Текст книги "Тайны столичных предместий (СИ)"
Автор книги: Алек Сэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– А вот Пинкертон и привел. – ответил Стампеде. – Вернее, его фиаско. Один из деловых партнеров мистера О'Раа в Техасе повел себя… несколько неподобающим образом, и попытался скрыться с крупной суммой, ему не принадлежащей. Негодяй оказался настолько хитер и изворотлив, что в агентстве, после шести месяцев неудач кряду, умыли руки, и сэр Иган обратился за помощью ко мне. Я передал вора в руки правосудия, и отец сэра Игана, в знак своей признательности, пригласил меня погостить и восстановить силы в Каэр Нуаллан. Ну а поскольку я никогда не бывал в Ирландии, то решил воспользоваться приглашением и поглядеть на белый свет. Пытаюсь вот теперь мистера Вилька сманить в Мексику, но он отговаривается незнанием испанского.
Инспектор иронично улыбнулся – как я понимаю, у этих двух профессионалов шутливые пикировки на означенную тему уже превратились в некое «дежурное блюдо».
– Скорее уж он перетащит Вас к нам. – ответил я. – Насколько я его знаю. Тем более у Вас настолько правильный ирландский…
– Ну еще бы. – хохотнул охотник за головами. – Если папа ирландец и мама ирландка, с чего б ему быть неправильным?
Вглубь его генеалогического древа мы, впрочем, углубиться не успели, поскольку в столовой появились сэр Филтиарн с сыном и сопровождающий их Мармадьюк.
Сэр Ивар действительно выглядел крайне нездоровым. От матери он унаследовал черты лица, но широкой костью удался в отца, что, при потрясающей его худобе, делало сына сэра Филтиарна похожим на обтянутый кожей и облаченный в костюм скелет. Удивительная бледность, круги под глазами и нездоровый румянец на щеках также производили угнетающее впечатление, и лишь живые, умные изумрудно-зеленые глаза сглаживали общее тягостное впечатление от его вида. Я сразу же начал прикидывать, как выгоднее подать именно эту его черту на будущем полотне.
После последовавшего краткого представления нас с сэром Иваром друг другу все присутствующие расселись за столом, и Мармадьюк распорядился слугам подавать завтрак.
Не скажу, что стол сэра Филтиарна поражал изяществом и разнообразием, однако уж чего-чего, а каких нибудь устриц и черепаховых супов я от старого солдата и не ожидал. Нет, впечатления косного ретрограда он тоже не создавал, скорее уж консерватора – в хорошем смысле этого слова, – и в выборе пищи он оказался таков же.
Застольная беседа оказалась тоже вполне традиционна для общества джентльменов: охота, научные изобретения, политика… Наш хозяин с видимым знанием дела порассуждал о победе конфедератов под Гетисбергом и некоторых иных эпизодах этой затянувшейся войны в британской Америке, мистер Крагг осторожно высказался о перспективах развития броненосных кораблей, я поведал о своих мыслях по поводу воздухоплавания, а синьор Стампеде поделился историей о безуспешной попытке повстанцев Хуареса применить боевых големов против императорских войск Мексики.
– Жуткие создания, доложу вам, господа. – произнес он. – Одним выстрелом даже и из слоновьего ружья их свалить крайне непросто, но ни малейшей искры разума в них нет – постоянно путают своих и врагов, так что, думаю, только их применение в решающем сражении и позволило маршалу Мирамону разгромить повстанцев. Полсотни этих бестий смяли полнокровный полк Хуареса и расстроили оборону на целом фланге. Вот чего-то подобного, мистер О'Хара, ученые и опасаются, вероятно, когда речь идет о совмещении магии и современных достижений науки.
– Жаль, что здесь нет леди Килпатрик. – подал голос молчавший доселе Ивар. – У нее отчаянно иное мнение относительно науки и магии, вернее того, что из чего проистекает.
– Скорее уж слава Богу, что в этот момент ее с нами нет. – чуточку ворчливо, но добродушно, отозвался его отец. – Иначе мы принуждены были бы выслушать лекцию о тождестве месмеризма и магнетизма, а равно о том, что и магнетизм-то нынче почти не изучен, в то время как в древних магических трактатах…
Он красноречиво возвел очи горе.
– Впрочем, все вы, джентльмены, вскоре сможете иметь счастье познакомиться с моей кузиной Элизабет. Она вскоре должна посетить Каэр Нуаллан вместе со своими дочерью и воспитанницей.
Возможно, что мне показалось, но лицо отца Игнация не выразило особой радости от предстоящей встречи, зато юный О'Раа потупился и румянец на его щеках стал ярче и… Естественнее что ли?
По окончанию трапезы сэр Филтиарн предложил мистеру Краггу выкурить по сигаре на площадке, и поинтересовался, не желаю ли я составить им компанию.
– Благодарю, но я не курю, сэр. – ответил я. – К тому же мне не терпится обсудить с сэром Иваром некоторые особенности его портрета.
– Вот как? – несколько озадаченно ответил эрл и кашлянул. – Именно с ним, а не со мной, положим?
– При всем моем почтении, граф, писать я буду все же не Вас. Мне кажется, виконт имеет полное право определить то помещение, и всю ту обстановку, в которых он будет изображен.
– А что же, это столь важные моменты? – заинтересовался хозяин замка.
– Безупречная точность в изображении мельчайших деталей, словно полотно писала не кисть художника, а изображал аппарат, сочетается с живостью красок, теней и оттенков, такой, что ты, кажется, находишься внутри самого полотна. – продекламировал инспектор Вильк, и, заметив недоумение на лице эрла Кедаха, добавил: – Это из рецензии «Светского хроникера» на картину мистера О'Хара.
– Мистер Адвокат мне безбожно польстил в своей статье. – ответил я. – На самом деле у меня имеется определенная метода при написании портрета. Композиция, джентльмены. Я составляю ее заранее, как театральный реквизитор создает декорации для пьесы. Как мне уже довелось упоминать в беседе с мистером О'Раа, я классицист, но кроме того я стараюсь изображать все в мельчайших деталях, так, как оно есть на самом деле.
– Со скурпулезнейшей точностью. – кивнул окружной околоточный. – И я тому свидетель.
– Боже мой, но как же Вы тогда рисуете дам? – изумился сэр Долий. – Ни одно лицо не идеально…
– Но каждое можно подать в наиболее выгодном свете. – ответил я. – И в прямом смысле этого слова тоже. Игра света и тени, нужным образом уложенные волосы, надлежащие поза и наклон головы… Именно все это я и хотел бы обсудить с сэром Иваром.
– Что ж, если Вы, сын, не возражаете?.. – озадаченно произнес сэр Филтиарн.
– Ничуть, отец. – юноша слегка улыбнулся. – Я с удовольствием обсужу все нюансы с мистером О'Хара.
Глава V
В которой мистер О'Хара приступает к написанию портрета сэра Ивара.
Младший О'Раа оказался в общении даже еще более прост и невзыскателен нежели его отец, не отличаясь при том солдафонскими манерами, к тому еще и достаточно застенчив. Последнее меня, впрочем, ничуть не удивляло – сэр Ивар, в конце-концов, вырос и большую часть жизни провел здесь, в замке, и не был испорчен светом. Меня же посчитал, надо полагать, эдакой столичной штучкой и стеснялся своей деревенскости (как это называет леди Борзохол). Ну что же, не столь и много лет прошло с тех пор, как я так же тушевался общаясь с жителями Дубровлина, а посему поведение виконта было мне вполне понятно.
Впрочем, я действительно был совсем немногим старше его, и некоторый ледок отчуждения, какой бывает обычно среди мало знакомых между собой людей, мы с ним быстро сломали. Покуда мы шли до его апартаментов (он, как выяснилось, предпочитает лестницу подъемнику Отиса) между нами завязалась вполне дружеская беседа. Сэр Ивар поинтересовался, давно ли я знаю инспектора, – мне показалось, что он боготворит этого добродушного гиганта, – и я поведал ему историю нашего знакомства с мистером Вильком.
Тот, как оказалось, не распространялся о той роли, что ему довелось сыграть в раскрытии убийства матери Лукреции, и я с удовольствием рассказал сыну сэра Филтиарна о всех событиях, предшествовавших получению окружным околоточным его нынешнего места. Приукрасил, конечно, капельку – но лишь для красного словца.
– И с той поры Святая Урсула официально считается покровительницей полиции Дубровлина. – закончил я, входя за сэром Иваром в его комнаты.
– Поразительно. – ответил О'Раа. – Я, помнится, читал отчеты о том деле в газетах, но репортеры, как теперь мне совершенно ясно, все переврали.
– Такова их работа. – пожал плечами я. – Рассказать не поправдоподобнее, а поинтереснее. Ну-с, давайте прикинем, где мы будем Вас рисовать.
Я огляделся.
– Да, конечно. – мой собеседник поскучнел. – Тут я оставляю все на Ваше усмотрение, мистер О'Хара, Вам виднее, как лучше будет.
– Как, а Вам будущее Ваше изображение совершенно безразлично?
– Я молод и не обладаю Вашим опытом, но ведь я не дурак. – вздохнул он. – Неужто я, по-вашему, не понимаю, для чего это все? Отцу хочется оставить о мне хотя бы память.
Беседовать о его болезни мне с сэром Иваром вовсе не хотелось, и отнюдь не оттого, что я бесчувственная колода. Просто, я в этом убежден, те, кто готов себя похоронить, кто уступил и сдался хвори, – о, те помрут непременно. А тот кто продолжает бороться и надеяться… Бывали и случаи исцеления.
– Глупости! – ответил я. – Вот вернется доктор Уоткинс из Хайленда, – он там расследует таинственное дело про кошмарного пса-призрака, – и я непременно попрошу его Вас осмотреть.
– Кто меня только не осматривал. – невесело рассмеялся мой собеседник. – Все без толку.
– Полагаю, что гуронский шаман как раз и не осматривал. – парировал я. – Если уж ему посредством своей индейской методы мистера Вилька вылечить удалось, то Вас и сам Маниту велел.
– Простите? Я не совсем понял – а что было с нашим инспектором?
– Так отравили же его, я Вам рассказывал. К счастью доктор Уоткинс служил когда-то в гуронской кавалерии, научился у винландских шаманов их ворожбе, совместил ее с фармакологией и так мистера Вилька спас.
В глазах юноши промелькнуло что-то… Что-то похожее на тень надежды.
– Ну что же, – покладисто ответил он, – худа от этого не будет в любом случае. С чего мы начнем, мистер О'Хара? Я имею в виду, насчет портрета.
– Полагаю, с фона и освещения. – ответил я. – Кроме того, мне кажется… Нет, я убежден, что обстановка должна определенно указывать, что мы с Вами находимся в Каэр Нуаллан, и нигде более. Ведь, подумайте, пройдет сто, двести, может и триста лет – что наши потомки будут знать о том, как живем мы сегодня? Что носим, как мыслим, что едим в конце-то концов?
– Э… Вы предлагаете мне позировать в момент трапезы? – удивился младший О'Раа.
– Нет-нет, про еду это я так, к слову.
– А я-то уже решил, что вы хотите изобразить меня жующим, с набитым ртом. – он негромко рассмеялся.
– Это было бы чересчур… Черт побери, какая идея! Почему я не встретился с Вами раньше?!!
– Простите?
– Нет-нет, сэр Ивар, к Вашему портрету это не имеет отношения. Просто есть у меня один заказчик – первостатейный оригинал и эпикуреец. Очень он желает свой портрет, но не такой как у всех, а с вывертом, чтобы поразить и шокировать буквально каждого. Уже сколько идей зарезал – они казались ему чересчур пресными, но уж от такого-то он точно не откажется! Надобно будет попозже съездить на телеграф и отправить ему сообщение о идее картины «Ужин сэра Дориана».
– Зачем же куда-то ехать? – спросил виконт. – У нас тут есть телеграфный аппарат.
– Действительно, я и запамятовал. Это, знаете ли, все же редкость, телеграф не на станции, а свой. Ну да Бог с ним, не горит – ждал он полгода, и еще подождет. Давайте-ка пока прикинем общую композицию.
Я поглядел на окно (не бойницу, именно окно, хоть и узкое) за котором синел небосвод.
– Будь у Вас голубые глаза, я бы посадил Вас на фоне неба – вкупе со светлыми волосами это бы смотрелось весьма неплохо, – а так нам нужен насыщенный зеленый фон за Вашей спиной, как мне кажется.
– Знаете, есть идея. – ответил сэр Ивар, подошел к балконной двери и открыл ее нараспашку.
– Хм, интересно… – ответил я.
Сразу за дверью находился крошечный полукруглый балкончик с чрезвычайно низкими, немногим выше колен, каменными перилами, а далее, насколько хватало глаз, простиралось болото, плотно заросшее кувшинками. Настолько плотно, что из-за их листьев вода была практически не видна.
– Да, такой фон действительно сочетается с глазами, но тогда мне придется посадить Вас практически в дверном проеме, а на портрете Вы будете смотреть снизу вверх.
– И что же в этом такого? – пожал плечами сэр Ивар. – Я действительно нередко так и сижу, когда читаю. Видите у стены тот стульчик с подлокотниками? Как раз на нем.
– Что же, давайте попробуем. – ответил я, беря указанный стул, и устанавливая его у двери. – Присядьте пожалуйста.
Сын сэра Филтиарна исполнил мою просьбу, а я отошел немного назад, туда, где расположился бы с мольбертом.
– Не выходит. – резюмировал я. – Горизонт проходит аккурат по середине лба. Я мог бы, разумеется, рисовать Вас и стоя на табурете, но тогда это будет прямо таки вид из под потолка.
– А что, так не рисуют? – поинтересовался младший О'Раа.
– А ведь действительно… – я пару мгновений обдумывал мысль, пришедшую мне в голову после этих его слов. – Никто пока так портреты не писал.
– И Вы предлагаете?.. – Ивар ободряюще улыбнулся мне.
– Ну а почему нет? – ответил я не без некоторого внутреннего сомнения. – Давайте попробуем.
Чуть позже мы прикинули позу и одежду (решили рисовать в брюках и рубашке, по домашнему и с книгой в руке) и я начал прикидывать освещение.
– Солнечный свет падает Вам в спину, сэр Ивар. – объяснял я. – Поэтому лицо находится в тени, а это, при ваших кругах под глазами, смотрится не лучшим образом. Да и просто нехорошо это, заявляю как художник. Надобно организовать какое-то освещение и спереди. Ну, не знаю, свечи там, или петролиумовые лампы… Нет, не глядите на люстру, тогда свет будет падать сверху, а надобно чтобы он шел чуть снизу и сбоку.
– Тоже не вижу никаких затруднений. – ответил О'Раа и извлек из-за прикрывавшей часть подоконника занавеси настольный светильник, в точности повторяющий электрический осветитель в кабинете его отца. – Полагаю, что это подойдет.
– Вполне. – кивнул я в ответ. – Он дает вполне довольно света, однако таковых приборов нужно два, чтобы свет падал равномерно. Мы могли бы позаимствовать второй у сэра Филтиарна?
– Полагаю что да, но не нахожу в этом нужды. – ответил сэр Ивар. – Хотя эти настольные электролампы и изготавливались на заказ, только для членов семьи, у меня кроме отца имеется и старший брат. Он нынче в Дубровлине и вряд ли станет возражать, если второй источник мы позаимствуем из его апартаментов.
– Ну вот и превосходно, осталось только подобрать для них место… – я ненадолго замолчал, поскольку в голову мне пришла еще одна интересная идея.
– Мистер О'Хара, с вами все хорошо? – встревожился сын эрла Кедаха.
– Да, просто превосходно. – я даже прищелкнул пальцами от воодушевления. – Помните, недавно я говорил о том, что надобно как-то отразить, что портрет нарисован точно в Каэр Нуаллан, и более нигде?
– Да, разумеется. – ответил виконт. – Однако не улавливаю, к чему Вы ведете. Ведь имеется пейзаж за моей спиной.
– Пейзаж любой придумать можно. – улыбнулся я. – А вот таких осветительных новинок ни у кого, насколько я знаю, нет. Отчего бы нам не поместить их на холст? Скажем, поставим парочку изящных тумб чуть впереди вас, установим эти… Как Вы назвали? Электролампы? Установим их, и – вуаля. Любому, даже самому тупоумному историку через пару сотен лет будет ясно, где именно было написано полотно.
В логике моих рассуждений, разумеется, был несомненный изъян, если не сказать большего – откровенная ложь. Нет никаких сомнений, что столь удобный прибор вскоре возжелают заиметь очень многие, и глупцом окажется сэр Филтиарн, если не займется их продажей. Разумеется и то, что впоследствии они, как части интерьера попадут и на картины, и на снимки. А вот оставить свое имя в веках, как первый художник, изобразивший работающий переносной осветитель – этого шанса мое тщеславие упустить не могло. Да и вообще, насколько я знаю, каолиновые лампы в Эрине (а может и вообще нигде) никто еще включенными не рисовал. Так отчего мне и тут не быть первым?
К счастью сэр Ивар был совершенно не испорчен и слова мои принял за чистую монету.
– Вы правы. – ответил он. – К тому же на ножках имеется наш герб и это послужит еще одним подтверждением.
– Что же, стало быть – решено?
– Вне всякого сомнения.
Еще полчаса я, с помощью пары слуг размещал светильники, подбирая удачное место для них и как для источников света, и как для составных частей композиции, а сэр Ивар все это время был принужден терпеливо сидеть в оговоренной нами для портрета позе.
– Ну что же, кажется – идеально. – наконец удовлетворился результатами я. – Вот так пускай и стоят.
– Тогда я хотел бы отдохнуть немного. – произнес О'Раа.
– Безусловно, сегодня я и не думал терзать вас этим делом более. Сегодня, сэр, хорошенько отдохните и наберитесь сил. А вот завтра, пожалуй, мы и начнем.
Итак, следующим же днем, выпавшим на празднование Памяти Святого Матфея, сразу после мессы в замковой часовне проведенной молодым «коллегой» отца Игнация, отцом Амвросием, мы занялись портретом, и отдавали этому занятию долю времени каждый день. Довольно небольшую долю, надо заметить, всего по паре часов после завтрака. Болезнь сэра Ивара, как бы ни пытался я его ободрить, давала о себе знать – он быстро утомлялся, и позировать в течение долгого времени потому был совершенно не в состоянии. Невзирая на это, дело двигалось споро, и лишь тени в комнате мне отчего-то совершенно не удавались – или причиной была малозаметная смена мест осветительными приборами (разумеется, что тумбы мы по окончании сеанса убирали в сторону), или виной тому вообще освещение от каолиновых ламп, понять я этого никак не мог.
Зато во второй половине дня я был полностью представлен сам себе, и действительно занялся пейзажами. Раньше они мне не слишком-то удавались, и теперь я твердо вознамерился (раз уж выдалась оказия) немного свой навык в этом деле улучшить.
Вечера же мы проводили в гостиной Каэр Нуаллан, в теплой и дружественной обстановке. Сэр Филтиарн воистину оказался хозяином хлебосольным, и душой околокомаринского общества, часто собирая местных джентльменов на такие посиделки. Бывали у него и окружной судья Дубльмен, и почтмейстер Даглас, и начальник станции О'Лири, и проживающие в окрестностях Комарина эсквайры-землевладельцы, люди тоже, безусловно, достойные, были в замке частыми гостями.
Разумеется, инспектор Вильк и отец Игнаций также часто посещали Каэр Нуаллан.
Прибавилось в замке и постояльцев: из Дубровлина прибыли два промышленника-миллионщика, мистер Руперт Гринт и мистер Томас Фелтон. Оба еще довольно молодые, едва за тридцать, оба амбициозные, неуступчивые и оба же рыжие – Гринт ярко-рыжий и с веснушками, а Фелтон светло-каштановый, – они в первый же день своего прибытия едва не разругались в пух и прах, пытаясь выкупить у меня акварель с пейзажем. Ни один из них не желал уступить другому, и в других обстоятельствах я лишь бы порадовался этому, поскольку цена, которую они готовы были дать за полотно росла словно тесто на дрожжах. Однако накаляющаяся обстановка могла сорвать сделку с хозяином замка (ради обсуждения каковой и прибыли промышленники), о чем мне приватно поведал мистер Крагг, и я принужден был их примирять. Выяснив, что джентльмены пробудут в Каэр Нуаллан еще неделю, я заверил господ Фелтона и Гринта, что к их отъезду успею закончить еще одну картину, в связи с чем каждый из них сможет получить по пейзажу. Кто который – это рассудит жребий.
Спор известие сразу же погасило, но и на гонораре моем сказалось не самым лучшим образом.
Следующие несколько дней, за которые я почти закончил портрет сэра Ивара, господа О'Раа, Крагг, Гринт и Фелтон в обществе отца Игнация проводили большую часть времени на фабрике в Комарине, слуги же, под водительством Мармадьюка, тщательно готовили замок к визиту еще одной, крайне важной для сэра Филтиарна персоны – леди Элизабет Килпатрик, долженствовавшей прибыть, вместе с дочерью и воспитанницей, в ближайшие дни.
Насколько я понял из слов сэра Ивара, она приходилась хозяевам поместья довольно отдаленной родственницей. В молодости сэр Филтиарн был с ней довольно дружен, затем, во время службы в колониях, потерял связь и в прошлом году, внезапно, встретил леди Элизабет в столице, куда возил сына – показать очередному консилиуму врачей, и с удовольствием возобновил общение.
Что ж, если судить о степени близости и симпатии эрла Кедаха с миссис Килпатрик во времена оны я бы не взялся, то вот то обстоятельство, что сэр Ивар дочерью леди Элизабет нешуточно увлечен, от меня не укрылось. Ну вот, а туда же – помирать собрался…
– Орли прелестна, и весьма умна. – характеризовал меж тем виконт объект своего воздыхания. – Она такая непосредственная, такая… Такая живая! Полная противоположность Дарле.
– А это, позвольте полюбопытствовать, кто? – спросил я, не отрываясь от мольберта.
– Воспитанница леди Элизабет. – ответил сэр Ивар, и в голосе его, когда он говорил об этой девице, вовсе не было того воодушевления, что звучало при словах об Орли Килпатрик. – Дарла Макмилан, дочь ее покойной подруги. Она медиум, и не в первом поколении.
– Медиум? – рассеянно отозвался я. – мне приходилось сталкиваться с подобной публикой в Дубровлине. Половина из них откровенные шарлатаны, а половина, мягко выражаясь, не от мира сего.
– Ну, отец тоже считает это бабскими бреднями… – молодой О'Раа замялся.
– Вы полагаете иначе?
– Н-н-нет, пожалуй что нет, но… В нашу первую встречу леди Элизабет, та уговорила отца спросить о моей болезни духов…
– И кого вызывали? – полюбопытствовал я.
– Парацельса. – вздохнул молодой человек.
– Резонно – великий был медик. – я продолжил поддерживать разговор не отрываясь от работы. Оставалось совсем немного до окончания портрета. – Он смог диагностировать заболевание?
– Да как сказать. – сэр Ивар язвительно усмехнулся. – Заявил, что видит за мной женскую тень. Понятия не имею, что бы это могло значить.
– Да, туманно… Да что ж это такое? Ну никак не желают выходить нормально тени!
– Вероятно, это из-за погоды. – виконт обернулся в сторону балкона. – Тучи находят, да и отец утром упоминал, что барометр падает. Давайте отложим портрет до завтра, мистер О'Хара?
– Как Вам будет угодно, сэр Ивар. – ответил я.
