Текст книги "Тени войны"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Капитан Летнер рассчитал предположительное направление движения противника, который пытался уйти в населенные туземцами горные районы. Необходимо было не допустить этого, и четыре группы коммандос готовили противнику "мешок", в который его и подгоняли.

Не обнаруживая никаких признаков усталости, сержант-инструктор Гаминда первым бежал по тропе, протоптанной отрядом диверсантов. Внезапно он остановился как вкопанный. За ним остановились и остальные тридцать восемь человек. Гаминда присел на корточки перед едва заметной, чуть толще волоса, натянутой проволокой. Несколько выверенных движений, и отряд снова двинулся вперед.

Уже начало темнеть, когда отделение Радецкого, используя для сокрытия следов огромное поваленное дерево, ушло с тропы. Пройдя за своим отрядом параллельным курсом еще полкилометра, отделение Радецкого снова приблизилось к тропе и заняло позиции. Остальные два отделения еще через полкилометра развернулись и начали обходной маневр.

Остановившись за сотню метров от засады, Гаминда поднес к забралу шлема перчатку с переговорным устройством и доложил:

– Сэр, впереди нас ждет засада...

– Ты уверен в этом, Гаминда? – спросил по переговорному устройству капитан Летнер.

– Да, сэр, на сто процентов.

– Минутку... Я свяжусь с наблюдателем... Тернер, Тернер!

– Да, сэр, я слушаю...

– Тернер, у нас есть подозрения, что противник остановился. Что скажешь?

– Нет, сэр, мои приборы показывают, что он движется. Хотя, конечно, после того, как они накрыли на холме Кленси Стаута, точного направления я вам сообщить не могу. Но они движутся, сэр. Это абсолютно точно...

– Эй, Гаминда... Слышал?

– Сэр, это трюк... Часть из них движется, а часть сидит в засаде. Летнер колебался. Ему не хотелось отказываться от уже завершенной в его воображении операции. Он так старался загнать отряд диверсантов в "мешок", что не в силах был осознать, что необходимо изменить планы.

– Ладно, Гаминда, сделаем так. Движение продолжаем, но тебя пускаем вперед. Если ты что-нибудь действительно обнаружишь – дашь знать...

Гаминда неодобрительно покачал в темноте головой, но ответил:

– Да, сэр... – и растворился во мраке, полагаясь на свои ощущения и показания датчиков.

Гаминда шел очень медленно, замирая после каждого шага и прислушиваясь, пока сверхчувствительный микрофон не уловил дыхание человека и не усилил в наушниках удары его сердца.

Гаминда остановился и, обострив свои чувства, отчетливо различил силуэт со светящимися контурами. До него было метров семь. Гаминда медленно снял с пояса нож. Нажатием кнопки активизировал режущую кромку и, сделав короткий замах, метнул оружие в темноту.

Радецкий успел почувствовать только сильное жжение в груди и некоторое сожаление, оттого что доспехи оказались столь непрочны.

Когда сержант, ломая кусты, с торчащей в груди рукояткой ножа упал на спину, капрал Солонин, молниеносно сдернув чеку, бросил на тропу осветительную гранату и, поднявшись во весь рост, открыл огонь из своего МS-400.

Вспыхнувший в ночи факел на миг ослепил Гаминду, и он прыгнул в сторону, выбрав направление интуитивно, Затем он вскочил и, низко пригибаясь, побежал к своим людям, чтобы организовать грамотный отход, но когда с левого фланга вспыхнули еще несколько факелов и начали валиться, как срезанные бензопилой, средних размеров деревья, он понял, что нужно уносить ноги.

Гаминда, подняв забрало своего шлема, шел по лесу рядом с капитаном Летнером.

– Ничего тут страшного нет, сэр. Война есть война. Да, на этот раз мы просчитались, но у нас еще будет случай поквитаться с ними.

Он и капитан – вот все, что осталось от их отряда. Летнер был, в отличие от сержанта-инструктора, совсем плох. Шлем капитан потерял, на рассеченном ухе запеклась кровь, и он заметно прихрамывал при ходьбе. Серая офицерская кираса была покрыта сетью мелких трещин, а плечевой щиток выглядел как мочало.

– Зря я не послушал тебя, Гаминда...

– Не стоит винить себя, сэр... Просто эта неудача была записана в наших с вами судьбах. Мы должны были пройти через это, и мы прошли...

За этой беседой они вышли на середину поляны, и через минуту, пригибая воздушными струями верхушки деревьев, появился транспорт, а еще через минуту Гаминда уже спал внутри его, убаюканный гудением двигателей.

Чем реже становился лес, тем тревожнее было на душе у Алекса. Он понимал, что все силы коммандос теперь брошены на уничтожение его отряда, после того как десантники показали, насколько они опасны. Очевидным было то, что противник

ожидает от Алекса сложных перемещений с целью сбить с толку преследователей и даже изменения маршрута, но Алекс решил быть нелогичным и повел отряд не только не меняя направления, но и по редколесью, где их уж точно не ждали. Постоянное напряжение и жесточайшая концентрация сил и воли не позволяли солдатам любоваться прекрасной природой, во многом родственной земной. Лес изобиловал разноцветными птицами – большими и маленькими, летающими и прыгающими. Возле болот кишели змеи, зеленые, лимонные и полосатые. Они были далеко не мирного, нрава и при случае вцеплялись в бронированные краги десантников. Дважды змеи кусали десантников во время сна, но универсальная сыворотка, которую они не забыли прихватить с собой, делала чудеса, и пострадавшие отделались легким испугом.

В болотистом редколесье стали попадаться на деревьях огромные, диаметром до четырех метров, круглые гнезда из веток, скрепленных илом. Они казались заброшенными, но по ночам возле них было слышно хлопанье исполинских крыльев.

Только один раз, днем, десантники увидели метрах в трехстах от себя гигантского монстра с перепончатыми крыльями, который принес в свое гнездо что-то вроде дикой коровы. Показавшиеся из гнезда зазубренные клювы детенышей монстра выхватили у родителя добычу и принялись шумно ее делить. Вскоре после этого десантники достигли окраины леса и, замаскировавшись под раскидистыми тропическими травами, до темноты устроили привал.

С окраины леса хорошо просматривались находившиеся в пяти километрах от десантников горы, но до них надо было идти по совершенно плоской каменистой равнине.

Как стемнело, первым выдвинулось отделение Шалимова. Разойдясь на пятьдесят метров друг от друга, десантники с наплечными ракетными комплексами заняли позиции, намереваясь прикрыть остальных в случае налета с воздуха или появления бронетехники. Когда все благополучно прошли открытое место, по долине с запозданием ударила система залпового огня. Поняв, что противник ускользает и огонь надо скорректировать, в долину выскочили две разведывательные бронемашины. Красные трассы от их пулеметов полетели в сторону гор. Огненными шарами из расположения отделения Шалимова взлетели ракеты, и бронемашины одна за другой превратились в чадящие костры.

Атака началась, когда уже было светло. Неожиданно находившиеся в семидесяти метрах впереди нагромождения валунов подернулись дымкой, и из-под оптической маскировочной сети проявились коммандос.

Они открыли шквальный огонь из лучевых винтовок. Десантники были прижаты к земле и не могли воспользоваться своими громоздкими МS-400. Отвечали лишь несколько МS-23. Пока огонь велся далеко впереди, но Алекс понимал, что появление коммандос в ущелье – дело времени. Не успел он это подумать, как послышался гул, в ущелье ворвалась четверка "ребусов" и, рискуя задеть за стены, на бешеной скорости промчалась над вжавшимися в камень десантниками.

Секунды шли, вокруг стонали раненые. Алекс принял решение и, включив разрядку своих энергонакопителей, одним прыжком отлетел к стене. Из-за выступа, за которым прятался, он выставил ствол МS-400 и, наведя его по датчику, дал длинную очередь по коммандос.

Несколько стрелков отлетели в стороны, теряя куски кордопластика своей брони. Алекс переключил оружие на режим "гранатомет" и выпустил пять дымовых гранат. И, как оказалось, вовремя. Послышался сначала гул возвращающихся "ребусов", а потом и визг их плазменных пушек. "Ребусы" пронеслись над облаками дыма, ведя беспорядочный огонь, и сбросили несколько легких бомб. Ущелье многократно повторило эхо взрывов.

– Шалимов!.. Флойд!.. Есть кто живой, ответьте!..

– Здесь я, Гаусс!.. Со мной пять человек, больше никого не видно... Две бомбы легли прямо среди наших...

– Где вы, ребята?..

– Мы у противоположной стены... Нас за дымом не видно... Лейтенант, здесь есть подъем наверх.

Пока дым рассеивался, Алекс с шестью десантниками выбрались из ущелья и, прячась между частыми известняковыми столбами, уходили прочь от места боя. Вид у оставшихся в живых солдат был неважный. У доспехов не хватало броневых пластин и

наколенников, со шлемов были сбиты осколками бомб датчики. МS-400 остался только у Алекса. У троих сохранились МS-23, а остальные располагали только сержантскими автоматическими "грау".

– Гаусс, наша карта цела?

– Да, лейтенант, в целости и сохранности.

– Тогда давай определимся, где здесь люди. Какая-нибудь деревня или еще что

нибудь.

– Вообще-то мы уже на территории, обозначенной на карте как заселенная.

– Тогда давайте все вон под тот козырек... Там и с воздуха не заметят, и склон оттуда просматривается как на ладони. Нам нужно прийти в себя, а потом двинемся дальше.

В развороченном взрывами ущелье солдаты в серых кордопластиковых доспехах подтаскивали тела диверсантов и грузили их во вместительный транспортный модуль.

– Сэр, они не все здесь. Похоже, нескольким все же удалось уйти.

– Почему ты так думаешь, Гаминда?

– Здесь нет их командира.

– Почему ты так решил, они ведь все без знаков различия?..

– О, сэр, поверьте мне, его бы я узнал.

– Если это так, они продолжают двигаться в места обитания туземцев. Тебе не кажется, Гаминда, что они пользуются подробной картой?

– Да, сэр, кажется. Они очень уверенно передвигались в джунглях и по дороге в горы ни разу не сбились с пути.

– Как бы там ни было, придется разбираться во всем. Как ты думаешь, сколько их осталось?

– Не больше десятка, сэр.

– Бери взвод и покончи с ними.

– Мне хватит десяти человек. На горной тропе от взвода толку мало.

– Делай как считаешь нужным. Можно даже задействовать воздушную поддержку. "Ребусы" к нашим услугам.

– Да ну их, эти услуги. Лучше мы обойдемся без них. Из пяти человек, что мы потеряли, двое пали от пушек "ребусов".

– Но ведь им мешал дым... Ну ладно. Удачи, Гаминда. С нетерпением буду ждать твоих сообщений.

С этими словами капитан Летнер прошел по трапу на борт транспортного модуля, за ним последовали солдаты, и транспорт, тяжело поднявшись с земли, поплыл над головами оставшихся с Гаминдой коммандос.

Нещадно палил Бонакус, стоявший в зените. Утратившие термоизолирующий слой, разбитые бронекостюмы нагрелись, и силы солдат таяли на глазах. Наконец Алекс объявил привал, и, выбрав небольшой, покрытый травой пятачок в тени кустарника, десантники расположились на отдых. Они сняли шлемы и вытянули натруженные ноги. Было жарко и хотелось пить. Перекусив спецбрикетами, солдаты проверили оружие и погрузились в короткий сон. Алекс, решивший сам покараулить, выбрал место несколькими метрами выше своего маленького отряда. Прошло полчаса, и он отчетливо расслышал звуки падающих мелких камней. Совершенно очевидно, что это была погоня.

Алекс поднял солдат и после короткого совещания вернулся на свой пост, а бойцы его отряда снова продолжили марш.

Алекс выбрал хорошую позицию и при должной удаче надеялся не только задержать противника, но и отбить у него всю охоту к преследованию.

Через несколько минут из-за выступа скалы показалась колонна солдат. Она быстро поднималась в гору, и солдаты не выказывали никаких признаков усталости. По их походке Алекс понял, что серые бронекостюмы противника очень легки. Он внимательно рассматривал преследователей в оптическую систему прицеливания и гадал, где в этих глухо закрытых доспехах имеются слабые места. Наконец он выждал нужный момент и, экономя боеприпасы, выпустил короткую очередь.

Почти одновременно с выстрелом Гаминда, шедший первым, почувствовал опасность и отпрыгнул в сторону. Идущий следом за ним солдат от сильного удара отлетел назад и сбил с тропы двух своих товарищей. Остальные залегли. Сержант-инструктор подумал, что поспешил отказаться от поддержки с воздуха.

Снизу достать стрелка было невозможно, хотя и тому, из-за скального уступа, залегших коммандос видно не было. Ясно, что стрелок – это лишь заслон, и, пока они здесь лежат, вжавшись в камень, основная часть оставшихся в живых диверсантов ускользает. Вверх по склону необходимо было пробежать не более двадцати метров. А там лишь один бросок гранаты довершил бы начатое.

Сверху раздался хлопок гранатомета, и осколочная граната, описав плавную дугу, ударилась о стену метром выше Гаминды и отскочила к его солдатам. Раздался взрыв, и еще двое коммандос покатились по склону. Сержант-инструктор поднес к шлему перчатку и сказал несколько слов в переговорное устройство. Солдаты кивнули и на счет "три", выскочив из-за спасительного уступа, помчались в атаку. Гаминда тоже побежал с ними, но чуть позади, стараясь держаться поближе к стене. Неожиданно прятавшийся в камнях стрелок поднялся во весь рост, но не в том месте, где его ждали. Атакующие среагировали мгновенно, но не так быстро, как бы им хотелось. И каждый получил ровно по две пули. Раненые солдаты попадали, а из рук Гаминды вылетела разбитая штурмовая винтовка.

Сержант-инструктор стоял и несколько мгновений ждал смерти, но оружие в руках противника только лязгнуло пустым затвором. Гаминда понял, что ему опять повезло.

Недобрая улыбка растянула его губы под закрытым забралом. Он вынул из-за пояса нож и двинулся на противника. Тот сделал несколько шагов назад, освобождая место Гаминде на площадке перед собой, затем тоже достал нож. Сержант-инструктор обратил внимание, что солдат в черных доспехах держит штатный нож подразделения "Хок", видимо добытый им в бою. Злоба стала наполнять Гаминду. Он готовился убить. Не было бойцов, равных ему, и Гаминда знал это.

Он стал в стойку, и уже нельзя было понять, в какой руке он держит нож. Противник Гаминды неожиданно отбросил свой нож в сторону, а затем отстегнул и снял шлем. Сержант-инструктор оценил это и принял вызов. Он тоже отбросил свой нож и сдернул шлем. Противники стояли в трех метрах друг от друга, и Гаминда внимательно смотрел в глаза дерзкого незнакомца, ожидая увидеть там тень неуверенности и страха, но видел только полный покой. Гаминда напрягся и снова заглянул в глаза незнакомцу, но увидел то же невозмутимое спокойствие. И в это мгновение Гаминда понял: этот человек знает, чем все закончится, и поэтому так безмятежен. В глазах незнакомца сержант увидел собственную смерть. Перед ним стоял Мастер, и, отступив на шаг. Гаминда склонился в традиционном поклоне. Незнакомец тоже поклонился и, молча подобрав свой нож и шлем, пошел в свою сторону, а Гаминда пошел в свою.

ГЛАВА 9

Две недели Алекс со своей командой жили в меловых пещерах в трех километрах от расположенной в долине большой туземной деревни. Пользуясь картой, каждый день десантники выходили на патрулирование. Они кропотливо собирали всю доступную информацию о средней дневной температуре, влажности воздуха, грунте и животном мире.

Проводилось постоянное наблюдение за жизнью туземцев. Изучали их обычаи, жизненный уклад. Все данные могли пригодиться в случае массированной военной операции. А что такая операция обязательно будет, солдаты не сомневались, так как иными категориями они мыслить не могли.

Обнаружились интересные факты. Туземцы говорили на языке, понятном десантникам, правда сильно искаженном. Удивительным показалось и то, что в деревне встречалось по пять, семь, а то и десять жителей, как близнецы похожих друг на друга.

Однажды вечером, закончив наблюдение, в пещеру, где расположились десантники,

вернулся рядовой Канцель и взволнованно стал рассказывать о том, что днем очень подробно рассмотрел одну девушку. Она носила на шее вместе с бусами солдатский электронный медальон.

Алекс не знал, что и думать. Посоветовавшись, они решили на другой день перехватить туземку и узнать о происхождении медальона.

Днем девушки из деревни уходили в горы собирать съедобные коренья, ягоды и орехи. Десантники перебегали среди камней в перепачканных пылью доспехах и были почти незаметны на фоне известковых нагромождений. Невысокая стройная дикарка, будто чувствуя, что за ней наблюдают, постоянно оглядывалась и была рассеянна, почти ничего не собрав в свой кожаный мешочек.

В какой-то момент, в тени орехового куста, ее обхватили сильные руки в солдатских перчатках, и она почувствовала легкий укол в бедро. Мир закружился перед ее глазами, и девушка потеряла сознание.

Очнулась она под сумеречными каменными сводами среди ужасных черных демонов, вместо глаз у которых были только щели.

– Ты знаешь, кто мы?

Дикарка, трясясь от страха, с готовностью закивала головой.

– Кто же мы, ответь?

– В-вы подземные горные духи... – наконец смогла заговорить девушка.

– Правильно. Мы можем съесть тебя живьем или оставить под землей навсегда, если ты не расскажешь нам, где ты взяла вот это... – И перед глазами девушки закачался на цепочке медальон, который она подобрала в месте, считавшемся у

местных жителей проклятым.

– Я все вам расскажу, горные духи... Только отпустите меня, пожалуйста... Я обещаю вам, что больше не появлюсь в проклятом месте у Белой горы... Там много всяких вещей, принадлежащих духам. Я взяла эту, потому что хотела, чтобы часть силы духов перешла ко мне...

– Ты говоришь о Белой горе, которая находится на восходе Бонакуса в половине дня ходьбы от деревни?

Девушка закивала, беспокойно переводя глаза с одного демона на другого, опасаясь, что они и теперь не отпустят ее живой. Она знала, что подземные духи злы и вероломны. С этой мыслью она и потеряла сознание от очередного укола.

– Рауль, отнеси ее обратно, и побыстрее. Мы идем к Белой горе.

Когда десантники оказались у подножия Белой горы, их глазам предстало впечатляющее зрелище. По крутому склону меловой горы стекал маленький ручеек с мутноватой белой водой, образовывая внизу мелкое озеро, поросшее вялыми водяными растениями. На противоположной от горы стороне озерцо закрывала стена зелени из переплетенных цветущими плющами и искривленных горных деревьев. На середине озерца, наполовину ушедшая в грунт, лежала часть десантного корабля, принадлежащего "корсарам".

Алекс с Гауссом через пролом в борту влезли внутрь и обнаружили там скелеты в форме и доспехах отряда "Корсар". Оскалив зубы в последней гримасе боли, они лежали вповалку друг на друге вперемешку с побитой аппаратурой и военным снаряжением.

– Вот, значит, куда подевался старина Глоз... – произнес Алекс.

– Интересно, а как они проходили через минные поля и торпедные станции? – спросил Гаусс. – Честно признаюсь, командир, я недооценивал лейтенанта Глоза.

Наконец Алекс и Гаусс появились снаружи разбитого корабля.

– Там наши, – сообщил Алекс солдатам. – Команда лейтенанта Глоза... Я думаю, мы можем позаимствовать у них необходимые нам исправные части доспехов. И кое-что из снаряжения.

– Сэр, вот хорошие фотографии. Здесь отчетливо видно, как диверсанты передвигаются по тропе. А вот это уже туземцы и это... Они постоянно мешают компьютеру идентифицировать солдат противника.

– Значит, так, Джоунс... Меня опять вызывал маршал. Этих диверсантов нужно во что бы то ни стало уничтожить. Если мы пошлем туда людей капитана Лет – нера, они еще год будут гоняться за диверсантами по меловым пещерам. Поэтому пошлем туда три или нет – пять бастионов Б-27, и пусть они утюжат все подряд. Эта местность должна быть опустошена полностью, чтобы ничего нам не мешало выполнить свою задачу. Все, вы свободны, майор Джоунс.

Майор ушел, а полковник Фрезер, оставшись один, погрузился в свои мысли. Агенты сообщали о постоянно растущей военной мощи Содружества, и поэтому принимались срочные меры здесь, на "Эр – Зет 10", и формулировались новые задания

для внедренных в военный и политический аппарат агентов.

Ярко светило солнце, но было не жарко. С моря дул прохладный ветерок. Анупа легко, как козочка, скакала по горной тропинке, напевая песенку, которую она придумала сама. Эта песенка была о том счастливом дне, когда ей исполнится пятнадцать лет и ее отведут на священную поляну к Железному Отцу.

Железный Отец, как говорят старики, живет в пещере у Черной скалы, куда шаман муюмов приводит девочек, которым исполнилось пятнадцать лет. Посетившие это священное место могут сами выбрать себе мужчину и отвести его в свою хижину. А чтобы народ муюмов был сильным, Железный Отец вселяет в каждую из девочек дух леса. После этого все дети будут рождаться крепкими и здоровыми.

Анупа уже выбрала себе мужчину. Он очень сильный, он войдет в хижину матери Анупы. Правда, этот юноша нравится многим девушкам и не одна Анупа хотела бы его видеть в хижине своей матери. Но эти другие не в счет. Анупа самая сильная и самая хитрая. У нее крепкие зубы, быстрые ноги и верный глаз. Никто в селении не бросает желтые камни точнее Анупы, и вряд ли кто-нибудь из ее одногодок попробует оспаривать ее, Анупы, права на мужчину. Ведь все помнят, что двух своих одногодок она столкнула со скалы за то, что те пытались смеяться над ней. Еще троих утащили зофры, и осталось одногодок десять.

На душе у юной дикарки было светло и радостно. Колючий кустарник хватал за колени, оставляя царапины, но девушка не замечала этого и продолжала петь свою песенку, бойко шлепая по пыли босыми ногами.

Вдруг над землей пронеслась огромная тень и на мгновение закрыла солнце. "Зофр!" – мелькнуло в голове у Анупы, и она юркнула под каменный навес у гранитной скалы. "Заметил или нет?" Девушка сидела на корточках, сжавшись в маленький комочек, и ей хотелось втиснуться в каменную щель или превратиться в булыжник. До чего же страшно!.. Прошла минута. Другая. Свиста крыльев зофра слышно не было. Может быть, зофр ее не заметил?.. Анупа осторожно выглянула из-под навеса.

Ничто вокруг не нарушало мирного стрекотания кузнечиков и низкого жужжания пчел. "А-а, значит, не голодный был!" – осенило Анупу. Она вылезла из своего убежища, поправила в волосах цветок и одернула набедренную повязку, съехавшую на бок. Теперь все в порядке. Только хорошее настроение куда-то улетучилось. Анупа наморщила лоб и сосредоточенно пыталась вспомнить, о чем она думала и почему ей было так хорошо.

Раздумья нарушили два далеких раската грома. Девушка с удивлением посмотрела на небо. Ни облачка. "Гм, сезон дождей давно закончился – откуда взяться грому?" Анупа, как и все женщины, была ужасно любопытна. Она принялась внимательно смотреть в ту сторону, откуда гремел странный гром. И вдруг – о ужас! – увидела еще одного черного зофра. Затем еще троих. Сначала она хотела спрятаться, но любопытство взяло верх над страхом, к тому же зофры были уже далеко, почти у самого моря, да и летели в сторону от Анупы.

Б-27 перелетели через горный хребет и теперь неслись над долиной, едва не задевая верхушки деревьев. Весь экипаж внимательно вглядывался через экраны, окуляры, прицелы в густые заросли джунглей, речки и ручьи, а чуткие пальцы застыли на курках, гашетках и кнопках. Началась обычная работа. Вслед за первым с высоты вниз ныряли остальные корабли, сразу включаясь в работу. Выстроившись в цепь, они, все пять, тщательно обыскивали и расстреливали заданный район.

Как факелы, вспыхивали хижины, и туземцы, словно муравьи, бросались врассыпную, надеясь укрыться под кронами деревьев. Корабли зависали в воздухе, и автоматические пушки, управляемые аккуратными компьютерами, реагировали на любое движение в своем секторе и упреждали каждый шаг очередной жертвы.

– Послушайте, командир, – подошел к командиру отряда воздушных бастионов военный фотограф,– мне кажется, что мы не то утюжим. Посмотрите, это фотографии нашей работы.– И он положил на стол перед командиром несколько огромных цветных снимков. Очень крупным планом были видны горящие вместе со всем скарбом тростниковые хижины, растерзанные трупы людей. Вот отчетливо .видна женщина, а вот тело мужчины. На них вместо одежды были бусы и набедренные повязки.

– Ты, конечно, прав. Эти козявки вряд ли являются диверсантами. Но нам дано указание уничтожать все, что движется... Ладно. Кажется, ничего уже и не движется. – И капитан приказал по каналу связи для всех судов: – Идем к берегу. Садимся и ждем дальнейших указаний.

Анупа еще не добралась до деревни, когда ей навстречу из леса с криками начали выбегать люди. Их тела покрывали ссадины и раны от колючих кустарников. Ноги были разбиты в кровь. Некоторые еле держались на ногах. Детей видно не было. Скорее всего, им не под силу оказалось убежать от огненного смерча. В крови муюмов не была заложена забота о своих чадах. Каждый спасается как может. Выживет – хорошо, значит, сильный, нет – меньше ртов в семье.

А вдали еще грохотал гром. Черные зофры, как тучи, неподвижно висели над джунглями и поливали их огненным дождем. Все беглецы, несмотря на свою кажущуюся усталость, быстренько позабивались в щели между скал, и через минуту на поверхности осталась одна Анупа.

А еще через минуту она уже упрямо карабкалась по почти отвесной стене на одну из высоких скал. Вдали продолжал грохотать гром, и Анупе хотелось все увидеть собственными глазами. Дважды неверный камень вылетал из-под ног, но крохотная фигурка продолжала карабкаться все выше и выше.

Уже близился вечер, когда на небольшой площадке на вершине скалы маленькое существо, гордо откинув голову с развевающимися волосами, встало в полный рост и в лучах заходящего солнца казалось последней частичкой жизни во всей Вселенной.

В свете умирающего дня Анупа своим острым зрением разглядела черных зофров, которые после удачной охоты, сытые, мирно дремали на белой песчаной косе. Их было пятеро.

Утро застало Алекса пробирающимся вместе с Гауссом сквозь колючий кустарник. Не было необходимости таскать за собой всех своих людей, которых к тому же легко заметить с воздуха, а вдвоем можно сделать не меньше полезного. Да и воевать-то, как выяснилось, здесь пока не с кем. Оставшиеся десантники отправились в место расположения деревни, где день назад была проведена карательная операция.

Алекс со своим спутником шли по долине, спускавшейся к берегу океана. Вчера, наблюдая, как военные корабли покидали место бойни и удалялись в сторону океана, Алекс принял решение осмотреть место посадки военных судов для сбора полезной информации. Пользуясь имеющейся подробной картой, Алекс с Гауссом продвигались быстро, огибая болота, овраги и лесные озера.

Проведя безо всяких приключений ночь в лесу, к полудню они вышли к берегу океана. Десантники замаскировались среди густого, с чахлыми листьями кустарника, спокойно и без напряжения рассматривали песчаную косу, на которой строгой черной пентаграммой распластались ощетинившиеся пушками Б-27. Несколько человек из экипажей машин прохаживались по песку. Все были одеты в обычное обмундирование. Никаких доспехов и оружия с собой не несли. Алекс подумал, что если бы он хотел, то мог бы вдвоем с Гауссом захватить одно судно.

На побережье буйствовали зеленые бескрайние леса. Разноцветные птицы тучами поднимались с крон деревьев, напуганные приближением людей, и спешили прочь.

Фотограф не переставал щелкать своим фотоавтоматом. Вдруг из одного судна выпрыгнул на песок человек и, отчаянно размахивая руками, принялся что-то кричать остальным. Те со всех ног бросились к своим кораблям и еще забирались по трапам, когда запущенные двигатели уже начали поднимать воздушными струями тучи морского песка. Суда почти одновременно поднялись и, выстраиваясь в походный порядок, потянулись в сторону гор.

Когда шум их двигателей отдалился, слух Алекса начал различать отдаленную канонаду, а еще спустя несколько минут над их головами с ревом пронеслась семерка "стаккато" и, выпустив огненные языки пламени, ушла в высоту. Уже можно было разобрать в стратосфере инверсионные следы боевых кораблей и выпущенных ракет. Белыми розами расцветали разрывы, и звук от них достигал ушей наблюдателей через довольно долгое время.

– Командир, да это же наши прорываются!..

– Похоже на то. Только им приходится не сладко. Надеюсь, что они сбросят десант недалеко от нас.

Анупа почти всю ночь в кромешной тьме пробиралась сквозь лесную чащу. Она шла по лишь ей одной знакомым тропинкам. Осторожно и неслышно ступала, узнавая своим кошачьим зрением каждый кустик, перешагивая через клубки змей, обходя паутину

гигантских ядовитых пауков. Анупа была храброй девушкой, но, когда над головой внезапно раздавались душераздирающие крики ночных птиц, девушка от страха приседала и прикрывала голову руками. К середине дня она надеялась выйти к берегу и осторожно понаблюдать, что за громадные зофры появились в землях муюмов.

Наконец юная путешественница утомилась и, выбрав под большим раскидистым деревом место посуше, принялась укладываться спать. Она собрала несколько сорванных ветром больших листьев и аккуратно соорудила некое подобие постели. А спустя некоторое время дитя дикой природы уже тихо посапывало, свернувшись клубочком.

Анупа проспала около трех часов, и едва солнце тронуло верхушки деревьев, она уже была на ногах. Зевая и потягиваясь, как молодая пантера, девушка спустилась на дно оврага к ручью. Сорвав по пути мятный лопух, она, морщась, принялась его жевать – после сна это хорошо освежало.

На дне оврага было холоднее, чем под деревом, и над поверхностью ручья плыл молочный туман. Анупа поежилась и ступила в воду. Холод обжег ноги. Сжав челюсти, она вошла по пояс и, пронзительно взвизгнув, окунулась с головой.

Спустя четверть часа девушка продолжала свой путь. Вот впереди посветлело, лес стал редеть. "Где-то здесь должна быть поляна", – подумала Анупа и неожиданно услышала голоса. Говорили женщины на языке муюмов. Наша путешественница неслышно пробежала еще с десяток шагов и, спрятавшись за широким стволом дерева, стала наблюдать.

Вот на краю леса, в ста шагах от нее, появились две девушки, как две капли воды похожие друг на друга. Анупа сразу узнала их. Это были две ее зеркальные одногодки: Хоро и Терника. "Глупые лягушки, что они здесь делают?" – рассердилась Анупа и уже хотела прогнать девушек, сказать, чтобы они шли к скалам, где прячутся все оставшиеся в живых жители деревни. Но тут ее слух уловил какой-то посторонний для леса шум. Этот шум исходил сверху, постепенно нарастая. Хоро и Терника тоже услышали его, и было видно, как они юркнули в кусты.