Текст книги "Вернуться 3 (СИ)"

Автор книги: Альберт Кирилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Грузчики всё равно были нужны, и если на продовольственной базе их можно было нанять, то кто будет выгружать многотонный груз в школе-интернате?

Всё равно здоровенные лбы, большей частью тренируются, да балду гоняют, так что вот пусть и поработают на благое дело.

Так что двадцать человек, выдернутых прямо с базы по звонку Германа, приехали на оптовый склад, всего за час загрузив продуктами три грузовика, даже почти не запыхавшись.

Теперь бойцы мрачно смотрели вокруг, наблюдая полную безнадегу на окружающей территории. И ведь многие из них про подобные места знали лишь понаслышке, а тут такое убожество. И большая часть из них имела младших братьев и сестёр.

Их злые глаза, а также кое у кого «играющие» желваки на лицах, окружающие восприняли совсем неправильно, не подозревая о настоящих причинах проявления таких эмоций.

Маленький мальчик, понял, что убежать от здоровенных и спортивных мужчин не получится и обмирая от страха, подошел к сидевшему на корточках мужчине.

– Ты вчера залез в сумку моей жены! – пронизывающий взгляд, будто прожигал маленького мальчика. Он не спрашивал, он утверждал!

Вася бросил взгляд на женщину, которую он пытался вчера обворовать, стоявшую за спиной мужчины. Вроде бы по её глазам почувствовал, что может всё обойдётся, но она молчала.

– Я! – Вася оглянулся назад, но затравленные взгляды его друзей из интерната говорили о том, что защиты он сейчас точно не получит.

– Как вы смеете?.. – начал Владимир Петрович, но его голос дал петуха, когда тяжелый, будто живьем режущий взгляд уперся ему в переносицу.

– Товарищ директор, да они… – голос одной из «боевитых» местных нянечек, стоявшей со всеми, тут же замолк, когда на неё посмотрели более двадцати совсем не добрых мужских взглядов.

– Тогда можно ничего не ломать? У меня… сестричка… Я для неё своровал, она… – вдруг раздалось в тишине. – Я ей хотел карамельку купить… – Вася попытался, но замолчал, когда глаза мужчины начало заволакивать натуральное бешенство.

– Карамель-ку?.. И ломать? Что ломать? – от произнесенного тихо, но от этого ещё более страшного вопроса от главаря бандитов, а больше они никем не могли быть, Вася чуть не описался и зажмурился, понимая, что тот его одним пальцем покалечит.

– Можно руку? Лучше левую, а то я… – не открывая глаз затараторил парнишка, решив, что без переломов не обойтись. Его стало видимо для всех потрясывать. – Ноги… Мне ходить надо, деньги для сестры зарабатывать, а со сломанной ногу, я не смогу.

Маленькая, тоненькая ручка протянулась вперёд. Тоненькие пальцы просвечивались на солнце… Мальчик отдавал её на заклание…

Герман более внимательно присмотрелся к стоявшим детям на крыльце и увидел,о некоторая часть из них с гипсовыми повязками на руках и ногах.

Волна злости и ярости буквально разошлась от присевшего на корточки мужчины. Стоявшие ближе всего почти физически ощутили поток незамутнённого и холодного желания убивать – здесь и сейчас.

Он медленно выпрямился, смотря на так и не открывшего глаза мальчика, его голова склонилась к правому плечу…

Глотов, ощутив закипающую звериную ярость от Германа, подошел ближе. Стоящий рядом с ним Роман, сам напросившийся в эту поездку, когда узнал о субботнем выезде в детский дом, будто был готов хватать Германа, если тот начнёт буйствовать.

– У тебя сестричка есть? – подключилась Настя, по закаменевшей спине мужа и ощущаемой от него ярости, понявшая, что надо срочно что-то делать.

– Сестричка? – поддержала вопрос Катерина.

– Да, Маня, – не ожидавший такого вопроса, Вася открыл глаза, замялся, испугавшись нездоровой реакции по отношению к сестре, но увидев взгляды женщин, ткнул трясущейся рукой в сторону пятилетней крохи. Та сидела в каком-то неказистом подобии инвалидной коляске на крыльце.

– Ой, какая девочка! – Настя и Катерина тут же унеслись к девочке, испугав всех, кто стоял на крыльце, так как за ними тут же качнулась и придвинулись два здоровяка – их охрана.

– Извините, вы директор этого?.. – Герман наконец отмер, хотя его бесстрастное лицо совсем не нравилось тем, кто его знал. С таким лицом, он мог начать калечить людей. И это в лучшем случае…

– Я, – почти пискнул Владимир Петрович, только никому не было смешно. – Да! – он прокашлялся.

– Покажите, пожалуйста прекрасным дамам вашу школу, они хотят оказать помощь вашему заведению.

– Да? А… – директор быстро захлопнул рот. – Конечно, – быстро среагировал он.

Владимир Петрович не понимал, как можно… Дети и так богом обижены, как он считал, а сейчас вообще кошмар!

«Денег нет!» – говорили ему местные начальники: «Ищите инвесторов!»

Каких инвесторов⁈ Они с ума все поголовно сошли! Что можно заработать на детском доме? Кто сюда пойдет вкладывать деньги и зачем?

Хотя с очень странными предложениями об усыновлении детей иностранцами к нему уже стали подходить, но видя их взгляды на детей и очень «необычные» намёки, он с возмущением отказывал.

И тут ему говорят, хотя может врут, что готовы помочь… Ради детей он был готов немного поверить, но… Это же натуральные бандиты, зачем им дети? Правда вот глаза двух женщин…

– Роман! – надо было подождать, немного успокоиться.

Роману два раза не надо было говорить, так что он сразу вычленил в толпе пожилую женщину, подошёл к ней, показал удостоверение и начал расспросы.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся к Герману и стоявшему рядом Глотову, и тихо стал говорить:

– В общем, в поселке завелась местная «братва», собрались вокруг какого-то по кличке Граф. Тьфу, – сплюнул он. – Ввели какие-то свои понятия: не воровские, а какую-то дикую смесь, насколько я понял из рассказа Антонины, местной нянечки. Самоназвание – «крымские».

– И? – лицо Германа оставалось беспристрастным.

– Начали местный контингент из детского дома ущемлять. Так еще твари! – выругался Роман. – За любое имеющееся и мнимое прегрешение «инвалидских» они взяли «моду» – ломать руки и ноги. Типа: «Вы же в инвалидском доме живёте, а здоровые. Не порядок…»

– Милиция?

– А ничего! – скривился Роман. – Детишки сами упали, сами конечности поломали. Так что не о чем разговаривать и дела возбуждать.

– Кто начальник ОВД?

– Козёл один! Фамилия Панкратов.

– Узнай всё! – потребовал Герман. – Всё про него.

– Понял, – кивнул Роман.

– Найдите мне этих… – голос Германа был тих, когда он, не глядя на них, приказал обоим. – «Крымские», «херимские» или «охренинские…» Найдите!

– Наши действия? – деловито задал вопрос Глотов.

– Убить! Всех, убить! Уничтожить эту мразь!

Роман глянул на Германа, очень неодобрительно покачав головой.

– Ладно, – чуть отошел Герман, поняв, что погорячился. – Таким дебилам, обижающим детей-сирот… Конечности – лишние. Сломайте! – приказал Герман. – Воздастся вам той же мерой, но в двойном размере… – не совсем понятно для Романа, сказал он.

– Сроки? – а Глотов всё прекрасно понял.

– Ближайшие, но точно не сегодня, – ответил Герман Глотову, а потом пошёл в здание школы. – Готовьтесь к разгрузке, я сейчас кое-что уточню.

Глотов молча отошел к своим бойцам и что-то быстро стал им говорить. Судя по их лицам, те «внимали» и быстро схватывали ситуацию.

– Владимир Петрович, а у вас склад или чего-то такое есть? – огорошил директора школы приехавший молодой человек, отловивший их тогда, когда он показывал женщинам их центральное здание.

Спустя час в помещение местного склада было сгружено несколько тонн продуктов: консервы – мясных и рыбных; пакетированные соки разных видов, различные продукты долгого хранения: гречка, макароны, рис, пшено и другое.

Пока мающиеся дурью на базе обалдуи из «Титана» разгружали машины, Владимир Петрович продолжал водить нежданных и пугающих гостей по своей вотчине.

Беднота и разрушающиеся помещения, безнадега и отсутствие будущего. Вот и вся картина увиденного ими.

Под конец осмотра, Катерина и Настя почти рыдали, видя в каких помещениях живут дети. А доконало их посещение, оставленное директором напоследок, помещения для детей-инвалидов, где лежали те, кто не мог самостоятельно передвигаться.

Имеющееся убожество – подобие инвалидных колясок, в количестве трёх штук – обшарпанных, с плохо работающими колесами, использовалось по очереди. На всех просто не хватало.

Дети толком не могли выходить на улицу – отсутствовал обычный пандус на крыльце для спуска колясок во двор. Поэтому, опять же, по очереди детей вывозили дышать свежим воздухом на крыльцо.

– Я не заметила на складе у вас конфет или там… печенья, – буря эмоций на лице Насти была хорошо заметна.

– Какое печенье, вы о чём? – всплеснула руками Инна Ивановна, до этого практически молчавшая. – В начале года мы умудрились купить мешок с сахаром – 50 кг. Осталось четверть мешка, и то, мы сахар детям последнее время только по выходным даём с чаем. Не больше половины чайной ложки.

Катерина и Настя переглянулись, услышав подобное шокирующее заявление от заместителя директора.

– Вы мне на бумажке напишите, сколько продуктов нужно для школы-интерната на детей в месяц, – Герман не просил, а требовал.

Получив список детей и количество продуктов, который очень быстро принесла Инна Ивановна, очень странные гости уехали, оставив Владимира Петровича и его зама в состоянии шока.

– Что это было? – спросил директор, ни к кому не обращаясь.

– Может это… – начала Инна.

– Что?

– Перемены!

– Сейчас? Здесь?.. Не верю я в такое.

* * *

Почти всю дорогу они молчали.

– Григорий, а закинь нас в мой любимый ресторан, – попросил Герман водителя их «Газели», на что тот молча кивнул.

Глотов и Роман отговорившись личными делами, уехали с бойцами на двух других «Газелей», которые должны были развести всех по домам.

Выгрузившись у ресторана, девушки и Герман, встреченные радушным Ашотом, будто живущим в своём ресторане, прошли в отдельный кабинет.

Герман попросил пришедшего официантку принести любимый морс, а потом обратился к девушкам:

– Может вина?

Девушки переглянулись и придя к молчаливому согласию, решили высказаться, начав с Насти:

– Герман, ты это… Ты тот гарнитур купил с бриллиантами, если надо, ты продай его, не нужен он мне. Там дети голодные, они же… – Настя замолчала, с надеждой глядя на мужа.

Молча сидевшая рядом с ней Катерина, глаза которой наливались крупными слезами, кивнула, нервно теребя одетое на палец кольцо. Как раз из того самого гарнитура, который ей купил в Бельгии Алекс.

Герман откинулся на стуле и стал пристально рассматривать обеих. Оценивая то, что они сейчас говорят и хотят сделать.

Девушки, ошибочно приняв его молчание за отказ, переглянулись, и будто почувствовав мысли друг друга, решили, что завтра же отдадут драгоценности в скупку.

– Отставить! – остановил он эти попытки «саморазоблачения».

* * *

– Так, завтра озадачь Манера поиском людей для одного дела. Нужно… – пошло перечисление необходимого Герману. – Также, созвонись с «Зенитом», в кратчайшие сроки нужно…

В воскресенье Герман выдернул прилетевшего сегодня Алекса на встречу к Ашоту, чему партнёр был совершенно недоволен, т. к. хотел пообщаться с Катериной.

– Герман, ты обалдел? Я, конечно, не знаю, сколько это стоит, но примерно понимаю, что несколько десятков, а может сотен тысяч долларов⁈ – ничего не мог понять Алекс, когда услышал о том, что необходимо.

– Это для детского дома! – отрезал Герман.

– Что? Ты с ума сошел! Пусть государство этим занимается! И вообще, это очень всё дорого!

– Дорого? Да? А ну! – Герман ухватил за руку Алекс и буквально выдернул его из-за стола. Тому показалось, что его ноги оторвались от пола, когда Герман под изумленным взглядом Ашота, почти вынес его из ресторана. – Прости Ашот, мы ненадолго.

Он почти закинул на заднее сиденье джипа Алекса, сел на переднее сиденье и назвал водителю адрес…

* * *

– Ну! Дорого, да? Очень? – Герман за руку тащил Алекса по зданию школы-интерната. – Смотри, очень дорого, да? – он затащил его в помещение, где лежали неходячие.

В это время одна из нянечек испуганно посмотрела на ворвавшихся в помещение мужчин – она меняла простыню и матрас на кровати.

Вонь в этом помещении для непривычного человека была невыносима, так что резало глаза. Несмотря на то, что белье и матрасы стирались, они постепенно, но верно, впитывали в себя миазмы испражнений.

Директор школы-интерната, живущий в малюсенькой комнате в одном из зданий детского дома, прибежал в своё заведение, когда незваные гости уже вышли из основного здания и так же стремительно, как появились, так же унеслись в неизвестном направлении.

Никто не ожидал, что посреди воскресенья в школу-интернат приедут эти сумасшедшие и чуть ли не ворвутся в главное здание. Кто-то, явно из детей оставил дверь открытой, хотя на выходные она запиралась на засов изнутри. И вот результат.

– Чего это было, Антонина? – спросил Владимир Петрович нянечку, стоявшую рядом на крыльце.

– А я знаю? Ворвались, зашли, поорали, убежали, – та сама недоуменно смотрела на директора…

– Давай обратно, Виктор, – раздался приказ Германа водителю джипа, когда оба вернулись в машину.

– А вы чего их пустили? – тут только до Владимира Петровича дошло обратиться к внезапно появившимся с самого утра четырём охранникам с надписью на спине «Титан».

Они так посмотрели на него, что он, поняв неуместность вопрос, быстро удалился обратно, успокаивать Инну Ивановну, которая осталась его дожидаться. Хотя хотела бежать с ним, после тревожного звонка из основного здания на домашний телефон.

– Чего-то Мастер злой сегодня, – передернул плечами один из охранников «Титана», которые приказом Глотова были направлены сюда с самого утра, вместо отправки в офис в городе.

– Ха, – нервно хихикнул второй. – Как бы Алексу голову не оторвал, – двое других, бывших по жизни молчунами, ничего не стали говорить, считая, что это не их дело.

Негласно и за спиной, Германа прозвали Мастером, на что он, узнав об этом, только хмыкнул, не став ничего говорить по этому поводу. Хорошо не Хозяином или Боссом – это ему бы точно не понравилось, а это… Да пусть их.

* * *

– Ну чё? Сладко жрешь! Сладко пьешь! За границу с красивой женщиной ездишь. Драгоценности ей покупаешь! Олигарх, блин! Ночью тоже будешь спокойно спать? – слова Германа, как раскалённые гвозди входили в мозг Алекса.

Они молча приехали в ресторан: Алекс был пришиблен, а Герман считал верхом глупости обсуждать при водителе какие-либо их спорные вопросы.

Вернулись в кабинет, куда через пять минут им принесли ранее заказанную ими еду, только вот Алекс не притронулся к принесённому стейку из мраморной говядины.

– Я понял, Герман! – он тяжело вздохнул, заказал сто грамм водки, выпил, а потом они, пожав друг другу руки, разъехались по своим женщинам.

* * *

– Ой, ты уже встал? – Настя зашла на кухню, где раздавались аппетитный звуки жарящейся яичницы с беконом. Герман был любителем поесть тройную порцию этой блюда с утреца перед работой.

– У тебя сегодня с какого времени занятия? – спросил он её, когда она уселась обнаженной попкой на его колени и таскала кусочки еды из его тарелки. Хотя рядом стояла такая же, только с меньшей порцией для неё.

Он давно привык к этому, поэтому не обращал внимание.

– Первых двух «пар» не будет. Преподавательница заболела. Так что мне только к двенадцати в университет, – повернула заинтересованную моську Настя к мужу.

– НУ и отлично! – он кивнул на барную стойку, где лежали две пачки долларов. – Там двадцать тысяч долларов. Глотов в курсе, выделит тебе бойцов, они помогут с тяжелым. Список с необходимым количеством продуктов и воспитанников детского дома лежит под деньгами.

– Ой! А я думала… М-мф-м – поцелуй Германа закрыл ей рот. – Думала, что ты забы… М-мф-м, – пошел второй поцелуй. – Да я… М-мф-м… Герман, ты затыкаешь меня! Не даешь говорить! – возмутилась она, когда поняла, что как только она что-то хочешь серьезное сказать, её тут же целуют.

– Есть такое! – констатировал он. – Как ты могла подумать, что я о таком забыл⁈ Это моя, мстя!

– Герман!

– Сейчас уже полдевятого утра. У детей в десять утра завтрак, а ты ещё дома.

– Гад!

– Шлеп!

– Ай! Герман⁈ – вскочившая с колен мужа Настя, тут же получила шлепок с оттяжкой по аппетитной попке, так что её ягодицы аж задрожали.

Следующие двадцать минут растрёпанный комок энергии метался из одного конца квартиры в другой, что-то постоянно роняя и спотыкаясь через раз.

– Настя! – отловил он пробегающую мимо жену с вытаращенными глазами, полунатянутыми колготками на ней, так что одна из колгот тащилась по полу за ней.

– Да! – ошалелые глаза посмотрели на него.

– Денег не жалко. Но на всякую ерунду не трать. Лучше с Катериной посоветуйся, она девушка разумная и бизнесом занимается.

– Да? Ну ладно, – согласно захлопали её красивые глазки.

– Всё, я на работу.

* * *

– Геша, а почему я не знаю? Что за дела, сын?

– Ити твою налево! – Герман возвел глаза к потолку, услышав голос матери в мобильном телефоне, когда подъезжал к работе.

– Почему ты мне ничего не сказал про детский дом? Я возмущена! – обвиняющий голос матери вибрировал в голове, а ведь уже настроился на работу, а тут…

– Блин! Мама, делай что хочешь! Хочешь участвовать? Не вопрос, созвонись с Настей, она как раз с Катериной должны сегодня этим заняться.

– Да? – возмущение поубавилось, но не очень.

– В заначке лежит приличная сумма, – как настоящий сын, несмотря на то, что он сейчас жил с женой, он постоянно пополнял заначку у матери каждый месяц на 10 000 долларов. – Возьми сколько посчитаешь нужным.

Мама долго думала, но всё-таки переехали в квартиру в их доме, но, как разумная женщина, старалась без спроса к ним в квартиру не приходить. При наличии у неё ключей от их квартиры, как и её у Германа.

В основном она старалась меньше лезть в их семью, за что Герман был ей особо благодарен. Но всегда с удовольствием забирал мать, когда все вместе ехали в коттеджный посёлок в Сылве.

– Если есть желание, то созвонись с Настей, они с Катериной собираются совершить набег на детский дом, так что успехов.

– Сынок! Я тебя люблю, – раздалось в трубке, а потом она сбросила звонок.

– Эх! – улыбнулся Герман.

А всё-таки, денек начавшийся не очень, дальше пошёл неплохо. Так что в отличном настроении он припарковался у здания прокуратуры, видя подпрыгивающего рядом со своей новой машиной Романа.

Ну не хорошо получилось, так что Герман поднапряг работников «Титана», отвечающих за торговую деятельность. Умудряющихся чёрта лысого найти, если это было нужно. Так они умудрились найти и купить новую вазовскую «семёрку» в «экспортном» исполнении, взамен той, что нечаянно сломал в прошлый раз.

Роман был счастлив, с учётом того, что машины, продаваемые за границу, были в гораздо лучшем техническом состоянии и в более богатом исполнении в салоне.

Глава 13

Начиная с прошлой субботы, Вася, наверное, за последние несколько лет, ел сейчас вкусную и обильную пищу. При этом запивая всё это апельсиновым соком из пакета.

Жадно забрасывал ложкой из большой порции в тарелке гречневую кашу с целыми кусищами тушёнки. Успевая подкладывать самые аппетитные и вкусные кусочки своей сестре, сидевшей рядом с ним.

Их забрали из семьи сильно пьющих родителей пять лет назад. Насколько себя помнил, он всегда старался заботиться о своей сестре. Она бедняжка из-за какого-то заболевания не могла ходить с самого детства. А когда подросла, то сама, как могла, старалась заботиться о брате и доставлять ему как можно меньше проблем.

Сегодня утром он был очень удивлен, когда самым первым прибежал к комнате сестры, собираясь перехватить для неё свободную коляску. Только вот колясок, вечером оставляемых прямо рядом с дверью в помещение для детей-инвалидов, на месте не оказалось.

На их месте стояли больше десятка новых инвалидных колясок: более легких и ничем на напоминающих те «угрёбища», что были до этого.

Он сам усадил сестру в коляску, кое-как, помогая подняться ей с кровати, а потом привёз в столовую. Первым прибежав рано утром, чтобы успеть ухватить свободную коляску, но удивился, когда увидел, что в коридоре рядом для помещения инвалидов стоят новенькие двенадцать складных инвалидных колясок. Совершенно непохожие на те «угребища» – тяжеленные, дышащие на ладан и вечно скрипящие, что были до этого.

Вчера поздно вечером, во двор школы-интерната подъехала грузовая «Газель», из которой споро выгрузили инвалидные коляски и какие-то коробки, привезённые с одного из складов медицинского оборудования.

Хозяин склада с удовольствием лично съездил и выдал требуемое чуть ли не ночью и в выходной день, когда узнал, на какую сумму хотят приобрести коляски и кое-что из медицинских принадлежностей и расходных материалов.

Подняли сонную нянечку, дежурившую ночью, которая открыла им склад для медпрепаратов и всякий другой ерунды. Молчаливые грузчики в форме, загрузили туда коробки, а потом под тихое шипение нянечки, требующей оставить их, а то вдруг что, забрали старые коляски и выкинули их на помойку.

Владимир Петрович был возмущён вторжением и выбрасыванием подотчётного имущества, но увидев новые коляски, а также перечень того, что привезли в коробках: пелёнки, присыпки из талька, гигиенические простыни, да и кучу всего остального, что требуется для лежачих больных, не стал раздувать скандал. Да и что делать? В милицию звонить? Так их заведение там находилось не на очень хорошем счету! Да, подворовывали его некоторые воспитанники, то что он мог сделать…

В воскресенье повара приготовили картофельный суп с рыбными консервами и макароны по-флотски. По привычке экономя съестные припасы.

Но вот сегодня решили расщедриться, наварив двойную порцию гречки с мясом для всех, вбухав неожиданно появившуюся тушенку вдосталь. А с ней в последнее время было совсем плохо. Максимум одна банка выходила на три литра еды, в результате чего в тарелках детей была гречка с тонюсенькими волоконцами мяса, да и то, крохи.

– Так, малые, я… – местный «авторитет», по кличке Агафон, самый взрослый в детдоме – 17 лет, подошел к столу, где сидел Василий вместе с такими же шкетами, жадно поглощавшими еду, лихорадочно оглядываясь вокруг.

Афон и его трое великовозрастных дружков, которым было скоро «выходить» во взрослую жизнь, установили внутри детдома свои порядки. Называя их «воровскими», требуя отдавать в «общак» деньги за какие-либо придуманные им же поводы. Например, за вот эту вкусную еду, которую, конечно, «организовал» именно он. Так как всё хорошее, что происходило в детдоме, тут же объявлялось организованным под его непосредственным участием. А за это надо платить! Спорить с ними – это гарантированно получить болезненные удары по телу. Тем более, что каждый, кто мог бы дойти до директора – объявлялся стукачом, работающим на «мусоров». А это для нормальных пацанов – западло!

Вчера их не было, где-то шлялись, вроде бы уехав в город, но вчера поздно ночью вернулись, очень огорчившись, что в воскресенье не смогли стрясти со шкетов деньги за пир их желудков.

Сегодня с утра в столовой отсутствовал Владимир Петрович, хотя никогда не пропускал приёмов пищи, так что местные «авторитеты» решили этим воспользоваться. Решив обойти своих «данников» и потребовать плату.

– Отстань от них! – вдруг подала голос Ленка, пятнадцатилетняя воспитанница детского дома.

Девочки в их доме обычно держались особняком, создав сплочённую группу, но стараясь меньше общаться с парнями. Год назад было ещё более-менее, потому что раньше в детдоме в девчачьей группе верховодила 17-и летняя бойкая Марина. Она могла и врезать по роже крепким кулачком, но она была вынуждена уйти с наступлением совершеннолетия, а с её уходом стало всё хуже.

Сейчас у девушек верховодил Лена, но она старалась в прямые стычки с местными «авторитетами» не лезть – не те весовые категории, но малышей девочки старались защищать.

Агафон осклабился, хотя сказать ей что-то не очень приятное и пригрозить вечерними разборками за основным зданием, где они обычно и происходили. Вот только он не успел этого сделать.

Неожиданно для всех, утром во дворе школы и внутри зданий стали постоянно курсировать четверо из вчерашних бандитов, самой зверской наружности.

– Я сам, детдомовский. Таких, как ты, не очень люблю!

Агафона ухватили здоровенной лапой за шкварник и приподняли над полом. Двое его прихлебателей попытались что-то вякнуть, но позади них раздалось предупреждающее покашливание.

На завтрак, когда дети стали быстро собираться, подстегнутые сводящими с ума запахами мяса с кухни, на входе в столовую встало два габаритных парня, внимательно вглядывающихся в каждого входящего ребёнка.

От их взглядов дети вздрагивали, но те ничего не говорили и ничего не делали, что вызывало ещё больший страх.

А когда в столовую стали завозить инвалидные коляски, толкаемые нянечками и такими же детьми, то громилы переглянулись, а потом быстро отодвинули всех от ручек колясок, и под испуганными взглядами быстро раскатили коляски на указанные нянечками места за столами. Инвалиды и нормальные дети сидели не по отдельности, а так кому где нравится. Так потом ещё нянечки потащили подносы с едой не транспортабельным детям, которые остались у себя в комнате. Только тут же были перехвачены охранниками – подносы отобраны, а потом под оханье нянечек доставлены по назначению.

Шестёрки Агафона услышав сзади подозрительные звуки, оглянулись и увидел, что ко второму охраннику на входе присоединилось ещё двое, которые ну очень недобро на них посматривали.

– Ты мне очень не нравишься. А будешь и дальше – не нравиться, я тебе обе руки сломаю, – спокойно заявил амбал и одним движением откинул от себя местного «авторитета», рухнувшего на пол со смачным шлепком.

Агафон поворочался на полу, а потом подскочил и сопровождаемый своей «свитой», быстро убежал из столовой, испуганно протиснувшись мимо трёх недобро смотрящих на них мужиков.

Двое из них переглянулись, а потом молча двинулись за ними – проследить, чтобы чего не учудили. Малолетние подонки очень мстительны, так что за ними глаз да глаз нужен.

* * *

– Итак, Владимир Петрович, прочитайте и подпишите, – заявил Манар, положив перед директором школы-интерната целую пачку документов.

– А что это? – настороженно взглянул на неожиданного, утреннего посетителя директор.

В девять утра на двор школы-интерната заехал здоровенный и дорогой джип, откуда выбрался Манар и сразу прошел в кабинет директора местной богадельни.

Стоящие на входе охранники «Титана» поздоровались с главным юристом их компании за руку, благодушно кивнув ему.

– Это договор с компанией «Титан», – спокойно сказал Манар. – Наша компания гарантирует, что будет поставлять вам продукты питания, а также то, что летом следующего года будет произведен косметический ремонт зданий. Сейчас бессмысленно его делать, зима на дворе. А вот на следующий год, в самый раз. Надеюсь, вы не против?

– Так не бывает, – заявил Владимир Петрович, когда непонятный для него юрист, странной какой-то компании, ушел из его кабинета, забрав с собой подписанные документы.

– Может нас там услышали, – с каким-то фанатичным взглядом Инна ткнула пальцев в небо.

– Президент? – не понял директор.

– Тьфу на тебя! – она аж рукой на него махнула. – Высшие силы!

Директор изумленными глазами смотрел на неё. Может «тронулась» от происходящего…

В этот момент во двор заехали пассажирская и грузовая «Газели».

* * *

– А ну сели! – дети стали подниматься из-за столов, сыто щурясь, а кое-кто, потирая набитые животы, как вдруг раздался рык одного из громил.

Встававшие дети испуганно плюхнулись обратно, с ужасом глядя на здоровенных дядей, которые явно задумали что-то плохое.

Михаил, воспитанник Петрова, бывший детдомовец, немного ощущал себя Дедом Морозом. Ему только что на «ухо» рации пришел приказ задержать детей. Правда выполнил его привычным ему способом.

– Так, мы успели? – в столовую ворвались, больше никак не скажешь, Настя, Катерина и Варвара Сергеевна, запыхавшиеся от бега.

За ними в столовую вошли четверо мужчин, несущих здоровенные картонные коробки.

– Смотря для чего, – пожал плечами напарник Михаила. – Только закончили завтрак.

– Тогда успели, – радостно заявила Настя, а затем женщины стали ходить между столами, а два мордоворота тащили за ними две коробки, откуда доставалось принесённое. Две другие коробки унесли на кухню, под присмотр главной по кухне.

Перед каждым ребёнком на столе оказывался чупа-чупс, упаковка печенья и плитка шоколада, не более того. Много сладкого сразу нельзя!

Большая часть детей тут же пыталась сожрать то, что им дали, давясь и впихивая невпихуемое. Ведь если не съешь, то отберёт Агафон или его подельники, так что надо было торопиться.

Охранники чутко следили за тем, чтобы никто не попытался отобрать чужое, суровыми взглядами выражая чёткое несогласие с другим пониманием ситуации. И их поняли все без исключения, даже те, кто просто подумал, но не собирался этого делать на самом деле.

Дети, последние пять лет подобные лакомства в этом учреждении от государства не видели. Либо подворовывали, либо покупали на сворованные деньги

– Да не торопитесь, вы, – из кухонного блока вышла радостная тётя Ира, заведующая и главный повар кухни.

С самого утра она была счастлива, что может наконец от души накормить детей. Немного напугали два здоровяка с коробками, которые неожиданно вломились на кухню, но зашедшая за ними женщина лет за сорок, объяснила ей, что это для детей. Попросив показать её куда можно сложить то, что принесли.

– Не торопитесь, – повторила тётя Ира. – В обед ещё будет.

Но дети, наученный горьким опытом, давясь пожирали лакомства.

* * *

– Бля! Хочется кому-нибудь что-то сломать, – тихо сказал Михаил своему напарнику, глядя на «зверьков», которые продолжали давиться сладким.

– Всё будет хорошо! – напарник похлопал его по плечу.

Тот сурово глянул на напарника – Виктора, а потом его лицо дрогнуло, и он согласно кивнул.

Герман слова на ветер не бросал. И если сказал, что сейчас этот детдом под их защитой, то так и будет. Тем более, когда тот сделал для него то, что он никогда не забудет. Именно тогда, когда Михаил пришёл в «Титан».

Верить кому-то Михаила жизнь давно отучила, после жизни в подобном детском доме в Рязанской области. Можно сказать, что ему повезло, когда почти сразу из детского дома, он ушел в армию, попав в ВДВ за свой рост и комплекцию.

Деваться всё равно было некуда, а армии хотя бы чем-то кормили. В армии ему даже понравилось, хотя сначала было тяжело. А потом был очень благодарен своим офицерам.

В Сылву он попал, можно сказать, случайно, его сослуживец Виктор, с которым он сильно сдружился в армии, пригласил его в Сылву, после того, как они отслужили. Подаваться обратно в Рязань было бессмысленно, квартиру, которую должно было дать государство, ему обещали. Но те ребята, которые были с ним в одном детском доме, писали ему, что всё бессмысленно. Никто из них так и не получил ничего. Так что возвращаться было просто некуда.