Текст книги "Слепящая тьма. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Самое сложное было – погрузиться, до посадочной площадки на берегу озера, пригодной для посадки "коровы" было полтора километра, а вещей у нас было немало. Все уже было упаковано, но вот таскать… Полтора километра, по горной местности, с тяжелыми контейнерами…. По четыре человека на контейнер, я таскал в одиночку то, что было упаковано отдельно. Потом еще ослов гнать к вертолету. Километр они прошли и встали – испугались вертолета. Повалили на землю, связали, оттащили в вертолет. Измотались как… даже слова подходящего нет. Но к девяти ноль-ноль все погрузили…

Каждый, кто первый раз видел Ми-26, или "корову" на солдатском слэнге, прежде всего, поражали ее размеры. Это был самый большой и грузоподъемный вертолет в мире, его грузовой отсек по размерам если и уступал С-130, то ненамного. Как-то в одной передаче показывали, что с этого вертолета десантировалось одновременно то ли двести пятьдесят, то ли триста парашютистов. Я сначала не верил, но когда увидел грузовой отсек, прикинул что его можно и на два этажа разделить, легкий пол поставить – поверил…

Удивительно, но такой огромный вертолет не нес никакого вооружения – вообще. У нас что Чинуки, что СиСтэллионы – на всех стоят по два – три пулемета – для самозащиты и поддержки при высадке десанта. Здесь же вооружения не было никакого.

Русская техника как всегда особым удобством не отличалась. За пилотской кабиной шла еще одна – для тех, кто сопровождает перевозимый груз. Тесная, неудобная – но вдевятером мы втиснулись. Когда взлетали, на какой то момент показалось, что грузная туша "коровы" просто не сможет оторваться от земли, но нет – полетели…

Когда пролетали над бывшей советской границей – как только внизу показалась пограничная река Пяндж (у русских даже выражение было "за речкой", примерно то же самое что у нас "дурная земля"), по старой русской армейской традиции открыли бутылку водки, распили на девятерых, ничем не закусывая и не чокаясь. В русских меня вообще поражало, что они могут выпить какое-то количество алкоголя, причем крепкого – и оставаться при этом трезвыми. А потом мы запели песни – и я пел вместе со всеми…

Провинция Нанхаргар, вместе с провинциальным центром Джелалабад, относилась к оперативной зоне "Восток" и была под контролем американского контингента НАТО, кроме нас в этой зоне были турки, в провинции Вардак, чехи в провинции Логар и британцы – в Бамиане. Остальные провинции, пограничные с Пакистаном и самые неспокойные были взвалены на нас – и поэтому потерь в американском контингенте хватало…

За время, пока контингент НАТО здесь находился – все уже успели более – менее обжиться, насколько возможно было обжиться на войне. Под Джелалабадом, на месте бывшего советского военного городка, впоследствии разграбленного и растащенного афганцами, был создан полевой аэродром, способный принимать вертолеты любых типов и самолеты типа С-130, С-160 и Ил-76. Именно на этот аэродром и шла "корова" – а дальше, до нашего "пункта временной дислокации" нам предстояло добираться по земле…

Первое, что видит каждый, когда первый раз попадает в Афганистан – это пыль. Мелкая, красноватая пыль – и она везде. От нее не спасают респираторы и фильтры двигателей, она попадает в воду и еду, пачкает одежду. Пыль – проклятье Афганистана и от нее не деться никуда. А Джелалабад еще отличают и температуры – летом жара такая, что хоть каждые полчаса рубашку выжимай – причем это не сухая жара – а влажная, как в русской бане. Даже здоровому от такого климата – загнуться немудрено.

Когда турбины, поработав на холостом ходу заглохли, а винт еще лениво вращался, мы начали выходить из вертолета, а пилот – откидывать аппарель для разгрузки – почти все было запалечено по стандартам НАТО для быстрой перегрузки погрузчиком на грузовик. Место в колонне нам уже было оговорено…

Я спрыгнул на земли первым, потянулся, разминая затекшие за время полета мышцы. Оружия ни у кого из нас не было, все было тщательно упаковано – я чувствовал себя от этого чуть ли не голым…

– Смотрите…

Я оглянулся – и увидел. Метрах в ста от нас на летном поле стоял "Чинук", его лопасти медленно вращались – а церемониальная рота грузила в него два прямоугольных ящика, накрытых звездно-полосатыми флагами…

– Дурной знак… – задумчиво проговорил Седой – только прилетели, и на тебе…

Дурной знак… Вся эта война была дурной, ненормальной. Сначала мы тайно воевали здесь против русских, имея в союзниках самых озверевших исламских фанатиков. Они особо и не скрывали, что следующие за русскими – мы. Но мы все равно обучали их, валили валом деньги и оружие, вскармливали фанатиков, готовых убивать любого, кто не верит в Аллаха. Глядя на все это, вспоминаются строки из Библии «Какое может быть общение у праведности с беззаконием? Что может быть общего у света с тьмой?». Но тем, кто тогда принимали решение на это было наплевать…

А потом наступило одиннадцатое сентября. Вместо того, чтобы просто разбомбить это осиное гнездо мы зачем то начали наземную операцию. Их просто нужно было бомбить, бомбить пока не останется здесь ни одного талиба. Бомбить и Пакистан – эта зараза идет оттуда. Или вступить в союз с Индией – пусть индийцы с Пакистаном и разбираются, ведь раньше это была их земля. Но вместо этого мы пришли на эту землю, где уже погибла одна великая держава – и семь лет истекаем здесь кровью…

Как только лопасти остановились – к вертолету подъехали три машины – открытый Хаммер, погрузчик и тяжелый четырехосный грузовой Ошкош. Погрузка-разгрузка бортов здесь проводилась быстро – места на аэродроме не хватало. Сейчас разгрузят, заправят – и обратно…

Из Хаммера выскочил офицер – в песчаной пустынной форме, с двумя пестрыми платками, закрывающими волосы, а также рот и нос, в сдвинутых на каску огромных очках от пыли, он был похож скорее на бандита, чем на офицера американской армии. На боку у него висел М4 commando, с другой стороны располагалась кобура с пистолетом. В Афганистане оружие брали с собой даже тогда, когда шли в сортир – правила страховой компании, иначе страховку за смерть или ранение не выплатят. Открыв папку, где были мои документы на груз и карточки с аккредитацией на нас самих, я направился навстречу…

– Гордон Козицки… – первым представился я – международная гуманитарная миссия "Врачи без границ". Руководитель группы.

– Лейтенант Мерсье. Тимоти Мерсье. Ваши документы на группу и на груз…

Я отдал аккредитационные карточки, несколько листов с документами на груз. Сейчас было устроено удобно – и на карточках аккредитации и на провозных документах на груз были штрих-коды для инфракрасного сканера, которые были у всех тыловиков и во всех штабах. Таким образом, можно было быть уверенным, что груз по дороге не пропадет (если, конечно не случится сбой в системе), а подделать карточку аккредитации со штрих-кодом – намного сложнее…

Лейтенант просканировал документы, сначала все карточки, а потом на груз портативным сканером, который он таскал на поясе вместе с другим нужным барахлом, отошел к машине, где стоял его ноутбук. К слову, я заметил, что кобура его расстегнута, а пулеметчик за пулеметом только притворяется, что ему на все на это до… дверцы. Молодцы… Впрочем, Афганистан и Ирак быстро отучали от раздолбайства…

У джипа лейтенант пробыл недолго – подключил сканер к ноутбуку, просмотрел информацию, снял с пояса рацию, сказал несколько слов. Грузовик и погрузчик сразу пришли в движение…

А сам лейтенант вернулся ко мне, протянул карточки, испытующе глянул мне в глаза…

– Все нормально? – спокойно спросил я

– Документы то нормально… Вот только, сдается мне – никакие вы не врачи…

Черт…

Вот это проблема – на ровном месте. Понимаете в чем дело… Если немец в этом случае ничего не предпримет: документы в порядке – значит все в порядке, то американец предпримет. У американцев это в характере – если я поставлен на какое-то место, то и должен исполнять свои обязанности наилучшим образом, а не "от и до по инструкции". Поэтому, если американцу что-то кажется подозрительным – он обязательно это проверит, даже если с бумагами все в порядке.

– Лейтенант, посмотрите на то, кто подписал бумаги – не повышая голоса, сказал я

Тот посмотрел – было весьма убедительно…

– Мы врачи из организации "Врачи без границ". Вопросы есть?

Лейтенант немного подумал – он понимал, что не все в порядке, но понимал также, что сейчас на кону его карьера, а возможно и не только карьера…

– Вы и ваши люди должны постоянно иметь при себе идентификационные карточки. Если вы отстали от конвоя – лежите, пока вас не найдет и не идентифицирует патруль коалиции. Конвой через два часа… – лейтенант протянул мне обратно карточки

– Спасибо. Где формируется колонна?

– Вон там – лейтенант указал направление рукой – а я бы на вашем месте зашел к коменданту базы, отметился…

Вещи наши закидали на грузовик быстро, за десять минут и место грузовика занял заправщик. Я же вернулся к Седому и компании, которые осматривались, стоя около вертолета…

– Не высовывайтесь – я раздал карточки – прицепите себе на форму и без них никуда ни шагу. Здесь все на взводе, шуток не понимают. Конвой формируется у складов, пока идите туда, я отмечусь у коменданта и присоединюсь к вам. Ни во что не вмешивайтесь, и вообще разговаривайте поменьше, особенно по-русски. Задача ясна?

– А ведь мы почти рядом тогдастояли, и почти ничего с тех пор не изменилось… – как то невпопад сказал Снег – времени-то сколько уже прошло, ё…

– Не болтать! – тихим, но твердым голосом пристрожил Седой – вспоминать будешь в поле и без лишних свидетелей. Пошли.

Если снаружи здание выглядело пристойно – все отделано какими-то пластиковыми панелями, то стоило только зайти внутрь, и становилось ясно – строили его в свое время русские, а то и афганцы, а мы просто подновили его. Подновление ограничилось протяжкой новой проводки и кабелей для скоростного Интернета, установкой пластиковых окон, а также этими самыми наружными пластиковыми панелями – на которых было немало следов от осколков и пуль. Спокойно здесь не жилось…

Кабинет начальника базы находился на втором этаже – на двери был просто приклеен скотчем листок бумаги, на котором было отпечатано на принтере "Майор М. Валецки, Армия США" и еще что-то на афганском – видимо то же самое. В приемной никого не было – ни охраны, ни секретаря. Только несколько пластиковых стульев, точь в точь таких же, как и в дешевых уличных кафе и дверь с листком на ней. М. Валецки. Интересно, кто же это такой…

Для вежливости постучался, открыл дверь… господи боже мой… феминизм добрался и сюда, в Афганистан.

Описать майора М. Валецки сложно, а еще сложнее – придумать оправдание тем уродам, которые ее сюда направили. Афганистан – мусульманская страна, а тут присылают майора-женщину и она должна в каких-то случаях командовать афганскими офицерами – мужчинами. Вот так и плодим недовольных на ровном месте – а ведь достаточно было просто немного подумать головой или литературу почитать…

Майор Валецки был… или была, как там правильно и политкорректно… вроде "был", ну да ладно, оставим "была", так мне проще. В общем, ее испугался даже я.

Представьте себе даму, ростом за метр восемьдесят и выглядящую так, как будто она культуризмом или чем-то подобным занималась. И не сказать, что она выглядела, как мужик… просто перекачалась дама, перекачалась. На какой-то момент мне даже ее жаль стало – пошла в армию, пыталась доказать сослуживцам-мужчинам, что круче их всех, вместе взятых. Вот и получилось… Не стоит женщинам служить в армии, не стоит…

Майор сидела за обшарпанным столом и смотрела на меня таким взглядом, что мне стало неуютно…

– Гордон Козицки, "Врачи без границ", руководитель миссии… – отрекомендовался я, пытаясь выглядеть стопроцентным гражданским, да еще гиком ( прим автора – geek, ботаник) – мне бы отметиться тут, мэм…

Майор взяла протянутые мне документы, наскоро пролистала и впилась в меня взглядом инквизитора. Или удава боа-констриктора, кому как больше нравится…

– Куда вас только несет, гражданских… – недовольно сказала она

– Мэм, наш долг – помогать больным и раненым. Мы не можем оставить Афганистан в беде. Я доброволец и все мои люди тоже…

Если хочешь остаться в живых – не доверяй никому и все проверяй сам. Неся всякую политкорректную чепуху про страдающий народ Афганистана, я успел украдкой оглядеть майора М. Валецки. И то, что я увидел, наводило на размышления.

Опытный человек, послуживший в армии всегда отличит штабного офицера от боевого. У штабного и форма новенькая и обувь чистая и сам он чистенький и ухоженный. Где ему пачкаться, за столом сидя, что ли? А вот майор Валецки работала явно не в штабе – хотя и числилась комендантом базы. Об этом говорили мелкие, но понимающему человеку много говорящие признаки. Камуфляж майора Валецки был поношенным, многократно постиранным – и с отметинами. На плечах – потертости от лямок рюкзака, а на правом плече – еще более серьезно – чуть заметная потертость от приклада штурмовой винтовки. Погоны "полевые", а не штабные ( прим автора – на полевых погонах знаки отличия не из блестящего металла, а вышитые темными нитками)…

– Хорошо… – взмахом руки майор прервала мое словоизвержение – все равно ума вам не вставить…

Майор взяла ручку, я впился взглядом в ее указательный палец на правой руке. Мозоль! Не такая, как у тех, кто пользуется АК – но все же мозоль от того, что этот палец долго и часто нажимал на спусковой крючок автомата. Да и ногти – неокрашенные и коротко стриженные – говорили о том, что этой даме часто приходится стрелять и бывать на полевых выходах…

– Конвой пойдет… – майор взглянула на часы – через час и сорок минут. Если заблудитесь – ваши проблемы. Где дислоцироваться собираетесь?

– В Хеле, там уже место под лагерь присмотрено…

– Рация есть. Частоты наши знаете?

– Наверное, скажут, мы же в колонне идем…

– В конвое… – поправила майор, оттолкнув от себя бумаги – связывайтесь с нами каждые двенадцать часов, чтобы мы знали, что у вас все в порядке и вас не похитили. Соблюдайте осторожность при общении с местным населением…

– Мы же врачи… Мы им помогать приехали, нам ничего не сделают… – деланно оскорбился я

– Идите… – майору М. Валецки надоело меня слушать, и она указала на дверь. Схватив бумаги, и поблагодарив, я не преминул удалиться, и только когда захлопнулась дверь, задумчиво посмотрел на отпечатанный на принтере листок. Чем же ты все-таки занимаешься, майор Валецки?

Конвой был большим…

Основными дорогами, по которой доставлялись грузы через порт Карачи в страну были: через Кветту на Спинбулак и дальше на Кандагар – так снабжалась вся оперативная зона "Юг" и британский контингент, через Банну на Хост и Шамаль – но там дорога была плохая и полностью под контролем талибов и в нашей оперативной зоне "Восток" – дорога через Пешавар на Хазар Нау, Джалалабад и Кабул. Южная дорога была плоха тем, что значительная ее часть проходила по территории Афганистана – то есть в зоне свободного огня. Дорога на Хост и Шамаль была полуразрушена и не могла пропустить через себя такой транспортный поток, какой был нужен для поддержания боеспособности многотысячной группировки НАТО. Оставалась только дорога на Пешавар, дальше на Джалалабад и Кабул – отличалась она тем, что это был кратчайший путь из Пакистана до Кабула. Львиная доля этой дороги проходила по территории относительно спокойного Пакистана, и это было еще одним ее преимуществом – по крайней мере, до недавнего времени…

Дорога эта была известна еще с древнейших времен и называлась Гранд-Транк Роад, воспета она была еще Киплингом в романе "Ким". Шла она от Кабула через стратегический Хайберский проход (или Хайберскую долину, как ее называли) между пограничными горными хребтами Спингар и Хиндурад, до Пешавара, дальше до индийского Лахора через Дели, Агру – и до Калькутты. "Здесь идут люди всех родов и каст. Гляди! Банкиры и медники, цирюльники и банья, паломники и горшечники – весь мир приходит и уходит" – слова Киплинга, который сам прошел по этому древнему маршруту в полторы тысячи миль. И никакая война не могла остановить это вечное движение…

Как и в советские времена, когда Хайберский проход так и не удавалось надежно запечатать, на этом маршруте и с пакистанской и с афганской стороны действовали боевики. Тогда моджахеды, теперь талибы – но суть оставалась прежней. Причем пакистанцы, из числа водителей, часто действовали заодно с ними, особенно поначалу. Потом НАТО додумалось таки нанять для доставки грузов местных караванщиков, предки которых водили караваны верблюдов по этому пути еще во времена Великих Моголов – но неприятности не прекращались. Нападения стали другими – талибы просто давали несколько очередей в воздух, а караванщики разбегались. Талибы после этого грабили НАТОвские грузы без какого-либо сопротивления – награбленным на этом пути были завалены все базары Пакистана, Афганистана и даже Индии. Иногда и поджигали машины – особенно если на них была оформлена страховка. В выигрыше были все – кроме американских налогоплательщиков, оплачивающих это безобразие…

Но конвои все-таки гонять было надо – их и гоняли. Крупные конвои проходили по нескольку раз в сутки – в них причудливым образом стояли рядом современные американские International и допотопные пакистанские грузовики, каждый из которых походил скорее на передвижную пагоду, чем на транспортное средство. Эти пакистанские грузовики, каждый из которых бы выпушен 30–50 лет назад, а то и раньше, ехали медленно, нещадно чадили своими изношенными моторами, часто ломались – но делать было нечего. Другой техники не было…

Этот конвой гнали чехи, их в зоне "Восток" было пятьсот восемьдесят человек и дел они делали много, будучи одним из немногих, реально полезных союзников США. Здесь у них был собственный лагерь – "Кэмп Анаконда", чешские офицеры служили по ротации, сменялись каждые три месяца. Чехи перестраивали свою армию по стандартам НАТО и возможность "обкатать" своих солдат ими ценилась. Поэтому воевали они реально, от боевых действий никогда не уклонялись, как некоторые…

В Афганистане, за время войны уже сложилась своеобразная "каста" военных – погонщиков караванов. У чехов было несколько специальных групп – и именно они сейчас готовились принять конвой под свою ответственность.

К своему делу чехи подошли основательно. В охране конвоя было несколько типов машин – и каждая из них была переоборудована для наилучшего выполнения стоящих перед погонщиками боевых задач и для отражения бандитского налета…

Первой в боевой колонне стояла Татра – верней, грузовик, который когда-то был Татрой. Обычная двухосная машина, выкрашенная в песчаный цвет – однако крыша кабины на ней была срезана и получился своего рода "грузовик – родстер". Как в этой машине живется водителю на пыльных афганских дорогах, когда даже ветрового стекла нет – можно только представлять…

На этой машине было установлено аж четыре пулемета. Два в кузове, слева и справа – русские ПКМБ, предназначенные для вооружения бронетранспортеров. Два пулемета по углам кабины – для водителя и головного стрелка, сидящего на пассажирском сидении – FN Mk48, которые можно снять и использовать отдельно от машины. Борта кузова были немного наращены и забронированы – но в целом защита стрелков была слабой, даже щитков для пулеметчиков не было предусмотрено. Еще одним слабым местом машины была кабина над двигателем – если наехать на противотранспортную мину – то от водителя и пассажира мокрое место останется. Кроме того, на этой машине на турели в задней части кузова был установлен российский автоматический гранатомет АГС-17. Получалась машина, которая была способна мощно огрызнуться огнем – но защита, в том числе противоминная у нее была откровенно слабой…

Были и легкие машины – двух типов. Длиннобазный, обвешанный канистрами, цинками с боеприпасами и запасными колесами ЛэндРовер – уже стандартное транспортное средство для таких целей, принятое на вооружение во всех странах НАТО включая и США. На нем было два пулемета – оба русские. ДШКМ на турели сзади и ПКМБ у переднего пассажирского сидения.

Вторая легкая машина была более интересной. Японский пикап "Тойота" с пятиместной кабиной. У него были полностью сняты задние двери, а сидения второго ряда были развернуты на девяносто градусов, чтобы пассажир сидел лицом к обочине дороги. Перед каждым пассажиром заднего ряда на откидной турели был установлен пулемет ПКМБ, в кузове располагался еще один стрелок с АГС-17. В целом, машина была вооружена даже мощнее, чем ЛэндРовер.

Скоростным транспортным средством был двухместный квадроцикл, на которых пассажирское сидение было сдвинуто вперед, за пассажирским сидением была установлена турель с АГС-17, а перед водительским сидением – еще одна, с ПКМБ. Такой избыток русского оружия был вызван тем, что чехи списали все свои русские бронетранспортеры, перевооружились на австрийские "Пандур" – а вот оружие с них, для Афганистана подходящее как нельзя лучше, решили использовать…

В раздумьях выйдя из здания штаба, я заметил свою команду – все они собрались около загруженного нашим скарбом Ошкоша и курили…

– Что слышно? – между собой мы разговаривали по-русски, но почти шепотом, во избежание излишних слухов и толков

– Через полтора часа отправка…

Я огляделся – Змея нигде не было…

– А Змей куда свалил?

– Знакомого увидел. Говорит – перетолковать надо. Пузырь взял и пошел…

Только этого не хватало – чтобы нами заинтересовались. Предупреждал же – тише воды, ниже травы…

Через двадцать минут вернулся Змей – судя по выражению его лица, переговоры прошли удачно.

– Все тип-топ, свои гонят. Там командир группы – учился у нас, еще советской закалки мужик. Короче – нам машину выделяют нормальную и сопроводят до места, где мы будем выгружаться. На трассе нападения не редкость, даже не нападения, а подрывы на фугасах – но нам идти недалеко…

Следом подошли и трое чехов из охраны каравана – все как на подбор рослые, обросшие бородами, в пропыленном камуфляже, с банданами на голове и платками, прикрывающими нижнюю часть лица от пыли. Больше всего они были похожи на "джентльменов удачи", чем на военнослужащих НАТО, впечатление это усиливалось, что у одного из чехов на бандане был нарисован череп с костями. У двоих были старые чешские Vz58 со скрученными синей изолентой магазинами и складными прикладами, еще у одного – трофейный потертый РПК с большим барабанным магазином. Чехи пришли с сигаретами, мы выставили еще бутылку – в Афганистане бутылка русской водки стоила сто долларов США, выпивка была дефицитом – в общем, оставшееся время до отправки каравана пролетело совсем незаметно…

До Хела, где мы и планировали разместить лагерь, нам нужно было проехать всего десяток километров – и на это время мы забрались в кузов американского "Интера", идущего до Кабула пустым. Такие машины в колонне тоже были и связано это было с тем, что основная логистическая база сил НАТО была расположена под Кабулом, туда доставлялись все грузы, сортировались и потом развозились по стране. В данном случае, грузы шли из Пешавара до Кабула через Джелалабад, а потом другой конвой вез предназначенный для сил в Нанхаргаре груз обратно и возвращался в Кабул пустым. Почему нельзя было сгрузить грузы для Нанхаргара в Джелалабаде, или почему нельзя было после разгрузки в Нанхаргаре пересечь границу и загрузиться в Пешаваре чтобы не идти в обратный рейс пустыми, было совершенно непонятно. Но это было непонятно только до тех пор, пока вы не узнавали, что все подряды на перевозки в Афганистане (по тройным ценам) были распределены между фирм, близких к Белому дому, той же KBR, которую в свое время возглавлял нынешний вице-президент Ричард Чейни, еще когда эта фирма была транспортным отделом Hallyburton. Деньги из бюджета текли полноводной рекой и всех эти бессмысленные рейсы "в один конец" очень даже устраивали…

– Б…ь, чувствую себя голым… – выразил общее мнение Седой, забираясь в кузов. Я чувствовал себя не лучше – мы сидели в закрытом кузове Интера, и на девятерых у нас не было ни одного ствола. Начнется обстрел – придется очень и очень хреново…

Кузов был просторным – поэтому, не сговариваясь, мы легли на пол. Стальные борта пусть и слабая – но все же защита. А то, что в дороге отобьем себе всю спину – то не впервой…

Видно было хреново – хотя мы подняли задний полог тента, чтобы в случае чего сразу выпрыгнуть на дорогу. Мимо длинной стальной гусеницы, выстроенной у аэродрома, пропылили машины чехов, занимая места в колонне, одновременно взревели десятки двигателей, выбрасывая удушливую гарь – и машины тронулись…

Хотя из тентованного кузова мало чего видно – все-таки расскажу. Сам по себе Джелалабад – город небольшой, всего около двухсот тысяч жителей. Но это по цивилизованным меркам небольшой – по афганским он очень даже большой…

Город был в основном застроен еще русскими, когда здесь были коммунисты – об этом говорили стандартные панельные трех и пятиэтажки, которые можно было увидеть в любой стране, где побывали русские. Здания эти в основном были в плачевном состоянии – с выбитыми стеклами, со следами пуль, где-то и вовсе полуразрушенные – но во всех жили люди. Русские вообще много строили в странах третьего мира, за что не получали никакой благодарности – и тем разительно отличались от нас. Во время нашего присутствия, помимо угрожающего вида блокпостов, было возведено только несколько зданий в центре – штаб НАТО оперативной зоны провинции, здание где квартировали различные международные миссии, пара зданий где располагались различные афганские органы власти, отель и, пожалуй, все. Необходимый минимум вложений в инфраструктуру, не больше. А так, нормальные здания были только в центре города – все остальное пространство занимали одно и двухэтажные дома, виллы и хибары бедноты. На многих зданиях были следы от пуль и разрывов, в одном месте на улице стоял сгоревший и изрешеченный пулями микроавтобус. Больше о войне пока ничего не напоминало – обстановка в городе была под контролем…

Машин в городе было не так много, в основном – либо старые японские, выпущенные двадцать-тридцать лет назад, либо не менее старые русские, либо новые китайские. Попадались новые американские внедорожники Шевроле и Форд – все они принадлежали либо армии, либо международным миссиям, либо различным американским корпорациям. Либо, если на них были афганские номера – афганским органами власти или наркоторговцам, что во многих случаях было одним и тем же. Много было полицейских машин – в основном пикапы "Тойота" или "Мицубиси" – новые, в полицейской бело-синей раскраске и с пулеметом в кузове – они стояли обычно на перекрестках, полицейские наблюдали за движением. На многих перекрестках не было светофоров – но удавалось как-то обходиться без аварий. На одном из перекрестков стоял старый российский УАЗ, видимо отбитый у талибов – в нем была установлена турель с крупнокалиберным КПВТ! Видимо с подбитого бронетранспортера сняли и приспособили к делу. Как – не знаю, там ведь электроспуск. Народ на улицах был, но немного, женщины все одеты скромно, но чадру не носит никто. Впрочем, Афганистан никогда не был особо религиозным, пока талибы не пришли…

Дорога до Кабула была хорошей – старую, тоже построенную русскими дорогу мы капитально отремонтировали и расширили примерно в два раза – теперь там были три полноценные полосы движения в каждую сторону. При движении конвоя, он занимал все три полосы – грузовики шли по средней с интервалом между машинами метров пять – а по обе стороны от конвоя снова чешские машины охраны. Других машин на трассе было мало. Афганцы, заметив конвой, моментально съезжали на обочину или выскакивали на встречную полосу – все знали, что НАТОвцы боятся шахидов в заминированных машинах и стреляют по подозрительным не задумываясь и не разбираясь…

Десять километров прошли быстро, почти незаметно – колонна поддерживала такую скорость, какая позволяла дорога – чтобы затруднить прицеливание гранатометчикам, если таковые объявятся. У первого же крупного населенного пункта три машины – Ошкош с нашим скарбом, Интер в котором ехали мы и Тойота с бойцами охраны – ушли в сторону. Дорога, прежде относительно ровная, моментально превратилась в ухабистую трассу с препятствиями для испытания крепости подвесок машин и наших нервов…

С недвижимость, которую можно было взять в краткосрочную аренду в Афганистане, были проблемы – и это еще мягко сказано. Местный полицейский начальник, который нам представился как Садык, которому мы представились и который ничуть не удивился нашему приезду роскошным, царственным жестом обвел здание, которое выделялось нам под миссию – как будто это был по меньшей мере Тадж-Махал, а не хибара, где нам предстояло пробыть не знаю сколько и которая не факт, что не рухнет нам на головы…

Но выбора не было – потому что ничего более подходящего в радиусе нескольких километров не наблюдалось…

– Уважаемый Садык, сколько мы вам… – я полез в карман за деньгами, но Седой меня остановил. Наклонившись к своему рюкзаку, он достал две упакованные в коробки – чтобы не разбились в дороге – бутылки и с выражением почтения на лице протянул их афганцу. Лицо Садыка мгновенно расплылось в широчайшей улыбке, он принял драгоценный дар и залопотал что-то на своем гортанном наречии…

– Уважаемый Садык говорит, что он всегда рад будет помочь своим новым друзьям всем, чем сможет… – тихо перевел мне Удав…

Воистину Афганистан – удивительная страна…

Оставшись вдевятером, мы мрачно смотрели на здание – возможно, оно когда-то было школой или чем-то в этом роде, а потом мишенью для отработки огневых упражнений. Времени до заката было часов семь…

– Глаза боятся, а руки делают… – подвел итог Седой – до ночи мы должны распаковаться и обеспечить хоть какой-то периметр безопасности. Вперед, как говорится – и с песней…

Проклятые русские поговорки…

Распаковались… Времени на организацию нормального периметра не хватало – поэтому установили по периметру здания простейшие лазерные датчики, на втором этаже должны были постоянно дежурить два снайпера и пулеметчик – у всех приборы ночного видения и на одной из винтовок – тепловизорный прицел. Наиболее опасные места возможного проникновения – в здании не было ни одного целого стекла – заминировали и перекрыли растяжками. После чего трое, снарядившись, ушли наверх, а мы стали готовиться ко сну. Моя смена ночного дежурства выдавалась третьей по счету и надо было как следует отдохнуть – завтра ожидалось много дел.