Текст книги "Бросок Саламандры"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Вы и про это знаете? – удивленно спросил Прохазка.

– Знать обо всем – моя обязанность, – скромно обронил Кларк, затем достал деньги и отсчитал продавцу положенную сумму, не забыв о чаевых. – Теперь я уйду, а вы пока постойте тут, чтобы не знали, в какую сторону я направился.

– Неужели вы думаете, что мы вас выдадим, сэр? – обиделся Прохазка.

– Нет, вы отличные ребята, но если вас будут пытать… – Кларк не договорил и, коротко кивнув, вышел в торговый зал.

Из сумрачных глубин склада все еще доносились всхлипы кладовщика, на летном поле ревели стартующие шаттлы, а Шлоссер, Прохазка и продавец Фред стояли на месте, боясь сделать хоть один шаг.

– Пытать, какой ужас, – произнес Фред и закрыл лицо руками.

– Зачем мы в это вляпались, – еле слышно проговорил Шлоссер, – зачем? – В его голосе слышались обида и отчаяние.

40

Профессор Джордж Пулитцер вошел в свой кабинет и плотно притворил дверь. Затем снял халат, перчатки и дурацкую белую шапочку, за которую все сотрудники исследовательского центра негласно называли его Пончиком, улегся на старый кожаный диван и с наслаждением вытянулся, давая отдых натруженным членам.

Сегодня был нелегкий день, а дававшая сбои аппаратура вела себя просто по-свински. Тем не менее группе сотрудников Пулитцера удалось обработать более пяти сотен пробирок. Теперь их поместили в изотермический циклоинкубатор, и оставалось только ждать, когда в них зародится жизнь.

Это была уже пятьдесят девятая попытка сотрудников исследовательского центра вывести человеческую особь, которая станет промежуточным звеном между обычными людьми и сото.

Колония Зоны Сото все больше напоминала готовую взорваться бомбу, и политическое руководство Федерального союза предпринимало множество попыток сделать из обитателей Зоны лояльных граждан Федерации. Однако это плохо получалось, и временами на планетах Сото вспыхивали мятежи.

Пока выступления были не слишком бурными, их просто подавляли силами армейских гарнизонов, но однажды на планетах Равскир и Ольден волнения переросли в тотальную войну против федеральных войск.

Злобная решимость, с какой сото сражались против войск, была необъяснима. В бой шли мужчины, женщины, старики и дети – все, кто мог держать оружие.

Однако Федерация была сильна и за свою историю сталкивалась с куда более мощным противником.

Захлебнувшись собственной кровью, сото были вынуждены прекратить войну и вернуться к мирной жизни. Тем не менее было ясно, что мира между людьми и сото уже не будет. Следовало либо готовиться к полному уничтожению сото, либо придумывать что-то такое, что сняло бы напряжение между ними и породившей их цивилизацией.

Поиском этого средства мира как раз и занимались профессор Пулитцер и коллектив его исследовательского центра.

Суть идеи Пулитцера заключалась в том, чтобы люди и сото могли вступать в брак и рожать детей. Пока что такие союзы ни к чему не приводили. Теоретически ничто не мешало паре заиметь ребенка, но на практике случаев беременности в смешанных браках не наблюдалось.

Поначалу Пулитцер доказал возможность рождения детей, зачав их в пробирке. Однако получившиеся метисы не решали проблемы, к тому же они, подрастая, превращались в довольно замкнутых, злобных и бесплодных субъектов.

Многие противники Пулитцера объясняли неудачи отсутствием во время зачатия элемента любви и радости, но профессор и сам понимал, что люди из пробирки – это не совсем то, что нужно.

И тогда он решил создать человеческое существо, которое могло бы быть своим и для людей, и для сото. И хотя такого существа еще не существовало, профессор уже придумал ему имя – Миротворец.

Это была нелегкая задача, и пока у Пулитцера получались все те же бесплодные метисы.

В дверь постучали.

– Пожалуйста, входите, – разрешил профессор. Дверь отворилась, и в кабинет вошел заместитель Пулитцера доктор Эрнст Холидей.

– Надеюсь, вы извините меня, Эрнст, но у меня нет сил даже встать с дивана.

– Конечно, лежите, Джордж, о чем речь. Я знаю, что вы сегодня совершили трудовой подвиг.

– Да, я надеюсь, что хоть один из пяти сотен образцов окажется долгожданным Миротворцем.

Холидей присел на стул и, немного помолчав, сказал:

– А если не выйдет и в этот раз?

– Что значит не выйдет, Эрнст? – Профессор опустил ноги на пол и сел. – Что за пораженческие настроения?

– Я это к тому говорю, профессор, что, может быть, прав тот колдун с Маттияра?

– А что может умного сказать этот дикарь? Рассуждения о духах нам не помогут…

– Это так, – вздохнул Холидей, – но ведь мы исчерпали все возможности. Исследования говорят о том, что мы и сото – одни и те же существа, и тем не менее мы разные, а искусственно рожденные метисы неполноценны.

– К чему вы клоните, Эрнст? – сердито спросил Пулитцер. От его вялости не осталось и следа.

– Я хочу напомнить вам объяснения колдуна. Он сказал, что сото – это те же люди, только с «подсами».

– С чем?

– С «подсами» – с подселенцами.

– Вы мне эту пропаганду, пожалуйста, не читайте, дорогой Эрнст. Откуда ваш колдун может знать это? Почему, вскрывая тела сото, мы ни разу не видели никаких «подсов»?

– «Подсы» существуют в другом спектре восприятия.

– Да где вы нахватались этого бреда?! – вскипел Пулитцер.

– Вот. – Холидей достал из кармана книжку небольшого формата и прочитал название: – «Невидимый мир и его законы».

– Кто автор этой дребедени?! – не успокаивался Пулитцер.

– Николо Коперник.

– Моя бы воля, я бы таких вот очернителей науки вешал или вообще сжигал на костре.

– О, профессор, кто знает, может быть, мы с вами попали бы на костер первыми.

Пулитцер промолчал. Он тяжело поднялся с дивана, подошел к рабочему столу и оперся на него руками. Эрнст Холидей злил его. И тем сильнее, чем больше в его словах было правды. Пулитцер давно уже прятался от самого себя, стараясь не думать о том, что его путь может оказаться тупиковым.

– Расскажите лучше, к каким выводам пришли наши геронтологи. Что, действительно этот старик прожил двести лет?

– Да, ему даже чуть-чуть больше. Он рассказал, что его дед был одним из тех, кто первым посетил Маттияр. Сказал, что именно с тех, кто вернулся с этой планеты, и пошли первые сото.

– А сколько же лет прожил его дедушка, небось тысячу? – с едкой ухмылкой спросил профессор.

– Колдун сказал, триста семьдесят. А его отец не дожил и до трех сотен – был слаб здоровьем и много болел.

Холидей замолчал. Молчал и Пулитцер. Однако Эрнст мог поклясться, что слышит, как в голове профессора ворочаются тяжелые мысли.

– Ну и что? – с вызовом произнес Пулитцер. – Будем охотиться за «подсами»? А как мы их увидим? И что нам это даст, в конце концов?

– Колдун говорил, что с «подсами» можно договориться. Они оставят сото, и те станут обычными людьми.

Холидей ожидал от профессора новой вспышки гнева, но тот, выпив залпом целый стакан воды, довольно спокойно сказал:

– Если в академии узнают, что мы работаем с колдунами, места академика мне не видать никогда.

– Так ли уж важно для вас это место?

– Важно или нет, теперь я уже и сам не знаю. Просто последние несколько лет академическая мантия манила меня. Представляете, какой поднимется шум, когда мы опубликуем результаты наших исследований, основанных на информации, полученной от колдуна.

– Ну и что! Вспомните реакцию на заявление Зигмунда Ленца, что люди произошли от кишечных паразитов. Его объявили едва ли не преступником, но потом теория Ленца сбросила с постамента теорию Дарвина и встала на ее место. Теперь она будет стоять там, пока ее не сбросит очередной безумец.

– Ваши слова – это не слова серьезного ученого, Эрнст.

– Знаю, профессор, но это всего лишь рассуждения. Итак, что мы будем делать?

– Делать? – Пулитцер на секунду задумался. – А не могли бы вы, Эрнст, – заговорил он, – пригласить сюда этого мудреца с Маттияра? Любопытно было бы с ним побеседовать.

– Конечно, профессор, – согласился Холидей и, улыбнувшись, добавил: – Но вы рискуете академической мантией.

Однако Пулитцер не принял шутки и совершенно серьезно заметил:

– Я собираюсь с ним только побеседовать. Только беседа, и ничего более.

41

К удивлению профессора, мудрец с Маттияра оказался не заросшим седыми космами старцем, а, напротив, производил впечатление светского человека. Он выглядел лет на шестьдесят и носил небольшую бородку.

Пулитцер даже невольно ощупал свой подбородок. Не так давно у него была точно такая же, но он ее сбрил.

– Здравствуйте, мистер…

– Камингс, – подсказал мудрец.

– Прошу садиться, мистер Камингс, – несколько смущенно предложил профессор.

Осанка Камингса, его дорогие часы, костюм и штиблеты никак не вязались с тем образом, какой рисовал себе Пулитцер.

«Ну, я тебе задам, Эрнст…» – мысленно пригрозил он Холидею, полагая, что уж тот-то мог бы его предупредить. Однако на лице Холидея, сидевшего неподалеку, тоже отражалось крайнее удивление.

– Я вовсе не ставил целью так поразить вас, джентльмены, – словно прочитав мысли профессора, сказал Камингс. – Я всего лишь зашел в один из ваших магазинов и потом посетил парикмахера… Может быть, не стоило.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешил заверить гостя Пулитцер. – Просто этот костюм сидит на вас так, будто вы носили его всегда. И ваша речь…

– А что с моей речью? Какой-нибудь акцент?

– Да нет никакого акцента, просто мне и в голову не могло прийти, что человек из космической глуши может разговаривать, как…

– Как кто? – спросил гость, слегка наклоняясь вперед.

– В прошлый раз, когда мы с вами виделись, – вступил в разговор Эрнст Холидей, – вы выглядели по-другому.

– Это неудивительно, мистер Холидей, в прошлый раз я был домашний, такой, каким привык быть у себя на Маттияре. А теперь я немного обвык, адаптировался к вашей психологической среде, ведь вокруг меня только люди с докторскими степенями – не меньше.

Профессор и Холидей переглянулись.

– И потом, эта обстановка жилищ… – Камингс плавно обвел руками кабинет Пулитцера, и, словно от легкого прикосновения, подвешенный к потолку фарфоровый болванчик закачался. – Одним словом, мне у вас нравится.

– Ну что же, это существенно облегчает нашу задачу, а то я было подумал, что придется объясняться с вами через переводчика или вовсе, – профессор нервно хохотнул, – разными жестами… Итак, сколько вам лет, мистер Камингс?

– Двести четыре.

– А по внешнему виду не скажешь.

– На Маттияре здоровый климат. К тому же я много бываю на воздухе.

– Понятно… – Профессор немного волновался и не знал, куда девать руки. Наконец он сцепил их на коленях, и это позволило ему собраться. – А что вам известно о «подсах», мистер Камингс, и в частности о том, что они проживают внутри людей-сото?

– Они не люди-сото. Они – сото просто, – поправил профессора гость.

– А в чем разница? – удивился Пулитцер.

– Человек – это состояние души, и сото – это тоже состояние души. Поэтому есть люди и есть сото…

– А вот это интересное наблюдение, – заметил Пулитцер и многозначительно поднял вверх палец. – Эрнст, вы записываете?

– На диктофон, профессор.

– Хорошо! – кивнул Пулитцер. – Продолжайте, мистер Камингс, прошу вас. Расскажите о «подсах».

– «Подсы» – хозяева Маттияра. Они там живут.

– Это правда, что они невидимы?

– На Маттияре их увидит каждый, но здесь… – Камингс огляделся, словно проверяя, есть ли в кабинете «подсы», – здесь их не увидеть.

– Так, понятно, – кивнул Пулитцер. – А откуда взялись сото? Как они появились в аномальной Зоне?

– О, это случилось очень давно, еще в те времена, когда Зона Сото называлась квадрат «СК003847 – 5936». Четыре последние цифры говорили о том, что это совершенно бесперспективный район. Позже ему нашли применение и начали свозить туда людей, инфицированных толедской лихорадкой. Там были целые города смертников, людей, которым оставалось жить года два, не больше. Поначалу эти люди освоили три планеты, потом еще несколько; хотя лихорадка продолжала косить колонистов, их количество пополнялось карантинными баржами. В те времена толедская лихорадка была необычайно сильна.

– Вы описываете это так, будто сами были тому свидетелем, – заметил Пулитцер.

– Конечно, ведь я храню память моего деда. – На мгновение глаза Камингса подернулись туманом поднявшихся из прошлого воспоминаний, но он тряхнул головой и вернулся к повествованию: – Мой дед тоже сильно болел, и жить ему оставалось самое большее год, спасло его лишь то, что он отправился на Маттияр. Их было три тысячи, тех, кто высадился на планету, чтобы организовать новую колонию для зараженных лихорадкой. К вечеру первого же дня их осталось около четырехсот человек – остальные умерли в страшных мучениях. Те, кто уцелел, были очень напуганы и улетели обратно.

– А как же ваш дед? Он тоже улетел? – уточнил профессор.

– Нет, он и еще несколько человек остались.

– Почему же они не покинули Маттияр?

– «Подсы» разрешили им остаться, – просто ответил Камингс, поигрывая массивной золотой печаткой.

Такое объяснение показалось Пулитцеру небесспорным, однако он хотел услышать продолжение.

– Итак, мистер Камингс, люди покинули планету, и что было дальше?

– Это были уже не люди. «Подсы» изгнали из них лихорадку и улетели с Маттияра внутри этих людей, сделав их сото.

– А почему же «подсы» убили остальных? Почему не всех превратили в сото?

– Они пытались, – грустно произнес Камингс, – но у них поначалу ничего не получалось. А когда наконец они научились изгонять лихорадку, в живых оставалось только четыре сотни прибывших…

– Ну хорошо, мистер Камингс, допустим, посетив Маттияр, эти люди превратились в сото, а как стали сото остальные, если я не ошибаюсь, около миллиарда инфицированных?

– О, для «подсов» это не проблема, всего за один час они могут сделать миллион копий.

– То есть они быстро размножаются? – уточнил Пулитцер, с трудом удерживаясь в системе простых объяснений, какими пользовался Камингс.

– Нет, они не размножаются в том смысле, в котором это понятно нам, людям. Они просто копируют самих себя.

– Не могу сказать, что я с этим согласен, мистер Камингс, – солидно произнес Пулитцер, пожевав губами.

– «Подсы» ни у кого не спрашивают согласия.

– Я не с «подсами» не согласен, мистер Камингс, я не согласен с тем, как вы это преподносите. Вы несете чушь.

– Но ведь вы сами просили меня рассказать, – удивился гость.

– Ну, это, конечно, так, но дело в том… – Профессор замолчал, до него вдруг дошло, что это он говорит бессмыслицу.

Из далекого-далекого детства всплыла фраза его мудрого отца: «Не ходи учиться, Джордж, пока не поймешь, что это тебе действительно необходимо. Помни, образованный дурак во сто крат опасней неученого».

Почему-то Пулитцер принял эту фразу на свой счет, и ему неожиданно стало стыдно. Стыдно за то, что мечтал о звании академика, за интриги против коллег и за скрытое неуважение к тем, кто стоял по рангу ниже его.

– Если вы плохо себя чувствуете, мы можем продолжить в следующий раз, – учтиво предложил мистер Камингс. – Я еще пробуду здесь какое-то время.

– Да, пожалуй, так мы и сделаем, – поспешно согласился Пулитцер. – Так и сделаем…

42

Настоящий лесной воздух с запахами трав и цветов пахнул в лицо Кларку, едва он вошел в купе первого класса. Это были лучшие места, которые могла предоставить компания «Спейс-эйр басе».

– Садитесь сюда, сэр, это место еще не выкуплено, – сказала бортпроводница, одаривая Кларка ни к чему не обязывающей профессиональной улыбкой. – После старта мы с вами пройдем в кассу, и вы оплатите билет. А пока располагайтесь. Багаж, я так понимаю, вы уже сдали?

– Нет, к сожалению, мой багаж потерялся на одном из рейсов «Аэрмайн». – Чтобы вызвать доверие, Кларк специально назвал компанию-конкурента. – Теперь путешествую налегке.

– О, у них такое случается! – с готовностью подтвердила бортпроводница. – У нас – никогда!

Произнеся эти слова, девушка воинственно мотнула головой, и Кларк попятился, опасаясь, что она его боднет. Однако все обошлось, и стюардесса покинула купе, оставив Кларка в одиночестве.

Он прошел ближе к иллюминатору и сел на широкий роскошный диван, который теперь считался его местом. Напротив, через стол, находился точно такой же, только немного другого цвета.

«Надеюсь, мой сосед не окажется занудой», – подумал Кларк и глубоко вздохнул.

Пока все шло нормально, но лайнер находился в порту, и основания для беспокойства оставались.

Неожиданно дверь резко распахнулась, и на пороге появилась соседка по купе. Это была женщина лет тридцати, с могучими плечами и настороженным, изучающим взглядом.

– Добрый день, мисс, – улыбнулся Кларк, пока что не решив, повезло ему с попутчиком или нет.

– Здравствуйте, – без особой радости ответила соседка, вошла в купе и притворила за собой дверь. Затем она бросила на свой диван большую дамскую сумку и, протянув Кларку руку, представилась: – Джейн Остер.

Кларк учтиво поднялся и пожал даме руку.

– Билл Кастеллано, – представился он именем, написанным на одной из его кредиток.

– Сразу расставим все точки над «i», мистер Кастеллано, – не выпуская руку Кларка, произнесла мисс Остер. – Так получилось, что именно вы попались мне в попутчики. И то, что мы разного пола, еще ничего не значит.

– Согласен.

– А раз согласны, то попрошу без слюнявых специфических улыбочек и масленых глазок.

– Договорились, – серьезно кивнул Кларк.

– Тогда все в порядке, Билл.

Мисс Остер разжала свою клешню, и Кларк почувствовал, что его кисть немного побаливает.

Соседка сняла замшевую куртку и осталась в спортивной майке, только подчеркивающей ее физическую мощь.

В это время шаттл слегка качнулся, и Кларк понял, что они выруливают на взлетную полосу.

– Играете в шахматы, Билл? – спросила соседка, садясь к столу напротив Кларка.

– Так, самую малость, едва умею двигать фигуры, – соврал Кларк. Ему не хотелось быть слишком заметным и оставлять за собой шлейф пристрастий и привычек. Такие вещи хорошо запоминались свидетелями.

«Ах да, вспомнила, он любит играть в шахматы!» – примерно таким могло быть заявление бортпроводницы, той самой, которая бодалась головой.

– Тогда, может быть, карты? – предложила соседка.

– Тоже – совсем немного.

В этот момент рев двигателей стал нарастать, и лайнер, ускоряясь, покатился по взлетной полосе.

За окном замелькали постройки порта, ожидавшие на стоянках суда и грузовики с тяжелыми цистернами и шарнирными манипуляторами. Все это теперь проносилось мимо и пропадало где-то позади, среди множества других эпизодов из прошлого.

Кларк смотрел в окно, и ему казалось, что с разгоняющимся шаттлом ускорялось и само время.

Лайнер легко оторвался от земли и, задрав нос, начал набирать высоту.

– Обожаю взлет, – сказала мисс Остер. – С детства люблю эти ощущения.

– Я тоже, – признался Кларк. – Это потом полет становится долгим и нудным, а тут ты чувствуешь всю мощь двигателей, вибрацию корпуса.

– О, да вы поэт, мистер Кастеллано. Интересно, чем зарабатываете себе на жизнь?

– Предоставляю даме первой рассказать о себе.

– Пожалуйста, хотя и не признаю всех этих – «только после вас», «пожалуйте ручку». Разницы нет никакой – мужчина ты или женщина. Так вот, я работаю частным детективом. Мой профиль – выколачивание алиментов из злостных неплательщиков.

– И у вас это получается, в этом я нисколько не сомневаюсь.

– Получается, и хорошо получается. – Мисс Остер самодовольно усмехнулась. – За прошлый год я добыла бедным сироткам столько денег, что моих процентов хватило, чтобы построить небольшой домик на двенадцать комнат.

Шаттл вздрогнул еще раз и, пробив облачный слой, оказался в освещенном солнечным светом пространстве.

– А тут вечное утро! – сказал Кларк.

– Нет, вы определенно поэт, мистер Кастеллано.

– Да не поэт я. Я инженер и работаю в расчетном отделе.

– А-а, понятно, – закивала мисс Остер, – всякие там иксы, нолики.

– Вроде того.

В этот момент в дверь тихо постучали.

– Наверное, это ко мне, – сказал Кларк. – Входите, пожалуйста!

Дверь в купе открылась, и показалась бортпроводница, с которой Кларк разговаривал некоторое время назад.

– Ну вот, мистер, теперь я могу вам помочь, – сказала она.

Кларк поднялся со своего места и, пообещав соседке скоро вернуться, вышел.

– Нет, ну это ж надо! – Мисс Остер развела руками и хлопнула себя по коленям. – И когда они успели снюхаться? – «Теперь я могу вам помочь», – произнесла она, передразнивая стюардессу, и, вздохнув, добавила: – Помощница.

43

Всю дорогу до кассовой комнаты бортпроводница не переставала улыбаться Кларку. Она, казалось, хотела заговорить с ним, но вместо этого опускала глаза и смущенно улыбалась.

Такое изменение в поведении девушки удивило Кларка, но он не подал виду.

Наконец они пришли в кассовую комнату, и уже другая девушка, блондинка с круглыми румяными щечками, предложила Кларку присесть, а сама занялась оформлением билета.

Вскоре принтер отстучал положенные буквы, и блондинка, внимательно посмотрев на Кларка, произнесла:

– С вас тысяча триста сорок два кредита, сэр.

– Можно заплатить наличными?

– Нет, сэр, мы принимаем только карточки.

– Отлично, – согласился Кларк, выудил из кармана первую попавшуюся кредитку и протянул ее розовощекой блондинке.

Девушка впилась глазами в имя владельца, а бортпроводница, сопровождавшая Кларка до кассы, даже изогнулась дугой, глядя через плечо своей коллеги.

– У-у, так вы не Линкольн Морфино? – разочарованно протянули обе девушки.

– Увы, – развел руками Кларк, поняв, что его принимали за другого.

– Надо же, а ведь так похож, – сказала розовощекая, вставляя карточку в гнездо. Она нажала кнопку, но перевод денег не состоялся. Девушка повторила операцию еще раз, но снова безрезультатно. – Эй, мистер, – сказала она, – здесь написано, что счет заблокирован.

«А вот это уже неприятно», – подумал Кларк, однако широко улыбнулся и сказал:

– Что ж, такое случается. Тогда попробуйте вот эту. – И он вручил блондинке вторую карточку.

Девушка приняла ее и вставила в гнездо, а первую вернула Кларку.

Однако вторая карточка тоже не сработала, и та же надпись возвестила о том, что и этот счет заблокирован.

– Нет, ну надо же, какое невезение! – воскликнул Кларк, понимая, что его положение становится все более опасным. На борту каждого шаттла находился как минимум один сотрудник безопасности, и если его вызовут, то придется либо сдаваться полиции, либо захватывать лайнер и угонять его неизвестно куда.

Кларк чувствовал, что обе девушки уже его боятся и наверняка подумывают, не нажать ли кнопку тревоги. А если они это сделают, обратного хода уже не будет.

– Вспомнил! – воскликнул Кларк, изображая на лице безграничную радость. – У меня же есть еще одна карточка, и она наверняка сработает!

С этими словами он достал свой последний шанс и передал его в руки настороженной блондинки.

– Ну хорошо, сэр, – после некоторого колебания согласилась она и вставила в гнездо карточку на имя Билла Кастеллано.

– Вот и отлично, – сказал Кларк, забирая назад вторую, давшую осечку карту. – А эти я потом сам выброшу.

– Как хотите, сэр, но я не могу больше с вами разговаривать! Не имею права! – чуть не плача, воскликнула блондинка, вскочила со стула и отбежала поближе к своей коллеге.

– Да в чем дело, девушка?! – спросил Кларк и снова улыбнулся, хотя его спина взмокла от пота.

– По инструкции мы должны вызвать сотрудника службы безопасности. У вас не сработала уже третья карточка! – строго произнесла вторая бортпроводница, которая еще недавно была с ним так предупредительна.

Кларк заметил, как эта тварь уже положила палец на кнопку, расположенную на стене.

– Стоп! – сказал он и поднял обе руки вверх, словно сдаваясь. – Стоп! Если ты нажмешь кнопку, то будет скандал, потому что вы незаслуженно обвиняете пассажира первого класса. Это вам с рук не сойдет, поскольку на этой карточке есть деньги.

– Ну как же есть, когда нет – вон же написано: «Счет заблокирован».

– Дави, Мэгги! Дави! – взвизгнула блондинка, готовая упасть в обморок.

– Не дави, Мэгги, я вспомнил, что там на экране должно всплывать еще одно окошко – «Дополнения».

Мэгги, не отрывая пальца от зловредной кнопки, нагнулась над монитором и кивнула:

– Да, есть такое окошко. И что теперь?

– Теперь введи туда шесть цифр: двадцать четыре пятьдесят семь двенадцать.

– Двадцать… четыре, пять… десят семь и еще что?

– И двенадцать, – напомнил Кларк.

– И двенадцать, – повторила Мэгги, стуча по клавишам согнутым пальцем. Заполнив окошко, она нажала клавишу «перевод», и на ее лице отразилось удивление. – Поздравляю вас, мистер, все получилось.

– Уф, – облегченно выдохнул Кларк. Он совсем забыл, что для активизации счетов, не работавших долгое время, требовалось добавить пароль.

– Ну что, все в порядке? Теперь я не безбилетный «заяц»?

– Конечно, сэр, теперь все в полном порядке, – заверила его Мэгги, возвращая кредитку.

– Ну, тогда я пошел, – сказал Кларк, но не успел он подняться на ноги, как в его затылок уткнулся ствол пистолета.

– Нет, парень, никуда ты не пойдешь, – произнес чей-то неприятный голос. – Доставай все из карманов и медленно клади на стол. И «пушку» свою тоже, ведь она у тебя наверняка есть.

– Конечно, есть, – ответил Кларк и добавил, обращаясь к стюардессам: – Вы бы пошли погуляли, девочки, а то дядям поговорить нужно.

– Ты чего тут раскомандовался?! – возмутился стоящий позади субъект.

Однако девушкам не нужно было повторять дважды – они выскочили из помещения. Только Мэгги, обернувшись, на прощание крикнула:

– У него три карточки на разное имя, Поль!

– Разберемся, – ответил тот, и Эдди отметил, что голос молодца подрагивает.

Тем не менее он выложил на стол пистолет, кредитные карточки и наличные деньги.

– Все? – спросил Поль.

– Все.

– Тогда вставай, только осторожно. И руки за голову.

Кларк поднялся, и секьюрити быстро его общупал. Ничего не найдя, он отвел Кларка к стене, а сам вернулся к столу, продолжая держать задержанного под прицелом.

– Кто ты такой? – спросил Поль, взяв пистолет Кларка: – Что-то мне не приходилось раньше видеть такие «пушки». Где купил?

– Такие вещи не продаются. Мне выдали его на службе. Я работаю на правительство.

– Ну конечно, – ухмыльнулся Поль, – супершпион, да?

– Если ты не будешь дергаться, я достану из ботинка удостоверение.

– Удостоверение? И какое же удостоверение?

– Ну так мне его достать?

Поль немного подумал, потом все-таки решился:

– Доставай, но только медленно и чтобы я видел твои руки.

– Нет проблем.

Кларк сел на пол, снял ботинок, достал удостоверение и перепрятал его в карман.

– Эй, ты же сказал, что покажешь его мне.

– Минуту терпения, Поль. Сейчас я обуюсь и представлюсь тебе официально…

– Ну, ты артист, – произнес охранник, в его голосе слышалось напряжение. Переступая с ноги на ногу, он крепко держал пистолет, опасаясь, что Кларк выкинет какой-нибудь фокус. – Учти, артист, выстрелить я успею.

– Все, Поль, больше я не буду испытывать твое терпение, – сказал Кларк, стараясь быть спокойным. – Смотри: теперь я показываю удостоверение – вот оно. Я Билл Кастеллано, сотрудник Управления специальных операций. – Кларк вытянул руку с удостоверением, чтобы охраннику лучше было его видно. – Ну что, достаточно?

– Нет, недостаточно, ты закрыл пальцем номер.

– Это мое право. Я не обязан показывать тебе номер, к тому же это секретная информация. Ты должен видеть только вензель департамента и две красных полосы.

– Две красных полосы… Таких удостоверений я не знаю, – не сдавался Поль. – Есть только одна полоса – у ПАСЕК.

– Правильно. – Кларк продолжал говорить спокойным голосом школьного наставника. – Правильно, Поль, одна полоса означает допуск высшей категории, а две полосы…

– Еще больший допуск? – попытался предположить охранник.

– Ну вот, кажется, разобрались, – вздохнул Кларк.

Поль опустил пистолет, но убирать его в кобуру не спешил. Тем не менее он не стал мешать Кларку, когда тот подошел к столу, чтобы забрать свое оружие, документы и деньги.

– Вот и все, дружище, – подвел итог Кларк. – Постарайся, чтобы твои девчонки ни о чем не болтали. Ну, и с тобой, разумеется, у нас не было никакой встречи.

Посчитав, что таким образом инцидент исчерпан, он вернулся в свою каюту.

– О, мистер Кастеллано! – воскликнула мисс Остер и развела руки, словно собираясь сграбастать Кларка. – А мне тут стюардесса такое про вас наговорила.

– Могу себе представить, – сказал Кларк и, сев на свое место, устало вздохнул. – И что же она наговорила?

– Сказала, что вас арестовали.

– Почти что так, мисс Остер, но, к счастью, позже разобрались.

– Ну и хорошо. А то я думала, что ошиблась в вас. Вы показались мне порядочным человеком, совсем не тот типаж, с которыми я обычно имею дело.

– О да, с алиментами у меня все в порядке.

Они помолчали, затем мисс Остер задала вопрос, который, по всей видимости, не давал ей покоя:

– А вы женаты, Билл?

– Можно сказать, обручен.

– Обручен? Ну, это, по теперешним понятиям, совершенно ничего не значит, – махнула рукой мисс Остер.

– Да-да, конечно, – немного рассеянно ответил Кларк, думая совсем о другом.

Его интересовало, кто контролировал расконсервацию счетов – Шеридан или Йорк. И кто из них дал добро на его отстрел.

«Лучше бы это был Шеридан», – думал Кларк. Представлять своим врагом генерала Йорка ему не хотелось.

К тому же Йорк знал об Эдварде Кларке практически все. Он мог предугадать, куда пойдет Кларк и что он станет делать в минуту опасности. В войне против генерала Йорка у Кларка было мало шансов.