Текст книги "Путь Сашки. Книга шестая (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Пятеро таренцев против его пятнадцати солдат. Еще несколько десятков стояли позади виконта и сопровождавшего его всюду баронета Венца. Когда кто – то из стоявших сзади солдат попытался вмешаться в наблюдаемое маленькое сражение, виконт гневно сверкнул глазами.

– Не сметь лезть вперед виконта, придурок. Сейчас моя очередь!

После такого окрика ни у кого не появилось желания вмешиваться в поединок. А вмешаться скоро и не помешало бы. Барон оказался искусным воином, несколько гендованцев уже упали, а другие с трудом отмахивались от точных и сильных ударов барона, поддерживаемого сыновьями. Впрочем, и барон не избежал ранения. Левую щеку прорезал длинный шрам, быстро набухающий кровью, кровь сочилась и из – под кольчуги барона.

Но после двух метких ударов мечом, гендованская группа раскололась на две половинки, каждую из которых сковали сыновья барона, а сам барон неожиданно бросился вперед, прямо на виконта Брастли, первым же ударом выбив у него из руки меч. Но из – за спины виконта в последний момент появились два его солдата, один из которых принял на себя баронский удар и упал с рассеченным горлом. Зато другой ударил барона в низ кольчуги, разрубив тому бедро. Барон уже в падении смог взмахнуть своим мечом, целясь в горло второму врагу, но сил не хватило, он уже падал и удар мечом пришелся по ногам второго солдата, разрубив тому коленную чашечку.

От неожиданно произошедшего все опешили. И если бы не два гендованских солдата, то барон смог бы зарубить виконта, который стоял без оружия и с ужасом взирал на лежащих. Наверное, поэтому он не заметил маленькую фигурку, выскочившую вслед за бароном. Впрочем, может и заметил, только какая от мальчишки – оруженосца может быть опасность? Мечом не вооружен, а кинжал… Кинжал не смотрелся опасным оружием, когда кругом стояло с мечами, а то и с секирами столько опытных и сильных солдат.

Виконт осознал свою ошибку только тогда, когда кинжал мальчишки воткнулся в нижнюю часть его живота, и это было последнее в его жизни, что он успел осознать.

Опешил от случившегося и стоявший рядом с виконтом Венц. Он заторможено проводил взглядом падающую фигуру виконта и очнулся только тогда, когда увидел горящие яростью глаза мальчишки и зажатый в его руке кровавый кинжал. Венца поразил волчий оскал мальчишки. Точно такой же оскал был, он помнил, несколько лет назад в Гендоване, когда незнакомый рыжий мальчишка, стоявший рядом с его недругом баронетом Севиром, ударом кулака сбил Венца с ног. Венц тогда не на шутку испугался и попытался отползти от нависшего над ним ужаса. Вот и сейчас он увидел такой же оскал. Увидел, испугался и упал на землю. Это его и спасло. Венц, ничего не соображая, также, как и тогда в детстве, стал, сидя на земле, пятиться назад. Он ничего не замечал, не видел, как в грудь и шею мальчишки воткнулись несколько мечей солдат, стоявших сзади Венца. Венц вообще ничего не видел. В себя он пришел только через полчаса…

Из – за произошедшего конфуза, Венцу пришлось сказаться больным и через день покинуть войско, уехав обратно в Гендован. Да и новый командир гендованского отряда барон Руйсин и до этого случая не очень – то был приветлив с выскочкой – баронетом, а теперь и вовсе открытым текстом сказал, что милорду баронету не следует продолжать поход. И тем самым, скорее всего, спас Венцу жизнь. Через седмицу подошло войско из Лоэрна. Тысяча двести лоэрнских солдат, напившись чудодейственной настойки, полностью разбили в два раза большее по численности войско союзников. Обратно смогли вернуться только триста человек, остальные или погибли или были пленены.

В той битве погиб и гендованский барон Руйсин и вместе с ним полегли почти все гендованцы, на которых пришелся основной удар. Чуть больше повезло солдатам из Амариса и Эймуда, хотя и там потери были немалыми. Но самой главной потерей была гибель в этом сражении эймудского виконта Примара. С его смертью единственным наследником графа Эймуда стал восемнадцатилетний виконт Ласкарий.

О разгроме войска союзников Сашка узнал на третий день пребывания в Снури. Он как раз по – быстрому заканчивал приготовления для похода на Лоэрн. Все делалось в спешке, но времени у него совсем не было: он должен опередить союзников и захватить Лоэрн до того, как они подойдут к столице королевства.

С поражением, точнее, полным разгромом союзников, ситуация менялась в корне. Спешить было некуда, нового войска союзникам долго не собрать. Поэтому теперь он может не спеша готовиться к кампании будущего года. Солдаты после тяжелого похода, проведенного на землях орков, должны отдохнуть. А войску нужно пополнить запады картечи, которой осталось на один выстрел орудий. Да мало ли чего еще нужно сделать! И узнать, что же еще задумал Черный Герцог. Ведь поход союзников никак не обошелся без него. Иначе, зачем пиренцам надо было задерживать его на орочих землях?

Сашка не знал, что еще в начале лета этого года в Гендован прибыл граф Бертис, правая рука Черного Герцога. Пиренец сразу же взял быка за рога, посетовав, что граф Каркела оказался слишком везучим. А сам в это время взглянул на Ильсана. Лицо виконта при упоминании каркельского графа напряглось, а глаза стали наливаться кровью. Понятно, что люто ненавидит этого Ксандра, но еще и завидует тому, что Ксандр обскакал его за графскую корону. Молодому человеку очень хочется короны. Это надо использовать.

Бертис перевел разговор на снурские дела.

– Вы знаете, ваше сиятельство, сила лоэрнцев оказалась слишком преувеличенной. Каркельским мятежникам они не помогли, начисто проиграв сражение. А уж что было потом, вы и сами знаете. Ксандр легко взял Снури. Целое графство! Впрочем, вначале это сделали несколько сотен пиренцев.

– Потому что граф Дворкос бежал от Ксандра, не так ли, граф?

– Но ведь бежал же! Силы не было. Лоэрн слаб. Любой, кто посильней, может взять его. Или хотя бы взять Тарен. Там до сих пор нет графа. Разве нет достойной кандидатуры? Я думаю, ваше сиятельство, что такого человека можно найти. Хотя бы ваш сын, маркиз Ильсан. Очень достойный претендент на Тарен.

– Но так ли слаб Лоэрн? Два поражения и оба от Ксандра. Ваше войско под Снури тоже было им разбито, не так ли, граф? Надо признать, у Ксандра есть талант. Дело здесь не в солдатах, а в том, кто ими командует. В позапрошлом году Дарберн сунулся с теми же самыми ларскими солдатами на земли Тарена и был наголову разбит.

– Правда ваша, милорд. Этот Ксандр как заколдованный. И Лоэрн дважды терпел от него поражение. Но почему бы не воспользоваться этим?

– Поясните, граф.

– Сами по себе провинции Лоэрна слабы. Стоит только появиться определенной силе, как они начинают осыпаться, наподобие перезрелых плодов. Вот хотя бы с вашим зятем. Не будь войск из Лоэрна, он смог бы взять Тарен. По крайней мере, такая вероятность была довольно большой, хотя у Дарберна было немного солдат. А если войско будет насчитывать несколько тысяч человек, Тарену не устоять. Ни городу, ни замкам.

– А Пургес?

– Пошлет ли Пургес войска на помощь Тарену? В Снури он не послал. Пургес боится Ксандра. Оголив Лоэрн, он тем самым пригласит Ксандра к себе.

– Несколько тысяч солдат…

– Да, Гендована, Амариса и… Эймуда.

– Даже так?

– Умные люди всегда могут договориться. Если есть что делить. Кому – то Лоэрн, кому – то Снури, Каркел.

– Снури Эймуду, Каркел вам?

– Вы проницательны.

– Три года назад вы говорили о Ильсане.

– Но Ксандр оказался жив. И разве Тарен хуже Каркела?

– А что получит Амарис?

– Амарис граничит с землями Ларска, что лежат на правом берегу Барейна.

– Нет! – воскликнула Эльзина, до этого сидевшая молча.

– Лоэрн и восточная половина ларских земель вместе с Ларском – разве это плохо для короля и… королевы? Но без объединения всех сил ни у кого ничего не будет.

– Граф прав, – не выдержал Ильсан. Его желание стать графом, в данном случае таренским, приобретало обозримые черты.

– Вы сказали: Гендован, Амарис и Эймуд. А Пирен примет участие? – спросил герцог.

– Пирену достается Каркел. Самое сложное. Ведь там сидит Ксандр. Сейчас он пошел на земли орков. Насколько удачно, станет скоро известно. Мой господин уже готовит войско, чтобы оперативно вмешаться.

– Если Ксандр будет разбит, то Пургес бросит войска к Тарену.

– Не думаю, что Ксандр проиграет в этом походе. Мой герцог будет действовать в зависимости от обстановки. После того, как вы возьмете Тарен, вот тогда можно и Ксандру заняться Лоэрном. Здесь главное то, чтобы Тарен поменял своего владельца и тогда Ксандру придется смириться с тем, что его светлость, – Бертис кивнул Ильсану, – уже граф Тарена. К милорду Ильсану, как таренскому графу, и отношение Дарберна будет иным, нежели просто к маркизу. И лишь только после решения вопроса с Тареном мы должны дать Ксандру заняться проблемой Лоэрна. Победитель, а им будет, я уверен, Ксандр, окажется значительно обессилен. Но как до него добраться? Ваш супруг, миледи, – Бертис обратился к Эльзине, – его, как всегда поддержит. А значит, мой герцог останется без Каркела. Амарис и Эймуд тоже окажутся ни с чем. А они, чтобы принять участие в походе на Тарен, хотят иметь какие – либо гарантии.

– Я вас понял, граф. Не желаете сегодня поужинать вместе с нами?

– С удовольствием, ваше сиятельство.

Герцог понял, к чему клонил граф Бертис. Известный мастер интриг. Он поманил Ильсана графской короной, но для этого нужно убрать Ксандра, как только тот возьмет Лоэрн. Если герцог докажет, что сможет решить эту проблему, то Пирен, Амарис и Эймуд помогут достать Таренское графство для Ильсана. А тому придется тяжко, если Ксандр останется жив. Они ненавидят друг друга, а кого поддержит Дарберн, давно известно.

На ужине, на который был приглашен граф Бертис, появился и новый персонаж. Маленький виконт Винтольд. Мальчику скоро шесть лет, три с половиной года он живет в Гендоване. Помнит ли он отца?

– Папа хороший, но я его совсем не помню, – веснушки, присущие Дарберну, передались и Винтольду. – Я хочу поехать к папе, но злой дядя не пускает.

– Злой дядя? – переспросил Бертис, посмотрев на Ильсана, а тот злорадно ухмыльнулся.

– Злой. Он папу околдовал. И маму не любит и дядю Ильсана тоже.

Интересно, о ком же говорит мальчик?

– Он плохой, я его не люблю. Когда я стану королем, то прикажу его казнить.

Невозмутимый граф Бертис от удивления открыл рот, он, кажется, понял, о ком идет речь. По довольным улыбкам герцогской семейки не трудно догадаться, что они этого как раз и добивались. Герцог, действительно, хитрая лиса!

– А ты очень хочешь стать королем?

– Хочу, но только после папы. Сначала он, потом буду я. Правда, мама?

– Да, милый. Твой папа станет королем, будет им долго – долго, а потом королем станешь ты.

– А долго – долго это сколько? Год?

– Все в воле богов, мой мальчик.

– И особенно в руках Эльзины, – мысленно добавил граф Бертис, а вслух сказал:

– Твой папа будет долго – долго жить, не так ли графиня?

– Да, граф.

– Только твоему папе надо остерегаться злого дядю.

– Он хочет ему сделать плохо? – спросил мальчик.

– Он всем делает плохо. И тебе тоже. Не так ли, графиня?

– Да, Винтольд, граф прав. Тебе с дядей Ксандром лучше не встречаться.

– А если встречусь, что он со мной сделает?

– Тоже, что он сделал с другим маленьким виконтом, – сказал граф Бертис, активно включившись в разговор. Чувствовалось, что вся гендованская семейка постоянно беседует с мальчиком о злом дяде Ксандре.

– А что он сделал?

– Он его невзлюбил. Потому что не любит маленьких детей. Кроме своего сына. А этого маленького виконта велел схватить и продал его в рабство в Хаммий.

– А что мальчик там делает?

– В Хаммие? Он работает на рудниках. Рано утром лезет в узкую и грязную дыру, целый день собирает землю и в больших корзинах таскает наверх. А если соберет мало корзин, то надсмотрщик бьет его плетью.

– Но это же очень больно. Я видел, как дядя Ильсан бил плетью слугу. А виконта бить нельзя.

– Если маленький виконт продан в Хаммий, то его бьют так же, как бьют слуг. И еще его клеймят. Раскаленным металлом жгут спину. Очень больно.

Винтольд заплакал.

– Меня тоже будут бить?

– Если встретишься с дядей Ксандром.

– А если я буду королем, меня не будут бить?

– Нет, короля никто не бьет. Он может приказать казнить любого злого человека.

– Я хочу стать королем.

Глава 6

1008 год эры Лоэрна.

Граф Эймуд уже третью седмицу чувствовал себя хорошо. Конечно, «хорошо» – понятие относительное. Для молодого и здорового мужчины оно означает одно, а для старого человека, не встававшего с постели несколько месяцев – совсем другое. А граф Эймуд был стар. Свидетельство тому – его правнуки. Две правнучки и вот, наконец, правнук.

Старческие болезни прихватили его еще несколько лет назад, но он крепился и по – прежнему твердо держал в руках власть. Но смерть старшего сына, виконта Гривера полтора года назад его сильно подкосила. Гривер во главе эймудского войска пошел на Снури, фактически оставшегося без графа, удачливого военачальника Гвендела, но потерпел поражения и был пленен. А через несколько дней на центральной снурской площади палач, как и положено для благородных, отрубил Гриверу голову.

Примара, младшего сына, граф потерял прошлой осенью. Виконт возглавил большое союзное войско, которое вторглось в лоэрнский Тарен. Эймуд для этих целей выделил девятьсот своих солдат – почти всё, что удалось наскрести. Эймуд не граничил с Тареном. Между ними находилось Сейкурское графство, еще одна земля, принадлежащая Лоэрну. Сейкурским графом был Волан, тот самый человек, что казнил его Гривера. Поэтому, чтобы соединиться с союзными гендованским и амарисским отрядами, Примару пришлось идти через южные земли, представляющие собой каменистую пустыню.

По договоренности между правителями, после падения Тарена графскую корону решено было отдать Ильсану, младшему сыну гендованского герцога. А тот, в свою очередь, обещал помочь Эймуду против Сейкура и Снури.

Сейкур и Снури – это хорошее прибавление, но графу была нужна лоэрнская корона. Его внук Ласкарий, которому уже исполнилось восемнадцать лет, был женат на дочери последнего законного короля Лоэрна Френдига. Но сил, чтобы добиться Лоэрна, у эймудского графа не было. Два поражения на землях Снури, полученных его войском, основательно подорвали силы графства. Но сам граф не терял надежд на благоприятный для него исход дела. Его поддерживал Пирен и были весомые основания рассчитывать, что все – таки удастся посадить внука на лоэрнский престол. Если Ларск и Лоэрн основательно обессилят друг друга, то при поддержке Пирена можно думать о захвате власти в королевстве.

Но кампания против Тарена окончилась полным разгромом и его младший сын погиб. Из девятисот солдат вернулось в Эймуд немногим больше трехсот. Теперь у него нет ни сыновей, ни войска. Потому что даже вернувшиеся наемники служить в его войске отказывались, получая расчет и уходя в другие места Атлантиса, где платят регулярно и где солдаты так часто не гибнут.

Трагические события осени резко подкосили старого графа. Он свалился в горячке, а когда очнулся, выяснилось, что ноги перестали его слушаться. Так с того осеннего дня, принесшего ему ужасные известия, он ни разу не вставал. Граф, да и его окружение, думали, что ему теперь уже никогда не выбраться из тяжелого состояния. Но в разгаре зимы, когда пришла весть со стороны покоев его внука, что Алиция наконец – то родила мальчика, графу значительно стало лучше, и с тех пор он явно шел на поправку.

Новорожденного он велел назвать Френдигом в честь последнего короля Лоэрна, отца Алиции. Маленький Френдиг, внук короля Френдига. Теперь он, а не Ласкарий, по – настоящему законный претендент на лоэрнскую корону. А его внук Ласкарий… Ему придется довольствоваться ролью принца – регента. И теперь по – прежнему оставалось за малым – захватом Лоэрна.

Малым? С его – то силами мечтать о Лоэрне, когда ларский граф имеет в своем расположении шеститысячное войско? И во главе ларских полков стоит удачливый каркельский граф. Ну и что? Пусть сцепятся друг с другом Пургес и Ксандр, а Эймуд будет стоять и ждать, смотреть, чем всё это кончится.

Солдат почти нет у Эймуда? Плохо, но не фатально. Зато есть аристократы Лоэрна, для которых Ксандр стоит поперек горла. Победит Ксандр, заняв Лоэрн? Пусть. Его надо еще удержать. Когда граф Бертис прошлым летом во время приезда в Эймуд, уговаривал его принять участие в том злополучном походе союзников на Тарен, он почти прямым текстом сказал, что ни Дарберну, ни Ксандру в Лоэрне не выжить. Поэтому не стоит беспокоиться и следует послать войска в Тарен. Послушал Бертиса на свою голову, потеряв второго сына и почти все войско.

После стольких лет фатального невезения, пора бы удаче повернуться к нему лицом. И как первый признак этому – рождение правнука. И явно идущее на поправку здоровье. Он уже стал понемногу ходить, правда, опираясь на плечи слуг. Но ведь все – таки поднялся на ноги! И это после нескольких месяцев, приковавших его к ложу, вокруг которого и днем и ночью сновали люди: лекари, слуги, охрана.

Сейчас поблизости нет никого, он ждет появления виконта Ласкария, его жены и правнуков. Старшей правнучке уже пошел пятый год, младшей же совсем недавно исполнился год. А маленькому Френдигу всего несколько седмиц. Чтобы показать свое выздоровление, граф сознательно самостоятельно поднялся на ноги, опираясь на красивую резную трость. А вот и они. Ласкарий с высокомерно поднятой головой – молодец, умеет себя преподнести, а вот Алиция, как была тихой мышкой, когда ее привезли в Эймуд, так такой и осталась. А ведь дочь короля – по виду не скажешь. Служанки в замке и то бойчее. И старшая правнучка пошла в мать: тихая, даже пугливая. Недоставало еще, чтобы и Френдиг унаследовал материнский характер. Нет, надеюсь, что пойдет в Ласкария.

Ласкарий… Не все с ним в порядке, но это молодость. Из него толк выйдет. Тверд, не слюнтяй, как его покойный отец. Даже жесток. Часто – очень. Но это хорошо. Подданные должны бояться своего повелителя. Пока Френдиг не подрастет, Лоэрн будет на внуке. А он порядок наведет. Разбаловались там при Пургесе.

Слишком неравнодушен к женщинам? На то он и мужчина. После рождения первой дочки Ласкарий резко охладел к Алиции, но здесь вина только ее. Кому такая тихая и робкая понравится? Вот и мальчику не пришлось по душе. Но после гибели отца облагоразумил, вернув Алицию на супружеское ложе. И, наконец – то, появился наследник.

– Милорд, вам лучше? Мы рады видеть вас в хорошем здравии.

– Это ты должен себя поблагодарить, мой мальчик. Ты подарил мне радость – маленького Френдига, продолжателя рода.

– Да, долго мне пришлось ждать от этой, – Ласкарий презрительно кивнул в сторону Алиции. – Упрямая. Другие сразу же мальчишек рожают.

Ласкарий вспомнил баронессу Фрилу. Дед тоже понял, что имел в виду внук.

– Но другим никогда не дано родить короля.

– Да, – ухмыльнулся Ласкарий. – Но до короля ему еще долго.

– Это только так кажется, мой мальчик. В Лоэрн скоро придет война и чем там всё закончится, могут знать только боги. Удача стала поворачиваться к нам лицом. И я надеюсь, что я в недалеком будущем увижу коронацию моего правнука.

– Дедушка, вы оговорились? Внука.

– Нет, – граф покачал головой. – Наш Френдиг – прямой потомок последнего лоэрнского короля. Он и будет коронован.

– А я? Как же я?..

– Ласкарий, ты принц – регент, пока Френдиг не подрастет.

– Как так… Но ты же всегда говорил, что я буду королем!

– Пока не родился законный претендент. Ты расстроен? Не надо печалиться, вся жизнь впереди. Главное, что корона перейдет к нашему роду.

– Но я хочу… – Ласкарий повернул голову в сторону жены и детей и с ненавистью посмотрел на маленький сверток, который держала в руках Алиция.

– Выйди, – Ласкарий приказал служанке, державшей младшую дочку. – Ее тоже забирай, а то опять орать начнет.

– Ты хочешь власти? Я тебя понимаю. У тебя будет Лоэрн, пока Френдиг не подрастет. Десять – пятнадцать лет – разве этого мало?

Внук мрачно смотрел в сторону деда.

– Но и потом, когда вся полнота власти перейдет к твоему сыну, у тебя останется наше графство. Я не думаю, что проживу еще столько. Пять, хорошо бы десять лет.

– Графство, говоришь? Это правильно.

Ласкарий подошел к ложу графа, взял одну из подушек, и толкнул деда в грудь. Когда тот обескураженный упал на ложе, Ласкарий стал душить его подушкой. Старческие руки попытались отодрать подушку от лица, но сильный и плотный юный виконт держал ее крепко. Руки деда задергались, следом за ним и все тело. Несколько конвульсий и руки разом обмякли.

– Десять лет захотел, мерзкий старикашка? Думал, я не помню, как ты на меня повышал голос? Думал, что я забыл? Старый индюк! А ты, – Ласкарий повернулся к Алиции с ужасом взиравшей на происходившее. – Ты, корова, только посмей рот открыть, оловом глотку залью! И ублюдка своего держи крепче. Королем захотели его сделать?

Ласкарий отнял подушку от лица старого графа, бросил ее обратно в изголовье и со злорадной улыбкой насладился видом убитого.

– Молчи. Графу стало плохо, он упал и умер. Поняла, корова?

– Да, господин.

– То – то же. А ты тоже молчи, если не хочешь в подвал к крысам, – обратился он к старшей дочке, крепко охватившей мать за ноги.

– Не надо, господин, я боюсь!

– Тогда молчи. Слово скажешь – пойдешь к крысам. Эй, люди! Сюда!

Дверь распахнулась, на пороге возникла фигура стражника.

– Граф умер. Зови мажордома.

В комнату скоро набилось много людей, известие о смерти старого графа быстро разлетелось по всему замку.

– Займитесь похоронами, а мне нужно отвести графиню и детей к себе в комнату.

Ласкарий с удовольствием сделал ударение на слове «графиня». Да, графиня, потому что он – граф! Да, он граф Эймуд! Ну, теперь держитесь! И в первую очередь негодяй Леватье, начальник графской стражи.

Когда Ласкарий вернулся на свою половину, там его уже дожидался баронет Лазерс.

– О, ваша светлость… ваше величество, – фаворит явно запутался, не зная, как теперь лучше обращаться к Ласкарию. – Как я рад. Вас можно поздравить?

– А дальше что?

– Дальше? Ваше величество… а что дальше?

Новый эймудский граф с сомнением рассматривал своего фаворита. Человечек, конечно, полезный в забавах и попойках, но сможет ли он сделать то, что теперь крайне необходимо? А сейчас настоятельно важно удержаться во власти.

– Хочешь стать бароном и командиром стражи?

– О ваше величество, вы очень щедры.

– Да, я такой.

– А какой замок вы мне дадите?

– Леватье, – усмехнулся Ласкарий, с удовольствием глядя на недоумевающую фигуру баронета.

– А он… куда?

– К богам.

– О, ваше величество! И скоро?

– Все от тебя зависит.

– От меня?

– Ты его убьешь и заберешь его замок, титул и должность.

– А как его убить?

– Не знаю. Это твое дело. Если хочешь замок и остальное. Вызови на поединок.

– Но я не знаю… Он хорошо владеет мечом.

– Тогда зарежь ударом в спину.

– Но где я увижу его спину?

– Здесь. Он не замедлит прибежать.

– Но он вооружен. А я…

– А твои головорезы?

– Им тоже никак…

– Ты же хвастал, каких ты сильных и ловких мерзавцев нашел.

– Они могут, но Леватье… Нет, они с ним не смогут.

– Тогда не мечтай о замке.

– Но ваше величество! Ваша светлость!

– Прочь! Вон!

Ничего не могут. Помощники. Вон и рассчитывай на них. Все приходится делать самому. И старикашку придушить. И Леватье… отравить.

Через полчаса слуга сообщил, что барон Леватье желает иметь встречу с милордом королем.

– Он так и сказал: «С милордом королем»?

– Да, ваше величество. То есть не совсем. Он так подумал. – Слуги в замке уже давно боялись обращаться к юному виконту, иначе, как к его величеству.

– А что он сказал? Слово в слово. Быстрей!

– Он сказал «с милордом».

– Меня его светлостью называл?

– Нет, ваше величество.

– Ладно, зови.

Вошел мужчина крепкого сложения, в глазах которого читалась твердость и решительность.

– Милорд. Я хотел бы узнать, что произошло в покоях графа.

– Он умер.

– Я это увидел. И отчего же умер?

– От старости.

– Его светлости стало заметно лучше и ничего не предвещало такого конца. Я хотел бы переговорить с вашей женой и старшей дочкой.

– Завтра. Завтра они примут вас. Не желаете выпить, барон?

– Нет, не желаю.

– Напрасно…

– Прошу прощения, но я вынужден вас оставить.

– Нет, подождите. Нельзя же так. Нам с вами барон теперь предстоит иметь много общих дел. Ведь теперь я эймудский граф. Не так ли?

– Но вначале надо расследовать обстоятельства смерти моего графа.

– Да – да. Я не спешу с коронацией. Вначале следует со всеми почестями погрести моего любимого дедушку. Я вас прекрасно понимаю. Но прошу понять и меня. Сейчас Эймуд находится не в том положении, когда граф и его правая рука будут противостоять друг другу.

– Милорд, вы ошибаетесь. Никакого противостояния с моей стороны нет.

– Тогда почему вы стремитесь меня покинуть? Даже выпить со мной не желаете.

– Милорд, граф умер и моя прямая обязанность…

– Отказаться со мной выпить?

– Нет, милорд, я готов.

– Прекрасно! У меня есть замечательное вино из южных виноградников Лакаска. Они стоят на самой границе с Дикими землями.

– Я знаю, милорд. Это вино у меня есть.

– Но такого нет. Вот попробуйте.

Ласкарий налил из бутылки вино в два бокала. Поднял бокал, он дернул рукой, приглашая Леватье последовать своему примеру. Тот взял бокал и поднял его в ответном приветствии.

– Пробуйте и не говорите, что такое вино вы уже пили.

Начальник стражи несколькими глотками выпил ярко – красную жидкость, Ласкарий впился глазами в его лицо, желая разглядеть симптомы действия яда.

– Такое не пил. Отдает горечью. И… как – то не очень…

Леватье замер, глаза стали стекленеть, затем пустой бокал упал на пол, раздался звук битого стекла. Барон схватился за живот, рот его стал беззвучно дергаться, как будто в каких – то судорогах. Затем Леватье покачнулся, упал и замер.

– Конечно, ты такое не пил. – Ласкарий улыбнулся уголками губ. Затем взял бутылку и аккуратно перелил в нее содержимое своего бокала.

После этого он вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь, перейдя в малый зал.

– Эй, кто там!

– Да, ваше величество, – появились сразу трое слуг.

– Зовите всю личную сотню.

Личной сотни у эймудских графов никогда не было – всего лишь полусотня, да и то состоящая из тридцати человек. Но десятерых солдат старый граф осенью отправил с Примаром в поход на Тарен. Обратно не вернулся никто. Оставшиеся двадцать гвардейцев по – прежнему назывались полусотней, хотя Ласкарию было приятней назвать их сотней. В Лоэрне – сотня, в Ларске и Каркеле – тоже, а чем он, будущий правитель королевства, хуже?

Вскоре в зал один за другим стали входить его гвардейцы. Его! Вот и их командир, барон Арадис. Всегда почтительный, но не более того. Ладно, пусть живет. Пока пусть живет.

– Я, граф Эймуд, принял решение увеличить жалование моей личной сотне до одного золотого в месяц.

Гвардейцы радостно зашумели, не забывая кланяться их новому сюзерену.

– Я намерен увеличить вашу численность до ста гвардейцев. Каждый из вас станет или десятником или его замом. Самые верные получат быстрое и лучшее повышение. Теперь меня должны постоянно охранять не меньше десяти человек. Не всем я пришелся по душе. Уже один из негодяев посмел поднять на меня, вашего графа и будущего короля Лоэрна, преступную руку. Надо еще разобраться, кто его купил. Пургес или Ксандр. Я разберусь.

– Милорд, а что с покушавшимся? – спросил барон Арадис. – Преступника передали в руки милорда Леватье?

– Это и был Леватье. Он хотел меня отравить. Негодяй пришел с отравленным вином. Все просил выпить с ним в честь нового графа. Я отказывался, но он был очень настойчив. Пришлось согласиться. Но я сразу заподозрил неладное. И когда он отвернулся, поменял бокалы. Теперь вы должны быть очень бдительны.

Отпустив половину солдат, а другой наказав не отлучаться от его дверей, Ласкарий вызвал казначея.

– А, вот и ты, жалкий червяк! – Эймудский казначей аристократом не был, а дворянское звание получил от старого графа после того, как зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

– Но ваша светлость…почему?

– Последние годы денег в казне не стало. Воруешь?

– Как можно, ваша светлость!

– Почему в казне нет денег? Отвечай!

– Я готов принести все книги с расчетами. Все честно.

– Честно? А вот палач узнает, честно или нет.

– Ваше величество!

– Уже «ваше величество»… Ну – ну. Принеси мне из хранилища двести золотых. И быстро давай!

– Но там нет таких денег. Их почти нет. В казне всего пятьдесят три золотых. Это то, что удалось сэкономить, пока ваш дедушка болел.

– Пятьдесят три, говоришь? Неси пятьдесят три. Солдат, проводи его, проследи, чтобы вернулся обратно.

Пятьдесят три монеты! Всего! И это ничтожество – казначея старикашка граф всегда хвалил. Дескать, если не он, то денег в казне было бы в несколько раз меньше. Дескать, делает золотые монеты прямо из воздуха. Золотая голова. Ну – ну, посмотрим, какая у него голова. Велю палачу срезать у него кожу на голове вместе с волосами. Может и в самом деле, под волосами у казначея золото?

Ласкарий остался доволен своей шуткой. Если этот умелец, действительно, такой ловкий, вот пусть и покажет, как он умеет доставать деньги из воздуха. А не сможет – вечером будет не скучно. Велю палачу не торопиться. Казначея надо нового, чтобы деньги умел делать. Может быть, Лазерса? А что? Тогда он хорошо продал Фрилу, а затем сбагрил кучу девиц с будущими бастардами. Или казначеем того работорговца? Заодно ему эту корову Алицию продать. Интересно, за сколько возьмет девчонок этот хаммиец? И Френдига туда же. Ишь – королем хотят сделать. Нет, всех в Хаммий, а он найдет себе новую жену, чьи дети не будут претендовать на его лоэрнскую корону.

Проклятье! Как же он забыл, что пока Лоэрн не взят, придется терпеть эту корову? Ведь без нее у него нет прав на корону. И мальчишку продавать нельзя по той же причине. Проклятье!

Ближе к вечеру Ласкарий велел позвать Лазерса – тот все время просидел перед входом в его покои, боясь отлучиться на минуту. К тому времени казначей, принесший жалкие крохи денег, уже сидел в темнице, под охраной нового командира стражников. Ему Ласкарий прямо заявил, что или он будет не задумываясь выполнять все его приказы, или последует за Леватье. И кивнул в сторону гвардейцев, без которых он побоялся остаться один.

Золотые монеты горкой лежали на столе, и Лазерз жадно впился в них глазами. Это и понятно: таких денег он никогда не видел. Даже в лучшие времена у Ласкария столько денег никогда не было, а для Лазерса и золотой – большие деньги.

– Что, нравится? Леватье не смог убить.