Текст книги "Зов Перводрева (СИ)"

Автор книги: Альберт Беренцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Ясно. А как насчет Рюриковичей?

– Рюриковичи мертвы, – безжалостно произнесла Елизавета, – Да, некоторые поморы верят, что настанет день, когда они снова вернуться и займут престол. Но не я. Хотя мне рассказали про твою синюю ауру.

– Я могу её вам показать, – предложил я, – А еще я открыто называю себя Рюриковичем.

– Не ты один, – улыбнулась старуха, почему-то чуть виновато, – У нас теперь трое Рюриковичей в государстве. Ты, Алёна Оборотнич, которая тоже теперь называет себя Алёной Рюрикович, а еще её муж – Царь из другого мира. Слишком много Рюриковичей сразу, как по мне. Вот почему я не верю в пророчество о возращении Рюриковичей. Вы все трое пока что ничего хорошего для страны не сделали. Все больше громили и разрушали её в вашей междоусобной войне.

– Это обычное дело для Рюриковичей, – пожал я плечами.

Повисло молчание, только было слышно, как свистит снаружи бешеный ветер и как потрескивают свечи.

Старуха явно ждала от меня чего-то, но я уже не понимал, какого лешего ей надо.

Моё царственное происхождение от Рюрика её не впечатляло, моя аура – тоже, даже тот факт, что я был Лунным магом, никакого желания сотрудничать у поморского президента не вызывал.

Что делать дальше – непонятно. А делать тем временем нужно, и поскорее...

Я наклонился и погладил сидевшую на полу кошку, та поластилась к моей руке.

– Как вы вообще здесь оказались, Елизавета Багатур-Буланова?

– Поморы избрали меня президентом, – в очередной раз улыбнулась старуха, снова виновато, – У меня есть политический опыт. Сам понимаешь.

– Я не об этом. Как вы попали в эту глушь на краю мира?

– Ну... – старуха вдруг помрачнела, – В общем до пятнадцати лет я жила в нашем фамильном имении. В Дагестане, в Семендере, где уже много веков коронуются на трон Булановы.

Я кивнул, не перебивая.

Дальше старуха заговорила быстро:

– У меня была гувернантка, англичанка. Мисс Смит, как бы банально это не звучало. Молодая девушка. И она была мне скорее подружкой, чем гувернанткой. Я бы даже сказала лучшим другом. Молодая девушка, старше меня на десять лет. Она учила меня языкам, а еще манерам и играть в крикет. Мисс Смит была самым веселым и оптимистичным человеком, которого я знала в своей жизни... Честно признаюсь, я с детства хотела быть такой же, как она.

– И у неё наверняка не было отбоя от ухажеров? – догадался я, куда клонит Елизавета.

– Да. Одним из таких ухажеров был мой старший брат Елисей. Он был старше меня на год. Однажды ночью он залез к мисс Смит в спальню. Не знаю, что там произошло, но мисс Смит явно отказалась разделить с ним постель. А Елисей был молодым и озабоченным. Так что он попытался подчинить мою гувернантку магией, но не осилил. Он был еще слишком неопытен, первый ранг. В результате утром мисс Смит нашли зверски избитой и со свернутой шеей. Она была мертва, хотя свою честь и сохранила. Я видела её труп, своими глазами.

На миг снова повисло молчание, потом я спросил:

– И что предпринял ваш отец?

– Мать, – поправила Елизавета, – Мой отец умер еще до моего рождения. Так что в доме у нас распоряжалась мать – Инесса Ивановна. Она приказала просто утопить гувернантку в Каспии, а родне мисс Смит написала, что девушка умерла от энцефалита. А Елисея отправила в офицерское училище в Петербург, чтобы ему там вправили мозги.

– А вы...

– А я в тот же вечер решила сбежать в монастырь. Но потом предпочла отправиться на поморский берег, где вышла замуж за хорошего человека. В любом случае, с тех пор я перестала быть Багатур-Булановой, я больше никогда в жизни не видела ни одного родича из нашего проклятого клана. Теперь понимаете?

Елизавета подняла на меня глаза. Глаза у неё, несмотря на только что рассказанную сентиментальную историю, были сухими и смотрели сурово.

– Вы похоже на самом деле не любите магократию, – усмехнулся я.

– Не в этом дело. Не в моем отношении. Магократия – это худшая форма правления. Это ужаснейшая форма тирании. Это коллективный Антихрист. Поморы правы. Магократия – это право безнаказанно убивать и насиловать. Так почему я должна дать тебе Перводрево, если ты плоть от плоти магократии, назови ты себя хоть трижды Рюриковичем?

Вот теперь я наконец вспомнил о моём последнем аргументе.

Я стянул с руки перчатку, эта перчатка у меня тоже была зачарованной, так что не пострадала, пока я горел во дворе.

Бросив перчатку прямо на пол, я показал старухе свою ладонь:

– Я не магократия, моя госпожа. Я тот, кто эту магократию ЖРЁТ. Крокодил.

Старуха осторожно взяла меня за руку, поразглядывала мой ожог, потом сухо хмыкнула:

– Вижу. Но ты же понимаешь, что нельзя безнаказанно отыграть роль Крокодила? Ты пожрешь магократию, но ты и сам обречен. Во всех вариантах саг и пророчеств Крокодил погибает в конце.

– Ну не во всех... – парировал я, – В любом случае это неважно. Я готов пойти до конца.

– Готов стать смертником?

– А что, у меня типа есть выбор?

– На самом деле нет, – ответила Елизавета, – А может и есть, кто знает... Последняя битва Крокодила и Рюрика предрешена, но роль в этой битве ты выбираешь сам.

– Я выбрал.

– Ну хорошо.

Елизавета размашисто перекрестила меня, потом подняла с пола кошку и сунула её мне:

– Её зовут Рыска. Это кошка рыбака Данилы Васильевича. Отдаешь ему кошку – это будет знак от меня. Данила Васильевич сейчас должен был на причале, разгружать рыбу. Он единственный умеет читать старые картинки, которые тебя интересуют. И помни, что нет ничего опаснее в мире, чем Перводрево. Не дай ему подчинить тебя, как это случилось с Рюриком тысячу лет назад.

– Не дам, будьте спокойны. Спасибо, моя госпожа.

Я взял кошку на манер малого ребенка, полосатый зверь не сопротивлялся.

Уже возле дверей церкви я обернулся и, не сдержавшись, спросил:

– До меня вы также помогли Оборотничу. Я-то, понятно, Крокодил, но зачем вы указали путь ему?

Старуха снова виновато улыбнулась в своей обычной манере:

– Ну... Если Крокодил сразу пойдет к Перводреву – Перводрево просто учует опасность и уничтожит его. Поэтому кто-то должен идти впереди Крокодила, чтобы Перводрево ослабло, кто-то должен высосать часть его мощи, успокоить Безумное Древо. Так что считай Оборотнича просто твоим предтечей, который протоптал десять лет назад дорогу для тебя.

Глава 207 – Ледяные воды

«Рюрик вкусил Перводрево и принёс магию людям.

ОШИБКА.

Есть ли бы только Рюрик был мудрее, если бы он не раздавал магию, а впитал её ВСЮ, САМ!

Если бы он не разливал магию по миру, но помещал её целиком внутрь себя!

Если бы он ел Перводрево и насиловал его одновременно, сливаясь с ним в едином пароксизме экстаза...

Воистину, были в других мирах и другие Рюрики, которые вели себя именно так!

Либератор – один из таких Рюриков, СВЕТОЗАРНЫЙ, СВЕТОНОСНЫЙ, НЕСУЩИЙ ИСТИНУ, ЛОМАЮЩИЙ ШЕЮ КРОКОДИЛУ, СНИМАЮЩИЙ С КРОКОДИЛА ЧЕШУЮ ЗАЖИВО...»

«Мистерии Либератора», средневековый латинский текст неизвестного происхождения

Я спускался с храмового холма в сторону Нового Иерусалима.

Кошка у меня на руках сидела смирно, вроде даже урчала. Довольно странное поведение, учитывая, что я сейчас тащу её по шхерам, где дуют ледяные ветра. Но видимо, этой поморской кошке холод был нипочём.

Новый Иерусалим раскинулся внизу россыпью разноцветных домиков, и чем больше я смотрел на это великолепие – тем больше росла моя тревога.

Я явно допускаю ошибку, я что-то упускаю... Не может все быть так просто.

Но дело не только в этом, дело еще и в проклятом дяде.

Я понял, что дальше тянуть просто нельзя. Я физически ощущал, что мой дядя где-то там далеко тоже на нервяках. А когда на нервяках сумасшедший сектант, держащий в заложниках твою сестру – жди беды.

Нет, пора уже решить вопрос...

Я, стараясь не выронить драгоценного кошака, достал смартфон и позвонил на контакт, с которого дядюшка слал мне угрожающие снафф-фото с участием Тани.

Вместо гудков заиграла какая-то веселая песенка из рекламы кваса... Мда, а дядюшка-то у меня большой шутник.

– Привет, племянник.

Голос у дяди был хриплым, как будто он подхватил бронхит или орал несколько часов подряд.

– Таня тоже твоя племянница, – произнёс я вместо приветствия, – Неужели ты действительно сможешь её убить?

– Если потребуется, Саша... – усмехнулся дядя, – Но надеюсь, до этого не дойдет.

– Конечно не дойдет, потому что ты в ближайшее же время вернешь мне мою сестру. А прямо сейчас ты дашь мне с ней поговорить.

– Невозможно!

– В таком случае я вешаю трубку, – сообщил я.

– Постой! Ладно, Саша. Но говори быстрее. У вас десять секунд.

Судя по всему, Таню дядя держал рядом с собой, потому что трубку ей он передал немедленно.

– Алло.

Голос у Тани были каким-то странным – вялым и равнодушным. Я сразу почуял, что что-то не так.

– Тань, как ты? Чем они тебя накачали?

– Ничем, – буркнула Таня, – Со мной все в порядке. Просто делай, что говорит наш дядя.

Нет, с Таней явно что-то не то. У девушки изменились и голос, и даже сама манера речи. А что если это вообще не Таня, а какая-то уловка?

– Как вам удалось выбраться из метро?

Но ответить Таня уже не успела, дядя отобрал у неё трубку:

– Либератор спас нас, Нагибин. Неужели ты думаешь, что последователей Либератора можно уничтожить какой-то жалкой солярис-бомбой? О, нет. Сияющий Светозарный вывел нас из метро, как Бог вывел евреев из Египта! Ибо Либератор всегда милостив к своим слугам. Жалей, что ты отверг его милость, Нагибин.

– Я вообще-то говорил с моей сестрой, – заметил я.

– Боюсь, что лимит времени вашего разговора с Таней исчерпан, – заявил в своей обычной манере дядя, я прям увидел, как он там на другом конце провода усмехается в свои черные усы, – Правда мало времени, Нагибин. Перводрево у тебя?

– По-твоему ты дозвонился в службу доставки Перводревов или что вообще? Нет, Перводрево не у меня, дядя. Не всё так просто.

– Это прискорбно, – вздохнул дядя, – Потому что мне нужно Перводерво. Это первое.

– Первое? А второе?

– А второе – до меня дошли тревожные вести, племянник. Нехорошие вести. При дворе поговаривают, что мой племяша оказался предателем и задумал убить Государя...

– Павел Стальной – никакой не Государь. А заговор при дворе касается только серьезных АРИСТО, а не сектантов-метрокрыс. Так что тебя это ебать не должно, дядя.

– Фу, как грубо, – усмехнулся дядя, – Полегче, Нагибин. Я понимаю, что у тебя нервы на пределе. Но помни о вежливости, вежливость – добродетель. А меня не устраивает твоя идея свергнуть Павла Стального. Ты должен все отменить.

– Вот как?

Я был, мягко говоря, удивлен. Не тем, конечно, что дядя знает о моем готовящемся перевороте. Это как раз было логично, я уже убедился, что сектанты на самом деле достаточно влиятельны.

Меня напрягало, что дядя заступается за Павла Стального.

– А разве из сдохшего Павла Стального не должен вылезти ваш возлюбленный Либератор собственной персоной?

– Отмени переворот, Нагибин. Или твоя сестра умрёт. А еще я буду вынужден информировать Павла Стального, что ты покушаешься на его власть и жизнь. И тогда твоей жене-канцлеру снимут голову.

– Ты на вопрос ответь, дядя.

– Слишком много вопросов, племянник. Это я готов убить Таню, это я диктую условия. Так что вопросы здесь задаю я. И требования выдвигаю тоже я.

– Нет, так не годится, – я уже спустился с холма и теперь шёл по Новому Иерусалиму, среди разноцветных домиков, местные поморы поглядывали на меня с интересом, но теперь как будто без враждебности, – У меня тоже есть требования. Я предлагаю сделку.

– Слушаю.

– Я отменю переворот и сохраню жизнь и престол Павлу Стальному. И дам тебе Перводрево. А ты за это откроешь мне Тайны радикальных масонов. И вернешь Таню. НЕМЕДЛЕННО. Идёт?

Дядя рассмеялся, а потом жестко произнёс:

– Глупец! У тебя был шанс, Саша, Либератор предлагал тебе свою дружбу! Но ты отверг её. А теперь уже слишком поздно. И я не могу дать тебе Тайны. Они не мои. Либератор лично решает, кому открыть Тайны. И ты его в данный момент не интересуешь. Дай мне Перводрево, отмени свой дворцовый переворот. И тогда мы уже будем говорить, как друзья. Я сейчас возле Зимнего дворца, на Дворцовой площади. И я жду Кабаневича, который отнесет меня к Перводреву. Жду двадцать минут. Потом режу горло твоей сестре. Решайся.

– Что? Где ты?

Я был натурально в ахуе. Дерзость моего дядюшки просто поражала, даже по нашим Нагибинским меркам. Один из самых разыскиваемых преступников в Империи просто торчал в самом центре Питера.

– Я на Дворцовой, возле монумента Магократии.

– А Таня...

– Тани уже здесь нет, даже не надейся. Сначала Перводрево, потом Таня.

– А ведь я могу выслать тебе туда спецназ Охранки, – заметил я, – Уверен, и Алёнка Оборотнич, и Павел Стальной забудут все свои обиды, если я передам им тебя. Они оба КРАЙНЕ хотят с тобой пообщаться, дядя.

– Знаю, – усмехнулся дядя, – Вот только я с ними общаться не намерен. Не в настроении сегодня. Кроме того, я уже имел честь познакомиться и со Стальным, и даже с твоей Алёнкой. Это интересные люди, я мог бы рассказать про них такое, что перевернуло бы всю твою картину мира, племянник. Но не буду. А пытаться захватить меня не советую, потому что в этом случае Таня умрёт. Я жду двадцать минут. Время пошло.

– Подожди, а если...

Но дядя уже грохнул трубку.

Я же призадумался, даже загрузился. Самым странным было, конечно, то, что дядя, как выяснилось, против свержения Павла Стального. Значит, Либератор на самом деле сидит внутри Пашки, и Пашка нужен ему живым...

А из этого следует только один вывод – если я покончу с Павлом Стальным, то покончу и с Либератором. Если только мой дядя не ведет какой-то более сложной игры, то дело обстоит именно так.

Вот почему я решил не отменять свой государственный переворот, несмотря даже на просьбы дядюшки, на все опасности, на возможную ярость Полётова, если он узнает, что я задумал, несмотря даже на тот факт, что Таня жива и мстить Павлу Стальному мне не за что...

Павел Стальной меня просто достал. Как и Либератор. Этих мух необходимо прихлопнуть, одним ударом.

Может мне и правда заодно еще сдать дядюшку Алёнке? Это было бы забавно... Забавно, но слишком опасно для Тани, так что тут я решил не рисковать.

Слона надо есть по кускам. Сначала заманю дядю в ловушку и заставлю его вернуть мне Таню. А потом уже добью его. Мой дядя хитер, как чёрт, но он слишком самонадеян. А от постоянного общения с Либератором у дяди явно едет кукуха. Нужно использовать это против него!

Как только верну Таню – сдам дядюшку Алёне. А потом разделаюсь с Павлом Стальным. И к тому времени у меня уже будет Перводрево, что позволит мне закрыть вопрос с самой Алёной Оборотнич...

Моя команда по спасению мира ждала меня на причале, возле Торгового Двора. Тая где-то раздобыла большую кружку горячего чая и теперь с наслаждением пила его, герцог Кабаневич курил сигару...

– Нагибин, где твоё пальто? – пришла в ужас Тая, – Замерзнешь же!

– Пальто сгорело, увы, – честно признался я, – Местные Лунные маги устроили мне теплую встречу. А вместо пальто у меня теперь есть вот эта кошка, ей и согреваюсь.

– Что вам удалось выяснить, князь? – тут же перешёл к делу Полётов.

– Удалось выяснить, что где-то на этом причале выгружает рыбу Данила Васильевич. Его нужно найти, он ответит на все вопросы. А вот вам, герцог, необходимо немедленно отправиться в Питер. Там на Дворцовой площади возле памятника Магократии скучает мой дядюшка Сергей Флорович. Телепортируйте его сюда к нам.

– Что? – Полётов помрачнел, – Ваш дядя в сделку не входил, князь.

– Боюсь, что в сделку входит моя сестра, – вздохнул я, – Таня жива, мой дядя держит её в заложниках. И если я не отдам дяде Перводрево – он просто убьет Таню.

Полётов поглядел на меня так, как будто собирался сжечь одним взглядом:

– Ваш дядя – радикальный масон. Я не собираюсь отдавать ему Перводрево. Я в принципе не собираюсь вести с ним дел.

– Как и я, Ваше Высочество, – я пожал плечами, – Но боюсь, что у меня нет выбора. У нас нет выбора. Без меня вы Перводрево все равно не найдете. Это меня поморы считают Крокодилом и разрушителем магократии. Это мне они помогают. Так что простите, Ваше Высочество, если хотите вести дела со мной – придется потерпеть общество моего дядюшки.

– Как долго мне придется наслаждаться обществом вашего дядюшки? – уточнил Полётов.

– Пока не найдем Перводрево, – пояснил я, – А когда найдем его – я вкушу Перводрево и причащусь его МОЩИ. И тогда смогу развалить своего дядюшку и спасти Таню. Надеюсь, что так.

– План так себе, – буркнула Тая.

– Другого нет.

Кабаневич с сомнением посмотрел на Полётова.

– Ладно, тащите сюда этого сектанта, – поморщился Великий князь.

Герцог затушил свою сигару и растворился в голубой вспышке.

– Рыска, вот ты где!

Мы все уставились на бородатого рыбака, который как раз подкатил к нам целую тачку свежей рыбы.

– Данила Васильевич, я полагаю? Возьмите вашего котяру.

Я посадил кошку прямо в тачку, на горы рыбы. Кошка от такого пришла в восторг, повела носом воздух, потом потянулась, а потом плюхнулась на рыбу и стала в блаженстве кататься по ней.

– Экак корежит, – с удовольствием хмыкнул рыбак, наблюдая за кошкой.

Я представлял себе Данилу Васильевича древним старцем, но он оказался мужиком в самом расцвете сил.

– Вы не помор, – догадался я по его говору.

– Нет, я биарм по матушке, – подтвердил Данила Васильевич, – Елизавета Николаевна передала мне, что вам нужна моя помощь...

– Именно. Расшифруйте нам вот это, как вы расшифровали Оборотничу.

Я показал рыбаку экран своего смартфона с фотографией камня Барди, испещренного непонятными символами.

– Идите-ка, полюбуйтесь Онегой, дамы и господа, – торопливо обратился Полётов к сопровождавшему нас купцу и чете баронов Рукоблудовых.

Купец тут же понял намёк и поспешно отошёл от нас подальше, а вот Дрочило ожидаемо заартачился:

– Эй, я тоже хочу глядеть картинки!

– Взгляд на эти картинки опасен, Ваше Благородие, – с явной угрозой заметил Полётов.

– Нет, пусть барон останется, – потребовал я, – Я все равно собираюсь взять его с нами к Перводреву.

– Да, давайте возьмем с собой еще всех ваших холопов, всю вашу родню и еще половину Империи до кучи, – разозлился Полётов.

– Барон Рукоблудов больше не холоп, если вы забыли, Ваше Высочество. А из родни мы возьмем только моего дядюшку. И не думайте, пожалуйста, что это доставляет мне удовольствие.

Полётов на это уже не ответил, только бросил на меня очередной многозначительный взгляд.

По мере того, как мы приближались к нашей цели, ситуация определенно накалялась. Я понял, что главные проблемы у нас еще впереди – вполне возможно, что если мы найдем Перводрево, то все друг друга возле него и перережем.

– Знаки на камне – это примитивный старый язык биармийских варягов, господа, – объяснил тем временем Данила Васильевич.

– Прямо полноценный язык?

– Не совсем. Не полноценный. Это скорее просто кодировка. Её использовали местные викинги, а у них переняли поморы и биармы. Но этот язык давно уже забыт. Его перестали использовать еще в восемнадцатом веке.

Данила Васильевич кивнул в сторону лежавших на берегу старых лодок с аналогичными пиктограммами:

– Этот язык кодирует принадлежность земель и предметов. Или рабов. Это нечто вроде надписи на школьной тетрадке, которая показывает, кому эта тетрадка принадлежит. Что-то типа паспорта предмета. Поглядите на ваше фото. Видите трех птиц на камне? Это означает, что предмет принадлежал младшему сыну Старшего клана. Полумесяц говорит нам, что речь идёт не об обычных предметах, а о водных пространствах. Проще говоря, вот этот камень – это лицензия на право грабить корабли и ловить рыбу в определенных водах. Младший сын Старшего получил это право. Шесть китов указывают на то, что речь идёт о далеком Севере. А восемь солнечных дисков – указание на конкретный регион и площадь водного пространства.

– Так много информации в десятке картинок? – удивилась Тая.

– Ага, – подтвердил рыбак, – Потому что большая часть информации у меня в голове, а не на камне. Чтобы найти конкретные воды, зашифрованные на этом камне, надо знать, кто в Биармии чем владел во времена Рюрика. Надо помнить старые саги, где перечислялись имена и угодья викингов тех времен. А единственный, кто сегодня помнит эти древние саги – я. Моя семья происходит напрямую от скальдов Рюрика по женской линии. Но само умение понимать этот код сохранили только поморы, никто другой не умеет читать пиктограммы. Так что единственный человек, кто может прочесть камень – стоит сейчас перед вами. Нужно быть потомком древних скальдов и помором одновременно, чтобы прочесть послание из древности. Понимаете?

– Понимаем, – кивнул Полётов, – Ближе к делу. Тут зашифровано какое-то водное пространство. Какое? Где оно?

– Трое суток пути от острова Медвежий, на северо-восток, – тут же пояснил рыбак.

– Что? От острова Медвежий?

Полётов тут же полез в гугл-карты, потом без особого энтузиазма продемонстрировал мне экран своего смарта.

Остров Медвежий оказался малюсенькой соплей, одиноко болтавшейся в Северном Ледовитом океане, между Норвегией и Шпицбергеном.

– Прикольно, – констатировал я, – А я полагал, что нам придется просто поплавать по Онеге... Но похоже вы хотите отправить нас в Заполярье, Данила Васильевич?

– Это не я, – мотнул головой рыбак, – Это камень. Младший сын Барди, оруженосца Рюрика, владел именно этими водами. А речь на вашем камне именно про него.

– Зачем вообще викингу владеть водами в Заполярье? В чём смысл?

– Киты, – пояснил мне Полётов, – Их там били во времена Рюрика. Ну и еще артефакты Уральских магов. Известно, что Рюрик шарился по Ледовитому океану в их поисках, на Шпицбергене вроде бы была какая-то мертвая колония Уральцев, там до сих пор иногда находят артефакты.

– Хм, в моём родном мире викинги, помнится, доплывали до Америки, но никак не до Шпицбергена, – хмыкнул я.

– В вашем родном мире у викингов не было магии, – парировал Полётов, – Но в любом случае, это все туфта. Северный Ледовитый океан изучен полностью. И никакого Перводрева в указанном районе нет. И никаких мифических островов тоже. Там вообще нет островов.

– А если острова и Древо скрыты магией? – не согласился я, – А если они открываются лишь тем, кто знает конкретно что и где искать?

– И где их искать? – Полётов уже явно начинал злиться, – «Три дня пути на северо-восток»? Это максимально абстрактное указание в вакууме. Пойди туда – не знаю куда. В сказках это работает, князь, в реальной морской навигации – нет. О каком вообще квадрате идёт речь?

– Три дня пути по меркам биармийских викингов – это от ста двадцати до трехсот километров. Примерно, – пояснил Данила Васильевич.

– Замечательно! – выдохнул Полётов, – А дальше-то что? Предлагаете нам гнать в Заполярье и выглядывать там с вертолёта Перводрево в океане, в квадрате площадью в пару сотен километров?

– Остыньте, Ваше Высочество, – потребовал я, потом обратился к рыбаку, – Оборотнич же приходил к вам десять лет назад с тем же вопросом?

– Да, – подтвердил Данила Васильевич, – Приходил в 2012, незадолго до Нового года.

– И с ним была его дочка Алёнка?

– Нет, он был один.

– Странно... В любом случае, Оборотнич Перводрево успешно нашёл. Чем мы хуже? Вы же дали Оборотничу ту же информацию, что и нам сейчас, Данила Васильевич?

– Именно так, – подтвердил рыбак.

– Какого именно числа Оборотнич появился в Новом Иерусалиме?

– Двадцатого декабря.

Я повернулся к Полётову:

– Понимаете?

– Понимаю, что нас подписывают на какую-то авантюру, – кисло ответствовал Полётов, – А возможно и водят за нос.

– За ваш нос можете быть совершенно спокойны, Ваше Высочество, – сообщил я, – Как вы не понимаете? 21 декабря 2012 года – это и есть начало нового цикла, новой кальпы, конец старого мира. Это любой эзотерик знает. И я уверен на сто процентов, что именно в этот день Оборотнич и нашёл Острова Горячего Жира с могилой Рюрика и Перводревом. А теперь следите за руками... Еще 20 декабря Оборотнич расспрашивал Данилу Васильевича здесь, в Новом Иерусалиме. А 21 декабря он уже находит Перводрево. Выходит, что найти Перводрево легко. Если знать как.

– Да, но мы-то не знаем как! – запротестовал Полётов.

Ох и тяжко вести дела со скептиками...

Рядом со мной неожиданно метнулась голубая вспышка, из которой уже появились двое мужчин – герцог Кабаневич, а с ним и мой дядюшка.

Дядюшка был в черном изящном полушубке и папахе, что делало его похожим на классического АРИСТО с портретов девятнадцатого века.

Дядя улыбался в свои черные усы, потом отвесил всем окружающим легкий поклон:

– Приветствую, господа. Позвольте присоединиться к вашей миссии. Вам несказанно повезло, ибо я как раз знаю, как найти Острова.

Я торопливо сунул в карман свой смартфон, дабы дядюшка не разглядывал камень Барди на его экране.

– Ты не знаешь, где искать, – заметил я.

– Где искать – ваша забота, – улыбнулся дядя, – А моя забота – как искать. Либератор поведет нас к Перводреву, дамы и господа!

– Но не раньше, чем здесь будет Таня...

– Она будет, Нагибин. Как только найдем Перводрево, – заверил меня дядя.

Кабаневич и Полётов переглянулись, и эта их игра в гляделки мне совсем не понравилась.

Нет, мой дядя точно рамсы попутал.

Мне было очевидно, что даже если мы найдем Перводрево – отведает его лишь один из нас. А остальные просто останутся валяться рядом с этим Древом мертвым.

Кабаневичу и Полётову на Таню плевать. Они вряд ли оставят моего дядю в живых. Да и меня-Крокодила тоже...

Глава 208 – Запредельное

«Лада, привет.

Срочная информация.

При дворе есть шпион, он работает на радикальных масонов (читай – на моего дядюшку) и в курсе о нашем заговоре.

Найди его.

Но не разоблачай. Просто слей ему информацию, что наш придворный переворот отменен.

Мой дядя об этом очень просил.

И подкрепил свою просьбу угрозой убить Таню.

Моя сестра жива, но дядя держит её в заложниках.

Рассчитываю на тебя.

Люблю. Целую.

P.S: А еще мне нужен вертолёт с острова Медвежий.

Не спрашивай зачем, просто позвони военным»

Вертолёт военные нам дали, правда, его пришлось пригнать со Шпицбергена.

На Шпицбергене зачем-то стояла небольшая военная часть из числа Багатур-Булановских ЧВК, что было довольно бессмысленно, учитывая, что вся Арктика целиком была российской, защищаться здесь было не от кого, разве что от белых медведей.

На самом же Медвежьем располагалась только одна метеостанция.

Выглядел остров сурово – как бескрайняя россыпь каменных холмов.

Впрочем, торчавший на побережье рунический камень свидетельствовал о том, что Рюрик или его кореша здесь в своё время побывали.

Это вселяло некоторую надежду.

Еще надежду вселяла погода, мы были в глубоком Заполярье, но термометры метеостанции показывали всего пять градусов мороза. Что для этого времени года было терпимо и даже тепло.

По крайней мере, военные дали нам еще теплую одежду, так что мы все напялили черные термошинели Багатур-Булановских ЧВК и шапки-ушанки с кокардами в виде трона и короны.

Впрочем, ощущение тепла вскоре ушло, как только наш вертолёт взлетел и отправился в нужный квадрат.

В кабине возможно и было бы тепло, но Полётов тут же распахнул двери машины и принялся пыриться в серые воды Баренцева моря.

Мы начали уговаривать Великого Князя закрыть двери, но это не сработало, Его Высочество пребывал в сильном волнении и явно лично хотел первым узреть торчащее из океана Перводрево. Скептицизм Полётова полностью улетучился, он волновался больше нас всех вместе взятых и ни на какие аргументы не реагировал.

Минут через пятнадцать полета мы были уже в нужном квадрате. Благо, военный вертолет класса «Один» мог развивать скорость до полутысячи километров в час.

Вот только погодка была на грани нелетной – вскоре пошёл снег, валивший в океан крупными хлопьями, задул ледяной пронизывающий ветер, который, казалось, хотел уронить нашу машину прямо в море и упокоить нас всех на дне.

Был уже вечер, но благодаря продолжавшемуся полярному дню вокруг было светло, хоть и сумрачно. Небо покрыли тяжелые серые облака.

Окружающий пейзаж давил на психику – бескрайние воды внизу и такие же беспредельные облака наверху. Пару раз я даже ловил какое-то странное ощущение, я чувствовал себя парящим в беспредельной серой пустоте за пределами мира, как будто я был космонавтом в невесомости или как будто я вообще вывалился куда-то за текстуры Вселенной.

Снег, облака, беспредельный водный простор и больше ни хрена...

Я раньше никогда не бывал в Арктике, но мне потребовалось десять минут полёта, чтобы словить типичную болезнь полярника – когда пейзаж вокруг столь уныл и однообразен, что мозг просто отказывается воспринимать его, как реальный.

А тут еще и Полётов упорно отказывался закрыть дверь, так что по вертолету метался бешеный ветер, залезавший и под шинель, и под ушанку, и даже, казалось, под самую кожу.

Летели мы вшестером – пилот, я, Полётов, Кабаневич, мой любимый дядюшка и Тая.

Мою телохранительницу и верного мне барона Рукоблудова с женой мне взять в это путешествие не позволили.

И спорить тут было бесполезно, я отлично понимал опасения Полётова. Понятное дело, что Арум и Рукоблудовы верны мне, так что, обнаружив Перводрево, я смог бы вместе с ними легко разделаться с остальными участникам экспедиции и забрать Перводрево себе.

С другой стороны, теперь возник явный дисбаланс сил в пользу самого Полётова. У него был Кабаневич, и вдвоем с Великим Князем он мог бы попытаться заковырять меня.

Однако ж была еще и Тая, и я не был уверен, кого поддержит девушка – меня или своего деда Кабаневича, если начнется заварушка.

Вообще по Имперскому закону Тая должна быть верна мне, как мужу... Но я отлично отдавал себе отчет в том, что закон и девичье сердце – разные вещи. Так что предсказать, как Тая себя поведет, было невозможно.

Но хуже всего приходилось моему дядюшке. Ему желали смерти мы все, и мы все понимали, что Перводрево ему в любом случае не достанется. Даже если он предложит мне обменять Древо на Таню, то Полётов и Кабаневич этого не позволят.

На что дядя вообще рассчитывал – было совершенно непонятно. Судя по всему, ему просто ударила в башку исконная Нагибинская дерзость. А может быть, он надеялся, что в решающий момент появится Либератор лично и всех нас перебьет.

– Нужный квадрат, дамы и господа, – сообщил по рации пилот.

– Дерьмо, – выругался Полётов, глаза у Великого князя уже раскраснелись от ветра и созерцания океана, как будто Полётов только что выкурил огромный косяк, – Дерьмо! Я ничего не вижу!

Я всмотрелся в океан, но тоже не увидел ничего интересного.

Этот нужный квадрат ничем не отличался от любого другого квадрата Баренцева моря. Ни суши, ни островка, вообще ни хрена. Тут даже льдины не плавали.