Текст книги "Выбор. Иное"

Автор книги: Алекс Бранд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Утром мы с Ольгой зашли в собор, получили от преподобного доверенность на получение свидетельства, а далее совсем просто, в секретариате мэра работает ещё один наш друг…

Я только покрутил головой, да, и это – вне времени и географии, протекция друзей всегда в цене.

– Куда пойдем, Клайд? Ольга предлагает дойти до реки, тут уже близко. И там есть разные развлечения, балаганы, аттракционы. Что скажешь? Как Роберта, не будет против?

– Конечно, не будет. Пошли, посмотрим на эти аттракционы…

Публика ахнула. Я до сих пор колеблюсь, принять вызов Сирила или поосторожничать. Тем временем он всадил томагавк почти в центр мишени, пустив его с предельной дистанции аттракциона. Дёрнул же черт завернуть сюда, в этот индейский уголок. Думал, просто постоим, поглазеем, поедим мороженое. Сирил же решил оторваться по полной… Не ожидал такой сноровки, если честно, кто он такой, где был, что прошел? Перед глазами снова сумрачная сидящая напротив фигура, волей моего воображения одетая в форму, под козырьком фуражки – темный холодный провал… Ну, ладно, морда белогвардейская, держись, Берта смотрит с ожиданием и авансом гордится мужем. Нельзя обманывать надежды.

– Что, Клайд, рискнешь?

Сирил с улыбкой взял второй томагавк и приглашающе указал им на рубеж огня.

– Он вам поддастся, Клайд, не бойтесь, – улыбка Ольги просто очаровательна.

В глазах же снисходительный холодок, дескать, куда тебе, мальчик… Серьезно, твое сиятельство, мальчик? Чувствую поднимающийся кураж, а, в конце концов… Что такого, подумаешь, метнет некий мистер Грифитс томагавк. Захотелось стереть это выражение из взгляда Ольги…

– Клайд, давай!

Берта смеётся и аж подпрыгивает от энтузиазма, ну, все… Выхожу на линию, не глядя беру оружие из выложенного ряда.

– Ты первый, Сирил.

Зрители затихли. До мишени около двадцати метров, дистанция для броска в атаке, с ходу. Смотрю, как Сирил взвесил оружие, прикидывая баланс и расстояние, хорош, ох хорош… Где учился? Лицо его стало бесстрастным, взгляд оледенел. Момент, когда томагавк покинул его руку, думаю, увидел только я. Вот он в руке, протяжный свист – и лезвие с плотным стуком входит в деревянную круглую плаху, служащую мишенью. Публика ахнула вторично и зааплодировала в полном восторге. Ольга только молча кивнула, улыбнувшись. Если честно, стало не по себе от этой улыбки, Ольга явно сейчас вспоминает… Где ты уже метал топор, Сирил, в кого? Лицо Берты вытянулось, как мне превзойти такой красивый бросок… Поднимаю томагавк вверх, давая сигнал готовности, публика стихла. Усмехаюсь, глядя на Роберту, я не разочарую, любимая, ты же на меня смотришь. Ну, кости и мышцы, не подведите. И оружие свистящей мельницей закружилось, заключив меня в сверкающий на солнце непробиваемый кокон. На площадке гробовая тишина, Роберта тихо вскрикнула… И через секунду топорик дрожит в центре мишени. А ещё через секунду меня в полном восторге заключают в объятия. Овации оглушительны, Сирил подходит, глядя на меня совсем другим взглядом, откровенно оценивающим. Ольга тоже очень внимательно на меня смотрит, слишком внимательно. Да, снисходительность в ее взгляде исчезла… Черт… Дал маху, а все желание порадовать Берту. Расслабился… Что теперь будет?

– Думаю, ни о чем спрашивать тебя не надо, Клайд?

Сирил неспешно подходит, Ольга держится рядом, оба улыбаются, но как-то с подтекстом. Зря я, ох зря… А Ольга ещё и добавляет.

– Наверняка учились в воскресной школе таким трюкам?

Я только и могу, что развести руками.

– Наверное, случайно получилось, сам не знаю, – нелепость этой отговорки понимаем все, но до неловкости дело не дошло.

Они вежливо покивали, и вдруг мы все просто расхохотались. Берта с сияющим от гордости лицом взяла меня под руку и мы покинули злосчастную площадку. Сирил через несколько шагов снова негромко рассмеялся, подошёл ближе и спросил, понизив голос.

– Может, в тир зайдём? Как ты на револьверах?

– Давайте просто погуляем спокойно, без экзотики, – произношу тоже негромко, но твердо.

Сирил мгновение пристально посмотрел на меня и коротко кивнул, Ольга взяла его под руку и они ушли вперед.

Роберта обеспокоенно посмотрела на меня, потом на них.

– Милый, что-то нехорошо?

Взяла меня за руку и мы направились следом.

– Не тревожься, все хорошо, просто…

– Что, Клайд?

– Возможно, не стоило мне бросать… Или промахнуться надо было.

Берта вздохнула, но вскоре улыбнулась.

– Дорогой, не волнуйся, даже если не надо было…

– То что?

– От них ничего плохого не будет, я точно это знаю.

И она права, пусть было что было, Ольга и Сирил нас не подведут. А вот и они возвращаются, лица нормальные, все в порядке. Выкидываю из головы это дурацкое соревнование. И мы отправляемся гулять дальше по тропинкам и дорожкам…

Сирил и Роберта отправились за мороженым, мы с Ольгой не спеша прогуливаемся по небольшой площади перед набережной.

– Клайд, могу я вас спросить о дальнейших планах?

– О нас с Робертой?

– Да. Она очень дорога мне, мы…

– Я знаю, Берта мне рассказала. Ольга…

Я останавливаюсь и осторожно касаюсь ее плеча. Она спокойно ждёт продолжения.

– Спасибо вам за нее, я… Я ваш должник. Знайте это.

– Сирил мне передал ваши слова, я их принимаю. Берегите ее, Клайд. Вот ваш долг.

– Да, я…

Она властно меня прерывает.

– Все произошедшее очень странно и многого не понимаю. Я видела вас недавно совсем другим. Вы внезапно переменились, вы не выглядите жертвой обстоятельств. Простите за прямоту, но я знаю, что между вами происходило. Вы не жертва, вы не вынуждены, вы сделали то, чего хотели. Ваши глаза… Глаза Берты… Они не могут лгать. Потому я и Сирил – мы просто принимаем это как есть. Оставайтесь такими и будьте счастливы, просто будьте. Обещаете?

Пальцы Ольги легко касаются моей руки, подчёркивая ее слова.

– Да. Обещаю.

На часах 19.30, наш поезд через полчаса. Ольга поедет завтра с утра, а сейчас они с Сирилом провожают нас. Роберта оживлена, улыбается, но чувствуется печаль, праздник закончился и завтра снова жизнь в подполье. Да, все теперь иначе, но тайна должна оставаться тайной. Вот она посреди разговора смотрит на своё кольцо и вздыхает. Знаю, о чем думает – ещё пара часов, и его надо снимать. Венчание, торжественный голос преподобного, праздник… Волшебная, безумная ночь… И теперь кольцо надо прятать, разве это правильно, справедливо? Разве мы не законные муж и жена? Вот о чем она сейчас думает. И я думаю о том же. О том, что сейчас приедем и снова разойдемся по своим квартирам, и что с того, что мы в пяти минутах ходьбы друг от друга. Мы – не вместе, Ликург всё ещё враждебен нам.

– Клайд!

В голосе Роберты страх, она смотрит в конец зала, Сирил и Ольга замолчали и вопросительно посмотрели на нее.

– Что случилось?

– Клайд, посмотри, помнишь его?

Так… Вот оно что… В дальнем углу, возле телефонных аппаратов стоит давешний вагонный приставала, что подсел к Берте перед Олбани. И смотрит на нас. Вот оно что… Решение принимаю мгновенно.

– Ольга, стой с Бертой, ни шагу отсюда.

Даже не заметил, что перешёл на «ты», Ольга так же не обратила внимание. Молча кивнула.

– Милый, что ты хочешь делать? Может, он тут случайно…

– Берт, мы разберёмся. От Ольги не отходить. Поняла?

Отвожу Сирила в сторону.

– Берём его. Сейчас. Поможешь?

Он сузил глаза, посмотрев на паренька, окинул взглядом зал, выходы.

– Объяснишь?

– Потом. Нет времени. Пошли!

Расстояние до парня мы преодолели быстрым шагом, он не успел отреагировать, не ожидал такой открытой агрессивной реакции. Я приблизил к нему лицо вплотную.

– Кому ты звонил?

– Я вас не понимаю. Что вы от меня хотите?

Он подался спиной назад и упёрся в стену, слегка побледнев.

– Кому ты звонил? Отвечай и ничего не будет. Ну!

Его глаза предательски дрогнули, он тут не случайно. Он следил за нами, с самого Ликурга. И есть только один человек, который мог его послать. А я ничего не понял из случившегося в вагоне, не проверялся. Расслабился…

Сирил невозмутимо стоял рядом, руку он медленно опустил в карман, глаза парня не отрываясь следили за ней.

– Вставай.

– Зачем? Что вы хотите?

– Не говоришь здесь, прогуляемся по рельсам, мальчик, – голос Сирила обжег холодом, глаза… От их выражения по спине у меня прокатился озноб. Черный провал под козырьком фуражки…

Паренёк уже в явном страхе вжался спиной в угол.

– Кому ты звонил? Номер!

Голос Сирила хлестнул кнутом. И парень поплыл, вытащил из кармана небольшую карточку. Я выдернул ее из дрожащих пальцев. Смотрю на часы, есть ещё десять минут. Ольга и Берта стоят на месте и смотрят на нас.

– Сирил, посторожи минутку нашего друга.

Пятизначный номер.

– Алло.

– Здравствуй, Гилберт.

Глава 22

Поезд уже скрылся за поворотом, а они все ещё стояли на опустевшем перроне. Ольга зябко передернула плечами, подошла ко входу в здание и посмотрела в дальний угол зала.

– Дадим ему выйти, Кирилл, они уже далеко.

– Да, конечно, пусть идёт на все четыре стороны, не убивать же его.

Кирилл Арцеулов сделал несколько шагов в сторону все ещё стоявшего в углу парня, который настороженно следил за его приближением.

– Подойди, – Кирилл поманил его рукой, – ну!

Тот, увидев рядом с так испугавшим его обладателем ледяных глаз невысокую миловидную девушку, немного успокоился, и медленно подошёл.

– Можешь уходить, – отрывисто бросил Кирилл.

Парень набрал воздух, собираясь что-то сказать, но Ольга остановила его жестом.

– Не надо ничего говорить, просто уходите.

И что-то в ее спокойном взгляде, в небрежном жесте руки сказало ему, что им ничего от него не надо, ему нечего им сказать. Он молча развернулся и быстро вышел из здания вокзала.

– Он сообщит все, – негромко сказал Кирилл, – как-то теперь встретит Ликург Клайда с Робертой…

Ольга слегка пожала плечами, беря его под руку и направляясь к выходу.

– Клайд справится, дорогой мой кузен, почему-то я в этом не сомневаюсь.

– Поехать завтра с тобой, быть может? Еще два дня я свободен.

Они вышли на ярко освещённую привокзальную площадь и медленно направились к автобусной остановке. Ольга улыбнулась.

– Не надо, что со мной случится…

Вот и остановка, Ольга не спеша прошлась по ней, остановив брата, шагнувшего было следом. Вздохнула, проведя рукой по кирпичной стене, плечи ее вдруг поникли.

– Только вчера мы стояли тут и знакомились, все только начиналось, – грустно сказала она, посмотрев на подошедшего Кирилла, – впереди были веселые хлопоты, праздник…

– Понимаю, Оль, все понимаю… А теперь…

– А теперь все закончилось и мне больно, Кир. Тебе я могу признаться.

– Ты так ее любишь?

– Она… Понимаешь, я чувствовала…

– Что?

Ольга вскинула на Кирилла глаза, помолчала, как будто сомневаясь. Решилась и негромко сказала.

– Вы называли это «взглядом ангела». Я видела его на Роберте.

– Что?

– Да, ты не ослышался.

Кирилл покачал головой, засунув руки поглубже в карманы пальто, как будто внезапно ему стало холодно.

– Ты рассказала, она хотела покончить с собой…

Ольга в свою очередь покачала головой.

– Нет, не то.

– А что же тогда?

– Не знаю, Кир. Но знаю одно – она должна была умереть. Скоро. Я это чувствовала.

Ольга приблизилась и заговорила быстро, как будто боялась, что ее перебьют или не дадут сказать.

– Смерть уже стояла рядом, Кир. Какая-то страшная смерть… Я видела сны… Смутные сны, озеро, какая-то лодка… Клайд… И ее пронзительный крик ужаса. И тьма. Я хотела ей сказать, но не знала как… Что бы она подумала? Ей и так было тяжко…

Кирилл положил ладонь на ее плечо, пытаясь успокоить, Ольга слегка отстранилась, не давая себя отвлечь.

– Я хотела что-то сделать, Кир, чувствовала, что это надвигается на нее, и не знала как поступить. Был момент, я решила убить его.

Кирилл молча поднял бровь, удивлённо посмотрев.

– Да, и не смотри так!

Молчание.

Ольга негромко продолжает свой рассказ, на остановке по прежнему никого и автобус все не подходит, словно давая возможность высказаться.

– Я хотела его убить, Кир. Потому что он хотел убить ее, я знаю. Те сны… Это было эхо от его мыслей.

Кирилл молча слушал, неподвижно застыв, глаза сузились.

– Так вот оно что…

Залитая солнцем пристань у реки, яркие разноцветные лодки, гомон отдыхающих, желающих покататься. С десяток лодок неторопливо плывут, неся празднично одетых пассажиров.

– Девочки, покатаемся?

Кирилл делает несколько шагов в сторону пристани и уже машет распорядителю, выбросив вверх два пальца, знак приготовить две лодки. Оборачивается…

– Клайд, где вы там?

И улыбка сходит с его лица – все трое не сдвинулись с места, смотрят на лодки. И видно, что они не сделают к ним ни шагу. Кирилл смотрит на ладонь Роберты, сильно сжавшую руку мужа. На Ольгу, придвинувшуюся к ним. На лицо Клайда, сжавшиеся губы, его руку. Он прижал к себе Роберту и было ясно – не пустит.

– Вот оно что… Из-за этого сна?

– Да, Кир. И Берта тоже почувствовала, уверена. Спросить бы ее прямо…

– А Клайд? Он ведь тоже испугался… Странно это все.

– Очень странно, такое впечатление, что мы все трое что-то знаем, связанное с этими… Или другими лодками… Лодкой… Озером… Что-то страшное, что должно было произойти.

Ольга прошлась по остановке, резко повернулась. Кирилл усмехнулся, подошёл и заботливо поправил на Ольге шарф.

– Оль, но все же теперь не так, мы сами видели. И увиденное – не может быть ложно, они любят друг друга так, что…

– Да, все внезапно стало иначе. И я более не чувствую «взгляда ангела». И не вижу больше этот проклятый сон. И Берта так счастлива…

– Но это ведь хорошо, так? Опасность для Роберты миновала?

– Миновала. Так, как будто… Как будто тот Клайд, который собирался ее убить… Вдруг исчез.

Кирилл развел руками.

– Но ведь он тут…

– Вот это мне и непонятно, Кир.

– А сама Роберта, что-нибудь тебе сказала, объяснила?

– Нет. Но она – знает ответ. И, зная его, готова отдать за Клайда жизнь, как и он за нее. И только поэтому я принимаю это так, как есть. А ответ… Когда-нибудь…

Ольга посмотрела в сторону железнодорожных путей, оттуда донёсся перестук колес, очередной поезд направился в сторону Ликурга. Тихо сказала.

– Береги ее.

Помолчала, все еще глядя в сторону удаляющегося шума поезда.

– Клайд Грифитс…

Кирилл внимательно посмотрел на сестру, он услышал сомнение в ее голосе. Сомнение в произнесенном только что имени.

В полупустом вагоне полумрак, мы с Робертой заняли укромный уголок, она сидит, положив голову мне на плечо. Устала… Ее рука держит мою и иногда, когда вагон подпрыгивает на стыках рельс, пальцы сильнее смыкаются на моих, словно в страхе потерять. Через два часа мы прибудем в Ликург.

– Здравствуй, Гилберт.

На том конце провода повисло молчание. И когда пауза затянулась, я решил сам ее заполнить.

– Хочешь меня поздравить, брат?

И молчание прервалось сухим смешком.

– Поздравляю, Клайд. Церемония прошла отлично, я тебе даже завидую.

– Могу потом даже показать фотографии, если интересно.

Смешок повторяется.

– У меня завтра будут свои, думаю, не хуже.

– Зачем тебе это, Гил? Послал за нами в поезд топтуна, он к жене моей приставал… А если бы я разозлился?

– А хорошая была идея, согласен?

– Зачем, Гил? Я знаю, ты видел журнал, ты оставил мне знак, что все понял.

Гилберт рассмеялся.

– С тобой приятно работать, брат.

И раздались короткие гудки.

– Клайд, что происходит?

Мы быстро поднялись в вагон и поезд сразу тронулся, назад поплыло здание вокзала, стоящие на перроне Сирил с Ольгой подняли руки в прощальном жесте. Через несколько минут вокзал и наши друзья исчезли за поворотом. Роберту немало удивило то, что я не отпустил ее от себя и мы сели вместе, совершенно в открытую.

– Клайд, не молчи…

Берта взяла мои ладони в свои и порывисто сжала, ее глаза широко раскрылись и влажно заблестели, наполняясь слезами.

– Любимая, успокойся, ну, иди сюда, ко мне.

И она кладет голову мне на плечо, целую ее глаза, чувствуя соленую влагу на губах. Слышу тихий шепот.

– Не отдам тебя. Никому не отдам. И ты меня не отдавай. Никогда.

– Не отдам. Ты – моя.

– Мой. Ты – мой.

Роберта вздохнула, пристроившись удобнее, оглядела вагон. Он полупустой, полумрак вечернего освещения погрузил его углы в густую тень. Мы уютно спрятались в этой тени, глаза Берты таинственно поблескивают из нее.

– Клайд, рассказывай все. И почему мы едем вместе?

– А что, дорогая, уже наскучило мужнино плечо? Позвать того приставалу, может?

Получаю маленьким, но очень решительным кулачком в грудь. И обстановка немного разряжается, мы тихо смеемся. Открываю нашу корзинку и достаю бутылочку лимонада.

– Бери, пей потихоньку.

– Я тебе оставлю половину.

– Есть будешь?

Берта мотнула головой, отпив несколько глотков. Протянула бутылку и улыбнулась.

– Давай пить по очереди. И рассказывай.

Поезд, чуть покачиваясь, несется через поля, леса, деревни и городки, мимо мелькают редкие фонари, будки обходчиков. Убаюкивающий стук колес. Лицо Берты в мягком полумраке вагона и наши тихие голоса. Она внимательно слушает.

– Гилберт все про нас знает, Берта.

– Я это поняла, когда он пришел в цех, тебя не было как раз.

Глаза Роберты, наполненные страхом…

– Чего ты так испугалась? Не сожрал бы он тебя, в самом-то деле… Что тогда произошло?

Клайд, ну где ты пропал, как долго тебя нет… Мне спокойно, когда ты сидишь там, за своим столом, что-то считаешь… Или делаешь свои таинственные рисунки. А я вот на тебя посмотрю миг, и снова работать. Ты сердишься, когда я на тебя часто смотрю. Знал бы ты, каким при этом становишься милым… Глаза и голос грозные, а все равно видно, как ты меня обожаешь. И иногда даже хочется тебя специально посердить. Где же ты… Вот, наконец-то… А что это за новый костюм? О, Боже, это же не Клайд, а мистер Гилберт. Как я так могла перепутать? Что это он делает у моего Клайда на столе? Это его место, не трогай там ничего. Что-то листает… Еще листает… Какие-то журналы с полок снимает… Боже, как они похожи! И мой Клайд так же делал недавно… Что-то искал, наверное. И мистер Гилберт ищет теперь то же самое? Странно это… И… Тревожно… Мне страшно. Клайд, любимый, мне страшно… Где же ты… Господи помилуй, какой взгляд… Он смотрит прямо на меня… Куда-то вниз, на стол… И снова… Как прицеливается… Клайд…

– Вот как это было, значит…

Достаю из корзинки сэндвич с сыром и ветчиной, ломаю пополам. Протягиваю половину Роберте.

– Ешь. И не серди меня!

Берта прыснула, с аппетитом откусила. С улыбкой смотрю, как она совсем по-детски облизывает с губ горчицу, протягиваю ей свою половину.

– Нет, я наелась, а ты голодный. Бери давай!

Она уморительно скопировала мою интонацию и гордо задрала нос. Не отказываюсь и в два укуса приканчиваю сэндвич, Берта протянула лимонад. Там совсем немного, делаю вид, что отпиваю, и возвращаю бутылку.

– Дальше, – шепнула и устроила голову у меня на груди.

Дальше… А дальше надо рассказать, что в тех журналах. Вот так.

– Что там, в тех журналах, Клайд? Что сначала ты, а потом Гилберт, в них искали? Он так на меня смотрел…

Берта поежилась и крепче ко мне прижалась.

– Берт…

Она почувствовала мою нерешительность и подняла на меня глаза, они мягко замерцали в полумраке, странно сочетаясь с тьмой за окнами и стуком колес.

– Любимый, ничего не бойся. И все-все мне скажи. Ты мой муж, я твоя жена.

Решаюсь, беру за руку, ее пальцы нежно переплетаются с моими.

– Говори.

– Когда я появился, то ничего не знал об этой работе и в первый день полез в бумаги, разбираться с учетом и всем прочим.

Роберта медленно кивнула.

– Понимаю. Ты поэтому тогда устроил эту странную перекличку… Ты же никого не знал по именам… Клайд…

Она замолчала. Я закрыл глаза, Боже… Если ты есть и действительно послал меня сюда. Пусть она не спросит… Берта молчит. Я жду.

И вдруг она захихикала. Не веря ушам и своему счастью, открываю глаза и вижу ее улыбку…

– Ты чего, Берт?

– Девушки за обедом болтали, гадали, что это на тебя нашло и почему. Всякое говорили…

– А ты?

– А я помалкивала и потихоньку перечитывала твою записку, где ты велел ничему не удивляться.

Уфф… Я готов ее расцеловать прямо на глазах у всех. Не спросила…

– Так что там про журналы?

Берта снова посерьезнела.

– Так вот, я смотрел журналы учета и мне захотелось посмотреть твои результаты за день.

– Аа…

Берта смутилась, поняв, что я увидел ее недочеты.

– Там все оказалось записано, Берт, очень подробно.

Она тихо спросила.

– Что записано?

Вздыхаю и медлю.

– Скажи мне.

– Уверена, что хочешь услышать?

– Да.

Тихий, но такой упрямый голос…

– Там был записан весь ущерб от твоих недочетов, несколько раз подана заявка на вычет из жалованья. И за два дня до моего появления – подробная докладная на тебя Лигету.

– Кто это все написал?

Горло у меня внезапно пересохло, облизал губы.

– Кто?

– Клайд.

Ее губы задрожали, закусила их, уткнулась мне в плечо лицом. Лихорадочный шепот.

– Прости… Прости, милый, любимый, единственный… Мой Клайд… Я просто… Просто так больно… Узнать, что…

Ласково глажу ее волосы и тихо шепчу…

– Все, все… Теперь ты узнала и это, и оно уже позади.

И поезд убаюкивающе постукивал колесами, унося нас через ночной мрак, подтверждая – все позади, все позади, друзья.

– Зачем он это делал?

Берта успокоилась, достала платок и отерла глаза.

– Надеялся, что тебя уволят. И тогда ты бы уже просто вынужденно уехала из Ликурга к родителям в Бильц.

Роберта помолчала, потом несколько раз кивнула.

– Так бы и было, верно рассчитал.

Я, не скрываясь, перевел дыхание и вытер вспотевший от напряжения лоб. Берта заботливо промокнула мое лицо своим платком, быстро оглянувшись, легко поцеловала в губы.

– Сколько нам ещё ехать?

– Чуть менее часа, проехали Кэлвуд только что.

Роберта улыбнулась, покачав головой.

– Уже запомнил станции…

Улыбнулся в ответ, погладил ее по руке, ничего не ответив на это.

– Но ты рассказывай дальше, мы в самом начале, да?

– Да, Берт. Слушай дальше.

Она уже откровенно свернулась клубочком возле меня, не обращая внимания на окружающих. Усмехнулся, осталось только на колени сесть и все будет отлично. Тепло ее тела успокаивает, она со мной, мы вместе.

– У нас в отделении есть несколько девушек, они докладывают Лигету обо всем, что происходит.

– Аа, эти… Все это знают.

Я заинтересовался, вот как…

– Кто такие?

Берта хихикнула прямо мне в ухо, я почувствовал поцелуй и жаркое дыхание.

– Это Марта и Руза. Эти кошки обе в тебя влюблены и по очереди бегают к мистеру Лигету наушничать на тебя же и на всех остальных. И при этом они убить друг дружку готовы.

Только озадаченно головой покрутил, ну, бабский террариум, одно слово…

– Только не говори, что не знал, что они к тебе неравнодушны.

– Нуу…

– Что? Думаешь, не видела, как эта толстуха Марта тебя пирожками потчевала и так выглядела, что… Что…

– Ну, что, что?

Разглядел даже в полумраке, как щеки Берты покраснели, она запнулась и стукнула меня кулачком по плечу.

– Я ей волосы все повыдергаю, если она к тебе приставать вздумает ещё!

– Ой, Боже правый…

Я рассмеялся, приглядевшись к развоевавшейся Роберте.

– У нас первая семейная сцена ревности?

Из полутьмы по лбу прилетело ладошкой. Я решил возмутиться.

– Берт, что это за манера шлёпать ладонью по лбу?

Она засмеялась, притянув мою голову к себе и ласково потершись теплой щекой о лоб. Зашептала, горячее дыхание обдало лицо.

– Это с детства, я так лупила Гифа, брата. Ну, Гифорда, когда мы ссорились.

– А мы ссоримся?

– Нет, не ссоримся. А по лбу все равно получишь, грозный ты там или ещё какой. Я ревнивая!

– Ты моё солнышко…

Однако эту шутливую возню в темном уголке пора прекращать, появляются совсем неподходящие месту мысли. Круглое колено под тонким чулочком… Лента подвязки… Шелк… Теплая гладкая кожа… А вот…

– Ай… Клайд… Ты что… С ума сошёл!

Берта оттолкнула мою шаловливую руку, пустившуюся в интересное путешествие, быстро выглянула, не обратил ли кто внимание, оправила платье. Мы переглянулись и оба с подчёркнуто несчастным видом вздохнули.

– Возвращаемся к рассказу?

– Давай.

Берта снова устроилась на моем плече и приготовилась слушать. Слава Богу, отошла и можно продолжать.

– Так вот, Лигету рассказали о нас с тобой плюс Клайд написал на тебя эти доносы.

– И тут появился ты…

Она спокойно об этом говорит, привыкла уже малость, умничка моя.

– Да, появился я. И успел в этом всем разобраться прежде, чем Лигет на меня наехал за обедом.

– Что он сделал за обедом? Не поняла…

– Ээ, ну, разговор завел о тебе…

– Аа…

– Ну вот, он сказал, что получил мою докладную на тебя, тьфу… Ну, не…

Берта легонько сжала пальцы у меня на груди, почувствовал ноготки.

– Я поняла, дальше…

– Я же сказал, что все уже исправлено, с тобой поговорили, ты все поняла и теперь отлично работаешь, без нареканий.

– А он что сказал на это?

Я улыбнулся.

– Спросил, почему я тебя так защищаю.

– Ого… А ты?

Я улыбнулся ещё шире.

– А я ему ответил, какая же это защита, если я сам позавчера ему написал на тебя докладную?

Роберта секунду подумала над сказанным и ее плечи затряслись от смеха.

– Клайд, так это вышло, что…

– Что тот донос как раз и снял все подозрения. Ибо как можно защищать того, на кого сам же и пожаловался?

– Какой ты у меня.

Роберта восхищённо на меня посмотрела, крепко прижалась и затихла. Я же тихо продолжил.

– Но этого хватило простаку Лигету, Гилберт же раскусил нас сходу. Видимо, между ними произошел разговор, Лигет ему передал слухи о нас.

– И Гилберт пришел в цех и тоже проверил журналы и все понял. Да?

– Не только. Он на каждом доносе поставил знак, птичку. И под последним – написал своё имя. И так оставил все на моем столе.

Роберта вздрогнула.

– Он страшный человек, Клайд. Я боюсь его.

– Я тоже страшный человек, милая. Мы с ним похожи. Не заметила?

Ответный шепот чуть слышен за стуком колес.

– Тебя я уже не боюсь. Ты не страшный. Ты любишь меня. Я знаю.

– Люблю, Берта.

– Что было дальше?

– Дальше дядя пригласил меня на обед в выходные, ты это слышала.

Она молча кивнула.

– А мы уже решили ехать венчаться и никакого обеда быть не могло.

– Как ты смог отказаться?

В голосе Берты прозвучало неприкрытое уважение к власть и деньги имущим, этот тон мне не особо понравился. Потому ответил коротко.

– Я просто отказался. Попросил Гилберта передать извинения.

– А как объяснил?

– Никак. Это приглашение. Его можно принять. Можно не принять. Все.

Невольную сухость сказанного я смягчил поцелуем.

– А потом Гилберт, видимо, заинтересовался, почему я отказался, да и разговор у нас произошел интересный…

– Пуделек Сондры…

По лицу Берты прошла брезгливая гримаска.

– Милый, пить хочу, есть ещё лимонад?

– Держи, допивай все.

– А ты?

– Я нет, скоро уже Ликург.

Послушно допивает, бутылочка кладется обратно в корзинку.

– Да, пуделек Сондры, Берт. Гилберт очень заинтересовался внезапным превращением пуделька в кого-то ещё.

– В тебя, мой ангел.

Берта широко раскрыла глаза и глубоко вздохнула.

– И он послал человека проследить за мной, за нами. Мой промах, я ничего не заподозрил, когда этот хлыщ к тебе подсел перед Олбани.

– Зачем он это сделал, Клайд?

– Спровоцировать меня. Естественно, я подошёл, когда он начал к тебе приставать. И этим мы себя выдали.

– Мне тогда это показалось очень странным, я множество раз ездила в этих поездах…

– И никогда никто не пытался к тебе пристать?

– Никогда.

– Понятно.

– А тут именно когда ты рядом, и так грубо, неприятно…

Роберта передернула плечами от отвращения.

– А как ты его отвадил сразу, ты такой…

Погладил ее по голове.

– Это было нетрудно, да и не приставал он по-настоящему.

– Понимаю. Но все-таки…

Я посмотрел на часы, за разговором прошло почти два часа, минут через десять – Ликург.

– А дальше понятно, этот парень следил за нами в Олбани, видел венчание и все остальное. И сообщил обо всем Гилберту.

– А потом на вокзале следил…

– И если бы не ты, мы бы ничего не узнали, ты молодец у меня.

– Я так вдруг испугалась, Клайд…

– Ну и мы с Сирилом его взяли в оборот, он оказался не героем и дал номер, по которому звонил.

– И ты набрал?

– Да. Сразу.

– Кто тебе ответил?

– Гилберт.

– Понятно. И поэтому ты не пустил меня сидеть отдельно?

– Да, теперь скрываться смысла нет. Я не хочу, чтобы мы зависели от молчания Гилберта, – Роберта вдруг прижала обе руки к груди, и подалась ко мне.

– Клайд, ведь это значит…

– Да, Роберта, это значит, что мы законные муж и жена, нам незачем жить в разных квартирах и видеться украдкой по ночам, хоть это и было чертовски здорово.

И я невозмутимо начинаю собирать наш багаж, за окнами уже огни Ликурга и вот-вот появится вокзал.

– Берт, вставай, нам уже сходить.

Смотрю, как она оправляет платье, подаю плащ. Шляпка покрывает быстро уложенные волосы, из-под полей смотрят живые блестящие глаза. Губы решительно сжаты, Берта встает рядом со мной.

– Я готова, Клайд.

Через пять минут я, галантно подав Роберте руку, помог ей выйти из вагона на перрон ликургского вокзала.

– Добро пожаловать в Ликург, миссис Грифитс!

Перед глазами появилось бледное лицо Гилберта, его горящие ледяным пламенем глаза.

«Сондра возненавидит тебя, Клайд, она возненавидит нас обоих».