Текст книги "Его тыквенный пирожок (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ты ничего не должна мне за то, что я спас тебя. – Она сглатывает, глядя на меня, пока я протягиваю ей ее телефон. – Я позвоню вечером.

Пампкин озабоченно прикусывает нижнюю губу, как делала в самолете.

– Хорошо, думаю, мы поговорим позже.

Наклонившись, я прижимаюсь щекой к ее, чуть касаясь губами уха.

– До тех пор я буду думать о тебе, Пампкин.

Вдыхаю аромат лаванды, прежде чем заставляю себя сделать шаг назад и уйти. Я несколько раз оглядываюсь на нее, когда мы выходим, и все это время она стоит, прижав руку к щеке.

– Ты дурак, – ругает меня Фрост, когда мы встречаем водителя у обочины.

– Da, – соглашаюсь я, хватая его за руку и не давая забраться внутрь.

– Что ты делаешь? – Он смотрит на меня как на сумасшедшего, когда я подхожу к водителю.

– Видишь ту девушку вон там, с темными волосами? – Я указываю на Пампкин, которая стоит спиной к нам, и мой водитель кивает. – Отвези ее, куда она скажет. Ее зовут Пампкин. Это приказ.

– Будет сделано. – Он склоняет голову и идет в аэропорт, чтобы поговорить с ней.

– Миллер, мы опаздываем, – ругается Фрост, когда я протягиваю руку и машу, подзывая такси.

Когда одно подъезжает к обочине, я открываю перед братом дверь и выжидающе жду. Через мгновение он закатывает глаза и садится на заднее сиденье, а я – следом. Предполагалось, что мы прилетим более ранним рейсом, но я не подумал об этом раньше. Я забыл о нашей встрече с инвесторами, забыл о том, что опоздал на наш рейс ранее в тот же день, забыл обо всем, когда увидел ее.

Было ли это судьбой, что я оказался с ней в одном самолете? Может быть. Собираюсь ли я сделать все, что в моих силах, чтобы она стала моей? Определенно.

Глава 5

Пампкин

С каждым шагом, который я делаю, удаляясь от Миллера, в животе нарастает неприятное чувство. Я знаю, что у меня есть его номер, но что из этого выйдет? Мы флиртовали большую часть полета, но он, возможно, думал, что все это было ради забавы. Когда самолет приземлился, он, наверное, почувствовал себя обязанным сообщить мне свою информацию, и, кто знает, этот номер даже может быть ненастоящим.

Мы живем в разных частях света и занимаемся разными вещами. Трудно представить, как такое вообще может сработать. Я не думаю, что разумно позволять себе представлять хоть что-то.

Если я позвоню ему, а номер окажется ненастоящим, это будет ужасно. Но если я позвоню, а он ответит, это сделает меня прилипчивой дурой, которая не может прожить и двух секунд, не узнав, о чем он думает. Так что я поступлю разумно и подожду. Даже если это убьет меня.

– Мисс Уильямс? – Мужчина в черном костюме окликает меня, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не обращается ли он к кому-нибудь еще. Уильямс – распространенная фамилия, но потом я слышу, как он произносит «Пампкин», и понимаю, что он наверняка обращается ко мне.

– Это я, но я не заказывала машину. – Чувствую себя сучкой, потому что просто предположила, что он водитель. – Простите, я не знаю, зачем я это сказала. Вам что-то нужно? – Он издает теплый смешок, от которого появляются морщинки вокруг его глаз.

– Я ваш водитель.

– О. Но…

– Эм, мне уже заплатили, так что поездка будет бесплатной. – На этот раз смеюсь я.

– Вы верно подметили, мистер… – я протягиваю руку.

– Уайатт, мэм, – отвечает он.

«Вот теперь я действительно чувствую, что вернулась в Техас». – Он пытается открыть для меня дверцу, но я отмахиваюсь от него. – Я бы предпочел ехать впереди, если вы не возражаете.

– Вовсе нет. – Он берет мои сумки и кладет их на заднее сиденье, пока я сажусь вперед. На приборной панели множество фотографий, и когда он садится, я спрашиваю его о каждой из них.

К тому времени, как мы добираемся до дома моих родителей, Уайатт кажется мне почти дальним родственником, учитывая все, что я знаю о нем и его семье. Приятно слушать, как мужчина рассказывает о ней и жене, улыбаясь при этом от уха до уха. Надеюсь, когда нибудь, у меня будет так же. Это служит еще одним напоминанием о том, что работа, которая у меня есть сейчас, на самом деле не ведет меня по пути к этой мечте.

Когда я выхожу из машины, Уайатт тянется за моими вещами, но мама с папой уже окружили меня со всех сторон. Я стараюсь не расплакаться, когда вижу, как они спешат ко мне, потому что это счастливый момент, и если у меня будут слезы, мама потеряет самообладание.

– Уайатт, это моя мама Роуз и мой отец Уинтер. – Уайатт поджимает губы в тонкую линию. – Можешь смеяться над этим, Уайатт, мы понимаем, – он издает низкий смешок. – Я бы пригласила тебя на ужин в честь Дня благодарения, чтобы познакомить с моей сестрой Куки, но, полагаю, у тебя свои планы.

Он пытается скрыть смех и смотрит на меня так, словно я говорю несерьезно.

– Куки?

– Знаю, и она даже не может испечь ни кусочка, чтобы они не подгорели.

– Ох, секундочку, подождите здесь, – говорит моя мама и быстро уходит обратно в дом.

Мой отец наклоняется к Уайатту и заговорщицки шепчет:

– Один совет, я понятия не имею, что она собирается принести тебе, но просто прими это. Ты не выиграешь битву, а ведь это может продолжаться часами.

Уайатт кивает.

– Конечно.

– Умный парень, – говорит мой отец, хлопая его по плечу. – Ты явно счастлив в браке.

– Так и есть.

Мгновение спустя мама возвращается по дорожке с коробкой. Ее волосы так похожи на мои собственные. Даже ямочки на щеках видны во всей красе.

– Вот немного печенья с собой. – Уайатт следует совету моего отца и берет у нее коробку.

– Это очень мило. Как вы узнали, что я люблю сладкое?

– А кто не любит? – Он возвращается к машине, и я окликаю его.

– Еще раз спасибо, Уайатт. – Но как только я произношу эти слова, меня словно осеняет. – Уайатт, подожди! – Я бросаюсь к двери со стороны водителя. – Я не заплатила, но ты уже знал мое имя. – Не знаю, почему это только сейчас до меня дошло.

– Кажется, у тебя появился поклонник. – Он подмигивает мне, прежде чем закрыть окно и помахать на прощание.

– Что случилось, милая? – Мама берет меня за запястья и тянет к дому, пока папа заносит чемодан внутрь.

– Ничего. – Я широко улыбаюсь ей, размышляя, мог ли Миллер отправить его.

– Как прошел полет? – спрашивает мама, вешая мое пальто. Я едва переступаю порог, а Куки уже кидается ко мне.

Сестра вся в муке и глазури, а волосы растрепаны.

– Тебе пора завязывать с выпечкой, – говорю я ей, крепко прижимая к себе.

– Практика – путь к совершенству. – Она целует меня в щеку, в процессе пачкая меня всю. – Ты так и не ответила на мое сообщение.

– Знаю, я опаздывала, а потом выключила телефон в самолете. – Она долго смотрит на меня, словно пытаясь что-то понять.

– Я забыла тебе кое-что показать. – Она тащит меня за собой, прежде чем я успеваю хотя бы попытаться спастись. Внезапно мы оказываемся прямо в моей старой спальне.

– У кого это такие румяные щеки? – спрашивает она, подозрительно глядя на меня.

– Хм, какая температура на улице? – Это неубедительное оправдание, но вполне правдоподобное.

– Где твой телефон?

Я прижимаю сумочку к груди, и она с криком бросается на меня. Я падаю на кровать, и начинается драка за мою сумочку. Через несколько секунд в спальню врывается мама, и Куки встает с широкой улыбкой на лице, держа мою сумочку над головой, как чемпионка. Пять лет назад у нас были бы большие неприятности из-за этого, но сейчас мама только смеется.

Куки лезет в мою сумочку и достает телефон.

– Похоже, у тебя сообщение от кого-то по имени Миллер. Давай посмотрим, что там.

– Вот черт, – шепчу я, и внезапно моей маме это не кажется таким уж смешным.

Глава 6

Миллер

Я смотрю на сообщение, которое отправил Пампкин, и жду ответа, пока Фрост обращается к совету директоров. Он рассказывает им о продаже и о том, какими будут наши следующие шаги. Все это можно было бы сделать по электронной почте, но он посчитал, что члены правления должны услышать это непосредственно от нас, ведь наши планы по возвращению домой изменились.

Мы не должны находиться здесь, и все же я не могу не быть благодарен судьбе за то, что был на этом рейсе. Благодарен, что познакомился с моей милой Пампкин.

– Миллер, – обращается ко мне брат, и я отрываю взгляд от телефона. – Хочешь что-нибудь добавить?

Фрост хмуро смотрит на меня, и я киваю, вставая со своего места.

– Заседание объявляется закрытым.

Я выхожу из зала заседаний, не оглядываясь, но чувствую, как взгляд брата прожигает мне спину. Иногда он воспринимает все слишком серьезно, и моя работа – напоминать брату-близнецу, что он должен время от времени отпустить. Жаль, что это никогда не работает.

У нас с ним общий кабинет на этом этаже, и когда я захожу внутрь, то вижу раскинувшийся внизу городской пейзаж. Подхожу к стеклянной стене и выглядываю наружу, гадая, где же Пампкин и что она сейчас делает. Я отправляю сообщение водителю и спрашиваю адрес, где он ее высадил, не анализируя, почему мне так хочется это знать.

– Что на тебя нашло? – ворчит Фрост, закрывая дверь нашего кабинета и направляясь к своему столу. – Это важно, Миллер, ты не можешь просто так свалить на финишной прямой.

– Какое им дело? Они все зарабатывают достаточно денег, чтобы больше никогда не приходилось работать. – Я пренебрежительно машу рукой, когда он отчитывает меня по-русски.

– Ты помешан на своем телефоне. – Когда я поднимаю на него взгляд, он пристально смотрит на меня. – Это она пишет тебя?

Пожимаю плечами и убираю телефон в карман. Я не готов рассказать все Фросту, что совсем на меня не похоже. У нас нет секретов друг от друга. – Ты что-нибудь слышал от нашей матери?

Брат садится в кресло и откидывается на спинку, вздыхая.

– Она позвонила и оставила голосовое сообщение. – Он бросает телефон на стол, а мгновение спустя нажимает кнопку, и ее голос наполняет кабинет.

– Здравствуй, Фрост, пожалуйста, передай своему брату, что я хочу встретиться завтра, чтобы обсудить важные вопросы. Приедет ваш отец, поэтому я ожидаю, что вы оба будете вести себя наилучшим образом. – Повисает долгая пауза, будто она набирается терпения. – Вы оба должны мне помочь.

Фрост выключает телефон, и долгое время никто из нас не произносит ни слова. Я не знаю, должны ли мы ей что-нибудь, но вместе с ее просьбами приходит чувство вины. Может, она и не была хорошей матерью, но они поступили правильно, отослав нас подальше вместе. Долгое время наш отец угрожал разлучить нас, и я знал, что это убило бы нас с Фростом. Он тоже это знал, поэтому это было его любимым оружием.

– Как думаешь, ей нужны деньги? – наконец спрашивает Фрост.

– Почему бы просто не попросить их? Она знает, что мы с радостью заплатили бы, лишь бы не встречаться с ней.

У нас сложные отношения, и я ненавижу, что один телефонный звонок отнимает так много эмоций. Большую часть времени мы никогда не произносим их имен и не поднимаем болезненные воспоминания. Но когда звонит мать, все возвращается, и я чувствую все, что чувствует Фрост. Тревога, чувство вины, тоска. Всего этого слишком много, и я не знаю, сколько еще мы сможем это терпеть.

– День благодарения через два дня, но она хочет видеть нас завтра, – говорит Фрост, и это заявление заставляет меня задуматься.

Обычно родители устраивают пышные праздничные вечеринки, поэтому странно, что она хочет, чтобы мы были там накануне, а не в день празднования.

– Может, это уловка, чтобы заставить нас прийти.

Вера тихонько стучит в дверь и заходит.

– Доставили поздний ланч. – Она вкатывает поднос, и у меня в животе урчит, когда наш офис-менеджер расставляет для нас еду.

– Уайатт уже вернулся? – спрашиваю я, и она на секунду задумывается и кивает.

– Кажется, я видела его внизу, когда забирала еду. Отправить ему сообщение?

– Nyet. – Я качаю головой и проверяю свой телефон, чтобы убедиться, что он еще не ответил.

– Через двадцать минут у вас телефонная конференция с австралийской командой, – напоминает нам Вера, уходя. – Я напишу вам, чтобы вы могли войти в систему.

– Сколько еще встреч у нас запланировано у нас на сегодня? – ворчу я, беря один из сэндвичей.

– Шесть.

Хмуро смотрю на Фроста и замечаю, как уголки его губ растягиваются в улыбке. Ему это доставляет огромное удовольствие.

Мой телефон вибрирует, я опускаю взгляд и вижу сообщение от Пампкин. Я пытаюсь скрыть своё волнение, когда открываю и читаю сообщение.

Пампкин: Благополучно добралась до дома, спасибо, что побеспокоился!

Я: Ты свободна сегодня на ужин?

Я отправляю сообщение, не задумываясь. Уже знаю, что хочу увидеть ее снова, и, хотя у нас будут многочасовые встречи, мне нужно решить этот вопрос сейчас. Пока жду, вижу, как на экране появляются, а затем исчезают пузырьки, будто она печатает, но потом передумывает. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она, наконец, присылает ответное сообщение.

Пампкин: Извини, у меня планы с семьей.

Мое сердце замирает, но я отказываюсь сдаваться.

Я: Десерт? Поздний напиток? Полуночная прогулка? Кофе на рассвете?

Я нервно притопываю ногой в ожидании ответа, а когда он, наконец, приходит, я не могу прочитать его достаточно быстро.

Пампкин: Я не уверена…

Что это за точки? Почему она не уверена? Ей не понравилось, как мы провели время в самолете? Она пригласила меня на День благодарения с ее семьей, а теперь притворяется скромницей? В этот момент приходит еще одно сообщение от Уайатта с ее адресом, и я чувствую, как на моем лице расплывается зловещая улыбка. Ладно, маленькая тыковка, поиграй в недотрогу.

Я: Сегодня вечером ты отведаешь со мной десерт. Я заеду за тобой в девять часов. Надень платье.

На этот раз ответ приходит быстро.

Пампкин: Ладно.

Я улыбаюсь, кладу телефон на стол и смотрю на Фроста, который, вероятно, наблюдал за мной все это время. Он качает головой, пока ест свой ланч, а Вера звонит, чтобы напомнить, что пришло время для нашей следующей встречи.

Возможно, сегодняшний день сложится гораздо лучше, чем я ожидал.

Глава 7

Пампкин

Я швыряю телефон на кровать, словно это раскаленный камень, обжигающий кожу.

– Я сказала «да», – в панике говорю я Куки, и она удивленно поднимает брови, но, черт возьми, не спрашивает, почему я так изменила свое мнение. Мой голос выше, чем должен быть, поэтому она знает, что что-то происходит, и я пытаюсь это скрыть. – Я даже не знаю этого парня. Он может быть убийцей, который ищет кого-то, кто порежет его журналы на кусочки и сделает записки с требованием выкупа, чтобы отправить в полицию. Ну или, стать его следующей жертвой.

– Это было бы глупо с его стороны. Сначала он требует сесть рядом с тобой, чтобы этот придурок оставил тебя в покое. Затем просит твой номер телефона – если бы он не хотел тебя видеть, он бы его не просил. Я говорю, что парень более чем заинтересован и, возможно, позволит тебе вести себя по-своему. Некоторые мужчины не хотят быть назойливыми. Я имею в виду, посмотри, как он обошелся с тем придурком в самолете.

– Ужасно, что меня это вроде как завело? – робко спрашиваю я.

– Не-а. Может он просто одержим тобой. – Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на нее. – Не типа «я убью тебя» одержим. – Она закатывает глаза, будто это я сумасшедшая. – Думаю, в сексуальном плане, когда он не может оторваться от тебе и постоянно звонит и пишет.

– Ты пытаешься напугать меня или успокоить? – Задвигаю тему одержимости на задворки своего сознания. Этого не произойдет, потому что мы разные во всех отношениях. Особенно когда дело касается внешности. Не могу сказать, что я уродина, просто не дотягиваю до его уровня. Сейчас на мне футболка с надписью «Доктор Пеппер» и леггинсы с рваными шортами поверх них. Вернувшись домой, я переоделась, потому что здесь могу быть собой.

Я видела, как на нас смотрели стюардессы, когда сидела рядом с ним. Взглянув на нас они могли сказать, что мы не пара, или, может быть, они завидовали, что он смотрит на меня. Этот мужчина был внимателен ко всем моим потребностям и ни на кого не обращал внимания за все время, пока разговаривал со мной.

– С тобой все будет в порядке. Уверена, он отвезет тебя в какое-нибудь приятное место. Если случится что-то плохое, напиши мне, и я заберу тебя после того, как ты прокрадешься в заведение через заднюю дверь.

– Это действительно невежливо – просто так сбежать от кого-то. – Или, может быть, я просто проецирую, потому что однажды это случилось со мной – я была с человеком, с которым познакомилась в приложении для знакомств. Я удалила приложение, потому что мне не нужно было это дерьмо в жизни.

– Поверь мне, некоторые из них заслуживают большего, чем то, чтобы от них сбежали во время ужина. – Сестра закатывает глаза, и я ненавижу того придурка за то, что он заставил её отказаться от свиданий. Она была помешана на мальчиках, пока Джаррет не растоптал ее сердце.

Не то чтобы мне было о чем говорить, потому что у меня нет личной жизни.

– Может, мы останемся старыми девами и заведем двадцать кошек, – предлагаю я.

– Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы эта мечта стала реальностью, – Куки хихикает, а потом вздыхает. Мы всегда хотели котенка, но у родителей аллергия.

– Ты же знаешь, что хочешь жить долго и счастливо и иметь дом, полный детей. – Я подталкиваю ее в плечо.

– Мы не всегда получаем то, что хотим. – Ее слова полны грусти, и у меня сжимается сердце из-за этого.

К черту Джаррета. Когда мы учились в старших классах, все девчонки хотели его, но он набросился на Куки и подорвал ее самооценку. Он – настоящий ублюдок, от которого она пытается спрятаться. Куки пытается сохранить лицо, но я-то знаю, что к чему. То дерьмо, которое он наговорил, все еще жжет ее изнутри, и не важно, как мужчины смотрят на нее сейчас или пытаются заигрывать, она их игнорирует.

Джаррет рассказал всей школе, что лишил ее девственности, что не только хреново, потому что это личное, но и безумно, потому что ложь. Он сказал, что «сорвал ее вишню», сказав всем, что заставил ее истекать кровью. Я подумала, что было бы справедливо, если бы я тоже заставила его истекать кровью. Опускаю взгляд на указательный палец правой руки, и, если хорошенько присмотреться, там все еще остается небольшой шрам. Я ударила его прямо в лицо и была шокирована, что так поступила. Это было не в моем характере, но, думаю, когда кто-то лезет к моей семьей, то моя темная сторона выходит наружу.

Конечно, никто так и не узнал об этом, потому что Джаррет рассказал всем, что это его сестра открыла дверь и ударила его по лицу. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что девушка надрала ему задницу.

– Что нам надеть на свидание? – спрашивает Куки, подходит к моему шкафу и перебирает всю мою одежду.

– Это не свидание, а всего лишь десерт и кофе. Я не могу пропустить семейный ужин… и так уже слишком много пропустила, находясь в отъезде.

– О, я уверена, вы двое что-нибудь придумаете. – Сестра подмигивает мне и протягивает красное платье с запахом, завязывающееся спереди.

Я никогда раньше его не надевала, но когда примеряю и смотрю в зеркало, все, о чем я могу думать, – это о том, как легко Миллер мог бы его развязать. Один рывок – и все под ним стало бы видно.

– Ты взрослая женщина, Пампкин. И можешь провести ночь вне дома.

– Но тогда я буду выслушивать об этом весь завтрашний день.

– Достаточное количество оргазмов может компенсировать это.

Фыркаю от смеха, зная, что она не ошибается. Миллер – первый мужчина, который пробудил во мне настоящее желание. Что плохого в том, чтобы исследовать его? Он совсем не похож на тех мужчин, с которыми меня пытались свести. Мы упорно трудимся, чтобы заработать все, что у нас есть, и делаем это всей семьей, и я хочу быть с кем-то, кто это понимает.

Если Миллер тоже хочет видеть, к чему это приведет, то ему следует узнать, что я – это просто я, и не хочу пытаться быть кем-то, кем не являюсь.

Глава 8

Миллер

Когда мой водитель подъезжает к ее дому, я отмахиваюсь от него и открываю дверцу сам. Дом скромный, но в хорошем районе, где, похоже, проживает много семей. Я подхожу к входной двери и поднимаю руку, чтобы постучать, но она распахивается настежь, прежде чем я успеваю коснуться ее костяшками пальцев.

– Что ты здесь делаешь? – шипит на меня Пампкин, и хотя в её взгляде читаются удивление и лёгкая злость, она выглядит потрясающе.

– Krasota, – я называю ее «красавица» на русском, и она замолкает, нахмурив брови.

– Я Пампкин, или ты забыл? – Она пытается выйти со мной на улицу и закрыть за собой дверь, но та снова распахивается.

– Я никогда не смогу забыть тебя, – шепчу я ей на ухо, и в этот момент появляется сразу несколько человек.

– Ого, он большой, – говорит молодая девушка – Куки, я полагаю – делая шаг вперед.

– И ранний. – Пампкин смотрит на телефон в своей руке, а затем на меня. – Ты даже не спросил, где я живу.

Я показываю через плечо, и Уайатт машет с водительского сиденья.

– О, – это все, что она говорит, когда я делаю шаг вперед, чтобы поприветствовать ее семью.

– Я Миллер Ранов, я здесь, чтобы забрать Памкин на десерт. – Я протягиваю руку ее матери, и она пожимает ее, глядя на своих дочерей широко раскрытыми глазами.

– Я Роуз, приятно познакомиться.

Затем я протягиваю руку ее отцу, и он представляется.

– Ты можешь звать меня Винтер, а это наша вторая дочь Куки.

– Я много о тебе слышал, – говорю я ей и склоняю голову.

– Уверена, все ложь. – Она пихает локтем Пампкин, и та что-то шипит ей в ответ.

– Нам пора идти. – Пампкин берет меня за руку, но я словно прирос к месту.

– Ты не хочешь, чтобы я сообщил твоей семье подробности о том, куда мы направляемся?

Она прикусывает нижнюю губу, глядя на семью, заствшую в ожидании, а затем снова на меня.

– Я напишу им по дороге. Мы же не хотим опоздать.

На этот раз, когда она тянет меня за руку, я иду с ней, потому что вижу, что ей неловко от этой встречи. Она что, стыдится меня?

– Приятно было познакомиться с вами, – говорю я ее семье, открывая дверцу машины и помогая Пампкин забраться внутрь.

Они все стоят и смотрят, пока я не сажусь с ней в машину и не закрываю дверцу. Я замечаю, как Куки машет Пампкин, и та, смутившись, склоняет голову, пока машина отъезжает от обочины.

– Ты не хочешь, чтобы тебя со мной видели? – прямо спрашиваю я.

– Что? – она выпрямляется и оглядывается назад, а затем снова смотрит на меня. – Нет, вовсе нет.

– Тогда почему ты прячешься, будто тебе неловко? – Я чувствую, как хмурюсь, ожидая ее оправданий.

– Ты появился рано, а я не успела подготовить свою семью к встрече с тобой, и… – Она машет на меня рукой, будто это очевидно. – А потом появляется какой-то русский бог в костюме, и, честно говоря, я была не совсем готова снова тебя увидеть. Я подумала, что, может быть, ты мне приснился, и я больше не получала сообщений, так что я просто стояла и ждала, а потом ты появился, как в кино, и...

Я наклоняюсь вперед и целую ее, отгоняя ее бессвязные сомнения и неуверенность. Её губы на моих – мягкие и тёплые, гладкие, как свежие сливки. Сначала она не шевелится, но когда я подношу руки к ее лицу и обхватываю ладонями щеки, она наклоняет голову и целует меня в ответ. Девушка приоткрывает рот, и я, не в силах совладать с собой, просовываю в него язык, чтобы попробовать ее на вкус. Я задыхаюсь от удовольствия, ощущая, как её тепло окутывает меня, а её вкус – смесь пряной корицы и сливочной нежности.

– Ты уже ела десерт или ты всегда такая сладкая? – Прикусываю ее нижнюю губу, прежде чем облизать ее, а затем снова целую.

У нее нет возможности ответить, так как я неспешно исследую её губы, запоминая, как ей нравится, чтобы её целовали. Она жадно покусывает мои губы, прижимаясь ко мне всем телом.

Когда я чувствую, что ее рука на моем бедре поднимается выше, я кладу одну руку ей на шею, а затем прижимаюсь своим лбом к ее. Я делаю глубокий вдох, прежде чем прикоснуться губами к ее уху.

– Нам нужно притормозить.

– Эм, да, – отвечает она, задыхаясь.

Беру ее руку, лежащую на моем бедре, и удерживаю ее в своей, чтобы не поддаться искушению поднять ее выше и провести по своему члену. Я стремлюсь дать ей почувствовать всю силу моего желания, но чтобы не потерять контроль, я должен остановиться.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорю я ей, вытирая помаду, которой испачкался.

– Спасибо. – Она приподнимает подбородок и смотрит на меня сквозь ресницы. – Ты и сам неплохо выглядишь.

– Я оделся для тебя. – Она поднимает руку и трогает мой галстук цвета тыквы.

– Как прошел твой день? – Я вижу, что она пытается поддерживать нормальный разговор, но в ее присутствии я снова не могу контролировать себя.

– Без тебя было мучительно.

Она смотрит на меня с недоверием.

– Как ты можешь говорить такое спустя всего несколько часов?

– А ты бы сказала ребенку, мечтающему стать художником, что это невозможно? – возражаю я.

– Ну, нет.

– Тогда зачем говорить мне, что моя мечта любить тебя – это нечто запредельное? Разве мы не остаёмся детьми, когда слушаем голос сердца?

– Я… эм… я не знаю. – Она отводит взгляд, а затем снова смотрит на меня. – У меня нет ответа на этот вопрос.

Я понимаю, что, возможно, слишком рано сказал чересчур много, и начинаю сначала.

– Как прошло твое время с семьей? Ты была рада их видеть?

Пампкин немного расслабляется и улыбается.

– Да, на ужин пришли и другие родственники. Было так здорово быть рядом со всеми. Казалось, что и времени немного прошло.

Беру ее за руку, переплетая наши пальцы.

– Я не знаю, что бы я делал, если был вдали от Фроста. Мой близнец важен для меня.

– Я чувствую то же самое по отношению к своей сестре.

– Ты хочешь десерт? – Я пытаюсь задать еще один обычный вопрос, чтобы она расслабилась.

– Я оставила ещё немного места. Куда мы направляемся?

В этот момент машина останавливается, и я открываю для неё дверь. Выйдя, я беру её за руку и не отпускаю, пока мы вместе не поворачиваемся к зданию.

– Сюда.

– Эм, похоже, здесь закрыто. – Она оглядывает улицу, когда я делаю шаг вперед, держа ее за руку.

Как по команде, дверь открывается, и нас провожают в пустой ресторан, в заднюю комнату с единственным столиком внутри. Я отодвигаю для нее стул, а затем сажусь сам. Она оглядывается по сторонам, осматривая комнату, прежде чем посмотреть на меня широко раскрытыми глазами.

– Хорошо, что это за место?

– Оно только для частного обслуживания. – Я улыбаюсь, видя, что теперь она выглядит еще более смущенной. – Сегодня у нас десерт, но он состоит из семи блюд.

– Семи! – кричит она, затем понижает голос до шепота. – Семи?

– Я хотел провести с тобой как можно больше времени, маленькая тыковка.

Официантка входит в комнату как раз в тот момент, когда я вижу румянец на ее щеках. Не сомневаюсь, что буду наслаждаться каждым мгновением нашего вечера с ней.

Глава 9

Пампкин

Я послушно открываю рот, когда Миллер подносит ко мне ложечку крем-брюле. Даже не подозревала, что десерт может быть таким волнующе изысканным – или, быть может, дело вовсе не в самом десерте, а в нем. Он заставляет меня смотреть на вещи иначе, ощущать иначе. Я ловлю себя на том, что не могу оторвать от него взгляда – как зачарованная. Его присутствие словно переписывает законы моей реальности.

– Последний кусочек? Неужели ты действительно влюбляешься в меня? – игриво шепчу я, едва сдерживая улыбку. Это было лучшее, что я когда-либо пробовала, и я не могу удержаться от легкого поддразнивания. Но он не отвечает. Его лицо остаётся бесстрастным, а я спешу сгладить сказанное: – Шучу, конечно.

Смело. Слишком смело. Кто вообще говорит о любви на первом свидании? Хотя... если учитывать те часы в самолёте, можно считать его вторым.

– Фрейд однажды сказал, что шутка – это правда, замаскированная под улыбку, – тихо произносит он и наклоняется ко мне ближе. – А я не воспринял это как шутку.

Эти слова бьют током в самое сердце. Что он сказал? Что чувствует? Мы едва знакомы, а я уже теряю голову. Но почему-то это кажется не таким уж невозможным.

Миллер облизывает губы, и я чувствую, как сила притяжения между нами становится невыносимой. Когда он неожиданно поднимает меня на руки и сажает к себе на колени, я прижимаюсь к нему, позволяя себе утонуть в поцелуе – требовательном, властном, и таком желанном. Его губы слаще любого десерта. Я хочу его всего, до последней капли.

он ждет моего согласия, не торопясь, не нарушая границ.

– Почему бы тебе не выяснить, что я скрываю под ним? – шепчу я, прикусывая губу, и откидываюсь на локти. Моё бельё – просто удобство, но я забываю о смущении, когда вижу, как он на меня смотрит.

– Никогда, моя krasota... – Его взгляд скользит по моему телу, в котором нет ничего идеального, но под его взглядом я чувствую себя богиней. Я расстёгиваю лифчик – открыто, без страха. Моя грудь обнажена, соски напряжены от возбуждения, и я хочу только одного – чтобы он дотронулся, поцеловал, узнал.

– Теперь моя очередь наслаждаться десертом, – говорит он, опускаясь передо мной на колени.

Я не успеваю ничего сказать. Его дыхание скользит по мне, горячее, голодное, и я понимаю: сейчас я – его лакомство. Вся. Без остатка.

Миллер касается влажного пятнышка на моих трусиках носом, вдыхает меня, как самый дорогой аромат.

– Ты такая сладкая, моя krasota…

– Тогда попробуй, – отвечаю я дрожащим голосом, из которого уходит вся застенчивость. Всё, что я чувствую – это желание. Остальное уже не имеет значения.

– Я узнаю, так же ли ты прекрасна на вкус, как и на вид, – говорит он, прежде чем впиться в меня губами.

Не могу сдержать стон. Его язык – медленный, дразнящий, и всё, чего я хочу, – это раствориться в этом ощущении. Один его палец, и я теряю контроль. Мир взрывается белым светом, когда я кончаю, выкрикивая его имя.

Он нежно целует мои бёдра, стягивает с меня трусики... и вдруг всё меняется.

Миллер выпрямляется, засовывает трусики в карман. Его лицо холодно. Раздражение вспыхивает в его взгляде, как буря, и я не понимаю – что я сделала не так?

– Поправь платье, – произносит он ровным, чужим голосом.

Я быстро надеваю бельё, соскальзывая с края стола. Он отворачивается, и я больше не чувствую тепла между нами. Только стыд и боль от того, как стремительно всё рухнуло.

Он говорит по-русски по телефону – что-то срочное, отстранённое. Я смотрю на него, и в груди поселяется тревога: он что-то скрывает. Или, быть может, просто охладел. Мне страшно от того, как много он для меня значит... и как мало, вероятно, я – для него.

– Готова? – спрашивает он, наконец оборачиваясь.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Да. Я бы хотела уйти.

И всё же... в душе я кричу, чтобы эта ночь не заканчивалась.

Глава 10

Миллер

Как только машина замедляется у обочины, я распахиваю дверь, не дожидаясь полной остановки. Протягиваю руку, стараясь быть нежным, и помогаю Пампкин устроиться на заднем сиденье.

Кричу указания водителю через перегородку, а затем поднимаю ее, отгораживаясь от остального мира. Мимолетный взгляд на Пампкин – и я тут же отворачиваюсь к окну, глубоко вдыхая, словно пытаясь вернуть себе контроль.