Текст книги "Том 4. Драматические произведения"

Автор книги: Александр Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Второе видение

Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.

Звездочет (на мосту)

 
Ночь полнозвездная светла.
У взора – только два крыла.
Но счет звезда́м вести нельзя —
Туманна млечная стезя,
И бедный взор туманится…
Кто этот пьяница?
 

Два дворника волокут под руки пьяного Поэта.

Разъяренные дворники

 
Он – посетитель кабачка,
И с ним расправа коротка!
Эй, Ванька, дай ему щелчка!
Эй, Васька, дай ему толчка!
 

Волокут Поэта дальше.

Звездочет

 
Восходит новая звезда.
Всех ослепительней она.
Недвижна темная вода,
И в ней звезда отражена.
Ах! падает, летит звезда…
Лети сюда! сюда! сюда!
 

По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз. Все становится сказочным – темный мост и дремлющие голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет. Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.

Голубой

 
В блеске зимней ночи тающая,
Обрати ко мне твой лик.
Ты, снегами тихо веющая,
Подари мне легкий снег.
 

Она обращает очи к нему.

Незнакомка

 
Очи – звезды умирающие,
Уклонившись от пути.
О тебе, мой легковеющий,
Я грустила в высоте.
 

Его голубой плащ осыпан снежными звездами.

Голубой

 
В синеве твоей морозной
Много звезд.
Под рукой моей железной
Светлый меч.
 

Незнакомка

 
Опусти в руке железной
Светлый меч.
В синеве моей морозной
Звезд не счесть.
 

Голубой дремлет в бледном свете. На фоне плаща его светится луч, как будто он оперся на меч.

Голубой

 
Протекали столетья, как сны.
Долго ждал я тебя на земле.
 

Незнакомка

 
Протекали столетья, как миги.
Я звездою в пространствах текла.
 

Голубой

 
Ты мерцала с твоей высоты
На моем голубом плаще.
 

Незнакомка

 
Ты гляделся в мои глаза.
Часто на́ небо смотришь ты?
 

Голубой

 
Больше взора поднять не могу:
Тобою, падучей, скован мой взор.
 

Незнакомка

 
Ты можешь сказать мне земные слова?
Отчего ты весь в голубом?
 

Голубой

 
Я слишком долго в небо смотрел:
Оттого – голубые глаза и плащ.
 

Незнакомка

 
Кто ты?
 

Голубой

 
Поэт.
 

Незнакомка

 
О чем ты поешь?
 

Голубой

 
Все о тебе.
 

Незнакомка

 
Давно ли ты ждешь?
 

Голубой

 
Много столетий.
 

Незнакомка

 
Ты мертв или жив?
 

Голубой

 
Не знаю.
 

Незнакомка

 
Ты юн?
 

Голубой

 
Я красив.
 

Незнакомка

 
Падучая дева-звезда
Хочет земных речей.
 

Голубой

 
Только о тайнах знаю слова,
Только торжественны речи мои.
 

Незнакомка

 
Знаешь ты имя мое?
 

Голубой

 
Не знаю – и лучше не знать.
 

Незнакомка

 
Видишь ты очи мои?
 

Голубой

 
Вижу. Как звезды – они.
 

Незнакомка

 
Ты видишь мой стройный стан?
 

Голубой

 
Да. Ослепительна ты.
 

В голосе Ее просыпается земная страсть.

Незнакомка

 
Ты хочешь меня обнять?
 

Голубой

 
Я коснуться не смею тебя.
 

Незнакомка

 
Ты можешь коснуться уст.
 

Плащ Голубого колеблется, исчезая под снегом.

Незнакомка

 
Ты знаешь ли страсть?
 

Голубой (тихо)

 
Кровь молчалива моя.
 

Незнакомка

 
Ты знаешь вино?
 

Голубой (еще тише)

 
Звездный напиток – слаще вина.
 

Незнакомка

 
Ты любишь меня?
 

Голубой молчит.

Незнакомка

 
Кровь запевает во мне.
 

Тишина.

Незнакомка

 
Ядом исполнено сердце.
Я стройнее всех ваших дев.
Я красивее ваших дам.
Я страстнее ваших невест.
 

Голубой дремлет, весь осыпанный снегом.

 
Как сладко у вас на земле!
 

Голубого больше нет. Закрутился голубоватый снежный столб, и кажется, на этом месте и не было никого. Зато рядом с Незнакомкой проходящий господин приподнимает котелок.

Господин

 
Вы с кем-то беседу вели?
Но здесь не видать никого.
Прелестный ваш голос звучал
В пространстве пустом…
 

Незнакомка

 
Где он?
 

Господин

 
О, да, без сомнения, вы
Кого-то ждали сейчас!
Позвольте – нескромный вопрос…
Кто был ваш незримый друг?
 

Незнакомка

 
Он был красив. В голубом плаще.
 

Господин

 
О, романтика женской души!
И на улице видите вы
Мужчин в голубых плащах!
Но как же звали его?
 

Незнакомка

 
Он назвал себя: поэт.
 

Господин

 
Я тоже поэт! я тоже поэт!
По крайней мере, смотря
В прекрасные ваши глаза,
Я мог спеть вам куплет:
«Ах, как ты хороша!»
 

Незнакомка

 
Ты хочешь любить меня?
 

Господин

 
О, да! И очень не прочь.
 

Незнакомка

 
Ты можешь обнять меня?
 

Господин

 
Хотел бы знать, почему
Не могу я тебя обнять?
 

Незнакомка

 
И, уст касаясь моих,
Ты будешь ласкать меня?
 

Господин

 
Пойдем, красотка моя!
«Исполню все, что велишь»,
Как сказал старичок Шекспир…
Ты видишь теперь, что и я
Поэзии очень не чужд!
 

Незнакомка покорно дает ему руку.

Господин

 
Как имя твое?
 

Незнакомка

 
Постой.
Дай вспомнить. В небе, средь звезд,
Не носила имени я…
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя «Мария»…
«Мария» – зови меня.
 

Господин

 
Как хочешь, красотка моя.
Ведь мне лишь только бы знать,
Что ночью тебе шептать.
 

Уводит Незнакомку под руку. След их заметает голубой снег.

Звездочет снова на мосту. Он – в тоске. Простирает руки в небо. Поднял взоры.

Звездочет

 
Нет больше прекрасной звезды!
Синяя бездна пуста!
Я ритмы утратил
Астральных песен моих!
Отныне режут мне слух
Дребезжащие песни светил!
Сегодня в башне моей
Скорбной рукой занесу
В длинные свитки мои
Весть о паденьи светлейшей звезды…
И тихо ее назову
Именем дальним,
Именем, нежащим слух:
«Мария» – да будет имя ее.
В желтых свитках
Начертано будет
Моей одинокой рукой:
«Пала Мария – звезда.
Больше не будет смотреть мне в глаза.
Звездочет остался один!»
 

Тихо плачет. Поэт поднимается на мост из аллеи.

Поэт

 
О, заклинаю вас всем святым!
Вашей тоской!
Вашей невестой, когда
Есть невеста у вас!
Скажите, была ли здесь
Высокая женщина в черном?
 

Звездочет

 
Грубые люди! Оставьте меня.
Я женщин не вижу с тех пор,
Как пала моя звезда.
 

Поэт

 
Понятна мне ваша скорбь.
Я так же, как вы, одинок.
Вы, верно, как я, – поэт.
Случайно, не видели ль вы
Незнакомку в снегах голубых?
 

Звездочет

 
Не помню. Здесь многие шли,
И очень прискорбно мне,
Что вашей не мог я узнать…
 

Поэт

 
О, если б видели вы, —
Забыли б свою звезду!
 

Звездочет

 
Не вам говорить о звездах;
Чересчур легкомысленны вы,
И я попросил бы вас
В мою профессию нос не совать.
 

Поэт

 
Все ваши обиды снесу!
Поверьте, унижен я
Ничуть не меньше, чем вы…
О, если б я не был пьян,
Я шел бы следом за ней!
Но двое тащили меня,
Когда я заметил ее…
Потом я упал в сугроб,
Они, ругаясь, ушли,
Решившись бросить меня…
Не помню, долго ль я спал…
Проснувшись, вспомнил, что снег
Замел ее нежный след!
 

Звездочет

 
Я смутно припомнить могу
Печальную вещь для вас;
Действительно, вас вели,
Вам давали толчки и пинки,
И был неуверен ваш шаг…
Потом я помню сквозь сон,
Как на мост дама взошла,
И к ней подошел голубой господин…
 

Поэт

 
О, нет!.. Голубой господин…
 

Звездочет

 
Не знаю, о чем говорили они.
Я больше на них не смотрел.
Потом они, верно, ушли…
Я так был занят своим…
 

Поэт

 
И снег замел их следы!..
Мне больше не встретить Ее!
Встречи такие
Бывают в жизни лишь раз…
Оба плачут под голубым снегом.
 

Звездочет

 
Стоит ли плакать об этом?
Гораздо глубже горе мое:
Я утратил астральный ритм!
 

Поэт

 
Я ритм души потерял.
Надеюсь, это – важней!
 

Звездочет

 
Скорбь занесет в мои свитки:
«Пала звезда – Мария!»
 

Поэт

 
Прекрасное имя: «Мария»!
Я буду писать в стихах:
«Где ты, Мария?
Не вижу зари я».
 

Звездочет

 
Ну, ваше горе пройдет!
Вам надо только стихи
Как можно длинней сочинять!
О чем же плакать тогда?
 

Поэт

 
А вам, господин звездочет,
Довольно в свитки свои
На пользу студентам вписать:
«Пала Мария – Звезда!»
 

Оба грустят под голубым снегом. Пропадают в нем. И снег грустит. Он запорошил уже и мост, и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. И даль земная и даль речная поднялись белыми стенами, так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов. Снежные стены уплотняются. Они кажутся близкими одна к другой. Понемногу открывается —

Третье видение

Большая гостиная комната с белыми стенами, на которых ярко горят электрические лампы. Дверь в переднюю открыта. Тоненький звонок часто извещает о приходе гостей. На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и гости; хозяйка дома – пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею – корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее – глухой старик с глупым лицом жует и хлебает. Молодые люди, в безукоризненных смокингах, частью разговаривают с другими дамами, частью толпятся стадами в углах. Общий гул бессмысленных разговоров. Хозяин дома встречает гостей в передней и каждому сначала деревянным голосом кричит: «А-а-а!», а потом говорит пошлость. В настоящий момент он занят тем же.

Хозяин дома (в передней)

А-а-а! Ну и закутались же вы, батюшка!

Голос гостя

И холод же, доложу я вам! В шубе – и то замерз.

Гость сморкается. Так как разговор в гостиной почему-то исчерпался, слышно, как хозяин конфиденциально говорит гостю:

Хозяин

А где шили?

Гость

У Шевалье.

Из двери торчат фалды хозяйского сюртука. Хозяин рассматривает шубу.

Хозяин

А сколько платили?

Гость

Тысячу.

Хозяйка, стараясь замять разговор, кричит:

Хозяйка

Cher [1]1
  Дорогой (франц.). – Ред.


[Закрыть]Иван Павлович! Идите скорее! Только вас и ждали! Вот, Аркадий Романович обещался нам сегодня спеть!

Аркадий Романович, подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.

Молодой человек Жорж

Совершенная дура твоя Серпантини, Миша. Так танцовать, как она вчера, значит – не иметь никакого стыда.

Молодой человек Миша

Ты, Жорж, ровно ничего не понимаешь! Я совершенно влюблен. Это – для немногих. Вспомни, у нее совсем классическая фигура – руки, ноги…

Жорж

Я пошел туда затем, чтобы наслаждаться искусством. На ножки я могу смотреть и в другом месте.

Хозяйка

О чем это вы там, Георгий Николаевич? Ах, о Серпантини! Какой ужас, не правда ли? Во-первых – интерпретировать музыку – это уж одно – наглость. Я так страстно люблю музыку и ни за что, ни за что не допущу, чтоб над ней надругались. Потом – танцовать без костюма – это… это я не знаю, что! Я увела мою дочь.

Жорж

Я совершенно согласен с вами. А вот Михаил Иванович – другого мнения…

Хозяйка

Что вы, Михаил Иванович! По-моему, здесь двух мнений не может быть! Я понимаю, молодые людям свойственно увлекаться, но на публичном концерте… когда ногами изображают Баха… Я сама музыкантша… страстно люблю музыку… Как хотите…

Старик, сидящий против хозяйки, неожиданно и просто выпаливает:

Старик

Публичный дом.

Продолжает хлебать чай и жевать бисквиты. Хозяйка краснеет и обращается к одной из дам.

Миша

Ах, Жорж, все вы ничего не понимаете! Разве это – интерпретация музыки? Серпантини сама – воплощение музыки. Она плывет на волнах звуков, и, кажется, сам плывешь за нею. Неужели тело, его линии, его гармонические движения – сами по себе не поют так же, как звуки? Тот, кто истинно чувствует музыку, не оскорбляется за нее. У вас отвлеченное отношение к музыке…

Жорж

Мечтатель! Завел машину. Строишь какие-то теории и ничего не слушаешь и не видишь. Я о музыке даже не говорю, и мне в конце концов наплевать! И я был бы очень рад видеть все это в отдельном кабинете. Но согласись же, не объявить на афише, что Серпантини будет завернута в одну тряпку, – это значит поставить всех в пренеловкое положение. Если б я знал, я не повел бы туда мою невесту. (Миша рассеянно шарит в корзинке с бисквитами.)Послушай, оставь бисквиты. Ведь противно есть, если все перетрогаешь. Смотри, как на тебя смотрит кузина. А все оттого, что ты рассеян. Эх, мечтатели.

Миша, сконфуженно мыча, удаляется в другой угол.

Старик (внезапно, хозяйке)

Нина! Сиди смирно. У тебя на спине платье расстегнулось.

Хозяйка (вспыхнув)

Да полно, дядя, нельзя же при всех! Вы слишком… откровенны…

Старается незаметно застегнуть платье. В комнату впархивает молодая дама, за ней идет огромный рыжий господин.

Дама

Ах, здравствуйте, здравствуйте! Вот, позвольте вас познакомить: мой жених.

Рыжий господин

Очень приятно.

Угрюмо удаляется в угол.

Дама

Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Он очень застенчив. Ах, представьте, какой случай!..

Торопливо пьет чай и шопотом рассказывает хозяйке что-то пикантное, судя по тому, что обе ерзают по дивану и хихикают.

Дама (вдруг оборачивается к жениху)

У тебя мой платок?

Жених угрюмо вытаскивает платок.

Дама

Тебе жалко, что ли?

Рыжий господин (неожиданно угрюмо)

Пей, да помалкивай.

Молчат. Пьют. Вбегает молодой человек и радостно бросается к другому. В последнем легко узнать того, кто увел незнакомку.

Молодой человек

Костя, друг, да она у дверей дожида…

Запинается на полуслове. Все становится необычайно странным. Как будто все внезапно вспомнили, что где-то произносились те же слова и в том же порядке. Михаил Иванович смотрит странными глазами на Поэта, который входит в эту минуту. Поэт, бледный, делает общий поклон на пороге притихшей гостиной.

Хозяйка (с натянутым видом)

Мы только вас и ждали. Надеюсь, вы прочтете нам что-нибудь. Сегодня престранный вечер! Наша мирная беседа не клеится.

Старик (выпаливает)

Точно кто-нибудь умер. Богу душу отдал.

Хозяйка

Ах, дядя, перестаньте! Вы всех окончательно спугнете… Господа! Обновим наш разговор… (Поэту.)Вы прочтете нам что-нибудь, не правда ли?

Поэт

С удовольствием… если это займет…

Хозяйка

Господа! Молчание! Наш прекрасный поэт прочтет нам свое прекрасное стихотворение, и, надеюсь, опять о прекрасной даме…

Все замолкают. Поэт становится у стены, прямо против двери в переднюю, и читает:

Поэт

 
Уже сбегали с плит снега,
Блестели, обнажаясь крыши,
Когда в соборе, в темной нише,
Ее блеснули жемчуга.
И от иконы в нежных розах
Медлительно сошла Она…
 

Тоненький звонок в передней. Хозяйка умоляюще складывает руки по направлению к Поэту. Он прерывает чтение. Все с любопытством заглядывают в переднюю.

Хозяин

Сию минуту. Прошу извинения.

Выходит в переднюю, но не кричит там: «А-а-а!» Молчание.

Голос хозяина

Чем могу служить?

Женский голос отвечает что-то. Хозяин появляется на пороге.

Хозяин

Ниночка, какая-то дама. Ничего не могу разобрать. Вероятно, к тебе. Извините, господа, извините…

Сконфуженно улыбается во все стороны. Хозяйка идет в переднюю и запирает за собой дверь. Гости шепчутся.

Молодой человек (в углу)

Да не может быть…

Другой (прячась за него)

Да уверяю тебя… вот скандал!.. Я слышал ее голос…

Поэт стоит неподвижно против дверей. Двери открываются. Хозяйка вводит Незнакомку.

Хозяйка

Господа, приятный сюрприз. Моя очаровательная новая знакомая. Надеюсь, мы примем ее с радостью в наш дружеский кружок. Мария… извините, я не расслышала, как вас называть?

Незнакомка

Мария.

Хозяйка

Но… ваше отчество?

Незнакомка

Мария. Я зову себя: Мария.

Хозяйка

Хорошо, милочка. Я буду звать вас: Мэри. В вас есть некоторая эксцентричность, не правда ли? Но тем веселее мы проведем сегодняшний вечер с нашей восхитительной гостьей. Не правда ли, господа?

Все сконфужены. Неловкое молчание. Хозяин замечает, что один из гостей проскользнул в переднюю, и выходит за ним. Слышен извиняющийся шопот, слова: «не совсем здоров». Поэт стоит неподвижно.

Хозяйка

Итак, может быть, наш прекрасный поэт продолжит прерванное чтение? Дорогая Мэри, когда вы вошли, наш известный поэт как раз читал нам… читал нам.

Поэт

Простите. Позвольте мне прочесть в другой раз. Я так извиняюсь.

Никто не выражает неудовольствия. Поэт подходит к хозяйке, которая некоторое время делает умоляющие жесты, но скоро перестает. Поэт спокойно садится в дальний угол. Задумчиво смотрит на Незнакомку. Горничная разносит, что полагается. Из общего бессмысленного говора вырывается хохот, отдельные слова и целые фразы: Нет, как она танцовала! Да ты послушай! Русская интеллигенция…

Кто-то (особенно громко)

Да и вам не поймать! Да и вам не поймать!

Все забыли о Поэте. Он медленно поднимается со своего места. Он проводит рукою по лбу. Делает несколько шагов взад и вперед по комнате. По лицу его заметно, что он с мучительным усилием припоминает что-то. В это время из общего говора доносятся слова: «рокфор», «камамбер». Вдруг толстый человек, в страшном увлечении, делая кругообразные жесты, выскакивает на середину комнаты с криком:

Бри!

Поэт сразу останавливается. Мгновение кажется, что он вспомнил все. Он делает несколько быстрых шагов в сторону Незнакомки. Но дорогу ему заслоняет Звездочет в голубом вицмундире, входящий из передней.

Звездочет

Извините, я в вицмундире и запоздал. Прямо из заседания. Пришлось делать доклад. Астрономия…

Поднимает палец кверху.

Хозяин (подходя)

Вот и мы только что говорили о гастрономии. Ниночка, не пора ли ужинать?

Хозяйка (встает)

Господа, прошу вас!

Все выходят вслед за нею. В потемневшей гостиной остаются некоторое время Незнакомка, Звездочет и Поэт. Поэт и Звездочет стоят в дверях, готовые выйти. Незнакомка медлит в глубине у темной полуоткрытой занавеси окна.

Звездочет

Нам опять привелось встретиться с вами. Я очень рад. Но пусть обстоятельства нашей первой встречи останутся между нами.

Поэт

Прошу о том же и вас.

Звездочет

Я только что сделал доклад в астрономическом обществе – о том, чему вы были невольным свидетелем. Поразительный факт: звезда первой величины…

Поэт

Да, это очень интересно.

Звездочет (восторженно)

Да! Я занес в мои списки новый параграф: «Пала звезда Мария!» Наука в первый раз… Ах, извините, что я не спрашиваю вас о результатах ваших поисков…

Поэт

Поиски мои были безрезультатны.

Он оборачивается в глубь комнаты. Безнадежно смотрит. На лице его – томление, в глазах – пустота и мрак. Он шатается от страшного напряжения. Но он все забыл.

Хозяйка (на пороге)

Господа! Идите же в столовую! Я не вижу Мэри…

Грозит им пальцем.

Ах, молодые люди! Вы спрятали куда-нибудь мою Мэри?

Всматривается в глубь комнаты.

Где же Мэри? Да где же Мэри?

У темной занавеси уже нет никого. За окном горит яркая звезда. Падает голубой снег, такой же голубой, как вицмундир исчезнувшего Звездочета.

1906

Песня судьбы

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение.

Первое послание Иоанна, IV, 18

Русь! Русь! – Открыто-пустынно и ровно все в тебе; – ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и широте твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце?

– Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? – Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?

Гоголь

Драматическая поэма

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Герман.

Елена, жена Германа.

Мать Германа.

Друг Германа.

Монах.

Фаина.

Спутник Фаины.

Коробейник.

Толпа.

Первая картина

Северный апрель – Вербная Суббота.

На холме – белый дом Германа, окруженный молодым садом, сияет под весенним закатом, охватившим все небо. Большое окно в комнате Елены открыто в сад, под капель. Дорожка спускается от калитки и вьется под холмом, среди кустов и молодых березок. Другие холмы, покрытые глыбами быстро тающего снега, уходят цепью вдаль и теряются в лысых и ржавых пространствах болот. Там земля сливается с холодным, ярким и четким небом. – Вдали зажигаются огоньки, слышен собачий лай и ранний редкий птичий свист. На ступенях крыльца, перед большим цветником, над раскрытой книгой с картинками, дремлет Герман. Елена, вся в белом, выходит из дверей, некоторое время смотрит на Германа, потом нежно берет его за руку.

Елена

Проснись, Герман! пока ты спал, к нам принесли больного.

Герман (в полусне)

Я опять уснул. Во сне – все белое. Я видел большую белую лебедь; она плыла к тому берегу озера, грудью прямо на закат…

Елена

Солнце на закате и бьет тебе в глаза: а ты все спишь, все видишь сны.

Герман

Все белое, Елена. И ты вся в белом… А как сияли перья на груди и на крыльях…

Елена

Проснись, милый, мне тревожно, мне тоскливо. К нам принесли больного…

Герман (просыпается)

Ты говоришь – больного? Странно, отчего к нам? Ведь здесь никто не ходит, дорога упирается прямо в наши ворота…

Елена

Он совсем больной, какой-то прозрачный, ничего не говорит… только посмотрел на меня большими, грустными глазами. Мне стало жутко, и я разбудила тебя…

Герман

Почему только его принесли сюда, когда к нам нет дороги…

Елена

Милый мой, мне странно, мне дивно, точно что-то должно случиться… Взгляни на него, Герман: он лежит у меня в комнате, на маленьком диване. Точно ангел с поломанным крылом.

Герман

Это сны продолжаются.

Елена

Не сны, Герман, а явь. Это страшнее снов. Только бы не заговорил. Точно он пришел звать меня из жизни…

Герман

Не надо так думать, Елена, не бойся. А то и я испугаюсь. Когда живешь уединенно, самые маленькие события кажутся большими… Ведь ничего не случилось, милая. Да и что может случиться?

Елена

Пойди к нему, Герман. Взгляни – и возвращайся ко мне. А если он станет говорить, – не слушай.

Герман

Но ведь ты говоришь, он больной? И молчит? А если бы и заговорил… что нового может он рассказать?

Герман уходит в дом. Елена кружит около цветника. Входит Друг.

Друг

Добрый вечер. Сегодня ваш дом как-то особенно светел. Еще с того холма я увидал ваше белое платье и как будто большие белые крылья у вас за плечами.

Елена

Сегодня к нам в дом принесли больного. Он очень похож на ангела, мне самой казалось, что у него – большие белые крылья.

Друг

Как вы любите сказки, странная женщина. Из самого маленького события устраиваете праздник. И всегда с таким серьезным лицом. Ну, что же, я верю вам: это смешно.

Елена

Вам всегда все смешно.

Друг

Все смешно. Ведь я живу во времени и пространстве, а не на блаженных островах, как вы. Люди так тупы, что лучше смеяться, иначе пришлось бы плакать. Только одно не смешно.

Елена

Что?

Друг

Вы знаете… Я люблю вас, Елена.

Елена

Молчите, молчите. Вы говорите уже не в первый раз, но это неправда. Иначе – как же вы можете быть другом Герману?

Друг

Но ведь у вас все можно. Вы оба совсем не от мира сего. Какие-то необыкновенные…

Елена

Смешные?

Друг

Я сказал: необыкновенные. Я люблю Германа. Но ведь в вас, Елена, вся тайна этого дома. Без вас Герман пропадет. Он безмерно слабый человек. Герман светится вашим светом. Уйди он отсюда – в нем останется только темное…

Елена

Замолчите.

Друг

Молчу… удивительная, необычайная… Так это правда, что Герман уезжает?

Мать Германа выходит на крыльцо. Она – высокая пожилая женщина в черном платье.

Мать

Елена, надо бы зажечь лампадку в комнате Германа. Сегодня я видела во сне…

Елена (не слушая)

Герман? Кто это вам сказал?

Друг

Я сам так думал…

Елена

Так вот оно… Где же Герман, отчего он не идет так долго? Мама, мама, где Герман?

Мать

Герман в доме. С больным.

Елена

Говорит?..

Мать

Герман молчит и слушает. А больной говорит слабым и прерывистым голосом, не разобрать что.

В эту минуту Герман выводит больного монаха из дома и бережно усаживает на ступеньку крыльца.

Монах (говорит слабым голосом и тихо улыбается)

Мир вам и вашему дому. Недаром мне стало легче. Я просил принести меня к вам, потому что издали увидал, что дом ваш светел; светлее всех, стоящих на холмах. А больше никого нет в этом доме?

Елена

Нас только трое: Герман, я и мать.

Монах

Прекрасен Герман, живущий в тихом доме с женой и матерью; ибо дом его светел. Но с далекого холма увидал я над ним большие белые крылья…

Друг (Елене)

Вот, и он увидал ваши белые крылья.

Монах

…и подумал, что здесь – Фаина.

Мать

Даже имени такого не знаю.

Елена

Это, верно, монашеское имя?

Монах

Разве вы никогда не слыхали о прекрасной Фаине?

Елена (задумчиво)

Никогда.

Монах (всем с улыбкой)

Мало же вы знаете. Должно быть, одиноко живете. Весь мир знает Фаину.

Герман

Странное имя: Фаина. Тайна какая-то в нем. Темное имя.

Монах (с улыбкой)

И ты, юноша, не слыхал о Фаине?

Герман

Не слыхал.

Монах

Мир тебе, Герман. Скоро услышишь. Солнце садится, ветер крепчает. Дайте мне отдохнуть у вас в доме. (Другу – лукаво.)Вы мне поможете, удивительный человек?

Мать и друг уводят монаха в дом. – Сумерки.

Герман

Какой-то полный сказок день… Продолжение чудесного сна…

Елена

О чем ты думаешь, Герман?

Герман

Правду ты сказала: что-то должно случиться. Снег тает. Теплый ветер. Ночью будут лужи, черное небо и невероятные, огромные звезды: знаешь, как весной?

Елена (беспокойно)

Герман, ты говорил с ним?

Герман

Он говорил. Я только слушал. Он проснулся и нежно обнял меня. И показал в окно…

Елена

Что же там?.. в окне?..

Герман

Я увидал, что снег сбегает с холмов. Я услыхал, как мать в соседней комнате тихо читает: «В любви нет страха. Совершенная любовь изгоняет страх».

Елена

Милый! О чем ты думаешь?

Герман

Я увидал огромный мир, Елена: синий, неизвестный, влекущий. Ветер ворвался в окно – запахло землей и талым снегом. И еще – будто цветами, хотя ведь нет еще цветов. Солнце закатывалось, и холмы стали красные; а за холмами – синий, мглистый простор, точно большое озеро раскинулось вдали… Там плыла большая белая лебедь, с сияющими крыльями… грудью прямо на закат…

Елена (радостно)

Милый! Ты же видел это во сне!

Герман

Наяву, Елена. Я понял, что мы одни, на блаженном острове, отделенные от всего мира. Разве можно жить так одиноко и счастливо? Он рассказывал мне о чудесах мира. А там – весна началась…

Елена (почти плачет)

Я слышу тебя, Герман… Но больно…

Герман

Ты сама говорила: проснись. Вот – я проснулся. Мне надо к людям. Он велел идти. Но я вернусь скоро, Елена.

Елена

Верю в тебя. Слышу тебя. Дай мне поплакать одной…

(Уходит в дом.)

Герман (становится на колени)

Господи. Так не могу больше. Мне слишком хорошо в моем тихом белом доме. Дай силу проститься с ним и увидать, какова жизнь на свете. Сохрани мне только жар молодой души и живую совесть, господи. Больше ни о чем не прошу тебя в этот ясный весенний вечер, когда так спокойны и ясны мысли. Я верю, что Ты услышал меня. Теперь – я спокоен.

Он встает с колен. Из дому выходит друг.

Друг

Так вы едете?

Герман

Откуда вы знаете?

Друг

Это хорошо, Герман.

Герман

Почему вы всегда меня поучаете? Я знаю сам.

Друг

Нет, вы мало знаете. Когда мы встретимся с вами – там (показывает в театр), вы увидите, что я знаю больше вас. – Очень не нравится мне этот монах.

Герман

Почему?

Друг

Лукавый и сентиментальный, как все монахи. Мне было стыдно слушать, как он издевался над вами.

Герман

Издевался?

Друг

Вы знаете, кто такая Фаина, которой он вас морочил? – Просто-напросто каскадная певица с очень сомнительной репутацией.

Герман (резко)

Не знаю почему, только вы иногда бываете мне противны, мой друг. Когда предстоит решить что-нибудь важное, лучше, чтобы друзья ничего не советовали и держались подальше.

Друг

Какой вы злой, однако. Я не знал. Это мне тоже нравится.

Герман

Что же вам тут может нравиться? Кажется, это не особенно приятно.

Друг

Ну, я вижу, что я здесь – лишний. Надо же вам дать время – посентиментальничать напоследок. До свиданья. (Уходит.)

Герман задумчиво бродит по саду. Из дому выходит Елена, вся белая, молодая и легкая.

Елена

Ушел?

Герман

Ушел. – Правда, он все-таки любопытный человек?

Елена молчит.

Елена

Так это решено, Герман?

Герман

Решено.

Елена

Последнее слово, милый. Останься со мной, если можешь и хочешь. (Вдруг с каким-то вещим отчаяньем в голосе.)Без тебя я состареюсь скоро. Мать умрет. (Ломает руки.)Лилия никогда не взойдет!

Герман

Что с тобой, милая? Ведь я вернусь очень скоро.

Елена

Посмотри: у меня в окне лампада. У матери – лед на стекле, а у меня над окном – уже капель. У тебя – книги. В киоте – померанцевые цветы…

Герман

Не могу, Елена. Ты видишь: весна настала.

Елена

Я знаю, Герман. Но больно…

Герман

Я принесу тебе новые вести.

Елена

Помнишь, ты сам сажал лилию прошлой весной? Мы носили навоз и землю и совсем испачкались. Потом ты зарыл толстую луковицу в самую черную землю и уложил вокруг дерн. Веселые, сильные, счастливые… Без тебя лилия не взойдет.

Герман

Лилия тебе дороже моей души. Посмотри наверх. Разве не понимаешь ты, что происходит там?

Елена

Когда ты говоришь, все понимаю. Без тебя – не пойму.

Герман

Слышишь, как поет ветер? Точно – песня самой судьбы… веселая песня. Слышишь? – Господи, как жутко и радостно! А в доме нет ветра и не слышно песни судьбы. Ты слышала, что сказано: «совершенная любовь изгоняет страх»?

Елена

Да, ты говоришь, мать читала эти слова…

Герман

Мать знает сердце сына…

Елена (вдруг, точно очнувшись)

Нет! Нет! Я знаю сердце моего возлюбленного! И больше – не боюсь! Если суждено, иди, мой милый, иди, мой царственный! Иди туда, где звучит песня судьбы!

Совсем смерклось. Мать выходит и останавливается на темном пороге.

Мать

Боже мой! Боже мой! Зачем ты уходишь, дитя мое? Увижу ли тебя? Зачем уходишь? (Садится на пороге. Ее лица не видно.)

Елена

Вот – фонарь. Светлый, как твое сердце, Герман. Милый, иди. Ты вернешься.

Герман

Прощай, Елена. Прощай, мама. Это не страшно. Я скоро вернусь. Самое трудное – перейти черту. Прощайте. У вас инок в доме.

Быстро идет к калитке. Елена за ним. Мать на пороге – в страшной тоске.

Елена

Я буду ждать.

И вдруг – точно грозовой весенний ливень: Елена, рыдая, обрушивает руки на плечи Германа.

Герман (взволнованно)

Скоро. Скоро.

Она смеется сквозь слезы. Он тихо разнимает ее сильные руки. Поднимает фонарь и, встряхнув головой, начинает быстро спускаться по дорожке. – Бледное лицо монаха приникло к широкому стеклу и смотрит в ночь: точно больным и выцветшим глазам его нет приюта. – Весенний ветер усиливается, в разрывах черного неба – яркие и крупные звезды. – Елена тихо идет к дому. Пошатывается. Платье белеет.