекулами установится связь сцепления. Но так как осталась и прежняя связь каждой из этих молекул со смежными пограничными молекулами, то пути колебаний этих последних должны измениться, очевидно, опять-таки в сторону сближения комплексов, и, следовательно, граница вскоре будет нарушена еще для некоторых молекул, раньше не участвовавших в соприкосновении, но очень близко к нему подходивших. А эти в свою очередь вовлекут в объединительный процесс еще иные и т. д. Слияние идет лавинообразно и охватывает обе системы так, что граница между ними вообще исчезает: основной момент кризиса С тогда налицо.

Происходит смешение организационного материала: обе капли «диффундируют» одна в другую, обмениваются молекулами, отрывающимися электронами, тепловой энергией. В этом и состоит основная перестройка. Она регулируется процессами подбора. Возникающие группировки частью сохраняются, частью распадаются. Элементы распадающихся группировок либо остаются в рамках той же системы в иных уже связях и соотношениях, либо совсем из нее устраняются, переходя во внешнюю среду. Такого рода потеря организационного материала, как мы знаем, бывает всегда при конъюгации; лишь размеры ее весьма различны. В данном случае она очень мала, практически совсем незаметна. Однако она есть: механическое движение жидкости сливающихся капель неминуемо связано и с тепловой энтропией, т. е. рассеянием некоторого количества кинетической энергии, и с разрушением отдельных атомов, – причем освободившиеся электроны могут исчезать в окружающее пространство, – и с выделением лучистой энергии.

Но это уже входит в состав заключительной необходимой фазы кризиса: установления новых границ системы, новых полных дезингрессий взамен нарушенных старых. Устранение какой бы то ни было части активностей означает именно возникновение полной дезингрессий в области связей этой части с остальным комплексом. Но и помимо того, границы вообще перестраиваются в общей реорганизации. Так, и собственно «физическая» граница, которая, как мы знаем, составляет только часть границы тектологической, здесь тоже не сводится к остатку прежних физических границ двух капель. Ее преобразование под действием подбора дает для новой капли минимум поверхности – форму эллипсоида. На этом заканчивается фаза D этого кризиса.

Теперь изменим условия: пусть сливающиеся капли состоят не из чистой воды, а из растворов соды и соляной кислоты в эквивалентных количествах. Тогда процесс усложняется химической конъюгацией, происходит целый ряд реакций. Согласно взглядам современной химии тут образуются всевозможные группировки наличных ионов, на которые распадаются оба растворенные вещества и растворитель. Огромное большинство возникающих соединений тут же и разлагаются как неустойчивые в данной среде. Одно из таких соединений, комбинация двух водородных ионов с двухвалентным ионом соды CO₃, распадается на воду и углекислоту CO₂, которая при обычной температуре является газом; т. е. ее частицы обладают такой значительной энергией движения, которая превосходит величину их сцепления между собой и с частицами растворителя – воды; они поэтому отрываются и улетают, из комплекса устраняются; лишь незначительная часть их остается в «растворенном» состоянии, в молекулярных и атомных комбинациях с водой. А «выживают» в целом, образуя главный состав системы, вода и растворенная соль – хлористый натрий.

Здесь количественно фаза D выражена гораздо резче, отпадает крупная доля материала комплексов; но весь тектологический характер кризиса тот же, что и в первом примере. Не зная в точности строения комплексов и их среды, нельзя заранее предвидеть, в какой мере кризис С повлечет за собой фазу распада. Нередко дело доходит до полного «разрушения» сливающихся комплексов по терминологии донаучного познания. Пример – явления взрыва.

Пусть имеется некоторое количество пикриновой кислоты в физическом и химическом равновесии со средой. Сложная частица этого вещества состоит из группировок сильно окислительных и сильно восстановительных; но они достаточно резко разграничены между собой, чтобы прямо не сливаться. Какое-нибудь сильное тепловое колебание, от огня спички, или механическое сотрясение – удар, или поток электронов разрядной искры, или взрывная волна от затравки, нарушает внешнюю границу системы: новые активности конъюгационно врываются в нее. Как ни разнородны эти воздействия, результат бывает приблизительно одинаковый: начавшиеся, хотя бы очень ничтожные, перегруппировки приводят в некоторых пунктах к разрыву внутренних границ между восстановительными и окислительными группами одних и тех же или смежных молекул. Происходят новые соединения, частицы которых обладают огромной кинетической энергией, раньше «скрывавшейся» в виде внутримолекулярных напряжений. Эта «освобожденная» энергия врывается в группировки соседних частиц, порождает в них конъюгационные процессы, следовательно, и такое же соединение окислительных групп с восстановительными и новое «освобождение» энергии и т. д. Кризис развивается лавинообразно: чем больше молекул им уже захвачено, тем больше захватывается в следующий момент. Так дело идет до тех пор, пока не будет исчерпан весь химический материал комплекса. Величина кинетической энергии преобразованных молекул далеко превосходит их сцепление; вследствие этого они все разлетаются в разные стороны в виде газов высокой температуры под большим давлением.

Происходит «уничтожение» первоначальной формы; т. е. обыденное сознание, руководясь привычными способами восприятия, совершенно не находит ее в том, что получилось. Для научного сознания дело обстоит, конечно, иначе. Сохранился, лишь в разрозненном виде, перейдя в комплексы окружающей среды, весь структурный материал разрушенной системы, причем уцелела неповрежденной, за малыми исключениями, химическая основа ее строения – атомы с их сложной внутренней динамикой.

Тектологическая форма изменчива, но не разрушаема до конца: при достаточном исследовании всегда могут быть найдены остатки первоначальной организационной связи. Ее совершенное уничтожение было бы уничтожением самих активностей, образующих ее: дойдя до полной неорганизованности, они стали бы недоступны опыту, не производя никаких эффектов, ни являясь сопротивлением для активностей нашего восприятия и трудового воздействия.