Текст книги "Стальной лорд"

Автор книги: Алекс Градов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7
ЛЕС ЭВЕРН

Стоило нам войти под сень леса, как окружающее пространство снова изменилось. Вместо солнца, ветра и шелеста трав – зеленоватый сумрак и тишина.

Я шагал вслед за Анхелем по лесной тропе и гадал: как это я ухитрился так незаметно перейти в другой мир? Переход был таким легким и естественным, что это впечатляло куда сильнее любых ритуалов. Я, наверно, на всю жизнь запомнил, как Грег с Ники водили нас на некий темный и пустой перекресток между мирами для встречи с Мертвым богом, как реальность превратилась в голограмму и исчезла, и насколько это было жутко и неприятно. Не заметить такой переход было невозможно. В мир Уважека я перемещался во сне, и он до сих пор остался для меня наполовину сновидением… А тут – дали пинка, перескочил канавку, и все! В чем разгадка? Анхель не колдовал, никаких печатей, вроде Розы Ветров, я у него тоже не заметил… Я хотел завести об этом разговор, но вспомнил о просьбе молчать. Ладно, потом.

Анхель оглянулся и добродушно улыбнулся. Похоже, он прекрасно знал, о чем я думаю.

Темные стволы поднимались со всех сторон, как колонны; где-то в вышине ветер качал зеленые кроны. Мох глушил наши шаги, вокруг порхали полупрозрачные мотыльки. И не только. Когда глаза привыкли к полумраку, я понял, что нас окружают орды необыкновенных существ. Мимолетное движение тут, резкий шелест там, водянистый проблеск в траве, радужная вспышка в подлеске… Лес просто кишел ими. Зеленые большеглазые ящерицы покачивались в ветвях, выглядывая из листвы; другие, с прозрачными радужными крыльями, резко вспархивали из травы и исчезали в листве; третьи, напоминающие гребнистых змей, ныряли в мох…

– Что это за существа? – спросил я шепотом у Анхеля.

– Лесные драконы. Непохожи на привычных тебе, правда?

– Это уж точно!

– В основном зеленые. Но не только. Здешние драконы гораздо дальше ушли от людей, чем ты можешь представить. Большинство из них не принимало человеческий облик с самого превращения.

– Почему?

– Как почему? Они рады, что избавились от него. Когда бабочка вылупляется из кокона, разве она его бережет? Нет, забывает о нем мгновенно…

– Оно и видно. Эти радужные ящерицы, откровенно говоря, даже не выглядят разумными существами… У них мозги-то есть?

– Некто сказал: «Мне все равно, что вы обо мне думаете, – процитировал Анхель. – Я о вас вообще не думаю». Драконы леса Эверн – гармоничные существа. Они живут в согласии с собой и миром. Они не разрываются между двумя формами существования, страдая в обеих, но не в состоянии окончательно отбросить человеческое прошлое… Посмотри на них – они счастливы…

– Очень за них рад. Но лично я не собираюсь «отбрасывать человеческое прошлое». У меня в нем еще остались такие вещи, которые просто так не отбросишь, – заявил я, подумав о Ваське.

Лицо Анхеля стало строгим и печальным.

– Не повторяй снова той же ошибки, – сказал он. – Когда ты к чему-то привязываешься – приобретаешь слабое место. Беда, если о нем узнает враг!

– Значит, надо прятать лучше, – возразил я. – Нельзя жить совсем без привязанностей – рехнешься!

Травник покачал головой:

– Некоторые вещи не спрячешь. Вот я говорю тебе правильные вещи, а сам тоже полюбил… этот мир. И что мне теперь с этим делать?

Я хмыкнул:

– Не думаю, что любовь к целому миру вам чем-то грозит.

– Еще как грозит, – покачал головой Анхель. – Но есть выход. Если у тебя есть слабое место, которое не скроешь, и ты не в силах от него отказаться, можно попытаться превратить слабое место в сильное!

– Как?

– Ищи способы. Они есть, поверь моему опыту. Я бы тебе рассказал, но тогда они, хе-хе-хе, снова станут слабыми… Все может стать оружием! Все что угодно!

Я уставился на него в изумлении. Что я слышу?

– Этот мир выглядит прекрасным и беспечным, – продолжал он. – Но ты даже не представляешь, как он может быть опасен, если его правильно организовать. Если бы ты был моим врагом, ты не прожил бы в этом лесу и минуты…

Я невольно огляделся. Анхель возвел взгляд к небу:

– А облака! Посмотри на эти облака… Знаешь ли ты, что они тоже могут быть смертоносными?

Я вспомнил про замок Лигейи и кивнул.

– Но самое лучшее оружие, – Анхель понизил голос, словно выдавая некую тайну, – это наши собственные дети! Потому что такое оружие не просто будет сражаться за нас, но сделает это с радостью…

– На что это вы намекаете? – напрягся я.

– Скажу в свое время. Но сперва я хочу кое-что тебе показать.

Мы петляли, забираясь все глубже в удивительный лес. Половину деревьев я просто не узнавал. Пестрые луговые цветы сменились лесными, походившими на белые звездочки в темно-изумрудной тени. Звериная тропа, которой вел меня Анхель, вилась между стволами, постепенно спускаясь вниз. Мы пробрались через черно-рыжий, высотой по пояс, папоротник; потом заросли папоротника сменились ярко-зеленым мхом, и тропа снова побежала вверх. Не будь я драконом, давно бы потерял направление, да и теперь не был уверен, что смогу вернуться. Точнее, что мне дадут это сделать!

Время от времени по зеленой поверхности мха бесшумно проскальзывали темные крылатые тени. Я быстро поднимал голову, видел над собой только небо или сомкнутые кроны, но прекрасно знал, что тени мне не мерещатся. Нас пасли. Причем уже не те большеглазые малютки, которые прятались в листве возле опушки, а полноценные зверюги, размером не меньше Крома, – а на что был способен Кром, я знал хорошо!

«Куда это меня ведут? – с подозрением думал я. – Тут же полно драконов! И чем дальше, тем больше. В смысле – все крупнее…»

Угрозы я пока не чувствовал. Однако знал – за нами наблюдают. Как, бывало, в детстве: идешь через «чужой» район, а за спиной молча шагают – сначала двое… потом трое… потом десять… И вроде ничего плохого не делают, но…

Зачем это Анхель меня сюда завел? Странно, что-то он замолчал и не рассказывает о травах – хотя всякой ботвы вокруг хоть косой коси…

– Ну что, не начать ли нам урок? – нарушил тишину Анхель, останавливаясь.

Он наклонился, небрежно сорвал растущий у края тропы лохматый черный цветок на длинном стебле и повернулся ко мне.

– Ложный волчец, – сказал он, расправляя лепестки. – Растение не такое уж редкое, но занятное. Что ты о нем знаешь?

– Ничего, – буркнул я. – Впервые вижу.

Цветок меня в данный момент мало интересовал. Гораздо сильнее заботил дракон размером с истребитель, только что промелькнувший в листве и буквально растворившийся в воздухе, стоило мне на него взглянуть.

– Бутон состоит из четырех черных лепестков, а также изрядного количества тычинок… Пыльца его обладает рядом полезных свойств. Например, раздражает слизистые.

Неожиданно Анхель дунул на бутон, и вся полезная пыльца, облачком взлетев над цветом, переместилась мне на лицо. Я моргнул, чихнул и с матюгами принялся тереть глаза. Такое зверское жжение я испытывал только один раз – когда в Зеленкино пытался распылить в лицо Грегу перцовый баллончик в тесном закрытом помещении.

– А есть истинный волчец, – как ни в чем не бывало продолжал Анхель, пока я сморкался и отплевывался. – Внешне от ложного не отличается ничем – только его пыльца не разъедает, а усыпляет. Навечно. Даже дракона. Расслабься, Алексей. Если бы не я, ты бы не прошел и дюжины шагов по этому лесу. Со мной ты в безопасности… Только не сморкайся в тот лист, а то останешься совсем без кожи! На вот этот, он снимет боль и отек…

– Зачем вы это сделали?!

– Чтобы ты не расслаблялся. Ты слишком доверчивый, Алексей. Так ты долго не проживешь. Даже если тебя будет прикрывать наставник. Это очень серьезный вопрос, потому что ученик – это тоже слабое место…

– Ученик? – Я вытер слезы и сопли гладким, влажным на ощупь круглым листом. – Вообще-то мой учитель – Грег.

Анхель поморщился:

– Странно. Столько доверия, которым ты готов одарить кого попало, но в то же время именно мне ты почему-то не доверяешь. Все еще обижен из-за того, что я сломал твою печать Восьмилистника?

«И не только», – подумал я, а вслух сказал:

– Не люблю насилие.

– Вот что я тебе скажу. Если ты снова разобьешь голову и начнешь умирать, я не постесняюсь никакого насилия, чтобы тебе помочь. Торжественно тебе это обещаю. В остальных случаях твоя голова мне неинтересна. Ну как – полегчало?

Я кивнул. Однако про себя подумал, что эта «торжественная клятва» не столько гарантирует мне медицинское обслуживание, сколько демонстрирует, что со мной могут сделать что угодно, и без всякого моего согласия.

Мы отправились дальше. Становилось все темнее. Я решил, что уже вечереет, но нет – просто кроны деревьев окончательно переплелись, сводом сомкнувшись над нашими головами. Тропа вывела на ровную круглую поляну, посреди которой лежал замшелый гранитный валун в человеческий рост высотой. Такие ледниковые камни я много раз видел в Карелии. Я хотел идти дальше, но Анхель молча остановился на краю поляны и поднял руку.

«Стой и смотри», – пришел внятный мысленный приказ.

Несколько секунд было тихо. Потом послышался тихий шорох и скрежет. Я затаил дыхание: валун пошевелился! Затем сбоку камня появилось что-то вроде иллюминаторов. Два черных блестящих окна смотрели на меня…

«Это же глаза!» – дошло до меня через секунду.

Валун снова дрогнул, посыпались мелкие камешки, и из-под него выскользнула черная змея. Извиваясь во мху, она подползла к ногам Анхеля и коснулась его потрепанных резиновых сапог. Анхель церемонно кивнул. Змея скользнула обратно под камень.

«А это язык…» – подумал я, восхищенно глядя на необыкновенный валун. Точнее – голову дракона! То, что я принял за выросшие на верхушке камня молодые деревца, оказалось тонкими ветвистыми рогами.

Если это голова – каков же весь дракон?! Интересно, что он делает под землей? Может, земля не выдержала его веса? Или у него тут нора? А может, он так охотится и сидит в засаде? Это вероятнее всего – уж больно ловко он замаскировался. Да кто угодно залез бы ему прямо в пасть, даже не догадываясь, куда попал!

Анхель смотрел на огромного дракона в упор. Лицо травника было сосредоточенным, а большие зеленоватые глаза под морщинистыми веками, кажется, слегка светились изнутри.

«Они разговаривают», – догадался я.

Но о чем шла речь, подслушать мне не удалось, как я ни пытался, только голова разболелась.

Неслышная беседа закончилась быстро. Еще один легкий поклон, и голова, закрыв глаза, снова превратилась в мшистый валун.

Мы тихо ушли с поляны. Я старался даже не дышать, таким волшебством тут веяло.

– Кто это был?

– Лесной лорд.

– Но почему он сидит под землей?

– Он сроднился с лесом, – ответил Анхель серьезно. – Деревья – его лапы, листья – крылья, корни – вены… Это очень старый дракон, скорее древний. Если бы ты видел Горного лорда, ты принял бы его за небольшой скальный хребет. Он дремлет столетиями, только иногда шевелясь во сне, и тогда с его боков сходят оползни и лавины…

– А о чем вы с ним говорили?

– Ну… Он просто приветствовал меня. Я зашел сообщить, что собираюсь с учеником пособирать травы в его владениях. Простая любезность. Кроме того, меня он знает, а тебя нет – вдруг ты ухитришься потеряться…

– И чем мне это поможет?

– Лесной лорд и драконы леса Эверн незримо связаны, как ствол и ветви одного дерева. То, что известно ему, станет известно и им. Он отдает мысленный приказ, и все они слышат его одновременно и повинуются ему…

– Как-то это…

Я покачал головой. Что-то не складывалось. Зеленые драконы никого не пускают на свою территорию. А тут – приперлись какие-то чужаки, на ценные травы покушаются.

И почему он, собственно, облизал Анхелю сапоги? Это что, такое местное приветствие?

– У золотых драконов особый статус, – улыбаясь, сказал Анхель. – Среди драконов во всех мирах мы – высшая раса. Здесь, в лесу Эверн, нас почитают… почти как богов.

– Нас? – повторил я. – В смысле вас?

– Нет, в смысле – нас обоих. Ты ведь тоже золотой.

– Я – золотой?!

– Я это понял с первого взгляда. Да и твой Черный лорд наверняка это знает. Он, конечно, надеется затемнить твою истинную натуру, и пока ему это успешно удается. Но когда-нибудь наступит миг, ты освободишься из его лап, и проявится твой истинный цвет. Это и будет твое настоящее рождение как дракона. Тогда ты и станешь золотым – как я!

Затрещали ветки, дождем посыпалась листва, в глаза мне ударил свет. Я поднял голову, прикрывая лицо ладонью. Старичок-травник исчез – а над лесом медленно парил огромный золотой дракон, сияя словно солнце в лазури. Золотая чешуя сверкала так, что было больно глазам – даже драконьим. Казалось, свет стал металлом, ожил и полетел.

– Сюда! – раздался сверху громоподобный зов.

И я взлетел, с изумлением чувствуя себя таким же солнцем, только поменьше.

– Анхель, – закричал я в восторге. – Смотри, я тоже стал золотым!

– Пока нет! – захохотал он. – Но будешь, если пойдешь за мной!

Оказавшись высоко над деревьями, я осмотрелся и ахнул. Ничего себе «лесок»! Зеленые дали простирались повсюду, куда глаза глядят. Кое-где я видел голубые проблески озер и затянутые туманом долины. И только на севере, очень далеко, в синей дымке, маячили горы.

Глава 8
НАРУШИТЕЛЬНИЦА ГРАНИЦЫ

Мы летели над лесом долго, но внизу ничего не менялось – все то же зеленое шумящее море разномастной листвы. Солнце припекало – представляю, как накалилась моя золоченая броня! Наконец внизу мелькнула прогалина. Анхель резко устремился туда, я за ним.

Впереди обнаружилась длинная и узкая луговина – водораздел между двумя лесными массивами. Мы спустились ниже, и я заметил мерцающий на солнце бурливый ручей. Анхель, почти не тормозя, нырнул прямо в него, и я за ним. Ручей оказался совсем мелкий – еще немного, и с размаху воткнулись бы головой в дно. Студеная вода фонтаном выплеснулась на берега, затрещали камыши. Анхель распластался на дне, но его спинной гребень все равно торчал из воды, как плавник гигантского золотого карпа.

– Хорошо! – пророкотал он.

Я только блаженно прикрыл глаза. В самом деле, оказаться в холодной воде после долгого полета в самый солнцепек было потрясающе.

Остыв, мы выбрались на берег, и Анхель тут же обратился в человека. Передо мной снова стоял лысый пенсионер-грибник в стоптанных резиновых сапогах. Контраст с огромным золотым драконом был чудовищным.

– Никогда не видал подобного леса, – сказал я, выбираясь из ручья тоже человеком. – Как, ты сказал, его называют?

– Великий заповедный лес Эверн, – ответил Анхель. – Чтоб тебе было понятнее – по площади он равен Европе.

– Тут люди-то есть?

– Почему нет, – пожал плечами травник. – На юге, в горах Дымянки, и дальше к морю – много человеческих городов. Да и поблизости, вдоль реки, есть какие-то выселки. Но в лес смертные не суются…

Солнце стояло в зените. Воздух дрожал от жары, над луговыми травами гудели пчелы и порхали бабочки. От запаха цветов голова шла кругом…

Я – золотой дракон! Неужели правда?

Ясно, что Анхель скажет мне все что угодно, если это в его интересах. Но черт, до чего меня грели его слова! Я боялся и желал поверить в них…

Но если Анхель не соврал, то, в самом деле… Как же Черный клан?

Кто они мне? Зачем?

«Золотые драконы не создают кланов, – вспомнил я слова Грега. – Золотые и серебряные драконы – всегда одиночки…»

– Что такое власть? – неожиданно спросил Анхель.

– Ну… – Я задумался. – Возможность распоряжаться другими. Это с одной стороны. А с другой – ответственность за тех, кто тебе подчиняется…

– Достаточно. Вполне типичное определение для стайного существа.

– Я – не стайный, – возмутился я. – Золотые драконы не бывают стайными!

– Для золотых драконов власть – это прежде всего власть над собой. Свобода распоряжаться собой по своему усмотрению, действовать по своей воле. Иными словами, власть – это свобода. Но это сложно понять теоретически тому, что сам не свободен.

– Ты обо мне?

– Ага. Ты не свободен, Алексей.

– Это я-то не свободен??

– Конечно. Ты же подчиняешь себя интересам клана.

– Ну, доля правды в этом есть. У меня есть обязательства. Но внутри, в душе…

– Я не сказал, что это плохо, – уточнил Анхель таким тоном, по которому было совершенно ясно, что произнесено это из вежливости. – У смертных лояльность родичам тоже считается добродетелью.

– Но что тогда не так?

Он пожал плечами:

– Я, честно говоря, не понимаю, зачем ты так цепляешься за клан. Зачем по доброй воле, едва освободившись от цепей обязательств, снова лезть в ту же ловушку?

Я хорошенько подумал и ответил:

– Как бы то ни было, я туда уже влез. И обратного хода не будет, если ты об этом. Нужен мне клан или не нужен, золотой я дракон, или черный, или полосатый – я уже в клане и бросить его не могу. Я своих не предаю!

– Сколько пафоса! – усмехнулся Анхель. – Разве ты не понимаешь, что каждый в ответе только перед самим собой?

– Как это?

– Скажи, ты управляешь своей судьбой? Ты провидишь будущее?

– Конечно, нет!

– Если твоя воля сильнее судьбы, ты имеешь право обещать. Если нет – ты ничем не отвечаешь за свои слова.

Я не нашелся что ответить.

– А где нет долга – нет и предательства, – заключил он. – Есть только личное решение.

– Типа, «я своему слову хозяин: захотел – дал, захотел – забрал»?

– Точно. Для сильного его воля – единственный закон. Он определяет правила, он меняет их по своему усмотрению. В этом нет ничего аморального. Разве боги ведут себя не так же?

– Но я не… – Я осекся, вспомнив слова Анхеля.

«Золотые драконы – боги в этом мире».

Вот он и рассуждает как бог. А я спорю с ним с позиции простого смертного.

Но ведь я – дракон…

Я не видел в его рассуждениях никакой ошибки. Неужели он прав?

– Вот именно, – сказал Анхель. – Ты уже не смертный, а все еще мыслишь их категориями. Но это временно. Пока ты слишком юн и робок, чтобы принять истину во всей ее устрашающей полноте. И чересчур слаб, чтобы принять ответственность за себя и свою жизнь – потому и перекладываешь ее на тех, кто сильнее.

– Так ты считаешь меня слабым?

– Безусловно.

Я промолчал, подавляя злость.

– И то, что ты стал драконом, неважно. Все эти когти, клыки и прочие атрибуты ничего не значат, – безжалостно продолжал Анхель. – Ты слаб не как дракон. Ты слаб как личность.

– Но я в самом деле пока слаб. Даже для дракона. Я еще очень мало знаю, умею…

– Сила не в этом.

– А в чем?

– Не сомневаться в себе. В том, что будет так, как ты решил. Вне зависимости от того, кто ты: человек или дракон…

Я задумался. Да, таким я никогда не был. Я всегда сомневался и в себе, и в своих действиях, в своих решениях и в своей правоте. Взвешивал по сто раз, прежде чем что-то предпринять, либо поступал, не думая о последствиях вовсе… Так, значит, это и называется – быть слабым?

«Анхель совсем меня заговорил! – подумал я с досадой. – Заморочил голову россказнями о золотых драконах, о силе и власти… Разве я за этим сюда пришел? Нет, я пришел, чтобы спросить его… о чем-то очень важном… Черт, забыл…»

– Но я смотрю, ты заскучал, – переменил вдруг тему Анхель. – Не вернуться ли нам к уроку ботаники?

– Только без пыльцы, если можно! – воскликнул я, сразу взбодрившись и на всякий случай отодвинувшись от травника.

– Никакой пыльцы! – пообещал он. – Взгляни-ка на это растение.

Да уж, не заметить багровые бутоны было бы трудно. Словно кто-то раскидал в траве полдюжины рубинов с вишню величиной.

Я присел на корточки и прикоснулся к плотно закрытому бутону странного цветка, почти ожидая ощутить под пальцами холодный твердый камень.

– И что это? Аленький цветочек?

– Драконья травка, – сказал Анхель, глядя на меня, как дедушка – на неразумного внучка-первоклассника. – Она же драконий горец, она же змеиные зубки. Кстати, в вашем мире она тоже встречается. В Карпатах, например. Только там ее бутоны размером с пшеничное зерно. В вашем мире драконий горец не вызревает. Ему нужен сильный магический фон.

– О как! – Я навострил уши при слове «магия».

– К тому же в вашем мире, сравнительно с этим, он почти иссяк. Однако оно и к лучшему. В зрелом виде драконья травка опасна.

– Чем же? – спросил я, разглядывая рубиновые бутоны с неподдельным интересом.

– Попробуй-ка сорвать цветок.

Я с подозрением покосился на травника. Выражение лица у старика было невозмутимое.

– А он не откусит мне руку?

– Нет.

– Ну ладно, под вашу ответственность…

И осторожно потянул драконью траву за стебель.

Вскоре глаза у меня полезли на лоб от изумления. Сначала стебель не хотел рваться, вытягиваясь, словно резиновый провод, и умышленно царапал мне пальцы колючими листьями. Потом раздался самый натуральный писк, и из-под земли, извиваясь, выскочил корень, похожий на желтый змеиный хвост. Сходство усугублялось тем, что «хвост» вел себя совсем не так, как положено растению. Он мотался во все стороны, пока не захлестнул мое запястье, и принялся сжимать его с такой силой, что рука налилась кровью.

– Анхель! – крикнул я, воюя с проклятым корнем. Ощущение было такое, что мне перетягивают руку железным тросом.

Травник спокойно протянул руку, оторвал рубиновый бутон и бросил его на землю. В ту же секунду хватка корня ослабела. Все магическое великолепие цветка тоже исчезло в одно мгновение. В траве валялся не живой рубин, а обычный увядший бутон, вроде тюльпана.

– Ну что, – сказал Анхель, сматывая с моего запястья присмиревший корень, – один совместными усилиями добыли. Хороший, сильный экземпляр. Удачно вышло, что он ринулся в бой, а не попытался удрать в землю, сбросив бутон. Видимо, распознал в тебе слабака, – иронически добавил травник. – Видишь, во всем есть свои плюсы. Обычно гоняться за драконьей травкой, не зачаровав заранее всю лужайку, – занятие бесполезное.

Корень, который травник держал в кулаке, все еще слабо шевелился.

– И что мы с ним будем делать дальше? – спросил я. – Подождем, пока сдохнет?

– Живой корень драконьей травки обладает одним очень любопытным свойством. Причем действует одинаково и на драконов, и на людей. Кто съест его, тому все языки станут ведомы. В том числе – животных, птиц и водяных гадов. И всех драконов тоже. В том числе и мысленная речь…

– Гм…

Я с сомнением взглянул на вредный корень. Тот вроде притих – не исключено, что просто затаился. И что, надо съесть его живьем? Фу, гадость какая! Хотя, конечно, умение понимать мысленную речь мне бы крайне пригодилось…

Рискнуть, что ли…

Я осторожно забрал корень у Анхеля. Корень притворялся мертвым, пока не оказался у меня в руках, – а потом неожиданно впился мне в запястье всеми своими отростками. Возможно, это было последнее предсмертное усилие, атака камикадзе. Но я не стал вникать и с проклятием отшвырнул растение в камыши. Через мгновение где-то булькнула вода, и оттуда раздалось испуганное:

– Ой!

Мы одновременно развернулись к ручью. На морщинистом лице Анхеля появилась приторно-сладкая улыбка.

– Выйди, дитя! – позвал он голосом старичка-лесовичка. – Мы не причиним тебе вреда!

Одновременно он сделал мне знак не двигаться. Вскоре камыши зашуршали, раздвинулись в стороны, и из зарослей выглянуло испуганное девичье лицо.

– Как ты умудрилась забрести в лес, человеческое дитя? – спросил Анхель. – Разве ты не слыхала о Законе?

Девчонка глядела на него с откровенным ужасом. Она была совсем молоденькой, лет шестнадцати. Симпатичная зеленоглазая блондинка, только растрепанная и очень напуганная. В руках она держала холстяную торбу, которую Анхель немедленно отобрал и вытряхнул на землю. Под ногами у нас оказалась целая кучка растений вперемешку с черными грибами странной формы.

– Так, – протянул он, – что тут у нас? Грибочки собираем? Да я еще смотрю, с разбором! Опасные грибы, деточка. Разве ты не знаешь, что бывает с теми, кто вдохнет их споры?

Анхель взял один гриб, похожий на черный абрикос на ножке, и слегка сжал его. Блондинка побелела и рухнула на колени в траву.

– Что происходит? – не выдержал я. – Почему она боится?

– Правильно боится, – сказал Анхель. – Решила пособирать волшебные грибочки на заветном лугу. Повезло ей, что мы не зеленые драконы. Те не тратят время на разговоры со смертными, если поймают их в своих владениях…

Говоря, травник не отводил от девчонки неподвижного взгляда.

– Смилуйтесь! – жалобно простонала блондинка, не поднимая головы. – Не ешьте меня, господа драконы! Мы с матушкой так бедны, а в городе колдунья платит по медяку за каждый дымовой гриб…

– Успокойся! – Я ласково прикоснулся к ее плечу. – Как тебя зовут?

Девушка подняла голову, бросила на меня взгляд из-под спутанных волос и робко улыбнулась.

– Маркета, – пролепетала она.

– Мы тебе ничего не сделаем. Мы тут сами гуляем… Отпустим ее, Анхель?

– Увы. Она нарушила границу, – ответил он так легко, словно речь шла о чем-то совершенно незначимом. – Закон есть Закон.

Девчонка вдруг сорвалась с места, кинулась ко мне и обхватила мои колени:

– Пощадите! Я стану вашей невестой, если вам угодно!

– Да ничего мы тебе не сделаем! – Смущенный, я попытался деликатно отцепить от себя Маркету. – Что за глупости?

– Я девственница!

– А мне-то что?! Анхель, что ей от меня надо?

Травник ухмылялся в стороне:

– Она тоже знает Закон и пытается спасти свою жизнь. Не знает, чем бы ее выкупить. У невежественных смертных этого мира, как, впрочем, и многих других, популярна сказка о красавице и драконе. Юная дева, нарушая запрет, идет весенней порою в заповедный лес и встречает там дракона в облике юноши. Сначала он собирается убить ее, но красота и невинность девы покоряют жестокое сердце монстра… Очень романтическая история… Кроме того, опасность возбуждает…

Я заглянул в зеленые глаза Маркеты, расширенные от страха, но никак не от возбуждения.

– Предлагаю уладить дело иначе. Банально и неромантично. Никто никого не ест, никто ни на ком не женится. Мы проводим девочку до дома и забудем об этом случае.

– Мы-то забудем, – грустно качнул головой Анхель. – Но Закон – нет. Возникнет неприятный прецедент.

– О каком законе вы постоянно твердите?

– Закон гласит – смертный, который зашел в земли драконов, должен умереть.

Маркета охнула, зажмурилась и прижалась к моим ногам. Я положил ей руку на голову и твердо сказал:

– Этого не будет.

Анхель несколько мгновений смотрел на меня, как на некую диковину.

– Неужели она тебе настолько приглянулась? Так почему бы тебе в самом деле не взять ее в жены? Окажешь ей небывалую честь, о которой она будет рассказывать своим детям, внукам и правнукам. Еще и легенду сочинит, если воображения хватит…

Я недоверчиво посмотрел на Анхеля, потом на Маркету. Он, конечно, шутит? Но по глазами обоих понял – вообще-то нет…

– А что со смертным приговором?

– В этом случае он откладывается. А если она забеременеет – так и вообще отменяется.

– Что?! Нет, хватит, одна дочка у меня уже есть!

Маркета, решив, что я отдаю ее Анхелю, вцепилась мне в руки:

– Не отвергай меня, прекрасный лорд! Я сделаю для тебя все, что скажешь!

У меня уже голова шла кругом от этого дурдома. Как-то я не привык, чтобы симпатичные девчонки цеплялись за меня, как фанатки за кинозвезду – с восторгом, только и ожидая, чтобы я осчастливил их своими объятиями…

Но внезапно, на миг, я ощутил какую-то шальную вседозволенность. Как по пьянке, в какой-то момент наступало это приятнейшее ощущение, что ты полностью свободен и способен на все. Как назло, тело к тому времени обычно уже не было способно ни на что вовсе.

Я протянул руку и провел пальцами по ее щеке. Маркета зажмурилась, как кошка. Вид у нее стал блаженный и слегка дурацкий. Порывисто вздохнув, она решительно принялась развязывать завязки корсажа.

– Ты не понимаешь, – усмехаясь, сказал Анхель. – Ты не просто спасешь ее. Если ей повезет, и она родит ребенка от дракона, то будет устроена на всю жизнь. Драконы в этом мире почти не контактируют с людьми, так что змееныши тут – большая редкость…

При слове «змееныш» я словно проснулся. Отцепил от себя девушку и сердито сказал:

– За кого вы меня принимаете? Какое мне дело до вашего «закона» и прочих местных обычаев? Пусть она идет куда хочет. Но убить ее я вам не позволю!

– Мне – убить?! – Анхель неожиданно рассмеялся. – Мне нельзя убивать, Алексей. И тебе тоже. Опомнись, что ты несешь? Мы же золотые драконы!

– Тогда к чему вся эта болтовня о «законе»?

– Закон свершится и без нас, – бесстрастно сказал Анхель. – Если тебе ни за чем не нужна эта нарушительница – пусть идет.

– Слышала? Иди!

Я помог Маркете встать на ноги. Она посмотрела на нас, словно не веря своим ушам. Потом пылко поцеловала мне руку – я не ожидал и не успел ее остановить – и кинулась к лесу.

– Подожди! – окликнул ее Анхель. – Грибочки-то собери. Они тебе еще пригодятся!

Девушка вернулась, быстро сгребла грибы и травы в торбу, бормоча благодарности. А я решил, что слишком плохо думаю об Анхеле…

Солнце уже садилось за горы. Похолодало, зеленые тени стали синими, умолкли птицы, исчезли пчелы… Голова была словно в тумане. В памяти теснились десятки новых слов, непривычно или забавно звучащих названий трав – волшебных, целебных, смертоносных… А перед глазами стояла зеленоглазая Маркета, ее светлое платье, исчезающее в лесу…

– Мне, пожалуй, пора, – сонно произнес я. – Покажете выход?

– Покажу, я же обещал, – кивнул Анхель. – Только зачем тебе? Оставайся. Разве ты сам не понял, что этот мир – твой?

– Мой клан…

– Твой клан – иллюзия, обманка. Настают тяжелые времена. Лучше в такие дни оказаться на правильной стороне.

Я хмыкнул:

– Правильной – это вашей?

– Я не святой. Но ты в страшном сне не представляешь, что такое твой Грег. Откуда он, и каковы его цели. Берегись, Алексей! Когда Черный решит, что пора открыть свою истинную натуру, уходить будет поздно. Не говоря уж о том, что тебя никуда не отпустят.

– Чем же так страшен Грег?

– Сейчас не хочу об этом говорить. Ты мне все равно не поверишь.

– Конечно, не поверю. А доказательств у вас нет. Иначе бы вы мне давно их предъявили.

– А ты поверишь доказательствам?

– Ну смотря насколько они будут весомыми.

Анхель кивнул:

– Я их тебе обеспечу – только потом не жалуйся… Пойми, я не хочу переманивать тебя хитростью. Просто больно смотреть, как тебя понемногу уродует Черный. Вот это, – он, не касаясь, указал на мое предплечье с шипами, – только начало. Хочешь стать таким, как его палач?

– Валенок? Да боже упаси!

– Я мог бы помочь тебе раскрыться, как заложено твоей природой, не ломая и не калеча свою натуру. Но не раньше, чем ты сам придешь ко мне.

–  Еслиприду.

– Я не вижу ничего, что может тебя удержать. Ты такой же, как я. Ты должен был попасть ко мне, если бы не Черный…

– Мы все это уже обсуждали, – перебил я его, стараясь выпутаться из паутины его слов. – Теперь я хотел бы задать вам один вопрос. Без ответа на него я не стану даже обдумывать ваше предложение.

– Какой вопрос?

– О змееныше. О Ваське, моей дочке. Кто пытался ее убить с помощью той печати? Вы ведь знаете, правда?