Текст книги "Планета сокровищ (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 8

– Ну-ка, отцепляй мой кинжальчик... Неплохо, правда, покарябанный он. Чем хоть это, а?

– Лазером.

– Да? Ладно, мне и такой пока сойдет. Деньги припас?

– Да как же? Ты сказал, что... ты же раньше приехал, не предупредил.

– Ага, чтобы ты спрятался? Да еще и с моими двадцатью фартимами? За дурня меня держишь? Кстати, я пока Фаргону про тебя не говорил, сам знаешь, что будет, если тот узнает... Монеты гони!

– Но я же не успел...

– Что, совсем не припас?

– Я только собирался...

Оплеуха Пауля заставила меня попятиться.

– Сколько у тебя денег?

– С собой фартим с мелочью, а на идентификаторе всего девять.

– Сколько? – прилетела еще одна оплеуха. – А мои двадцать?

– Они тоже есть.

– Пошли в обменник, там все снимешь и отдашь. За тобой останется должок в сорок фартимов. Срок три дня.

К счастью, обменник находился рядом и в нем ни души. Не доставало, чтобы на кого-нибудь нарваться. Я, как последний лозер, отдаю все свои деньги, да еще и кинжала лишился.

Выйдя из обменника на улицу, я передал Паулю снятые с моего счета двадцать девять фартимов. Тот нарочито долго их пересчитывал, а потом, похлопав меня по щеке, попрощался:

– Значит, за тобой, Джимка, еще сорок фартимов. Срок три дня. И запомни, вонючка, не найдешь денег, в этом городе про тебя узнают правду. Весело будет. За то, что притворялся зубастиком, плакать будешь.

Я, понурив голову, стоял, провожая глазами удаляющуюся фигуру Пауля. Теперь без кинжала к Слиману и Каспару не сунешься. А чтобы фальшивый взамен купить, опять же деньги нужны, которых у меня теперь не осталось. Дня через три я их подкоплю, но тогда уже будет поздно – Пауль заявится, а мне не успеть взять денег взаймы... А если все же завтра попытаться? Длинную куртку надеть, чтобы отсутствие кинжала в глаза не бросалось... А что, может и получиться! Я тяжело вздохнул, повернулся и встретился глазами с младшим братом Ремми. Тот все видел и слышал!

Я застыл от неожиданности, мысли путались в голове, а малец со злой радостью на лице впился в меня глазами. Я не смог дальше терпеть, развернулся и побежал обратно домой.

Теперь у меня ничего не получится. Малец сейчас всем растрезвонит. И тогда самый последний лозер будет смотреть на меня сверху вниз. И шпынять будут все. Деньги пойдут в карман Слиману и Каспару. Я хоть сам по себе парень сильный, но когда налетит орава, сопротивляться не смогу. Если ударю зубастика, тот обязан меня порезать или даже убить. Это ведь лозер может ответить, дать сдачи зубастику, а я по своему положению хуже лозера. Да и не все деньги достанутся местным зубастикам – конкуренты из Оганта припрутся. Тот же Фаргон, да и этот Пауль.

Поэтому у меня сейчас один путь – поскорее убраться из Травента куда подальше. Как-никак по фартиму в день – деньги хорошие. Потом и работа какая-нибудь подвернется, матушку к себе заберу. Или она здесь остаться захочет? Пусть сама решает. Я же беру билет до Аквентума, а оттуда подберу какое-нибудь местечко подальше.

Приняв решение, я бросился собирать вещи. Матушке скажу перед уходом. Но... Проклятье! Сегодня не уедешь, в лучшем случае завтра после обеда. У меня же денег больше нет, все забрал Пауль. Да и завтра... На ночлег в Аквентуме не останется. Хотя, если взять самый дешевый билет, да и ночлежку для бедняков... Тогда хватит, а послезавтра еще один фартим капнет, можно будет ехать дальше. Решено – уезжаю завтра после обеда! И пусть меня разыскивают, где хотят. Отыщут, конечно, но если убраться далеко, то никто за мной не поедет. Или поедут? Ведь денег-то сколько! Я же сам их и отдам – на новом месте тоже не обрадуются мне. Точнее, обрадуются, чтобы подоить. Что же делать? Постоянно убегать? Проще улететь с планеты, в космосе меня уже не найти. Но для этого нужны деньги. Значит, пока не накоплю на билет на звездолет (в грузовом отсеке для бедняков), буду переезжать с места на место. Решено!

С матушкой вечером был тяжелый разговор. Как она кричала! Запретить уехать она не может, я хоть и несовершеннолетний, но четырнадцать лет мне уже исполнилось, имею право самостоятельно жить и передвигаться. Ну, с ограничениями, конечно. Но уехать без ее разрешения могу. Причину, по которой я покину дом, пришлось выдумать, не рассказывать же правду? Вот я и наврал, что уезжаю, чтобы выяснить причины смерти тетки Чарлиты. Матушкины крики сразу же изменили тональность, но все равно меня отпускать не хотела. Дескать, опасно, на теткиных убийц нарваться можно. Полночи баталия длилась, но я настоял на своем.

Утром наскреб остатки мелочи, на которую не позарился Пауль, и пошел, оглядываясь по сторонам, за едой в дорогу. Только свернул за угол, как напоролся на Ремми с его братцем. Ждали меня, видать. Даже вдвоем они мне не соперники, я посильнее буду. К тому же меня еще никто из зубастиков не опускал, так что я в своем праве. Набить морды обоим напоследок? Только за что? Ну, младшему, понятно, за то, что подслушал, а с Ремми как быть? Его-то за что? А его впрок! Небось, уже растрезвонил по всему городу, что я зубастик липовый. Значит, получит за это!

– Это правда? – Ремми хмуро глядел на меня.

– Да, – я ощерился, забыв, что рот у меня уже не беззубый, пугать нечем.

– Ну ты и дерьмо, – сказал, как будто выплюнул. А затем повернулся и пошел прочь.

– Давай беги. Расскажи про меня. Вчера еще не всем сообщил? – крикнул я вдогонку.

Ремми остановился и медленно повернулся ко мне.

– Я никому не говорил и не буду. Я не такой как ты.

– Да? А какой?

Ремми ничего не ответил, уходя прочь. Но его младший брат немного задержался:

– Я бы рассказал, да Ремми запретил. Не хочет пачкаться!

От слов мальца я взъярился. Мне захотелось догнать обоих и хорошенько им надавать. Пальцы уже крепко сжимались в кулаки, а вот ноги как будто прилипли. Я не мог сделать и маленького шажка. А когда меня отпустило, догонять было поздно, да и запал у меня пропал.

Добредя до продуктового магазинчика, я на скорую руку похватал первое, что бросилось в глаза, и поспешил обратно. Расскажут или нет? Если не соврали, то я смогу спокойно уехать из города. От такого варианта я даже немного повеселел, а потом меня как будто торкнуло. Если никто, кроме братьев про меня не знает, то я могу одолжить у Каспара сорок фартимов! И тогда скрываться не нужно!

А если расскажут? Я приду к Каспару, а меня... А братец Ремми к тому же слышал про сорок фартимов. За такое и порезать могут. Проклятый братец! Нет, надо было сегодня мальцу как следует надавать, в прошлый раз, видимо, мало ему показалось. И что мне сейчас делать, как поступить? Расскажут или нет? Что-то я не понял. Почему сообщать про мой обман не хотят? Врут? Я же их обирал, бил постоянно. Да они вполне могли потребовать с меня за молчание полсотню фартимов. Даже больше. Я бы на их месте так и сделал. Да все бы так поступили! А эти денег не потребовали, значит... пошли сообщать...

Идентификатор тихонько пикнул – это пришло сообщение, что у меня на счету разблокирован очередной фартим. Всё, надо спешить убраться из города, попрощаться с матушкой... А вот и она сама, легка на помине!

– Джимми, ты забрал оба ножа?

Это матушка так кинжалы называет. Вспомнила про них не вовремя.

– Я уже не помню. Я их куда-то положил.

– Надо найти, Джимми. Постоялец интересуется.

– Какой постоялец?

– Так я комнату, дальнюю, сдала. По фартиму в сутки.

– Ну, вы, матушка, и даете! А кинжалы-то зачем нужны?

– Это, оказывается, его ножи-то. Но господин Бонс их обратно выкупить хочет. Представляешь, Джимми, он готов за них заплатить...

– Бонс?! Как его зовут?

– Бонс. Билли Бонс. Так вот он за них готов заплатить сто фартимов. Джимми, давай вспоминай, где ты их оставил. Все время с ними ходил же.

– Он надолго у нас?

– Сказал, что минимум на месяц. Уже и задаток заплатил. Господин Бонс всегда у тетушки Чарлиты останавливался. В той самой дальней комнате. Как ты считаешь, по фартиму в день – я не просчиталась?

– Нет, матушка, – ответил я машинально, все никак не мог успокоиться, привести мысли в порядок. – А зачем он приехал? Откуда?

– Зачем – не знаю, а прилетел господин Бонс с планеты Пальм. Ну давай вспоминай, где оставил ножики.

– Я вспомню... но чуть позже.

Как только за матушкой закрылась дверь, я в нервном состоянии забегал по своей комнате. Билли Бонс! С Пальма! У нас! У меня! Но он же... убийца. Или нет? По крайней мере, Бонс из кэботов. Кстати, а мне как сейчас быть? Бежать из города или... Вначале надо посмотреть на этого Бонса.

Но как мне предстать перед ним? Постучаться в дверь, войти, представиться... Так? Нет, еще поздороваться нужно...

На мое счастье, дверь в дальнюю комнату оказалась открыта, а оттуда доносился голос матушки, что-то сообщавшей о постельном белье. Я опасливо подошел к порогу, не решаясь его переступить.

Билли Бонс оказался седоватым мужчиной крепкого телосложения. Сразу же бросался в глаза шрам, идущий вертикально через всю щеку. А его взгляд, которым он ожег меня, заставил похолодеть кончики пальцев ног.

– А это мой сын, Джимми, – матушка, заметив, что постоялец на что-то отвлекся, повернулась ко мне лицом. – Он найдет ножички, не беспокойтесь, господин Бонс.

– Да? – несколько хмуровато ответил тот. – А ты, как я погляжу, зубастик, – обратился он ко мне, зацепив взглядом отсутствие кинжала на поясе – необходимого атрибута зубастиков.

– Я... да... то есть...

– Значит, как решили, я все вам принесу.

Матушка, закончив разговор с постояльцем, вышла за пределы комнаты, а тот, хмуро глядя на меня, сделал несколько шагов, плотно притворив дверь.

– Где кинжалы?

Под его нахмуренным взглядом, мне стало очень неуютно.

– Я... я... у меня их нет.

– Что?! Куда ты их дел, сопляк? В игрушки решил поиграть? Откуда ленточка? Ну! Долго будешь молчать?

А что я мог ему ответить? Пересказать мою выдумку про дядю-кэбота с Пальма? Если матушка еще не рассказала про нашу с ней долговую неволю, то расскажет не сегодня-завтра. И как совсем недавний долговик смог заполучить кровяную ленточку? Я вообще ни разу не слышал, чтобы вчерашние долговики становились зубастиками. Тем более за такое короткое время. И про кинжалы не наврешь. Такому попробуй соврать! А если сказать правду, то что он со мной сделает? Бонс же кэбот! Не знаю, что в их братстве за порядки, но зубастики считаются как бы кандидатами в будущие космические пираты, а я...

– Где мои кинжалы, недоносок?

– Я знаю, где они, у кого, только...

– Ну?

– У меня проблемы. Много проблем, вот и...

– Рассказывай.

Я, опасливо косясь на Билли Бонса, начал свое повествование о событиях последнего месяца. Естественно, про расследование смерти тетки ничего не сказал – не дурак же. Чем дальше шел мой рассказ, тем сильнее наливался кровью рубец Бонса.

– Ну и о чем думала твоя тупая голова, когда руки прицепляли ленточку?

– Я... я... мне не хотелось опять унижений. Я хотел стать сильным.

– И как, стал?

– Ну... меня зауважали. Если бы не этот Пауль...

От сильной пощечины моя голова чуть не оторвалась от остального тела. Как я устоял на ногах, не понимаю. Вот это ударчик! В мою бытность долговика меня били часто, но чтобы так... ни разу не было.

– Если ты нацепил ленточку на волосы и кинжал на пояс, то ты должен был порезать этого Пауля!

– Но тогда меня бы отправили в тюрьму. Или с планеты выслали.

– Зато ты доказал бы всем, что никого не боишься и можешь за себя постоять. Ты же показал себя трусливым опарышом. Тем более если бы ты порезал Пауля не в первый раз в Аквентуме, а вчера, когда он заявился на твою территорию, ничего такого плохого тебе не сделали бы. Префект посмотрел бы на это сквозь пальцы. Ну заплатил бы виру родителям мальца на его лечение. Префекту, само собой. А тот даже рад был бы твоему поступку. И знаешь, почему?

– Почему? – всхлипнув, спросил я Бонса.

– Да потому что приезжает в этот город какой-то маленький засранец, начинает порядки свои выстраивать... Такие, как Пауль, префекту здесь не нужны. Порезал бы ты его, не до смерти, конечно, глядишь, отвадил и других таких же борзых от Травенты. Понял?

– Угу.

– Угу! – передразнил меня Бонс. – Ну и с чего ты решил, что взяв в долг сорок фартимов, заплатишь на днях этому Паулю, а тот на этом успокоится?

– Да как же...

– А вот так. Через пару недель он еще полсотни с тебя потребует. А потом еще и еще.

Я стоял и тупел. Действительно, как же так... Прав Билли Бонс, на все сто прав! Не отступит от меня Пауль! Значит, мне надо было его порезать... Но как так? А если префект все же поступит по закону – меня в тюрьму, а потом на высылку? И вот тут-то до меня кое-что дошло. Я же сейчас рассуждаю не как зубастик, а как лозер, самый что ни на есть последний лозер! Опять боюсь. А настоящий зубастик даже задумываться не станет, а поступит так, как Бонс говорит. Подумаешь, тюрьма, высылка с планеты. В космосе и другие обитаемые миры есть, везде, где человек расселился, жить можно. Тогда я не фальшивым зубастиком был бы, а самым что ни на есть настоящим. И ленточку окрасил бы не своей кровью из порезанного пальца, а кровью Пауля! Вот так и надо рассуждать!

– Что, дошло до тебя, трусливая тупица?

– Дошло, господин Бонс. А скажите, нельзя ли как-нибудь исправить то, что я натворил?

– Исправить никогда не поздно. Только сила воли нужна. У тебя есть?

– Я не знаю.

– Он не знает, а в зубастики лезет, – проворчал Билли Бонс. – А сам, между прочим, местных зубастиков под себя подмял. Хотя, судя по тебе, они тоже еще те... мокрицы. И что мне с тобой делать? А?

– Я не знаю.

– Он не знает! За тобой, кстати, два кинжала.

– Я за них заплачу. Как только деньги накоплю, так сразу и...

– Да зачем мне твои деньги? Я сам твоей матери за них сто фартимов пообещал. Мне кинжалы нужны. Особенно один. Потому что он раньше принадлежал...

– Слепому Пью! – выпалил я и чуть не прикусил язык. Выдал, дурень, себя! Как отреагирует Бонс? Я опасливо втянул шею в плечи в ожидании реакции постояльца.

– Надо же, – после небольшой паузы промолвил Бонс. – Откуда узнал? Кто сказал?

– Сам догадался. По вмятине. В сети читал про Пальм, там попалось про тот случай с Пью, когда он ослеп во время абордажа.

– М-да... А про Пальм зачем читал?

– Я про дядю выдумал, что он с Пальма.

– Дядя с Пальма, – задумчиво произнес Билли Бонс...

Глава 9

В общем, Билли Бонсу пришла в голову замечательная идея. Он разрешил сообщить всем местным парням, что он и есть мой дядя – космический пират с Пальма. Когда он это сказал, я не сразу и врубился в другие слова нашего постояльца – настолько ошалел от услышанного. Бонсу пришлось меня попотчевать еще одной оплеухой, на мое счастье, не такой сильной, как первая.

Уже потом, когда я лежал в постели, ворочался и долго не мог заснуть, до меня дошло, что Бонс вовсе не меня пожалел, а преследовал свои собственные цели. Какие? Во-первых, вернуть кинжал слепого Пью. А что во-вторых, а может быть, и в-третьих и так далее, я еще не допер. Ведь не ради одного кинжала Бонс прилетел сюда? В четвертый раз он здесь, что-то ведь ему нужно? Но что именно? Убитая тетка, возможно, знала ответ на этот вопрос. И ее служанка, наверное, тоже. А мой отец? Он-то здесь при чем? Как наследник тетки? Но теперь наследник я. И что дальше? А вот не знаю, и понять никак не могу. Смог догадаться только про кинжал. Но это не сложно, любой другой на моем месте тоже бы сообразил.

Когда Бонс сказал, что с долгом в сорок фартимов у меня проблем не будет, я радостно решил, что Бонс даст эти деньги мне, чтобы смог откупиться от Пауля. И опять я не допер, что это только временная отсрочка, ведь Пауль не отстанет. Правда, Бонс сразу же перевел речь на кинжал. Я-то подумал, что он хочет выкупить кинжал обратно. Через меня, конечно. То есть, я отдаю шантажисту сорок фартимов и тут же предлагаю хорошую цену за кинжал. Но все оказалось иным. По словам Бонса, я должен забрать кинжал обратно. Силой отобрать!

– Если заберешь, то будешь иметь законное право носить на поясе кинжал, – добавил пират, жестко глядя мне в глаза.

– Но ведь это кинжал слепого Пью, а как же вы? – удивился я.

– Кинжал я себе верну, а взамен тебе дам другой. Вот этот.

Бонс достал из дорожной сумки кинжал в ножнах, обнажил его... Хороший кинжал! Даже очень. Мне ужасно захотелось нацепить его на пояс.

– Он обойдется тебе в шестьдесят фартимов, – слова Бонса стали для меня, как ушатом холодной воды.

– Так я... его... за него...

– И столько же уплатишь за второй мой кинжал, что отдал Гарику. Или вернешь его обратно.

– Но у меня нет столько денег!

– Заработаешь. Я подожду.

– Но когда я еще смогу столько накопить!

– Ничего. Проценты на долг будут умеренными.

Еще и проценты! Вот я влип! Ну и барыга этот Бонс! А я еще думал, что он сам мне деньжат подбросит!

– А если Пауль с собой кинжал не возьмет? – я ухватился за тонкую соломинку в надежде отпихаться от неприятного мне действа.

– Тогда ты его порежешь и скажешь, что в следующий раз убьешь.

– Как так?.. Меня же казнят!

– Такова цена ленточки. Если бы ты не струсил, то этот Пауль отдал бы тебе кинжал, да еще и поклонился бы!

– Ага, если бы я тогда перед ним не... – Произнести слово "согнуться" мне не захотелось, – Тогда и кинжала у него не было бы, – огрызнулся я, получив в ответ сильную затрещину.

– Когда у вас встреча?

– Через два дня, – я вздохнул.

– Ладно, выметайся отсюда, – отдал команду Бонс.

– А как же местные ребята?

– А что они?

– Если Ремми рассказал, то меня же опустят. И лицо прижгут. Как мне тогда быть?

– Надо бы так сделать, ты заслужил. Ладно, здесь я помогу. Пойдем сегодня в город, покажешь мне твоих зубастиков.

– А когда выходить?

– Через час зайдешь.

– А... – я замялся.

– Что еще?

– А как мне пойти, я же теперь без кинжала.

Бонс тихонько зарычал.

– Будет тебе кинжал...

Через час новенький кинжал висел у меня на поясе, а сам я ленивой походкой (но без медлительности) прогуливался по улицам Травенты. Рядом со мной вышагивал кэбот с Пальма Билли Бонс, которого я мог всем представить, как моего родного дядю! Внешний видок у "дяди" был еще тот! Залюбуешься! Редкие прохожие старались свернуть с нашего пути, сосредоточенно что-то рассматривая у себя под ногами. Здорово! Я даже мандражировать перестал, хотя было от чего! Ремми с его мерзким братцем, наверняка, уже растрезвонили обо мне. Но теперь кто им поверит? Да никто! А я за это им морды раскровяню!

Но как назло ни Каспар, ни тем более Слиман мне не попались. Обидно! Хоть домой к ним иди. Только с Бонсом туда не пойдешь, он-то тут с какого краю? Одно дело, "случайно" на улице встретиться, другое – домой к парням припереться. Да и не знаю я, где Каспар живет, у меня только адрес Слимана есть.

Часа два, не меньше, пришлось бродить по улочкам города, пока не встретился Джуззи. Ну хоть этого повстречал.

– Эй, Джуззи, ты Каспара видел?

– Сегодня нет, – ответил парень, опасливо косясь на стоящего неподалеку Билли Бонса.

– Это мой дядя Билли, – немного небрежно бросил я. – Он сегодня с Пальма прилетел.

Реакция Джуззи мне понравилась. Тот застыл, как кролик перед удавом.

– А где мне его найти? – продолжил вопрошать я.

– Я не знаю, – испуганно проблеял Джуззи. – Может быть, он дома?

– И дальше?

– Я не знаю. А ты... вы свяжитесь с ним.

А ведь точно! У меня совсем все повылетало из головы. У меня же есть код связи с Каспаром. Мы же условились на сегодняшний день договор на сорок фартимов ссуды подписывать. Только мне сейчас деньги не нужны. Или взять все же? Нет, зачем? Паулю отдать? Если я это сделаю, Бонс меня придушит. Я же должен, наоборот, Пауля обобрать, кинжал отнять и даже порезать! К тому же, как Каспару объяснишь ссуду, если прилетел дядя Бонс? Наоборот, у меня сейчас денег должно весомо прибавиться. Якобы от дяди получил.

Набирая код Каспара, я немного понервничал – как оно получится? Правда, Джуззи про болтовню Ремми не знал – такое сразу заметишь, а вот Каспар? К кому, как не к нему Ремми мог прибежать, да все выложить? Но от пришедшей новой мысли я заскрипел зубами. Жан! Ну конечно, Жан! Именно к Жану должен побежать мерзкий младший братец Ремми, а уже тот расскажет и Каспару, и Слиману! Успел рассказать или нет?

Идентификатор пискнул отвеченным вызовом.

– Каспар, это Джим. Ты как?

В ожидании ответа меня всего начало крутить.

– Договор я тебе сейчас сброшу.

Голос зубастика был обычным. Кажется, еще не знает. Или притворяется?

– Подожди, Каспар. Я здесь неподалеку. Давай подходи, покажу что-то интересное.

– Да? Ну ладно.

Я немного успокоился – Каспар еще не узнал про мой обман. Значит я успел опередить братьев-доносчиков. Теперь что бы те ни сказали, веры им не будет.

Зубастика долго ждать не пришлось – явился, любопытно ему, что же такое интересное покажут. К моменту его появления я сумел успокоиться и взять себя в руки. Поздоровались, перекинулись парой фраз, а потом я киваю головой в правую сторону и говорю:

– А это мой дядя Билли. Кэбот с Пальма.

Всё! Я успел! Опередил болтунов. Да и Бонс очень уж колоритно выглядел, такого ночью увидишь, в штаны наложишь. Я сам представил, каково это попасться ему в руки при абордаже в космосе! Видимо, и Каспар себе такое представил, вон как лицо вытянулось.

– Так что мне деньги уже и не нужны, – лениво произнес я, похлопывая ладонью по рукоятке кинжала, висящего у меня на поясе, – ладно, мне сейчас некогда, дядю сопровождаю. Да вот еще: что-то не найду Ремми. Пусть кто-нибудь его разыщет и ко мне домой приведет.

Не дожидаясь ответного кивка, я быстро направился в сторону дяди Билла, негоже уважаемому кэботу долго ждать племянника – то есть меня.

– Дядя, спаси... Ой! То есть господин Бонс, спасибо, все получилось просто здорово.

– Получится, когда ты кинжал возвернешь. И не забывай, за тобой должок.

– Я помню, за мной сто двадцать фартимов, – понуро ответил кэботу.

– Деньги само собой. А долг в другом. За него рассчитываются шкурой.

– А-а...

– Струсил сам – твои проблемы, тебе и расплачиваться. Но это было до сегодняшнего дня. Сейчас ты вмешал меня, назвав дядей. И если мой названный племянник трусливая мокрица, то кто тогда я?

Бонс смотрел так, что ноги у меня стали подгибаться, еще немного и я грохнусь на землю. Из глаз пирата повеяло леденящим ужасом. От прекрасного настроения, появившегося после разговора с Каспаром, ничего не осталось. За все надо платить, теперь я это явственно понял. Через два дня появится Пауль, и тогда я должен буду показать себя настоящим зубастиком. Или его порежу, забрав обратно кинжал, или это сделает Бонс, но уже со мной. Да, он это сделает, теперь я в этом не сомневался. А ведь есть еще и Гарик, у которого по моей вине кинжал Бонса. А за спиной сына "бумагомараки" маячит тень префекта. Впрочем, Бонс ничего не говорил про Гарика, только то, что я должен заплатить шестьдесят фартимов за отданный тому кинжал. Или вернуть оружие обратно. Попробуй верни!

С Гариком лучше не связываться. А вот с Ремми я вполне в силах разобраться. Могу и порезать! А нечего шпионить за мной. Следил, правда, его братец, но мне без разницы – порежу Ремми, заодно ленточку вымочу в его крови. Надо будет не забыть взять с собой белую ленточку.

Ремми появился ближе к вечеру. Вот наглец – заставил меня ждать!

– Ну, кому ты успел наврать про меня? – грозно его спросил, демонстративно поигрывая ножнами с кинжалом.

– Никому, – угрюмо ответил парень, опасливо поглядывая на кинжал, от этого я только распалился:

– Не ври! Не ты, так твой мерзкий братец наболтал!

– Ромек никому не говорил, – понуро опустив голову, возразил мне лозер.

– А ты откуда знаешь? Не смей мне врать!

– Я ему верю, а он обещал.

– Да? Кстати, что он там видел, напомни-ка мне.

– Ну, тебя, то есть вас. Там еще был один парень, незнакомый. И тот денег требовал. Сорок фартимов.

– Да? И за что же?

– За то, что никому не расскажет, что вы вовсе не зубастик...

От моего удара Ремми повалился на землю, задев клумбу. А я еще и добавил ударом ноги в бедро лозера.

– Так за что?

– Ни за что. Ничего не было.

– То-то же! И запомни, трусливая мокрица, – я с удовольствием повторил слова Билли Бонса, которыми он меня обозвал пару часов назад, – я зубастик и никого не боюсь! А за то, что твой брат распространяет сплетни, с вас обоих пять фартимов. А чтобы лучше думалось...

Я вытащил кинжал и полоснул лезвием по локтю Ремми. Из раны потекла струйка крови, в которой я вымочил белую ленточку. Вот теперь я настоящий зубастик! После ухода Ремми я поменяю ленточки, сняв с волос прежнюю, и любой анализ подтвердит, что кровь не моя, а чужая.

Если я настоящий зубастик, то надо быть сильным. Сильным и безжалостным. Но с последним мне не понятно. Когда я бил и резал Ремми, то чувствовал какой-то подъем, воодушевление. Мне это нравилось. Но глядя на скорченную фигуру парня, зажимающего платком рану на руке, во мне что-то шевельнулось. Жалость что ли? Или это называется совестью? Но зубастики, будущие кэботы, не должны проявлять слабость. Значит, я еще не стал по-настоящему зубастиком. Плохо, с этим надо как-то бороться, выкорчевывая все хлипкие качества, не достойные будущего кэбота. А я им еще стану!

В дом я вернулся в прекрасном настроении. Теперь можно показать Билли Бонсу свою новую ленточку, настоящую, не фальшивую. В чужой крови вымоченную! Правда, кровь жалкого лозера, но для зубастика это не так важно. Сынок моего бывшего хозяина тоже покрасил ленточку кровью не кого-нибудь, а долговика его отца. Моей кровью. А я даже не имел ни права, ни возможности ответить. Да как ответишь, вися на перекладине под свистом плети хозяйского сынка? А ничтожество Ремми такое право имел, ведь лозер не долговик.

Подойдя к двери постояльца, я постучался, но ответа не услышал. Спит что ли? Рано еще, разве что устал с дороги, вот и прилег отдохнуть. Я легонько повернул ручку двери – не заперто. Осторожно приоткрыл дверь, глянул внутрь – в комнате пусто. Может быть, моется? Прошелся по дому – никого, только матушка на кухне хлопочет. Где же Бонс? Из дома он не выходил, я бы заметил. Странно.

Я стоял у лестницы и размышлял. Скрип двери, ведущей на чердак, я не мог спутать ни с чем. Очень уж характерно она скрипела. Не знаю почему, но я быстро прошмыгнул в ближайшую дверь, оставив небольшую щелку. Через минуту увидел нашего постояльца, направляющегося в свою комнату. Что же он делал на чердаке? Что-то искал? Нашел или нет? В руках у Бонса было пусто, но это ни о чем не говорило. Если разыскиваемый предмет небольшой по размерам, то кэбот мог засунуть его в карман.

Когда дверь в комнату постояльца закрылась, я осторожно вышел в коридор и, стараясь не шуметь, проследовал к себе. Не успел расположиться на диване, как ко мне вошел Бонс.

– Послушай-ка, малец, а ты на чердак лазал?

– Д-да, – признался я. А как иначе, если соврешь, то матушка проболтается. Она-то знает, что я там был.

– А оттуда что-нибудь брал? Находил?

А ведь было, находил. Книгу про пирата Бафлинта, да еще и с надписью от руки, сообщавшей о владельце книги. Между прочим, тоже Гокинсе. Генри Гокинсе. Не знаю, кем он мне приходится, но удивляться, откуда книга, принадлежащая Гокинсу, попала на теткин чердак, я не стал. Ведь тетка, Чарлита Дунхейм, имела девичью фамилию Гокинс. Значит, книга принадлежала ее предку. Впрочем, скорее всего, и моему тоже, ведь отец был теткиным племянником. А раз так, то он имел такие же права на книгу, как и сама тетка. И у меня те же права. Не знаю почему, но возможно из-за такого вывода, я решил соврать Бонсу.

– Нет, ничего не находил. А там что-то было?

Бонс молчаливо стоял, о чем-то размышляя. Кажется, пришел к какому-то решению.

– В прошлый раз, уезжая из вашего дома, я позабыл не только кинжалы, но еще одну вещь. Книгу.

– Книгу?

– Да, книгу. Бумажную.

– Забыли? А что за книга? Вдруг я увижу.

– Книга как книга, – я видел, что Бонсу неприятен разговор. – Я ее как раз накануне привез из... другого города. А тут надо было уезжать, вот и забыл. Значит, не видел?

– Нет, не видел.

– Ладно, если найдешь, то принесешь. Понял?

– Да, хорошо, принесу.

После ухода Бонса я надолго задумался. Что-то здесь не то. Как так может быть, что книга, подписанная ее владельцем Гокинсом, оказалась собственностью кэбота с Пальма? Разве что Бонс купил книгу у тетки, но тогда почему соврал, что привез книгу из другого города? Про кинжалы он сразу сказал, что они его. Но был готов хорошо заплатить за них моей матушке. Вот и с книгой так же могло быть, но Бонс поступил иначе.

Ха! Книга, подписанная ее владельцем Генри Гокинсом, якобы оказалась в каком-то другом городе! Глупость какая-то. Ведь Гокинсы... Ой! А ведь Гокинсы жили не только здесь, в Травенте, но и в Оганте. Мы там жили! Тогда может оказаться, что эта книга вовсе не теткина, а моего отца. Тогда Бонс не соврал – он ее, действительно, привез из другого города – из моего Оганта. И было это как раз в те дни, когда умер отец. Неужели отца убили? Но кто? Бонс? Или он, наоборот, был не заинтересован в смерти отца. Ведь зачем-то Фрай Гокинс взял большую сумму денег у Рубинетти.

А еще я никак не мог понять, почему Билли Бонс, улетев с планеты, не забрал с собой кинжалы и книгу. Почему оставил их здесь? И что такого ценного в книге? С кинжалами проще – они денег стоят, а книга-то самодельная, вручную переплетенная. Вся ценность только в ее старости, не в содержании же? Я специально забрался в сеть и раскопал ее цифровой аналог, с которого, видимо, ее и распечатывали. Посмотрел, но так и не понял, в чем для Бонса ценность книги. Разве что в том, что в ней рассказывается про Бафлинта, а слепой Пью, чей кинжал хочет вернуть Бонс, был его правой рукой. Ну так и что? Можно за пару фартимов изготовить точно такой же бумажный вариант в переплете. Одним словом, ни до чего я так и не додумался.

На следующий день, выйдя за пределы нашего участка, сразу же наткнулся на знакомого мне полицейского. Это он меня тогда схватил и отдал Гарику для битья.

– Пошли, – полицай кивком головы указал на стоящую за углом машину.

81