Текст книги "Обратный пал"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Оно так… – старик порылся под прилавком – и рядом с горой снаряжения увесисто плюхнулся старый Смит-Вессон сорок четвертого калибра, вороненый, с деревянной классической рукояткой и с четырехдюймовым стволом – Ник когда к тебе заглянет, отдашь ему…

– Договорились… – я отсчитал еще две тысяч долларов, положил отдельно – и вот еще. Когда меня здесь не будет, пусть Ник заглядывает к Марии, проведывает как там она. Провизии принесет – или научит ее охотиться, если я не успею. Эти деньги – ему передай…

– Договорились… – старик сгреб ворох купюр, но спрятал не в кассу, а куда-то в стол – не делай глупостей. Понял?

– Я всю жизнь делаю одни глупости. Поздно уже прекращать их делать…

– Никогда не поздно. Тем более, ты как раз остепенишься…

– Ну как?

Мы одновременно обернулись. Мария уже вышла из кабинки – причем когда она вышла, сколько так стояла и что успела услышать – Бог ее знает. Теряю, теряю бдительность…

– Великолепно… – говоря это я ничуть не шутил. Брюки и камуфляжная куртка расцветки «лес» – не новомодный цифровой камуфляж, а старый, похожий на тот, который применялся в Третьем рейхе – одежда сидела на ней превосходно…

– Ботинки тебе еще нужны. Прыжковые, Коркоран – есть?

– Обижаете… Прошу сюда…

– Кто он? – Мария дотерпела с обычным для женщин любопытством только до того времени, пока мы не вышли из магазина

– Человек, торгующий принадлежностями для охотников и рыболовов. Только и всего…

– Что-то не похоже. Больше похоже на то, что у вас здесь какая-то мафия

– Тебе повсюду мерещится мафия. Забудь. И – я тебя представил, поэтому если у тебя будут проблемы – обращайся прямиком к старому Дейву. Он поможет.

– Если у меня будут проблемы – Мария внимательно посмотрела на меня – то вряд ли с ними справится семидесятилетний старик. Потому что у меня будут серьезные проблемы…

– Дейв Барр – не тот человек, про которого можно так сказать – улыбнулся я так, как будто услышал какую-то большую глупость – вьетконговцы называли его "человек с зеленым лицом", а за его смерть сулили сто тысяч пиастров. Не меньше, кстати, сулили и за моего деда. Старик больше двадцати раз побывал во вьетконговском тылу – и там провел едва ли не больше времени, чем на «своей» территории – хотя в дурной земле разница между «своей» и «чужой» территорией была очень приблизительна. А сейчас он – постоянно охотится в лесу, стреляет – и находится едва ли не в лучшей форме, чем во Вьетнаме. Если запустить его в лес, а через несколько часов в тот же лес войдут с десяток мексиканских бандитов – я ставлю сто баксов против одного, что ни один из ваших не выйдет из леса живым.

– Ты не знаешь, какие люди подряжаются работать исполнителями по контрактам… Кое-кто учился у вас же…

– В городе может они и хороши. Но не в лесу. В лесу, если за ними будет охотиться кто-то из местных проводников – им не выжить… – я остановил машину на краю дороги, лес подступал прямо к бетонному полотну – дальше пешком. Прошу, мэм…

– Ты должно быть шутишь….

– Ничуть…

Ходить в лесу ночью или под ночь – дело опасное. А если этот лес, к тому же не на ровном месте – опасное вдвойне, деревья росли на склонах гор, подчас крутых – сорвешься, костей не соберешь. Да и хищники здесь были – волчьи стаи и даже мишки гризли водились. Встреча с медведем для неопытного человека могла стать последней…

Пистолет я засунул за пояс, быстро собрал рюкзак. Как джентльмен большую часть груза я загрузил на себя – хоть это было и неправильно. По понятиям альпинизма и экстремального туризма груз всегда распределяется одинаково, без различия на мужчин и женщин. Не можешь нести свой груз – сиди дома…

Одежда моя не так подходила для перехода как новенькое облачение Марии – но у меня был огромный опыт в этих горах, плюс опыт приобретенный в Афганистане, где приходилось часто спать на голых камнях и целыми днями караулить добычу. Так что ничего, выдержу…

Напоследок – размотал веревку, привязал ее к своему поясу, начал обвязывать Марию…

– Для чего это?

– На всякий случай. Ты не умеешь здесь ходить, пойдем в связке. Если увидишь какое-либо животное, или вообще какую-то опасность – не кричи, не шуми а просто дерни за веревку дважды. Поняла?

– Поняла…

– Смотри. Гризли очень не любит крикунов, начинает нервничать. А когда он нервничает – у него появляется аппетит. Зверский…

– Здесь и гризли водятся?!

– И еще какие… Гризли тут водятся большие. Такие большие, что ты и представить себе не можешь… – я подумал о том, что пугаю напрасно – но у меня есть револьвер и я умею им пользоваться. Ступай след в след за мной. Пошли – и тихо…

Ночью в лесу становится тише – для кого-то это страшно, для таких как я наоборот – когда тихо, ты можешь услышать все, что захочешь услышать. А сегодня еще была луна, почти полная. Огромный такой серебристо-желтый диск, исходящий нереальным, сказочным сиянием. Лунный свет не такой как солнечный, он не открывает, он наоборот помогает скрывать. Призрачное серебро стройнит ряды сосен, заливает тропинки, играет прихотливыми бликами на воде. Луна, если ты захочешь – покажет тебе дорогу в лесу – нужно лишь уметь попросить…

Сезон охоты на оленей давно закончился, горнолыжный сезон – тоже, поэтому народу в лесу было относительно немного. В одном случае это были два кемпера-пикапа, с шумной компанией, разведшей костер и плещущейся в небольшом прохладном озерце, в другом случае и вовсе – ритмично покачивающийся старенький Кадиллак и двое внутри. И в том и в другом случае мы их просто обошли – тихо, так, что ничего не заметил.

Находясь здесь, в лесу где я провел немало времени в детстве, я буквально чувствовал, как деревья напитывают меня энергией, как сам воздух лечит меня. Лес для неопытного человека был опасен – но опасность была совсем не той, какая была в Афганистане. Здесь даже бурый мишка-гризли был своим, старым знакомым. А в Афганистане чужим было все – даже земля и воздух. Вообще – кто прошел через Афган – тот никогда не сможет избавиться от чего-то такого в душе, чего-то, что заставляет держаться как сжатой пружине. Вспомнилась одна мрачная шутка Жака – тот вообще стал философом. Он говорил, что из Афганистана никто не уходит живым – даже тот, кто уходит на своих двоих.

Он был прав…

Дом появился внезапно – немного отвык ходить по лесу, неправильно оценил расстояние. Приземистый, одноэтажный – он каким-то удивительным образом вписывался в ландшафт, казался частью леса, чем-то таким, чтобы было здесь испокон века. Секла в окнах были целы, замок тоже. Ключ был там же, где всегда его оставлял мой дед – в тайнике у входа, наклониться – и взять, но это если знаешь где взять.

Сначала я хотел просто войти – но потом остановился…

– Тихо! Стой здесь! Прижмись к стене!

– Что? – голос Марии был едва слышен

– Проверим…

Здоровая бдительность и тяжелая паранойя – суть синонимы…

Снял рюкзак, осторожно поставил у стены. В дом был и другой ход – через него я пройду. Если кто-то ждет, направив на дверь ствол, если кто– то поставил растяжку у двери – его ждет большой сюрприз…

Крадучись обошел дом, подпрыгнув зацепился за ограждение лба крыши. Миг – и я уже там. Крыша в доме была сделана в виде жилой мансарды, окно легко открывалось снаружи, и было достаточных размеров, чтобы через него мог пролезть человек….

Проникнув наверх, я упал на пол, замер с револьверов в руке, оглядываясь, принюхиваясь, ловя малейший звук, который мог бы подсказать мне что в доме посторонние. Но посторонних не было. Был почти забытый запах родного дома – терпкий запах сосновых досок, едва чувствующийся запах оружейной смазки – оружие в этом доме всегда уважали. Лунный свет пробивался через открытое окно мансарды, чертя длинную, выложенную серебром дорожку на полу.

Засунув револьвер обратно в кобуру, я спустился вниз, открыл дверь

– Заходи…

Утром я поймал рыбу. Целых две, кило по три каждая – все местные озера были специально зарыблены, чтобы привлечь туристов – рыболовов. Снасть, хотя и старая сделала свое дело – рыба тут была совсем непуганой и клевала чуть ли не опущенный в воду палец.

Рыбу я разделал и зажарил – на костре, который разжег на специально отведенном месте рядом с домом. Делается это просто, почти как мясо на углях – просто нужно знать специи. Нужные специи в доме были, а от того, что они пролежали несколько лет, они стали еще только лучше.

Рыба на углях Марии понравилась, мне – тоже. Но теперь – наступило время поиграть в игру «вопрос-ответ» и мы оба это знали.

– Ты хочешь узнать про то, что происходит в бедной стране с юга от вас? – каким-то ерническим тоном спросила Мария, придирчиво рассматривая еще один кусок запеченной на углях рыбы – как добавку. Рыбу эту я немного отмочил в уксусной смеси перед тем как жарить…

– Именно так! – кивнул я, доедая свой кусок – и не забывай, я не суд, не прокурор и врать мне смысла нет. У нас с тобой маленькая договоренность. Ты называешь мне имена. Если я смогу с ними разобраться – я с ними разберусь, в конце концов это такие же преступники и наркомафиози…

– Такие же как мой отец? – прищурилась Мария – такие же как я?

– Ну, насчет тебя не уверен, а такие как твой отец точно. О покойниках либо хорошо, либо ничего, я это знаю – но и прятать голову в песок тоже не собираюсь. Не собираешься же ты утверждать, что твой отец торговал карамелью вразнос на ярмарках и этим заработал те деньги, которые ты где то прячешь?

– Мой отец был простым крестьянином, Алекс… Он родился в лачуге, где было всего две комнаты, земляной пол и девять человек детей. Мой отец был седьмым. Он начинал как простой крестьянин но все заработанное отнимало государство за налоги и владелец земли, остававшегося не хватало даже на еду. А потом к отцу пришли люди из города и предложили садить на земле кое-что другое, не маис. Они давали за то, что вырастет в несколько раз больше, чем за маис – и через два года отец сумел выкупить тот маленький клочок земли, на котором работал. Потом он выкупил и соседнюю землю, землю на которой работали его братья. А потом он начал и сам продавать то, что выращивал, ему можно было не зависеть от людей, приезжающих к нему на черных джипах и скупающих весь урожай. В него стреляли – и он стрелял в ответ – людям из города не нравилось, что они больше не смогут наживаться на бедном крестьянине. Никогда – слышишь, никогда мой отец не отказал в помощи бедняку, постучавшемуся в наш дом – потому что и сам был когда то таким. Так что не смей его осуждать, ты не имеешь на это никакого права, гринго!

Я рассмеялся. Искренне…

– Осуждать… Зачем мне его осуждать? Его уже кто-то осудил – и исполнил приговор. Меня интересует другое. Для начала – кто и зачем убил твоего отца. Заметь, я не спрашиваю "за что", я спрашиваю «зачем»?

– Откуда мне знать, зачем – огрызнулась Мария – он многим как кость в горле стоял…

– И полицейским?

– Полицейским тем более…

– Почему тогда они его не арестовали?

– Попробовали бы…

– Не спеши… – протянул я – лично я в этом не вижу ни малейшей логики. Любой мафиози любому честному полицейскому стоит как кость в горле – и все же он попытается его арестовать, а не убить. А любой нечестный полицейский попытается выдоить с него как можно больше денег, но опять таки не будет его убивать. Какой прок от мертвого? Любому полицейскому, что честному, что нечестному мафиози нужен живым, а не мертвым.

– У нас дела ведут не полицейские. В города введены армейские части, в некоторых местах полицейские участки закрыты и все полицейские уволены. Теперь копы в тех районах работают на нас, потому что другой работы нет, а армия пытается навести порядок. Вот и наводят.

– Как все запущенно… И все так и я не понимаю.

– Господи, да не строй из себя Шерлока Холмса. Отца убили, потому что кто-то заплатил за его смерть. Вот и все.

– Кому заплатили, военным?

– Им самым. Ты мало знаешь о нашей стране – и в то же время хочешь сунуть голову в петлю.

– Моя голова… Не думаю, что в вашей стране хуже, чем в Афганистане.

– Ошибаешься. В нашей стране те, кто должен охранять закон и порядок, те кто и есть закон и порядок – полиция и армия, те кто должен быть на твоей стороне – выстрелят тебе в спину не задумываясь, как только кто-то заплатит им несколько тысяч долларов за твою смерть. Это сделает любой, каждый первый. Вот почему я говорю, что это страшнее Афганистана. Я не сомневаюсь, что ты хороший pistolero, amigo, даже очень хороший, возможно лучший из тех, кого я знала. Но это тебе не поможет, если тот с кем ты будешь вместе работать улучит момент и выстрелит тебе в спину.

– Приму к сведению. Но тогда скажи – кто заплатил тогда военным? Ведь это должно было быть довольно дорого – убить человека такого уровня, как твой отец, это не пристрелить рядового «мускула».

– Не знаю. Кто угодно мог.

– Э.-э-э… Врешь! Вот сейчас ты врешь! – победно заключил я – кому же ты собралась мстить? Как же ты собираешься мстить, если не знаешь, кто заказал твоего отца? Не полковнику же Абимаэлю Ларедо ты собираешься мстить? Кстати, он и в самом деле полицейский?

– Не совсем… У них нечто среднее. Типа военной полиции, в американской армии подобного подразделения нет.

– Хорошо. Повторяю – мне нужно имя. Кто приказал убить твоего отца?

Мария отложила рыбу, уставилась куда то вдаль. В глазах отражалось пламя костра, зрачки были неподвижны и расширены, будто она накурилась гашиша.

– Если хочешь умереть… я назову тебе имя. Но не говори, что я потом тебя не предупреждала…

– Хватит пугать! – раздраженно сказал я – меня уже многие пытались завалить и ничего у них из этой затеи не вышло. Кто?

– Карлос Кортес…

– Кто? – домашнюю работу я сделал, просмотрел открытые файлы, касающиеся Мексики и состояния дел в ней, но человека по имени Карлос Кортес из главарей…не помню, не было такого.

– Карлос Кортес.

– Кто это такой? Не думай, что я осведомлен в деталях обо всем, что происходит в вашей милой стране…

– Это дистрибьютор – неохотно ответила Мария – понимаешь… Наркотики, которые перевозят через границу… их должен кто-то встречать, хранить, расфасовывать и наконец, продавать. А полученными деньгами расплачиваться с картелем. Крупнейший дистрибьютор на территории Штатов – Кортес, у него сеть распространения по всему Югу США.

– Откуда ты знаешь его имя?

– Папа… сказал мне, что если что с ним… то виноват будет Карлос Кортес…

– Когда он это сказал… – подобрался я

– Два месяца назад…

А вот это была действительно ценная информация. Если старый мафиози предчувствовал свою смерть – значит он знал и за что. И хоть его теперь не спросишь – все равно это очень важная деталь…

– Кортес мексиканец?

– Нет. Кубинец. Начинал в Метро Дейд [прим автора – округ на юге Флориды, предельно криминальный].

– Интересно… а почему вы с ним начали работать? Почему не попытаться построить собственную сеть?

– А зачем? – Мария успокоилась и даже снова взяла кусок рыбы – отец в последнее время вообще старался отойти как можно больше от наркотиков. Он кредитовал производителей, он обеспечивал транспортировку через Мексику, немного переработки – но и только. Даже за транспортировку по территории Мексики он всегда настаивал, чтобы платили деньгами. Некоторые в оплату транспортировки брали товар по оптовым ценам и потом торговали сами – но отец всегда требовал только деньги, даже когда это было невыгодно. У него был легальный бизнес… я думаю, он вообще хотел отойти от наркотранзита…

Как мило… Щас заплачу…

– И все равно. Почему стали работать именно с кубинцем. Не с мексиканцем? Кстати – давно работать то начали?

– Лет шесть, может семь. Нет, не знаю, почему. Просто так решили. Отец старался держать меня подальше от всего этого и никогда не рассказывал о том, почему принимается то или иное решение.

Это я отметил для себя – подозрительная странность. Просто так в преступную группировку, построенную по национальному признаку чужака не пустят, на это должна быть причина – и весьма серьезная.

– Хорошо. Теперь второй вопрос. Зачем Кортесу убивать твоего отца?

– ???

– Смотри. Предположим, ты производишь… лимонад, а я им торгую через сеть своих магазинов. Зачем мне убивать тебя, ведь когда ты умрешь, у меня не будет лимонада на продажу? Как я буду торговать, если нет больше товара? Может, он задолжал твоему отцу и не собирался расплачиваться?

– Этого не может быть. Торгует не отец, торгует картель. И если он задолжал, то задолжал не лично отцу, а всему картелю. Убивать моего отца в таком случае нет никакого смысла – деньги все равно придется отдавать. Для этого и создан картель – иначе было бы очень просто работать: взял крупную партию товара на реализацию, продал, а поставщика убил, чтобы не отдавать деньги.

– Хорошо. Тогда, может быть твой отец задолжал ему?

– Не может быть. У отца не было личных дел с этим мерзавцем, все дела велись через картель, на то он и создан, чтобы не допускать обмана ни с какой стороны. Может, кто-то из руководства картеля приказал Кортесу убить?

Мария втянулась постепенно в разговор – и это было хорошо, а то сидишь, информацию как клещами вытаскиваешь…

– А смысл? – пожал плечами я – какой в этом смысл. Почему к такому делу нужно было привлекать постороннего, да еще и не мексиканца? Почему не сделать это самому, почему не нанять киллеров самостоятельно? Ведь в этом случае Кортес будет знать заказчика – и сможет при случае шантажировать его этой информацией.

– Может, потому что этот кто-то опасался, что киллер придет к отцу и заложит его?

– А что мешало тому же полковнику Ларедо пойти к твоему отцу и заложить? Пусть бы он заложил посредника, Кортеса – ну и что? Все равно – Кортеса можно было найти, он ведь приезжал в Мексику?

– Неоднократно. Он раз в месяц обязательно выбирается на другую сторону границы – кивнула Мария

– Вот видишь. Его можно захватить, пытать и узнать имя настоящего заказчика. Кстати, часто такое бывает. Что киллеры вместо того, чтобы убить заказанного берут деньги, а потом идут и получают еще денег с заказанного за то, что называют ему имя заказчика?

– Полно таких случаев – презрительно скривилась Мария – сейчас вообще мало порядочных людей, даже порядочных киллеров почти нет. С моими деньгами мне бы хватило нанять целую армию – но они скорее всего пришли бы к Кортесу и рассказали ему все, а потом схватили бы меня, сдали и получили бы еще деньги за это. Поэтому, я и уцепилась за тебя – ты все-таки военный, а американские военные в основном порядочные, не то что наши. Кстати, я могу заплатить и не только деньгами…

– Спасибо, как нибудь потом – отказался я

Мария сверкнула глазами

– Смотри, ты уже второй раз отказываешься, говоришь мне «нет». Я могу и обидеться…

– Давай, сначала покончим с делами. Вопрос номер два. Предположим, что я мафиози…

– Ты не похож – прищурилась Мария – мафиози больше делают, а ты болтаешь. Много.

– В деле ты меня видела – отрубил я – не отвлекайся…

– Смотря в каком…

– Не отвлекайся, сказал! Предположим, что я мафиози. Богатый, влиятельный, куча денег, телохранители, наемные убийцы, и все такое. Пусть я узнаю, что кто-то замыслили меня убить. Так почему бы мне не сделать ход на опережение и не попытаться убить того, кто меня заказал, чтобы снять заказ. Ведь ты сама мне сказала – отец тебе сказал о том, что его может убить Кортес два месяца назад. Почему он за два месяца ничего не предпринял? Почему он наконец не сообщил никому в картеле, что Кортес его заказал, ведь это как я понимаю грубейшее нарушение норм деловой этики в вашей среде. Почему он ничего не предпринял, хотя знал, Мария?

– Может, попытался договориться? – неуверенно пробормотала Мария

– С кем? С Кортесом? Это признак слабости, если попытаться в ответ на заказ договориться, проявить слабость – это верная смерть без вариантов. Что он мог ему сказать – пожалуйста не убивай меня?

– Отец бы никогда такого не сказал…

– Вот именно!

Вывод из этого всего можно было сделать только один. Отец Марии столкнулся с чем-то таким, с чем он не мог справиться – при всех его деньгах и возможностях. С чем то, что больше и опаснее мафии. Возможно он что-то узнал, а потом они узнали что он знает – и ликвидировали его.

Но что же это тогда такое…

– Кто тебя пытался захватить в Эль-Пасо? Ты их знаешь? На кого они работали?

– Предполагаю… Скорее всего, это люди из СОА [прим автора – Сапатистская освободительная армия, террористическая организация, троцкистско-коммунистического толка].

Сообщение было столько неожиданным – что я чуть не выронил очередной кусок из рук

– Сапатисты? Ты уверена? Больше они были похожи на ликвидаторов.

– Ликвидатор там был. Тот самый, с длинными волосами, собранными в пучок. Его я никогда не видела и не знаю, кто это. Но он не мексиканец, хотя не знаю, кто. Остальные – сапатисты – в этом я уверена.

Номера… Это что же у нас получается. В одной связке – кубинец-наркомафиози из Метро-Дейд, коррумпированный полковник мексиканской армии, промышляющий убийствами, наркокартель, крупнейший в Мексике. Опасное сочетание. Сам не могу понять, почему меня это интересовало – но почему-то интересовало…

А еще меня интересовало то что метрах в ста от меня минут десять назад сорвалась с ветки птица и улетела. А сейчас еще одна – хотела сесть туда же, куда и первая – но передумала…

– Мария, сделай кое-что для меня… – спокойно заговорил я – сейчас ты будешь сидеть и улыбаться, а я начну считать от пяти. Как только я досчитаю до нуля – ты падаешь на землю и откатываешься вон за то бревно, до него метров десять. Не поднимайся, просто катись по земле, не бойся ничего порвать или испачкать. Лучше измазаться в грязи, чем в своей крови. Итак, я начинаю. Пять, четыре, три, два, один…

На счет «один» Мария с поразительной, кошачьей ловкостью оказалась на земле, покатилась под прикрытие лежащего рядом толстого бревна. Я ушел в противоположную сторону, распластался по земле, выхватив пистолет. Между Марией и стрелком теперь было бревно, между мной и стрелком – горящий костер – пулю не остановит, но прицелиться нормально помешает.

Вот только пистолет… С пистолетом много не навоюешь, надо перебираться к дому, там есть и винтовки и даже автомат.

Орел. Крик орла – гортанный, хриплый. Интересно…

Я откликнулся тем же самым криком – и орел ответил мне четырьмя, один за другим. Я снова крикнул, подражая уже не орлу, а одной местной неприметной птичке, похожей на дрозда, даже не знаю, как ее называют – и мне тотчас ответили тем же.

– Поднимайся… – я встал с земли, начал тщательно отряхиваться – свои…

От деревьев отделилась фигура, одетая в лохматый камуфляжный костюм с накидкой «Гилли» – снаряжение снайпера. Маскировочной сеткой завешено было даже лицо, сам человек был большим и массивным, похожим на медведя – но двигался он с удивительной грацией и ловкостью.

В руках у снайпера было нечто бесформенное, замотанное лоскутной камуфляжной лентой – но я сразу понял, что это такое. Это была спецмодификация винтовки М16А1, переделанная на заводе Кольт для бойцов "Группы исследований и наблюдений", воевавших во Вьетнаме. Характерная ручки для переноски была убрана, вместо нее был поставлен оптический прицел – это кстати была первая винтовка М16, со ствольной коробкой «флэт-топ», столь сейчас модной, а еще на заводе смонтировали глушитель – длинный и тонкий, на удивление хорошо глушащий…

– Ты все не меняешься, дядя Мартин… – проговорил я – а если шериф увидит?

– Шериф… – голос у великана был гулкий – шериф сможет меня увидеть только в одном случае. Догадайся в каком?

– В том случае если вас выберут шерифом?

– Умный мальчик… – гигант перехватил винтовку, откинул маскировочную сетку с лица, его лицо было чернее ночи, и все в морщинах – вот только квалификацию ты потерял. Я наблюдал за тобой минут пятнадцать, прежде чем ты понял, что дело неладно. В Дурной земле ты был бы уже мертв.

– Я тебя заметил, дядя Мартин. Ты спугнул птицу, когда устраивался на лежку. Но я не придал этому значения…

– Старею… – вздохнул великан – угостишь рыбкой?

– Присаживайся… Кстати, это Мария…

– Очень рад, мадам… – гигант церемонно поклонился ошеломленной Марии и даже поцеловал ручку, как на дипломатическом приеме. По глазам я видел, что она просто в шоке.

Великан выбрал кусок рыбы, отправил в рот, закатил глаза…

– Хорошо…

– Что-то случилось? – спокойно спросил я

– Случилось… – дядя Мартин взял еще кусок рыбы – старик Дейв велел передать тебе, что за тобой приходили.

– Кто?

– Двое. Темный седан, городские костюмы. Показали удостоверения свиней.

Очаровательно… ФБРовцев здесь по-прежнему звали свиньями. Дело было в том, что во время Вьетнамской кампании у нас была призывная армия и тот, кто не хотел умереть от рук дядюшки Виктора-Чарли [прим автора Виктор-Чарли, VC, Вьетконг] бежал в Канаду, спасаясь от призыва. Тогда ФБРовцев, разыскивавших беглых студентов и пацифистов прозвали свиньями. Один из путей бегства проходил через эти места.

– И что?

– Ничего. Дейв сказал, что давно тебя не видел, несколько лет. И они уехали.

– Уехали? Или ушли в лес?

– Если бы ушли в лес – кто-то из нас их бы увидел.

– Могли свалить за вертолетом.

– Тогда бы увидели вертолет.

Похоже, привет из большого мира. Пора возвращаться…

– Дядюшка Мартин… Вот эта девушка, Мария, она останется здесь пожить. За ней могут прийти. Очень плохие люди, с оружием…

– Старина Виктор-Чарли снова собрался на охоту?

– Почти. Это будут мексиканцы – и у них может быть оружие и навыки им пользоваться. Они могут попытаться ее похитить или убить. Могу я вас попросить…

– Можешь, сынок… – гигант доглодал рыбу, бросил кости в костер – этой мой лес. И сюда не придет никто, ни Виктор-Чарли, ни мексиканцы. Ну а если придут – тем хуже для них.

– Спасибо.

– Да брось… Будет даже интересно…

Старик поднялся, опустил маскировочную сетку, закрыв лицо. Две минуты – и он растворился в лесу, как будто его здесь и не было.

– Ну, как? – я повернулся к Марии, переживающей увиденное

– Психи… Вы здесь все психи какие то…

– Напрасно ты так говоришь. Это не психи, это солдаты. Их послала страна воевать, они воевали долго и страшно. Они прошли через такое, через что обычный человек не сможет пройти никогда. Они убивали и умирали в этих вонючих джунглях, они проводили за линией фронта больше времени, чем на базах. А потом они вернулись в свою страну и узнали, что они, оказывается – убийцы вьетнамских детей, подонки и выродки. Несколько солдат, вернувшихся с позорно проигранной войны. Они не могли нормально жить в предавшем их обществе – вот он и поселились здесь, кое-кто нормально живет, а кое-кто как дядя Мартин продолжает воевать и по сей день. Дядя Мартин например больше трех лет провел во Вьетнаме, воевал в составе спецгруппы, и на его счету больше убитых гуков [прим автора – презрительная кличка вьетнамцев], чем на счету все того же Карлоса Хичкока [прим автора – знаменитый снайпер морской пехоты США, убил 92 вьетконговца, что считается первым результатом среди снайперов КМП США за всю ту войну]. Просто об этом никто никогда не напишет, да это ему и не нужно. Ему просто нужно, чтобы его все оставили в покое. Ну, а если сюда придут те же мексиканцы – можешь себе представить, что случится с ними в этом лесу.

– И ты рос среди них?

– С пяти лет. Они передавали мне все знания, умения и навыки, полученные на той войне. Я был своеобразным сыном полка, продолжателем их дела. Любому учителю нужен ученик, Мария.

– Ты должен возвращаться? – сменила она тему

– Да. А ты оставайся здесь. Дядя Дейв будет присылать кого-нибудь с едой и новостями. Сейчас я добуду тебе мяса и рыбы – на пару месяцев хватит. Оружие здесь есть. Никуда не суйся, не делай глупостей.

– А если придут эти… как мне позвать твоих друзей?

– Никак. Они придут сами. Ты их не найдешь, они сами найдут тебя.