Текст книги "Я сделаю нам больно (СИ)"

Автор книги: Алекса Мун

Соавторы: Дарья Данина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Выпили?!

– Ну… прохладно было. Мы согрелись.

– Пивом? Кто согревается пивом? – действительно, ночью уже холодно. Девушка медленно просовывает руки в рукава его кофты. Непроизвольно втягивает его запах. Слишком глубоко. Готовая захлебнуться.

– Коньяком, – парень на секунду закрывает глаза и Мила вновь замечает, какие длинные у него ресницы. – У Дёмы в багажнике завалялся коньяк.

Прекрасно! Просто шикарно!

Брюнет бросает окурок на влажную землю, устланную ковром из пожухлых листьев, и поворачивается к Милане. Возвышается над девушкой, словно каменная глыба.

– Ты у меня часы забыла, – тихо произносит, опуская взгляд на её руки, что сжимали прохладное дерево.

– Я знаю. Верни мне их.

– Приходи и забирай. Если найдёшь…

– Они дороги мне.

– Серьёзно? – судя по смешку, он ей не верил.

– Их подарил мне папа…

– Подарит ещё. – большая ладонь неожиданно опускается на её. Прижимает сильнее, чувствуя, что та пытается убрать руку.

– Не подарит. Он умер. – Милана только сейчас замечает, что, наконец, может говорить об этом спокойно. Или же всё дело в Леднёве? В его руке, что горячим облаком согревала её прозябшие пальцы?

Он ничего не отвечает. Только кивает и раздвигает её фаланги. Переплетает со своими. Что это? Боже… сердце грохотало, и каждый его удар заставлял вибрировать мягкое нёбо.

– Слышал, что у тебя день рождения во вторник? – ловко уходит от темы.

– Угу, – отвечает на автомате. Прислушивается к себе. К тем ощущениями, что вызывают его прикосновения. Это ночь так действует? Или вино? Или, всё же, дело конкретно в Илье?

– Как и у моей матери, – он не хотел об этом говорить. Но что-то необъяснимое толкнуло. Непослушный язык решил всё за него. Ощущение того, что всё так, как и должно было быть, полностью поглотило его. Её слишком мягкая рука. Слишком нежная. Маленькая. И до одури правильная.

– Я… – опешила на миг. Все слова вдруг потеряли смысл. – Илья, я и правда не хотела. Тогда. Я ляпнула это не подумав.

– Я знаю, – тихий смешок.

Говорить почему-то больше не хотелось. Хотелось растянуть этот момент до грёбанной бесконечности…

…

Сегодня что, полнолуние, блять?!

Илья рыкнул в жёсткую подушку и перевернулся на другой бок. Ему в лицо дышал перегаром Жека. На соседнем диване, напротив камина, видел десятый сон Демьян. Охуенно. Один он, как ёбаный ишак, переворачивается с одного бока на другой. Как только закрывает глаза: она. Смотрит на него своими глазющами – бездонными и грустными.

Злость снова забирается под кожу. Она, как паразит, что не даёт спокойно жить. Каждый раз заставляет его выходить из себя.

Парень отбросил одеяло и поднялся на ноги. Прошлёпал на кухню и налил себе стакан воды. Залпом опрокинул в себя и вслух чертыхнулся.

Какого хера это было? Там на крыльце? Она что, снова попыталась залезть к нему в душу?! Дрянь. И он тоже хорош. Повёлся, как идиот на этот спектакль. Мотнул головой, прогоняя назойливую мысль о том, что это он… он сам всё это затеял.

Облокотился на столешницу, и сделал несколько глубоких вдохов, в попытке поумерить свой невесть откуда взявшийся гнев. Но ни черта у него не выходило.

Снова выругался и, плюнув на всё, устремился в сторону лестницы.

...

Время давно перевалило за полночь. Мила потянулась к телефону. Провела по экрану: половина второго. Оттолкнула телефон и фыркнула себе под нос.

Сна ни в одном глазу. Отдохнула, блин.

Смотрит в потолок и начинает считать овец, но мысли то и дело бесконтрольно спускаются на первый этаж.

Девушка откидывает одеяло и ступает босыми ступнями на мягкий ворс. Обнимает себя руками и направляется к окну.

Внутри зарождается непонятная тревога. Что должно произойти? Он же спит? Так ведь? Или же нет? Потому что… если нет, то он не упустит возможность в очередной раз поиздеваться. Казалось, она выучила его досконально.

Если громко закричать, есть вариант, что кто-то прибежит… спасти ее? Но как кричать, когда рядом с ним кислород выжигается из лёгких?

За спиной послышался тихий и жалобный скрип дверной ручки. Блондинка резко обернулась, чтобы лицом к лицу столкнуться со своим ночным кошмаром. В буквальном смысле.

Илья закрывает за собой дверь и, ни секунды не медля, словно танк, прёт на девушку.

– Не подходи!! – шипит, выставляя руку вперёд. – Зачем ты притащился сюда?! – паника застилает глаза.

– За тобой.

Останавливается напротив её руки. Шаг, и холодная ладошка вжимается в твёрдую грудь.

– Ты не устала?

– В смысле?

– Не устала сопротивляться? – Илья хватает Милу за руку и дёргает на себя. Во мраке ночи, его глаза излучают опасный блеск. – Знаешь ли, там внизу так холодно и одиноко... – рука замирает на её пояснице, а пальцы второй, убирают упавшие на лицо пряди.

– И что ты предлагаешь? – дёргается. Безрезультатно. Дыхание сбивается, когда чужая рука пробирается под футболку.

– Чтобы ты пустила меня в свою кроватку и обогрела. – Хищный прищур.

– С ума сошёл?! Пусти... – на этот раз уже слабее. Скуля. Сдавая свои позиции.

Его прикосновения и опасная близость действуют неправильно. Внутри вспыхивает огонь, распаляя искры внизу живота.

– Не отпущу.

Он не планировал трогать её. Хотя… чушь. Планировал, конечно, но не так быстро. Хотел позабавиться. Поиграть. Как губка впитать все её эмоции. А когда увидел не спит… Да ну на хуй… его ждала?

Настроение Поиграть испарилось за пару секунд. Устал бегать. Словно пёс. Только сейчас он слышал одну единственную команду: взять. Он знает наверняка, что её желание не меньше. Чувствует это, стоит только взглянуть на неё.

Илья хватает блондинку за затылок и тянет к себе, впиваясь в сочные девичьи губы. Пьёт её. Так, чтобы до последней капли. Лёгкое сопротивление заводит ещё больше. Возбуждение ударяет в голову похлеще алкоголя.

Скользнул под футболку и накрыл ладонью аккуратную грудь.

Твою мать…

Такая же как он и представлял себе.

Сжимает сосок и тут же проглатывает её всхлип.

Да, Мили, не будь тихоней.

Подхватывает девушку под ягодицы и тянет за собой на кровать. Усаживает сверху, прямо на возбужденный член.

Милана разрывает поцелуй и часто моргает. Будто в попытке сбросить с себя наваждение.

– Шшш… – покачал головой. – Молчи, ради Бога. Я знаю, что ты тоже хочешь.

Бесцеремонно ныряет под резинку женских шортиков и раздвигает влажные складочки.

– Ах…

– Да, Мили…

Снова бьется о её губы. Кусает за нижнюю и слегка оттягивает её. Просто. Сожрать.

– Илья, – засуетилась в попытке отвернуться. – Давай остановимся? Нам нельзя!

– Замолчи, Мили! Прекрати говорить… – брюнет склоняется и кусает сосок через тонкую ткань. Цепляет её мягкие волосы и оттягивает их назад, вынуждая девушку задрать голову. Смотрит в глаза, выискивая в них подтверждение. Подтверждение, что это просто слова. Она хочет его. Тело не врёт. Не врёт.

Освобождает её от футболки, и откидывает ту на пол. Пожирающим взглядом смотрит на грудь.

Перехватывает тонкие ручки, которые стремительно взлетели вверх в попытке прикрыть это красоту.

– Нет… – заводит их ей за спину. – Сейчас ты пиздец какая красивая…

– Отпусти?

– Сколько ещё ты будешь строить из себя недотрогу? М?

На эту колкость Мила никак не отреагировала. Хотелось лишь прикрыться и слезть с него. С его возбуждения, которое давило в промежность. Низ живота тянуло.

Он так сильно одурманивал, так правильно трогал…

Скажи. Давай, скажи ему. Он не захочет возиться с тобой и уйдёт прочь!

– Я никогда... – шелестит пересохшими губами. Облизывает их. – У меня ни разу не было...

На мгновение взгляд Леднёва становится серьёзным. Илья внимательно смотрит в её глаза, отказываясь верить в услышанное. Он же правильно только что понял? Она девственница? Та, около которой вьётся кучка уёбков?

Неожиданно парень опрокидывает её на спину. Вжимает собой в матрас стройное и такое соблазнительное тело.

– У меня тоже никогда не было.

Не врёт же. Удивляется собственным словам. Но это чистая правда. То, что брюнет сейчас испытывал, он никогда не чувствовал.

Срывает с себя чёрную футболку. Выть хотелось от желания почувствовать её руки на своей коже.

– Не говори… – остановился в сантиметре от её губ. – прекрати думать! Не сейчас. Слышишь меня?

Да он долбанный романтик! Но с ней почему-то захотелось именно так. А если эта змея врёт? В любом случае, он проверит это сегодня.

Целует сладкие губы. Пошло. Требовательно.

Просовывает руку между их телами, и тянет вниз шорты вместе с нижним бельём.

– Просто не думай, – скользит пальцами, размазывая влагу по половым губам. – Ты так себя ласкала?

Что сейчас происходит? Это сон? Она действительно сейчас с ним? Голая. Возбужденная. У меня тоже никогда не было. Лжец.

Какая сладкая ложь. Мерзко приторная, но подействовало.

Девушку начинает трясти. Его касания, круговыми движениями запускают искры под кожу, а когда он протолкнул в неё один палец, вскрика не удалось избежать.

– Тише ты! – смеётся. Тупо дуреет от её отзывчивости.

Моя…

Всё. Хватит тянуть.

Он освобождается от оставшейся одежды. Разводит в стороны стройные ножки и размещается между ними, упираясь локтями в матрас. Хочет как можно ближе. Так, чтобы слышать, как барабанит сердце. Чтобы затвердевшие соски царапали его грудь, когда она лихорадочно будет хватать ртом воздух.

– Не зажимайся, ладно? – почему-то испытывает необходимость говорить с ней.

Целует. Упирается членом в клитор, надавливает и спускается ниже. Медленно вводит и, резко, одним толчком заполняет её. Слышит сдавленный писк и чувствует на своей спине следы от её ногтей.

Ждёт. Уже не спешит.

Не обманула... блять, она и вправду была девственницей! Он её первый? С ума сойти…

Понимание оседает внутри чёрной сажей. Понимание того, что больше не отпустит. Вырвет кадык любому, кто посмотрит в её сторону. И начнёт с того мудилы на серебристом корыте.

Моя…

Боль. Острая, расползающаяся по низу живота, боль. Он до сих пор внутри и не двигается. Распирает. Давит.

Спустя долгие секунды боль утихает. Но, как только брюнет начинает движение – всё возвращается.

– Ты же не думала, что я остановлюсь, да? Не сжимай меня так… – собирает губами одинокие слезинки, и плавно раскачивается, – сейчас пройдёт.

Сжимает хрупкие плечи, обводит пальцами ключицы. Спускается ниже.

Прикусывает скулу и сжимает ладонями грудь. Растирает соски, чувствуя, как Милана, наконец, расслабляется.

Вот так… моя Мили. Будь добра, кончи для меня?

Рука накрывает холмик, находя тугой бугорок. Начинает кружить пальцами вокруг него.

Она очень влажная. Уже без проблем движется в ней.

Милана пытается скрыть стон, прикусывая губу. Руки беспорядочно скользят по рельефной мужской спине. Дыхание учащается. Становится невыносимо жарко. Внутри все кипит и доходит до своего пика. Илья, не жалея терзает нежную плоть и пальцами и членом одновременно, до тех пор пока не происходит взрыв. Чувствует её пульсацию и еле успевает выйти из неё, рискуя излиться во внутрь. Кончает ей на живот и валится сверху на неё… мало. Он хочет ещё. Хочет ещё раз почувствовать, как она кончает, крепко обхватывая его член. Ещё раз увидеть дрожащие ресницы и приоткрытый ротик. Илья хочет ещё раз, и в то же время понимает, что это слишком. Но остаться здесь на остаток ночи… он не может себе в этом отказать.

Глава 26

Это. Было. Больно.

И сейчас Мила думала вовсе не о том, что лишилась целомудрия этой ночью. И не о том, что её первым оказался тот, о ком она даже подумать боялась. А о том, что, проснувшись слишком рано для выходного дня, она обнаружила рядом с собой лишь холодную пустую подушку.

Уму непостижимо! О чём она вообще думала?

На что ты надеялась, дура?! Что он разбудит тебя утром поцелуем и чашкой горячего какао? Тупица. Господи, какая же дура!

Нашла телефон и взглянула на время. Семь утра. Когда он ушёл? Проснулся раньше неё и наверняка посмеялся, глядя на то, как она сопит, уткнувшись лицом в подушку. Хотя… блондинка точно помнит, что засыпала на его груди. Такой горячей. Биение его сердца заменило ей колыбельную. Девушка словно попала под гипноз, ощущая под собой бесконечную чёрную бездну. А теперь… пустота.

Скинула ногой одеяло на пол и сразу наткнулась на крохотное пятнышко крови. Или её глупости? Мила тихо зарычала и, поднявшись с постели, скомкала простынь. Нужно застирать… только где? Уборная в доме была одна. И она была на первом этаже.

Дура.

Уселась на пол, поджимая под себя ноги, и крепко зажмурилась. Что дальше? Что, чёрт возьми?! Сделать вид, что ничего не произошло? Да… именно. Ведь Леднёв именно так и поступит. Он получил желаемое. Поставил галочку напротив её фамилии в своём списке побед. И ушёл.

Милана отыскала своё белье и одежду и, наконец, подошла к окну. Дождь крупными каплями дробил по жёлтым кленовым листьям. Смыл пыль, показывая всем, как прекрасна осень в своих красках.

Машины Демьяна во дворе больше не было.

…

– Я скину тебе адрес сообщением, – поставила телефон на громкую связь и положила тот на кухонный стол, чтобы освободить руки и убрать волосы в хвост.

– Да, хорошо. Я только заеду на заправку и сразу к вам.

– Отлично, – как-то совсем уж невесело. Мила оглянулась на Катю. Та лишь поджала подбородок и, молча пожала плечами. – Мы ждём.

– Мила? – позвал её Даня в трубку, и девушка уставилась на экран своего телефона, вопросительно изогнув брови.

– Я соскучился.

Девушка растерялась, снова оглядываясь на подругу. Та ещё раз передёрнула плечами и загадочно улыбнулась.

– Скоро увидимся! – нашлась, что ответить и отключила громкую связь. Прижала мобильный к уху, в надежде, что этот разговор подходит к концу. – Да… и тебе… будь осторожен на дороге. Угу… пока.

Мила сбрасывает вызов и нервно грызёт нижнюю губу. Там скоро будут ранки. Но беспокойство и чувство вины просто пожирали её. Откусывали по кусочку. Оставляли истекать кровью. Что она скажет Дане? Как посмотрит ему в глаза?

– Мил, в чём дело?

– А? – вздрогнула, отрывая взгляд от своих рук. – Ты о чём?

– Я, по-твоему, слепая? Или тупая?

– Чтоо? Ты меня пугаешь, Кать! – блондинка попыталась издать нечто похожее на смех. Просто. Пожалуйста. Кать… не задавай мне никаких вопросов?

– Это ты странная, Мил! Не я! Что с тобой происходит? Ты сегодня не с той ноги встала? Будто зомби!

– Пф! Скажешь тоже! – оживилась, в надежде выкрутиться.

– Выкладывай. Ты бы слышала себя… скоро увидимся? Серьёзно? Он сказал тебе, что соскучился! Ты же говорила, что он тебе нравится! А сейчас?

– Что? Что ты хочешь знать, Кать? Я не понимаю! Я вообще не понимаю, о чем ты! – взмахивает руками Мила, рассекая воздух. Хотелось плакать. Реветь, как белуга! Вопить, чёрт возьми! Потому что у неё не было ответа на эти вопросы.

– Что я хочу знать? – Катя делает паузу, и взлохмачивает непослушные кучеряшки на своей голове. – Ну, например, откуда на твоей шее взялся красочный засос, которого ещё вчера не было?

Грохот…

Она одна слышала этот грохот? С таким громоподобным шумом падает собственное достоинство. И хрустит под ногами мелкими осколками, больно впиваясь в пятки.

Остолбенела, не в состоянии пошевелиться. Первым порывом было прижать ладони к шее, чтобы скрыть от посторонних глаз то, чего даже она не заметила. Но девушка продолжала стоять, словно стойкий оловянный солдатик, чувствуя, как глаза наполняются солью.

– Стой! – выкрикивает Катя, делая шаг к подруге. – Не говори ничего! Чёрт!!! Блин! – восклицает, и тут же прикрывает рот ладошкой. И без того большие глаза становятся похожими на блюдца. – Это ни капельки не смешно, Мил. Серьёзно?! Ты и Леднёв?!

...

Кажется, дождь даже не думал прекращаться. Прозрачные капли продолжали барабанить по лобовому стеклу, вторя той дроби, что выстукивал Даниил по рулю. Пожалуй, только дурак не почувствовал бы того напряжения, что витало между ними.

– Ты говоришь, что всё нормально, – парень прижимает пальцы к глазницам, растирая их. – Но я чувствую, что что-то не так. Мил?

– Дань… – переводит на него взгляд и сжимает пальчики на ленте ремня, – серьёзно. Всё нормально. Я паршиво себя чувствую. Не знаю… может, вторая бутылка вина была лишней вчера? – фальшивая улыбка. Она почти приросла к её губам. – Поэтому мы и решили вернуться на день раньше.

Конечно, лгунья. Кишка тонка, сказать ему правду? О том, что дело вовсе не в самочувствии, а в том, что в голове настоящая каша. Оливье на блюде… не давала покоя мысль о том, почему они уехали так рано и так тихо. Что он думает обо всём, что произошло ночью? Смеётся над ней? Друзьям похвалился? Боже… не думай, Мили… иногда, это очень вредно.

– Может, проводить тебя? – Даня кивает в сторону дома и отвечает блондинке мягкой улыбкой.

– Сиди! – Милана резво щёлкает замком, освобождая себя от ремня безопасности. Приоткрывает свою дверь и вздрагивает, когда противные капли попадают за пазуху. – Я напишу тебе. Сама. Хорошо? – старается сгладить углы.

– Отлично, – блондин протягивает руку и касается ладонью лица девушки. Слишком нежно. – Я хочу тебя поцеловать. Можно?

Мила замирает. Несколько раз взмахивает ресницами. Это неправильно.

– Давай, когда я буду чувствовать себя лучше? – складывает бровки домиком и ластится к его ладони. Дрянь. Илья был прав? Она именно такая.

– Хорошо… – Даниил кивает и, щёлкнув Милу по носу, отпускает её.

Девушка мягко толкает дверь, захлопывая ту и, натянув на голову ветровку, семенит к подъезду. Забегает под навес, и тянет на сумке молнию в поиске ключа… случайный взгляд на парковку… и черные глаза тут же опаляют её ресницы.

Он всё это время был там? Он что, сидел в машине напротив и всё видел?! По телу пробежалась дрожь, оседая между лопатками. Что? Теперь ты окончательно убедился в своих словах, Леднёв.

…

– Ничего не планируй на завтра! – Тимур откидывается на высокую спинку стула, делая глоток газировки. – Мы подготовили тебе незабываемый праздник. – Довольно улыбается.

Это была его идея: организовать поход в «квест-рум». Они хотели пойти туда с самого открытия, но никак не удавалось договориться о дате. А день рождения Милы – отличный повод, чтобы никто не слился.

Тимур ещё не подозревал, что «слиться» хочешь сама именинница.

– Поздно! – равнодушно проговаривает Мила. Захватывает палочками ролл и тянет его в рот. – У нас семейный ужин. Весь день буду маме помогать. Я не хочу чего-то грандиозного. Наверное, завтра просто буду дома.

– Дома, с новоиспечёнными родственниками? – Катя прячет ироничную улыбку за глотком Американо.

Вдоль позвоночника пробегает холодок. Катя, сейчас не лучшее время для твоих тонкостей…

– Он мне не брат! – откладывает в сторону палочки, резко теряя интерес к любимой еде. Быстро оглядывает лица парней, в надежде, что они не расслышали иронию в голосе подруги.

– Ну, тогда хватит сидеть в четырёх стенах. Тим старался организовать тебе незабываемый сюрприз! Поверь мне на слово, ты дооолго будешь его вспоминать... – понижает голос до интригующего шепота.

На самом деле, Милана частично соврала. Впрочем, она в этом деле уже почти эксперт. Ложь – закономерность. Она не должна была помогать маме, так как в доме Леднёвых есть женщина, которая следит за чистотой. А к подготовке ужина, мама скорее всего сама её не подпустит. Где это видано, нагружать именинницу готовкой? Просто Милана хотела побыть наедине... с ним? Абсурд, конечно. Гнала от себя мысли о нём. О том, почему он вчера не ночевал дома? Где его носило? Он что, избегал её?!

Сердце до сих пор заходилось в быстром ритме, вспоминая ТУ ночь. Вспоминая, каким он был. Какой была она. Его прикосновения… поцелуи… все так пошло и одновременно чувственно. А его взгляд, которым он встретил Милу, когда Даня привёз её домой? Он был красноречивее любых слов. Пробирал до самых костей, ломал и стирал их в порошок.

– Хорошо... – дёргает головой блондинка, прогоняя образ Ильи. Катя права: со своей драмой она совсем забыла друзей. – Я постараюсь завтра вырваться. Думаю после часа и до вечера.

– Отлично! – заключает Дима. – Как раз то, что нужно!

Глава 27

Потеря контроля над ситуацией. Паника. Она чёрным и едким дымом заполняла всё пространство. Заставляла фдыхание останавливаться, а сердце пропускать удары. Ком в глотке рос, превращаясь в шар, наполненный невесть откуда взявшимся страхом.

Каждая последующая стопка с горючей жидкостью давалась всё тяжелее, но рука машинально подливала добавку и опрокидывала в горло коньяк, от которого уже блевать хотелось. Желательно, вывернуть самого себя, чтобы из него не только вышел принятый алкоголь, но мысли о Назаровой. Потому что эта сука даже не собиралась выходить из его головы.

Он просчитался. Облажался. Обосрался, мать вашу! Потому что ему хотелось ещё. И ещё! И хер знает сколько ещё! Пока не растворится в ней. Пока каждый атом не станет частью её. Нежной, слабой, горячей, волнующей. Что за дьявольщина?!

Закрывал глаза, и готов был волком выть, потому что образ Миланы тут же просачивался в сознание. Податливая, хрупкая, отзывчивая… проснулся утром, когда ещё не было и пяти. Пялился на спящую девушку, как на идола. Так, словно она спустилась к нему с небес. Восьмое чудо света. Светлые волосы разметались по тёмной подушке. Полные губы приоткрыты, словно выпрашивали у него поцелуй.

До сих пор не мог поверить в то, что оказался у неё первым. Как? Как, блять, такое возможно?! А как же все те мудаки, что вечно кружат вокруг неё словно стервятниками? Мили… как ты умудрилась остаться невинной до двадцати лет? Берега себя? Для кого? Выходит… что для него?

Брюнет поддел светлую прядь и пропустил её между своими пальцами. Шёлк. Жидкое золото. До одури мягкое.

Видит бог, он проклял ту секунду, когда понял, что нужно уйти. Что нужно поднять свой зад, и свалить из этой спальни. Если он сейчас закроет глаза, то снова погрузится в сон. Если нет – то по новой протянет руки.

Нужно было уходить, пока все ещё спят. Пока никто не понял, что они натворили. Что ОН натворил. Натворил… будто это спонтанный поступок. Нет. Пиздёж. Он целенаправленно шёл к этому. Хотел. Жаждал. Знал, что это произойдёт, надави он чуть сильней. И он надавил.

Мили отправит его в чистилище, если ей придётся краснеть не только перед ним, но и перед остальными. Если кто-то узнает…

Илья осторожно выкарабкался из-под тёплого одеяла и кое-как отыскал в темноте свои боксеры. Натянул бельё на себя, и вновь посмотрел на девушку. Спит сладким сном младенца.

– Мили… – шепнул в густую тишину, и уголок губ дёрнулся в слабой улыбке. Это пиздец. Настолько масштабный, что хотелось сдохнуть. Потому что понял, наконец, что не отпустит. Что одного раза катастрофически мало. Трахнет и перегорит? Херас два… судя по состоянию и мыслям в голове: трахнули его.

Беззвучно вышел в тёмный коридор и тихо прикрыл за собой дверь. Задержал ладонь на прохладном металле и, простояв у двери несколько секунд, прокрался по ступеням вниз. Прохладный воздух вызвал мелкую дрожь. Брюнет проскользнул в гостиную в поисках своей одежды. Будто вор, стараясь не издавать ни звука, стащил с кресла свои джинсы и футболку. Оглянулся на копошения Скрипача и тихо усмехнулся. Во сне друг скинул с дивана все подушки, и теперь не мог найти себе места. Натянул штаны и бросил взгляд на второй диван. Присмотрелся. Бля…

Демьяна не было. Только скомканный плед и подмятая под плечо подушка.

Илья мысленно выругался и провёл ладонью по лицу. Растёр шею ладонью и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нырнул в футболку, натянул носки, и вышел из гостиной в прихожую. Толстовка, кроссовки и, наконец, брюнет вышел на свежий воздух. Вдохнул запах леса…

– Тоже не спится? – голос Демьяна острой щебёнкой вонзился в брюнета. Леднёв шагнул в сторону друга и взял у того протянутую на ладони зажигалку.

– А ты чего? – проигнорировал вопрос Дёмы и достал из кармана толстовки пачку сигарет. Прикурил, наполняя лёгкие горьким дымом до отказа.

– Из дома позвонили. У матери снова приступ… надо ехать.

– А отец где? – встал рядом с Демьяном. Бок о бок.

– У него переговоры. Ещё вчера свалил в Хельсинки.

– Чего тогда не едем? – взгляд в никуда. Будто проваливаясь в чёрные воды озера.

– Вас жду… – тихо хмыкнул блондин, поворачивая голову к Илье.

– А… – даже растерялся на миг. Слово истукан, вперился в Дёму виноватым взглядом…

– Я не стал пока будить Жеку. Думал, ты покурить вышел. Но нет… – уголок его губ дрогнул. – И на кухне тебя не было…

Между ними повисла звенящая тишина. Леднёв снова затянулся. Вот бы, блять, подавиться этим сраным дымом. Удавиться, чтобы больше не ощущать на себе этот взгляд, которым Дёма его наградил.

– Сейчас поедем, – надломленным голосом.

– Ты был с Миланой? Так ведь?

Бля.

Дёма больше ни о чём не спрашивал. Но его красноречивое Пиздец, говорило о многом.

Грудная клетка больно сжималась от одной мысли, что всё пошло не так. Не думать о ней не получалось. Никак! А что дальше?! Забить хер?! Сделать вид, что ничего не было?! Хотелось бы. Ведь именно так он и планировал поступить.

Только, когда в субботу вечером стал свидетелем того, как патлатый блондин привёз её домой... с трудом задушил в себе желание, вывернуть этому дятлу пальцы в обратную сторону. Сидел в тачке, почти напротив, и стиснув челюсти, наблюдал за тем, как этот мудила прикасается к ней. Протягивает к ней свои грабли. А она? Сучка.

Хвост поджала, когда увидела его. Затряслась вся, дёргано надрывая молнию на сумке в поиске ключей.

– Даже не думай, – тихий голос Демьяна вернул его тогда в реальность. Пальцы, сжавшие ручку на автомобильной двери, расслабились. – Не сходи с ума, Илюха. Тебя несёт не в том направлении. Понимаешь?

Понимает ли он? Конечно, понимает… только от этого не легче. Именно поэтому он не приехал ночевать. Поэтому остался в той квартире, где и должен был оказаться с самого начала. Поэтому бухает, как не в себя. В надежде, что всё рассосётся само собой. Идиот.

Выливает в рюмку последние капли и опрокидывает в себя. Кладёт в рот ломтик лимона и косится на загоревшийся экран телефона. Сообщение от отца.

«Не забудь. Завтра ВТОРНИК».

Забудешь тут.

…

Ревность – мерзкое чувство. Она пускает свои ядовитые корни под кожу, заставляя сомнению просочиться в кровь. Кровь разгоняет по организму сомнение, поднимая со дна подсознания неуверенность. Неуверенность в себе – разрушает. Делает слабой, раздражённой, уязвимой. Зарождает мысли, которые никогда бы не появились в её голове.

Почему он так поздно пришёл этой ночью домой? Где он был? Он был со своей Ангелиной? Как он так быстро стал значимым для неё? Необходимым, как воздух.

Мила дождалась, когда дверь напротив хлопнет, и лишь тогда её глаза сомкнулись, а сознание провалилось в сон.

Поутру Мили проснулась, кажется, раньше всех. В её голове созрел коварный план: «случайно» столкнуться с ним в коридоре. Зачем? Она понятие не имела. Необъяснимая тяга. Любопытство, в конце концов!

Мессенджеры во всю трубили, поздравляли девушку с днём рождения. Милана быстро привела себя в порядок и, закончив с утренними процедурами, и, игнорируя телефон, прислушалась к звукам за дверью. Дверной замок в очередной раз щёлкнул, и девушка подлетела с кровати. Вылетала в коридор, и тут же столкнулась с тёмными глазами.

– П-привет. – запинается. Увидев Илью, весь чётко спланированный план, даёт трещину. – Что-то ты рано.

– А сама? Уже час туда-сюда носишься… – кивает на телефон в её руке. – Ещё не все кавалеры поздравили?

Илья вновь почувствовал раздражение. Он сегодня не в духе. Хотелось сомкнуть на тонкой шейке пальцы и встряхнуть эту непутёвую. Трясти до сих пор, пока перед глазами не исчезнет то серебристое корыто и прозрачное, как капля росы, лобовое стекло.

А сейчас, чего она выперлась? Ждёт поздравлений? Хера с два.

У него с утра есть дела поважнее.

Его вопрос, как отрезвляющая пощёчина, быстро приводит Милу в чувство, выдернув из надуманных иллюзий.

Доброе утро Мили... пора вернуться в реальность. Ты для него диковинка, которой, он похоже наигрался.

– Хорошего дня. – её интонация резко изменилась, а и тонка нить оборвалась вместе со зрительным контактом. Блондинка крутанулась волчком, и направилась к лестнице.

– Стой! – Илья смотрит ей в спину. – Не хочешь прокатиться?

Зачем он ей это предложил? Наверное, для того, чтобы ни одна мразь не была рядом с ней. Эгоистично навязал своё присутствие, чтобы сегодняшний день прошёл без очередной нервотрепки, без ёбаных ребусов и тупых догадок: какой идиот хочет коснуться его «сестры»?

Глава 28

За окном, на большой скорости мелькали одиночные деревья и кустарники. В салоне тихо играла какая-то инструментальная музыка, а на заднем сидении красовался огромный букет белых роз. Сейчас у Миланы не было абсолютно никакого сомнения в том, куда они направляются.

Когда парень остановился у цветочной лавки, сердце пропустило удар. Это сюрприз? Не может быть… это точно не про Леднёва.

Но... уже через пару минут парень вышел с огромным букетом, и сгрузил его на заднее сиденье. Надежда на сюрприз лопнула, как мыльный пузырь. Ведь, если ты хочешь подарить цветы – ты даришь их незамедлительно. По-прежнему, не сказав ни слова, и до сих пор не поздравив девушку с днём рождения, Илья завёл двигатель, и они двинулись к скоростной трассе. Милана знала, куда ведёт эта дорога, поэтому не стала задавать лишних вопросов. Они ехали на кладбище.

Не было никакой обиды. Наоборот: от понимания, что Илья таким способом хочет познакомить её с мамой, в груди разливалось тепло. Не было желания говорить о чём-то или задавать вопросы. Просто сидеть рядом… этого было достаточно.

Кладбище было окутано утренней дымкой. Она расползалась вдоль жёлтой травы и сухих продрогших листьев. Вокруг стояла тишина. Почти осязаемая. Казалось, что можно было её потрогать. Как вата. Она забилась в уши, не позволяя услышать карканье заблудившихся ворон.

Илья неторопливо шагал вдоль коридора могильных плит. Хруст тонких веточек под ногами запускал лёгкую прохладу вдоль позвоночника. В одной руке брюнет держал цветы, а пальцы второй были переплетены с её пальцами. Приехав сюда, парень неожиданно взял её за руку, и повёл в нужном направлении.

Ещё несколько шагов, и Леднёв замирает напротив чёрного камня. С нодгробной плиты на них смотрела красивая женщина. Совсем молодая.

– У вас одинаковые…

– Нет, не нужно, – перебивает Милану Илья. Кладёт белые розы на мраморную плиту. – Не обязательно сейчас говорить что-то.

Брюнет прячет руки в карманы и смотрит на изображение матери. Долго. Безотрывно. На миг он сам стал похожим на камень.

Милана чувствовала его боль. Боль потери близкого человека. Она расходилась волнами, задевая её саму. Пробиралась под одежду, пуская мороз по коже.

Блондинка делает неожиданный шаг и прижимается к парню. Боится, что вот сейчас он её оттолкнёт, скажет что-то гадкое, но всё равно просовывает руки вдоль открытый полы куртки. Обнимает, сплетая пальцы рук у него на талии. Теплота мужского тела успокаивает, а терпкий запах – дурманит.