Текст книги "Страна песков"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

  А там… То есть впереди… Оттуда слышался тонкий и срывающийся голос пулемётчика Билыка.

  -Всё! Я пока не могу! Надо отдохнуть! Серёг! Перекур! Я отдохну! И дальше пойдём!

  Виталик уже сидел. Вместе с рюкзаком и пулемётом. Он понимал… Что поступил неправильно… Ведь сейчас надо идти вперёд. И не останавливаться… Что вся разведгруппа сейчас находится посередине совершенно открытого пространства. Которое следует пересечь как можно быстрее… Но… Пулемётчик Билык самовольно… То есть даже не дожидаясь ответной реакции командира группы или сержанта Ермакова… А тем более командира роты капитана Перемитина…

  Виталик просто взял, да и сел на землю… потому что у него не было сил идти дальше. Потому что он устал очень сильно. Потому что пулемётчик Билык выбился из сил… Потому что он являлся не автоматчиком… А пулемётчиком… Который тащит на себе самый большой вес в группе… Если не считать Андрюзху Корнева…

  В других ситуациях можно было бы сказать, что Виталик Билык сдох… Сдох как солдат, которому следует нести и нести свой груз…

  Но на мой взгляд… Пулемётчик Билык поступил очень правильно! Потому что он честно объяснил своё состояние… Своё неумение тащить всё дальше… И идти самому…

  Командир группы произнёс что-то негромкое, а потому неслышное тем, кто находился в конце колонны. Но стоящие впереди разведчики стали осторожно опускаться на такыр… Да и сержант Ермаков продублировал команду Веселкова…

  -перекур! – громко произнёс замок. –Всем – садись! Оружие – влево и вправо!

  Я слегка попятился назад, чтобы занять своё место… После чего медленно опустился на землю.

  -Блин! –произнёс я хриплым голосом. –Какой кайф!

  На меня оглянулся только солдат Агапеев. Его измученное лицо с ввалившимися щеками и оттого увеличившимися глазами показалось мне чем-то чужим… Только отдалённо напоминающим прежнего Владимира Владимировича.

  -Будешь? – спросил меня тонкогубый рот малознакомца.

  -Чего? –уточнил я.

  Мой сосед покосился в сторону группы и только после этого объяснил подробнее.

  -Ну… Эти… Шарики…

  Хоть и в этой ситуации… Но солдат Агапеев всёже не забывал соблюдать меры конспирации молодых бойцов. Я безучастно отметил этот удивительный факт, но не более того… Потому что у меня тоже не было сил… Как и у Виталика Билыка… Как и у остальных наших пулемётчиков… Да, пожалуй, и у всех бойцов разведгруппы №613. Даже… Как и у товарищей офицеров… Которые только вида не подавали, что они тоже устали…

  И на повторное предложение доброго дяди Вовы я ответил лишь отрицательным кивком головы. Потому что у меня не было ни желания, ни сил… Чтобы встать и подойти к Агапеичу… Или хотя бы подползти… Сейчас я даже не мог вытащить руки из лямок… Не говоря уж о перемещениях в пространстве…

  И время замерло. Оно остановилось совершенно и абсолютно. Лично для меня перестало существовать всё то, что до этого момента окружало моё еле живое естесство… Заставляло думать и как-то реагировать… Сейчас я ощущал только своё тело! Своё уставшее и измученное тело… С ноющими мышцами и косточками… С болью, которая теперь притаилась почти в каждой его живой клеточке… И отзывающейся при любом движении… Даже самом незначительном.

  А ещё я остро чувствовал сведённую внезапной судорогой левую икроножную мышцу… Как будто окаменевшую… Но более всего я сейчас ощущал свои ступни… С буквально горящими от боли подошвами… И острой невыносимой резью меж пальцев… И мучительно ноющими мозолями на пятках и повыше них… Сбоку, где выпирают бугорки… Да и в других местах… Словом, везде…

  Пребывая в полностью расслабленном состоянии, я всё же подумал о том, что мне сейчас надо бы разуться и перемотать наново портянки. Мысль в принципе была очень даже верная. Но я отодвигал её всё дальше и дальше… Как бы уговаривая себя посидеть в спокойном положении ещё чуть-чуть… А потом ещё малость… И затем немножечко ещё… Лишь бы не тревожить ступни новыми соприкосновениями… А значит и незапланированными болевыми ощущениями.

  Кончилось это тем, что я без каких-либо движений просидел всё время отдыха. И я сначала не поверил своим глазам, когда увидел медленно поднимающиеся фигуры разведчиков. Я втайне надеялся на то, что сейчас у кого-то из молодых солдат опять откажут силы… Или что-то ещё произойдёт… Но, увы… На ноги поднялись все…

  И только я всё ещё сидел на такыре… Теперь мне захотелось только одного… Побыть в полном покое ещё немного времени, пока начнёт идти головной дозор… Пока он отдалится настолько, что в путь тронется и ядро группы. Пока идущие в колоннах разведчики наберут положенный интервал в пять-шесть метров… Ведь только тогда дойдёт и моя очередь начать дальнейшее движение. А до этого момента я смогу посидеть ещё минутку… Или даже две!

  Но сержант Ермаков уже смотрел на меня прямо в упор… Что заставило меня предпринять кое-какие меры оправдательного характера…

  -Вы идите! –быстро проговорил я. –А когда дойдёт очередь… Тогда и я пойду!

  Однако дед Ермак никак не отреагировал. Он продолжал стоять на своём месте и смотреть на меня… Словно ожидая того момента, когда я начну вставать… Хотя замкомгруппы действительно ждал этого момента…

  А я всё сидел… Надеясь на то, что все пойдут вперёд… Однако моим тайным чаяниям не суждено было сбыться. Потому что группа всегда действовала по одному и тому же правилу… Всё всегда вместе. То есть вместе садимся на привал… Вместе вступаем в бой… И вместе встаём, чтобы продолжить движение…

  Естественно, что у сержанта Ермакова всё-таки закончилось всякое терпение. Ну, действительно… Сколько можно стоять всей разведгруппе и ждать одного молодого пулемётчика!

  -Зарипов! –резко выдохнул дембель Ермак. –Ты что? Охренел тут?! Ну, кА вставай! Пока я тебя…

  Он даже сделал пару шагов вперёд… Но я уже приободрился и начал подниматься… Когда я занял своё место в левой колонне, прозвучала команда «Вперёд!». И головной дозор начал движение. Затем вся группа стоя ждала того момента, когда ушедшая вперёд тройка разведчиков отдалится на пятьдесят метров. Только потом зашагали двое первых солдат, возглавляющие наши колонны. Когда они отошли на пять-шесть метров в путь тронулась следующая пара разведчиков… И так далее… Вскоре очередь дошла и до меня… А ведь я шёл предпоследним…

  И первые десять минут я горько сожалел о том, что совершенно впустую было потрачено столько времени… которое я мог бы спокойно просидеть на земле… Но, увы, увы, увы…

  Приходилось только вспоминать и сожалеть… И всё это время идти, идти, идти… А потом вообще исчезли какие-либо мысли… И дальше я шёл вперёд как на автопилоте… Вцепившись своим мутным взглядом в беспрестанно мелькающие впереди агапеевские пятки.

  Так я и шёл…

Глава 11. ГОРА-ЦИЛИНДР.

  К заветной и долгожданной горе с цилиндром на вершине разведгруппа подошла ещё засветло. Уже одно обстоятельство, что мы всё-таки дошли до конечной точки своего сегодняшнего маршрута… Это радовало меня с неимоверной силой… Ведь один только вид этой горы вдохновлял уставший организм на дальнейшее безостановочное движение. Последние два или три километра я только и жил тем, что всё смотрел и смотрел на эту горную высоту. Которая приближалась с каждым пройденным мной шагом. Она становилась всё ближе и ближе… И это ощущение становилось поистине неотвратимым…

  Мы должны были дойти до этой далёкой горы с цилиндром… И мы всё-таки добрались до неё! Пройдя все эти длинные-предлинные километры… И преодолев все мучения и опасности.

  Мы дошли. То есть вместе со всеми дошёл и я. Это меня радовало и воодушевляло. Меня уже не огорчало то, что твёрдый такыр закончился не у самого подножия этой горы, а не доходя до неё метров с пятьсот. Дальше начинались всё те же песчаные барханы и уже знакомые нам кусты саксаула. Однако это уже не являлось для нас чем-то диковинным и труднопроходимым…

  «Как говорит Капитан Врунгель… «Плавали – знаем!» Или эти слова говорил его подчинённый?.. Старший помощник Лом.»

  Возможно я ошибался и эта знаменитая фраза звучала в совершенно другом мультфильме. Но это уже было не столь важным. Куда более значимым являлось то, что мы всё ж дошли до этой горы… Добрели и дотопали, дотелепали и дошкандыбали, дотащились и почти что доползли…

  Последние свои мучения, когда мы преодолевали эти пятьсот метров песчаных наслоений и якобы зелёных насаждений, я перенёс очень стойко. И всё же мой ум на данном завершающем этапе вроде бы пройденного маршрута постарался отметить некоторые положительные моменты.

  Так я ещё раз убедился в том, что по песку лучше ходить чем по такыру в том плане, что при ходьбе по мягкому и сыпучему грунту не так сильно болят подошвы моих ступней. Совсем недавно они буквально горели от передвижения по твёрдокаменной поверхности дна пересохшего озера. Да и многочисленные мозоли на подошвах появились именно во время перехода по такыру. Такое впрочем может случится и на гражданке, когда очень долго идёшь по одному и тому же асфальту. В этом случае подошвы тоже начинают гореть… Даже если на ногах лёгкие и мягкие кроссовки, а не высокопрочная пакистанская обувка.

  Но самым главным положительным моментом было то, что я всё-таки дошёл. Не сломался и не сдох, не разнылся и не расплакался от постоянной боли в стёртых ногах. А попросту добрёл до конечного пункта нашего пути. И в моих ботинках сейчас не хлюпала тёмно-красная жижица… Какую я видел тогда, то есть у Эдика Буковского… У меня с этим всё было нормально… Надо только дать ногам отдохнуть этой ночью, и уже завтра утром можно беспрепятственно отправиться дальше.

  Ведь по всем имеющимся основаниям и солдатским прогнозам следовало предполагать то, что и эта странноватая горушка не является финалом нашего пешего марша. Поскольку сейчас был вечер всего лишь четвёртого дня, как нас высадили из военно-транспортных вертушек. Что теперь казалось таким далёким и почти забытым. Но в моей памяти очень твёрдо хранилось то, что нынешний боевой выход должен продлиться семь суток. И никак не меньше.

  Я подсчитал в уме количество прожитых в этой пустыне дней и ночей… После чего невольно ужаснулся… Ведь получалось так, что мы прожили здесь не целую жизнь, как это казалось мне всего-то час-два назад… А всего-то четыре дня и тнри ночи. И всё!.. Таким образом завтра утром, то есть около одиннадцати часов будет ровно четверо суток… Которые мы мучаемся в этой раздолбайской пустыне Регистан.

  «А может быть пять? –подумал я. –Может быть я ошибся на один день и одну ночь?.. Та-ак… В первый день нас высадили. На второй – мы с Бадодей копали фишку на холме. На третий день – дед Ермак поддразнивал связистов… Что я их будил на фишку… И… И всё! Вот оно и получается то, что сегодня всего-навсего четвёртый день… Нет… Ну, не может такого быть?! Мы столько здесь промучались… И всего четыре дня?! Нет!.. Надо у Агапеича спросить… Он у нас человек чуток медлительный, но зато очень рассудительный… Вован подсчитает всё правильно. Так… Что такое? »

  А это наша разведгруппа наконец-то дошла до места привала. Сержант Ермаков, вытянув руку, указал идущему впереди солдату Агапееву то направление, где нам следовало разместиться. После чего боевая наша двойка побрела вправо.

  Я шёл за Володей и мысленно наслаждался последними метрами… Предвкушая то наисладчайшее мгновение, когда тяжеленный рюкзак всё-таки спадёт с моих уставших плеч… И у меня за спиной будто вырастут огромные сильные крылья… В результате чего мне даже не потребуется ходить пешком по столь грешной и политой потом да кровушкой земле… А только лишь перелетать с места на место… Ну, словно легкокрылой бабочке… Мотыльку…

  «Ну, не подобно же этому орлу-инвалиду! – даже усмехнулся я в мыслях. –Который неизвестно чем обо… Словом, объелся…»

  Солдат Агапеев наконец-то остановился и стал осторожно снимать с себя рюкзак. Я обошёл его слева, но скидывать с себя тяжёлую ношу всё-таки не спешил. Ведь мой напарник выбрал для лёжки не самое подходящее место. Я прошёл несколько шагов дальше и остановился у более высокого валуна, после чего и осуществил свою долгожданную мечту… Скинул с себя этот…

  « Такой-сякой-разэтакий рюкзак!»

  И вот теперь можно было рассмеяться довольным-предовольным смехом… Но всё же сидеть на своём рюкзаке оказалось не столь приятным делом. Поскольку мои ноги продолжали опираться ступнями на землю. И я медленно сполз вниз… После чего моё тело приняло самую благожелательную для себя позу: спина опиралась на рюкзак, голова устало запрокинута назад, натруженные ноженьки вытянуты вдаль… Вот только… Но мои руки очень своевременно подложили под это место две солдатские варежки…

  «И суровая благодать не заставила себя долго ждать…»

  Я даже улыбнулся… Только что промелькнувшая мысль звучала очень даже поэтично… Что впрочем вполне соответствовало нашему состоянию солдатского блаженства… Нет… Надо мной сейчас не пролетали красивые птицы лебеди… Да и белых пушистых облаков не было видать… Как и бездонно-синего неба… А всё та же серая афганистанская хмарь… Но всё равно… Мне сейчас было покойно и даже счастливо…

  Откуда-то сбоку напомнил о себе солдат Агапеев…

  -Ты чего?.. Там?..

  Я ответил также кратко:

  -Ветер. Дождь.

  Владимир Владимирович всё понял и больше лишних вопросов не задавал… Я продолжал полулежать на своём рюкзаке и наслаждаться текущей жизнью…

  Вообще-то наш немногословный диалог можно было трактовать следующим образом.

  Солдат Агапеев спросил:

  -Глубокоуважаемый Альберт Маратович! Не могли бы вы объяснить мне то, что вы столь необдуманно прошлись дальше и остановились только около этой огромной глыбы, в результате чего мне теперь придётся вручную перетаскивать свой тяжеленный рюкзак аж на целых, в общем, очень много метров?

  Младший сержант Зарипов отвечал так:

  -Видите ли, любезнейший Владимир Владимирович! Это вы в столь неосознаваемом порыве сбросили с себя рюкзак, а уж на него и свои усталые кости, причём у небольшого валуна, который вам будет только лишь по пояс! А поскольку сейчас у нас в наличии имеются, как холодный зимний ветер, так и легко накрапывающий дождик, то нашей измученной боевой двойке было бы гораздо полезнее разместиться именно под этой глыбой, вполне даже способной защитить наш глубокий сон от неблагоприятных погодных явлений!

  Вот в принципе и весь наш недавний диалог. И только лишь непомерная усталость сама по себе сжала столь глубокомысленный и очень объёмный обмен речевой информацией до каких-то пяти слов. Что впрочем не помешало нам понять друг друга с предельной точностью.

  Мы протащились, то есть пробалдели… В смысле, провели счастливое времяпрепровождение… Короче говоря, наше счастье длилось минут десять.

  Первым забил тревогу солдат Агапеев.

  -Ермак идёт! –произнёс он упавшим тоном. –Прямо к нам.

  У меня тоже ёкнуло сердце. Поскольку внезапное появление заместителя командира группы ничем хорошим для нас обоих не могло закончиться.

  -к вам! К вам! – произнёс дембель, подходя всё ближе и ближе!

  Наша боевая двойка молчала и ждала новых ценных указаний… Которые, естественно, нас не порадовали…

  -Как стемнеет, полезете на гору! –сказал сержант Ермаков. –С вами ещё Малый пойдёт. Полночи там фишку порубите, а потом будете отдыхать. Вас меняет Сальник, Шпетный и Билык. Старший – Сало!

  Всё стало понятно без лишних слов. Наш ближайший отдых тире сон накрылся медным тазичком. То есть отодвинулся от нас ещё часов так на шесть-семь…

  -Серёга! –сказал я глухо. –Ну, мы же тогда… Фишку копали… И сейчас устали.

  Однако я уже сам понимал всю слабость моих аргументов, а потому даже не договорил. И всё же мне на помощь поспешил боевой напарник…

  -Серёг! – произнёс солдат Агапеев. –У Алика ноги стёрты по колено! А ты его на гору отправляешь!

  Заместитель командира группы задумался, наморщив лоб. Однако меня не устраивала возможная перспектива остаться здесь одному, то есть без Агапеича… Ведь Ермак может отправить меня на эту же фишку, но во вторую половину ночи… С другой двойкой… Или же завтра припахать по полной программе.

  -Не!.. –торопливо заявил я. – Мы только вдвоём!.. И вообще… Да смогу я на эту гору залезть.

  -Ну, ладно! – произнёс дед Ермак. –Вся группа устала. И мозоли почти у каждого есть. А вы лучше всех фишку рубите. Остальные могут уснуть. Так что… Как стемнеет, я пришлю Малого. И вперёд!

  Нам конечно же было лестно слышать стольвысокую оценку наблюдательных возможностей боевой двойки Зарипов – Агапеев. Да ещё и от самого заместителя командира группы… Что впрочем едва не вышло нам боком…

  -Хорошо! –ответил я.

  -Ладно. – пробурчал солдат Агапеев.

  Внезапно товарищ сержант вспылил…

  -Вы что, духи, расслабились? –резко высказался замкомгруппы. –«Хорошо… Ладно…» как надо отвечать? А-а? Не слыш-шу!

  Столь сердитое поведение дембеля Ермакова нам уже было известно, и поэтому все дальнейшие карательные меры прогнозировались очень легко…

  -Есть! –ответила хором одна боевая двойка.

  -Вот то-то ж! –тоном помягче произнёс дед Ермак и, развернувшись к группе, зашагал от нас прочь.

  А мы остались сидеть рядом со своими рюкзаками. Наше приподнятое прежде настроение теперь сменилось пессимистическим ожиданием неизбежного и неотвратимого. Но, увы… Что-либо изменить в данной ситуации мы не могли. Поскольку являлись молодыми духами, то есть самым малоправным солдатским сословием. И к нашему голосу военного разума не прислушался бы ни командир разведгруппы №613, ни даже капитан Перемитин. Однако мы и не собирались идти на поклон к вышестоящему начальству… Ибо понимали всю бесполезность данной попытки.

  Ведь кому-то из молодых разведчиков всё равно придётся лезть на эту гору, чтобы оберегать и охранять покой всех остальных бойцов советского спецназа. И мы тоже были точно такими же… То есть и молодыми солдатами, и бойцами того самого советского спецназа…

  В общем… Вопрос о нашей фишке был решён окончательно и бесповоротно. Причём без участия мл.с-та Зарипова и ряд. Агапеева. Армия всё ж…

  Но мы не унывали…

  -Чай будем делать? – спросил Владимир Владимирович, продолжая полулежать на своём рюкзаке.

  -Не успеем. –ответил я. –Уже стемнело.

  Это означало то, что вот-вот появится хмельницкий разведчик Малый. После чего вся наша доблестная тройка должна отправиться покорять эту ещё неизведанную горную вершину.

  -А может быть успеем? – предположил напарник. –Давай!

  Что-то хорошее и даже радостное в его словах всё же присутствовало… Наверное, предвкушение…

  -Ну, давай… -согласился я.

  Однако мне всё никак не хотелось вставать со своего места. Ведь из рюкзака следовало достать как воду, так и чай, а также сахар, сгущённое молоко, сухое горючее, ложку, пустую консервную банку… Которая уже третьи сутки использовалась для приготовления общего чая на двоих…

  Настырный боец Агапеев не удержался от всевеликого соблазна солдатского чаепития и полез в свой рюкзак. Я посмотрел на его возню и тяжело вздохнул. Потому что мне всё равно придётся вскрывать свой военный баул, чтобы достать из него ту консервную банку.

  Однако мы успели только вытащить наружу все необходимые продукты, а также банку, спирт и ложку. В непосредственной близости от нас объявился совершенно нежданный разведчик Малый. Он приблизился к нам вплотную и лишь ухмыльнулся, глядя на наши попытки устроить походную чайную церемонию.

  А мы продолжали копошиться в своих рюкзаках… Словно ничего не замечая. Тут Микола не выдержал и всё-таки сказал своё веское фазанское слово.

  -Ну, и долго мне вас ждать? –поинтересовался Малый-разведчик. –может я сам пойду? А-а?

  Мы подумали над его незамысловатым предложением и всё же сочли его довольно-таки приятным…

  -колян! –сказал Володя. –Ты иди… Пока…

  -А мы тебя догоним! –добавил я.

  Однако Микола проявил военную смекалку, которая явно переходила в солдатскую взаимовыручку.

  Он сказал так:

  -Я бы пошёл! Но во-он Ермак сюда смотрит!

  Не надо говорить далее ничего… поскольку упоминание о всевидящем оке товарища сержанта Ермакова повлияло на нас очень даже положительно. Я и Агапеич немедленно принялись экипироваться для восхождения на гору. Но на это ушло всего несколько минут. Ведь нам следовало взять с собой только оружие, ночную оптику и плащ-палатки. Последние предназначались для того, чтобы спасать наши солдатские организмы от моросящего зимнего дождичка.

  -А спальник-то зачем? –спросил Малый, когда Агапеич вытянул из рюкзака свой ватно-брезентовый мешок.

  -Так холодно же. –пояснил напарник, закидывая за плечо спальник и плащ-палатку.

  Я тоже решил последовать хорошему примеру и тоже достал из рюкзака свою спальную принадлежность. На этом наша подготовка закончилась. И мы втроём пошли к горе.

  Склон не был крутым, и поначалу наше восхождение проходило в нормальном режиме. Шедший первым разведчик Малый даже разыскал небольшую тропинку, которая вела вверх.

  -Коля! –предупредил его я. –Там могут мины быть.

  По моему глубочайшему убеждению, любая афганистанская тропа или дорога почти что на девяносто девять процентов из ста может быть превращена в непроходимую. То есть попросту быть заминированной. Ведь у местных моджахедов имеются неограниченные военные арсеналы, на которых томятся в бездействии столько «итальянок». Объёмных и плоских, высоких и небольших. Противотанковых и противотранспортных, противопехотных и, чёрт знает, ещё каких… А раз душманам буквально некуда девать эти мины… То щедрые обладатели вражьих инженерных складов раздают эти взрывоопасные сюрпризы всем желающим. После чего афганцы засевают этими минами все свои дороги, тропинки и всё остальное… Включая даже гусеничные следы советской боевой техники…

  Значит и на этой горе, то есть на данной тропинке могли быть вражеские мины. Что впрочем должно было волновать меня менее всего. Поскольку я ковылял самым крайним. То есть третьим…

  -Да какие тут мины?! –отозвался разведчик Микола после непродолжительной паузы. –Тут вон! Наши НУРСы лежат неразорвавшиеся.

  Хоть Малый и шёл самым первым, но мы с Агапеичем ему поначалу не поверили. Ведь Колян с одинаковыми интонациями может и шутить-прикалываться, и говорить вполне серьёзные вещи. Но вот мы поравнялись сначала с первым блестящим вытянутым предметом… Затем со вторым… И так далее…

  -Обалдеть! –вздохнул я. –Вертолётчикам их девать что ли некуда?

  -Это они тренируются. –усмехнулся Агапеич. –Долетят сюда и пуляют… По этой горке.

  Лежащие и торчащие вокруг боеприпасы молча подтверждали то, что военные руки чешутся не только у скучающих пехотинцев… Но и у наших славных вертолётчиков…

  -А нам теперь мучаться. –произнёс откуда-то издалека и сверху разведчик Малый. –Ну, чего вы так отстали? Давай быстрей!

  Однако молодые его сотоварищи не спешили. Ведь вокруг было столько неразорвавшихся вертолётных боеприпасов. Неуправляемые реактивные снаряды торчали из горного склона, погрузившись в него на разную глубину… Они же лежали и справа, и слева…

  Но к нашей радости тропинка была свободна от этого смертоносного хлама. Но спальные мешки и плащ-палатки мы всё же подтянули повыше… Эти «карандашики», щедро начинённые боевой взрывчаткой и заранее наштампованными осколками, представляли для нас вполне реальную угрозу. Ведь стоило нам лишь задеть матово блестящие в полумраке алюминиевые стержни, которые обладали длиной около метра и толщиной с руку… То дальнейшие последствия могли оказаться самыми печальными.

  По этой вполне оправданной причине я и… Вернее, идущий впереди меня солдат Агапеев, а уж за ним и я… Мы не торопились. Наше передвижение по тропинке замедлилось лишь до той степени, чтобы благополучно преодолеть весь подъём до самой вершины. И при этом не совершить какого-либо промаха или же досадной ошибки… В результате чего может сдетонировать случайно задетый нами неразорвавшийся боеприпас.

  Но нам повезло и на этой тропинке. На самой вершине горы, то есть там, где не очень-то пологий склон резко переходит в обветренный цилиндр… Там нас поджидал разведчик Малый, который сейчас являлся старшим над нами. Поэтому он сразу же приступил к распределению секторов наблюдения.

  -Так! –заявил Микола. –Я сейчас пойду налево. Агапеев – направо! А Зарипов – за гору.

  Как и следовало того ожидать, моей явно запоздавшей персоне, то есть поднявшейся третьей, достался самый удалённый пост. За что Малого следовало поблагодарить от всей моей израненной мозолями души.

  -Спасибо, Коля! –сказал я.

  Но старший нашего наблюдательного дозора продолжал осуществлять свои начальствующие функции, отдавая всем имеющимся у него подчинённым ценнейшие указания.

  -Чтобы мы сидели тут треугольником. –пояснял разведчик Микола. –Чтобы у всех было одинаковое поле наблюдения.

  И что-то в его словах было неверным…

  -Сектор наблюдения. –подправил товарища начальника один умный рядовой.

  -Нехай будет сектор. – тут же согласился главный наш дозорный. –Всё ясно? Тогда вперёд!

  Мы с Агапеичем пошли вместе в одну сторону. Ведь как ни обходи эту гору, то всё равно никуда с неё не денешся. Поэтому мы вместе добрались до того места, где Вовке предстояло рубить бдительную фишку.

  -Ну, пока! –пробормотал я и пошёл дальше уже один.

  Солдат Бадодя Бадодиевич что-то проворчал в ответ, но я его слов уже не расслышал. Здесь, на самом верху дул постоянный ветер, который своим свистом заглушал все мало-мальски негромкие звуки. Идти было нетрудно. Пулемёт висел на правом плече, там же находились спальник и плащ-палатка. Ночной бинокль болтался впереди. Надо было только придерживаться левой рукой за шершавую выщербленную поверхность цилиндра и осторожно шагать дальше. Ведь накрапывающий дождь уже промочил горный склон настолько, что он скользил под ногами.

  Пробираясь в темноте всё дальше и дальше, я наконец-то дошёл до некоего места, где по моим подсчётам должен был располагаться боевой наблюдательный пост мл.с-та Зарипова. Стало быть, персонально мой угол того треугольника, который так ярко обрисовал нам разведчик Малый. По совершенно случайному совпадению именно здесь оказалась и затенённая часть цилиндра. То есть в данном месте пронизывающий всё и вся афганский ветер дул с гораздо меньшей силой… Да и препротивнейший зимний дождичек тут накрапывал менее всего.

  Первым же делом я стал обустраиваться на моей очередной позиции. Ведь здесь мне предстояло провести целых семь часов. Или шесть. Я не стал утруждать свой уставший мозг арифметическими подсчётами, поскольку военная данность моего бытия очень сурово и весьма чётко обозначила самую дальнюю временную границу, по достижению которой наступало вселенское счастье одного старшего пулемётчика. Это было два часа ночи. Или два часа пополуночи. Как ни изменяй сопутствующие ей слова, но цифра 2 оставалась одной и той же. Именно до этой часовой отметки нам и следовало продежурить на данной горе.

  А окружающая нас погода сейчас являлась самой мерзкой и неприятной из всех тех климатических условий, с которыми мне когда-либо доводилось сталкиваться здесь – в Афганистане. Вопреки тому расхожему мнению, что в этой горно-пустынной стране должно быть всегда сухо, тепло и солнечно… Только лишь летом – очень жарко…

  Так в нынешнем месяце феврале здесь было мерзко, мокро, холодно и противно. Мелкий дождик накрапывал всё сильней и сильней. Ветер пустыни «афганец» дул с неуменьшающимся постоянством и с явно неистощающимся задором… Если не сказать, с лихостью… Температура воздуха была около трёх или пяти градусов. В общем… Те ещё климатические условия… Ещё те…

  И при такой погоде три разведчика-спецназовца безропотно – беспрекословно обустраивались на своих местах, откуда им и следовало вести бдительно – непрекращающееся наблюдение. Чтобы своей нелёгкой боевой задачей обеспечить полноценный отдых оставшейся внизу разведгруппы №613. «Уже в который-то раз!.. Э-э-эх!..» А ещё нам вменялось в обязанности необходимость следить за окружающей местностью. Чтобы своевременно обнаружить крадущегося во мраке ночи прековарнейшего злыдня и непримиримого врага афганской демократии.

  Одним из трёх этих разведчиков-спецназовцев был я. И обустройство моего наблюдательного поста началось с того, что я надёжно установил свой родной ПКМ. Пулемёт Калашникова на своих двух сошках уверенно разместился на скользком горном склоне, крепко упёршись деревянным прикладом в нижний срез цилиндра. Теперь можно было приступить к устройству подходящего места для самого наблюдателя. То есть лично для меня. Свёрнутый спальный мешок пока что выполнял роль походного мягкого сиденья. А вот надёжной защитой от моросящего дождя и сильного ветра должна была стать моя плащ-палатка. Но для этого её предстояло хорошенько подготовить. Чем я и занялся…

  Но сперва я внимательно осмотрел всю округу в ночной бинокль. Пяти минут мне хватило с головой, чтобы убедиться в отсутствии подозрительных огоньков, мрачных вражеских силуэтов или непонятных источников света. Затем я развернул плащ-палатку и принялся тщательно ощупывать её края. Мокрые пальцы мёрзли, но всё ещё мне подчинялись… Где-то на срезе должен был находиться кончик вшитой в плащ-палатку верёвочки, которая охватывала один из углов широкой дугой. Но по всей видимости я начал не там, где было ближе всего… И потому Закон Подлости явно торжествовал… Я злился и чертыхался, однако продолжал перебирать замёрзшими и негнущимися пальцами задубелые края плащ-палатки в поисках той самой верёвки. Она не могла там не быть!.. Ведь ещё перед выходом я осмотрел плащ-палатку, чтобы проверить её по всем функциональным особенностям. Поэтому я точно знал, что вшитая в плащ-палатку верёвочка находилась на своём законном месте. Она даже перемещалась в оба направления, что являлось хорошим признаком…

  И вот… Я поочерёдно нащупал оба конца верёвки, еле торчащие из сходящихся в один угол краёв плащ-палатки. После чего с вспыхнувшей радостью осторожно потянул первый кончик верёвки. При этом моя левая рука постепенно стягивала ткань плащ-палатки в противоположном направлении. Затем то же самое я проделал и со вторым концом верёвки. Не забыл я стянуть и другую сторону тонкого брезентового угла. Когда всё закончилось, моя плащ-палатка превратилась в некое подобие дождевика с капюшоном. Я не стал возиться с подгибанием нижнего угла, чтобы не терять лишнее время. Да и пальцы замёрзли слишком сильно. Мне было вполне достаточно того, что у меня сейчас получилось...

  Я накинул этот солдатский плащ на себя, набросил капюшон на голову и осторожно уселся на свёрнутый спальник. Причём таким образом, чтобы длинный задний угол прикрывал собой и моё сиденье. Ведь дождь и ветер здесь хоть и не лютовали с той силой, как на других сторонах горной вершины, но они всё-таки тут имели место быть.