Текст книги "Улей. Уйти нельзя выжить (СИ)"

Автор книги: Алекс Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Господин Мин, тем временем, поднимает брошенный в запале вибратор и пружинистой походкой возвращается к столу. Насвистывая себе под нос, он открывает еще одно блюдо, извлекая оттуда пластиковый оральный фиксатор с широким круглым отверстием и кожаными ремнями для крепления к голове.

– Смотри, какой у меня есть для тебя подарок. Всяко лучше, чем та бесполезная железяка, что сейчас лежит в кармане твоего массажиста. – Покрутив новое приспособление в руке, Мин швыряет его в сжавшуюся на полу пчелку. – Надеюсь тебя не нужно учить, как эту штуку правильно надевать?

– Я не буду, – хрипит Кая, принимая сидячее положение. Размазывая грим вперемешку со слезами по лицу, она пинает ногами уродливую игрушку.

– Еще как будешь, – жизнерадостно обещает Мин и открывает следующую крышку. – А это твое любимое, – он низко смеется, подхватывая двумя пальцами кожаный крестообразный бандаж с наручниками и манжетами для щиколоток. – Помнишь, как мы славно развлекались на моей яхте? – развернувшись, мужчина стремительно направляется к зарёванной жертве. – Были же и у нас приятные моменты. Правда?

– Пошел ты, урод, – яростно рычит пчелка, когда он нависает над ней.

– Как не вежливо. Где твои манеры, Кая? – цокнув языком, он бросает кожаный комплект ей на колени. – Я не урод. Когда-то ты сочла меня достаточно привлекательным, чтобы через пару часов после знакомства подставить под мой член все свои дырки. Упс, прости, первый раз только две.

– Какая же ты мразь, – с презрением выплевывает Кая. – Меня тошнит от одной мысли, что ты прикасался ко мне.

– Открыть тебе секрет? – опустившись перед девушкой на корточки, Мин растягивает тонкие губы в свирепом оскале. – Меня тоже. И знаешь, почему? – он направляет вибратор на ее губы, оставляя расстояние в считанные миллиметры. – Это ты разбудила во мне то, что видишь сейчас перед собой. До тебя я не увлекался подобными практиками, а теперь владею несколькими БДСМ-клубами в Гонконге.

– Не обманывай себя. Ты всегда был таким, просто боялся в этом признаться.

– Я? Боялся? – снова расхохотавшись, Мин убирает вибратор от ее лица и мягко гладит по волосам, потом по щеке. – Такие как я и Кронос ничего не боятся.

– Ты ставишь себя на один уровень с Кроносом? – насмешливо бросает Кая. – Ты просто гадкий, мерзкий, напыщенный, никчёмный любитель на его фоне. Тебя даже извращенцем в полной мере назвать сложно, потому что ты настолько слаб, что сам ничего не можешь. Знаешь, почему мужчины любят смотреть, как мучают и трахают женщин, которые оказались им не по зубам?

– Сколько спеси и гонора, – побагровев от льющегося изо рта пчелки потока оскорблений, Мин резко сжимает пальцы на ее горле. – Ну, давай, просвети меня.

– Ты не садист, и не господин. Ты гребаный мазохист и слабак. Ничтожество, – шипит она.

– Ничтожество, говоришь? – Ноздри мужчины взбешённо раздуваются, на лбу проступают вены, кадык бешено двигается вверх-вниз, глаза того и гляди вылезут из орбит.

Захрипев в приступе злобы, он вместо того, чтобы придушить суку, безвольно ослабляет пальцы. На обеих руках. Игрушка с шипами снова летит на пол, а Кая, воспользовавшись моментом, отталкивает охреневшего от ее наглости Мина. Затем резко встает на ноги и смотрит на него сверху-вниз.

– Ничтожество, – кивает она, ударяя его ногой в грудь. Рухнув на спину, он раскидывает руки в стороны и начинает хохотать, как припадочный. Наклонившись, Кая поднимает с пола вибратор и решительно надвигается на бьющегося в истерическом припадке Мина.

– Как насчет того, чтобы засунуть эту штуковину в твою пасть? – забравшись на него верхом, она делает ровно то, что он несколько минут назад. Подносит вращающейся иглы к его губам.

– Не советую, пчелка, – резко успокоившись, совершенно ровным голосом отвечает Мин. – Если заткнешь мне рот, то никогда не узнаешь, как умер славный Виктор Гейден и его сынок.

– Ты лжешь, – прищурившись, Кая недоверчиво смотрит в ухмыляющееся лицо ублюдка, но его триумфальная улыбка говорит о другом. Не врет. Он не врет. Внутри что-то обрывается, по венам растекается холод. Пчелка пытается сделать вдох, но ничего не выходит. Все тело словно парализовано болью и ненавистью. В мысли просачивается такая необъятная тьма, о существовании которой она даже не подозревала. Наверное, так и выглядит смерть.

– Виктор не поверил в твою гибель, – продолжает говорить Мин, словно специально прощупывая пределы пропасти, в которую рухнула раздавленная пчелка. – Начал искать, лезть, куда не следует, и Улей позаботился, чтобы он навсегда исчез, заодно прихватив с собой старшего сына.

– Уничтожу, мразь, – свирепо зарычав, Кая импульсивно замахивается, чтобы обрушить на его голову прибор, приспособленный для нанесения увечий, но не убийства. Мин снова оказывается быстрее. Одной рукой он ловит ее запястье, второй хватает за горло, и через мгновенье она уже прижата лопатками к полу. Навалившись на девушку всем телом, ублюдок сжимает коленями ее бедра, не давая пнуть себя в пах.

– Кто теперь слабак и ничтожество? – брызгая слюной, шипит ей в лицо господин Мин.

Разъяренно хрипя и брыкаясь, Кая пытается скинуть с себя мерзкую тушу, но несмотря на бушующие в ней безумную ярость и адреналин, силы не равны. Он сильнее, выше, крепче телосложением, и его не пичкают сутками психотропными препаратами. Он не живет в постоянном стрессе и принимает долбаный целебный наркотик из крови породистых пчел. У него все шансы. Он – господин, она – его собственность.

Как бы не так! Извернувшись, Кая вгрызется зубами в его руку, которой он удерживает ее за шею. Рот тут же заполняет соленая кровь, только подстегивая в пчелке инстинкт убийцы.

– Бешеная сука, – взвыв от боли, он сжимает пальцы крепче, и свободной рукой бьет ее по другой щеке. Она держит удар и сильнее стискивает челюсти. Совершенно обезумев, она захлёбывается его кровью и урчит от удовольствия, не чувствуя ни боли, ни страха. Бешеная сука будет грызть эту падаль, пока он не сдохнет.

Поняв, что она сдохнет, но не отцепится, пока не вырвет кусок мяса из его руки, господин Мин тянется к заветной кнопке на свои часах, и в этот момент над ним нависает темная тень трутня.

– Я могу вам помочь. Прикажите, – услужливо предлагает он.

– Давно пора, – облегченно выдыхает почетный гость Улья, оглядываясь на подоспевшего, пусть и с опозданием трутня. Глаза Мина изумленно округляются, когда он замечает в руке парня отливающий сталью нож. В горле господина клокочет невнятный звук. Схватив его за волосы, Эйнар одним плавным и четким движением перерезает ему глотку. Кровь густым фонтаном брызжет на распластанную под ним пчелку.

– И я о том же. Давно пора, – расцепив зубы, Кая сталкивает с себя ослабевшую ношу. – Долго ты еще собирался сидеть в углу, как наказанный мальчик?

* * *

Кая

Мин неловко заваливается на бок. Выражение неподдельного изумления сменяется шокированным неверием. Мыча и булькая, он пытается зажать расползающуюся рану из-за болевого шока забыв про спасительные часы.

– Я ждал удобного момента, – оправдывается Эйнар. – Это ты устроила цирк вместо того, чтобы действовать по инструкции. На хрена его было злить?

– Тебе не понять. Ты шестой уровень, я – элита, – припоминает она недавно сказанную им фразу, смысл которой дошел до нее только сейчас.

Выплюнув на пол кровь и вытерев ладонью рот, Кая переворачивается и встает на четвереньки. Попутно прихватив брошенный трутнем нож, она ползет к бьющемуся в судорогах подыхающему господину. Склонившись над ним, она растягивает губы в безмятежной ласковой улыбке. В последней попытке оттянуть неизбежное, он снова тянется к кнопке на часах, но на этот раз опережает Кая, вонзая лезвие в его запястье.

– До встречи в аду, Габриэль, – нежно шепчет она, вытаскивая нож. Взяв рукоятку обеими ладонями, пчелка заносит его над головой. – Никто не должен…, – острие входит сначала в правый глаз. – Нас увидеть, – затем в левый.

Дикие вопли Мина звучит для нее, как райская музыка. Вытекающие глазные яблоки, лужа крови и мочи под обделавшимся ублюдком не вызывает ни тошноты, ни отвращения. Вот так выглядит смерть! И в ней есть своя неуловимая, омерзительная красота.

– Он умер, Кая, – не дав вдоволь насладиться моментом, влезает в ее кровожадные мысли тихий голос трутня. Оторвав взгляд от изуродованного черепа мертвеца, она резко вскидывает голову.

– Я заметила, Эй.

– Не называй меня так, – поморщившись, просит он. – Мы, вообще-то в одной команде. Ты как, вообще? – приблизившись, Эйнар протягивает ей ладонь. В синих глазах плещется океан искреннего сожаления, напомнив ей о том, что она на время расправы над Янгом заблокировала в своем сознании. Разорванное в клочья сердце болезненно дергается в груди, посылая стрелы ядовитой боли во все уголки тела.

Нет. Не сейчас. Слезы и истерики будут позже.

– Я в порядке, – самостоятельно поднявшись, Кая обходит ошеломленного ее хладнокровием трутня.

С ног до головы покрытая брызгами крови, с зажатым в пальцах окровавленным кинжалом и с адским огнем в глазах, она выглядит жутко и устрашающе. Попав под влияние исходящей от нее животной энергии, он непроизвольно отступает на шаг назад.

– Сколько у нас есть времени, до того, как сюда кого-нибудь пришлют? – уточняет она ледяным тоном.

– Гостевые номера звуконепроницаемые. Мы здесь не дольше часа, – задумчиво прикидывает Эйнар. – Время есть, но самостоятельно нам все равно не выбраться, нужно…

– Я помню, что нужно ждать Бута, – перебивает Кая. – Пойду посмотрю, что там в гробу.

– Зачем? – удивленно уставившись вслед пчелке, решительно направившейся в озвученном направлении.

– Не просто же так он сюда его приволок. Пусть не он лично, но какая на хрен разница.

Покружив вокруг, она проводит ладонями по крышке и торцам, ища замки, но гроб, или скорее саркофаг, абсолютно гладкий. Ни одной гребаной выпуклости.

– И как его открыть? – Кая раздраженно ударяет кулаком по металлу и прислушивается к глухому звуку. Внутри определённо есть полость, а значит, это не просто устрашающий литой реквизит. Гроб – настоящий, и она должна была сегодня в нем лежать.

– Какой смысл туда заглядывать? – по-прежнему недоумевает швед.

– Хочу выяснить, что эта тварь хотела со мной сделать, а потом мы положим его туда. Здорово я придумала?

– У тебя шок, успокойся. Не нужно ничего делать, – с тревогой вглядываясь в ее лицо, произносит Эйнар.

– Я же сказала, что в порядке, – отрезает девушка и озадаченно сводит брови. – Как, блядь, его открыть, – вслух размышляет она и переводит взгляд на труп. – Принеси мне его часы.

Пожав плечами, Эйнар идет выполнять ее приказ и заодно поднимает с пола платье. Вернувшись к Кае, он сначала протягивает ей одежду:

– Одень или вытрись, на тебя страшно смотреть.

– Не смотри, – фыркает она, грубо вырывая из его рук часы. – Сука экран заблокирован, – нажав на экран, раздраженно бросает Кая. Снова с ненавистью смотрит на дохлый кусок мяса. – Чтобы снять защиту, нужны его глаза, которых нет, – с усмешкой добавляет она. – Знала бы, отрезала его член и заставила сожрать.

– Кая, хватит, ты рассуждаешь, как маньячка, – строго выговаривает швед.

– С волками жить – по волчьи выть, – парирует пчелка, криво ухмыльнувшись.

– Дай я посмотрю.

Забрав у нее часы, он показывает на две автономные кнопки.

– Видишь?

– Мин собирался нажать одну из них, – кивает Кая.

– Вопрос – какую. Нажмем неправильную, вызовем службу безопасности, и тогда нам прямая дорога на минус второй этаж, – озвучивает Эйнар имеющиеся перспективы.

– А что там?

– Тюрьма. Я не был, но те, кто там подрабатывает, говорят, что обстановка так себе, – иронично ухмыляется он.

– Минус – это же под водой?

– Ага, – кивает парень.

– На рыбок можно смотреть, если, конечно, окна есть, – оптимистично заключает Кая.

– Окон нет, – отзывается он уже без улыбки.

– Ты, правда, думаешь, что Бут сможет это как-то прикрыть? – Кая выразительно обводит взглядом номер, потом показывает на себя. Ни горечи, ни сожаления, сухая констатация факта. – Нам, крышка, парень. Но мы можем побороться, – она поднимает нож, который все еще держит в руках. – Умереть в бою. Разве не об этом мечтает каждый боец?

– Каждый боец мечтает выжить, Кая, – качнув головой, он мягко забирает у нее оружие и убирает в карман брюк. – Придурок, как же я сразу не додумался, – выругавшись, Эйнар снимает с себя пиджак и накидывает на обнаженные плечи девушки.

– Забыла сказать, костюм тебе к лицу, – благодарно улыбнувшись, Кая проводит пальцами по его щеке, оставляя на них кровавые линии. – Мне жаль, что мы встретились здесь. С тобой бы я точно пошла на второе свидание.

– Правда? – на его лице расползается довольная мальчишеская улыбка.

– Абсолютная, – подтверждает она, уткнувшись лбом в его каменную грудь. Какое-то время они стоят неподвижно, слушая рваное дыхание другу друга и считая истекающие секунды. Пошевелившись первым, Эйнар поднимает руки, чтобы погладить ее по плечам, но его искренний порыв резко пресекают: – Не вздумай меня обнимать, я тебя еще не простила, и нажми уже, наконец, какую-нибудь кнопку.

– Готова рискнуть?

– Да, – отстранившись, уверенно кивает она. Сделав глубокий вдох и прикрыв глаза длинными ресницами, Эйнар надавливает пальцем на левую кнопку, исходя из того, что правую нажать быстрее. Где-то внутри гроба раздается механический щелчок, и крышка начинает медленно подниматься.

– О Боже, ты угадал, угадал, – подпрыгнув от нового выброса адреналина, Кая нетерпеливо хватается за край, пытаясь ускорить процесс, и натыкается на что-то острое. Несильно обрезав пару пальцев, она одергивает руки. Резко отпрянув, она врезается спиной в Эйнара.

– Подожди, не лезь туда больше, – взяв ее за плечи, парень властно удерживает девушку на месте.

Через несколько секунд металлическая крышка, оснащённая длинными лезвиями, полностью открывается, застыв в вертикальном положении. Окровавленные ножи смотрят прямо на них. Заглянуть внутрь можно только сбоку, но и так понятно, что кто бы там не лежал, он уже мертв.

– Ты уверена, что хочешь это увидеть? – тихо спрашивает Эйнар.

Вместо ответа, Кая осторожно подходит к пыточному устройству с безопасной стороны, и ее глаза расширяются от очередного приступа леденящего ужаса. То, что находится внутри… это даже не человек. Изувеченный монстр в женскими половыми органами. Таким его сделали не ножи, пронзившие насквозь огромное мужеподобное мускулистое тело. Смерть, какой бы чудовищной она не была, на такое зверство не способна.

– Что она такое? – прижав дрожащие пальцы к губам, Кая едва сдерживает рвотный позыв. На фоне этого Франкенштейна с лысым черепом и оскаленным в предсмертной гримасе заточенными зубами, могучая Айса, кажется ей настоящей красавицей.

Все тело и лицо женщины-монстра покрыто бугрящимися рубцами, словно ее грубыми стежками сшили из разных частей, длинные ногти на руках тоже спилены так, что напоминают звериные когти, нос вдавлен в череп, в нижней губе стальное кольцо, верхняя разорвана посередине, соски отсутствуют, половые губы… Нет, туда лучше не смотреть, иначе точно вырвет.

– Она с минус первого уровня, – хриплым голосом отвечает Эйнар, крепко держа Каю обеими руками. – Основатели и гости Улья предпочитают использовать привычные названия, а мы зовем их шершнями. Всех, без разделения по половой принадлежности. Они содержаться в общих клетках, вместе с мужскими особями. Их единственное предназначение – убийство. Друг друга и любого, кто окажется в их поле зрения.

– Но это же люди? – вопрос не кажется ей глупым, потому что то, что она видит, мало похоже на человека.

– Шерни давно забыли свои имена и кем являются на самом деле. Но когда-то они определенно были людьми, – развернув девушку к себе, Эйнар смотрит в ее окаменевшее лицо, покрытое синяками и ссадинами. – В Улье недостаточно просто выжить, Кая. Есть то, что гораздо страшнее гибели во время стрима.

– Я не понимаю… зачем… Что он хотел этим сказать? – сбивчиво бормочет Кая, остановив на нем застывший взгляд.

– Что тебя могла ждать та же участь, что ее, – кивнув на гроб, мрачно отвечает Эйнар.

– Могла? – едва слышно переспрашивает Кая.

– Породистые пчелы Улья не попадают на минус первый этаж. Ты больше не собственность Мина, а значит целиком и полностью принадлежишь корпорации.

– Верно подмечено, Эйнар, – шагнув в открывшиеся двери, бархатистым голосом произносит Бут.

Отпрянув друг от друга, парочка с опасением наблюдают за приближающимся к ним батлером. Как обычно одетый в строгий черный костюм без единого белого пятна, он движется намеренно медленно, бесстрастно отмечая своим вниманием многочисленные следы кровавой бойни.

Остановившись возле оцепеневшей пчелки, он мягко подхватывает ее подбородок, критически оценивая ущерб, а затем пристально смотрит в глаза.

– Кая, ты никогда не пополнишь ряды диких пчел, но минус второй уровень открыт абсолютно для всех, – говорит Бут какую-то дичь, но все тем же обволакивающим тоном.

– Что ты несешь? Мы же договаривались… – едва слышно выдыхает она, парализованная страшным предчувствием.

– О чем? – холодная жуткая улыбка расползается по дьявольски-красивым губам, в светло-бирюзовых глазах сверкает арктический лед. – Тебе что-то приснилось, пчелка. Поменьше фантазируй обо мне перед сном, иначе это может очень плохо кончиться. Хотя… – отпустив ее подбородок, Бут жестом приказывает войти стоящим в дверях надзирателям. – Уже кончилось, – усмехнувшись, он переключает фокус внимание на Эйнара и протягивает раскрытую ладонь. – Нож, – коротко бросает батлер.

Потеряв дар речи, Кая остекленевшим взглядом смотрит, как трутень без колебаний делает то, что ему говорят.

– На минус второй ее, – передав оружие одному из парней, Бут отступает в сторону, чтобы не мешать своим псам выполнять приказ.

Кая не сопротивляется, понимая тщетность любых попыток остановить надвигающийся кошмар. Но прежде, чем две пары рук вытащат ее за дверь, она успеет заметить, как, не поднимая темноволосой головы, Эйнар встанет рядом с батлером, и тот поощрительно похлопает его по плечу.

– Ты все сделал правильно. Не сомневайся, – удовлетворенно скажет Бут, и пошлет Кае ослепительную улыбку: – Не скучай, пчелка. Скоро увидимся.

Конец первой книги

Продолжение следует…

P.S. По традиции оставляю здесь стихи моей талантливой читательницы Елены Александровны:

 
Жизнь не ценится из будней в будни, сменяются дни
Жизнь не ценится, пока не стукнет
Воля случая / воля судьбы.
Меч карающий тут недоступен.
Для защиты лишь собственный пыл.
Жизнь вертлявая взовьется круто.
И живешь… Пока труп не остыл.
Нет спасения в битве неравной.
Помощь звать – нет глупее шагов.
Есть ли толк в обнажающей правде?
Есть ли правда средь тающих снов?
Убежать можно, только напрасно
Силы тратятся. Зритель… Восторг…
В одиночку же каждый несчастен.
Счастье сброшено в денежный морг.
Жизнь, как гонка… Всегда догоняют.
Пуля. Нож. Цепи. Просто удар.
Свет в глазах людских вновь догорает.
Выбор людям никто не давал.