Текст книги "Кровавая весна 91-го (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Дима позвонил, как и обещал, ровно в восемнадцать сорок пять. Телефонный звонок заверещал, когда Максимов доделывал последнюю задачу по физике. Андрей сорвался со стула, бросив ручку. Бегом выскочил в холл, крикнул вышедшей следом из кухни матери:

– Это меня.

Подхватил трубку:

– Алло. Слушаю.

– Ровно в семь ноль ноль на прежнем месте, – сообщила трубка Диминым голосом

– Понял, буду как штык, – пообещал Андрей.

«Пятерка» стояла на прежнем месте. За рулем, как и в прошлый раз, сидел Максим Олегович. Справа от него Петр Климович. Дима переместился назад. Максимов сел рядом с ним.

– Едем за город. На выезде, нас будут ждать остальные ребята, – невозмутимо сообщил начальник ОУР. – Я там с ними переговорю и поедем. А ты, Андрей, запомни: во время встречи с бандитами сидишь в машине и помалкиваешь. Понадобится, позовем. Если у Черного и его братвы возникнут вопросы, отвечай кратко, по делу. Следи, что и как говоришь. Никаких оскорблений и претензий. Все вопросы будем решать мы. От тебя, повторюсь, требуется, четкие ответы по существу. Всё понял?

– Всё, – кивнул Максимов. – Не волнуйтесь, Максим Олегович, я не подведу.

Спорить он не собирался, осознавая серьезность ситуации.

– А я и не волнуюсь, – усмехнулся Пархомов. – Волноваться ты должен.

Начальник ОУР повернул ключ в замке зажигания. Мотор ожил, заворчал, и машина медленно тронулась с места, с каждым мгновением набирая ход.

На выезде из города, немного дальше указательного знака «Пореченск», у поворота, в темноте виделись очертания двух машин. Возле них стояли и прохаживались несколько фигур. Когда они подъехали поближе, свет фар выхватил синюю горбатую «волгу», оранжевый «москвич-412» и шестеро крепких мужчин, В одном Андрей узнал Веткина. Лейтенант нервно затягивался сигаретой. Стоящий рядом дядька лет пятидесяти, что-то поправлял на поясе.

– По машинам, парни, – негромко приказал Пархомов, высунувшись из окна. – Помните, как действовать?

– Помним, – серьезно ответил пожилой мужик. – Не подведем, Максим Олегович.

– Тогда за мной, – начальник ОУР закрыл окно. «Пятерка» медленно двинулась вперед. Милиционеры попрыгали в машины. Первым выдвинулся оранжевый «москвич» со старым опером,горбатая «волга» пристроилась в хвост колонны.

Опера молчали. В окне проносились деревья и темные силуэты домов. Блики от фар встречных машин высвечивали хмурый профиль Климовича, напряженную фигуру Димы, невозмутимое с холодным блеском в глазах лицо Пархомова.

«Пятерка», следом за ней «москвич» и «волга» свернули на извилистую грунтовку. Машины затрясло.

– Скоро будем, – сообщил Максим Олегович. – Едем короткой дорогой. Минут пять осталось. Во время очередного толчка Максимова кинуло на Диму. Максимов ребрами ощутил жесткие очертания кобуры под поясом Громова-старшего.

«Хоть не пустые», – мысленно порадовался он. – «Ментов тронуть не должны, но кто этих отморозков знает?».

– А почему графские развалины? – поинтересовался Андрей.

– Имение там было графа Головина, – охотно пояснил Дима. – Несколько поколений в нём прожило. Последний наследник – Михаил Головин. Кутила, повеса и азартный картёжник. В конце девятнадцатого века состояние прогулял, пропил, поместье в карты проиграл. Потом в пьяном угаре поджег свой дворец, чтобы никому не достался. Граф сгинул, а развалины – несколько обгорелых стен остались.

– Подъезжаем, – в голосе Максима Олеговича прозвучали металлические нотки.

– Они уже нас ждут, – хмуро буркнул Климович, показывая взглядом вперед.

Действительно, на поляне, впереди полуразрушенных стен, стояло несколько машин с горящими фарами: «девятка» Авто, «шестерка», уже знакомая «копейка» коротышки. Возле них маячили фигуры бандитов, больше десятка, по самым приблизительным прикидкам.

– Черный прибыл, его машина, – указал взглядом Дима, на стоявшую в стороне черную двадцать четвертую «волгу».

– Вижу, – кивнул Пархомов.

«Пятерка» притормозила и остановилась на противоположном краю поляны. За ней стали «москвич» и «волга».

– Мы выходим, ты Андрей остаешься в машине, как договорились. Если что, позовем, – распорядился Максим Олегович, поворачивая ключ. Мотор перестал гудеть, «пятерка» замерла.

Захлопали дверцы – милиционеры выходили из машин. Андрей пересел поближе к окну и приоткрыл стекло, чтобы слышать разговоры.

От «волги» отделились двое. Первым был высокий седой мужчина лет пятидесяти в темном пальто с холодными глазами душегуба, за ним следовал здоровенный бритый бугай в кожаном пиджаке и выпуклым тонким шрамом, идущим от скулы через всю щеку. От «девятки» к главарю двинулся Авто. С противоположной стороны, на полянку вышли Пархомов, Климович и примкнувший к ним Дима. Сделали пару шагов навстречу и остановились, поджидая Черного

Максимов быстро подсчитал бандитов. За «волгой» маячило двое «торпед», мощных дядек за сорок с расстегнутыми куртками. Рядом с «копейкой», «девяткой» и «шестеркой» Андрей разглядел возвышающегося над остальными гиганта, лысого, которого он уложил во дворе, с перебинтованной головой, коротышку с красным распухшим носом и глубокой ссадиной на челюсти, ещё девять рэкетиров, сгрудившихся возле автомобилей. Мелкого, уложенного в подвале, и золотозубого с простреленной ногой не было.

«Получается бандитов, вместе с главарями, семнадцать человек. Многовато», – мрачно отметил Максимов.

– Не понял, – седой в черном пальто остановился, разглядев, кто пришел к нему на встречу. – Сучонок на нас ментов навел, что ли?

– И тебе добрый вечер, Черный, – усмехнулся Максим Олегович. – Говорить будем?

– А о чем нам с тобой тереть? – усмехнулся седой. – Какие общие темы могут быть у ментов и братвы? Ваше дело – нас ловить, наше – лохов доить.

– Доить – это одно, а беспредельничать – другое, – хмыкнул Пархомов.

– Ты мне, что ли предъяву кидаешь? – удивился Черный и коротко хохотнул. – Дожил, менты на стрелки приезжают, за беспредел спрашивают. И в чем же он был?

– Вы с Владом договаривались за двадцать процентов, а потребовали тридцать, – спокойно пояснил Максим Олегович. – Хотели машину с товаром себе забрать, его на подвал кинуть, чтобы фирму на вас переписал.

– Какое тебе до всего этого дело? – прищурился седой. – Это наши барыги, и мы их стрижем. Ты же не по понятиям живешь, а по уголовному кодексу. Вот и живи по нему дальше, лови щипачей и прочих, кто тебе показатели портит.

– Кстати, насчёт уголовного кодекса, – криво усмехнулся Пархомов. – Владислав Русин написал заявление. По нему Авто и твоим бойцам корячится сто сорок восьмая статья. Причем, со всеми отягчающими обстоятельствами: вымогательство совершалось группой лиц, по предварительному сговору, с угрозой убийства и тяжких телесных. До семи лет с конфискацией имущества.

– Ты своему начальнику докладывал о заявлении? – усмехнулся бандит. – У него может быть другое мнение.

– Пока ещё нет, – хладнокровно ответил Пархомов. – Но обязательно, доложу, если не договоримся. Я бы на твоем месте на полковника Маркова сильно не рассчитывал. И на Бадри Георгадзе тоже.

– Почему это? – удивленно поднял брови Черный.

– Объясняю, – вздохнул Максим Олегович. – В городе работают важняки из Генеральной прокуратуры и столичные сыщики. Устраивать разборки с операми Владимиру Викторовичу сейчас не с руки. Они же пожаловаться московским гостям могут. Заявление кооператора имеется, показания ребята, на глазах которых творился беспредел, тоже дадут. Никуда с подводной лодки товарищ полковник не денется. Будет вынужден твою банду к ногтю прижать.

Если даже столичные гости уедут, могу к одному человеку обратиться, он у меня преподавал, а сейчас министра МВД по возникшей у нас организованной преступности лично консультирует. И полетит Владимир Викторович с насиженного места, быстрее пули.

– А что мои ребята за простреленную ногу и повреждения твоему подментованному молокососу предъявят, не боишься? – ухмыльнулся Черный.

– Заявления напишут или показания дадут? – удивился начальник ОУР. – Тогда твоему авторитету и всей вашей братве кранты настанут, сам понимать должен, что дальше будет.

Черный нахмурился.

– Короче, чего хочешь, мент?

– Чтобы ты оставил в покое Влада Русина и пацана, выгнавшего твоих отморозков, – пояснил Пархомов. – Они теперь под нашей защитой. Сунетесь – пожалеете.

– Рад, бы да не могу, – авторитет развел руками. – Сам понимать должен. Одному с рук спущу, остальные подумают, слаб Черный, ситуацию не контролирует. Морды начнут воротить, платить перестанут. Зачем мне такой геморрой нужен?

Седой помолчал пару секунд и веско добавил:

– Может мне всех вас скопом положить, да прикопать в лесочке? Пусть ищут. Как вы там у себя говорите? Нет тела – нет дела.

Над поляной опустилась напряженная тишина. Бандиты застыли, руки поползли к расстегнутым курткам и карманам, милиционеры сзади рассредоточились. Пара отошла под прикрытие машин, остальные сдвинулись поближе к деревьям. Ладони опустились на пояса, куда перекочевали «макаровы».

– Не советую, – качнул головой Пархомов. – Учти, наши коллеги, оставшиеся в городе, знают, куда мы поехали. Если с нами что-то случится, вас порвут. Сам должен понимать, что за убийство милиционеров сделают. Ты потом нигде не спрячешься, в любом уголке страны из-под земли достанут. Да и мы стоять не будем. Половину ваших гарантированно положим, а может и всех.

– Спокойно, пацаны, никого не трогаем. Пока, – выделил последнее слово Черный, и махнул рукой, успокаивая братву.

Затем снова повернулся к начальнику ОУР.

– Пацана покажи. Хочется на этого, Рэмбо, уложившего Лысого, Тему и Гнома, прострелившего ногу Бурому, посмотреть, – усмехнулся Черный. – Скажу ему пару слов.

– Андрей, подойди сюда, – попросил Максим Олегович, не отводя взгляда от авторитета.

Максимов вышел из машины, и не торопясь приблизился к переговорщикам.

– Так вот ты какой, – взгляд авторитета потяжелел. – С виду и не скажешь, что резкий – пацан малолетний.

Максимов промолчал, ожидая продолжения.

– Чего молчишь, сука⁈ – не выдержал Авто. – Думаешь, менты тебя спасут? Ошибаешься! Найдем и на куски порежем!

– Не вздумай, – холодно предупредил Пархомов. – Ты тоже не бессмертный. И твоя семья во многом замазана. Думаешь, не знаю, как вы с товаром и налогами химичите? Там статей будет как блох у Барбоски. Только попробуй что-то сделать Владу и Андрею. В лучшем случае, сядешь, в худшем, пристрелим как собаку, при задержании, за вооруженное сопротивление милиции. Одно моё слово, и по всем вашим семейным кооперативам начнут работать товарищи из ОБХСС, есть в столице пара высокопоставленных однокашников, которые мне многим обязаны. О том, что ты группировку свою подставишь, уже Черному изложил. Толстые папочки с оперативными материалами на каждого из вас у меня давно собраны. Скажите спасибо Маркову, что пока они не реализованы, но это в любой момент можно быстро исправить, только дай мне повод.

Багровый от бешенства Авто заскрежетал зубами, но поймав предостерегающий взгляд Черного, стиснул челюсти и ничего не ответил.

– Ладно, твоя взяла, – неохотно буркнул седой. – Трогать кооператора и мальчишку не буду. Своим пацанам тоже скажу, чтобы не лезли. Но если у кого-то из них крышу сорвет, я не при делах. Ребята на него сильно злые, особенно Бурый и Тема.

«Пора этому авторитету кое-что пояснить», – хмыкнул Максимов.

– Лучше бы, ты Черный с ними убедительно поговорил, – вмешался Андрей. – У меня есть ещё одна серьезная страховка. Я интервью дал одному из местных журналистов. Рассказал, как вы прессовали Влада и наезжали на моих друзей. И если, не дай бог, со мной и Русиным что-то случится, журналист свяжется с редакцией «ББС», «Таймс», «Вашингтон Пост» и другими западными изданиями в Москве. Там истории, как рэкетиры в провинциальных городах, наезжают на кооператоров не желающих платить дань, и убивают школьников, очень любят. Журналисту, кстати, дал выход на милиционеров, чтобы они дополнили моё интервью оперативными материалами и фотографиями тебя и твоей братвы. Обещаю, тронешь меня, станешь знаменитым на весь мир. Только тебе это вряд ли понравится. Наш президент и генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич очень трепетно относится к своему безупречному образу лидера прогресса и демократических преобразований. А тут в престижных западных изданиях выйдет материал о бандитах, убивающих школьников и душащих зарождающийся бизнес в стране. Товарищ Горбачев гарантированно об этом узнает одним из первых, будет очень недоволен, поручит КГБ и милиции разобраться с наглыми рэкетирами. Дальше продолжать?

– Не надо, – Черного тряхнуло, верхняя губа нервически дернулась вверх. Видимо представил себе последствия.

– Надеюсь, ты не пробуешь взять меня на понт, – прошипел он. – Иначе пожалеешь очень сильно.

– А ты попробуй меня тронуть и узнаешь, – ласково предложил Андрей. – Будешь знаменитым и узнаваемым, получишь свои пять минут славы. Но недолго, на зоне с тебя отдельно за весь этот шухер спросят, воры очень не любят такое внимание. Дела и деньги делаются в тишине.

– Кстати, о зоне, Черный, – оживился Пархомов. – Я как раз хотел рассказать об одном интересном случае в красноярской ИТК. Тебе будет интересно послушать. Давай-ка отойдем в сторонку на пару минут.

– Каком случае? – криво усмехнулся Черный.

– Ваня Малек, тебе это имя о чем-то говорит?

Черный чуть побледнел.

– Ну давай перетрем, – немного помедлив, согласился он.

Черный и начальник ОУР отошли к другому краю полянки, подальше от людей. Минуты две о чем-то тихо разговаривали. Затем вернулись.

– Черный, ты хотел Андрею что-то сказать, – вкрадчиво напомнил Максим Олегович.

– Тебя и барыгу никто не тронет, – буркнул хмурый как грозовая туча бандит. – Можешь спокойно учиться или что там ты делаешь. Лично до каждого доведу, чтобы не прыгали.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Пархомов. – Парни – по машинам.

Милиционеры расселись вавтомобили. Машины тронулись с места. Когда они растаяли в вечерней мгле, Авто повернулся к главарю.

– Мы что, это всё так оставим? Позволим барыге спрыгнуть с крючка, а малолетнему щеглу крутить пальцы веером, и рассказывать, как покалечил пацанов? – возмутился грузин.

– Действительно, Черный, непонятка выходит, – прогудел басом бугай со шрамом. – Получается, они нас уделали сегодня. Пацанов поломали, стволы забрали, нас послали. Если информация пойдет, барыги платить перестанут, разбегаться начнут. Пусть не все, но очень многие.

– Сейчас все козыри у них на руках, – хладнокровно ответил авторитет. – Пусть банкуют пока. Но мы это так не оставим. Надо некоторое время подождать, пусть всё уляжется. А потом мало ли что может произойти? Приедут залетные, натворят дел и уедут, а нам предъявить нечего, мы не при делах. Другим барыгам и малолетним дуракам – хороший урок. Многие поймут: с нами ссориться опасно, никто не спасет, достанем в любом случае. Не кипишуй Шрам, всё ништяк будет.

– Это правильно, – ухмыльнулся бугай. – За пацанов по любому ответку надо дать.

– А ты, Авто, – Черный придавил тяжелым взглядом грузина. – Попридержи свой горячий нрав. Пацана и кооператора не трогай. Когда наступит время, я все подготовлю, можешь потом лично им бошки снести. Сейчас, за километр каждого обходи. Понял?

Авто вспыхнул, хотел сказать что-то резкое, глянул на злого Черного и сдержался. Выдержал небольшую паузу, вздохнул:

– Понял.

– Вот и хорошо…

– Максим Олегович, а что это за случай в мордовской колонии, с Ваней Мальком? – поинтересовался Андрей, когда машины выехали на трассу.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – усмехнулся начальник ОУР, но чуть погодя всё же добавил:

– Ваня Малек по этапу в ИТК пришел. И сразу с Черным закусился. Парень был авторитетный, за него серьезные люди положенцу маляву прислали. Но его вроде случайно зашкварили и опустили. Весло, положенец, ничего сделать не успел, а потом уже поздно было. Подставу организовал Черный. Доказательства у кума были, но он их попридержал, затем мне передал. Я всегда с ребятами из оперчасти ГУИН контакты поддерживаю и информацию на подопечных собираю. На каждого фигуранта отдельная папочка лежит. Вот сегодня одна из них и пригодилась. Удовлетворил твоё любопытство?

– Удовлетворили, – признал Максимов.

– А теперь ты мне скажи, твоя задумка с журналистом и ББС – выдумка, или действительно такое отмочил?

– Выдумка, – ответил Андрей и широко улыбнулся. – Пока. Но может скоро стать реальностью.

* * *

Воскресенье Максимов посвятил тренировкам и учёбе. Посещение секции кикбоксинга из-за подработки и последующих событий было перенесено на будущее, но спортивную форму Максимов по-прежнему поддерживал. Воскресным утром вышел на спортивную площадку, предварительно договорившись с Вадиком. Парни пробежали двадцать кругов, проработали разные комбинации, делая упор на стопорящие удары по бицепсам, голеням и бедрам, боксерские двойки-тройки, нестандартные комбинации с применением коленей, головы, ребра ладони и пальцев. Вадим уже не удивлялся и не спрашивал, что это за техники, как на первых тренировках, а молча выполнял указания Максимова.

После спортивной площадки Андрей принял душ, позавтракал и засел за учебники – в понедельник истекал срок пари с математичкой. Закончил с алгеброй и другими уроками. В шесть часов опять провел часовую силовую тренировку, чтобы немного развеяться и продолжил занятия. Закончил он только половине девятого, когда обеспокоенные родители насильно выгнали со стола. Поужинал и лег спать.

Понедельник, традиционно выдался тяжелым. Первый урок – контрольная по физике, на втором самостоятельная по химии, потом Максимову перед всем классом пришлось выдержать настоящий экзамен от математички. Попотев под взглядами одноклассников, весь урок у доски, он всё-таки честно заработал пятерку по алгебре.

Физкультура пролетела мгновенно за игрой в футбол. На истории директриса традиционно устроила дискуссию о Сталинграде, блокаде Ленинграда, Курской дуге и других моментах Великой Отечественной, выслушивала мнения ребят, добавляла свои замечания.

Как только затрезвонил звонок, извещающий об окончании последнего урока, к Максимову бросился Хомяков.

– Ты помнишь у нас через час комсомольское собрание?

– Помню, – лаконично ответил Андрей, укладывая в портфель учебник и тетрадь.

– Не вздумай сачкануть, – предупредил комсорг. – Иначе будут проблемы с характеристикой.

– Обязательно приду, – пообещал Максимов и усмехнулся про себя.

– Вот и хорошо, – толстяк отвернулся и вслед за остальными одноклассниками двинулся к выходу.

«Только не обижайся потом», – мысленно добавил Андрей…

Дома Максимов быстро перекусил бутербродом с колбасой и чаем, расставил по местам учебники и тетради, переоделся. Взял большой кусок старой ткани, оставшийся от отреза, купленного когда-то матушкой на платье, но так и не использованного. Подошел к стоящей на подоконнике небольшой клетке. Глянул на мохнатого зверька, сосредоточенно жующего корм.

– Нам пора.

Накрыл клетку тканью и двинулся в прихожую…

В класс Максимов намерено явился с опозданием в пять минут. Из помещения раздавался голос Хомякова.

– На каникулах нам вместе с параллельным и выпускными классами тридцать первой школы предстоит экскурсия в Москву на ВДНХ. Предлагаю утвердить порядок мероприятий и назначить ответственных за поездку в каждом классе.

Андрей решительно открыл дверь. Шагнул в помещение, аккуратно придерживая рукой, накрытую тканью клетку.

Хомяков повернулся на звук и увидел Андрея. Пухлое розовощекое лицо расплылось в злорадной ухмылке и снова приняло суровое выражение.

– Воронов! Я же тебе говорил, – приходить вовремя! – холодно бросил он.

– Извините, – Андрей обернулся к присутствующим. На первой парте сидела серьезная Таня с парнем из параллельного класса. За ними две неразлучные подружки: Лена и Инга. В соседнем ряду Гринченко, трое парней и девушка из одиннадцатого «Б». Все остальные, похоже, послали комсорга в пешее эротическое путешествие.

– Почему опоздал? – недовольно буркнул нахохлившийся Хомяков.

– Так получилось, – скорбно вздохнул Максимов. – По дороге встретил товарища. Он с родителями уезжает надолго, животное обещал забрать знакомый, но его не оказалось дома, а им через полчаса выходить. Пришлось выручать друга, взять питомца на время. Домой занести не успел, опаздывал на собрание. Поэтому принес с собой.

– Животное? – на секунду оторопел комсорг. – На комсомольское собрание⁈ Ты, что совсем с ума сошел, Воронов?

– Да он совсем маленький и безобидный, вот посмотри, – Андрей поднял клетку, сунул её под нос Хомякову и жестом профессионального фокусника эффектно снял покрывало. Мохнатый толстый хомяк перестал точить зубами очередной кусочек яблока, уставился блестящими глазками-бусинками на толстую рожу комсорга. Секунду животное и Хомяков оторопело пялились друг на друга.

Из парт донеслось хихиканье. Толстенький мохнатый хомячок с набитыми кормом защечными мешочками выглядел злобной пародией на полного розовощекого комсорга.

– Вы прямо как братья-близнецы, – восхитился Максимов. – Один в один, оба упитанные и в меру воспитанные. Может вас, как в индийском кино, злые враги разлучили в младенчестве?

– Т-ты, изде-вв-аешься? – заорал и перешел на хрип налившийся краской Хомяков.

Испугавшееся животное отшатнулось, упало на спинку, обнажив беленькое мохнатое брюшко, задергало лапками и истошно с надрывом заверещало.

– Вот зачем ты так, Хомяков? – укоризненно произнес Андрей. – Напугал Толика.

Хихиканье на долю секунды стихло, и снова взорвалась волной такого громового хохота, что в классе затряслись стекла.

Хихикала, утирая выступившие из глаз слезы, Инга. Заливалась звонким задорным смехом, раскачиваясь в стороны, Лена Колокольцева. Улыбнулся, а потом захохотал всегда грустный рыжий Гринченко.

Ржал, хлопая ладонью по парте, парень из одиннадцатого «Б». Покрасневшая и выпучившая глаза Ивченко изо всех сил закрывала рот обеими ладонями, издавала глухие бессвязные звуки, пытаясь удержать рвущийся наружу смех.

– О-он ещё и То-о-о-лик, аха-ха-ха,. – заливался черноволосый парень из параллельного класса, конвульсивно дергая ногами. – Т-Тезки, твою мать!

Примечание:

ГУИН – Главное Управление Исполнения Наказаний (СССР) сейчас ФСИН