Текст книги "Тайны столичных предместий (СИ)"
Автор книги: Алек Сэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Должен заметить, что если применение блиндированных поездов я представляю слабо… – начал было я.
– Да что тут представлять, мистер О'Хара? – Вильк принял краткую паузу в моих словах за предложение развить мысль. – Подходит к нашим берегам английский, или, положим, французский флот с целью высадить десант. Может же быть такое, что наши моряки не сумеют перехватить врага в море?
– Полагаю, да – это возможно. – ответил я.
– Батарею, чтобы помешать десанту, на каждую милю побережья не поставишь. А поезда – вот они, куда надобно, туда и приехали. Причем бить по врагу их орудия смогут из-за укрытий, будучи недостижимы для ответного огня вражеских кораблей. Вся-то и наука, корректировщика грамотного на холм поставить. Дешевле и эффективнее, чем кобуксоны береговой обороны клепать, или мониторы те же. Можно полностью на строительстве океанских кораблей сосредоточиться, а не этих плавучих недоразумений. И это не я, кстати, их так называю, а мистер Крагг.
– Это, простите?..
– Первый сюрвейвер[4]4
Чиновник, отвечающий за конструкции и проектирование кораблей, строящихся для флота Его Величества.
[Закрыть] флота. Вы его знаете, он с теми старинными чертежами разбирался. Сэр Долий нынче гостит, кстати, у сэра Филтиарна.
Надо полагать, что его мнение было одним из решающих, при заказе блиндированных поездов. Не удивительно, что эти два джентльмена свели знакомство поближе – как я понял из слов инспектора, производит эти чудища мистер О'Раа, а стало быть и общие финансовые интересы у этой пары нашлись.
– Это прекрасно, разумеется. – я кивнул. – Но мне хотелось сказать о ином. Вот Вы, мистер Вильк, поразительным образом усовершенствовали велосипеды. Это же уму непостижимо, сколь многие в столице пожелали бы получить новую модель. И речь не только о людях света, нет. Представьте себе, как бы они облегчили жизнь почтальонов или, положим, молочников. Прицепил себе тележку с бутылками за раму, да и вези себе утречком, а не топай пешком. Гораздо быстрее выходит, по моему разумению.
– Ну, на конструкцию-то я патент взял. – согласно кивнул полисмен. – А сэр Филтиарн приобрел у меня привилегию на их выпуск, так что вскоре можете ожидать в продаже.
– Меня всегда, в хорошем смысле, поражала Ваша прагматичность. – дипломатично заметил я.
Ну не кричать же на всю улицу, что я олух Царя Небесного, лезущий со своими советами куда не просят. К тому же и улица подошла к концу – мы проезжали последние дома Комарина.
Коротая время за неспешной беседой, мы довольно споро миновали зеленые насаждения вокруг городка и выбрались на открытую, изрядно заболоченную местность. Рощицы деревьев встречались и тут, разумеется, но в основном это были луга, окружающие изрядные, заросшие камышом водоемы.
– А я так понимаю, что наш хозяин, он магнат? – поинтересовался я между делом.
– Да, это верно. – ответил Вильк. – Сами можете наблюдать, какие тут земли. Скот разводить еще можно, а вот с хлебом уже туговато, отчего и пришлось лендлорду стать фабрикантом. Графский титул сам по себе кормит плохо.
– Так мне к мистеру О'Раа следует обращаться «Ваша светлость»? – уточнил я.
– Не вздумайте. – произнес отец Игнаций. – Он этого не любит. Пусть все тут вокруг и принадлежит ему, включая землю под городом, но сэр Филтиарн предпочитает в общении простоту.
– Выходит, его владения обширны?
– Достаточны, чтобы занимать место в Сенад Эрен[5]5
Верхняя палата Ойряхтаса – парламента Империи Эрин.
[Закрыть]. – ответил священник. – Чего он, впрочем, избегает всеми силами.
Ну надо же, целый эрл! Таких высокопоставленных заказчиков у меня еще не бывало. Удружили Вы мне, инспектор Вильк. Если упомянуть о статусе заказчика в первом же письме, то мои акции резко пойдут вверх. Надобно только хорошенько обдумать, кому из знакомых светских львиц и под каким соусом это все подать.
Меж тем, грунтовая дорога, по которой мы ехали, направляемые твердой рукой мистера Вилька, сделала резкий поворот, огибая рощу, и глазам моим открылось предивное зрелище.
Посреди огромного, покрытого тиной и листьями кувшинок болота возвышался каменный замок. Не такой, какие я уже видывал в поместьях, не перестроенный в современный дворец, сохраняющий лишь общие очертания старинной постройки, но настоящая каменная цитадель со стенами и зубчатыми башнями. А к воротам его, в настоящее время открытым, тянулась прямая, как луч, грунтовая насыпь – чуточку размытая по краям, впрочем.
– Мистер О'Раа в некоторых вещах консервативен. – улыбнулся Вильк. – Ему хочется, чтобы его дом был истинной крепостью.
– Наверное, это хорошо. – пробормотал я. – Верность традициям, и все такое… Но жить в каменном замке как в старину, верно, достаточно неудобно?
– Ну, настолько его консерватизм не распространяется. – расхохотался инспектор. – Вдоль насыпи, извольте видеть, идут телеграфные столбы, а в самом замке имеется не только паровое отопление, но и генератор электрического тока, для освещения.
И, заметив мою ошарашенность, добавил:
– В действительности – всё совсем не так, как выглядит на самом деле, мистер О'Хара.
Глава III
В которой Донал О'Хара добирается до цели своего путешествия, знакомится с хозяином поместья, образцами живописи и скульптуры, а также, заочно, с местной достопримечательностью.
За воротами замка нас встречал мажордом, в сопровождении троицы ливрейных лакеев и конюха. Последний принял у мистера Вилька коляску, и, когда слуги быстро выгрузили из нее мои пожитки, увел ее в каретный сарай.
– Добро пожаловать в Каэр Нуаллан, мистер О'Хара. Рад снова видеть и вас, господа. Я Лехланн Мармадьюк, дворецкий графа Кедаха, к Вашим услугам. – с непередаваемым апломбом, присущим только людям его профессии, представился этот невысокий, средних лет мужчина с роскошными бакенбардами. – Ваша комната уже готова, вещи будут доставлены туда. Я сопровожу Вас, мистер О'Хара. Завтрак через час, в общей зале, – инспектор, святой отец, сэр Филтиарн настоятельно просил вас обоих разделить с ним трапезу.
Мистер Вильк и отец Игнаций кивками выразили свое согласие.
– После того, как Вы придете в себя с дороги, мистер О'Хара, но еще до завтрака, – продолжил Мармадьюк, – граф желал бы обсудить с вами некоторые моменты. Один из слуг будет ожидать у двери, и проводит Вас в кабинет, когда будете готовы.
Хозяин замка желает поторговаться? Что ж, это мне знакомо. Я, впрочем, еще в пути для себя решил, что сделаю старику изрядную уступку – наживаться на чужом горе, право же, грешно, да и отдых на полном пансионе мне вовсе не помешает.
– Не вижу смысла заставлять хозяина этого прекрасного места ждать. – ответил я. – Полагаю, что мог бы встретиться с эрлом Кедахом немедленно.
– Прекрасно, тогда я отведу Вас к нему сам. Господа, вам, я полагаю, нет нужды говорить, что ваши комнаты также готовы, хотя инспектор, я полагаю, вновь предпочтет вивлиофику.
– Все-то Вы знаете, Мармадьюк. – пробасил Вильк. – Верно, я планировал дочитать сочинение мистера Декарта.
У меня глаза чуть на лоб не полезли, когда я это услыхал. Подумать только! Ну, я понимаю, что-то художественное, или связанное с профессией, но чтобы полицейский сержант изучал труды философа и математика!..
– Я, пожалуй, тоже не буду предаваться праздности. – добавил священник. – Мы собирались поговорить с сэром Иваром. Где он? У себя?
– Нет, в часовне, святой отец. Мистер О'Хара, я прошу Вас следовать за мной.
Невзирая на внешний вид замковых строений, сами камни которых источали, казалось, дух седой древности, внутреннее убранство донжона (широкого и приземистого, в высоту немногим превосходящего свою же ширину), к которому мы прошли через весь двор, миновав еще одни ворота, – во внутренней стене, – и впрямь выглядел изнутри вполне современно. Дорогие обои, современная мебель, освещение каолиновыми электросвечами – внутренности и фасад Каэр Нуаллана различались более разительно, чем земля и небеса.
Меж тем, хотя я и был уведомлен мистером Вильком о таком положении вещей, Мармадьюк и тут смог удивить меня. Проследовав к небольшой дверце в углу большого нижнего зала (навряд ли он исполнял в древности те же функции, что и античный атриум – скорее уж здесь защитники цитадели планировали дать ворвавшемуся врагу последний крупный бой, прежде чем отступать к лестницам), отворил ее, и взору моему предстала небольшая, едва ли много больше платяного шкапа, комнатка, отделанная светлой древесиной.
– Прошу Вас, мистер О'Хара. – произнес дворецкий.
Я замер на миг, силясь понять, чего же от меня желают, и аж ахнул, когда пришло понимание сути происходящего.
– Паровой лифт? – воскликнул я. – Неожиданно!
– Не паровой, сэр. – с непередаваемым превосходством произнес Мармадьюк. – Электрический подъемник Отиса[6]6
Отис, Элиша Грейвис (1811–1861 гг.), изобретатель системы задержки лифта в шахте при обрыве каната и электрического лифта.
[Закрыть], первый в Старом и Новом свете.
«Да кабы и не единственный», подумал я.
Собственно, впоследствии я узнал, что хотя это устройство и было запатентовано еще три года назад, для перевозки людей оно нигде не используется. Бог весть почему – не иначе дорого.
Мы вошли в кабину, и дворецкий, взявшись за торчащий в стене рычаг, перевел его с деления «1», на шестерку, самую верхнюю на шкале. Лифт чуточку вздрогнул.
– Апартаменты и кабинет сэра Филтиарна и его сына расположены на вершине донжона. – пояснил Мармадьюк. – Оттуда открывается прекрасный вид, к тому же на высоте более свежий воздух. При желании хозяева выходят и на смотровую площадку, но туда лифт не идет. Вам комнаты выделены этажом ниже.
– А деление «минус один», это что?
– Подвал, мистер О'Хара. Винный погреб, ледник и все такое прочее. Мы прибыли.
Он отворил дверь.
– Изумительно. – сказал я, выходя наружу. – Но ведь пользоваться этим подъемником возможно лишь тогда, когда он стоит на нужном этаже. Я сталкивался с подобными устройствами, и везде его обслуживает специальный человек, приезжая на нужный этаж по сигналу.
– В этом нет нужды, сэр. – домоуправитель легко открыл одну из панелей рядом с дверью, и продемонстрировал мне нишу с толстым металлическим кольцом. – Стоит просто потянуть за ключ вызова, и лифт приедет по Вашему вызову, после чего штырь уйдет обратно в стену. В Каэр Нуаллан это автоматизировано, как и многое другое. Я лично составлял техническое задание, отбирал подрядчика и следил за выполнением работ. Прошу, нам туда.
Мармадьюк указал на один из коридоров.
– Но ведь если одновременно потянуть за несколько ключей вызова разом… Положим, на двух разных этажах люди решили ехать одновременно… – обратился я к своему Вергилию, следуя за ним под низким арочным сводом старинного замка.
– Исключено, мистер О'Хара. – отозвался дворецкий, не оборачиваясь. – Если активирован один из ключей, все прочие ключи блокируются. Это же правило действует, если подъемник пребывает в движении. Мы пришли.
Он постучал в одну из дверей, ничем не отличающуюся от иных в этом коридоре, и, дождавшись разрешения (вероятно – поскольку я различил лишь невнятный возглас), открыл ее.
– Сэр, мистер Донал О'Хара желает Вас видеть. – торжественным тоном доложил Мармадьюк.
– Пусть войдет. – голос хозяина замка был густ, басовит, наполнен силой и более всего напоминал рычание медведя.
Дворецкий посторонился, пропуская меня в кабинет, и прикрыл за мной дверь, едва я переступил порог, оставив наедине с графом.
Что можно сказать о графском кабинете? Ничего особенного, пожалуй, за некоторыми исключениями. Просторный, оформленный в стиле рококо, не сказать что так уж хорошо освещенный – бойниц в стене имелось предостаточно, но именно что бойниц, а не окон. Шкафы с папками и книгами (гроссбухами, вероятно) у стен, массивный стол в виде буквы Т в противоположном углу, стулья возле него и тяжелое даже на вид кожаное кресло во главе стола. Все как обычно, как у всех, если не считать нескольких особенностей.
Что первое бросилось мне в глаза, поскольку люстра была темна, а света через бойницы поступало явно недостаточно, это необычный, невиданный еще мною осветительный прибор, стоящий на столе. Больше всего он напоминал изысканный канделябр на одну свечу, однако от основания его отходил провод, змеился по полу и исчезал за одним из шкафов, а свечи, в привычном понимании этого слова, в нем не было. Вместо нее свет излучала вытянутая каолиновая лампа.
«Бог мой! – подумал в этот миг я. – Воистину, как же просто все гениальное! Мы вешаем люстры с плафонами на потолки, электрические бра на стены, освещаем себе дорогу гальваническими лампами Лекланше[7]7
Донал именует осветительный прибор обиходным названием. Полное: «Переносной осветительный прибор с гальваническим элементом Лекланше для электрического питания».
[Закрыть], а вот так вот просто, соединить канделябр и электричество додумался только мистер О'Раа. Ведь она достаточно освещает столешницу для работы, и при том с ней можно даже под стол забраться, если уронил карандаш, дабы подсветить себе при поисках, да и ходить с этакой лампой можно хоть по всей комнате. Единственное, пожалуй, абажура ей не хватает».
Второй особенностью кабинета были портреты двух леди, висевших на стене прямо напротив места хозяина кабинета, что, в общем-то, для кабинетов солидных джентльменов не характерно.
Первая дама, средних лет, пухлая, со строгой прической и еще более строгим взглядом, плотно поджатыми губами, в платье моды полувековой давности, оставляла, в целом, неприятное по себе впечатление. Чувствовалась в ней властность некая, деспотичность, и разнузданная грубость при этом.
Другая же была ее крайней противоположностью – тоненькая, юная, казалось аж светящаяся, облачена она была в простое платье, какие и нынче в ходу у небогатых леди, когда они одеваются по домашнему, длинные русые волосы ее были распущены и локоны водопадом падали на плечи и на грудь мешаясь меж собой, как некошеные луговые травы под ветром, а небесно-голубые глаза на миловидном личике глядели открыто, прямо, доверчиво, но в то же время словно вопрошая: «А ты меня не обидишь? А не обманешь?»
Была в кабинете и еще одна весьма примечательная штуковина, но к ней я, войдя, оказался почти что спиной, потому и приметил не сразу.
Ну и, конечно нельзя не сказать о хозяине кабинета, поднявшегося мне навстречу, едва лишь я переступил порог. Не очень высокий, но кряжистый и крепкий, с широкой костью, он имел отменную выправку, с головой выдающую в нем отставного военного. Волосы, густые, длинные до плеч и седые как лунь он зачесывал назад, не оставляя в прическе место для пробора, при том имел куда как более выдающиеся бакенбарды, чем у Мармадьюка – густые, пушистые, торчащие в стороны и также абсолютно белые.
Черты лица эрла Кедаха никак нельзя было назвать изящными – скорее они производили впечатление вырубленных топором, – однако годы несколько смягчили их, да и в целом некрасивым назвать его я бы не взялся. Карие глаза глядели из-под густых, куда там иным усам, бровей пронизывающе, словно взвешивая и измеряя собеседника, при том никакой враждебности в них не было и неприязненных ощущений он не вызывал. Как и расположения, впрочем.
– Добро пожаловать в Каэр Нуаллан, мистер О'Хара. Представляться, полагаю, нет нужды? – мистер О'Раа вышел из-за стола, и направился мне навстречу.
– Нет, сэр Филтиарн. Навряд ли кто-то другой мог бы занимать Ваш кабинет, да кабы и умудрился, не думаю, что Мармадьюк принял бы его за Вас. – мы обменялись крепким рукопожатием, после которого моя рука ныла еще около минуты.
С таким только Вильку здороваться, а не хрупкому служителю муз…
– Превосходно. Прошу присаживаться. – граф указал на стулья, а сам направился к своему креслу. – Я много наслышан о Вас от нашего общего знакомого, да и, сказать по чести, поручил старшему сыну навести справки, прежде чем просить инспектора обратиться к Вам с моим делом. Вы ведь не в претензии ко мне за это?
– В таком деле как выбор мастера-портретиста нужна оглядка, оглядка, и еще раз оглядка. – ответил я. – Ведь зависит от того, что Вам хочется получить в результате, следует взвесить, кого приглашать. Я вот приверженец классицизма, а живописец-романтист тот же объект что и я подаст на холсте совершенно иначе. Во Франции же и вовсе нынче экспериментируют с новым стилем, так называемым импрессионизмом, и взгляд таких художников будет отличаться, хотя и не будет хуже или лучше обычных направлений.
– Нда… Ну и это, конечно, тоже. – кашлянул сэр Филтиарн.
Понятное дело, что вы, благородный эрл, узнавали, не краду ли я серебряные ложки у хозяев, но давайте мы оба будем делать вид, что ничего подобного Вас не интересовало.
– Отзывы о Вас от моих дубровлинских знакомых были самыми лестными, не менее, пожалуй, а даже более, чем рекомендации мистера Вилька, в связи с чем я принял решение просить Вас написать портрет моего младшего сына. Кстати, о портретах, что вы скажете о изображениях моих покойных жен, леди Громлэйт и леди Авонморы? – на последнем имени его голос едва заметно дрогнул, так что кто из них кто гадать уже не приходится. – Взгляните.
– С удовольствием.
Последний экзамен, сэр? Ну что же, извольте.
Я поднялся, ничтоже сумняшеся прихватил со стола лампу и направился к картинам. Что тут сказать? Рассуждать со стариком о технике написания смысла нет, потому мне хватило и беглого осмотра.
– Портрет леди Громлэйт… Я ведь не ошибся, эта леди она и есть?
– Не ошиблись. – ответил мистер О'Раа.
– Так вот, ее портрет – это очень качественная, тщательная и филигранная работа. А леди Авонмору писал истинный мастер.
Я развернулся, намереваясь возвращаться, и тут-то узрел ту третью особенность графского кабинета, о которой я упоминал ранее. Увиденное заставило меня вскрикнуть, сделать два шага назад, едва не выпустив из левой руки светильник, и выхватить пистолет. Из дальнего угла на меня взирал тролль.
Серый, громадный, не менее чем в восемь футов росту, он едва не касался головой потолка. С его грубого отвратительного лица, на котором в недовольстве кривились губы, на меня таращились огромные белые выпуклые глаза с черными зрачками, каждый из которых был размером с чайное блюдце.
Я единым движением взвел курки… И понял, что очень глупо выгляжу, целясь в статую, грубого идола из камня.
– Не обращайте внимания, мистер О'Хара. Это моаи, память о моей службе комендантом гарнизона на Рапа-Нуи. – сэр Филтиарн едва заметно хмыкнул. – А вы весьма выдержанный молодой человек. Инспектор первый раз, помнится, запустил в него дубовым креслом. Пришлось их на стулья менять, чтобы не разбил никто истукана.
– Что же он мне про него ничего не сказал? – пытаясь унять дрожь в руках я снял пистолет со взвода, и вернул его в потайную кобуру слева подмышкой (еще один прием, которому научил меня инспектор О'Ларри). – Я бы мог и испортить его пулями.
– Не думаю. – спокойно ответил хозяин замка. – Базальт, это весьма твердая порода.
Дальнейшая наша беседа прошла в сугубо деловом ключе. Мы оговорили сумму моего гонорара, пожелания к изображению и прочие детали.
– Ну что же. – мистер О'Раа поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. – Теперь предлагаю Вам немного отдохнуть и переодеться к завтраку. На нем я представлю Вам Ивара… да и остальных моих гостей. Хотя, в свете того, что к нам в глушь залетела столичная знаменитость, постояльцев в замке, держу пари, прибавится.
Я улыбнулся, и хотел уже откланяться, как вдруг откуда-то раздался приглушенный, полный страдания и муки стон, а воздух в кабинете, держу пари, похолодал на пару градусов.
– Что… это? – с трудом сглотнул я.
– О, это достопримечательность Каэр Нуаллан, кузен Арчер. Не обращайте внимания, по ночам он спать не мешает, да и вреда от него никакого.
– Но… Почему он так… стонет?
– Ну а чего Вы еще ожидали от привидения? – пожал плечами сэр Филтиарн. – Что он будет распевать «Ну-ка мечи стаканы на стол»[8]8
Застольная ирландская народная песня. В русском переводе известна под названием «Мне говорят, что пить нельзя» (исполняет Борис Гребенщиков).
[Закрыть] и джигу отплясывать? Для подлого захватчика, которого законный владелец замка, прокравшись по тайному ходу, зарезал прямо в постели, такое поведение было бы более чем странным. А так все как положено – стонет, мечется и страдает.
– А разве призраки существуют? – задал я, пожалуй, самый идиотский вопрос в своей жизни.
– Как видите, существуют. – пожал плечами граф.
Глава IV
В которой отец Игнаций рассказывает мистеру О'Хара некоторые детали из жизни эрла Кедаха, а сам молодой художник знакомится с обитателями Каэр Нуаллан и ведет застольную беседу.
К завтраку я, в сопровождении приставленного ко мне на первое время, покуда обживаюсь в замке, слуги, спустился одним из первых. Не то, чтобы меня так уж гнал голод (хотя он, безусловно, давал о себе знать), просто я не знал не только замка, но и распорядка в нем, а челядинец графа, четырнадцатилетний нескладный вихрастый мальчишка по имени Торлох, видимо не решился поправлять «барина», полагая, что тот лучше знает, когда и куда ему идти.
– Тэлли, малыш, – обратился я к нему, узрев полное отсутствие сотрапезников в месте предполагаемого рандеву, – мне кажется, что я несколько поспешил. Не подскажешь, насколько?
Мальчик глянул на внушительные часы с блестящим бронзовым маятником.
– Полагаю, что минут через двенадцать, джентльмены соберутся к столу, сэр. – произнес он, старательно изображая взрослость и важность.
Выглядел он при том довольно забавно – верно и я был таков в глазах ректора, великого Дениела Маклайза[9]9
Выдающийся ирландский художник-портретист XIX в., мастер исторического жанра, карикатурист и книжный иллюстратор.
[Закрыть], когда поступал в Академию художеств. Такой же нескладный, неоперившийся птенчик с ломающимся голосом, и, при том, пытающийся петушиться.
– Надо же… В вивлиофику идти, полагаю, смысла нет. Покуда туда дойдем, пора уже будет возвращаться обратно…
– С Вашего позволения, сэр, тут неподалеку бывшая площадка для лучников, оборудованная под террасу. – сообщил Торлох. – Как я заметил, сейчас там находится отец Игнаций, он мог бы составить Вам общество. А когда господа начнут собираться, я вас позову.
– Э, да Вы меня премного обяжете, юноша! – воскликнул я. – Ведите же скорее!
Падре О'Йола – вот кто мне нужен, чтобы разобраться во всех местных реалиях. Вильк тут человек сравнительно новый, а вот святой отец, тот наверняка сможет ответить на ту бездну вопросов, что скопилась у меня с того самого момента, как я покинул вагон поезда.
Священник и впрямь обнаружился на широкой полукруглой площадке, обрамленной зубцами. Снаружи, верно, она все еще производила впечатление средневекового бастиона, однако изнутри обставлена была весьма уютно, сочетая в своем стиле нечто вроде кафетерия и клуба одновременно.
Увидав меня отец Игнаций оторвался от газеты, и учтиво кивнул.
– Как вы нашли моаи, мистер О'Хара? – поинтересовался он.
– Принял за тролля, сказать по чести. – ответил я, присаживаясь. – А что же, сэр Филтиарн всех им проверяет?
– Он полагает, что лучше всего можно узнать человека, когда им владеют искренние и неподдельные чувства. Испуг, например. – пожал плечами священник.
– Не могу сказать, что это не резонно, но как-то… – я замялся, пытаясь подобрать подходящее слово.
– Дико, Вы хотели сказать? – улыбнулся падре. – Ничего удивительного, наш хозяин половину жизни провел в колониях.
– Надеюсь, что его сын не унаследовал привычек отца. – боюсь, что произнес я это несколько сварливо.
– Ну что Вы. Ивар добрый и воспитанный юноша, вы с ним подружитесь, я убежден. К тому же он всего года на два младше Вас.
– Что ж, кому о том судить, как не его духовнику. – ответил я. – Он, верно, набожен?
– Ах, мистер О'Хара… – улыбка на лице священника стала печальной. – Кабы Вы, в шестнадцать лет, глядели в глаза неизбежно приближающейся смерти, нашли бы Вы иное утешение, нежели в Боге?
«В безумном загуле, например», подумал я.
– А он и впрямь так сильно болен? И, позвольте поинтересоваться, чем?
– Никто не знает. – пожал плечами отец Игнаций. – В тринадцать лет он стал стремительно чахнуть, и из крепкого, жизнерадостного и озорного паренька превращаться в свою бледную тень.
– И что же, ничего нельзя сделать? – удивился я.
– Все в воле Божьей. – вздохнул священник. – Сэр Филтиарн показывал его всем светилам медицины, но без толку. Симптомы напоминают богомерзкую порчу, но маги не нашли ни малейших ее следов… Ивара возили на воды, но там ему становилось лишь хуже. Лишь здесь, в поместье, он умирает медленнее. Вероятно, какое-то влияние оказывают родные стены… И, быть может, могила матери. Злые языки утверждают, что в предках леди Авонморы водились ни-то сиды, ни-то Дану… Некоторые уверяют, что были и те, и те. Я не верю таким слухам, мистер О'Хара, но как знать…
– Бросьте, это все предрассудки. Сиды, Дану… – я осекся, припомнив еще одно явление, кое до сего дня почитал предрассудком не меньшим. – Скажите, святой отец, а… кузен Арчер… Он действительно существует?
– Да, он вполне реален. А Вы что же, его уже видели?
– Видеть не видел, но слыхал. Это действительно призрак?
– Определенно, да. – кивнул священник. – Неупокоенная душа. Дело в том, что он, будучи близким родичем хозяина этого замка, – было это лет триста или четыреста назад, – прибыл с дружиной как гость, но ночью, пользуясь доверием к себе, перебил и хозяев, и тех кто их защищал, провозгласив себя местным эрлом. Уцелел лишь один из сыновей убитого владетеля Каэр Нуаллан, который через несколько дней, по тайному ходу и в сопровождении всего нескольких верных вассалов, проник в опочивальню сэра Арчера, и убил его, возвратив владение леном своей семье. С тех пор неприкаянный дух и бродит по замку. Видят его редко, но слышат… Слышат довольно часто.
– Хм… – я на миг задумался. – А не может ли он быть причиной недуга, сэра Ивара? Ну, месть покойника и все тому подобное?..
– Сэр Филтиарн с самого начала предположил нечто такое и даже договаривался со мной об обряде экзорцизма… Не могу сказать, что я был согласен.
– Отчего? Ведь Вы священник.
– Священник священнику рознь. – вздохнул отец Игнаций. – Иным, кто святостью своих духовных подвигов достиг горних высот такое дано. Я же унылый грешник, приходской священник призванный утешать людей в их скорбях, и не более того. Да и нужды в обряде не нашлось. В поместье тогда приезжал один из светил магических наук, профессор О'Берин, и проверил эту нашу гипотезу, пообщавшись с кузеном Арчером. Если верить его словам, а не верить им оснований никаких нет, неупокоенная душа этого рыцаря не жаждет мести. Он давно раскаялся в своем преступлении и теперь не обретает покой лишь для того, чтобы оберегать Каэр Нуаллан. Собственно, именно он-то и выжил отсюда кредиторов отца сэра Филтиарна, когда они явились предъявить свои права.
– А что же, долги были столь значительны? – спросил я.
– Весьма и весьма. – кивнул падре. – Покойный сэр Бриан, упокой Господь его душу, был редкий мот, и поставил свою семью на грань разорения. Впрочем, не будь этого, его сын, быть может, и не стал бы дельцом.
– Он принялся, как это теперь говорят, делать бизнес, и преуспел?
– Более чем. – священник чуть усмехнулся. – Если я вам скажу, что новейший трехбашенный монитор нашего флота, «Росин», был построен на его верфях, это даст Вам представление о размахе дела мистера О'Раа? Впрочем, он нынче почти все дела передал в ведение своего старшего сына, сэра Игана, оставив для себя лишь паровозную фабрику в Комарине. Она дает работу более чем половине жителей городка и изрядной доле деревенских, и сэр Филтиарн, как добрый сеньор, заботится об этом производстве лично, несмотря на то, что практически потерял интерес к делам с началом болезни сэра Ивара.
Отец Игнаций чуть слышно вздохнул.
– Мальчик так напоминает ему покойную супругу…
– Как я понимаю, мистер О'Раа был крайне привязан к леди Авонморе?
– О, да. Как и большинство людей его круга, он вынужден был жениться по воле родителей. Не скажу, что его брак с леди Громлэйт был несчастлив… но и счастлив не был тоже. Его служба в колониальной пехоте, постоянная жизнь вдали от родины – это раздражало ее безмерно. Собственно, это и свело ее в могилу. Тропическая лихорадка в наших широтах, это не всегда лечится… А свою вторую жену, знатного рода, но небогатую, он ввел в качестве хозяйки замка именно что по любви. Это был брак благословленный небесами.
– А что же случилось с леди Авонморой? – полюбопытствовал я.
– Трагический несчастный случай. Лошади понесли карету, возница не справился… – пожилой священник в огорчении махнул рукой. – Все что осталось у несчастного сэра Филтиарна, это годовалый младенец, да ее изображение.
– Надо заметить, выдающееся изображение. Не подскажете, кто рисовал ее портрет?
– Родной брат леди, сэр Элвин Мерфи. Он пережил ее всего на год. Погиб во время охоты на китайских пиратов – наследников Чжэн Ши[10]10
Более известна как «госпожа Цинь», так называемая «королева красных пиратов» (1785–1844 гг.)
[Закрыть].
– Он был моряком?
– Да, это их семейная традиция. Сыновья в роде Мерфи всегда идут на морскую службу. Высот, правда, никогда не достигали – только один стал адмиралом, да и то, не в Эрине, а на службе у русского царя Петра, когда тот воевал со шведами. Но нам, кажется, пора.
Как бы подтверждая последние слова отца Игнация, в дверном проеме появился Торлох.
– Мистер О'Хара, отче, пора к столу. – произнес он.
Священник поднялся из кресла и осенил его крестным знамением.
– Мы уже идем, сын мой. – произнес он, и, когда парнишка исчез, добавил: – Славный мальчуган. Достойная будет смена Мармадьюку.
– Это его сын?
– Он утверждает, что племянник.
– А на самом деле? – продолжил допытываться я.
– Вы же не хотите, чтобы я нарушил тайну исповеди, мистер О'Хара? – усмехнулся священник. – Идемте. Нехорошо заставлять джентльменов ждать.
Вернувшись в столовую, мы с отцом Игнацием застали там уже прибывших инспектора, сюрвейвера Крагга, с которым мы вежливо раскланялись, а также еще одного джентльмена весьма примечательной внешности. Высокий блондин с непокорно торчащими вверх волосами, – так, будто бы его что-то настолько испугало, что они встали дыбом, – он был облачен в практичный костюм, какие носят, обыкновенно, во время дальних путешествий. На переносице мужчины, возраст которого совершенно не угадывался (от двадцати пяти до сорока – как-то так), поблескивали желтыми линзами очки, а на поясе висела кобура с посеребренным револьвером. При том при всем, он выглядел милейшим малым и доброй души человеком, а взгляд его серых глаз, который блондин бросал на окружающих поверх очков, был иронично-дружелюбным.
– Мистер О'Хара, позвольте Вам представить моего коллегу из Мексиканской империи, мистера Уэша Стампеде. – отрекомендовал незнакомца Айвен Вильк. – Мистер Стампеде – это коллежский секретарь от полиции в отставке, Донал О'Хара, известный живописец.
– Весьма польщен. – голос у мексиканца (никогда бы не сказал – настолько белой и чистой была его кожа) оказался звонким и молодым. – Должен заметить, что инспектор мне польстил. Я не нахожусь на службе у императора Максимиллиана. Я – охотник за головами.
– Это, простите, как сотрудники агентства Пинкерона? – уточнил я.
– Скорее, как североамериканский федеральный маршал, только на вольных хлебах. – улыбнулся Стампеде.
– Вот как? И что же привело Вас на Зеленый Эрин? – удивился я.
