Текст книги "Страна песков"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

  А метров через пятьдесят или даже сто пологий склон закончился. Я остановился на краю то ли обрыва, то ли расщелины… Так и не зная того, что же мне стоит сейчас предпринять. Подниматься обратно к цилиндру и обходить его до той тропинки… Мне сильно не хотелось. Поскольку скользкий склон разъезжался под моими ногами… И подняться вверх теперь было трудно. Пришлось бы карабкаться, используя и руки. А ведь на мне висело столько всего…

  Был ещё другой вариант. То есть направиться вправо или влево по склону. По ходу движения можно было подыскивать более или менее подходящий спуск. Но неразорвавшиеся боеприпасы, разбросанные почти что по всей поверхности горы… И мне почему-то не захотелось идти ни влево, ни вправо.

  И остался передо мной только один путь… ведь вниз можно было спуститься и с этого обрыва… Вернее, расщелины. Поскольку она вдавалась в гору не столь уж большой выемкой… Её глубину я и попытался определить в ночной бинокль. Поизучав эту впадину минуты две-три, я пришёл к выводу, что глубина расщелины составляет что-то около трёх метров. Не так уж и высоко… Если учесть моё парашютно-десантное прошлое…

  Так я решился спрыгнуть вниз. Взял покрепче пулемёт в правую руку. Понадёжнее перекинул через левый локоть спальник и плащ-палатку… Вздохнул поглубже… Ведь мне предстояло сигануть в чёрную пустоту… Затем я решительно подошёл к самому краю и быстро спрыгнул вниз…

  И полетел… Полетел… полетел…

  Глава 13. А ВНИЗУ-У…

  Мой полёт проходил нормально.

  «Ё-пе-ре-се-тэ! –думал я в страшном отчаянье, всё набирая и набирая скорость. –Ну, зачем? Что мне?.. Стоило… Хэк!»

  Я так и не понял, сколько метров мне довелось пролететь в очень свободном падении… Но мой полёт закончился тем, что я приземлился на что-то мягкое… И почти что не пострадал… Я сильно ойкнул, поскольку ночной бинокль своим длинным окуляром придавил мне кое-что особо ценное…

  Но с ещё большим ужасом я внезапно понял то, что я хоть и упал на спальный мешок… Но вот мой пулемёт, который я и в падении крепко держал в правой руке… Он очень удачно приземлился на свой деревянный приклад, однако пулемёт при этом вырвался из моей руки… Поскольку моё тело всё ещё продолжало поступательно двигаться вниз… Пока моя пятая точка не коснулась мягкого спальника… Но за эти считанные доли секунды мой надёжный товарищ, помощник и боевой друг… Мой пулемёт Калашникова медленно кувыркнулся и полетел дальше… То есть вниз…

  И тут я выяснил то, что я сейчас нахожусь на небольшом глиняном выступе… Значит здесь завершилась только лишь первая часть моего полёта… Но теперь мне следовало срочно догнать улетевший вниз пулемёт… И я, быстро схватив спальник с плащ-палаткой, без особых раздумий и колебаний… Я опять прыгнул вниз.

  Полёт опять… Проходил в нормальном режиме. Я летел и летел… Пока не приземлился окончательно и бесповоротно. Некоторой особенностью стало то, что мне «посчастливилось» частично приводниться. Это моя правая нога угодила прямо в лужу… Её точные размеры я так и не определил, поскольку мне сейчас было совершенно не до географических открытий. Ведь вокруг стояла кромешная ночь. И дождь лил не переставая. На сильный ветер я уже не обращал никакого внимания…

  Сейчас меня волновало только одно – моё боевое оружие! И я ползал на четвереньках по размокшей глине, стараясь нашарить руками мой родной ПКМ. А он лежал в нескольких метрах. И вскоре я на него всё-таки наткнулся. Мои скользкие от жидкой глины пальцы торопливо общупали всё оружие целиком, чтобы достоверно убедиться в его сохранности и целостности. Но всё вроде бы было в порядке. Ствол не погнут, сошки на месте, шомпола не слетели, крышка ствольной коробки не открылась. Даже коробка с сотней патронов была на своём законном месте.

  «Слава Богу!.. Всё на месте! И пулемёт!.. И всё остальное!.. Слава Богу!..»

  Даже нечего и говорить про то, что я страшно обрадовался. Ведь сначала утерянное в падении, а затем и найденное после моего личного приземления оружие – всё это стало для меня самым сильным потрясением… Сперва я испытал огромный и внезапный испуг… Это поначалу, когда пулемёт кувыркнулся с выступа дальше в пропасть… Или обрыв… Мне это уже было не столь важным. Зато теперь… Когда родной мой пулемётик нашёлся! Я был почти что самым счастливым человеком на всей планете Земля!

  «И это не пустопорожние байки.»

  Ведь за утрату боевого оружия, да ещё и на реальном выходе мне влетело бы по самой полной программе. Поскольку это случилось бы на чужой территории, а значит пулемёт обязательно попадёт в руки моджахедов. То есть он затем будет применён против наших же солдат. Но до этого мне пришлось бы держать ответ прямо здесь! Сначала перед моим командиром отделения дембелем Кар-Карычем, затем пришёл бы черёд сержанта Ермакова, потом командира третьей группы, далее следовал командир первой роты капитан Перемитин… Ну, и так далее… Ведь разбирательство неминуемо продолжится уже в Лашкарёвке. А остальных должностных лиц нашего батальона я почти что и не знал. Но последнюю и завершающую точку поставил бы суд военного трибунала.

  «А вдруг мы его бы так и не нашли? – вполне резонно думал я. –Ни утром, ни днём. Угодил бы он прямиком в лужу!.. Или в жидкую грязь… Да ещё и с такой высоты! Утонул бы в этой жиже мой пулемёт и всё! Был бы полный «аллес»! А проводить здесь широкомасштабные поиски… Это вряд ли! Духов набежала бы тьма тьмущая! Им же не объяснишь, что мы тут пулемёт потеряли. То-то бы они обрадовались!»

  За приятными мыслями и аналитическими рассуждениями о последующих вариантах развития событий, которые непременно могли произойти вокруг этой горы с цилиндром… Я сперва разыскал спальный мешок, а затем и плащ-палатку. Ночной бинокль по-прежнему висел на моей шее. Военный ремешок выдержал все полётные испытания и другие наземные перегрузки. Так что мой БН никуда не делся. Правда, грязи на нём было наляпано столько… Но тут я вспомнил про свои солдатские рукавицы, которые сразу же пошли в дело.

  Потом я вспомнил про мой родной ПКМ и этими же варежками обтёр многострадальный свой пулемёт. И тут мне пришлось констатировать такой неизбежный в данных условиях факт, что жидкая грязь или глина забилась в ствол. Длинный пламегаситель мне кое-как удалось прочистить. А вот со стволом вышла небольшая загвоздка…

  Но время поджимало и поджимало, заставляя бросить все неотложные дела по незамедлительной чистке оружия и тут же отправиться на поиски остальных наших разведчиков. По моим предположениям, до лагеря группы мне надо было пройти ещё метров двести-триста-четыреста или даже все пятьсот. Этому расстоянию так и предстояло остаться в полной безвестности. Поскольку в дождливую ночь, да ещё и чавкая по грязи… Иногда шлёпая по лужам… В общем, считать сейчас пар-шаги мне не хотелось.

  Перекинув пулемётный ремень через плечо и голову, чтобы мой ПКМ всё время поиска разведгруппы находился у меня за спиной, я шёл в ночи приблизительно в том направлении, куда и следовало мне идти. Спальник с плащ-палаткой затрудняли моё передвижение. Пулемётная коробка неприятно давила на позвоночник. Но я продолжал идти вперёд.

  Самым главным препятствием сейчас являлись лужи, возникшие на глиняной почве в ходе этого дождя. Будь здесь песок, вода уходила бы в него целиком и полностью. Но у подножия горы почва была из глины… Может быть глинозём или что-то ещё… Все школьные уроки по природоведению уже давным-давно улетучились из моей головы. Да и плевать мне было на то, какого типа здесь почва… Ведь от обладания данной информацией ни мне легче бы не стало, ни эти растреклятые лужи никуда бы не исчезли.

  «Ну, что за местность! Пустыня называется! То нету воды, то её столько!.. Что… Хоть вплавь переправляйся! И это ещё называется Регистан! Страна, так сказать, песков! Тьфу! Баля!.. Оп-пя-ать…»

  Я ругался вполголоса, но шёл дальше. Небольшие лужицы мне особых хлопот не доставляли, поскольку я их практически не замечал. Вернее, просто переходил через них, обходясь малыми жертвами… То есть когда по луже в знак уважения и ради приличия шлёпала только одна моя нога… Другие мои шаги отзывались уже знакомым чавканьем грязи. Но когда под моими ногами несколько раз подряд слышалось бултыханье, то следовало даже не тормозить, а сразу же давать полный ход назад. То есть почти что плыть в противоположную сторону.

  Человек и пароход «Альберт Зарипов» почти что благополучно выбирался на относительно сухой берег, после чего держал путь дальше. К заветной цели – РГ №613! Ведь именно на меня надеялись Вовка Агапеев и Коля Малый, отправляя раньше времени вниз… Чтобы я дошёл до лагеря спящей группы и отправил на фишку очередную тройку разведчиков-спецназовцев…

  Поэтому я упорно брёл дальше… На свои израненные ступни, а тем более на явно подмоченные пакистанские туфли я уже не обращал никакого внимания. Ну, какое это имеет значение по сравнению с боевой задачей: дойти и разбудить новую смену наблюдателей. Раз я всё ещё мог передвигать свои ноги в нужном мне направлении, то значит мои дела были в полном порядке. И для меня сейчас самым важным являлось вполне оправданное стремление не сбиться с верного курса. Чтобы не заблудиться в этой дождливой и холодной ночи. Ведь у меня на руках лишь пулемёт с сотней патронов… Да ещё и с забитым грязью стволом. Ну, и она!.. Моя последняя граната Ф-1.

  Но слева чёрной громадой возвышалась гора с цилиндром. Она-то и служила мне очень хорошим ориентиром, который помогал мне сохранять нужное направление. Когда я обходил большие-пребольшие лужи, тёмная гора то удалялась от меня, то приближалась вплотную. В таких случаях я осторожно пробирался между берегом очередной лужи и высоким подъёмом… Иногда спотыкаясь о торчащие камни… Иногда оступаясь… Тогда, чтобы сохранить равновесие, я либо вытягивал руку влево и в конце-то концов упирался в гору… Либо же делал шаг вправо… Чтобы непременно угодить ногой всё в ту же воду… Мокрую, холодную и оттого противную…

  Один раз вода дошла до самого подножия горы, то есть крутого склона и мне пришлось развернуться далеко вправо, чтобы обогнуть возникшую преграду. Но всё время я оглядывался влево, стремясь во что бы то ни стало, но всё-таки не упустить свой ориентир из виду. И мне это удалось… Самая дальняя оконечность лужи была обойдена и с каждым моим последующим шагом горная масса становилась всё больше и больше… Наконец-то она приблизилась ко мне вновь… Моя нога попала на возвышение, после чего я остановился и медленно-устало развернулся вправо…

  Тогда-то я и пошёл в прежнем направлении.

  На лагерь нашей разведгруппы я наткнулся не случайно, а вполне закономерно. Если бы мне не удалось это сделать с первого захода, то благополучно совершив ещё один «виточек» вокруг горы… Я всё равно вышел бы победителем! Но разведчик Малый и солдат Агапеев мне бы этого не простили никогда! Поскольку со второй попытки я вышел бы к месту отдыха разведгруппы только лишь к утру. К этому времени Микола и Владимир Владимирович если б не превратились в большие сосульки, то непременно перевоплотились бы в разъярённых снежных человеков. Эдаких вооружённых, голодных, невыспавшихся и оттого злых-презлых йетти! Которые спустились б с горы в поисках только одного… Ушедшего в ночь пулемётчика-призрака!.. То есть меня!

  Но всё обошлось и этой ночью. Мне удалось с первого раза отыскать всеобщее лежбище. Ведь я отлично помнил то, что почти все разведчики тире спецназовцы разместились на ночлег в одном месте. И только лишь меня с Агапеичем послали недалеко и вправо, чтобы мы на всякий пожарный случай прикрыли группу с этого душманско-опасного направления. То есть со стороны зелёнки.

  Я какое-то время бродил среди большущих валунов, когда-то скатившихся с горы… Здесь же лежали тёмные бугры самой разнообразной формы. То были либо военно-туристические рюкзаки, либо наши отважно спящие разведчики… Которые не только забурились в свои спальные мешки, застегнув их на все пуговки… Они ещё и накрылись от дождя плащ-палатками. Причём, совершенно наглухо и с головой!.. Оттого все затаившиеся в тепле люди оставались так и неопознаваемыми личностями. Вследствии данного обстоятельства поиски потенциально-старшего наблюдателя Сальникова чрезвычайно осложнились.

  Единственными представителями нашей военной разведки, кого я благополучно опознал, были связисты. Рядом с ними находились очень уж прямоугольные предметы, в которых при некотором желании и небольшом опыте можно было определить радиостанцию «Ангару», дополнительное какое-то устройство, а также неотъемлимый блок питания. Ещё вечером всё это радио-имущество находилось под плащ-палаткой, вернее, под одним её углом… Это добросовестные связисты накрыли от моросящего дождя не только себя, но и свой электронный аппарат-конструктор. Но ночью им, наверное, стало очень холодно и неуютно… А потому плащ-палатка была полностью утянута и старательно подоткнута под намокшие от дождя спальники.

  Хоть мне когда-то довелось обучаться в Рязанском радиоинституте, но я не стал трогать чужого имущества. Запасные детали мне сейчас были без надобности, тем более что и электропаяльника абсолютно не имелось под опытной рукой, а средства военной радиосвязи нам ещё могли пригодиться. Но жертвовать своей плащ-палаткой я не стал.

  «Нехай сами связисты за своё барахло отвечают. И накрывают от дождя! –подумал я, явно подражая кому-то из недавних соседей. –Та-ак!.. Где же этот хренов Сальник? Где этот Вовочка?»

  Совершенно незачем… Но я всё-таки разбудил случайно подвернувшегося под мою руку дембеля. Но им оказался Серёга Кар-Карыч, который спросонья меня и простил, и помиловал… А ещё он указал мне то место, где мне и следует искать именно тех, кого и требовалось немедленно отправить на гору.

  Вовка Сальников лежал в своём спальном мешке и по всей видимости крепко спал. Отвернув край вроде бы его плащ-палатки, я наклонился к нему поближе, чтобы лично убедиться в том, что это безмятежное личико принадлежит именно тому, кого я так долго искал. Ошибки уже быть не могло. Если судить только лишь по сонному лицу, то его обладатель являлся именно Вовкой Сальниковым. И я немедленно тряхнул спящего бойца за плечо.

  Увы… Но без-ре-зуль-тат-но! Молодой солдат продолжал спать крепким и здоровым сном. Наверное, он здорово устал на вчерашнем вечернем переходе… По афганскому такыру…

  -Сало! –позвал я его и дёрнул ещё раз. –Вставай! На фишку пора!

  -Угу! –промычал спящий солдат, продолжая оставаться абсолютно неподвижным.

  Я позвал его погромче и потряс за плечо посильнее. Потом ещё раз повторил свои слова и действия. Но всё оказалось безрезультатным. Разведчик Сальников продолжал лежать в своём спальном мешке и только лишь невнятно угукал… Ну, как дряхлый и невыспавшийся филин.

  Наконец я не выдержал… Ведь на горе всё ещё мёрзли Малый и Агапеич, а тут… А я уже столько времени потратил на то, чтобы разбудить одного бойца… Тогда как ещё следует поднять двоих его друзей-товарищей. Поскольку на фишку им надо идти только втроём. Как это и определил сержант Ермаков.

  -Сало! Сука! –вскричал я в каком-то отчаянье и даже злости.-Вставай! Так и сяк тебя, да разэтак! Вставай, сука! На фишку иди!

  Свою крепкую брань я уже собрался подкрепить хорошим ударом кулака… Моя правая рука поднялась до верхней точки короткого взмаха… Но вдруг со стороны послышалось чьё-то недовольство…

  -Это кто там матерится?

  Я сразу узнал голос командира роты… И моё тело буквально замерло… Но всё же успев убрать правую руку вболее миролюбивую диспозицию. Естественно, что я никак не ответил… Втайне надеясь на то, что ротному станет неинтересно и он уснёт дальше хорошим, просто таки замечательным сном…

  Поэтому я выжидал…

  Однако капитан Перемитин повторил свой вопрос:

  -Это кто там?

  Уже вторично не отвечать старшему по званию, да ещё и непосредственному командиру нашего подразделения – это уже было явной невежливостью. Поэтому я отозвался…

  -Я! –произнёс я.

  Столь краткий ответ не устроил командира первой роты, и он решил уточнить для себя все остальные нюансы.

  -Кто »я»? –поинтересовался командир.

  Теперь мне следовало представиться по всем статьям. Что я и сделал.

  -Младший сержант Зарипов!

  Капитан Перемитин до этого находился в приподнятой на локте и развёрнутой в мою сторону позе. Услышав всё то, что ему было необходимо,он улёгся обратно. Но кое-какое пожелание командир роты всё же произнёс…

  -Подойдёшь завтра ко мне!

  -Есть! –отчеканил я упавшим тоном, но оправдаться попытался. –А чего он на фишку не встаёт?

  Капитан Перемитин больше не сказал ни единого слова. Наверняка, всё остальное он произнесёт уже завтра, то есть утром. И я был уверен в том, что ничего хорошего.Но до этого момента ещё оставалось время, в течение которого нашей боевой двойке полагалось отдыхать. И я опять развернулся к спящему Сальникову.

  Однако самый насущный вопрос уже был решён. Вовка слышал мои переговоры с командиром роты и поэтому не стал больше рисковать своим служебным положением молодого бойца. Ведь в данной ситуации был прав именно я… А за опоздание с подъёмом на фишку влетит прежде всего Сальнику… Поскольку именно он и являлся старшим тройки.

  Поэтому, когда я развернулся к мастер-инструктору по ночному единоборству со сном Вовке-Вовочке… Он уже победил своего постоянного противника… То есть сидел в спальном мешке, выставив наружу одну ногу, и зашнуровывал на ней ботинок.

  -Где остальные? –поинтересовался я у Сальника крайне недружелюбным тоном. –Шпетный и Билык?!

  Старший новой смены наблюдателей кивнул головой на два спальника, находившиеся на некотором отдалении. После чего я пошёл будить других «любителей» ночного бдения на фишке.

  Минут через пять вся тройка новых наблюдателей направилась к той самой тропинке, по которой мы поднимались вчерашним вечером. Я проводил их ровно до того места, где лежали наши рюкзаки. Там я и остался, но некоторое время всё же смотрел вслед уходящей в гору троице. Моя боевая задача только теперь была выполнена на все сто процентов: замена разбужена, почти что сопровождена до тропинки, о наличии неразорвавшихся боеприпасов предупреждена.

  Когда три тёмные фигуры полностью растворились в ночи, я принялся обустраивать нашу лёжку. Два рюкзака были оттащены от громадного валуна в сторону, обозначив тем самым будущее изголовье. Вот тут-то я и вспомнил про забитый грязью пулемётный ствол! Эту досадную пакость следовало устранить сию же секунду. Ведь боевое оружие должно всегда находиться в постоянной готовности к открытию огня!

  Я нащупал правую сошку ПКМа, где находилось три коротеньких шомпола. Все они были на своём месте, зафиксированные сдвигаемой вверх пластиной. Накрутив короткие отрезки один на другой, я получил обычный пулемётный шомпол. Его длина позволяла спокойно прочистить весь ствол. Достав из приклада пенал, а уже из него ёршик, я присоединил эту круглую щёточку к шомполу. Но что-то меня удержало… И после короткого раздумья я оторвал от нательной своей рубахи небольшой клочок ткани. С этим беленьким лоскутком мне будет гораздо сподручнее прочистить от грязи весь ствол. То есть по всей его длине и с хорошим качеством.

  Так оно и получилось. Подняв крышку ствольной коробки и отсоединив от пулемёта ствол, я вогнал в патронник сначала ёршик, а уж затем и весь шомпол. Действовать приходилось медленно, потому что сейчас мне следовало выдавить из канала ствола всю глину, попавшую туда при столь неудачном падении с обрыва. Наконец-то шомпол погрузился в ствол на всю свою длину. После чего я осторожно нащупал в прорези пламегасителя кусочек материи, намотанной на ёршик. Ткань была скользкой на ощупь, чего, впрочем, и следовало ожидать. Ведь грязь – она и в Африке грязь! А уж в ночном дождливом Афганистане и подавно…

  Затем я повторил эту нехитрую операцию. Только теперь лоскут хлопчатобумажной ткани был намотан на ёршик своей загрязнённой стороной. Зато снаружи осталась чистая материя. Это помогло мне прочистить ствол с ещё большей надёжностью. Ведь в канале пулемётного ствола не должно оставаться ни малейшей частички глины или грязи, а уж тем более песка.

  Ведь наличие любых абразивных веществ может запросто привести к тому, что в момент выстрела пуля, встретившись с загрязнённым участком, способна замедлить своё движение. Но продолжающиеся расширяться пороховые газы попросту разорвут ствол изнутри. Ну… Или его раздуют… В любом случае оружие придёт в полную негодность. И вести из него прицельный огонь… Это будет крайне проблематично.

  Через минуту внеплановая ночная чистка пулемёта была закончена, а ПКМ собран и готов к бою. Я убрал шомпол в сошку, а ёршик в пенал, который затем быстро занырнул в приклад. После этого я поднялся на ноги и прислонил пулемёт к валуну. Уже давно было пора объявиться старой смене наблюдателей…

  Но их всё не было и не было… После кратенького анализа обстановки я решил не терять впустую драгоценнейшее ночное время и рядышком с «нашей» глыбой выкопал прямоугольную площадку. Работать приходилось очень быстро. Потому что на самой поверхности почвы была всё та же глина, размокшая и скользкая. Но на глубине одной лопатки лежал песок. И я даже не поверил тому, что он почти сухой и чистый. Проведя по песку рукой, я с радостью убедился в этом приятном обстоятельстве. Значит наши спальники будут лежать не на мокрой и противной глине, вследствии чего обязательно подмокнут снизу. А соответственно доставят нам очень большие неудобства. Ведь спать-то гораздо приятней в сухом и тёплом спальнике! Эта аксиома специальной разведки даже не требовала повторения… А уж тем паче заучивания…

  Вот поэтому-то мне приходилось быстро орудовать своей сапёрной лопаткой, отбрасывая тяжёлую глину в одном направлении. Ну, чтобы не создавать вокруг лёжки совсем уж непроходимые баррикады. Вскоре моя работа была закончена. Я раскатал на своей половине спальник, после чего накрыл плащ-палаткой весь выкопанный прямоугольник. Ведь дождь продолжал идти всё с той же силой. И почти сухой песок следовало поберечь от льющей с небес водички.

  Я ждал и ждал… Но ни Малый, ни Агапеич всё ещё не появлялись. Меня опять стала бить крупная дрожь. Ведь я очень уж сильно промочил ноги. Мокрыми были не только ботинки с портянками, но и штанины. Причём, по самое колено. Ведь моё приземление прошло так, что правой ногой я умудрился попасть в лужу. Да и последующие хождения по водам и грязям тоже не отличались особой теплотой воспоминаний. Об этом даже думать не хотелось…

  У меня уже была приготовлена пара сухих портянок. Но намотать их на озябшие ноги следовало почти в самую крайнюю очередь. То есть уже сидя в расстеленном спальнике. Чтобы затем быстро юркнуть в его почти тёплое и сухое нутро. Переобуйся я сейчас, то минут через десять сухие портянки стали бы совершенно мокрыми. Но ложиться одному было нельзя. Надо обязательно дождаться солдата Агапеева. Чтобы одну плащ-палатку постелить на сухой песок. Потом поверх раскатать оба наших спальника. Улечься вдвоём каждый в свой мешок. И только после этого нужно было накрыться второй плащ-палаткой. Только так и можно обеспечить нормальный отдых в спокойной, то есть не заливаемой дождём обстановке.

  Откровенно злясь и ругаясь, я продолжал стоять около нашего валуна и время от времени смотреть в том направлении, откуда и должны были появиться мои товарищи по ночной фишке. А их всё не было. Когда я в очередной раз взглянул в сторону тропинки… То внезапно похолодел…

  Там валялось около десятка валунов самой разнообразной формы и величины. Но раньше все они находились в неподвижном состоянии… Что, в общем-то, не удивляло ничуть… А сейчас!..

  «Бля! Опять! –подумалось мне с мгновенно вспыхнувшей тоской. –Опять эти глюки!»

  И по моей спине проползло сотни две мурашек… Потом ещё столько же… Но уже в противоположном направлении. А может быть это были всё те же мурашки… Которые попросту развернулись обратно… Как бы то ни было, но я стоял словно каменная статуя… Во рту у меня мигом пересохло… Тело превратилось во что-то безвольное и даже аморфное… Но я продолжал смотреть туда… И не просто так… Туда… А вот именно, что ТУДА!

  А там среди неподвижно лежащих валунов медленно перемещалась какая-то чёрная масса! Она совершенно беззвучно двигалась из стороны в сторону… Причём, всё это происходило как в жутко страшной кинокартине… Когда внезапно ожившая каменная глыба без единого звука изменяет своё местоположение! Когда она соприкасалась с другими валунами не было слышно ничего: ни скрежета, ни грохота, ни… Даже искр не наблюдалось!

  «Бля! –с отчаяньем подумал я. –Да сколько же можно?! Это уже четвёртая моя галлюцинация! За одну-единственную ночь!»

  И в самом деле!.. Что-то было многовато для одного пулемётчика, да ещё и в столь короткий отрезок времени! И тут моё тоскливое отчаянье быстро сменилось всенарастающим чувством злости и безудержной решимости. Ведь надо было предпринять хоть что-то! А не стоять здесь как загипнотизированный удавом чахленький цыплёнок!

  На всё ещё негнущихся ногах я медленно присел и еле-еле нашарил рукой какой-то камешек. Мои одеревенелые от ужаса суставы позволили мне сделать лишь слабый замах назад… А затем такой же несильный бросок вперёд. Камешек полетел в правильном направлении… И я даже услышал то, как он ударился об один неподвижно лежащий валун…

  «Ой, бля! –промелькнула мысль-молния. –Ну, за что?»

  Действительно! Мучать меня дальнейшими кошмарами было совершенно не за что! Но безмолвный ночной ужас всё ещё продолжался! И я лишь за малым не грохнулся в обморок!.. Потому что эта чёрная глыба двинулась прямо на меня!

  «Ой!» -пронеслась самая последняя мыслишка и окончательно испарилась.

  На меня сейчас напал ещё больший столбняк и я теперь не мог даже пошевелить ни единым своим пальцем… Поэтому я стоял на своём месте… И молча смотрел на то, как по сероватому общему фону медленно движется чёрная масса. Приближаясь ко мне совершенно беззвучно… И неотвратимо…

  До неё оставалось метров пятнадцать… Когда меня будто пронзило электротоком! Я стремительно пригнулся и быстро нащупал рукой первый попавшийся булыжник. Это был камень весом около полукилограмма. Или даже чуть побольше! Но меня это уже не волновало. Живым я сдаваться не собирался!

  Если бы передо мной сейчас оказался один душман или даже десяток моджахедов, то я обязательно схватился бы сначала за мой пулемёт… А уж в самую крайнюю очередь – за последнюю свою гранату! Но тут происходило что-то совершенно необъяснимое! Как говорится, сверхестесственное! И потому я был готов защищаться первым попавшимся предметом. То есть тяжёлым булыжником!

  И я уже замахнулся назад, чтобы затем изо всех сил метнуть свой камень в приближающегося монстра… Как вдруг…

  -Алик! Это ты?

  Булыжник мгновенно выпал из моей поднятой руки… А я едва не закричал от дикой и безудержной радости! Ведь эта ожившая глыба заговорила со мной голосом солдата Агапеева! То есть Владимира Владимировича! Вернее… Бадодия Бадодиевича…

  «Чёрт бы его побрал! За такие фокусы!»

  Я обессилено прислонился к своей огромной глыбе… И совершенно опустошенный смотрел на то, как «живой валун» докатился до меня… Как Бадодя скидывает с себя свой маскарадный костюм… Сначала плащ-палатку, которая накрывала его с головой… А затем и спальный мешок, перекинутый с левого плеча на правое… Стало быть, через его совершенно пустую голову!

  Именно из-за того, что на солдате Агапееве находились спальник с плащ-палаткой… Именно поэтому и создавалась столь объёмнейшая, бесформенная и огромная махина… Вернее, передвигающаяся сама по себе чёрная глыба…

  -А я еле-еле спустился по этой раздолбанной тропинке. –жаловался мне вконец окоченевший Агапеич. –Хожу там, хожу… Среди этих валунов… И никак не могу тебя найти! Думаю, вот это ротный с Весёлым лежат. Тут Ермак с Карычем. Связисты… А тебя всё нету и нету.

  -Ну, да. –совершенно безвольно поддакивал я, ещё не придя в своё нормальное работоспособное состояние.

  -Да я зуб даю! –горячился автоматчик Вова. –Эти валуны, ну, так похожи на лежащие спальники. Хорошо, что ты камешек кинул… Вот я и пошёл в твою сторону…

  Тут я представил себе вполне реальную картину!.. Как страшно перепуганный пулемётчик Зарипов изо всех сил запустил килограммовым булыжником прямо в солдата Агапеева! И ведь попал бы я ему непременно в лоб! Как это и происходит по всё тому же Закону Подлости…

  -Да чего ты смеёшься? –возмущался Владимир Владимирович.

  Давясь от внезапно накатившего на меня безудержного смеха… Я рассказал своему напарнику всё! Как сам перепугался от одного только вида самодвижущейся глыбы… Как на меня напал жуткий ступор… Как я еле-еле шарил рукой в поисках камушка… Того, самого первого… А потом и второго… Как едва не звезданул булыжником прямо по солдату Агапееву…

  Владимир Владимирович всё выслушал и давай возмущаться… Дескать, он там за меня фишку рубил… А я тут его чуть было не зашиб насмерть таким здоровенным камнем…

  -А чего ты на себя столько всего нахлобучил? –резонно спрашивал я.

  -потому что замёрз! –объяснял Бадодя. –И руки уже не держат. Тропинка скользкая… Спальник с плащ-палаткой мокрые и тяжёлые… Всё выпадают и выпадают. Один раз я наступил… На этот спальник грёбаный!.. чуть было вниз кубарем не скатился. А там ещё эти НУРСы… Да и дождь… Вот я и накинул их на себя!..

  Пока мы болтали и веселились, всё шло по уже давным-давно заведённому порядку. Ведь болтать языками можно и во время обустройства своего ночлега… Да и спать-то хотелось очень сильно… Поэтому мы ловко трудились вдвоём и не покладая рук… Хоть и в темноте, но очень быстро. Поскольку мы занимались уже привычным военным делом, то есть подготовкой ко сну. К этому долгожданному и вполне заслуженному отдыху.

  Сначала на почти что сухое песчаное дно прямоугольной площадки была постелена нижняя плащ-палатка, поверх которой незамедлительно расстелились спальные мешки. Боевое оружие мы уложили по середине, чтобы его не замочил дождь. Я уже переобулся, какое-то время поразмышлял над актуальнейшей темой… Ложиться спать просто в сухих портянках или всё-таки натянуть на них заморские туфельки?! Здравый разум победил… И я обулся… Да так и залез в спальник… То есть прямо в этой пакистанской обувке. Правда, слегка очищенной от налипшей грязи.

  И вот наконец-то мы накрылись второй плащ-палаткой, после чего можно было застегнуть все пуговицы на спальном мешке. Чем мы и занялись…