Текст книги "Слепящая тьма. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Начав игру, американцы внезапно поняли, что у них нет… противника! Того самого, любовно созданного, в которого вложены огромные деньги, на которого потрачены медийные ресурсы, из которого заботливо лепили исчадье ада. Когда боксеры вышли на ринг, один из них, заведомом слабейший, просто исчез, растворился в воздухе, оставив второго бессмысленно размахивать кулаками.

Нет, конечно, проблем у американцев хватало и без международного терроризма – две войны, которые они создали буквально на пустом месте. Ирак, который из более-менее цивилизованного государства прекратился в рассадник экстремизма еще удалось как то замирить. Люди там еще не были испорчены многолетней войной и генералу Петреусу, умному и хитрому командующего «ограниченным контингентом в Ираке» удалось достичь базового соглашения. Заключалось оно в том, что все противоборствующие стороны соблюдают видимость спокойствия, копят силы для схватки за власть – а американцы спокойно выходят по плану из страны. Поэтому то и сошли на нет, нападения, минирования дорог, обстрелы и подрывы – ни одна из сторон не хотела ослаблять себя, ввязываясь в войну с американцами. Единая и монолитная страна, некогда потенциальный лидер арабского мира находилась в стадии ползучей децентрализации, а соседи жадно присматривались к ее расползающимся в разные стороны осколкам.

Сложнее было в Афганистане. Про международный терроризм разговора там не было – обычный оголтелый исламский экстремизм, густо замешанный на трайбализме, национализме, нищете и наркоторговле. Уроки Британии и СССР не пошли впрок – у американцев было достаточно сил, чтобы разгромить в бою любую группировку Талибана, но талибы не принимали боя. Когда американцы приходили – они уходили, а когда американцы уходили с зачищенной ими земли, они возвращались. Введение дополнительного контингента войск, проведение все новых крупномасштабных операций приводило лишь к новым взрывам насилия и увеличению количества жертв.

А где же демонизированный международный терроризм? А его… нет! Что такого совершила Аль-Каида после 9/11? Мадрид? Допустим – блестящая операция, одним точным ударом удалось выбить из иракской коалиции целую страну Лондон? Допустим… Но ИРА и покруче проделки проделывало. А остальное?

Лишенные врага как оправдания своего существования и деятельности, спецслужбы были вынуждены его имитировать. Террорист, желающий подорвать авиалайнер ботинком. Еще несколько, не придумавшие ничего лучшего, как врезаться на машине в ограду аэропорта. Эти арабы работали в больнице, имели прямой и почти бесконтрольный доступ к донорской крови – добавить туда СПИДа и количество жертв этого теракта запросто превзойдет 9/11, а по психологическим последствиям это будет еще страшнее. Врач, который убивает людей обратившихся к нему за лечением – что может быть страшнее. Или подозрительный заговор, раскрытый британцами после которого в самолет перестали пропускать с бутылкой воды. Хотели подорвать то ли десять, то ли четырнадцать самолетов над Атлантикой – не взорвали в итоге ни одного.

В этой ситуации шейх Хасан Салакзай сыграл изумительно – как признанный вельтмейстер. Американцам он солгал, сказав что не знает где находится Бен Ладен, но имеет доступ к его связникам и может принимать и передавать послания. Тем самым он решил одновременно несколько задач – и все в свою пользу. Он стал неприкосновенным, единственным надежным каналом связи между американцами и Бен Ладеном. Одновременно он сохранил полную свободу маневра для себя – американцы не могли на него надавить требованием выдать Бен Ладена, он мог и отказать американцам в их очередной просьбе, он сводил до минимума возможность силовой операции по захвату Бен Ладена. Одновременно, он заставлял американцев предпринимать титанические усилия в погоне за призраками – американцы платили гигантские суммы за дезинформацию, засвечивали свои агентурные сети – тем самым все больше ослабляя себя. Это шейха устраивало как нельзя больше.

Почти одновременное появление на шахматной доске двух новых фигур – Майкла Томаса Рамайна с его предложениями по продаже опасных радиоактивных веществ, и Араба, одного из кукловодов, превращало понятную и хорошо прогнозируемую ситуацию в непонятный и зловещий пасьянс. Опасность была в непредсказуемости и потере контроля за ходом событий – а этого то шейх как раз и не хотел…

Предложение, которое сегодня передал Араб, Салакзай тщательно обдумал. Нет никаких сомнений в том, что американцы опять готовят что-то грандиозное. Конечно, в тексте видеообращения, которое должен был прочитать на камеру Бен Ладен, прямо ничего не говорилось, но выводы можно было сделать из самого текста. Дураку понятно, зачем это американцам – на носу тяжелые и очень неоднозначные президентские выборы. Кто-то решил сыграть ва-банк…

Для чего онприехал? Что это означает? Что онзнает? О чем догадывается?

Американцы знают? Это послание, что дальнейшая игра бессмысленна? Или знает сам Араб? Кто вообще раздает карты в этой игре – американцы или Араб? Кто кого контролирует?

Что последует за видеообращением? Какое место во всей этой картине отведено Рамайну? Может, они хотят вручит ему опасные ядерные материалы, чтобы в чем то его обвинить? В том, что должно последовать за видеообращением?

Так ничего и не решив, Салакзай взял простой, холщовый мешочек, засунул туда стальной цилиндр. Вышел из своего кабинета, направился вниз, в тюремный блок. Охранники, стоящие на каждом этаже подобострастно кланялись, открывали перед ним дверь.

На первом этаже Салакзай остановился возле Абдаллы, тюремщика спецблока, коротко кивнул. Абдалла пошел вперед, освещая путь во мраке бетонных стен высоко поднятым фонарем. Он понимал шейха без слов.

– Как он?

– Просил видеозаписи с последнего хаджа. Чувствует себя хорошо.

С момента последнего приступа болезни почек, терзавшей Бен Ладена прошло чуть больше месяца.

– Дай их ему.

– Хорошо, эфенди…

– И срочно сообщи мне, если наш дорогой гость опять почувствует себя плохо.

– Непременно, эфенди…

Осама Бен Ладен сидел в дальнем углу довольно просторной камеры, на разложенном прямо на бетонном полу дорогом самаркандском ковре. Глаза его были закрыты, губы шевелились, казалось – он медитировал.

– Да пребудет с тобой Аллах, брат… – приветствовал его шейх

Осама ничего не ответил – он просто сидел и медитировал. Шейх просто подошел ближе и присел также как он, поджав ноги под себя.

– Аллах дал нам знак своего благословения… – тихо проговорил он

Бен Ладен продолжал молча медитировать. Иногда шейху казалось, что от долгого пребывания в тесной камере у лидера Аль-Каиды помутился рассудок. Поэтому он просто подвинул своей единственной рукой холщовый мешок с контейнером поближе.

– Что это? – не открывая глаз спросил Осама

– Кара Аллаха. То, что сокрушит неверных. Дьявольский огонь, посланный из самого ада. Мучительная смерть всем тем, что противятся воле Аллаха.

– Я знал… Я знал этот день наступит… – лицо Бен Ладена просветлело, но глаз он так и не открыл – я знал, что ты сделаешь то, что не удалось мне…

– Кара Аллаха…

– Да, кара Аллаха… – Осама говорил все быстрее и быстрее – оружие, которое Магомет вложил в наши руки, дабы сражаться с неверными за установление Халифата по всей земле. Пусть трепещут неверные ибо день страшного суда грядет. Грядут великие бедствия, но Аллах придет на помощь истинным рабам его и зеленой знамя взовьется там где его никогда мне было, и каждый заблудший познает истинную веру.

Время сильно изменило Шейха. Когда он воевал с русскими – он искренне верил в то, что написано в священной книге. Теперь же он повзрослел, познал то такое власть и воспринимал теперь ислам просто как набор инструментов. Как слова, которые нужно произносить, чтобы миллионы слушали тебя. Как веру, которая поведет эти миллионы за тобой на смерть. Как волна, возносящая тебя в безоблачные вершины. Шейх был мудрым человеком, он видел, что делает с людьми безверие. Союз Советских Социалистических республик, одна из величайших в мире империй, посланцы которой лишили его руки, но закалили волю, рухнула в бездну только от того, что люди перестали верить. Вера нужна – без веры нет и власти…

– Ты должен сказать об этом неверным – мягко перевел разговор в нужное русло шейх – пусть они услышат твой голос, пусть сердце их затрепещет от страха перед грядущим неминуемым возмездием…

– Да, ты прав, брат… Нужно сделать это.

– Я пришлю за тобой.

– Я буду готов. Ты придешь, чтобы совершить намаз вместе со мной? Совершить намаз с тем, кто дал в руки моджахедов гнев Аллаха большая честь…

– Увы… – Шейх начал подниматься – дела джихада не всегда оставляют мне время для того, чтобы совершить намаз, но своими делами я совершаю тысячу поклонов Творцу миров каждый день. Я пришлю Абдаллу, чтобы ты не совершал намаз в одиночестве.

– Аллах с нами.

– Да, Аллах с нами…

Гулко стукнула стальная, бронированная дверь…

– Раздели с ним намаз… приказал шейх тюремщику – нашему гостю одиноко.

– Слушаюсь, эфенди…

В этом то и была тайна неуловимости Бен Ладена. Соединенные штаты Америки тратили огромные деньги на его поимку, назначали награды – пять миллионов долларов, потом двадцать пять. Несколько спутников постоянно сканировали территорию Афганистана и Пакистана, отслеживая малейшие подозрительные перемещения в горах. Неоднократно стратегические бомбардировщики сбрасывали свой многотонный груз на укрепленные горные районы, круша в песок скалы, при штурме укрепрайонов применялись даже MOAB, которую иракцы называли «мать всех бомб». Дельта, группы специальной разведки армии и ЦРУ, частные военные компании, пакистанцы – все годами охотились за неуловимым призраком по имени Осама бен Ладен. Порой появлялись сообщения о его смерти – например, по данным французской разведки Осама бен Ладен умер в 2006 году от острой почечной недостаточности. Кто-то в это верил, кто-то – не верил и продолжал искать. Многие при этом гибли.

Но никто и никогда даже подумать не мог, что Осаму бен Ладена на самом деле следует искать… в тюремной камере! Да, да в самой обыкновенной тюремной камере полицейского управления Белуджистана. Бен Ладен скрывался именно там, он содержался без имени, как подозреваемый в террористической деятельности – еще один безликий и безымянный узник из многих. Законы государства Пакистан позволяли содержать узников, подозреваемых в террористической деятельности без указания в документах имени и столько, сколько сочтет нужным полиция. Этот узник был долгожителем – шейх содержал его не первый год и никто не осмеливался задавать ни единого вопроса. Кое-кто считал, что это личный враг шейха. Его просто не существовало, этого узника.

И поэтому, саудовский миллионер Осама бен Ладен содержался в просторной бетонной камере, рассчитанной на четверых, обставленной лучше, чем остальные камеры, смотрел телевизор, писал свои воззвания и фетвы, четыре раза в день питался за счет государства Пакистан, охранялся пакистанскими полицейскими и людьми из службы безопасности. Единственное неудобство было в том, что у него не было сотового телефона – его не было ни у кого из высшего совета Аль-Каиды, слишком хорошо американцы научились засекать телефонные аппараты. Раз в день к нему приходил тюремщик Абдалла – преданнейший шейху человек. Его устроил на работу в полицию шейх Салакзай, устроил обычным уборщиком камер. Через него поступала информация, через него же передавались приказы на волю соратникам по джихаду. И так было уже несколько лет.

Майкл Томас Рамайн, попавший в свое время в застенки полиции Пакистана и предположить не мог, что какое-то время находился всего в двадцати метрах от того, кого он собирался найти…

Шейх вернулся в кабинет в куда более лучшем настроении, чем то с каким он из него выходил. Общение с его пленником странно – но как будто заряжало шейха. Осама все-таки был необычным человеком, что есть то есть…

Положил в сейф цилиндр, тщательно запер сейф, повесил ключ на цепочку, которую всегда носил на шее. Снова сел за свое место за столом, с силой провел руками по лицу, как при намазе.

Майкл Томас Рамайн…

Что ему нужно? Арабу нужно совершить теракт – и чтобы кто-то взял за него ответственность. Повторить 9/11. Почему? Президентские выборы в США – кандидат от республиканцев должен выиграть, а то и вообще могут отменить выборы. В воюющей стране выборов нет и быть не может. Нужно напомнить американцам – с чем они воюют и что угрожает их дому. На избирательные участники они должны пойти с ненавистью.

А Рамайн, похоже – еще одно звено в цепи. Он должен передать исламским фундаменталистам то, что позволит им создать оружие массового поражения. То, что позволит потом свалить на них ответственность за произошедшее, чтобы самые закоренелые скептики не сомневались в словах Пророка, сказанных им перед оком телекамеры. Цель – скорее всего Пакистан, то что должно произойти в ближайшем будущем, должно вывести на Пакистан и подтолкнуть к решению начать войну и против Пакистана. Ключ к афганской проблеме лежит в Пакистане, но у Пакистана есть ядерное оружие. Нужны очень веские основания, чтобы вторгнуться в Пакистан.

Как должен вести себя он?

Да очень просто. От 9/11 исламский мир не получил ничего кроме проблем. Ни у него, ни у кого другого нет четких доказательств против тех, кто на самом деле это сделал. Они не были допущены к подготовке операции, они не знали истинных ее исполнителей. Шейх не знал ничего.

А вот здесь – американцы допускают ошибку. То, что они передают явным представителям исламского джихада расщепляющиеся материалы – это палка о двух концах. Если после того, что произойдет, у него будут явные доказательства того, что американец передал им расщепляющиеся материалы, а возможно если у него в руках будет и сам американец – это будет оружие пострашнее ядерного. Ядерное оружие угрожает обычным людям, а то что будет у него – будет угрожать вашингтонскому политическому истеблишменту. Тут выходом в отставку не отделаешься.

И поэтому Рамайну надо заплатить. Заплатить и принять еще по меньшей мере один груз. А вообще – чем больше тем лучше.

Аллах с нами. Аллах благосклонно смотрит на нас, благосклонность Аллаха позволит нам победить

Сколько там хочет кяфир? Миллион долларов?

С этими мыслями шейх начал прикидывать – как лучше переправить Рамайну миллион долларов. Лучше всего – через Хавала ^[1], полулегально.

США, штат Флорида

Мыс Канаверал, космодром им. Д.Ф. Кеннеди

29 июня 2008 года

Уже несколько лет шла война…

Глобальная война.

Эту войну не называли третьей мировой (даже четвертой, потому что третья была против СССР и называлась холодной), для ее придумали странный термин – GWOT, global war of terrorism. Глобальная война против террора. Она была именно мировой эта война, хотя по количеству привлеченных ресурсов (за исключением финансовых, финансовых то как раз более чем достаточно было, деньги возили самолетами) она не могла соперничать ни в первой мировой войной, ни с второй ни с третьей. Эта война шла уже несколько лет и конца-края ей видно не было, ситуация только ухудшалась.

Эта война, как и все другие мировые войны, не была похожа на предыдущие. Если первая мировая война была войной окопов и фронтов, вторая мировая – война маневренных армий, третья мировая – война ценностей и идеологий – то четвертой мировой войне если и можно было придумать какое то краткое и точное определение, так это – "война без войны".

Эта война шла везде и нигде, это была война с тенями и фантомами, это была война без противника. Верней противник то был – но в то же время его как бы и не было. Он появлялся, наносил удар – и снова исчезал.

В этой войне, в отличие от всех других явно не просматривалось конца, многие даже не понимали, каким он должен быть, этот конец. Нельзя было сказать, что эта война должна была закончиться с взятием Багдада, Кабула или Кандагара. Города брали, вроде как замиряли, раздавали деньги, устанавливали какое-то подобие власти. Но как только победители уходили – побежденные возвращались, и все шло по-старому.

В этой войне потерпела сокрушительное поражение "война за умы и ценности", блестяще сработавшая в случае с Советским союзом. Сколько бы не раздавали американцы денег, сколько бы не пытались оказывать какую то гуманитарную помощь нищим и озлобленным людям – толка было ноль. Как только американцы отворачивались – эти люди снова принимались нападать на конвои и чек-пойнты, грабить и убивать, выращивать наркотики, проповедовать агрессивный ислам и джихад против неверных, воевать против поставленных американцами "законных демократических властей".

Мало кто пытался серьезно понять и осознать причины этой войны. Ведь треск с телеэкранов и ток-шоу с пытающимися казаться умными экспертами – это не осознание, скорее это еще большее заблуждение.

А суть была в том, что на небольшой планете Земля, третьей от Солнца в солнечной системе одновременно сложились два мира, причем пропасть между ними не только не сокращалась – но и наоборот увеличивалась. Афганистан, Пакистан застряли даже не в двадцатом – скорее, в конце девятнадцатого века, имея мало шансов выбраться оттуда. США и Европа же уже давно и уверенно шагали в век двадцать первый. Скорее всего, это и было причиной войны, одновременно это было и водоразделом между противниками. Девятнадцатый век воевал с двадцать первым, причем пока девятнадцатый побеждал.

Единственная великая держава в двадцатом веке, пытавшаяся хоть как то сблизить края этой пропасти – был Советский Союз. Отрывая от себя, он строил, учил, помогал техникой и специалистами – и все это в десятках стран по всему миру. Благодарности за это он не получил – никакой. Более того – американцы сделали все, чтобы прекратить эту помощь и уничтожить того, кто ее оказывает. Вот и получили… то что получили.

Наверное нигде и ни в чем разница между девятнадцатым веком и веком двадцать первым не была так видна, как здесь, на мысе Канаверал. Он был даже не в тысячах километров от Кабула и Джелалабада, он был словно в другом временном измерении. Однако, то что должно было произойти на мысе Канаверал сейчас, могло оказать огромное влияние на происходящее в Джелалабаде, Кабуле и прочих покинутых Аллахом городах. История в эту минуту вершилась здесь.

Мыс Канаверал располагался на самом юге США, в штате Флорида, на побережье Атлантического океана. Ближайший крупный город к мысу Канаверал – это Орландо, от него нужно проехать примерно сорок миль строго на восток – и ты попадаешь на мыс Канаверал. Поскольку каждый государственный орган в США должен задумываться о своем пиаре, не исключая и НАСА – на космодроме построили два крупных объекта для экскурсантов: это Зал славы американских астронавтов на левом берегу Индиан-ривер и огромный Комплекс для посетителей, музеем, выставочная площадка космической техники находится дальше, прямо у стартовых столов, через Банана-ривер. Дальше, если ехать прямо от комплекса для посетителей, вы найдете местную штаб-квартиру НАСА и еще несколько административных зданий космодрома, а если свернуть направо – то вы подъедете к удивительному зданию, совмещающему в себе цех для предстартовой подготовки ракет и центр стартового контроля. Прямо от него идет дорога к двум крупнейшим из действующих стартовым столам, называемым LC39A и LC39B, куда вывозят готовые к старту аппараты программы "Спейс шаттл". Стартовые столы для обычных ракетных систем расположены чуть дальше, у самого берега Атлантического океана, а длинная бетонная посадочная полоса для возвращающихся сорбиты многоразовых космических аппаратов – в другой стороне, ближе к Индиан-ривер.

Сейчас, в бункере центра управления готовился очередной старт. Старт был заявлен как коммерческий – ракета-носитель Титан III тяжелого класса должна была вывести на геостационарную орбиту несколько спутников связи. Вообще, само по себе это было событием неординарным, особенно в последнее время. Дело было в том, что в услугах по выводу на орбиту полезного груза обычными ракетами-носителями НАСА безбожно проигрывало и русским с их откровенно низкими ценами, и французам с их куда более удачно расположенным космодромом и новейшей тяжелой ракетой-носителем Арианн-5. Можно было бы конкурировать предлагая уникальные услуги вывода посредством полетов многоразовых космических кораблей Спейс Шаттл с услугой по досборке и контролю прямо на орбите – услуга была бы поистине уникальной. Однако, этого не делалось. Трагедия Атлантиса была памятна всем и вместо того, чтобы построить несколько новых многоразовых космических кораблей и заняться их надежностью – американцы предпочли вообще прекратить полеты, так что даже МКС "Альфа" снабжать пришлось русским с одноразовых ракет. А обычными, одноразовыми ракетами в последнее время и вовсе выводили только те спутники, доверить вывод которых было невозможно другим странам по соображениям национальной безопасности. Другими словами, это были спутники военного назначения, спутники связи и разведки.

Однако сейчас ракета Титан III, устаревшая, но очень надежная, стояла на стартовой площадке LC-41, готовая вывести на орбиту целое созвездие спутников, что характерно – коммерческих. Возможно, НАСА, наконец-то одумалось и решило не тянуть деньги из государственного бюджета – а деньги зарабатывать…

Эти спутники должны были, за счет своей передовой электронной архитектуры и повышенной пропускной способности, решить проблему постоянно увеличивающегося – подводные оптоволоконные кабели давно не справлялись – информационного трафика из США в Китай и во всю южную Азию. Трафик на этом направлении рос просто угрожающими темпами – американские бизнесмены переносили производство в Китай, китайцы вкладывали деньги в Америку, шла интенсивная торговля со всей Азией. В наши дни такие операции невозможны без постоянного обмена информации, в американском бизнесе было принято получать информацию "онлайн", в ту же минуту. А в последнее время появилась новая мода – бухгалтерские, аудиторские, компьютерные фирмы выносили все большее количество операций в Китай и Индию, открывали так называемые бэк-офисы. В итоге, в США оставались только вывески и офисы по работе с клиентами – а все расчеты и обработку данных вели безвестные китайцы или индийцы за океаном. Информационный поток в этом случае превращался просто в лавину и на его обслуживание требовались все более мощные технические средства. Запуск сразу шести новых спутников решал проблему по крайней мере до пятнадцатого года.

Но почти никто не знал, что спутников связи было только пять, шестой же только маскировался под спутник связи. На самом деле задачи у него были совсем другие и относился он к классу систем дистанционного мониторинга земной поверхности. Этот спутник был изготовлен в одна тысяча девятьсот восемьдесят девятом году и предназначался для мониторинга территории Советского союза. Но тут наступила разрядка, с запуском спутника решили повременить. А потом и вовсе не стало Советского союза, не стало и советской угрозы, не нужен стал и спутник. Военное министерство его уже купило – поэтому до недавнего времени он мирно стоял в специальном ангаре и на его хранение государственный бюджет тратил до двухсот тысяч долларов в год. Списать же его не могли, потому что не использовали, и не было износа. Вот такая вот дурацкая ситуация продолжалась почти двадцать лет – и вдруг спутник стал очень нужен. Его извлекли из ангара, протестировали, заменили несколько подозрительных деталей, оснастили новейшей аппаратурой передачи данных, совместимой с новыми стандартами. Это все обошлось еще в пару десятком миллионов долларов – и вот сейчас спутник наконец то стоял, скрытый обтекателем четвертой ступени ракеты-носителя, готовясь выполнить свою миссию, то, ради чего он собственно и был построен.

Центр управления стартами находится в цехе окончательной сборки и предполетного контроля системы "Спейс Шаттл", на самом верху. Он представляет собой огромное, высотой примерно в тридцать этажей прямоугольное здание, окрашенное в белый и светло-коричневый цвет. На тех местах, которые окрашены белым есть два флага – огромный, размером в несколько десятков квадратных метров флаг США и эмблема НАСА, по размерам меньшая раз в десять. Вокруг этого огромного (самого большого на космодроме) здания находится несколько зданий поменьше, в частности новое и очень удобное пятиэтажное здание пресс-центра и пара квадратных километров автомобильных стоянок, в дни пусков забитых до отказа.

Сам Центр управления стартами представляет собой довольно большую комнату, обставленную старомодной аппаратурой и не слишком удобной мебелью. На одной из стен находятся три больших экрана, показывающих обстановку на стартовых столах, ниже экранов, над терминалами связи – три больших часовых циферблата. Первый показывает местное время, второй – время прошедшее от предыдущего успешного запуска, третий – время накопленной задержки со стартом при запуске текущем. Задержки бывают часто – напутают метеорологи с погодой и челнок стоит на стартовом столе иногда целую неделю. Аппаратура там старая, но надежная, единственная примета нового времени – так это плоские семнадцатидюймовые мониторы у каждого операторского стола.

Сейчас погода для старта была близкой к идеальной – ни облачка, видимость почти стопроцентная, технических неисправностей аппаратура не показывала – поэтому третий циферблат стоял, а гражданский специалист НАСА Тимоти МакНайт уверенно командовал процедурой пуска…

– Фермы в пусковом положении!

МакНайт видел это и сам – через мониторы, но все равно подтверждение было нужно.

– На стартовой площадке чисто, сэр! – доложил представитель службы безопасности – посторонних лиц нет.

– Ревун – коротко скомандовал МакНайт

Здесь это было не слышно, в центре контроля старта слишком хорошая звукоизоляция, но на стартовом столе истошно взревел ревун, заставляя удирать пасущихся в прибрежных водорослях уток. Да… это тебе не русские космодромы с их ракетами на ядовитом гептиле.

– Контрольная проверка по приборам!

Привычно прошли доклады специалистов технической группы – все приборы показывали, что ракета была в норме и готова к старту.

– Предстартовый контроль окончен! Начинаю обратный отсчет!

Все в центре контроля, как это и бывает в такие секунды, ощутимо напряглись.

– Пять! Четыре! Три! Два! Один! Зажигание!

Стартовый стол на мониторах окутался ослепительным облаком, настолько ослепительным, что смотреть на него долго было невозможно. Какую-то миллисекунду ракета пребывала в неподвижности, борясь с земным притяжением – но потом тяга в миллион фунтов твердотопливных двигателей четвертой ступени пересилила – и ракета сошла со стартового стола. Поддерживаемая столбами ревущего пламени, посланница земли начала свой путь в космос.

– Есть сход!

– Крен, тангаж, рысканье в норме!

– Четвертая ступень работает штатно!

– Все штатно!

Все захлопали в ладоши, как это и было принято при удачном пуске. Второй циферблат часов начал отсчитывать время с нуля. А неприметный господин в штатском с пропуском ответственного сотрудника НАСА вышел из комнаты управления стартом и пошел по полупустому коридору в сторону лифтов. Запуск состоялся – и ему больше здесь делать было нечего.

Афганистан, провинция Нанхаргар

30 июня 2008 года

Ослы совсем сбесились…

Проблема была в том, что их приходилось держать в закрытом помещении, и не выпускать. Им это, судя по их поведению, не нравилось. В итоге то один то другой осел принимался реветь, а вонь от их испражнений была такой что хотелось лезть на стену. Если бы сегодня не появился сигнал – не знаю, что бы я делал. Для того чтобы подготовить новый пуск требовалось время, не меньше десяти суток, за это время я наверное перебил бы этих проклятых тварей.

А когда появился сигнал – мы совершили подмену.

Игру, которую мы задумали вместе с адмиралом, если и можно было с чем-то сравнить, так это с широко распространенной на вокзалах, на рынках и в прочих людных местах русской игрой "в наперсток". Когда мы готовились воевать против России – мы изучали в том числе и это, и хорошо помнили, что ни в коем случае нельзя не только играть нельзя даже задерживаться около того места, где играют "в наперсток". Потому что в эту игру никогда не выиграть.

Суть игры в наперсток заключалась в том, что тебе давали посмотреть на какую-то вещь, а потом прятали ее под одну из небольших емкостей, которых было три, емкости ловко перемешивали и просили угадать, где вещь. Ты начинал угадывать – и проигрывал, потому что она никогда не оказывалась в той емкости, которую ты показал. Именно это и происходило сейчас: из всех людей, находящихся на базе, наблюдатели могли видеть и уверенно могли опознать только меня. Остальные были "картами рубашкой вверх". Мне же было жизненно необходимо высвободить эти карты и ввести их в игру, причем так чтобы не догадался противник. Сделать это было тем более сложно, что за нашей импровизированной базой непрерывно следили. Шанс же наш заключался в том, что у наблюдателей не было приборов ночного видения, их возможности по наблюдению в ночное время были ограничены. Мы это знали потому что вели контрнаблюдение несколько ночей подряд, в том числе с использованием прибора, применяемого для поиска снайперов и реагирующего на любую линзу оптического прибора, направленную в сторону объекта. Любой прибор ночного видения вне всякого сомнения был бы нами обнаружен. И если в одну прекрасную ночь…

Все были готовы. Оружие распаковано и заряжено, часть тяжелого оружия, продовольствия и воды навьючили на ослов. Ослам замотали морды тряпками – если хоть один сейчас заорет – произойдет катастрофа. Переоделись в нечто, напоминающее одежду местных, но именно что напоминающее. Например, одежда скроена из ткани, не пропускающей большую часть теплового излучения. Выстроились перед входом – в готовности.

Это было мой козырь. Специальный, хорошо подготовленный к длительному автономному существованию отряд. Группа "Бета" на лексиконе операции. Есть еще группа "Альфа" – я один, в единственном числе. Отряд "Бета" состоящий из русских, уже отвоевавших здесь одну войну. Отряд, который никуда не спеша переходит на территорию. Пакистана и остается там в боевой готовности. А когда поступит сигнал – внезапно наносящий удар.

Да это был риск. Группа уходила в неизвестность, ее могли забить наши, приняв за талибов, ее могли забить и пакистанцы, наконец ее могли забить сами талибы. Но Седой заверил меня – что без единой потери они выйдут на исходную и будут ждать там. Бывший офицер ХАД Ахмедулло Мамад встретит их двадцатью километрами восточнее и останется с ними, проведет их по тропам, какими пользуются контрабандисты. Он уже в случае чего сможет помочь, если произойдет… нежелательная встреча. Их никто не то, что остановит – никто и не увидит.