Текст книги "Ставка – жизнь и весь мир в придачу (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Олигарх из будущего. Часть 5. Ставка – жизнь и весь мир в придачу

Пролог

Прохладная сентябрьская ночь укутала мглой ещё зеленые верхушки деревьев. Выглядывающие из-под высоких заборов вторые этажи и крыши дач, принадлежавшие в разное время Сталину, Дзержинскому, Хрущеву, Брежневу уныло чернели темными провалами окон.

Чуть в стороне от легендарных домов советских руководителей, бдительно охраняемыми сотрудниками знаменитой «девятки», недалеко от Рублево-Успенского шоссе, находился ещё один особняк. Дом с огромными окнами, большой верандой, монументальными колоннами, оскалившимися фигурами сидящих львов выглядел старинным и величественным. Он был построен ещё до революции. Здание принадлежало жене Сергея Морозова, представителя знаменитой купеческой династии. После Октябрьской революции особняк стал одной из ведомственных дач. В свое время здесь жили высокопоставленные сотрудники Коминтерна, проводились различные мероприятия и встречи с «зарубежными друзьями» из коммунистических партий и левых движений. В отличие от других домов большие прямоугольные окна здания сияли теплым желтым светом, а фонари, расставленные по всей огороженной территории, окончательно развеивали ночную мглу. Теннисные корты, футбольное поле, пока ещё зеленый скверик с уютными беседками, раскладными столами и мангалом, приткнувшаяся к дому стеклянная оранжерея с карликовыми пальмами, кактусами, фикусами, разноцветными морем орхидей, азалий, камелий, разнообразных экзотических и тропических цветов поражали воображение размахом вложенных средств и нарочитой роскошью.

Простому человеку увидеть это великолепие было невозможно. Все подъезды к поселку охранялись постами с вооруженными комитетчиками, территория патрулировалась бдительными сотрудниками «Девятки». Двухметровый забор, надежно скрывал территорию особняка от посторонних взглядов. Рядом с внушительными железными воротами примостилась двухэтажная сторожка охраны. На чердаке располагался наблюдательный пункт, позволяющий обозревать окрестности. По внутренней зоне перемещалась парочка суровых крепышей в легких темных куртках, с висевшими на плечах «АКС-74-У».

На первом этаже сторожки тоже горел свет. Мужчина лет пятидесяти в двубортном темно-синем костюме устало откинулся на деревянную спинку стула и дремал, прикрыв глаза.

Пронзительная трель звонка разорвала тишину. Мужчина вздрогнул, открыл глаза, привстал, и нетерпеливо сорвал трубку с рычагов аппарата.

– Слушаю, – недовольно буркнул он в телефон.

– Товарищ полковник, докладывает капитан Строгова, – доложил бархатный женский голос. – Прохоренко провалил задание. Его подчиненные натворили дел. Когда машины сопровождения отсекли охрану Елизарова, старший лейтенант Семенов решил нехорошо пошутить. Как он сообщил, чтобы «размягчить клиента и сделать его более сговорчивым» перед беседой с руководящими товарищами. Начал намекать, что кооператора сейчас ликвидируют. А Прохоренко решил не вмешиваться, посмотреть, как кооператор будет реагировать. Досмотрелся на свою голову. Елизаров устроил настоящую бойню. Сначала изобразил сердечный приступ, когда старлей хотел оказать ему помощь, начал действовать. Вырубил Семенова, почти откусил нос и чуть не выдавил глаза Лемешову, отправил в нокаут Прохоренко. Вставил ствол в голову Малыхину, вынудил его остановиться. Потом тоже вырубил, забрал оружие и выпрыгнул из машины.

– Ой, идиоты, – простонал Семен Иванович, с размаху шлепнув по лбу рукой. – Хоть бы досье прочитали. Нашли кого ликвидацией пугать.

– Я им так и сказала, – в женском голосе появились едва заметные ехидные нотки. – Но потом. Сперва пришлось исправлять ситуацию, импровизировать. Подъехала, изобразила случайного человека, предложила подбросить на машине. Он что-то заподозрил и отказался, был готов в любой момент скрыться. Пришлось применить спецсредство.

– Какое? – отрывисто бросил Семен Иванович. – Знаю я наши спецсредства. Он там не загнётся, случайно?

– Не должен, – успокоили на том конце провода. – Я в него иглу влепила с препаратом КА-115–81. Состав парализующих ингредиентов разработан лучшими специалистами двенадцатой лаборатории Института Спецтехнологий. Они ещё с Майрановским начинали. Пациент моментально получает временный паралич конечностей и отрубается на несколько часов. Средство сотни раз успешно применялось, зафиксированы только два летальных исхода, вызванных критическими болезнями сердца и сосудов головного мозга. В остальных случаях, никаких особых проблем не было. Сейчас Елизаров спит у меня в машине. Здоровый бугай оказался, чуть не надорвалась, пока перетаскивала.

– Что с Потапенко и его группой? – поинтересовался полковник.

– У всех четырех сотрясения, – доложила собеседница. – У Семенова выбиты два зуба и сломана челюсть. Лемешову наполовину откусили нос, перебили переносицу, чуть не выдавили глаза. Он смотреть толком не может, больно и слезы текут. Ещё и обосрался, как пацан. Малыхину голову разбили. Ребята из сопровождения их в ведомственную клинику доставили. Что с Елизаровым делать? К вам везти, как договаривались? Так он ещёчасов пять в отрубе будет, минимум. Антидот применять рекомендуется только в крайних случаях, возможны проблемы со здоровьем.

Семен Иванович задумчиво почесал подбородок и уточнил:

– Ты с ним одна?

– Никак нет, товарищ полковник, ещё трое сотрудников из второй машины сопровождения.

– Выберите какое-то место, чтобы не привлекать внимание и ждите моего звонка, – распорядился полковник. – Я проконсультируюсь с товарищами, хотевшими увидеть Елизарова и дам инструкции, что делать дальше.

– Будет сделано, товарищ полковник, – по-военному отрапортовала капитан.

– Действуй, Света, – улыбнулся Семен Иванович. – В очередной раз объявляю тебе благодарность. В который раз вытаскиваешь ситуацию.

– Стараюсь, товарищ полковник.

Мужчина положил трубку на рычаг телефона. Неторопливо поднялся, вышел из помещения. Стоявший недалеко от входа в домик крепкий парень подхватил ремень «АКС» и подтянулся, но полковник его проигнорировал, направившись к входу в особняк.

Семен Иванович легко забежал на ступеньки, открыл массивную дверь, вошел в холл. Быстро сбросил обувь, надел на ноги тапочки с полки у входа и двинулся вперед. Толстый ковер в коридоре гасил звук шагов, поэтому к большому залу, из которого раздавались голоса, полковник подошел бесшумно.

Выдохнул, собираясь с духом, резко открыл дверь в гостиную и решительно шагнул вперед. Голоса замолкли. Четверо сидящих у большого накрытого стол развернулись к нему.

– Что там полковник, Елизарова привезли? – барственно поинтересовался мужичина лет пятидесяти пяти. Болезненно худой, с костистым лицом, тонкий хрящеватый нос, длинные нескладные руки, выпирающий кадык на цыплячьей шее – внешне он производил комичное впечатление. Даже хорошо пошитый костюм цвета стали с жемчужным блеском не мог исправить положение. Но умные и злые глаза, настороженно смотрящие из-под косматых седых бровей, напрочь отбивали желание шутить о внешности.

– Нет, – чуть помедлив, ответил Семен Иванович.

– Почему? – хладнокровно уточнил тощий.

– Владимир Петрович, можно с вами наедине пообщаться? – полковник многозначительно указал глазами в сторону выхода.

– Здесь пусть рассказывает, – тяжело бросил толстяк с тяжелым бульдожьим лицом. – Тут все свои, сколько лет друг друга знаем.

– Согласен с Виктором Александровичем, мы тоже хотим послушать, что там с этим Елизаровым, – включился в разговор плотный крупный мужик с начинающей седеть, пепельной шевелюрой в сиреневой рубашке с ослабленным узлом галстука и расстегнутым воротничком.

– Поддерживаю, – поддакнул четвертый, мелкий с невыразительным лицом профессионального шпика, способного раствориться в любой толпе. Роскошный двубортный костюм цвета морской волны и кожаные итальянские туфли ручной работы в отличие от серой внешности сразу привлекали внимание, подчеркивая высокий статус владельца.

– У меня от присутствующих товарищей тайн нет, – заявил Владимир Петрович. – Все люди не простые, проверенные, занимают ответственные посты, допущены к секретам государственной важности, подписки давали. Дело с Елизаровым каждого из нас касается. Говори прямо, что произошло.

Семен Иванович несколькими скупыми фразами обрисовал ситуацию. По мере его повествования лица присутствующих мрачнели.

– У меня просто слов нет, – с окаменевшим лицом процедил Владимир Петрович, когда полковник закончил. – Это же надо, даже такое простое поручение твои дуболомы запороли. Было сказано, привезти Елизарова для разговора, действовать аккуратно, человек не простой. Какого черта, его запугивать начали?

– Старший лейтенант напортачил, – пожал плечами полковник. – Он этих «новых хозяев жизни» ненавидит. А тут такой случай представился над кооператором поглумиться. Прохоренко, как я понял, сначала промолчал, смотрел реакцию Елизарова, а потом исправлять ошибку было уже поздно, под раздачу попал.

– Что это за Рембо такой недоделанный, Елизаров? – раздраженно буркнул толстяк. – Ладно, наших пацанов отлупил. Они ещё щенки зеленые, хоть мой Виталик рукопашкой с лучшими инструкторами несколько лет занимался. И, честно говоря, за дело вломил. Я своему ещё добавил, чтобы в следующий раз не жопой, а головой думал. Но чтобы четырех офицеров ПГУ уложить, отобрать оружие и сбежать, такого я даже представить себе не могу.

– Елизаров – очень опасный тип, – пояснил Семен Иванович. – Два раза привлекался к уголовной ответственности. Воровство и хулиганство. В третий раз грабеж не доказали. Рос во дворах со шпаной, дрался с детства. Несколько лет назад неожиданно увлекся боксом. По имеющимся сведениям в ринге на равных стоит с мастерами, некоторых даже переигрывает в спаррингах. И он не один с вашими пацанами бодался. Ещё водитель был, десантник, тяжеловес, мастер спорта по самбо, детина, ростом за метр девяносто и весом далеко за сотню кэгэ. Неудивительно, что они вдвоем легко вздули троих детишек. В случае с нашими сотрудниками, как я понял, сыграл фактор неожиданности. Елизаров сымитировал сердечный приступ, неожиданно локтем вырубил Семенова, затем укусил за нос и надавил на глаза Лемешову, а потом отправил его в грогги, сломав переносицу. Дальше все было проще, нокаутировал старшего группы, забрал ствол, заставил шофера остановиться, а потом вырубил.

– Что делать будем? – толстяк перевел взгляд на Владимира Петровича. – Я так понимаю, поговорить с ним мы сейчас не сможем? Ожидать несколько часов пока он проснется, глупо. Мы все люди занятые, у каждого много дел.

– Похоже, да, – мрачно подтвердил хозяин. – Мне Бобков звонил. Очень злой был. Ему уже сообщили. С нами не ссорился, выражения выбирал, но выразил недовольство нарушенными договоренностями и попросил отпустить директора «Ники» как можно быстрее. Добавил, что если к утру его не увидят, друзья Елизарова дадут большую пресс-конференцию, в том числе международным СМИ. Расскажут свою версию о кровавом КГБ и о конфликте с нашими детишками. Представляете, какой скандал начнётся⁈ Как я понял, у них ещё и возможности выхода на телевидение есть. Причем не только на наше.

– А ты что ответил? – помрачневший крупный седой мужчина резко дернул вниз расслабленный узел галстука и шумно выдохнул.

– Что я мог ответить, Борис Алексеевич? – пожал плечами тощий. – К тому времени информацией, что там произошло, не владел. Сказал, договоренностей не нарушали, возможно, кто-то из наших захотел с ним поговорить. Пообещал разобраться. Если кооператор у нас, отпустим.

– Так что, переговорить с ним сейчас никак? – уточнил мелкий в костюме цвета морской волны.

– Никак Николай Игнатьевич, – подтвердил полковник. – Агент «Леди» вырубила его спецсредством – иглой с парализующим и усыпляющим препаратом, в грудь влепила. Антидот, чтобы быстро привести в чувство, есть. Но специалисты рекомендуют его использование только в самых крайних случаях. Имеется вероятность серьезных последствий вплоть до летального исхода. Мы же не будем так рисковать?

– Не будем, – чуть помедлив, недовольно буркнул Владимир Петрович. – Только конфликта с Бобковым нам сейчас не хватает для полного счастья. Если бы вопрос с Елизаровым стоял остро, можно бы было наплевать на его оскорбленные чувства. Вероятность международного скандала намного хуже. Сами знаете, как Михаил Сергеевич к этому относится. Если есть хоть малейшая вероятность, что мы не сможем его предотвратить, такого развития событий следует избегать. Засветка для нас смерти подобна. После неё нам даже сельмагом в глухой деревне управлять не доверят. Если начнут копать глубоко, представляете, дальнейшие последствия? Это в Союзе мы можем всё, или почти все. А над иностранными СМИ контроля не имеем. Зато они могут повлиять на самого. Мы же хотели с кооператором договориться, как сказать, подстраховаться и предложить выгодные проекты, от которого ни один нормальный бизнесмен не откажется. Сейчас это будет сделать сложнее. Думаю, после всего произошедшего, Елизаров будет очень зол. И неважно, что он скажет. Наше предложение воспримет за слабость, может попытаться сесть на голову. В любой момент может сделать пакость. Уголовники – люди злопамятные и мстительные.Тем более мы все вопросы легко порешаем и без него. Придется обойтись без подстраховки, после всего произошедшего, она невозможна. Пока невозможна. Пусть пройдет время, он успокоится, придет в себя, а там решим, стоит ли что-то делать дальше.

– Думаешь, он не захочет отомстить? – Борис Алексеевич прищурился, задумчиво рассматривая лицо хозяина.

– На данном этапе это исключено, – твердо ответил Владимир Петрович. – Елизаров, кто угодно, но не дурак. Уверен, Филипп Денисович аккуратно объяснил, с кем он имеет дело. И ничего непоправимого пока не произошло. Наоборот, можно так вывернуть, что кругом виноватым будет кооператор. Кстати, задание тебе, Семен Иванович. Налицо нападение на сотрудников Комитета и нанесение телесных повреждений, как минимум, легких и средней тяжести. Подготовь свою версию произошедшего, дискредитирующую Елизарова. До поры до времени, её придержим.

– Сделаю, – кивнул Семен Иванович.

– Бобков на своей должности не вечен, – продолжил Владимир Петрович. – Если возникнет необходимость, компромат применим.

– А сейчас, что с ним делать будем? Перевяжем атласной ленточкой и доставим обратно? – язвительно поинтересовался мужчина с незапоминающимся лицом.

– Именно, – усмехнулся тощий. – Только ленточкой перевязывать не будем. Сделаем проще. Семен Иванович, дашь команду своим людям, пусть Елизарова перевезут на конспиративную квартиру. Ту, которую ты можешь, без относительной опаски, засветить. Дождутся, пока он придет в себя, дадут краткие пояснения, самыми общими словами без конкретики, чтобы не оставалось неясностей, извинятся за Семенова и отвезут домой. Пока действуем так, дальше – видно будет.

– Может ему в качестве извинений деньжат подкинуть? – задумчиво почесал щеку Борис Алексеевич.

– Не стоит, – усмехнулся хозяин особняка. – Елизаров – официальный долларовый миллионер. На «чайке» раскатывает, несколько крупных кооперативов. Деньгами его не удивишь. И это, как любой презент, может быть расценено как наша слабость. Обойдется.

– Как скажешь, Владимир Петрович, – плотный седой мужчина развел руками. – Тебе виднее.

– Семен Иванович, всё понял? – повернулся хозяин к полковнику. – Выполняй. И проследи, чтобы Елизарова доставили домой в целости и сохранности. Нам лишняя головная боль не нужна.

– Сделаю, Владимир Петрович, – кивнул полковник.

Примечания:

«Девятка» – Девятое управление КГБ, занимавшееся охраной руководителей КПСС и правительства СССР. В том числе, охраной государственных дач, Кремля и других важных объектов. Дачные особняки партии в Подмосковье охраняли непосредственно сотрудники седьмого отдела «девятки».

Глава 1

Первым признаком выплывающего из темных глубин забытья сознания, стала боль, раскаленной иглой терзающая каждую клеточку головы и волнами расходящаяся по телу. Ощущение было такое, будто меня пытали, и каждый приступ, вызывал рефлекторное содрогание. Сквозь закрытые веки проникали светлые кляксы солнечных лучей, заставляя непроизвольно морщиться.

– Можешь не притворяться, – рядом раздался насмешливый голос со знакомыми бархатными нотками. – Я же вижу, ресницы дрожат, значит пришел в себя.

Раскаленная игла снова пронзила голову, я застонал, и медленно открыл глаза. Увидел белоснежный, выкрашенный эмалью, потолок, перевел глаза вниз. Полюбовался на голые ноги и наполовину сползший с правой ступни носок. Отметил: кроме носков на тушке присутствуют трусы и майка. Уже вычищенные и отглаженные брюки, куртка и поло висят на спинке стула справа от кровати.

– Разговаривать можешь? – поинтересовался тот же голос. Я скосил глаза налево. Ближе к изголовью сидела эффектная брюнетка, уложившая меня выстрелом из пистолета. Красивая дама – белоснежная кожа, казалось, светилась изнутри, точеные губки, накрашенные яркой красной помадой, змеились насмешливой улыбкой, в карих глазах, аккуратно подведенными тонкими стрелками, сверкала неприкрытая ирония.

– Мы в раю или в аду? – хрипло поинтересовался я у незнакомки. – Судя по тому, что ты тут присутствуешь, скорее всего, второе. Тогда не понимаю, где кипящие котлы и черти с вилами? Или ты их тоже завалила?

Брюнетка улыбнулась еще шире, подняла холеные маленькие ладошки. На ухоженных ноготках кроваво-алыми капельками сверкнул лак. Женщина трижды громко хлопнула.

– Браво, – карие глаза незнакомки довольно сверкнули. – Держишься молодцом. Никаких жалоб и нытья, ещё и шутить пытаешься.

– Стараюсь, – выдавил я, и схватился за голову. Раскаленная игла в голове снова кольнула и заставила страдальчески скривиться.

– Башка болит? – в голосе женщины прозвучали нотки сочувствия.

– Конечно, болит, – буркнул я. – Наверно при падении стукнулся на асфальт.

– Нет, – успокоила брюнетка. – Последствия использования препарата.

– Какого ещё препарата? – проскрипел я, держась за лоб уже обеими руками. Голова разрывалась на части от адской боли.

– Сказать название? – незнакомка иронично подняла бровку. – КА-115–81. Тебе о чём-то это говорит?

– Нёт, – выдавил я. – По-человечески поясни. Помню, ты достала пистолет с глушителем, выстрелила, попала в грудь. Конечности похолодели, думал, уже концы отдаю. Вырубился, и очнулся сейчас на этой кровати. Что это было?

– Правильно, выстрелила, – подтвердила брюнетка. – Только пистолет был специальный – пневматический. Стреляет иглами с парализующим и отрубающим препаратом, разработанным в лаборатории КГБ. То, что ты принял за глушитель – насадка с иглой. Препарат состоит из нескольких миллиграммов различных компонентов. Слабый раствор яда кураре, опиаты, парочка засекреченных элементов. Все в микроскопических количествах, чтобы избежать летального исхода и тяжких последствий. Точная дозировка зависит от веса, высчитываемого по специальной формуле. Я подобрала специально под тебя. Как только игла воткнулась в грудь, препарат моментально разнесся по кровотоку, вызвал временный паралич конечностей, и через три-четыре секунды потерю сознания на несколько часов. А голова у тебя раскалывается от побочного эффекта, вызванного его применением.

В горле начало печь.

– Воды дай, – хрипло попросил у брюнетки.

– Только не дергайся, – попросила мадам. – В соседней комнате ещё двое сотрудников находятся на всякий случай. Больно ты прыткий оказался. Команда поступила дать необходимые пояснения и отвезти, куда скажешь. Так что потерпи немного, скоро будешь дома.

– Не врешь?

– Зачем мне врать? – пожала плечами женщина. – Смысла нет.

– А обещать меня шлепнуть, а потом отвезти домой смысл есть? – я обессилено откинулся на подушку. – Как то это всё глупо выглядит.

– Согласна, – усмехнулась женщина – Со стороны – глупо. Давай, сейчас попьешь водички, примешь таблетку от головной боли, потом я отвечу на твои вопросы.

– Какую таблетку? – напрягся я. – Ничего принимать не буду.

– Как хочешь, – иронично хмыкнула женщина. – Вольному воля.

Она повернулась к двери и крикнула:

– Виктор, воды принеси.

Через несколько секунд дверь в спальню распахнулась. В комнату зашёл хмурый крепкий мужик лет сорока, в расстегнутом пиджаке. Рубашка опоясана ремнем вертикальной оперативной кобуры. При движении, из распахнувшейся полы выглянула рукоять «ТТ». Мужчина настороженно покосился на меня и протянул брюнетке стакан воды.

– Не мне, – женщина указала глазами на мою тушку, обессилено растекшуюся по кровати. – Ему.

– Уверена? – буркнул мужчина. – Он буйный.

– Уверена, – в голосе женщины зазвенели стальные нотки. – Ничего не будет.

Я привстал, взял протянутый стакан, осторожно попробовал воду. Прохладная, освежающая минералка, явно достали из холодильника. Жадно отхлебнул, потом ещё раз. Стало немного легче, раскаленная игла терзающая голову, немного утихла.

Отдал стакан мужику. Он сразу вышел в коридор, и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Жду ответа на свои вопросы, – напомнил я.

– Отвечаю, – улыбнулась брюнетка. – Что касается произошедшего. «Шлепнуть» тебя пообещал старший лейтенант Семенов. Он ненавидит «барыг», к которым относит кооператоров. Была там какая-то темная история, то ли девушку у него увели, то ли сама к кооператору ушла. Семенов своих пылких чувств к «бизнесменам» никогда не скрывал. Все сослуживцы об этом знали. Ошибка майора Прохоренко заключалась в том, что он решил посмотреть, как ты отреагируешь. Заодно, позволить Семенову немного тебя припугнуть, чтобы на встрече с важными людьми был более покладистым.

– Когда они успели об этом так подробно поведать? – я язвительно ухмыльнулся. – Когда уходил, все присутствующие были не в том состоянии, чтобы внятно изложить произошедшее. Некоторое время им было не до рассказов.

Женщина молча встала, подошла к окну и рывком отдернула штору. Серый предрассветный сумрак пронизывали алые всполохи зари. Где-то далеко, в начинающей светлеть линии горизонта виднелся нежно-красный диск поднимающегося солнца.

– Половина седьмого утра, – прокомментировала брюнетка. – Прохоренко и его подчиненных давно привели в чувство и отвезли в ведомственную больницу. Естественно, они всё рассказали в подробностях. Если бы ты несколько минут подождал, майор бы отдернул Семенова и прекратил этот цирк. Не успел. Ты больно шустрым и резким оказался.

– Ты ещё скажи, сам виноват, – криво усмехнулся я. – Избил работников Комитета за невинные шуточки.

– Зачем? – усмехнулась сотрудница КГБ. – Знать, что это не всерьез, ты не мог. Я бы в такой ситуации поступила так же.

– И на этом спасибо, – я скопировал ироничный тон женщины – Кто эти важные люди, и чего от меня хотели?

– Отцы избитых тобой парней, – охотно пояснила брюнетка. – Они, после ознакомления с ситуацией, ещё своим чадам дополнительно добавили. Просили передать тебе извинения за инцидент. Пострадавшему старику в любом случае будет оказана помощь на самом высшем уровне. По их просьбе к лечению и наблюдению за больным подключился профессор Одинцов, лучший специалист института Сеченова по сложным переломам и хирургии катастроф. Так что все с дедом всё будет нормально. Даже материальную компенсацию за своих придурков выплатят.

– Как к тебе обращаться? – поинтересовался я. – А то неудобно получается, ты меня знаешь, я тебя – нет.

– Можешь называть Леди, – женщина чуть улыбнулась уголками губ. – Этого достаточно.

– Скажи-ка мне уважаемая Леди, какого черта, я понадобился этим высокопоставленным товарищам? Я ведь уже ясно всё изложил товарищам милиционерам.

– В подробности меня никто не посвящает, я – птица невысокого полета, – пояснила брюнетка. – В общих чертах, насколько я знаю, почитали досье, впечатлились успехами в бизнесе. Захотели познакомиться лично и сделать эксклюзивное предложение. Насчёт деталей не в курсе.

– Что от меня требовалось за эксклюзивное предложение? Душу продать? – я даже не скрывал иронию в голосе. – Случайно не знаешь?

– Случайно знаю, – улыбка брюнетки плавно перетекла в хищный оскал. – Просили передать, если поменяешь показания, свои и своего охранника, уговоришь это сделать девушку, которая с тобою была, откроются такие финансовые возможности и перспективы, что нынешний бизнес покажется детской игрой в песочнице.

– Для этого не обязательно присылать церберов, – скривился я. – Думаю, у высокопоставленных товарищей достаточные возможности, чтобы найти телефоны моего офиса и договориться о встрече. Насчёт изменения показаний, исключено. Денег у меня достаточно, зачем брать грех на душу? Девушка, тем более менять показания не будет. Не такой она человек. Даже обращаться к ней по этому поводу не стану. Наоборот, полностью одобряю и поддерживаю её решение.

– Как скажешь, – Леди скорчила недовольную гримаску. – Ладно, без ваших показаний порешают. Есть ещё одна просьба, дополнительная.

Игла в голове снова кольнула, я поморщился и потер ладонью лоб:

– Говори.

С лица брюнетки пропала улыбка, она прищурилась, изучая мое лицо.

– Держать язык за зубами, – после небольшой паузы заявила оперативница. – Не нужно бегать, жаловаться, устраивать пресс-конференции, давать интервью.

Я помолчал.

– После выхода из больницы Ивану Сергеевичу организуют путевку в хороший санаторий для реабилитации и восстановления, квартиру поменяют, из однокомнатной, в которой он сейчас живет, на двухкомнатную. Денег дадут. Произошедшее уже не изменишь, но для старика сделают всё, чтобы загладить свою вину, – голос брюнетки звучал холодно и отстранено. Она просто озвучивала то, что её попросили передать.

– Оболтусов, сбивших старика, накажут, – заверила оперативница. – Отцы – люди солидные, на высоких должностях. Великовозрастные балбесы уже своё получили, и ещё получат.

Я задумался. Идеалистом перестал быть давно. Ещё со времен студенческой молодости понял: людей не переделаешь, на всех уродов кулаков не хватит, а жизнь несправедлива. Но с годами осознал ещё одну истину – жить надо по совести и не совершать поступков, за которые потом будет очень стыдно. Репутацию строить долго, а потерять можно в один миг. Лизоблюдов не уважают, лгунам не верят, подонков ненавидят и опасаются…

Брюнетка терпеливо ждала ответа.

– Передай высокопоставленным товарищам, я согласен. Раздувать историю не буду. Но при одном условии. Они не вписываются за своих сынков, как суд решит, так и будет. Договорились? – я внимательно наблюдал за реакцией оперативницы. Интересно, что она ответит. Если сразу согласится, значит точно развод. Высокопоставленные папаши, не вмешивающиеся в судебный процесс, чтобы спасти сыночков-мажоров – это даже на анекдот не тянет. Небольшая проверка на вшивость, заодно посмотрим, за кого меня держат.

– Я не уполномочена принимать такие решения, – медленно ответила женщина. Лицо брюнетки осталось бесстрастным, но на долю секунды в глазах промелькнул довольный огонек.

– Но думаю, договориться в принципе можно, – с таким же невозмутимым лицом добавила она. – Условие передам, как только ответ будет, ты о нём сразу узнаешь.

«Похоже, меня хотят тупо развести. Чтобы я не поднимал скандала, молчал, а папашки вопросы со следствием и судом решат», – мысленно сделал заметку я. – «Формально будут чистыми. Суд так решил, они не при делах. А потом, Бобков может уйти в отставку, и со мной будет легче расправиться. Ладно, подожду официального ответа от папаш, а там будет видно. Но готовиться к возможным проблемам, начну прямо сейчас. Предупрежден, значит, вооружен».

– У тебя ещё вопросы есть? – брюнетка подняла тонкое запястье и бросила демонстративный взгляд на маленький золотой циферблат часиков. – Если нет, давай мы тебя отвезем домой, или куда скажешь.

– Пока нет, – хмыкнул я. – Поехали.

– Одевайся, – Леди указала глазами на брюки и куртку, висящие на стуле. – Не будем терять времени.

Я медленно сполз с кровати,медленно встал, помогая себе руками. Накатившая слабость, заставила ноги дрогнуть, я пошатнулся и уцепился руками за спинку кровати. Леди, чуть отошла в сторону и невозмутимо наблюдала, не делая попытки приблизиться и помочь. Опасается, не хочет подставляться. Опытная, стерва.

– Это скоро пройдет, – обнадежила она. – Через часик будет полегче. Полежи в горячей ванне, сходи в сауну, остатки токсинов с потом выйдут. Рекомендую дома принять таблетку цитрамона или аспирина, позволит уменьшить головную боль.

– Разберусь, – буркнул я.

Через десяток секунд полегчало. Встал, взял со стула брюки. Одевался медленно, под присмотром оперативницы, по-прежнему держащейся на расстоянии.

Застегнул дрожащими пальцами змейку на куртке и выпрямился.

– Я готов. Пошли.

* * *

Обратно ехали на темно-синей «шестерке» Леди. За рулем оперативница, рядом с нею усадили меня, сзади – Виктор и ещё один мордоворот, бдительно следящие, чтобы ничего не отмочил. Дороги в такое время были ещё относительно пустыми, и до моего дома добрались за сорок минут. Машина заехала в соседний дворик и остановилась.

– Извини, к подъезду подвозить не будем, там слишком людно, – брюнетка криво усмехнулась. – Сам увидишь. Пару шагов до своего жилья придется преодолеть ножкам. Поговорю с начальством и передам ответ. Всего хорошего.

– К сожалению, нее могу пожелать вам того же, мадам, – я издевательски ухмыльнулся в ответ. – Надеюсь всех вас потерять и никогда не найти, а все произошедшее забыть как кошмарный сон.

– Иди уже, – легонько подтолкнула в спину женщина.

В моем дворе стояла знакомая бежевая «девятка» Вовы, недалеко притулился «нисса» с окнами, занавешенными шторками, рядом с ним красная «восьмерка», из автомобильного парка нашей охраны. Здоровяк Артём нервно курил, усевшись на капот «восьмерки», рядом с ним стоял мрачный Иван. В машине я опознал парочку охранников из службы безопасности «Ники», в «девятке» дремал Вова с огромным бугаем – Васей, главным охранником наших корпоративов и торжественных мероприятий.

Первым меня увидел Артем. Замер на долю секунды, изумленно ругнулся, отбросил в сторону сигарету и радостно завопил на весь двор:

– Михаил Дмитриевич! Парни, шеф вернулся!

Иван и Артём рванулись ко мне. Водитель распахнул объятья, вспомнил о субординации, смутился, протянул лопатообразную ладонь.

– Шеф, родной, всю ночь на ушах стоим. Ашот Ервандович и Сергей Петрович всех подняли, – смущенно пробасил Иван. – До сих пор сидят в офисе, вместе с Александром Анатольевичем, Олегом Владимировичем и остальными. Мы уже готовились такого шухера навести.

Железная рука стиснула мою ладонь.

– Аккуратнее, руку сломаешь, – поморщился я.