Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Араб зацепил того мертвеца, что был к нему ближе, хрипя и матерясь, выволок наружу. Никто из его группы даже не подумал подойти – без команды командира ни один не сдвинется с места! Первым делом Араб сунулся рукой за ворот мертвеца, пальцы попали во что-то липкое – и тут его будто током дернуло.

Ничего не было…

Не было – а должно быть! Любой североамериканский военнослужащий, тем более находящийся на боевом задании, должен носить с собой два медальона. Группа крови, имя и звание. Это обязательно, без этого никак. Но тут медальонов не было. Он еще раз обшарил всю шею, даже разрезал ножом верх куртки мертвеца, чтобы убедиться – ничего нет!

Потерял? Оборвалась цепочка?

Араб вернулся к самолету, наскоро обыскал еще одного – то же самое, ничего нет. Один случай – это случай, два – это уже тенденция. Смысл? Хотели скрыть, что они североамериканские военнослужащие, – а зачем тогда лететь на самолете с опознавательными знаками САСШ?

Значит, это не военные. И даже не военные полицейские. Тогда кто это такие, что они делали на североамериканском военном самолете, что везли?

Араб выбросил два пальца, очертил пальцем в воздухе круг – и одна из каменных груд вскочила на ноги и подбежала к нему…

– Бес. Помоги. Надо вытащить…

Хорошо, что от удара хвост почти оторвало, а заднюю аппарель совсем снесло. Бес залез в фюзеляж самолета, прополз по мертвецам – он вообще с Ваней не блевал ни разу, единственный из всего курса, – и через минутку послышался его голос.

– Здесь какой то ящик. Принайтовленный. Сейчас попробуем…

Араб тоже залез внутрь, видно было плохо. Что-то хрустнуло.

– Крепко принайтовили… гады…

Что-то снова хрустнуло, Бес, прилагая титанические усилия, кусачками штык-ножа один за другим перекусывал тросы.

– Тяни! Там ручка, тяни, а я толкать буду!

– Тяну!

– Да тяни ты! Осторожнее!!!

Измазавшись в крови, они все-таки вытащили подозрительный, маленький по размерам, но неожиданно очень тяжелый ящик…

– Араб, смотри! – глазастый Бес заметил первым.

В спецназе учили на славу. Помимо практики и физподготовки была теория – до одури, несколько часов в день. Они зазубривали основные характеристики боевой техники любых стран мира, ее сильные и слабые стороны. Они знали все виды формы, наград, знаков любой армии мира, они могли отдать честь, как это принято в САСШ, в Великобритании, в Римской империи, они знали основные уставные команды, обычаи всех армий. До одури заучивали разные звуки, могли на звук понять – из какого оружия ведется стрельба, как далеко находится едущий бронетранспортер, какой он модели и в какую сторону направляется. Наконец, они знали все кодовые обозначения и аббревиатуры всех армий мира – если доведется попасть на чужой армейский склад – знать, к какому ящику прикрепить заряд взрывчатки, чтобы вызвать детонацию того, что находится в ящике, и усилить эффект. Это должен знать каждый спецназовец.

На ящике были знаки – их значение понимали и Бес, и Араб. Черный трехлистник на желтом фоне – «радиоактивные материалы». Рядом – группа букв и цифр, указывающих на предельный уровень опасности.

– Что это за чертовщина?.. – потерянно проговорил Бес.

Ничего не отвечая, Араб снова показал знак – круговое движение пальцем, – общий сбор.

– Брат… Утащишь?

– Это? – презрительно усмехнулся Брат. – Не проблема, командир… о-о-о… что там, свинец, что ли?..

– А ты глянь. На той стороне.

– Брат глянул.

– Лучше бы не глядел, – констатировал он.

Араб уже принял решение, закинул винтовку на ремне за спину. Бросать нельзя – и тащить невозможно. Но надо…

– Брат, давай пулемет. Бери короб, потащишь ты! Иван! Забери у него патроны. Две коробки мне, две коробки тебе, остальное понесет Бес. Все прикрываем Брата! Двигаемся!

Группа подполковника Ругида, верней, ее штаб, базировалась не на авианосце, как можно было подумать, а на корабле контроля моря USS Hawaii, переделанном из «Эрли Берк» и специально предназначенном для литоральных десантных операций. Люди подполковника были и на «Делавэре», и на «Хьюго Лонге» – но штаб Ругид организовал именно на «Гавайях». Сейчас полковнику предстояло самое сложное – спланировать и организовать операцию, да так, чтобы сохранить секретность. Сделать это было непросто, офицеры морской пехоты – умные люди и о многом способны догадаться даже по обрывкам информации.

Перелетев на свой корабль, подполковник, прежде всего, выпил. Нет, не виски – три большие, кружки крепкого черного кофе, без сахара, одну за другой. Просто чтобы встряхнуться и прийти в себя. Глотая черный, как деготь, обжигающий, бодрящий напиток, подполковник думал о том, что он будет врать своим подчиненным. Конечно же, придумал…

– Общий сбор! Пять минут.

Адъютант бросился исполнять поручение. Подполковник выцедил из кофейника последние капли напитка, залпом проглотил, откашлялся и, положив локти на стол, уставился невидящим взглядом на крашенную серой краской корабельную переборку…

Собрались быстро. У каждого старшего офицера на кораблях было свое любимое место для таких вот совещаний – так вот, подполковник Ругид любил собирать людей на открытом воздухе, на вертолетной площадке. Ему нравились вертолеты, они были его слабостью – шумные, проворные божьи колесницы, почти всегда они были для морского пехотинца последней надеждой выбраться живым из того ада, в который он умудрился угодить.

Они собрались там все. Сутулый здоровяк Джонсон, не уступающий ему габаритами Вермеер, верткий, маленький, смертельно опасный китаец Ки, шутник и балагур Полянски. Его руки, его глаза – экспедиционная группа была разделена на четыре подгруппы, каждая из которых могла действовать совершенно самостоятельно. Джонсон и Вермеер командовали группами огня – у них были даже легкие минометы на вооружении, Ки и Полянски – группами маневра. Сейчас на этом задании они нужны были ему все. И просто отдать приказ он не мог, просто отдают приказы тупые пехотные командиры, кладущие людей сотнями.

Ругид занял излюбленное место – сел на заправочную штангу тяжелого «Боинга», остальные сгрудились возле него. Ки присел – он вообще мог сидеть на корточках, сгорбившись, совершенно неподвижно целые сутки. Вермеер так же по привычке привалился к кабине вертолета, у него была любимая поговорка: «Никогда не стой, когда можно сидеть». Остальные просто стояли и ждали, что скажет командир.

Ругид глубоко вдохнул пропитанный солью морской воздух, задержал дыхание и выдохнул. Он решил не врать. Просто скажет, что некая информация засекречена и знать ее не должны. А кто до чего догадается – так это и вовсе не его дело. И не дело командования тем более.

– Значит, так, – начал он, – прежде чем говорить обо всем остальном, скажу о главном. Задание строго засекречено, часть информации я не могу раскрыть даже вам. Это понятно?

Подполковник посмотрел каждому в глаза. Джонсон насторожен, Вермеер ждет команды, как истинный немец, по глазам Ки ничего не скажешь, Полянски чем-то недоволен. Все как всегда.

– Да, сэр, – ответил за всех Вермеер.

– Хорошо. Что могу, скажу, дальше сами…

Подполковник поднял стоящий у его ног ударопрочный армейский кофр, раскрыл его – там был ноутбук, из специальной серии, не слишком мощный, но хорошо защищенный от всяческих неурядиц, типа воды или ударов, такие выдавали в армии. Поработав на клавиатуре, вызвал на экран нужную карту местности.

– Итак, вводные. Несколько часов назад над северным Афганистаном был сбит транспортный самолет, «треска». В самолете находился груз чрезвычайной важности. На сей момент точка падения самолета установлена, наша задача – выйти в место падения, обезопасить его и забрать груз. Кратко – все. Вопросы?

– Какого хрена мы должны идти за британским самолетом, сэр? – конечно же, это Полянски, кто же еще. – Что, кузены неспособны даже вытереть самостоятельно свой зад?

– Интересно, почему это ты интересуешься задом кузенов, Полянски, – едко проговорил Ругид, и все рассмеялись, а громче всех – сам Полянски. Про массовый гомосексуализм в Великобритании, в том числе и в армии, все хорошо знали.

– Извините, сэр, – вымолвил, наконец, Полянски.

– Вот так. А насчет самолета… а я что, сказал, что это был британский самолет?

Повисла тишина.

– Это был наш самолет, сэр? – полувопросом, полуутверждением прервал тишину Джонсон.

– Вот именно. В том-то и дело, что наш.

– Так как же он?.. – Полянски вовремя умолк. И так понятно – решили кого-то перехитрить и, как всегда бывает в таких случаях, перехитрили исключительно самих себя.

– Мы морская пехота, – проговорил Ругид, – и если кто-то где-то облажался, мы это исправляем. Да, это грязная и не слишком приятная работа, но если мы ее не будем делать – мы просто не будем морской пехотой. Все ясно?

Молчание было красноречивее любых слов.

– Далее. Нам могут противостоять в этой операции два типа противников. Поэтому я довожу до вас, вы доводите до всех своих бойцов. Мы работаем вместе с кузеном, по крайней мере, до какого-то времени. Кодовым сигналом будет слово «вспышка». Как только оно произнесено мной, каждый из вас открывает огонь по ближайшему к вам британцу. Всем ясно?

– Ясно, сэр, – снова ответил за всех Вермеер.

– Далее. Нам могут встретиться на пути русские. Ближайшее логово русского спецназа менее чем в двухстах километрах от места падения. Он могут нас опередить, а никому из вас не стоит объяснять, что такое русский спецназ. При встрече с русскими – огонь из всех стволов, валим, пока они не завалили нас. Задача здесь проста – русским этот груз не должен достаться. Любой ценой его нужно отстоять.

– Сэр, самолет потерпел катастрофу, потому что его сбили? – тихо спросил Полянски.

– Без комментариев.

И в самом деле – без комментариев. Зенитная ракета дальнего радиуса действия, пущенная с земли или с тяжелого истребителя, – у русских есть ракеты, способные поразить цель за четыреста километров. Тем более – это не верткий истребитель, это обычный транспортник. Несколько вертолетов, висящих у самой границы с группой русского спецназа. Русские единственные знают, что должно произойти. Поэтому у обломков они окажутся первыми. Не исключено, что обломки самолета давно выпотрошены, а то, из-за чего все это случилось, – уже пересекло русскую границу. И что делать в таком случае – сунуться за этим на территорию русских?

– Хорошо, сэр. Какие ограничения по применению силы?

– Никаких. Кроме британцев – они наши союзники, но только до тех пор, пока вы не услышите про «вспышку». Давайте посмотрим карту.

Времена сейчас другие, и карта была не обычная, на бумаге – а трехмерная, на экране компьютера с возможностью наложения на рельеф местности данных спутниковой разведки. Хорошая, в общем, карта…

– Итак, нам нужно расположиться четырьмя группами. Две группы с тяжелым вооружением должны занять господствующие высоты – здесь, здесь и здесь. Насколько возможно, окопаться. Две группы спускаются к месту падения вместе с британцами.

– Стоп. Если мы получим приказ уничтожить британцев, – мы покрошим сами себя в этом случае, получается так?

– Получается… В этом случае группам поддержки при получении сигнала «вспышка» действовать предельно аккуратно, пусть работают только снайперы. Пулеметы – в самом крайнем случае, если будет понятно, что группы маневра с поставленной задачей не справляются.

– Сэр, как мы уйдем оттуда после «вспышки»? Там же британская территория, нас просто собьют.

– Не собьют. Сначала они попытаются выяснить, что происходит. Потеряют время. В любом случае нас прикроют истребители с «Хьюго Лонга».

Хотелось бы, чтобы это было так. Британцы далеко не дураки. Что находится в самолете, они знают – и наверняка тоже придумывают, как избавиться от экспедиционной роты морской пехоты САСШ. А истребителям еще надо прорваться к месту боя, если начнется такое… Не может быть, чтобы не придумывали – всегда и везде своя рубашка ближе к телу…

– В любом случае – нас оттуда вытащат, слишком важен груз, что находится на сбитом самолете. Слишком важен. Поэтому готовьте людей. Берете все по максимуму, рассчитывайте на длительный и тяжелый бой. Сухпай на три дня. Все, по коням, вылет через тридцать минут!

Переложив бремя подготовки к вылету на подчиненных, подполковник поспешил на капитанский мостик – ему сказали, что там находится командир базирующегося на корабле авиакрыла – майор О’Нил. Именно ему предстояло везти их прямиком в ад, а потом вытаскивать обратно. Все детали предстоящего полета, равно как и детали операции по эвакуации, предстояло обстоятельно обсудить и спланировать.

Майор О’Нил, высокий лысый здоровяк, и в самом деле находился на капитанском мостике, о чем-то беседовал с капитаном Тичем. Вместе с бородатым, с длинными волосами Тичем они представляли собой комичную пару.

– Прямо в ад и обратно? – с порога пошутил Ругид.

– О чем вы? – наклонил голову майор.

– Да о маленьком путешествии, в которое ты нас повезешь…

– Остынь, Медведь… – беззаботным тоном произнес капитан Тич, – путешествие отменяется, придется вам пока сидеть дома.

– Вот как?

– Именно так. Только что передали с «Хьюго Лонга» – операция переносится на неопределенный срок. Приказано поддерживать получасовую готовность.

– Получасовую… Но все равно, лучше обсудить, как мы полетим в эту маленькую мерзкую страну, если нам все-таки придется лететь…

– Давайте обсудим… – согласно кивнул головой О’Нил…

10 июля 1996 года.

Окрестности базы Баграм, Северный Афганистан

База Королевских ВВС Баграм, одна из двух основных британских военных баз в Афганистане, была крупнейшей в регионе и ближайшей к месту катастрофы транспортного самолета североамериканских ВВС. Она располагалась на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря, одиннадцатью километрами юго-восточнее Шарикара, в провинции Парван. База эта, занимавшая площадь в несколько квадратных километров, была одной из опор британского контроля региона и вмещала в себя более ста пятидесяти летательных аппаратов различного назначения. В данный момент база не использовалась и наполовину – резервные мощности держали для возможной войны с Россией. Эта же база стала первой, которую британцы превратили в «сухопутный авианосец»…

Это было чисто британское изобретение, родившееся как результат осмысления боевого опыта долгих и жестоких пяти войн за контроль над Афганистаном. Одним из ключевых компонентов британского господства над территорией являлось господство в воздухе. Завоевывать его смысла не было, у повстанцев не было собственных ВВС, а вот удержать его – было задачей непростой. Все дело было в уязвимости самолетов. Грозная стальная птица смертельно опасна только в воздухе, на скорости, на земле – это большая и очень легкая мишень. Там, где самолеты, – там много авиационного топлива, керосина, вспыхивающего моментально. Один точный выстрел из дальнобойного пятилинейного ружья бронебойно-зажигательной пулей – и вот, загорелся заправщик, а за ним и заправляемый самолет, а за ним и другие, находящиеся на стоянках самолеты. Мина – то же самое, даже лучше, миномет имеет эффективную дальность огня несколько километров и лупит с закрытых позиций. Бывали случаи, когда от зажигательной мины взрывалось сразу несколько самолетов. Тушить пожар? А как ты будешь тушить под обстрелом?

Еще хуже – взлетно-посадочная полоса. Длинная, которую никак не прикрыть, одна мина – и ее нужно ремонтировать, а на время ремонта – полеты невозможны. В общем и целом, аэродром – это очень уязвимая мишень, и если сами самолеты еще можно как-то прикрыть – капонирами, противоминной сеткой, то ВПП не прикроешь никак.

И тогда стали строить подземный авианосец. То же самое, что и обычный авианосец, только под землей. Подземные ангары для самолетов. Такой ангар не поразит мина даже при прямом попадании. Паровая катапульта для разгона самолетов, точно такая же, как на авианосце. Взлетные полосы длиной двести двадцать метров каждая с трамплином, прикрытые сверху противоминной сеткой в несколько слоев. Посадочные полосы, ведущие прямо в подземные ангары, и с аэрофинишером с авианосца. При большой войне такой аэродром был, конечно же, уязвим – одна управляемая авиабомба весом в тонну или ракета – и аэродрому конец, но вот у афганских повстанцев оружия, способного уничтожить технику на таком аэродроме, не было…

Но было кое-что другое…

Афганистан – страна горная. А горы, если немного поработать и включить какое-никакое воображение, – отличная площадка для старта неуправляемых ракет систем залпового огня. Ведь для того, чтобы выстрелить такой ракетой, не нужно обязательно иметь в своем распоряжении пусковую установку. Провод, электротаймер, обычный аккумулятор. В качестве стартовой площадки великолепно подходит лист шифера. Небольшой расчет, под каким углом наводить, доступный любому офицеру, изучавшему СУОНА [43]43
  Стрельба и управление огнем наземной артиллерии – такой предмет преподается в военных вузах.


[Закрыть], – и…

И все…

– Осторожнее! Осторожнее, не уроните! Кладем. Вот так…

Ракетный снаряд калибра сто двадцать два миллиметра от реактивной системы залпового огня русского производства весит сто десять килограммов, считая ящик, в котором он упакован. Таких снарядов с последним караваном Кариму доставили сто штук. Один залп реактивной установки – сорок снарядов. Дальность полета каждого такого снаряда от пяти до сорока километров, рассеивание – девяносто метров. Это с пусковой установки, с листа шифера, конечно, на порядок больше. Да и дальность поменьше. Карим сейчас готовился запускать снаряды с дальности примерно пятнадцать километров. Но прежде чем запускать – всю эту беду надо было разложить, подключить к системе, подающей ток, и направить строго туда, куда нужно. Угол наклона пусковых установок вычислили специалисты по артиллерии на базе данных спутниковой разведки и передали готовое огневое решение в комплекте со снарядами. Но его надо еще выдержать. И заранее все это сделать нельзя – британцы не дураки, есть у них и спутники, и разведывательные самолеты. Делать все нужно в самый последний момент, и самому. Если принести снаряд и положить его на направляющие пуштуны еще могут, то правильно подключить систему зажигания в обход штатной – это может только он один, Карим. Вот и приходится разрываться – один на все…

– Абдалла, подержи этот провод. Не вздумай его опустить, если коснешься им корпуса ракеты, все мы отправимся к Аллаху!

– Понял, эфенди…

Абдалла послушно взял провод, Карим начал орудовать отверткой.

– Эфенди Карим…

– Что?

– А эти ракеты и в самом деле долетят до англизов?

– Еще как долетят. Смотри внимательно, потом тебе придется делать то же самое, учись.

Абдалла учился. В Афганистане с учением были большие проблемы, в школы ходили только в городах, и то только дети чиновничества и аристократии. Остальных учили – чему могли – муллы из мечетей, а также отцы. А чему могли научить отцы, сами никогда не учившиеся в школе? Только тому, как стрелять из автомата и гранатомета.

Карим же был человеком из другого мира. Он был правоверным – и в то же время он мог назвать любую звезду на небе, он часами мог рассказывать о чем угодно. И еще он умел воевать и учил этому других. Он учил их не надевать на себя пояса со взрывчаткой и не бросаться под танки, как это иногда делали в четвертую и пятую кампании. Он учил убивать и уходить незамеченными, он учил искать слабые места в обороне баз, он учил пользоваться новейшими, никогда не виданными образцами вооружения, что щедро слал пуштунам Белый царь, сидящий на троне в далеком северном городе, где воды столько, что люди плавают по рекам, как будто ходят по улицам. «Ли-Энфильды» и «маузеры» в руках пуштунов сменились надежными и безотказными автоматами Калашникова, а старые британские пулеметы – русскими «ПК» и «ДШК». Они громили колонны, они убивали зазевавшихся британских офицеров с расстояния больше километра, один за другим валились с неба самолеты и вертолеты противника от выстрелов шайтан-ракетами, что наводит на самолеты неверных сам Аллах. Сегодня же они должны были сделать и вовсе невиданное – разгромить аэродром ненавистных англизов и истребить попавшую в беду десантную группировку.

Карим закончил снаряжать пусковые установки, легко вскочил на ноги.

– Абдалла.

Подросток моментально подбежал к нему.

– Я доверяю все это тебе. Ты должен сокрушить англизов в их твердыне. Они зарылись в землю, они думают, что карающая рука борцов за свободу не достанет их там, – но они ошибаются. Ты и никто другой должен отомстить за свой народ, сжечь англизов в их логове. Потом – сразу уходи, не дожидайся, пока англизы придут сюда. Сразу уходи, понял?

– А вы, эфенди…

– Я ухожу. Я нужен там. А ты нужен здесь, Абдалла.

– Но с кем вы пойдете?

– Я пойду один, Абдалла. Для меня это недалеко. Помни – через четыре часа, Абдалла.

– Через четыре часа. Аллах да покарает неверных собак, пришедших на нашу землю с войной.

Глаза Карима заблестели.

– Храни тебя Аллах, Абдалла. Помни о своем долге, живи по заветам предков.

– Храни тебя Аллах, Карим-муаллим. Ни я, ни мой отец, ни мое племя не забудем ни тебя, ни того, что ты для нас сделал.

– Я сделал не так уж много. И многие из твоих соплеменников полегли в войне.

– Ты дал нам надежду, эфенди, надежду на то, что настанет день, когда мы станем хозяевами своей земли. Храни тебя Аллах…

Широким солдатским шагом Карим пустился в путь. Ни разу он не обернулся, чтобы увидеть тех, кого он здесь оставлял. Нет, он не оставлял их на смерть, он уходил на смерть сам. Он знал, что произойдет в ближайшие часы, и знал, что за самолет упадет в этом районе. И знал, что шансов выжить и у него, и у людей шейха, к которым он шел, – очень и очень немного…

10 июля 1996 года.

Форт-Мид, штат Мэриленд.

Здание Агентства национальной безопасности САСШ

Агентство национальной безопасности САСШ, среди всего сонма секретных служб заокеанской империи, было самым засекреченным и самым хорошо оплачиваемым. И то, и другое хорошо понятно. Засекреченным – потому что само АНБ (NSA, иногда это переводилось как No Such agency, агентство, которого не существует) специализировалось на перехвате секретной информации других государств, хорошо оплачиваемым – потому что основой для перехвата служила спутниковая группировка, в которую входили как спутники чисто шпионские, так и спутники двойного назначения. Например, спутники, обеспечивающие межконтинентальную телефонную связь и Интернет, – они передают поток информации не только абонентам, но и ближайшей наземной станции системы глобального перехвата «Эшелон». Сами спутники стоили очень дорого, а еще дороже обходилась их разработка, причем четко проконтролировать, куда именно пошли отпущенные на научно-технические разработки деньги, невозможно. Поэтому отставные сотрудники АНБ, особенно высшего ранга, становились желанными членами совета директоров для любой компании, работающей в сфере спутниковых коммуникаций. АНБ находилось в тесной связи с разработчиками всех компьютерных программ, особенно тех, что обеспечивали зашифровку информации, отпускало по «сходной» цене собственные научно-технические разработки придворным фирмам, которые потом выходили с ними на биржу и зарабатывали миллиарды [44]44
  Это не шутки. Уже достоверно установлено, что Vista, например, разрабатывалась Microsoft в тесном сотрудничестве с АНБ, и кому сливается информация, находящаяся на вашем компьютере, – знает один бог. Теперь понимаете, насколько опасно в государственном масштабе пользоваться компьютерным софтом и железом, сделанным в чужой стране? (Прим. автора.)


[Закрыть]. В общем – работали…

Агентство национальной безопасности квартировало в нескольких облицованных черным стеклом, огромных зданиях, построенных на военной базе Форт-Мид, расположенной посредине дороги, ведущей из Вашингтона в Балтимор. Там находится основная база агентства, там находится компьютер Крей, обрабатывающий стекающуюся со всего мира информацию, там же сидит не одна тысяча аналитиков, просеивающих эту информацию и пытающихся превратить ее в разведданные. Аналитики распределены по секторам, разбитым, в свою очередь, по географическому признаку. Сидели же они, по североамериканской моде, в огромном зале, разделенном тонкими перегородками. Открытая офисная архитектура, чтоб ее!..

Скрыть что-либо от АНБ невозможно. Особенно – если изначально АНБ технически сопровождает какое-то событие или какую-то специальную операцию. Вот и сейчас – на то, чтобы собрать разведывательные данные по катастрофе самолета «Грумман» в северном Афганистане и подготовить первичный анализ события, аналитикам потребовалось двадцать четыре минуты, считая с момента, как искореженный самолет рухнул на каменистый склон безвестного ущелья.

Собрались «наверху» в кабинете заместителя директора АНБ адмирала Стенсфилда Тиркена. Наверху – это и впрямь было наверху, эта аббревиатура никоим образом не намекала на начальство. Кабинеты ведущих специалистов и руководителей АНБ, словно ласточкины гнезда, прилепились к стене огромного зала, где сидели аналитики, и отличались прозрачными стенами. Хорошо, что хотя бы не прозрачным полом.

Собирались быстро, поэтому не всех нужных специалистов удалось найти, особенно, если учесть, какой сейчас был час. Сектор Индии представлял старший аналитик Микаэль Герет (именно так, Микаэль а не англизированное Майкл), отдел спутникового перехвата – начальник отдела Томас Лафайет, «русский» отдел – старший аналитик Сара Вачовски. Учитывая секретность совещания, больше никого не пригласили – только тех, чье присутствие жизненно необходимо для принятия правильного решения.

Адмирал Тиркен – худой, желчный, с нездоровым цветом лица и французской, мушкетерской бородкой, нажал под столом несколько кнопок – и стекла, через которые можно было следить за рабочим залом, волшебным образом затемнились, свет погас. По одной из стен медленно пополз белый экран из специального мягкого пластика.

– Начинайте… – проговорил адмирал, ни к кому конкретно не обращаясь.

На экране вспыхнула спутниковая карта региона с наскоро сделанными пометками.

– Это регион, где к настоящему моменту происходят события. Здесь примерно полчаса назад – там сейчас день – разбился тактический транспортный самолет, выполнявший рейс на объект Зеро. Разбился он в горах, в труднодоступной и никем не контролируемой местности. – Во время доклада Михаэль Герет подсвечивал те или иные точки лазерной указкой. Сейчас уже можно говорить, что самолет был сбит русской зенитной ракетой.

– На основании чего вы делаете такое предположение? – поинтересовался адмирал.

– Сэр, мы отследили точку, откуда был произведен пуск. Вот она.

Лазерный огонек замер на фотографии.

– Расшифрованные спутниковые изображения показали нам, что там находилась огневая установка русского зенитного комплекса дальнего радиуса действия «Нева». Именно она и произвела пуск.

– Как же вы не засекли ее раньше? – недобро поинтересовался адмирал. – Кто обеспечивал операцию?

– Разрешите, сэр? – вмешалась Вачовски.

– Разрешаю.

– Сэр, на этом месте всегда стояла русская позиция ПВО. Но тактическая, максимальная дальность полета ее ракет – семьдесят километров, не больше. Более мощные, стратегические комплексы ПВО русские никогда не подводят к самой границе, чтобы не подставить их под первый, внезапный удар и не потерять их. Каждый комплекс стратегической ПВО очень дорог, сэр. Мы рассчитывали на то, что там стоит именно тактический комплекс, и поэтому не приняли во внимание угрозу русской системы ПВО региона.

– Так как же там оказался этот стратегический комплекс, чтоб вас?! – вышел из себя адмирал.

– Сэр, есть только одна возможность, – твердо заявил Лафайет, – русские знают график прохождения наших спутников над регионом. Этот регион не считается стратегическим, поэтому постоянного спутникового мониторинга там нет. Возможно, русские медленно передвигали свою установку, а при прохождении спутника – маскировали ее. Только так.

– И сколько на это им потребовалось времени?

– Несколько дней, сэр. В лучшем случае. Это очень сложная операция, да и сама установка стратегической ПВО велика по размерам. Она сделана на шасси многоколесного транспортера, и ее сложно спрятать. Но русские как-то смогли это сделать.

– Как-то смогли это сделать… – задумчиво повторил адмирал, – как-то они смогли это сделать. Получается, они знали об этом самолете как минимум за неделю. Так?

– Вероятно, сэр…

Это говорило о многом. Исполнителям в таких операциях приказ доводится, за редкими исключениями, перед самым их началом. Если даже эти люди и сольют информацию, или просто проговорятся – противник не успеет подготовиться. Если же русские готовились так долго и тщательно – значит, информация ушла намного раньше, и источник ее утечки – на самом верху.

– Но это еще не все, сэр… – на экране появился новый снимок, несколько точек на нем были обведены красным, – вот это изображения пограничной реки, отделяющей Афганистан от России. Черным выделены силуэты транспортно-боевых вертолетов специального назначения, три вертолета «Сикорского». Снимки сделаны восьмого числа, то есть позавчера. Эта точка отстоит довольно далеко от интересующего нас района, а спутник уже уходил оттуда, поэтому мы решили, что русские проводят специальную операцию, нацеленную на борьбу с наркотранзитом, они иногда так делают. Но сегодня мы проанализировали эти изображения заново, и теперь полагаем, что русские забросили в Афганистан одну или несколько групп специального назначения с целью захвата груза.

– И как мы не додумались до этого раньше?..

– Сэр, операцию на сопровождение поставили только вчера, эти снимки уже ушли в архив с пометкой «оперативного интереса не представляют». И дежурная смена сменилась…

Все было верно… Так верно, что хотелось ругаться последними словами и стучать кулаком по столу. На сопровождение АНБ операцию поставили действительно только вчера – с целью обеспечения максимальной секретности. Проклятый принцип, когда каждый знает только необходимый ему минимум, уже не раз он становился причиной тяжелейших провалов. Дежурная смена просмотрела изображения и отправила их в архив. Через них каждый день проходит столько изображений, что это особого внимания не привлекло, – глаза просто замылились. Смены постоянно меняются, потому что люди есть люди, компьютеры анализировать и оценивать изображения пока не умеют, и каждый день за мониторами сидит новая дежурная смена, которая не представляет, что происходило вчера. АНБ работает по сути одним днем, каждая новая смена плохо представляет себе, что происходило во время предыдущего дежурства. Вот так вот и получается то, что получается…

– Как бы то ни было, русские уже там, – подвел итог адмирал.

– Да, сэр. Следует считать, что русские уже там.

– Британцы эту информацию уже получили?

Поскольку в одиночку такую систему, как «Эшелон», не потянет ни один государственный бюджет – «Эшелон» был совместным детищем САСШ и Великобритании. По договоренности основной сервер с информацией был в САСШ, но каждые десять минут проводился обмен по скоростным линиям связи с компьютерами вычислительного Центра правительственной связи Великобритании [45]45
  Центр правительственной связи Великобритании – Government Communications Headquarters (GCHQ), британский аналог АНБ, отвечает за электронную разведку.


[Закрыть]. Обмен производился автоматически, и информация уже ушла.