Текст книги "Я сделаю нам больно (СИ)"

Автор книги: Алекса Мун

Соавторы: Дарья Данина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Блондинка чувствует, как её подруга расплывается в довольной улыбке. Вот только ничего радостного здесь нет. Он перешёл черту, к которой, кажется, Мила подтолкнула его сама.

– Никого я не выбрала, Кать. Это же Леднёв, мы с ним никогда не ладили, – пытается сделать тон непринужденным, – какие у нас с ним могут быть отношения?

Каждое произнесённое слово, больно впивается в кожу. Ложь… хочется выть, но кому от этого станет легче?

Лучше вот так, в себе... только Милана не учла одного: все тайное рано или поздно становится явным.

– Но ты его любишь? – неожиданно заключается брюнетка. Или всё же спрашивает? В её словах нет насмешки. Только чистая, болезненная, и неприемлемая правда.

– Включай фильм.

...

Прежде чем взглянуть в глаза своему страху, убедись, что ты готов к последствиям. Будь уверен, что готов столкнуться с приступом паники, которая острым крючком подцепит тебя за жабры. А она не была готова…

Мила продолжала прятать взгляд в картонном стаканчике со сладким Капучино. Давилась собственной трусостью, периодически пугливо озираясь по сторонам. Она боялась? Да. Его? Нет…

Осознание того, что она боялась себя, тяжёлой гирей повисло на тонкой шее, заставляя блондинку опускать голову и прятать взгляд. Быть тише обычного.

Понедельник почти положил её на лопатки. Она была настолько растеряна, что, просидев три пары, не смогла уловить ровным счётом ничего. Абсолютное «пусто», сменялось противным звоном в ушах. Ноль.

– Мил, всё нормально? – девушка встрепенулась от лёгкого касания к спине. Чуть заметно подскочила на месте, оглядываясь на Катю.

– Понедельник… – пожала плечами, и сделала глоток остывшего кофе. – Я сама не своя. У меня эти дни… – и не соврала, – состояние ни к чёрту.

– Хочешь, пойдём в кабинет? Перерыв уже почти закончился, – сложила тёмные брови подруга. Она всё понимала. Даже не копошась у Милы в мозгах, она всё понимала. Безмолвно поддерживала.

– Да, – решительно закивала головой Милана, отодвигая от себя стаканчик. Мелкая дрожь обволакивала тело. Желание стать прозрачной душило изнутри. Она не готова. Не готова его видеть. Потому что нутро больно шевелилось от одного воспоминания о нём. О том, что она понятия не имела… какой он на самом деле? – Идём. Хорошо, что это последняя пара.

Катя поднялась вслед за подругой, замечая, как та вновь напряжённо оглядывает людную столовую.

– Его здесь нет, – шепчет ей на ухо, подхватывая блондинку под руку, – я вообще не видела сегодня ни самого Леднёва, ни его шайку-лейку. Может, решили прогулять?

– Угу… – ответить было нечего. Совершенно. Лишние слова здесь были ни к чему. Холод, разрывающий нутро, доводил до состояния заторможенности. Прострации. Ощущение невесомости и неотвратной асфиксии. Она просто забывает, как дышать, от одной мысли о нём.

Минув слишком длинный коридор и, щуря глаза от яркого освещения, Мила почувствовала ощутимый толчок в плечо. Почти свалилась с ног, в последний момент, хватаясь рукой за стену.

– Поосторожнее! – выкрикнула Катя, оглядываясь.

– Упс… – знакомый голосок кольнул затылок. Обернулась, встречая хрустальный взгляд ледяной королевы, – не заметила. – Ангелина поджала толстые губы, но уже через секунду растянула их в гадкой улыбке. – Ты со стенкой сливаешься, Назарова.

– Хорошо, что ты такая же яркая, как пугало! – шикнула Мила, потирая свое плечо. Хотелось вцепиться белокурой гадине в волосы, и вырвать из её тупой головы всё перья.

– Ты совсем страх потеряла, Назарова?! – Ангелина надула грудь, и шагнула в сторону Милы. Смотрелось довольно таки комично, отчего Милана позволила себе усмехнуться. Впервые в жизни ей не хотелось опускать голову. Вот так, вдруг. Захотелось дать отпор. Возможно, сорвать свою злость на человеке, который того заслуживал. Хоть, и краями, но Геля тоже всегда была причастна к тупым шуточкам в её сторону.

– Что, если так? Я должна тебя бояться? Знаешь что? – Милана тоже шагнула навстречу ледышке. Почувствовала, как Катя вцепилась в её запястье. Не останавливая. А давая понять, что она с ней. При любых обстоятельствах. Поблизости начали останавливаться зеваки. – Всё это время я молчала только потому, что руки не хотела марать. А тратить своё время на таких, как ты… – Мили брезгливо поморщилась, не узнавая саму себя, – всё равно, что окунуться в помои.

Пару раз успела моргнуть, перед тем, как пепельная блондинка сорвалась со своего места. Взвизгнула от злости, переполнявшей глотку, и почти дотянулась до светлых волос Миланы. Почти…

Мила успела отшатнуться в сторону. Слегка запнулась об ногу подруги и почти окаменела, когда до её ушей донеслось знакомое ей «тпрру!». Только на этот раз это предназначалось вовсе не ей.

Тут же ощутила бешеную пульсацию в глотке. Сердце заколотилось, новоря разломать тонкие рёбра. Она смотрела на то, как ненавистный брюнет, обхватив Ангелину под грудью, оттаскивает эту стерву в противоположную сторону. Его губы шевелились, что-то произнося, но Мила ничего не слышала. Только отступила назад, снова натыкаясь на Катю. Не могла отвести взгляд от татуированных рук, которые держали освирепевшую блондинку. Мягко, но всё же толкая её в обратную сторону.

– Мил! Идём! – Катя дёрнула Милану за рукав, пытаясь привести в чувство. – Давай… боже, идём же отсюда? Ты в порядке?

Мила перевела отрешённый взгляд от уже опустевшего коридора к Кате. Что это было? Только сейчас почувствовала, как по спине катится ледяной пот. Только сейчас поняла, что почти не чувствует своих ног.

– Всё нормально… – любимая фраза. Заученная до автоматизма. – Я в порядке…

– Что это было? – кажется, Катя была в восторге. Повисла на Миле, подталкивая ту вперёд. Разгоняя свободной рукой оставшихся зевак. – Ну, ты, блин, даёшь! Какая муха вдруг тебя укусила?!

Мила ничего не отвечала. Молча следовала за подругой, всё ещё стряхивая с себя остатки гнева. На себя. На тупицу Гелю. На него. Перед глазами его лицо. Сведённые на переносице брови, опущенные уголки губ, пронзительный взгляд тёмных глаз. Внешне он точная копия своего отца. Одна мысль догоняла другую. Девушка опустилась за стол, впиваясь пальцами в поставленный перед собой кожаный рюкзак. Закрыла глаза. Под тяжёлыми веками вспыхнул образ Павла Андреевича. Душный салон автомобиля. Испытующий взгляд. Почему он так смотрел на неё вчера? Он что, что-то знает?

Глава 42

Мила ничего не отвечала. Молча следовала за подругой, всё ещё стряхивая с себя остатки гнева. На себя. На тупицу Гелю. На него. Перед глазами его лицо. Сведённые на переносице брови, опущенные уголки губ, пронзительный взгляд тёмных глаз. Внешне он точная копия своего отца. Одна мысль догоняла другую. Девушка опустилась за стол, впиваясь пальцами в поставленный перед собой кожаный рюкзак. Закрыла глаза. Под тяжёлыми веками вспыхнул образ Павла Андреевича. Душный салон автомобиля. Испытующий взгляд. Почему он так смотрел на неё вчера? Он что, что-то знает?

Flashback

Ровно на половине фильма, телефон Мили снова вспыхивает. На этот раз вызов идёт от матери.

– Да? – прикладывает аппарат к уху и делает глоток остывшего чая. – У нас осталось половина фильма.

– Уже ночь за окном. Прощайтесь, и спускайся вниз. Под подъездом тебя ждёт Павел.

– Зачем напрягать людей? Я могу на такси доехать! – девушка неестественно вытянулась, поглядывая на подругу, что тут же нажала на паузу.

– Никто никого не напрягал. Павлу Андреевичу всё равно было по пути. Всё, хватит огрызаться. Жду вас дома.

Попрощавшись с подругой, Мила не спешила, и медленно спускалась по ступенькам вниз. Уже успела себя накрутить, что в авто её ждёт не только старший, но и младший Леднёв.

Оказалось, интуиция подвела. Впервые Милана была этому рада. Усевшись на переднее кресло, никогда кроме Павла Андреевича она не заметила.

Облегченно выдохнула.

– У подруги была? – зачем-то поинтересовался мужчина. Прокрутил руль, выезжая из узкого проезда.

– Ага, – отворачивается к окну, – смотрели фильм.

Руки в кожаных перчатках до скрипа сминали руль. Если бы не играющая музыка, Милана бы могла услышать, как нервничает мужчина.

Павел искоса взглянул на девушку... девчонка совсем.

Что делать? Как вести себя? До сих пор не хотел в это верить.

До конца не мог поверить в то, что он воспитал настоящего ублюдка. Как Илья мог тронуть девушку, когда она сказала «нет!»?

Украдкой поглядывал на блондинку. Зачем? Хотел увидеть видимые увечья? Так они умело спрятаны под одеждой.

Что сказать Оксане?

Павел решил поставить вопрос на паузу. Он вернётся из командировки и решит, что делать. Сейчас в голове не было абсолютно ничего. Где-то внутри ещё теплилась надежда, что после сегодняшнего откровения, Илье хватит мозгов не приближаться к ней.

Беда не приходит одна, обязательно все неприятности накрывают снежной лавиной. Одновременно проблемы произошли и на работе и в семье. Просто кто-то решил испытать их нервные клетки на прочность.

…

– Вы что-то хотели добавить, Милана? – Галина Павловна стянула с носа очки в изящной оправе, и выгнула тонкие брови.

– Нет, – Мила неловко заёрзала на своём месте, – можно мне выйти? – низ живота сводило спазмом, и блондинка слегка поморщилась.

– Вам нехорошо?

– Всё нормально… – объясняться перед всей группой ей совсем не хотелось.

– Пара скоро закончится. Так что, постарайтесь не задерживаться?

Девушка коротко кивнула и, сжав в кулаке маленькую косметичку, заранее вытянутую из рюкзака, выскочила из аудитории. Этот период для неё никогда не был болезненным. Но ни в этот раз. Безумная тяжесть в нижней части живота вызвала желание свернуться калачиком и забиться в угол. Проспать до следующего дня. До того момента, пока всё не пройдёт. Если бы она знала, что её будут беспокоить такие боли, она бы непременно взяла с собой обезболивающее. Но она не знала.

Уборная была в самом конце противоположного коридора. Рядом со спортивным залом. Крошечными, но быстрыми шагами, Мила добралась до женского туалета. Спёртый воздух неприятно касался гортани. Остатки сигаретного дыма витали в тесном и душном помещении. Гадость какая.

Милана задержала дыхание и, поднявшись на носочки, открыла окно, впуская спасительный свежий воздух. Выдохнула… не задерживаясь больше, привела себя в порядок. Поправила на груди светлую блузку, и подошла к зеркалу. На миг девушке показалось, что в отражении на неё смотрит совершенно другой человек…

Собраться… закрыла глаза, окунаясь в события, произошедшие часом ранее.

Почему она его не заметила? Он всё это время был там? Наблюдал за их с Гелей словесной перепалкой? Увёл свою подружку. Словно боялся за неё. Переживал? Конечно. Ведь именно Геля считается его девушкой? Так ведь?

Какая же ты дура, Мили! Почему ты забыла о том, что он не свободен?! Он ведь просто играл тобой всё это время! Методично дёргал за верёвочки. До тех пор, как они не порвались. Марионетка упала и разбилась. Сломалась. Как он и хотел. А потом они вместе смеялись над тем, какая ты, Мили, набитая дура! Тупица! Что ты натворила?! Идиотка, ты сама во всём виновата!

Тихо ругнулась себе под нос и, положив на умывальник косметичку, поставила руки под ледяную воду. Прижала холодные мокрые ладони к лицу, успокаиваясь.

Не думай.

Перестань об этом думать. Забудь.

Он не стоит твоих слёз и переживаний.

А жизнь… она – бумеранг. Она всё ему вернёт сполна.

А ты? Просто сотри.

Стряхнула с пальцев оставшиеся капли и, закрыв кран, вышла из туалета.

Вышла и тут же застыла, будто перед ней возникала стена. Подавилась воздухом и шагнула назад, когда из мужского туалета вышел тот, кого она проклинала полминуты назад.

– Мили! – рванул за ней, когда та попятилась назад. – Мили, стой! Ссс! – зашипел, когда девушка дверью ударила его по руке. В попытке спрятаться от него, хотела запереться в уборной.

– Отвали от меня! – выкрикнула, когда брюнет всем своим весом навалился на хлипкую преграду. Толкнул дверь плечом, и Милана отлетела в сторону, больно врезаясь лопатками в стену напротив. Он едва не прибил её! – Отвали! – ещё громче. Совершенно не похоже на неё. Голубые глаза наполнились ужасом, когда парень ворвался в женский туалет, и возник перед ней. Словно огромная чёрная скала! Утёс, с которого ей суждено сорваться в пропасть, – не подходи ко мне! – голос предательски надломился.

– Мили, не кричи, – выставил перед собой руки, – послушай…

– Не кричать? – вот она и забилась в угол… правильно говорят: бойся своих желаний. – Как тогда?! Когда ты меня насиловал?!

– Мили?! – скривился, прикрывая дверь. – Я очень тебя прошу…

– Я тоже тебя просила! – крик срывался, больше походя на истерику. Девушка вздрогнула, когда он приблизился к ней на шаг. – Я тоже тебя тогда просила! Я умоляла тебя! Я…

Не успела договорить. Глаза наполнились ужасом, когда брюнет резким движением оказался так близко, что у неё, кажется, остановилось сердце. Его горячая ладонь опустилась на её губы, заставляя замолчать.

– Замолчи! – озвучил шёпотом, прижимаясь к девушке всем телом. Хищным коршуном навис над ней, склоняясь к лицу, перекошенному страхом. – Я. Прошу. Тебя. – Запинаясь после каждого слова. – Послушай меня!?

Он стиснул челюсти и, скрипнув зубами, проследил за тем, как прозрачная капелька скатывается по её щеке и врезается в его ладонь. Он был уверен, что на этом месте у него теперь будет ожог. Сердце колотилось в глотке, заглушая собственное тяжёлое дыхание. Живот от близости сводило судорогой.

– Мили… – провёл языком по нижней губе, и взгляд машинально опустился на руку, сжимающую её ротик. – Мили, мне так жаль. Я клянусь тебе. Я ублюдок. – на миг закрыл глаза, собираясь с мыслями. Они вдруг все разом разбежались. Вся заготовленная им речь просто рассеялась, оставляя ему пустоту. Слишком неожиданно встретил её. Просто вышел перекурить в туалет, отпросившись с тренировки на пять минут. Думал о ней, пока травился горьким дымом. Но никак не ожидал, что снова увидит её.

Сглотнул сухость в горле и снова открыл глаза, окунаясь в аквамарин её волшебной радужки. Он тонул в них.

– Я… прости меня? Я не должен был так поступать с тобой! – второй рукой убрал с её лица светлые пряди. Провёл пальцами по нежной коже. Прорисовал линию светлой брови. Хотелось зарыться пальцами в её густые волосы. – Я тебя умоляю. Девочка моя… – чуть не подавился словом. Таким неправильным, и всё же до безумия правильным, – что мне сделать? – убрал руку с дрожащих губ и обеими ладонями обхватил заплаканное лицо. – Я пиздец как жалею, – не сдержался, склоняясь к ней непозволительно близко. Собирая губами слёзы. – Что мне сделать, чтобы всё исправить? – огладил влажные от слёз щеки горячими ладонями.

Я хочу, чтоб ты сдох, Леднёв.

Он это помнит…

– Прости меня, Милана? – шепчет ей в губы и стонет от боли. Нутро рвёт на части от её молчания. Тонкие ручки безжизненно повисли вдоль тела… ведь, верёвочки порвались ещё тогда. – Я сделаю всё. Слышишь? Всё что ты скажешь. Только дай мне шанс на прощение. Я всё исправлю. Клянусь тебе. – Почувствовал, как внутри него с треском ломается долбаная гордыня. – Только скажи, Мили? Что мне сделать?

Остановил свой взгляд напротив её, пытаясь понять, о чем она думает. Большие пальцы оглаживали уголки её губ.

– Отпусти. – Почти неслышно, – просто оставь меня в покое. Просто забудь меня.

– Мили…

– Ты спросил, что тебе сделать?! – её руки, наконец, шевельнулись. Поднялись на уровень груди и слегка толкнули его, – отпусти. И забудь обо мне.

Он, не моргая, продолжал смотреть на её губы. Жжение в собственных глазах становилось невыносимым.

Секунда, вторая… он отступает. На негнущихся ногах пятится назад и, не глядя, распахивает дверь. Ждёт. Чего?

Девушка сжала в кулаке дурацкую косметичку. Дернула головой и, поджав губы, выскочила из уборной.

Уходи. И даже не оглядывайся, дура. Он не изменится. Люди не меняются.

Глава 43

Холодный ветер заставляет с головой нырнуть в намотанный на шее колючий шарф. Перед глазами до сих пор стоят графитные омуты, похожие на две чёрные дыры. Они бесконечно затягивали и заставляли принимать каждое его слово. Его губы молили о прощении. Слова так убедительно ранили и без того хрупкую душу на маленькие кусочки. Разве такое прощают? Разве такое можно забыть? Чего он вообще хотел?! Извиниться? Даже смешно… а что дальше? Зачем он это делает? Зачем ему прощение?

Катя без умолку щебетала справа от неё, но Милана ничего не слышала. Добрая половина её слова пролетала мимо ушей. Страх до сих пор сковывал каждую клеточку, а в носу стойко обосновался его запах.

Хотелось нырнуть в тёплый шарф не только из-за дуновения холодного ветра, но и чтобы спрятаться от всего мира, а конкретно: от него. Украдкой осмотрела парковку в поисках машины Леднёва и, увидев её на парковке, непроизвольно поёжилась.

– Мил? – Катя переплела её пальцы со своими и, резко остановившись, потянула девушку назад. – А это не тот Даниил, которого ты бросила?

Милана непонимающе проследила направление взгляда подруги, и наткнулась на огромный букет роз. В такую пасмурную погоду, они выглядели достаточно ярко и вызывающе.

Подняла глаза выше и невольно задержала дыхание. Только этого не хватало...

Зачем он пришёл сюда? Такое ощущение, что все вокруг неё сговорились! Она сейчас слышала, как трещала её жизнь по швам. Испугалась… сглотнула комок в горле, осознавая. Что боится быть замеченной. Что, если сейчас выйдет Илья? Или хуже того: он сейчас сидит в своей машине и наблюдает за развернувшейся ситуацией.

– Да… – тихо, – это он. – Повернулась к подруге и быстро поцеловала ту в щёку. – Похоже, я недостаточно ясно объяснилась с ним в тот раз... я позвоню тебе вечером, хорошо? – поправила на плече рюкзак и сбежала вниз по мраморным ступеням.

– Уж, позвони! – намеренно громко прилетело ей в спину.

…

– Что ты здесь делаешь?

Избегая взгляда на букет, Мила смотрела только в серо-голубые глаза блондина. В них привычное тепло, а в её – отчуждение. Она не хотела его здесь видеть. Девушка уже всё сказала.

– Это тебе, – протянул ей цветы.

– Убери это сейчас же... – мне не нужны лишние проблемы! Хочется произнести это вслух, но Милана только поджала губы и виновато выгнула брови. – то есть… не нужно было, Дань. Это лишнее.

– Я хотел поговорить, – настойчиво склоняется ниже, чтобы оказаться ближе к девушке. Почувствовать тонкий и приятный аромат её волос. – Это не честно и эгоистично с твоей стороны. Я хочу, чтобы ты выслушала и мои мысли. Давай сядем в машину... холодно же?

Какая-то дурацкая забота. Особенно, когда после неё могут последовать необратимые последствия. Ей казалось, что Илья где-то рядом. Она спиной чувствовала его взгляд. Вдоль позвоночника пробежался холодок.

Девушка неуверенно кивает, поправляя волосы и пряча за уши пряди, с которыми игрался ветер. Хорошо… она выслушает его мысли. Но останется при своих.

– Хорошо. Только… – указала глазами на кричащий букет, – убери это, – прихватила губы зубами, чувствуя как нервы натягиваются до красна. – пожалуйста. Я не хочу привлекать внимание.

В салоне автомобиля действительно намного теплее. Пронизывающий до костей ветер, остался за окном, колыша голые ветви. Вот бы так и со всеми проблемами. Чужой запах оседает на одежду, а девушка так и не привыкла к этому тяжелому аромату.

Даниил садится на водительское место и хлопает дверью. Разворачивается всем корпусом к блондинке. Внимательно смотрит на неё, будто ищет какие-то изменения. Хоть что-то, что заставило ёё дать ему такой категоричный отказ.

– Я прошу дать мне всего лишь один шанс. – Смотрит в голубые глаза и понимает, что в них нет совершенно никакой реакции. Ледяная стена, которую слишком сложно проломить.

Зачем ему это нужно? Но раз он здесь, значит не готов отпустить. Мила не выходила из его головы. Её образ так прочно вцепился в его нутро. Что не думать о ней – казалось невозможным. Эта девушка прекрасна. С какой стороны не взгляни. Она достойна, чтобы её носили на руках. Пусть только даст ему шанс? – Ты не пожалеешь, – продолжает он. – Ты даже не представляешь, каким я могу быть для тебя! Я… Мил? – пытается взять её за руку.

– Всё… хватит. Давай на этом остановимся, Даня, – смотрит ему прямо в глаза, призывая к здравому смыслу. Вытягивает свои пальцы из его кулака. – Я не люблю тебя, – смутилась, переводя взгляд в сторону, – и, мне будет сложно дать шанс человеку, к которому я ничего не чувствую. Я не вижу смысла в этих шансах…

– Ты даже не хочешь попробовать!

– А сейчас, что я делаю? Если бы мне было всё равно, я бы не сидела на этом месте! – Возмущенно повышает голос. Срывается, почти крича на парня рядом. Почему так? Почему рядом с Леднёвым, она теряет дар речи, а с Даней разрешает себе высказать всё, что чувствует? Потому что с Даней она на равных. – Ты меня даже не слышишь! Я прошу дать мне время, но ты всё равно приезжаешь сюда, и делаешь так, как тебе хочется! По-твоему, это не эгоистично? Поэтому не надо меня обвинять в эгоизме!

Даня замолчал, сжимая челюсти и постукивая пальцами по рулю. Было видно, что он злится. Но блондин лишь угрюмо играл жевалками, переваривая всё то, что сказала девушка.

– Ты куда? – ожил, когда девушка, дёрнула за дверную ручку.

– Я собираюсь домой!

– Стой, не чуди, давай я тебя отвезу! – наклоняется и хлопает её дверью, захлопывая обратно. – На улице холодно.

Пытается держаться непринуждённо, хотя внутри у него всё болезненно сжимается. Боль теснится со злостью, и он сам не донца понимал, на кого злится больше: на неё, себя или того кретина Леднёва. Даня более, чем уверен, что собака зарыта именно там.

Чувствует, что этот мудак крепко вцепился в Милу, и, хоть она и продолжала это отрицать, спроси, но её выдают глаза. Они всё время шептали, что Даниил – третий лишний.

– Хорошо! – блондинка вжимается в кресло, отстраняясь от нежеланной близости.

Парень облегчённо вздыхает и проворачивает ключ в зажигании. Выезжает на проезжую часть, продолжая накручивать себя. Злится ещё больше, концентрируясь не на дороге, а на собственных уничтожающих мыслях.

Чем он хуже? Что есть в этом козле, чего нет в нём?!

Подрезает плетущийся впереди седан, заставляя Милану напрячься, и обеспокоено взглянуть на блондина:

– Может, сбавишь скорость?

Короткий взгляд на светофор. Зелёный. Последние секунды. Успеем.

…

Жизнь может измениться за секунду, вы знали об этом? Одно неправильное решение, движение, поворот головы, взгляд. Или просто кто-то на эмоциях, чуть сильнее надавил на газ, желая проскочить на мигающий зелёный.

Этот поступок стал роковым, покалечив две молодые жизни. Импульсивный порыв Даниила привёл к плачевным последствиям.

К сожалению, никому не удаётся переиграть судьбу. Какая-то ничтожная секунда, и в заднюю пассажирскую дверь с водительской стороны, врезается чёрный внедорожник. Массивный джип сминает легковушку подобно прессу, под который попала консервная банка: быстро, безжалостно, безвозвратно.

Вокруг послышались женские вопли, крики.

Скрежет металла, тянущийся по асфальту, оставляет след из мелких искр и белёсых царапин. Автомобиль развернуло, и с силой припечатало к высокому бордюру у обочины. Вокруг всё замерло. Кто-то уже вызывал скорую помощь.

В салоне был слышен лишь громкий удар. Скрип металла и звенящая тишина секундой позже. Всё происходило, как в замедленной съёмке самого жуткого фильма.

Машину разворачивало, казалось, целую вечность, ударяя беззащитные тела о двери и приборную панель. Внутри не было слышно голосов. На самом деле, прошли считанные секунды, но Милане казалось иначе.

Такова судьба-злодейка или воля случая… а может, обычная неисправность... но подушки безопасности не сработали. Удар... во рту появился металлический привкус. Ещё один удар пришёлся в плечо, и ещё один. Тишина. Пятна перед глазами.

Милана ударилась о пассажирскую дверь, разбив бровь, и, оставив след крови на стекле. Кажется, она ещё жива. Что не скажешь о парне. Его неестественная поза, не предвещала ничего хорошего.

Вой сирен взорвал улицу, спустя долгие десять минут. Но ни Милана, ни Данил, не услышали его. Не поняли, как их вытащили из чёртовой искореженной машины. Не почувствовали как их пытаются «вернуть к жизни». Гул вокруг прекратился, погружая всё во мрак, и осбождая тело от дикой боли.

Глава 44

Он зачем-то считал свои шаги, ступая вдоль тёмного коридора. Затем удары собственного сердца. А сидя в машине – количество затяжек и колец из густого дыма, выпускаемых им в открытое окно.

Отпустить её? Так ли это просто, как кажется на первый взгляд? Если бы это было так легко, он бы давно это сделал. Послал бы всё на хер и жил бы дальше. Он бы забыл о ней на следующий день после близости. Но, кажется, та ночь оказалась для него отправной точкой в персональный ад.

Всё ещё на взводе, так и не отпустив ситуацию, продолжая прокручивать в голове каждое её слово, Илья выехал на главную дорогу. Ушёл с тренировки, ссылаясь на плохое самочувствие. Так себе отмазка. Для их тренера это вообще не аргумент. Отпустит, только если подыхать будешь. А его сегодня отпустил. Может, Сергеич сумел рассмотреть то, что другие не видят? То, что он действительно дохнет?

Как она смотрела на него… глубоко… было ощущение, что Мили собрала в своих глазах всю ненависть мира. И заставляла его жрать её. Давиться острыми осколками. Не глядя. Просто заталкивать их в себя через силу. Так правильно. Так заслуженно.

Брюнет притормозил на светофоре. Закрыл глаза, вспоминая какой тёплой Мили может быть. Как тогда. В ту ночь, когда подарила ему себя. Позволила наполнить себя, и наполнила его всем тем, чего ему так не хватало. А он, мудак… всё испортил.

Что ты пытался доказать ей? Или себе? И чего добился? В один миг ты обесцветил свою жизнь. Вспорол себе и ей вены тупым лезвием.

Неожиданный гудок клаксона выбил парня из череды воспоминаний. Илья едва заметно вздрогнул и бросил короткий взгляд на светофор. Зелёный.

Выругался и нажал на педаль, неторопливо съезжая с главной дороги. Вспоминая долбаный букет цветов, который выкинул в мусорный жбан возле дома. Который так и не осмелился ей подарить. Да… а ведь сделать ей больно было гораздо легче.

Ещё один поворот, объезжая переулок, Илья сокращает дорогу к дому. В грудной клетке неприятно потянуло. Сжало, отзываясь болью в рёбрах. Так, что дышать стало почти невозможно. Зажмурился, снижая скорость и сдвигая тёмные брови к переносице. Что за дичь? В попытке отдышаться, кое-как стянул с себя ветровку и снова притормозил. С какого лешего здесь пробка? В такое время?

Впереди него была вереница машин. Они разъезжались в стороны, освобождая проезд для кареты скорой помощи. Вой сирены позади, говорил о том, что и ему нужно подвинуться. Съехал на обочину и попытался восстановить дыхание. Бросил взгляд на телефон, что был небрежно брошен на соседнее кресло. Он громко звонил, оповещая о том, что ему звонит отец. Ну, надо же? А Илья уж было подумал, что родитель решил вычеркнуть сыночка из своей жизни… как это когда-то сделали его другие родственники.

Сбросил вызов и заглушил двигатель. Открыл окно, позволяя прохладному ветру пробраться в салон. Поёжился, чувствуя холод за пазухой. Это лучше, чем ощущение удушья и боли под рёбрами. Скорая проскочила мимо, громко воя, и закладывая уши. Судя по всему, впереди авария. Может, есть смысл развернуться назад?

Брюнет снова закурил и открыл дверь. Вышел на улицу, подставляясь под холодные языки осеннего ветра, и тяжело вздохнул.

Телефон вновь начал разрываться, под жужжание, продвигаясь вперёд по кожаному креслу. Илья выбросил сигарету и склонился в салон, хватаясь за мобильный.

– Да? – впиваясь потускневшими глазами в линию горизонта.

– Ты где? – отец, судя по интонации, не сбавил обороты. Да и, можно ли их тут сбавить?

– Еду домой. Из универа. – толкнул носом ботинка колесо. Скоро нужно будет менять резину…

– Послушай меня, пожалуйста, внимательно… – Илья опускает взгляд на свою руку, вслушиваясь в голос отца. Глянул на свои стёсанные и ещё незажившие костяшки, покрытые толстой корочкой. – Мне срочно нужно, чтобы ты съездил домой. Забери из моего стола синюю папку. Там – увидишь. Договор о задатке на покупку земельного участка. Срочно. Забери его и отвези в офис. Там Семён ждёт. У меня совсем всё из головы вылетело с этими твоими… – запнулся, – закидонами.

– Я тебя понял, пап. Сделаю. – Илья хлопнул дверью автомобиля и пошёл вперёд, пытаясь рассмотреть толкотню впереди. Авария, кажется, не слабая. – У тебя всё нормально? Как долетел? – ему хотелось сделать вид, что ничего не было. Что отец не называл его ублюдком и не смотрел на него, как на кусок дерьмо.

– Всё нормально, – холодно и отстранённо. Непривычно. Словно чужие люди. – Через пару дней вернусь. Поговорим.

Он и не сомневался…

Так же прохладно прощается, и сбрасывает вызов, пряча телефон в кармане джинс. Ещё несколько шагов. Парень сбрасывает с головы капюшон, прищуриваясь. Несмело шагая вперёд. Проталкиваясь сквозь толщу людей. Знакомый покорёженный автомобиль сдавил лёгкие. Ещё несколько шагов, чтобы уловить номера. Но толпа людей загромождала дорогу, не давая толком ничего разглядеть.

Живот скрутило… автомобиль так помяло, что будет чудом, если там есть выжившие. Ещё ближе… судя по тому, что он видел, машину вынесло на встречную полосу. А перед этим, скорее всего, крутануло так, что тачка снесла даже отбойник.

Скорая разгоняла зевак, а менты помогали спасателям извлекать пострадавших. Или погибших…

Буквально пара минут. Он уже собирался возвращаться в салон и сделать попытку развернуть свой автомобиль… если бы перед глазами не мелькнул госномер… знакомый до хруста костей. Он перестал дышать, когда, всматриваясь внимательнее, увидел, как из груды металла извлекают девушку. С окровавленным лицом. В знакомой куртке и волосами цвета пшеницы.

…

Резкий запах спирта ударил в нос. На сгибе локтя остаётся мокрый, холодный след. Неприятно. Острый толчок, и в вену входит катетер.

Так же неприятно и в области грудной клетки. Её безжалостно стянули эластичным бинтом. Хотя, без бинта вообще невозможно было дышать. Любое движение отражалось невыносимой болью. Казалось, множество острых кинжалов вонзаются в лёгкие. Пронизывают. Разрывают на лоскуты.

И, финалом трагичной аварии стала подвешенная к верху нога: твёрдый гипс скрывал закрытый перелом, который случился после бокового удара.

Во рту все пересохло. Последствия наркоза. Хотелось пить. Хотелось вспомнить, что произошло? Где Даниил? С ним все нормально?

Милана открыла слипшиеся глаза, и мутный взгляд зацепил белое пятно. Живое пятно. Рядом с ней кто-то стоит.

– Проснулась, милая? – женщина, настроив капельницу, провела по светлым волосам, убирая упавшие пряди с лица блондинки.