Текст книги "Тени войны"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Орлов Алекс
Тени войны (Тени войны – 1)

Алекс Орлов

Тени войны

"Тени войны" #1

ГЛАВА 1

Вот уже много лет люди стремились к звездам, потому что на Земле больше негде было жить. На новых планетах людей встречали моря, леса, горы и пустыни. Однако на большинстве из них была уже сложившаяся система жизни обитателей, где не находилось места непрошеным гостям. Для решения этой проблемы понадобилась сила. Назвали эту силу – Легион.

Для службы в Легионе требовались отчаянные парни, которых вербовали на Земле, и они проходили подготовку в специальном центре. Вскоре возникла необходимость в создании центров подготовки на Паскале и на Самаране. С каждым годом программы обучения становились сложнее. Маленьких кадетов набирали чуть ли не с детского сада, и обучались они долгих пятнадцать лет. Большинство выпускников этих элитных учебных заведений направлялись в передовые штурмовые подразделения.

На Земле это был отряд "Корсар", на Паскале – "Иглс" и на Самаране "Барракуда". "Корсар" действовал в знойных пустынях и непролазных джунглях, "Иглс", рожденный на усеянном скалами Паскале, воевал в горах, а "Барракуда" чувствовала себя комфортно среди сплошной воды, как на родном Самаране. Это были подразделения, которым приходилось действовать в стесненных условиях, так как планета, изрытая воронками и отравленная водородными бомбами, не годилась для жизни.

– Питомцы мои! Сегодня прекрасный день! Сегодня вы становитесь настоящими мужчинами, и на ваши плечи ложится вся ответственность за судьбу нации! Я надеюсь, что вы не осрамите нас – ваших наставников и учителей, передавших вам все свои знания и убеждения. Несите же с гордостью и честью звание выпускников Школы Легиона!

Начальник Школы замолчал и, пожевав губами, налил себе воды из графина. Рука его дрожала, и горлышко графина громко звякало о край стакана. Ровные ряды питомцев заполнили все пространство зала, под сводами которого гулко отдавалось каждое слово. Приглушенный свет ламп падал только на трибуну и президиум, а высокие своды терялись во мраке и казались далекими, как ночное небо.

Этот вечер был посвящением в "настоящие мужчины", Теперь вчерашним мальчишкам будет не до шалостей. Учеба закончилась, и впереди настоящая боевая работа. Работа, о которой так долго мечтали, столько говорили, ради которой до одури заучивали движения, до тошноты вертелись на тренажерах. Поэтому курсанты в этот день чувствовали себя совершенно взрослыми.

На торжественном вечере присутствовали ветераны, потерявшие в боях за интересы Сообщества кто руку, кто ногу, а кто и рассудок. Казалось, их и задерживало-то на этом свете лишь беспокойство за молодых, которые приняли трудную эстафету. И теперь, подготовив себе достойную замену, ветераны могли уйти на покой, посвятив остаток жизни написанию мемуаров или разведению кактусов.

Поначалу крепившиеся (благодаря микстурам и алкоголю), они в конце концов зашмыгали носами, и стариковские глаза их заслезились. Достав огромные платки, ветераны начали громко сморкаться. Наступила неловкая пауза, но в рядах вчерашних курсантов не было заметно ни малейшего движения. И нельзя было не залюбоваться ими: в парадной форме Легиона, с аксельбантами, прекрасно сложенные, с глазами, излучающими преданность и отвагу, они походили на героев древних легенд, на первооткрывателей новых земель.

Пятнадцать лет в стенах Школы они изучали науки, необходимые в будущей трудной работе. Метали амузгинские ножи, индейские топоры, стреляли из лука и управлялись с огнестрельным оружием. Курсанты совершенствовали тело с помощью боевых искусств и укрепляли дух глубокой медитацией.

Легионер должен уметь защитить интересы нации и свою жизнь, уметь напасть и уничтожить в любой ситуации, любыми средствами. Это его долг. Пусть не всегда разнообразен его стол, его постелью может быть голая земля, он месяцами может не видеть женщин, но там, где возникают проблемы, появляются корабли Легиона, и вскоре смело идет на посадку транспорт, и, как грибы после дождя, возникают и быстро растут поселения. Там, где прошел Легион, некого и нечего бояться. Жизнь налажена, а легионеров уже зовет сигнал новой тревоги.

Недовольно отступлений. Начальник Школы, сделав два судорожных глотка, поставил стакан, махнул, как саблей, рукой и, перейдя на дребезжащий фальцет, продолжил:

– Пока жив Легион – жива нация! Это понятно даже идиоту! Но ведь существуют эти тупицы в Ассамблее, которые никак не могут понять, что и они зависят от нас и еще не подохли с голоду лишь потому, что парни из Легиона не знают страха и жалости! Что мы здесь, на Земле, не толкаемся задницами лишь благодаря Легиону, который там, в далеких .колониях, выполняет за них всю грязную работу. Им, видите ли, жаль всех этих головастиков, червей и всяких других, не имеющих человеческого обличья! На предвыборных митингах господа депутаты не перестают обещать переполненным мегаполисам новые пространства. Но методы, которыми мы эти пространства добываем, им кажутся недостаточно гуманными. Пусть не всем нравится, как мы это делаем, но делаем мы это для блага Содружества! И потому нам плевать на этих умников! Для нас главное – долг! Да здравствует нация! Да здравствует Легион!

Начальник Школы вытер платком выступивший на лбу пот, а зал взорвался шквалом аплодисментов. Хлопали долго, до боли в ладонях, а потом дружно запели старый гимн Легиона – последний раз все вместе. Завтра утром каждый легионер получит назначение и начнется обычная для них работа, к которой они привыкнут, а некоторые, впрочем, могут и не успеть.

Пронзительно взвыла сирена подъема. По привычке, испуганно вскочив, но тут же вспомнив, что они уже не курсанты, а легионеры, молодые люди в последний раз заправили свои кровати с серыми армейскими одеялами и степенно направились в душевую. Сержанты-наставники безучастно взирали на вчерашних своих подопечных, не вынимая дубинок из чехлов. Эти неустанные некогда контролеры всем своим видом показывали, что все происходящее здесь их уже не касается.

Снова прозвучала сирена – легионеров звали на завтрак. Никто, естественно, не спешил встать в строй. Все потянулись по одному, по двое не спеша, перебрасываясь ничего не значащими фразами и старательно напуская на лицо скуку. Им хотелось выглядеть так, будто они по меньшей мере родились легионерами и всегда запросто носили серебряные аксельбанты.

Сегодня не пришлось замирать у длинных скамеек по стойке "смирно", с нетерпением ожидая разрешения сесть. Нет, шурша новыми, неуспевшими помяться мундирами, новоиспеченные легионеры прошли мимо входа в свою бывшую столовую,

называемую ими не иначе как "тошниловка", уверенно держа курс на широко распахнутые двери Зала легионеров. Там на полированные столы с белоснежными скатертями ставили вина, диковинные фрукты, дары разных морей и просто пирожки с повидлом или блинчики. После ежедневного фунта овсянки и супа с ветчиной трудно верилось в реальность происходящего.

После завтрака молодые легионеры вышли в сад. Раньше посмотреть на него можно было разве что через дырку в заборе, а теперь новички чувствовали себя там

полновластными хозяевами. Они прохаживались мимо маленьких фонтанов и прохлаждались в беседках, развалясь в удобных плетеных креслах. Спустя час в саду появился курьер Главного управления по кадрам.

– Для получения направлений на службу легионеров Второй роты просят явиться в

корпус Отдела распределения.

В просторном холле казенного здания собрались все те, кто присутствовал на торжественном посвящении, но сегодня их было не узнать. Даже форма и та сидела иначе. Легионеры возбужденно разговаривали, выразительно жестикулируя при этом, пожимали друг другу руки, хлопали по плечам. Кому-то явно завидовали, кого-то утешали.

Вот одна из массивных дверей открылась, и вышли еще с десяток счастливчиков с направлениями в руках. В холле они моментально растворились в толпе своих друзей. Начались расспросы. Все хотели заглянуть в заветный листок, чтобы узнать, что же там...

– Алекс, кончай издеваться, показывай, что у тебя, а то сейчас сами посмотрим!

– Да, и оторвем твои аксельбанты! И сержант Эмерсон отправит тебя драить нужник!

– Нет, нет! Только не это! Этого я не перенесу! Смотрите сами, но только осторожно, без грязных лап! – И Алекс вложил в одну из множества протянутых рук сложенное вчетверо направление.

– Отряд "Корсар"! – выкрикнул розовощекий здоровяк Тимотеус, высоко подняв руку с бумажкой.

На секунду воцарилась пауза, и все застыли с открытыми ртами.

– Ух ты! Ну и ну!

– Вот так повезло!

– Ну, служба! Теперь зазнаешься? А, Алекс? Свысока глядеть станешь?

– Да что вы, ребята! Вы сами тоже не век будете во внутреннем патруле! – оправдывался виновник и, как мог, сдерживал свою радость.

Ему было неловко перед своими друзьями за то, что они попали кто в патрульную службу, а кто и вообще – в охрану, в то время как сам он попал в "Корсар" – элитную часть Легиона, хотя никогда на это не рассчитывал. Нет, Алексис, конечно, уважал себя и был достаточно самолюбив, но не считал, что успехи в учебе у его бывших сокурсников были хуже. Поэтому направление в "Корсар" ему представлялось какой-то счастливой и замечательной случайностью, огромной удачей, свалившейся вдруг. Юный легионер не знал, что эта удача была предопределена.

Как-то, год назад, во время празднования высадки на планету Красных Камней, Алексис стоял с одним из знамен Легиона возле застеленного пурпурным ковром возвышения, на котором столпились приглашенные почетные гости и старшие офицеры Легиона.

Празднование происходило на большой лужайке городского парка. Был чудесный солнечный день, Парк заполнили нарядные горожане: гуляющие со своими детьми родители, старушки с маленькими собачками и большое количество хорошеньких девушек. Они сбежались отовсюду поглазеть на молодцов курсантов. Рядом с командором Ричардом Валевским – бесстрашным и легендарным командиром отряда "Корсар" – находилась необычайно красивая молодая женщина. Ее струящееся голубое платье подчеркивало совершенную фигуру, но глаза, эти серые выразительные глаза, излучали холод. Кто она, курсанты точно не знали, но ходили слухи, что это жена какого-то большого чиновника из Ассамблеи. И это казалось правдоподобным, так как презрение, питаемое легионерами к обрюзгшим и болтливым членам Ассамблеи, вовсе, не распространялось на их, как правило, очаровательных супруг.

Итак, курсант Алексис Линдер стоял под штандартом, устремив взгляд, согласно уставу, к горизонту, но ему очень хотелось хоть краешком глаза посмотреть на эту неприступную красавицу. В конце концов, пока на плацу перед гостями маршировали воспитанники Школы, курсант, не выдержав, покосился в сторону гостей и – о ужас! – даже закачался, и у него замерло сердце как будто он провалился в пропасть,– женщина смотрела на него. Курсант поспешно отвел глаза и так покраснел, что багровым стал даже его коротко остриженный затылок. Юдит, заметив смущение юноши, едва заметно улыбнулась и обратилась к командору:

– Ричард, посмотри на этого солдатика с флагом. Что за профиль! Какой рост! И наверняка он из приличной семьи. Такой молодец, Ричард, должен быть у тебя в отряде! Что скажешь?

Валевский рассеянно посмотрел на Алекса:

– Это курсант, дорогая, а не солдатик. Но будет так, как ты хочешь. Если только у него в аттестате имеются отличные оценки. Однако мне' непонятно, зачем ты берешь на себя обязанности моего инспектора по кадрам и навязываешь мне этих красавчиков? Мне нужны солдаты– Отважные профессионалы.

– Фу! Да ты ревнуешь?.. Это вас не красит, господин командор. – В голосе Юдит послышалась обида, она отвернулась и надула губки.

И бесстрашный вояка, никогда не пасовавший в самых рискованных ситуациях, сдался:

– Прости, дорогая. У меня это случайно вырвалось, честное слово.

И тут же, через плечо, бросил несколько слов своему адъютанту, показав глазами на Алексиса. Адъютант, подобострастно выслушав, тут же исчез выполнять приказание.

– Все улажено, солнце мое, он уже в резервной ведомости.

Юдит, стоявшая, казалось, с безучастным видом во время этого действия, повернулась к своему Ричарду и, одарив его ослепительной улыбкой, нежно пожала своими пальчиками руку командора в знак окончательного примирения.

– Ричард, – произнесла она ангельским голоском, – я хочу в наше гнездышко.

– Но ведь еще не вечер, дорогая, – попытался возразить Валевский.– И потом, мы собирались сначала заглянуть в плавучий ресторан...

– Сегодня я не хочу идти на эту противную баржу. Там все пропахло рыбой. Я хочу в отель, сейчас. А вечером... – Юдит наморщила лобик, что-то напряженно вспоминая. – Сегодня вечером приезжает мой муж.

Алексис уезжал первым. В космопорту его провожали три лучших друга: Тим Лага, Морис Лист и Джон Бидли. Вот уже позади их дружеские рукопожатия и напутствия, и Алекс, идя к кораблю, видел, как фигурки провожающих постепенно становились все меньше и меньше. Так и рассталась "четверка неразлучных", как называли их на курсе.

Заработали двигатели, и остроносый аппарат стремительно заскользил по направляющей, обрывавшейся где-то далеко вверху, унося Алексиса в своем уютном брюхе навстречу неизвестности.

Спустя некоторое время, когда перегрузки перестали вдавливать в кресло и включилась искусственная гравитация, Алекс решил прогуляться по салону. Ему стало скучно и немного тоскливо. К тому же пассажиров было мало, да и те, по всей видимости, часто летали, так как уже подключили штекеры своих шлемов к специальной системе и мирно спали в своих креслах. Для них проблемы, как занять себя, уже не существовало.

Дверь рубки открылась, и появился, судя по нашивкам, младший штурман.

– Что, парень, первый раз? – спросил он, проходя мимо.– Подключайся, не тяни, а то скоро начнется трудный участок, там мы блокируем все входы на тридцать часов – со скуки одуреешь! – И штурман скрылся за дверью грузового отсека.

Постояв еще несколько секунд, как бы раздумывая, Алекс глубоко вздохнул и пошел к креслу. Вытянувшись на нем поудобнее и пристегнув ремень, он надел шлем и, помедлив еще мгновение, решительно воткнул штекер в гнездо. Сначала ему показалось, что ничего не произошло, но вот перед глазами поплыли какие-то круги, и сознание начало медленно гаснуть, пока не отключилось совсем...

– Внимание, до посадки на базе "Красные Камни" осталось пятнадцать минут.

Просьба приготовиться!

Равнодушный голос компьютера вернул Алексису ощущение реальности. Он открыл глаза и зачем-то глянул в иллюминатор – там была все та же сине-черная глубина космоса. Казалось, ничего не изменилось. "Ну и дела, подумал Алекс.– Такое впечатление, что сейчас только подсоединился к системе, а прошла, если верить бортовым часам, целая неделя".

Едва ощутимый толчок дал понять, что корабль вошел в плотную атмосферу планеты Красных Камней. Еще толчок – это торможение. В иллюминаторе теперь проносились коричневые клочья, сквозь которые багровело местное солнце. Потом внизу показалась поверхность планеты: красные, оранжевые и какие-то бурые скалы. "Ничего себе ландшафтик! И на таких "драконовых зубах" мне придется служить",– ворчал про себя Алекс.

Ну вот наконец и космопорт. Корабль в горизонтальном полете выпустил шасси, и колеса бешено завертелись, едва коснувшись посадочной полосы. Как только корабль замер, к его металлическому брюху точно змея пополз от здания космопорта транспортный рукав.

Вместе со всеми пассажирами Алекс ступил на убегавшую из-под ног ленту эскалатора и через полминуты уже оказался в распределителе под зданием космопорта. Усевшись в одну из свободных капсул-такси, он набрал на клавиатуре обозначение нужного ему сектора и код отряда "Корсар". Машина понятливо подмигнула сигнальными лампочками и резко взяла с места.

ГЛАВА 2

– А, Алексис Линдер! Не ошибаюсь?

– Так точно! – гаркнул Алекс и щелкнул каблуками.

– Будете служить под моим началом. Я – капитан Лукас.

Капитан вышел из-за стола и, слегка качнувшись, ухватился за спинку стула. Алекс сам сделал шаг навстречу капитану, и тот крепко пожал новоприбывшему руку.

– Да перестаньте вы тянуться! – От Лукаса определенно несло виски и табаком.– Это вам не Земля. Здесь, дорогой мой, парадов нет. Здесь – тяжелая работа. Каждый день получаем новые сообщения о биологической активности. Не успеваем отправлять бригады. Плодится, понимаешь, разная гадость безо всякой меры. Так что в работу будете входить сразу – привыкать и раскачиваться некогда. Честно говоря, дорогой мой, я бы и сам с удовольствием прокатился и тряхнул стариной, да вот развели тут болото бумажное! – Капитан махнул рукой в сторону кипы бумаг, лежавших на столе. Алексу бросилась в глаза наполовину пустая бутылка виски, крошки табака на документах и пепельница с окурками.

– Плюс ко всему еще напасть: пришло сообщение о срочной подготовке к новой чистке Ренаты. Было видно, что Лукас нервничает.

– Представьте, дорогой мой, так и написали: точно в срок обеспечить готовность к высадке! – волнуясь, шумел капитан. – Они!.. – Лукас сделал паузу и приложился к бутылке с остатками виски. Какое-то время было слышно только громкое бульканье. Оторвавшись наконец от бутылки, капитан мутным взглядом с полминуты смотрел на Алекса, затем, еле переставляя ноги, добрался до стула и тяжело, как мешок, опустился на него.– Извините, дорогой мой.– Казалось,, капитан Лукас немного пришел в себя.– Я прескверно себя чувствую сегодня... Уходите... Там лейтенант Бооз... Он вами займется.

Больше капитан не издал ни звука. Ошеломленный таким приемом, молодой легионер повернулся и вышел в коридор. Там он столкнулся с офицером, направлявшимся в кабинет Лукаса.

– Вы, наверное, и есть наше пополнение? Я – лейтенант Бооз. Заведую здесь кадрами... Что, совсем сегодня плох? – спросил он, кивнув на дверь капитана.

– Не знаю даже, что сказать. Как этот человек может руководить операциями?.. Виски и сигареты – в служебное время...

– Будете писать рапорт?

– Обязательно.

– Три месяца назад, во время чистки на Каванге-12, он потерял сына. Парень погиб на его глазах. Но, конечно, дело от его пьянки страдает. Мы давно уже выбились из графика. Со снабжением непорядок. А писать на него рапорт из своих никто не хочет. Вот и дотянули... Прошу, это ваши документы,– Бооз протянул Алексу тоненькую папку.– Постановка на довольствие, заявка на квартиру, идентификационный жетон, кредитная карточка с приличной суммой подъемных. Ну, все. Желаю удачи.

Из-за пыли, постоянно висевшей в атмосфере Красных Камней, даже днем на улицах был полумрак. Это не способствовало хорошему настроению большинства жителей, и лишь обилие увеселительных заведений спасало положение в быстро растущем двухсоттысячном городе.

Население его состояло в основном из военных, строителей и геологов. По вечерам все они спешили предаться развлечениям, снимающим напряжение трудового дня, поэтому на улицах, освещенных огнями рекламы, было не протолкнуться.

Алекс старался избегать толчеи и не выходил в эти часы из дома. Зато по утрам, в качестве дополнительной тренировки, бегом добирался до базы.

Он покидал свою квартиру рано, когда мусорные машины еще продолжали трудиться на уборке улиц. Они двигались кругами по центральной площади, на середине которой был установлен памятник в виде космического корабля, символизирующий движение человечества к звездам. Памятник Алексу не нравился, но он был виден из окна квартиры, и отражавшиеся от него солнечные зайчики, появляясь на стенах большой комнаты, звали его на утреннюю пробежку.

Во время бега по спящим улицам ничто не мешало Алексу настраиваться на ритм незнакомой планеты, и он заканчивал пробежку на пике хорошего настроения.

На базе вместе со своими сослуживцами Алексу приходилось проводить много времени на виртуальных тренажерах, стрелять из штатного оружия и выполнять упражнения, поддерживающие физическую форму.

В его отделении было девять человек. Из них только он и Мишель Ренье прибыли недавно. И хотя они еще не имели опыта боевых операций, остальные десантники подразделения относились к ним как к равным.

– Эй, что это ты делаешь?

Но Алекс в останавливающем жесте поднял руку, и Мишель решил подождать еще немного. Они договорились вместе съездить на дальнюю окраину города посмотреть на подсвеченную зеленой луной степь. Мишель открыл незапертую дверь и обнаружил Алекса сидящим с закрытыми глазами на кушетке– Тело его было настолько неподвижно, что гость, немного испугавшись, подал голос.

Наконец Алекс открыл глаза.

– Что тебя так удивило? – спросил он, поднимаясь.

– Ты был как мертвый...

– А я и был – мертвый.

– Это вас теперь такому учат?

– Нас теперь учат многому. Это называется – глубокая медитация... Кстати, долго ты курил, пока не бросил?

– Четыре года... А откуда ты знаешь, что я курил?

– У тебя легкие поражены никотином.

– Ты это видел, когда медитировал?

– И это тоже...Так мы идем на вечернюю прогулку?

– Да, я готов.

Они шли по площади к станции монорельса, расслабившись и наслаждаясь вечером. По воздуху плыли запахи местных степных трав, достигавшие к вечеру даже центра города. Шурша колесами, скользили лакированные авто, огни реклам отражались на их блестящих боках. Встречные девушки улыбались легионерам. Но Алекс не давал Мишелю остановиться, тянул его за собой.

В вагоне монорельса к ним пристал пьяный геолог и потребовал, чтобы попутчики составили ему компанию в кабачке "Катарина", в котором он справляет свой день рождения. Лишь обещание Мишеля, что они придут туда завтра, успокоило геолога, и он сошел на своей станции. Народ заходил в вагон и выходил, и многие были навеселе. Алекс и Мишель встали к выходу. Неожиданно миловидная дама, с трудом державшаяся на ногах, обняла обоих легионеров за шеи и повисла на них, поджав ноги.

– Военные!.. Я обожаю военных!..

Но молодой человек из компании дамы подхватил ее и, извинившись, отвел в сторону.

Из вагона вышли несколько человек и быстро сошли с платформы. Алекс и Мишель остались одни. Эта платформа находилась за городом на срубленной вершине скалы, С нее как на ладони был виден город и отходящие от него нитки путепроводов. В стороне строгими дорожками огней светился космопорт.

– Ты как попал на базу, Мишель?

– Наверное, как большинство. Я служил в полиции. Был почти отличником. У меня пять задержаний.

– Ты с Малого Гелиоса?

– По загару заметно?

– И по загару тоже. Что у вас там, действительно море желтое?

– Действительно. Это из-за водорослей. Они желтые, как лимон. У моих родителей большая квартира в Ностле. На Яблочной аллее. Там же, в Ностле, я учился в полицейской школе. Работал год патрульным – патрулировал пляжи. Смотрел, чтобы окурки на песок не бросали и прочее. Малый Гелиос – планета тихая. Одно слово – курорт. Потом перевелся на Мистраль. Там уже была работенка поживее. Дослужился за два года до старшего патрульного отделения. Оттуда меня и завербовали в "Корсар".

Подъехал монорельс, из вагона вышли пассажиры и заспешили по своим делам. Лишь две девушки, замедлив шаг, остановились и, коротко посовещавшись, двинулись к легионерам.

– Привет, я Соня,– сказала блондинка.

– Я – Грейс,– представилась та, что потемнее.

– Очень приятно, – улыбнулся Алекс.– Вы, конечно, заблудились?

– О, теперь это уже не важно,– чуть ли не пропела Соня.

– Естественно, – подал голос Мишель, – мы же будем вас охранять. Грейс, вашу руку. Мы едем в "Катарину".

– Они знают "Катарину", Соня. Мы думали, вы на Красных Камнях недавно.

– Это потому, что мы любовались панорамой города? – попробовал угадать Алекс.

– Мужчина, вы так проницательны. – И Соня взяла Алекса под руку.

Все вместе они зашли в вагон монорельса, и тот, зашипев дверями, покатился в город

Мегазавр оказался намного проворнее, чем Алекс ожидал, и последние два заряда ушли в небо, лишь слегка ошеломив животное. Теперь охотник сам превратился в добычу, и, не долго думая, легионер рванул по острым камням в сторону горной речки, на берегу которой лежали тела еще двоих неудачливых охотников.

Алекс надеялся разжиться у них зарядами. Он бежал на пределе сил. Сервоусилители его бронекостюма слабо помогали – не хватало энергии. Солнечные батареи, питавшие их, были заляпаны грязью. Воздух с хрипом вырывался из пылающих легких – как-никак, 1,3 g. А тень мегазавра уже почти накрыла его, и позади слышались тяжелые удары лап по камням. Больше всего Алекс боялся споткнуться. Бежать оставалось совсем немного. Вот и растерзанные тела двоих десантников. Оттолкнувшись из последних сил, Алекс прыгнул прямо на труп. Одним движением он сорвал с пояса мертвого легионера дымовую гранату и кувыркнулся с обрыва в реку в туче пыли и камней.

Из-за высокой силы тяжести Алекса слегка контузило от удара о воду, но холод горного потока быстро привел его в чувство. Оттолкнувшись ногами от дна, легионер ухватился за большой гладкий камень и через секунду почувствовал, как заработали сервоусилители бронекостюма. Затем, подтянувшись на руках, Алекс забрался на камень. Шипованные ботинки не скользили по гранитному кусочку суши, и Алекс, успокоившись, поднялся во весь рост. Он подставил спину солнцу, и вымытые батареи быстро зарядили накопители энергии, Мегазавр уже спустился к воде и, хрипло рыкая, суетился на мокрых камнях, не решаясь лезть в ледяной поток. Алекс, стараясь не упускать зверя из виду, ткнул пальцем в небольшое углубление на тыльной стороне левой защитной перчатки. Послышался щелчок, и в бронещитке пониже локтя открылась маленькая панель с кнопками. Легионер набрал комбинацию и запрограммировал разрядку энергонакопителей через семь секунд. Затем тщательно осмотрел гранату и ослабил чеку. Зверь на берегу потерял терпение и начал понемногу заходить в воду. Когда до него оставалось метров десять, Алекс закрыл панель и, сжимая гранату, прыгнул в сторону мегазавра. Под водой он выдернул чеку и положил гранату на дно. Как только из-под воды начали вырываться газовые пузыри, мегазавр ринулся к ним, молотя перед собой когтистыми конечностями. И в этот момент рядом, как ракета, вылетел из-под воды Алекс и со всей мощи энергонакопителей всадил десантный нож в хребет мегазавра.

– Ну ты, парень, герой! Вот, ребята, как сейчас учат. Это называется кадровый офицер.

Алекс без сил лежал в кресле. На нем не было ни одной сухой нитки. Виртуальный шлем валялся на полу, а вокруг Алекса, обступив его, стояли десантники и восхищенно галдели. Никто не продержался на тренинге больше двух минут, так как программа была рассчитана на невозможное. Даже авторам программы-тренинга не пришло в голову, что уровень можно закончить дымовой гранатой и десантным ножом.

Уже на следующий день Алекс сидел в информационном зале и просматривал данные на Каванг-12 – высадка туда была намечена через неделю.

Асомера выглядел жутко устрашающе. Фактически это был гигантский скорпион длиной около четырех метров. Почти всех его естественных врагов уничтожили за предыдущие высадки, и теперь асомера, выраставший за пятнадцать месяцев со времени вылупления из яйца до непомерной величины, являлся полновластным хозяином единственного материка планеты.

Вместо жала у асомеры имелся известковый гарпун, покрытый ядовитой слизью, который торчал из загнутого хвоста. Гарпун вылетал с большой скоростью и поражал жертву на расстоянии до пятидесяти метров. Восстановление гарпуна происходило за двенадцать часов. Асомера мог "выстрелить" во врага и ослабленным гарпуном или просто изрядной дозой ядовитой слизи. Этот монстр легко подделывался под цвет любой окружающей среды, прекрасно плавал и мог по нескольку часов обходиться без кислорода. В ближнем бою асомера противопоставлял противнику две пары острых как бритва шипованных лап.

Дочитав материал до конца, Алекс некоторое время сидел уставившись в одну точку, а потом решительно поднялся и пошел в тренажерный зал.

Челнок высадил их бригаду – двадцать четыре человека – на большом острове, где рождались монстры. Все они, вырастая и покидая остров, потом возвращались сюда, чтобы продлить свой род. После того как самка откладывала от двух до трех сотен яиц, супруги вдвоем охраняли кладку до появления потомства. Только после этого самец вплавь возвращался на материк, а самка оставалась с детенышами до тех пор, пока они не подрастали настолько, что могли осилить водное путешествие на большую землю.

Время было выбрано так, чтобы максимально большее число асомер находилось на острове возле своих кладок. Операция началась на рассвете; асомеры еще сидели в своих норах и ждали, когда лучи желтой звезды нагреют камни. Площадь острова была десять квадратных километров. Две трети его занимали скалы, изрытые норами, а одну треть – песчаный пляж. На нем бригада стала в цепь, лицом к скалам. От линии скал до цепи было около ста метров. Между солдатами -десять. В пяти шагах позади цепи стояли наготове двое санитаров. Легионеры напряженно ждали.

В скалах уже слышались выстрелы и разрывы гранат. Это десантники из подразделения "Иглз" начали выкуривать асомер из их нор. Позади десантников, в море, на катерах на воздушной подушке, патрулировали легионеры из отряда "Барракуда". Один транспорт стоял на песке с запущенными турбинами – на случай эвакуации бригады Алекса. Со своего места, на левом фланге, Алекс заметил, как справа, выскочив из-за скалы, появились первые три асомеры. Они не раздумывая ринулись вниз по склону, перебирая лапами и поднимая тучи пыли.

Десантники по команде сержанта Тильзера активизировали свои радары, и в пыльное облако возле скал ударили выстрелы. Вслед за первыми асомерами появлялись все новые и новые. Пылевая завеса становилась плотнее. Силуэты мишеней в прицелах расплывались. И только по непрекращающемуся звуку осыпающихся камней можно было судить о количестве монстров.

С треском отлетали куски хитиновых панцирей при попадании в них разрывных пуль. Но было очевидно, что десантники уничтожали меньше асомер, чем их прибывало. Асомеры надвигались вместе с облаком пыли. По радио слышалась грубая брань десантников и отрывистые команды сержанта Тильзера. Асомеры подошли на бросок гарпуна и сделали недружный залп. Несколько десантников были сбиты с ног и закувыркались по песку. Гарпун попал в стоявшего по соседству с Алексом капрала и, разбившись о его доспехи, разлетелся на куски. Алекс перевел свой М5-400 на автоматический огонь и подключил к спусковому крючку лодствольный гранатомет.

По приказу бригадира десантники, под прикрытием геликоптеров, стали отступать к морю. От разрывов ракет и реактивных пуль песок кипел и вздымался тучами вместе с кусками панцирей. Но асомеры все равно наступали, ковыляя по разорванным останкам своих собратьев. Они израсходовали свои гарпуны и отчаянно плевались ядом. Легионеры, не жалея боеприпасов, поливали атакующих монстров огнем. Когда боекомплекты заканчивались, они сбрасывали с себя МS-400 и принимались за ручные гранаты. Израсходовав и их, грузились на эвакуационный транспорт.