Текст книги "Тринадцатая экспедиция. Глава первая (СИ)"

Автор книги: Александр Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Космопехи и черные подчинились незамедлительно. Касабов и Пироман слегка задержались, дождались выполнение приказа остальными. Хмыкнув, оба наемника развернулись и покинули помещение.

– Боец Нива! Приступить!

– Есть! – Нива, все это время державшая Василькову на прицеле, двинулась к ней.

Инга была в шоке, ее ощутимо потряхивало – столько адреналина она не получала ни разу в жизни.

– Спокойно, – ласковым шепотом никак не сочетавшимся с направленным автоматом, сказала Нива. – Не волнуйся.

Нажав на рукаве костюма пилота пару кнопок, Нива активировала кровозаборную функцию. Запястье Инги слабо кольнуло, костюм совершил несложное действие, и выплюнул небольшую капсулу с кровью. Нива приняла капсулу, и присела, отойдя от потенциально опасного пилота на несколько шагов. Установила прямо на полу аппарат Старулиной, и поместила в него образцы крови.

Полминуты зловещей тишины. Сердце у Инги вновь замерло. Вот сейчас аппарат покажет «положительно», и что? Перестрелка?

– Отрицательно! – отчеканила Нива. – Ноль процентов вероятности заражения.

Волна облегчения пронеслась по ангару, едва не сбив Ингу с ног. У нее подогнулись колени, и она едва не упала. Савин Олег поспешил к ней, поддержать. Глаза у него слезились от перенесенного напряжения.

– Разойтись, – приказал Борода, буравя Леху укоризненным взглядом.

10, Прорва, российский комплекс, двор. 27.06.2087 18:20 (12:20)

Взвод завершил зачистку комплекса. Ученым позволили свободно передвигаться, хоть и в сопровождении космопехов. Несмотря на обильные следы деятельности гонзов, живых экземпляров так и не встретили.

Второе отделение выбралось на поверхность из подземных лабораторий.

Горобец на ходу крестился, беззвучно благодаря Бога за спокойную зачистку.

Степанов нес в руках контейнер с обезвреженной гранатой. Он высматривал, кому из ученых ее вручить. Ученые-парни его не впечатляли как специалисты, а вручать гранату девушкам он опасался.

Игорь прислонился к одному из БРДМК и прикрыл глаза. Фух, пока все нормально, Прорва – вовсе не жерло вулкана, как казалось ему вчера. Выживание здесь напрямую зависит от внимательности и навыков. Сейчас Игорю было чуточку стыдно за свои переживания. Наверное, всему виной жена, которая перед каждым вылетом пилила его требованиями не оставлять ее одну, и отказаться от полетов. Поначалу Игорь всегда отвечал четким «нет», но в последнее время подсознание все чаще и чаще принимало сторону супруги.

– Хорош броню подпирать! Расклеился как бабушка... – крикнул шедший мимо Задира.

– Иди в жопу, – прошептал Игорь одними губами, лишь бы Задира его не услышал.

Задира намеренно нарывался на конфликт, и ждал в свой адрес хоть какого-нибудь слова. Хотя бы косого взгляда. Игорь не хотел конфликтов. Шестичасовая зачистка вымотала его морально и физически. Хорошо хоть, что на нем костюм, на котором запущен режим «Свежий воздух», а то местный день уже в самом разгаре – солнце припекает, начинается духота.

Недалеко от Игоря, Монгол делился с Кишкиным и Прапорщиковым своими впечатлениями от американской винтовки, оснащенной умным прицелом. И хотя пострелять в боевых условиях ему пока не довелось, привыкнуть к ней он уже успел.

Рядом стоял БТРК. На носу его, засохшей кляксой, красовалось содержимое черепа сбитого прорвокуста. Новичок Матвей Лордынцев примерялся к нему со щеткой в руках. Он не знал как вернее начать мытье. Его куратор, Юля Холопова, которая, кстати, и управляла бэтром, сбившим существо, приказала действовать быстрее, пригрозив штрафными нарядами. Рыжие Петруха Зайкин и Остап Осипов откровенно забавлялись, давая Матвею «ценные» советы по отскребыванию засохших мозгов.

Ограждение комплекса приглушенно загудело, послышалось слабое потрескивание.

– Внимание, активирую охранные системы комплекса, – передал по РЛК Коршунов.

Лязгнули замками ворота, которые до этого стояли просто прикрытыми. На стенах загорелись предупреждающие красные маркеры. Активация ограждения закончилась, и шум пропал.

Саша Старулина подошла к капитану. Весь последний час ученые проверяли на ТВИХ прорвомотыльков, убитых во время атаки комплекса шумкой.

– Нами проверено сорок два прорвомотылька, из них шестнадцать инфицировано.

– А значит?

– Значит, где-то в свободном доступе располагается зараженный ТВИХом материал.

Саша кивнула и ушла по своим делам. Следом за ней засеменил Калашников. Его слегка смущало, что он не сам производит такие вот доклады, хоть и является главным из ученых. Но понимание своей некомпетентности двигало на второй план любое смущение и желание командовать.

Свой направился к штабному транспортеру, приказав по пути:

– Младший лейтенант Уткина. Организовать график дежурств. Смены по шесть часов. Для одного из отделений отбой начался, – Водников сверился с часами, – двадцать четыре минуты назад.

– Так точно! – сказала Настя.

Народу в штабном транспортере было немного. Заблеванный Солодов наконец-то получил разрешение на промывку костюма, и был помещен в промывающий аппарат. Ефрейтор Иванова и рядовой Соловьева скучали за панелью управления.

– Ир, доложи на Потапыч: комплекс зачищен и активирован. Добавь отчет по зачистке со всеми материалами. Про мертвого гонза не забудь, пускай заценят, – попросил Водников.

Ира кивнула и принялась компилировать сообщение, включая материалы, записанные с видеокамер бойцов. А Водников решил, что настала пора позаботиться, как бы самим не стать гонзами. Да и обустраиваться как-то нужно. Активировав на РЛК научный канал, он приказал:

– Научный работник Калашников. Организовать проверку крови личного состава.

Глава 1. Часть 7 (1-3)

1, Прорва, российский комплекс. 27.06.2087 21:10 (15:10)

Анализ крови участников экспедиции завершился без неприятных сюрпризов, пока ТВИХ никого не поразил. После проверки бойцы второго отделения заняли посты, а остальным, в соответствии с планом десяти шагов, было приказано обустраиваться в жилых корпусах.

Всем составом заселились на второй этаж третьего жилого. Несмотря на то, что там было чище всего, персоналу категорически запретили снимать защитные костюмы. По крайней мере, до тех пор, пока ученые не выяснят причину заражения «Пятерки». Пользоваться установленными в корпусе промывающими аппаратами, подобными тому, на котором промывался рядовой Солодов, также запретили. Мало ли – вдруг гонзы напускали слюней в резервуары с очищенными подземными водами, что используются для промывания.

Согласно составленному Уткиной графику, четвертое отделение уже должно было восстанавливать силы для будущих дежурств. Бойцы очистились от прицепившейся в медицинском корпусе мерзости, и прошли дезинфекцию, но спать пришлось в потных костюмах. Лишь Солодову посчастливилось промыться раньше, да Трусовой, как девушке, сделали исключение, и разрешили промыться после Солодова. После нее на промывку встало пятое отделение, для которого выпало что-то вроде свободной смены.

Ученым же не пришлось целый день носиться в боевом снаряжении, поэтому посидев полчаса в своих новых комнатах, они приступили к работе. На повестке дня стояла причина заражения пятой экспедиции.

Калашников скромно предложил начать с подземных лабораторий, предположив, что первоисточник ТВИХа все-таки здесь. Мол, ученые «Пятерки» заразились, неаккуратно на него наткнувшись.

Саша и Оля с руководителем не согласились, и отправились в медицинский корпус, чтобы обследовать подвешенного гонза, и заодно внимательней осмотреть другие помещения.

Без охраны в медкорпус не пустили, поэтому кроме Никиты, Тимура и Артура (которых взяли, чтобы они сняли висящее под потолком тело), с ними отправились космопехи Посталовский и Начекутов. Подойдя к трупу, Оля с Сашей любезно расступились в стороны, предоставляя сильному полу возможность продемонстрировать свою силу.

Парни потыкались вокруг тела, пытаясь определиться, с какой стороны к нему подходить, чтобы поменьше замараться. Стоящий в стороне Витек Начекутов предположил – где-то здесь полюбому должна быть стремянка, нужно только спросить у тех, кто зачищал склады, не встречали ли они ее. Артур ответил, что справятся и без стремянки, но попросил Витька и Постала помочь. Витек согласился, а Постал даже не повернулся, заявив, что он вообще-то их охраняет. Сам он все это время сдерживал рвотные позывы, стараясь вообще не смотреть на труп. Пытаясь отвлечься, он отчаянно вспоминал то анекдоты, то девушек, то матчасть.

Тимур, балансируя на кушетке, обвернул висящее тело целлофаном. Потом его место занял Витек. Он пытался подцепить тело сверху и аккуратно спустить вниз. В конце концов, веревка, сплетенная из материалов, прекрасно поддающихся разложению, не выдержала, и оборвалась. Тело упало в лужу собственной крови, забрызгав незасыхающими ошметками костюм Тимура. Выслушав в свой адрес ряд отборных ругательств, Витек поглядел в лицо трупа. От удара об пол, из глазниц, в которые была продета импровизированная веревка, выплеснулась часть разжиженного мозга. Витек заявил, что дальше ученые справятся и без него, и поспешил присоединиться к Посталу, повторяя в уме программу прокачки продольных мышц спины.

Последующий анализ гонза принес хорошие новости – зараженный был не далее, чем в десятом колене заразившихся. То есть оригинал вируса, прежде чем попасть в тело Бубнова прошел около десяти смен носителя. Образцов такой свежести человечеству еще не встречалось – вирус, распространяющийся по колониям землян, уже давно перевалил за восьмидесятое колено.

Остальные ученые (те, что не пошли в медицинский корпус) работали с образцами, обнаруженными в других корпусах. Конюхова Алена и Губацкий Кирилл занялись заляпанной кровавой слизью гранатой, и обнаружили, что ставил ее гонз того же поколения, что и Бубнов. Вот только вирус в организме гонза-сапера мутировал в каком-то другом направлении – структура строения совсем другая.

Калашников безуспешно проверял почву, в надежде отыскать ДНК павших участников пятой экспедиции. Однако регулярные дожди смыли в водоотвод всю надежду на успех.

Львова Вера проверила кузов пикапа, найденного в одном из складов. Это была та самая машина, которую гонзы раскурочили, так и не сумев привести в движение. Вера обнаружила пять разных образцов, причем гонзами были только четверо из них, пятый оказался не заражен и умер человеком.

Булкина Зина взяла на себя «комнату мотылька» – так космопехи окрестили место, где нашли живого прорвомотылька, заляпавшего все вокруг своей слизью. Калашников предлагал проигнорировать ту комнату, мотивировав это тем, что сегодня проверили уже полсотни мотыльков, и нет смысла проверять еще одного, по их ДНК даже колено заражения не определишь. Но Булкина посоветовала Калашникову провести анализ каждого квадратного сантиметра почвы по всей площади комплекса, и все же отправилась в ту комнату.

Сопровождающий Зинку рядовой Бочаров открыл дверь в «комнату мотылька». Когда Булкина увидела огромные невысыхающие лужи слизи с белыми прожилками, сразу подумала, что гниль, которой была уделана обезвреженная Степановым граната, очень похожа на нее по структуре.

Анализ слизи показал, что мотылек со стопроцентной вероятностью поражен ТВИХом, причем даже на портативном микроскопе было видно, что вирус мутировал гораздо сильнее, чем в теле человека.

Зинка прокачала в голове информацию. У зараженного мотылька и гонза-человека схожая система выделения. Не просто схожая – а такая как у прорвомотыльков. Возможно ли такое, что этот гонз-человек заразился от подобного мотылька, и приобрел вместе с мутировавшим вирусом физиологические особенности предыдущего носителя?

Азартное возбуждение охватило Зинку, она поняла, что вот-вот раскроет причину заражения «Пятерки». Размышляя, она подошла к окну. Что известно о мотыльках? Ну, любят они по ночам отлеживаться в воде, а днем сохнуть на солнышке. Но как одновременно заразить тридцать восемь человек? Неужели все решили потрогать электрический забор, на котором, во время его нефункционирования, стаями сохли мотыльки? Взгляд Булкиной упал на колодец, что стоял возле столовой. Крышки на нем не было.

– Вот бли-ин... – простонала Зинка, поняв, в чем дело. Внутри у нее похолодело. Она вспомнила, как ворчали космопехи, когда им не разрешили промываться в промывочных модулях комплекса.

– Что такое? – насторожился Бочаров.

– Пойдем на улицу, к колодцу, – позвала Зина, и едва ли не бегом поспешила к выходу.

У самого колодца Зинка притормозила, решив, что поспешила с выводами. Вода не может быть заражена, ведь ТВИХ не живет в микроорганизмах. Но проверить ее она все-таки решила. Взяла в руки закрепленное на тросу ведро, и бросила его вниз.

– Давайте может я что ли? – предложил Бочаров, пытаясь оттереть девушку от ворота.

– Да я сама, – отмахнулась Зинка, и быстро выкрутила на свет ведро воды.

– Санек! Чего за тебя девушка воду качает? Помог бы! – притворно осуждающе схохмил патрулирующий территорию Бирюлев.

Вместо ответа Бочаров принял выкрученное Зинкой ведро, и поставил его рядом с колодцем. Булкина присела, посмотрела в воду. Н-да... не подтвердилась ее теория.

– Что вы там ищите-то? – спросил Бочаров.

– Похоже, что ничего, – разочаровано буркнула Зина.

Подумала – стоит ли проверять воду на аппарате Старулиной? А какой смысл – ну вскипятит она ее, и что? Хотя ладно, хуже не будет, Зинка принялась устанавливать на грунт оборудование, когда Бочаров вдруг спросил:

– А это что? – он вынул одноразовый щуп и поддел им что-то в воде.

Это была слизь. Расползающийся шматок той самой слизи, которую выделяют прорвомотыльки.

– Давай ее сюда! – резко скомандовала Зина, подставляя Бочарову определитель, и, уже спокойнее, добавила: – молодец.

А что, ведь действительно – глазастый. Пока делался анализ, Зинка составила у себя в голове окончательную картину: кто-то (или третья экспедиция, или изначальные работники комплекса) не закрыл ворота комплекса и оставил открытым колодец. Прорвомотыльки (как зараженные, так и нет) в силу своих природных потребностей опускались в воду, и благополучно исходили там слизью. Пятая экспедиция, конечно, закрыла ворота, и, возможно, колодец, но вот зараженная слизь уже была в воде, и фильтры видимо не сумели с ней справиться.

Анализ дал положительный результат – вероятность поражения сто процентов.

– Саш... Старулина... Прием, – дрожащим от волнения голосом забормотала Зинка, – Кажется, я нашла источник заражения, давайте все ко мне. Я у колодца.

2, Потапыч, комнаты отдыха. 27.06.2087 22:00

На Потапыче имелись самые разнообразные комнаты отдыха. От простых двуместных кабинок со столиком, до чуть ли не полноценных казино. В одной из средненьких комнат, оборудованной всего лишь парой биллиардных столов, состоялась примирительная встреча космопехов и сордовцев.

Штраф и сержант Филатов договорились о встрече еще в зале совещаний, едва получив от своих заместителей доклад о потасовке, возникшей между подразделениями. Филатов искренне извинился за наезд, а Штраф сказал, что так они каши не сварят, и назначил на вечер разбор полетов.

Обе делегации разместились по разные стороны большого круглого стола, предназначенного для игры в карты. Вместе с Филатовым пришли Леха Серафимов, Герман Моранов и «Малой» Саня Горленко. А в делегацию черных вошли Штраф, Борода, Дрон и Глаз. Последняя смотрела на младших товарищей, не скрывая своего презрения.

– Чтобы подобного больше не случалось, – первым, слегка шепелявя, заговорил Штраф, – давай разберем ситуацию, – он постукивал пальцами по столу, переводя взгляд с Лехи на Антоху, и обратно.

– Ну-у... в общем я уже осознал свой косяк, – сказал Леха. – Еще раз извиняюсь.

– С чего все началось-то? – спросил Дрон. – Что тебя сподвигло автоматами размахивать?

– Да не знаю я... как-то все быстро прошло... увидел как твои, – он кивнул на Бороду, – Василькову уже в оборот взяли. Еще видел, как вторая пилотка убегает... ну и решил, что уже опоздал.

– Ты мне даже сказать ничего не дал, – упрекнул его Борода.

– Так надо было стволы опустить, и уже потом говорить, – огрызнулся Леха.

– А сам бы опустил?

Леха задумался. А ведь вопрос... до сих пор ему доводилось применять такую топорную тактику подавления лишь к радикалам. А кто в большинстве своем радикалы? Вчерашний офисный планктон, который скорее выронит от испуга оружие, нежели вздумает сопротивляться. А сордовцы – совсем другое дело, у них в спинном мозгу заложена другая модель поведения – на их работе порой предпочтительнее умереть, чем попасть в плен. Странно, что они на рефлексах не постреляли весь его отряд. Вот об этом Лехе стоило задуматься пораньше...

– Думаю, что все-таки опустил бы... – ответил Леха, – не сразу, но опустил бы.

– И мы бы опустили... если бы не Глаз, – вдруг сказал Борода и пристально посмотрел на коллегу.

Глаз, все это время испепеляющая взглядом недостойных недовояк, возмущенно посмотрела на Бороду.

– Спокойнее нужно быть, ты же профессионал. Или уже нет?

– Да ты... – начала было Глаз.

– Борода командовал группой, – прервал ее Штраф, – а значит, нужно слушать его команды, а не истерить.

– Манай и Нива ведь молчали, – добавил Борода.

Взор женщины как будто остекленел, ноздри ее гневно трепыхались.

– В общем, запомни это... я тебя предупредил, – сказал Штраф. Глаз промолчала, тогда он повысил голос: – Ты поняла меня?!

– Да! – чересчур громко сказала она, затем взяла себя в руки, изменилась в лице – ярость ушла, и повторила спокойнее: – да, поняла.

Вообще, Глаз с самого знакомства напоминала скорее сварливую истеричную стерву, нежели бойца спецподразделения. Только после общения с психологами она научилась себя контролировать, и благополучно заняла свободное место в отряде Штрафа. А вступление в отряд ее и вовсе перевоспитало. Старые привычки стали проявляться только сейчас, спустя годы совместной службы. Всех, не входящих в отряд, Глаз откровенно считала людьми второго сорта. Штраф заподозрил, что она попросту спеклась на работе, и по возвращению с этого задания намеривался отправить ее на общение с мозгоправами.

– Ну, ваши-то тоже молодцы, – перевел Борода тему на космопехов. – Одни крики и ничего больше.

Малой, который громче всех требовал бросить оружие, заглушая команды Лехи, слегка покраснел.

– В общем, будем считать, что дело в неосведомленности. Вы не знаете, что делаем мы. А мы не знаем, чего хотите вы, – сказал Штраф.

– И паниковать не надо, – добавил Дрон.

– А еще наемники... – сказал Борода.

– А что наемники? – не понял Леха. Уж наемникам он был благодарен, именно они выгодно перевесили силы в критический момент.

– Касабов... стрелять собирался, – сказал Борода. – Еще секунда или две... и все.

– Приказа не давали, – возразил Малой.

– Да им пох на приказ, – махнул рукой Штраф.

– Да, и как будто приказы кто-то слушал, – усмехнулся Борода.

Помолчали, потом Антоха сказал:

– Короче, нам приказано оказывать поддержку пилотам. Свой и Шукшин... э-э-э... они думают, что начальство наше что-то мутит. И мы можем остаться без пилотов... на Прорве остаться.

– Да, начальство кое-что мутит, – спокойно подтвердил Штраф.

Филатов осекся. Борода удивленно посмотрел на командира. Штраф продолжил:

– У начальства свои цели, с ТВИХом никак не связанные. А мы, – он обвел своих коллег руками, – нужны для достижения этих целей.

– И цели эти...? – подтолкнул Филатов замолчавшего Штрафа, но тот отрицательно покачал головой.

– Вам этого знать не нужно. Скажу только, что бросать вас никто не собирается, и для вашего взвода это не опасно. Точнее, уже не опасно... Ну, то есть были сомнения насчет всех этих «десяти шагов»,  но все ведь обошлось? Ваши уже обосновались и взялись за работу.

– А Соломон? А наемники?

– А что Соломон? Соломон – заказчик. А про наемников ты лучше у Шукшина спроси. Ему виднее, зачем они тут.

Антоха собирался задать очередной вопрос, но на РЛК ему пришло сообщение от Инги. Они зарубились провести эту ночь вместе, и сейчас она спрашивала, долго ли еще он собирается чесать языком.

– Так что от нас требуется? Если мы даже ваших целей не ведаем... – спросил вместо Антохи Леха.

– На вас – ТВИХ, – ответил Штраф. – Занимайтесь им, как и занимались. И ученые с вами. Ученые ваши конечно не ахти, но кое-какие успехи делают.

– Если что от вас потребуется – мы обратимся, – сказал Борода.

– Да, и давай условимся – уведомлять друг друга о полученных приказах, – добавил Штраф. – И о том, что собираемся делать – тоже. А то, точно перестреляемся тут нахрен.

Антоха кивнул – вроде бы все логично.

– Что случилось с предыдущими экспедициями? – тщательно подбирая слова, вдруг спросил молчавший до сего момента Герман. – Допустим, с высадившимися все понятно. А что с кораблями?

Штраф скрипнул зубами. Он уже было подумал, что этот момент удалось обойти стороной.

– Мы не знаем, – наконец, сказал он.

– Это связано с вашими целями? – упорствовал Герман.

– Возможно, это вполне может быть связано с нашими целями, – ответил Штраф, но заметив, что его ответ не удовлетворил космопехов, добавил: – В общем, про корабли мы знаем не больше вашего. Если вдруг выяснится что-то большее – сообщим.

В этот момент дверь в комнату отворилась, и внутрь вошли наемники. Их было четверо. Здоровый, но тихий Пироман остался стоять у двери. Молодой Квазик и Федор Сиваев – чернявый мужик со свисающими усами – тут же оккупировали бильярдный стол. Последний наемник, главный из всех – Аркадий Князев по прозвищу Князь – присел за стол между Дроном и Лехой. Это был высокий мощного телосложения мужчина, с густыми светлыми волосами, спускающимися ниже плеч. Приятное лицо, легкая небритость, яркие зеленые глаза. Его бы с удовольствием взяли в кино на роль какого-нибудь благородного принца-воина. Одет он был в свободную плотную куртку и широкие штаны. Штраф не сомневался, что под курткой спрятано оружие. И, скорее всего, пистолетами и ножами арсенал не ограничивался.

Князь поднял в приветствии руку. Раздался звонкий удар кием по шару – Сиваев начал игру.

– Здорово, Князь, чего пришел? – поздоровался Леха.

– У вас тут смотрю перемирие? – спросил Князь резким голосом. – Не будете больше в ковбоев играть?

– Уже разобрались, – кивнул Штраф. – Держим друг друга в курсе событий. Сначала разговариваем, а уж потом меряемся пушками, письками и всем остальным. Я так понимаю ты с нами?

– Да. И Шукшину объясните, что вы тут нарешали. А то дергает нас на какие-то глупые споры.

– Объясню, – поднял руку Филатов.

Тут дверь снова открылась. Стоящий у нее Пироман несколько секунд смотрел на желающих войти, затем все же отступил в сторону. В комнату вошел Соломон в сопровождении Вадима Пижона (снова дымившего сигарой) и Коляна Немого (который на самом деле не был немым, просто он большую часть времени молчал, боясь демонстрировать скудность своего ума).

Соломон посмотрел на Князя и замешкался. «А ведь он его боится» – подумал Антоха. Обстановка среди членов экспедиции вновь накалилась. Немой положил руку на рукоять пистолета. Квазик встал в двух метрах от него, держа за спиной кий, которым при желании мог не только обезоружить Немого, но и проломить ему височную кость. Пироман вновь заслонил дверь, он совершенно не шевелился, как будто превратился в статую.

Сиваев положил кий на биллиардный стол, и подошел вплотную к Пижону. Тот не стал отступать, а наоборот, еще ближе приблизился к Сиваеву. Сигару он закусил в углу рта, чтобы не обжечь лицо наемника. Они стояли, едва не касаясь друг друга лбами. Пижон, выпустил в лицо Сиваеву струю дыма. Наемник сделал едва уловимое движение, выхватил зубами изо рта Пижона сигару, и затянулся. Пижон удивленно отступил назад, но в следующий миг к нему вернулся самоуверенный вид. Он достал из внутреннего кармана новую сигару, откусил кончик, сплюнул на пол, и сунул ее  в зубы.

Космопехи и сордовцы напряглись. Только Штраф внешне никак не изменился.

– Чего тебе? – спросил Князь не оборачиваясь.

– Я смотрю, у вас тут дружеская беседа. Скажите мне, Штраф, а о чем вы говорите?

– Не волнуйтесь, мистер Соломон, – сказал Штраф, не поворачивая головы. – Люди Водникова не узнают больше, чем им положено знать. Что-то еще?

Некоторое время Соломон молчал, буравя Штрафа цепким взглядом сквозь темные линзы очков.

– Пожалуй, я вам поверю, Штраф, – сказал Соломон. – Ведь за вами не числится репутации болтуна. Пока не числится.

– До свидания, мистер Соломон, – наиграно вежливо сказал Штраф.

Пироман отошел в сторону, и Соломон со своими людьми покинул помещение. Сиваев буркнул им вслед что-то матерное, и вернулся к игре.

– Я смотрю, Соломон-то заинтересован, – пробормотал Леха. Штраф развел руками.

Дверь в третий раз открылась, и внутрь вошла Инга. Мазнула взглядом по мужским физиономиям, и обратилась к Филатову:

– Ну что, долго еще?

– Да вроде все, – он вопросительно глянул на Штрафа, потом на Князя, – все ведь?

Князь пожал плечами.

– Ступай, – сказал Штраф.

Герман удивленно посмотрел на Антоху. Неужели правда уйдет? Такой важный разговор – налаживание контакта, а он уйдет с развратной девицей? Как можно быть таким безответственным?

– Ладно, давайте мужики. Надеюсь, мы друг друга поняли, – говорил Антоха, пожимая руки всем кроме Глаз, после чего вместе с Ингой вышел из комнаты.

«Кобель он, а не командир» – подумал ему вслед Герман.

За порогом Инге с Антоном встретился подполковник Манилов.

– Здравия желаю! – козырнул Антоха.

– Привет, – бросила Инга.

Манилов обратил внимание, что Инга вела Антоху за руку. Он уже было возмутился, но наткнулся на взгляд девушки. Без всяких слов он понял, что его отшили...

Происходи дело поближе к Земле, Манилов бы не просто возмутился... сержант Филатов наверняка бы продолжил службу где-нибудь на планете-заводе... Продолжил, если бы хватило здоровья, оставшегося после беседы с Костиными друзьями... Но здесь не Земля, здесь нет ни связей, ни верных подчиненных.

– Бывает, – напоследок бросил Филатов, и они с Ингой скрылись за поворотом.

А в комнате отдыха Штраф решил, что действительно пора закругляться.

– Ну что, я так понял, мы все решили? – спросил он у присутствующих.

Леха, Малой и Князь кивнули. Один только Герман, у которого имелись незаданные вопросы, промолчал.

3, Прорва, российский комплекс. 27.06.2087 23:20 (17:20)

Заместитель командира взвода – младший лейтенант Уткина – составила график дежурств, согласно которому служба проходила в четыре смены. Уткина обошлась без лишних затей – просто поделила земные сутки на число групп, и получила длительность одной смены – шесть часов.

По шесть часов в сутки бойцы стояли на постах, неся дежурство в центре управления, стоя на вышках и, время от времени, патрулируя территорию. Затем шли «рабочие» часы. То есть отделение либо занималось работами по хозяйству, либо прикреплялось к ученым для помощи или охраны. В темное время суток никакие работы не проводились, поэтому рабочая смена присоединялось к постовой. После работ наступало шесть часов отбоя – время, когда бойцы обязаны были отсыпаться. Завершался цикл космопеха так называемыми «свободными часами», во время которых бойцы предоставлялись сами себе. Однако свободная смена обязана была находиться в режиме боевой готовности, и в случае необходимости, взяться за оружие. Также допускалось привлекать «свободное» отделение к выполнению хозяйственных работ по комплексу.

Первыми право на сон получили люди Стрельцова, тут же выяснив, что один из шести драгоценных часов уже прошел. Отделение Буряева встало на шестичасовой пост. Десятке Олеси Иродовой назначили свободные часы, благодаря чему они смогли спокойно промыться в штабном транспортере. Но полноценно отдохнуть не удалось – большинство первого отделения, находившегося в рабочей смене, охраняло расползшихся по комплексу ученых, и Водников впряг свободных бойцов проводить ревизию содержимого складов. Выяснилось, что база данных, которую Коршунов обнаружил на сервере, катастрофически не соответствует действительности.

Сам же Коршунов, вместе с Ачушкиным, занимался налаживанием системы связи комплекса. Пришлось перелопатить все передатчики – заменить вышедшие из строя усилители и модуляторы. То же самое с антеннами, как с приемными, так и передающими – все токопроводящие элементы окислились и покорежились, их словно чем-то разъело. Благо, что на складе имелся широкий выбор исправных запасных частей, видимо нечто подобное на этой планете случалось часто.

А что касается ученых, большинство (за исключением Тимура и Артура) переключились на помощь Зинаиде Булкиной, сумевшей-таки обнаружить источник заражения пятой экспедиции. А Богатыреву с Сумаевым поручили уничтожить тело Бубнова – того самого подвешенного гонза. Образцы с него уже взяли, и все необходимые работы провели. Специально для таких целей в четырех километрах от комплекса находился биологический крематорий. Всего-то дел – доставить до него тело.

За помощью Тимур и Артур подошли к ефрейтору Ивановой, на что она развела руками и заявила, что у нее через сорок минут закончится рабочая смена, и что она и все ее отделение пойдет спать. Ирка отправила их к Ярику, мол, они следующими встанут на работы, к ним и вопросы.

Тимур и Артур нашли Ярика. Он патрулировал территорию в паре с Машкиным. Ярик отправил их обратно к Ирке, сказав, что пускай она хотя бы найдет транспорт и подготовит его для погрузки тела. Не в тесном же бардаке везти эту пакость. И посоветовал заодно загрузить тела убитых на базе прорвокустов. При условии, что они уже не пригодны для исследований.

Ирка отправила ученых поговорить с Коршуновым, так как именно он составлял список имеющейся в наличие техники. Но Тимур с Артуром устали от этого сарафанного радио, и обратились напрямую к Водникову. Вставив пистон подчиненным, Свой приказал-таки подготовить транспортное средство  и осуществить погрузку. Через десять минут машина (пикап, наподобие того, что разломали гонзы) уже была готова, а тела Бубнова и четырех прорвокустов погружены в кузов.

Степанов, который вместе со всем вторым отделением должен был отправиться к крематорию, мысленно настраивался на новый контакт с прорвопендрами.

Задира попытался было критиковать вчерашний бой Борецкого с наемником Скотовым. Борецкий просто послал его на три буквы, заодно уточнив, не хочет ли Задира, чтобы Семен сломал ему нос. Задира благоразумно ответил, мол, «да ладно, с кем не бывает, Витек, вон вообще ученому проиграл», и замолчал.

Горобец очередной раз поминал Бога, благодарил его, что тот помог успешно продежурить первую смену.

Бирюлев сказал Мичкину, что как-то уже не хочется уходить за границы кажущегося таким безопасным периметра, и вообще его уже «рубит». В момент, когда Мичкин предложил ему остаться на базе, может за это и не лишат оплаты за экспедицию, прозвучало объявление о пересмене – ровно в «00:00 (18:00)».