Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

По идее, любой разумный офицер ВВС счел бы, что до прибытия самолета ПСС место падения самолета с таким важным грузом должно постоянно охраняться. Тем более что самолет этот не упал просто так из-за технической неисправности – а был сбит противником. Вполне вероятно, что сбит с целью захвата груза, и к месту падения уже выдвинулась группа русского спецназа. Более того – на базе был и заправщик. Но майор Гордон прикинул в голове и понял, что это ему совсем не нравится. Сейчас оставшиеся истребители группы Кобра ходят над районом на предельно низкой высоте, луч локатора русских их не сечет. Но если выслать заправщик… на предельно низкой дозаправляться запрещено, самолетам придется подниматься на минимально допустимую высоту, и они снова попадут под луч русских локаторов… хорош он будет, если потеряет вместо двух самолетов целую авиагруппу, можно держать пари на то, что карьера накроется. В приказе про это ничего не написано, он вышел на связь, доложил, ему приказали поднять вертолеты ПСС – он их и поднимет. А группой Кобра он рисковать не будет…

– Возвращайте их на базу. Немедленно!

На базе в Пешаваре координатором операции был бригадир Ричард Дорн, он являлся единственным офицером в Индии, достоверно знавшим о том, что находилось в «Груммане», сбитом русскими. Ситуация, без сомнения, была чрезвычайной. Он немедленно связался через спутник с Лондоном, с лордом Роули, ответственным чиновником министерства обороны, «контролирующим» операцию.

Время в Лондоне было совсем неподходящим, разница с Индией составляла несколько часов, поэтому пришлось ждать, пока лорда Роули разбудят. На это ушло едва ли не сорок минут. Наконец, в трубке раздался недовольный бас лорда Роули:

– Генри, вы отдаете себе отчет в том, который у нас час?

– Сэр, дело не терпит отлагательства! Только что мне стало известно, что русские сбили самолет с грузом у самой границы!

– Какой самолет с грузом? – спросонья не понял лорд Роули.

– Североамериканский, сэр! Самолет с грузом Альфа!

В трубке раздалось нечто похожее на хрип.

– Надеюсь, вы шутите…

– Ничуть, сэр.

– Как это произошло?

– Информации пока мало, сэр. Это сделали русские, либо зенитной ракетой дальнего действия, либо их самолеты нарушили границу.

– Черт… Это и в самом деле плохо, мой мальчик…

Лорд Роули на другом конце провода окончательно пришел в себя.

– Что сейчас предпринимается?

– Сэр, с ближайшей базы подняты все наличные силы поиска и спасения, какие там есть. Я приказал не приближаться к месту катастрофы, просто оцепить его и ждать.

– Это правильно…

– Сэр, нам надо привлечь североамериканцев.

– Зачем?

– Это их груз, мы в любом случае не обойдемся без них. У них есть особые группы, подготовленные к действиям в такой ситуации.

– У нас они тоже есть и подготовлены не хуже.

– Сэр, русские сбили самолет, это открыто враждебные действия. К месту падения наверняка выдвигается группа русского спецназа. Нам понадобится вся помощь, какая только возможна, и, кроме того, пусть русские имеют дело не только с нами, но и с североамериканцами.

Лорд Роули подумал. Если привлечь североамериканцев – хуже все равно уже не будет, а вот если не привлечь… тогда поднимется скандал, груз-то и в самом деле их. Чертовщина какая-то…

– Под вашу ответственность, Дорн… – изобрел он удачную формулировку, позволяющую в случае чего прикрыть задницу. – Держите ситуацию там, а я попробую разобраться с ней тут. Где ближайшие североамериканские силы, способные прийти вам на помощь?

– Сэр, авианосная группа во главе с Хьюго Лонгом сейчас стоит на траверзе Карачи.

– Хорошо, вот их и привлеките. Докладывайте мне каждый час. Лично!

– Да, сэр…

10 июля 1996 года.

Северная Индия, британские колониальные владения.

Рейд порта Карачи

Североамериканские соединенные штаты, поскольку считали себя самой сильной державой мира, держали и крупнейший в мире флот – двенадцать авианосных групп к описываемому периоду. Дело в том, что Северная Америка, равно как и Великобритания, – это, по сути, мировой остров, и от морских коммуникаций он зависит жизненно. Это тебе не Российская империя, занимающая большую часть Евроазиатского континента и совершенно не зависящая от мореплавания.

Флот – это показатель могущества, и даже Россия содержала три океанских флота с десятью ударными авианосными соединениями для поддержания претензий на звание великой державы. Флоты ходили друг за другом, прикрывали друг друга, затевая своего рода карусель. Взаимоотношения между флотами были разные. Североамериканцы дружили с британцами, британцы с японцами. Более-менее сносные отношения были у британцев с немцами и у русских с североамериканцами – но именно сносные. Каждая из сторон постоянно проверяла крепость нервов другой, например, русские самолеты часто прорывались к авианосным североамериканским ордерам, вынуждая поднимать истребители на защиту. Североамериканцы не прочь были лихо пройтись над русской палубой да еще сфотографировать. Русские в этом не отставали. Кстати, обычные моряки, летчики с авианосцев и адмиралы при встрече часто обменивались такими фотографиями, заполученными в результате удачных рейдов, с ехидными надписями, многие такие фотографии висели в кают-компаниях кораблей. Останавливали друг друга просто – если одна из сторон выпускала пушечную очередь впритирку к самолету другой стороны – это означало, что шутки кончились и пора убираться отсюда. Шуток не понимали только японцы, их летчики иногда шли на таран, часто случались разные инциденты, которые заминали. В целом, японцев считали кончеными психами и старались не связываться с ними. Тем более что семь авианосных групп в Тихом океане, больше, чем у любой другой державы здесь, – это было реально много.

После Первой мировой войны прошло немало времени, и если раньше война флотов представляла собой войну броненосцев, то теперь Вторая мировая война, если, не дай бог, ей случится произойти, должна была стать войной авианосцев. Авианосными кораблями все флоты насыщались очень интенсивно, шло самое настоящее соревнование, и конструкции появлялись самые разные.

Русские делали весомую заявку на лидерство, продав Священной Римской империи два своих старых авианосца и спустив на воду два громадных суперавианосца, способных нести почти двойную по сравнению со стандартным авианосцем эскадрилью. Таким образом, формально у русских были те же десять авианосцев, но если эти два считать за четыре, то по количеству авианосцев русские почти сравнялись с североамериканцами. Русские первыми ввели в моду не разделывать старые авианосцы, а переоборудовать их в нечто подобное вертолетоносцам и использовать для поддержки активных десантных операций. Русские же сделали еще одно «открытие» – десантный корабль можно быстро и просто построить на гражданской верфи, взяв за основу арктический контейнеровоз или танкер. Кроме того – у русских был совершенно уникальный, созданный специально для авианосцев, однодвигательный истребитель «С-56», который мог не просто складывать крылья – он складывался в транспортном положении так, что перевооруженный только на него авианосец удваивал свою самолетовместимость.

Североамериканцы не отставали. Они первыми придумали боковую, посадочную полосу для самолетов – хотя британцы всегда оспаривали приоритет в этом вопросе. Дело в том, что при наличии боковой полосы авианосец мог одновременно и принимать, и отправлять самолеты, а если самолет не зацепил авиафинишер – он мог спокойно дать форсаж и уйти на второй круг, не рискуя врезаться в другие стоящие на палубе самолеты. Североамериканцы были первыми и в создании специализированных судов морской пехоты – тяжелые десантные корабли типа «Триполи» покупали и итальянцы, и австро-венгры, и немцы. Кроме того – североамериканцы первыми и единственными в мире создали мини-авианосцы (корабли контроля моря) на базе эскадренных миноносцев типа «Спрюэнс», более новых типа «Эрли Берк» и вертолетоносцы на базе эскадренных миноносцев типа «Кидд». У первых была всего одна-единственная взлетная дорожка, ангар на шесть самолетов короткого взлета-посадки или вертолетов и за надстройками – еще и ангар для двух противокорабельных вертолетов. Надстройка была сдвинута к корме примерно на три четверти длины корпуса. Кроме того – пара установок ПВО типа «Фаланкс» и одно орудие калибра сто двадцать миллиметров. У вертолетоносцев, сделанных на базе эсминцев класса «Кидд», наоборот – надстройка сдвинута к самому носу судна, а за надстройкой – длинная вертолетная площадка, на которой одновременно могут базироваться два тяжелых десантных вертолета, еще два дожидаются своего часа в ангаре, из которого поднимаются на лифте.

Коньком британцев был «Харриер». Единственный в мире самолет, способный на вертикальный взлет-посадку, доведенный до ума и производимый в массовых количествах, его закупали все, кроме Российской империи, даже североамериканцы бросили свои разработки и закупили «Харриеры». Русские тоже производили раньше аналог «Харриера», даже похожий на него внешне, но технические характеристики его были настолько удручающими, что производство свернули, и теперь в русском авианосном флоте имелись только морские версии обычных, полноценных истребителей. Британцы же со своими «Харриерами» могли переделывать в авианосец почти любое судно. Кроме того, они отработали систему «Воздушный крюк» – это когда «Харриер» зацепляется на крюк, поднимается краном, запускает двигатель, из такого положения отцепляется и летит. Странная, на первый взгляд уродливая система – но она работала, и даже процент аварий при таком вот «взлете» был небольшим.

Германские конструкторы разработали первый в мире авианосец, переделанный из линкора. Потом германо-римские авианосцы стали походить на авианосцы других флотов, но все равно отличительной чертой старых германских авианосцев осталось обязательное наличие мощной артиллерийский части. Новые же, построенные в Священной Римской империи, выделялись тем, что на них была высокая и длинная палуба, был трамплин, и не было… острова! Остров, или правильнее в этом случае называть – рубка управления, как раз была на носу, под трамплином, что делало германские авианосцы абсолютно узнаваемыми.

Японцы ничего особого в историю надводного кораблестроения не внесли, они делали свои авианосцы по образу и подобию британских, но, кроме того, имели еще два подводных авианосца, созданных на базе громадных, специально построенных для этой цели подводных лодок.

Что же касается итальянцев и австро-венгров, то они особой роли не играли, Италия все четыре своих авианосца построила на североамериканских верфях, Австро-Венгрия тоже такие крупные корабли закупала.

Сейчас на траверзе Карачи болталась ударная авианосная группировка, приписанная к Седьмому флоту САСШ, состоящая из атомного ударного авианосца «Хьюго Лонг», ракетно-артиллерийского крейсера класса «Делавэр» с пушечными установками калибра 152 миллиметра и пусковыми установками ракет «Томагавк», новейшего эсминца-вертолетоносца типа «Эрли Берк», в версии «Поддержка боевых действий в зоне литорали» с четырьмя вертолетами на борту [40]40
  Литораль – изначально так называлась зона прилива-отлива, но в военно-морском флоте этим термином обозначают прилегающие к суше участки водной поверхности, глубина которых не превышает пятьдесят метров. Соответственно, корабли, действующие в этой зоне, должны в основном обеспечивать поддержку наземных операций, а не воевать между собой.


[Закрыть], еще одного крейсера УРО класса «Тикондерога», более устаревшего, если сравнивать с «Эрли Берк», но еще способного задать жару, двух фрегатов типа «Оливер Хазард Перри» и судна обеспечения. Под водой группировку охраняла атакующая субмарина класса «Лос-Анджелес».

Основной целью данной группировки было проведение совместного маневрирования с флотом Ее Величества и отработка некоторых учебных задач у побережья африканского континента. Была также мысль пролезть в Средиземное море – но от нее отказались, не желая рисковать, в конце концов у побережья Африки – места для маневрирования сколько хочешь, а Средиземное море узкое, с обеих сторон запечатанное да еще простреливаемое насквозь противокорабельными ракетами с берегов. Лишний раз лучше не рисковать.

Когда планировалась операция по доставке совершенно секретного заряда в северный Афганистан – была мысль перебросить на «Хьюго Лонг» специальную группу, так называемую «Объединенную группу атомной безопасности», но по здравом размышлении от этого решили отказаться. Переброска группы с такими специфическими навыками в какой-то район могла привлечь внимание русской разведки, и тогда все кончится плохо. Впрочем, оно и без этого уже кончилось очень плохо…

Как и на любой североамериканской авианосной группировке, на этой дислоцировалась особая группа морской пехоты, отвечающая за безопасность кораблей, так называемая marine expedition unit, особая экспедиционная группа морской пехоты САСШ. Ведь если вдуматься, вся мощь орудий корабля, все базирующиеся на нем грозные истребители-бомбардировщики, способные обрушить стальной дождь на головы противника, мало чего стоят. Для того чтобы это все уничтожить, нужны всего лишь – подводная лодка противника, рота диверсантов-подводников на ней, тихий подход к кораблям на надувных лодках или вообще под водой. Миг – и точными выстрелами из-под воды обезврежены часовые. Второй миг – и кошки цепляются за палубу, за леера ограждения, а по ним одна за другой карабкаются черные тени. Третий – и вот на палубе, в тесных коридорах, в каютах, вспыхивает абордажный бой, в котором подготовленные именно для такого вида боя и вооруженные специальным оружием диверсанты запросто расправляются с моряками. Вот от такой беды группировку и охраняли морские пехотинцы, кроме того, это вообще был особо подготовленный отряд, способный высадиться на берег и действовать в самых экстремальных условиях. Командовал специальным отрядом подполковник морской пехоты САСШ Тимоти Ругид.

Этим утром подполковник Ругид проводил занятия с личным составом – за неимением тира бросали в воду пластиковые бутылки и стреляли по ним. Одно время была мода помещать на палубе авианосца метательные установки для глиняных тарелочек и стрелять по ним, но сейчас это запретили приказом по ВМФ. Восемь человек стреляли под присмотром инструктора, еще восемь – чуть в стороне отрабатывали устранение задержек в штатном оружии. В отличие от армии, относительно быстро перевооружающейся на новейшую «Ar-20», морская пехота как всегда поступала по-своему и сохраняла верность старому доброму «М4А2». Занятия уже почти закончились, когда к подполковнику Ругиду подбежал вестовой.

– Сэр, вас ищет контр-адмирал Блур, сэр…

Вызов к контр-адмиралу ничего, кроме неприятностей, не сулил. Если бы стояли в порту, было бы понятно – кто-то из подчиненных что-то натворил. Но что могло произойти тут?

– Маркони, заканчивайте без меня. После завершения занятий подберите все гильзы!

– Да, сэр! – козырнул заместитель, черный, как ночь, майор, у которого каким-то чудом была чисто итальянская фамилия.

В комнате, где обычно проводились предполетные инструктажи, было накурено, шумно, людно. Помимо офицеров, которые там обязаны были находиться по должности, там были все старшие офицеры корабля: командир группировки контр-адмирал Стенли Манкузо, командир авианосца, капитан Тимоти Айсман, босс по летным операциям [41]41
  Есть такая должность на авианосце, этот человек командует самолетным парком авианосца, заместитель командира корабля. (Прим. автора.)


[Закрыть], капитан Дик Вер Стиг. Все на нервах, это было видно сразу – Вер Стиг нервно стучал костяшками пальцев по столу, Манкузо дымил, как паровоз, хотя в последнее время пытался бросить. Лишь Айсман сохранял ледяное спокойствие – немец, что с него возьмешь…

Увидев подполковника, контр-адмирал Манкузо оживился…

– Начинаем, господа, начинаем… Прошу садиться. Свет и давайте сразу изображения!

Погас свет. Подполковник, сильно не заморачиваясь, устроился сидеть прямо на столе – с его габаритами устроиться на стуле удобно, тем более в тесноте комнаты для инструктажа, было бы совсем непросто.

– Итак, господа… – начал почему-то Айсман, может быть, потому что сохранил должное спокойствие, – примерно два часа назад в горном районе упал самолет, принадлежащий ВМФ САСШ, палубной авиации. Это флотский транспортник «С2 Грейхаунд».

Темноту комнаты прорезал яркий луч проекционного аппарата, на одной из стен, покрытой специальным материалом, появилось четкое изображение спутниковой карты…

– Подполковник Ругид, вы знаете, где это? – Айсман отошел в сторону, чтобы не заслонять обзор…

Подполковник вгляделся. Если дело касается их – значит, неподалеку. Северная Индия или западная часть континентальной Японии, больше негде.

– Северная Индия?

– Не угадали. Это северный Афганистан, подполковник, сто сорок километров до границы с Российской империей. Пилотировал самолет полковник Ричард Раск. Сейчас готовят снимки места падения, обрабатывают их.

Полковника Раска Ругид не знал лично, но слышал про него, вернее, читал в «Новостях ВМФ», еженедельной газете флота. Судя по тому, что там публиковали материалы, и не раз, полковник был на хорошем счету у командования. А вот в Афганистан он бы не хотел попадать больше никогда, он хотел забыть про эту страну и никогда больше про нее не слышать. Два года в составе миссии наблюдателей – это после того, как закончилась пятая, британо-афганская кампания… Он тогда был еще капитаном, и того раза ему хватило навсегда – насколько бы жалованье в таких вот «миссиях» ни было выше обычного денежного довольствия, на посулы вербовщиков он больше не покупался…

– Что произошло? Какого черта его туда занесло?

– Мы точно не знаем, к нам обратились британцы. Судя по их данным, его сбили.

Сбили?!

– Кто сбил?!

– Кто? А как вы сами думаете, подполковник Ругид?

Британцы случайно? Зачем тогда за помощью обращаться? Но не…

– Русские?

– Они самые. Иваны сбили его зенитной ракетой.

Подполковник напряженно думал. На первый взгляд он мало чем отличался от вышибалы-дуболома в портовом кабаке – но голова у него была светлой.

– Какое отношение ко всему этому имеем мы, сэр?

– Наша задача… – не вставая, ответил контр-адмирал Манкузо, – вывезти обломки принадлежащего нам транспортника на авианосец. И как можно быстрее, это ясно, Ругид?

– Как в тумане, сэр… – отрезал подполковник, он всегда резал правду-матку, поэтому и не стал до сих пор полковником, по службе продвигался со скрипом. – Почему эту задачу не могут выполнить наши британские друзья, у них там есть базы, в том числе авиационные, должна быть и служба ПСС? Разве не так?

Подполковнику очень не понравилось повисшее молчание.

– Сэр, в чем заключается наша задача?

– Обеспечить вывоз обломков на авианосец, – повторил Манкузо.

– Каким именно образом, сэр? По земле?

– Нет, конечно. Вертолетами.

– Вертолетами? Что значит вертолетами, там же…

– С дополнительными баками они нормально долетят, – впервые вставил свою реплику капитан Вер Стиг.

– Противодействие?

– Не исключено.

– Противник, степень возможного противодействия?

И снова настораживающая тишина.

– Сэр, я не могу отправлять людей на операцию вслепую. Они должны знать, что их там ждет, – твердо произнес подполковник Ругид.

Несмотря на то, что трое из присутствующих по званию были старше подполковника Ругида, – проблема иерархии и подчинения все же была, и очень серьезная. Дело в том, что трое старших по званию офицеров относились к Военно-морскому флоту, а подполковник Ругид был старшим офицером Корпуса морской пехоты САСШ. Отношения между этими двумя структурами были далеко не безоблачными, как это могло бы показаться обывателю. Дело в том, что Североамериканские соединенные штаты являлись единственной в мире страной, где корпус морской пехоты был не частью ВМФ, а четвертым, самостоятельным родом войск, со своей авиацией и своими десантными кораблями. Соответственно, напряженные отношения складывались и с ВВС, и с ВМФ, частично потому, что ВВС считали, что все, что летает, принадлежит им, а ВМФ – все, что плавает, – им. Частично потому, что пытались проводить совместные тендеры на закупки вооружения, требования оказывались слишком разными, а попытки выработать единые, ни к чему не приводили, в итоге, например, палубный самолет «Харриер» морская пехота закупила вообще у британцев. Да, подполковник Ругид со своей группой охранял корабли авианосного ордера от возможного нападения – но и только. Приказ, отданный ему штабом КМП САСШ, никак не предусматривал посылку личного состава части, которой он командовал, в чужую страну для выполнения специальной операции. И приказать ему такое никто не имел права. Если на Ругида надавить, он запросто может отказаться выполнять приказ и потребовать приказа, подписанного командующим корпусом морской пехоты САСШ. Такого приказа у Манкузо не было, и на его получение ушло бы время. Штаб КМП в любом случае вступился бы за Ругида при таком раскладе. А время поджимало.

И в списке лиц, допущенных к ознакомлению с информацией, составляющей государственную тайну, подполковник Ругид не значился – вернее он, наверное, был, но не в списке командиров ВМФ, а в списке командиров КМП, которого на авианосце не было…

И выхода не было тоже.

– Возможны… различные типы противников, подполковник… – решившись, начал Манкузо, – первый тип – это иррегулярные комбатанты, боевики местных племенных ополчений. Неорганизованные, но хорошо вооруженные и знающие местность. У них могут быть даже ПЗРК, случаи катастроф британских летательных аппаратов были, британцы это никак не объясняют – но такое количество катастроф случайностью быть не может. С этими комбатантами нужно быть осторожнее, подполковник…

– А остальные типы противников?

– Второй тип противников – сами британцы. Вы не должны допустить, чтобы они наложили лапу на эти обломки и вывезли их к себе.

– Каким образом, сэр? – недоверчиво поинтересовался подполковник. – Я что, должен стрелять в них?

– Ну… они вообще-то наши союзники… операция совместная – но не заблуждайтесь, интересы у каждого свои. В критической ситуации, если все остальные методы будут исчерпаны, да, Ругид, вам придется стрелять в них.

Подполковник не мог поверить своим ушам. Какого черта, что там находится такого, из-за чего, возможно, придется вступить в бой с британцами?

– Может, обнаружится еще и третий противник. Возможно, самый опасный из всех. В районе может находиться отряд русских специальных сил, который тоже будет охотиться за обломками.

Вот с этого и надо было начинать.

– Сэр, что было в самолете? – напористо спросил подполковник. – Что там было такого, за чем может охотиться русский спецназ? Что флотский самолет делал в афганских горах, почему русские его сбили ?

Контр-адмирал тяжело вздохнул.

– Все, что я сейчас скажу, Тимоти, относится к категории «Сжечь до прочтения и спустить пепел в сортир». Это ясно?

– Да, сэр.

– В самолете было ядерное взрывное устройство. Его везли на британский полигон, находящийся в северном Афганистане, чтобы провести испытания. У самого аэродрома самолет сбили русские.

Вот с этого и следовало начинать…

– Сэр, ни у меня, ни у одного из моих людей нет допуска на работы, связанные с ядерным оружием.

– Этого и не потребуется. Нужно обезопасить место падения и вывезти обломки.

– Сэр, там зараженная зона, вы это понимаете? У меня нет специального снаряжения, чтобы работать в зараженной зоне, ничего, кроме стандартных дозиметров.

– Там нет зараженной зоны. Устройство находилось в специальном контейнере, а этот контейнер – в еще одном контейнере. Заражения не может быть. В любом случае, первыми пойдут британцы из отряда ПСС, они замерят уровни радиации. И вы тоже проведете замеры, как только приземлитесь.

– Сэр, если утечка радиации все-таки есть – каковы мои действия?

– Перекрыть подходы к месту катастрофы с севера, занять позиции, сообщить об утечке и заражении местности. Не допустить подхода русских специальных сил и ждать прибытия особой группы министерства энергетики со специальным снаряжением для работы в зараженной зоне. После прибытия – обеспечить безопасность ее работы и эвакуироваться вместе с ними. Удаление от места катастрофы при этом варианте – не меньше километра, ближе не подходить.

И это спасет от радиации, как же… Я сразу перестал беспокоиться и полюбил атомную бомбу [42]42
  В нашем мире в шестидесятые был снят фильм «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал беспокоиться и полюбил атомную бомбу». Это оттуда.


[Закрыть] …

– Как выглядит этот … контейнер?

– Размеры – примерно полтора метра на полтора, вес – примерно четыреста килограммов. Сделан из титанового сплава… словом, довольно сложная и прочная вещь.

– Там есть … ручки для переноски или что-то в этом роде? Он находился в грузовом отсеке?

– Да, он находился в грузовом отсеке, что же касается ручек… мы не знаем, подполковник, с этим вам придется разобраться на месте.

– А как же тела летчиков? Их тоже эвакуировать?

– Нет. Только контейнер. Все остальное потом.

– А русские? Если они сбили самолет, скорее всего, они уже знали, что в контейнере, и уже выслали группу. Им лететь всего сто сорок километров.

– Нет. Вся территория под нашим контролем. Воздушное пространство сейчас пасет АВАКС, да и спутники работают. Ни один вертолет со стороны русских границу не нарушил.

– Они могли заранее забросить группу.

– В этом случае им придется искать место падения самолета и выдвигаться к нему пешком. По горам. Так что фора, если вы поторопитесь, – у вас будет. Хоть и небольшая.

С совещания подполковник вышел с гудящей головой, такого он ну никак не мог предположить. Очередное дерьмо… Полсотни миль от русской границы, дестабилизированная страна, тяжелейший рельеф местности. Как вообще кому-то в голову пришло тащить туда ядерное устройство?

Подполковник, погруженный в мысли, дошел до того места, где тренировались его люди, проверил, не оставили ли гильзы на палубе. Затем направился к своему вертолету…

Поднятая рука, сжатая в кулак, – стоп. Кулак разжимается – рассыпаться, занять позиции. Все команды подаются рукой, одно оброненное слово может означать провал. Четверо – как один, ошибется один – погибнут все. Вот такая суровая арифметика…

Даже погибая, пилот этого самолета сделал все возможное, чтобы спасти машину. Последним осознанным движением он направил машину вдоль ущелья и максимально, насколько мог, вывел ее в горизонтальный полет, чтобы она не врезалась в землю под прямым углом, а легла на брюхо.

И ему это почти удалось – самолет рухнул брюхом на каменистый склон, пропахал по нему почти сотню метров, потерял все плоскости, искорежил фюзеляж – но, тем не менее, десантный отсек остался относительно целым. При такой посадке – это героизм.

Араб мельком взглянул на часы. То, что он делал, было безумием, британцы могли вернуться в любой момент, при падении самолета на выручку экипажу положено посылать ПСО, поисково-спасательный отряд, подготовка этих ребят мало чем уступает подготовке разведчиков-диверсантов, только задача у них противоположная. У диверсантов – взорвать, уничтожить, убить, разрушить, у поисково-спасательного отряда – вытащить, вывезти, вырвать из лап смерти попавших в беду пилотов…

Он сам не знал, почему его заинтересовал упавший самолет, и когда рев двигателей над головой сменился тишиной – Араб поднял группу и направился к месту падения. Он спешил – надо было уходить из квадрата, уходить, пока их следы не нашли и не началось прочесывание – но вместо того, чтобы уходить от самолета, он, наоборот, шел к нему и вел группу. И сам не понимал почему.

А самолет-то североамериканский. Точно, североамериканский, вон звезда на фюзеляже. Причем не обычный транспортник, а способный взлетать и садиться на авианосец. И какого черта североамериканский самолет делал в горах Афганистана?

Прижавшись к искореженному фюзеляжу, Араб прислушался, пытаясь уловить, что происходит внутри. Могло быть всякое. Кто-то, возможно, остался жив и сейчас, умирая, держит в руке гранату с выдернутой чекой, чтобы прихватить на тот свет хоть кого-то с собой. А может – и пистолет, наведенный на люк. Он помнил, как его учил Немой: бывают спецы лихие, а бывают старые. Старых и лихих не бывает, причем в этом случае его лихость – это смерть не только для него, но, скорее всего, и для всей группы.

Так ничего не услышав, Араб примерился, достал из кармана моток лески, привязал один конец к люку, который показался ему не слишком поврежденным, отошел метра на три и со всех сил потянул. Леска больно впилась в ладонь, даже защищенную перчаткой. Стиснув зубы, Араб тянул и тянул – и, наконец, люк поддался, со скрипом выпал из проема, повис на одной из петель.

Держа наготове пистолет, Араб подошел к люку, осторожно заглянул внутрь фюзеляжа – и отпрянул. Прямо на него уставился мертвец! Подернутые мутной пленкой небытия глаза, ощерившийся осколками зубов рот – он был похож на героев фильмов ужасов, какие часто крутили на синематографе. Чуть дальше лежал еще один мертвец, а за ними было…

Араб отшатнулся, привалился к боку самолета, вдохнул, задержал дыхание, выдохнул. Вдохнул, задержал дыхание, выдохнул…

В лагере их учили. Был там так называемый Ваня. Ваней прозвали манекен, сделанный из обычного манекена для демонстрации мод в магазине, а еще из старой и рваной армейской формы и кровавых ошметков с бойни. Инструктор прятал в глубине этого самого месива какую-нибудь железяку – и ищи. Копаешься руками в мерзко пахнущей, горячей жиже, желудок поднимается к горлу, тучи мух, смеющиеся товарищи – это смешно, когда сам не шмонаешь такого вот Ваню, а когда сам – очень даже не смешно. По первому разу рвало всех, ходили зелеными, стирали форму. Потом привыкли, и кровавое месиво кишок уже не казалось таким отвратным. Второй этап этого упражнения на преодоление брезгливости – курсанты ездили по местным аулам, кишлакам, бесплатно резали скот. Получалось не всегда – дело в том, что мусульманин мог употреблять в пищу только халяльное мясо – то есть зарезанное правильно, правоверным мусульманином и с чтением соответствующей молитвы перед забоем. Если же барана забил русский воин, да еще не так, как полагается, а сначала живому барану ноги отрезал, брюхо вспорол, с живого кожу снял и тому подобное – такое мясо, конечно же, не для мусульманина. Приходилось после забоя покупать такое мясо для столовой. Мясом животных, забитых на таких вот учениях, питался почти весь Туркестанский округ. Потом приходил черед и третьего упражнения – надо было поймать собаку, забить ее, а потом этим мясом питались на полевом выходе. Впрочем, на полевых выходах кормить вообще забывали, не кормили по нескольку дней, ели не то что собак – змей ели, птиц из рогаток стреляли и жарили, в общем…

Продышавшись и сплюнув – тоже Немой научил, если тошнит, сплюнь, – Араб снова заглянул внутрь фюзеляжа. Оттолкнул с дороги мешавшего ему залезть внутрь мертвеца и…

Первым делом он обратил внимание на оружие. Мертвец был вооружен не как обычный солдат – Араб даже поднял необычное оружие. Короткая штурмовая винтовка «кольт», сделанная на базе армейского автомата, причем в версии с глушителем. Таким оружием обычно вооружались элитные части и спецподразделения военной полиции, задействованные на охране особо важных объектов. А ведь тут таких не один… шестеро, все в одинаковой униформе, не военной, скорее она похожа на полицейскую. Черт, что же это такое?.. Что, черт возьми, они тут делали?