Текст книги "Хитрая ворона"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

КРЫЛАТЫЙ СМЕЛЬЧАК

Вот дела! Птицам в роще житья не стало от трёх ворон, задир-забияк.

Одна из них – Заводила, покрупнее двух других. Тугодум. Соображает не сразу. Но, если уж что-то решила, с пути не свернёшь!

Вторая ворона – этакая Подбивала, любила других науськивать, подбивать на разные пакости. А сама действовала исподтишка.

Третья, самая меньшая, – Нахалка. Чуть что, нагло в драку лезет. Особенно, когда старшие за спиной.

Роща, конечно, не лес. Не чащоба дремучая. Не тайга, словом. И не джунгли. Крупных храбрых птиц нет, чтоб за маленьких вступиться. Правда, рядом на озерце жили два журавля. Крупные-то они крупные, но не храбрые. Да и вообще их хата с краю.

Вот и приходилось терпеть птицам: каждая по-своему от ворон спасалась. А те вконец обнаглели, распоясались. Мало им птиц, так даже и за мелких зверей принялись. То на зайца с дерева целое ведро холодной воды выльют – бегай мокрым, дрожи, грейся! То вдруг с ножницами за ежом, хохоча, гоняются – постричь хотят. Зарос, мол, иглами с головы до пят!

Такое вытворяют!..

Ну, насчёт ведра и ножниц – это, вероятно, и преувеличение. Но ведь и без ведра можно зайца как следует водой окатить, если после дождя потрясти над ним ветки. А что касается ножниц, то их можно где-нибудь на свалке найти: старые, конечно. А то можно и без всяких ножниц кружить над ежом, настырно повторяя: «Где это мои большие ножницы? Держи его!» Потом всем и заяц, и ёж о ведре и ножницах такого понарасскажут! Как тут не поверить!

Но это всё, так сказать, присказка. Наша сказка – не про ежа и зайца, а про двух приятелей, Чижа и Щегла. Имена у них такие: чижа звали Чиж, а щегла – Щегол.

В одно прекрасное летнее утро… Впрочем, утро – всегда прекрасное, особенно летом.

Представьте себе: зелёная приветливая роща. С краю – озерцо с кувшинками. Соловей встречает утро задорной трелью. Скворец запел, потягиваясь на жёрдочке у входа в скворечник. Пёстрый дятел, высунув голову из дупла, ритмично застучал по коре клювом. Пронеслось над озерцом курлыканье журавлей.

И Чиж со Щеглом включили в общий хор свои рулады.

Красота!

Но вот с одинокого сухого дерева вдруг раскатилось громогласное «Карр!» Это проснулись в своём большом мрачном гнезде три вороны.

Сразу спрятались и соловей, и скворец, и дятел, и Чиж со Щеглом. Даже журавли приумолкли, хотя у них хата с краю.

А вороны захохотали во всё горло на всю рощу:

– Карр-ха-ха-харр! Карр-ха-ха-харр!

Ворона Подбивала толкнула в бок ворону Заводилу.

Та, ухмыляясь, достала из-под сучьев здоровенную рогатку – давно на свалке нашла – и заложила в неё горсть крупных желудей.

Подбивала и Нахалка, отлетая от гнезда, стали натягивать резину с зарядом.

А Заводила, прищурив глаз и выбирая цель, тем временем направляла рогатку: то на дупло, где скрылся дятел, то на гнездо журавлей в камыше озерца, то на скворечник.

– Карртечью! – гаркнула она.

И две вороны с треском отпустили резину.

Жёлуди, грохоча, ударили по скворечнику. Домик затрясся! Жёрдочка отвалилась и упала наземь. А сам хозяин скворец, выскочив наружу, опрометью умчался вдаль.

Вороны вновь оголтело захохотали.

Высунул голову из дупла встревоженный сосед скворца – дятел. Новый залп: на этот раз мелкими лесными яблоками-дичками. Одно яблоко так и нанизалось прямо на острый нос дятла! Он даже клюв не мог раскрыть, чтоб возмутиться.

Уносясь подальше, дятел пытался на ходу сдёрнуть обеими лапками украшение с носа.

Вороны опять довольно загоготали.

Теперь Заводила целилась из рогатки то в гнездо Чижа, то в гнездо Щегла.

Они оба, не мешкая, раздвинули каждый дно своего гнезда и, нырнув, так сказать, в запасной выход, исчезли в чаще.

К вечеру в роще, казалось, всё поуспокоилось. А когда совсем стемнело, болтливые сороки натянули цветные нитки большим квадратом между четырьмя соснами над полянкой. На нитки уселись яркие светлячки. И возникла как бы воздушная танцплощадка с крошечными лампочками.

Вот и оркестр – засвистали соловьи, затрещал коростель, дятел-барабанщик застучал клювом по дереву.

Закружились над танцплощадкой нарядные синицы, снегири, корольки и ласточки в своих строгих фраках.

Чиж и Щегол тоже весело танцевали среди птиц. И всем тут было просторно: никто никому не мешал – взмывали вверх, проваливались вниз, беззаботно кувыркались.

А невдалеке, над гладью озерца, изящно танцевали журавли.

Неожиданно веселье нарушилось – появились три вороны! Они заглушали музыку хриплыми возгласами. Оглушительно хлопали крыльями.

Отплясывали дикий вороний танец. Отшвыривали других птиц в стороны. Бесновались вовсю!

Затем они устремились к журавлям. И стали бешено мотаться вокруг них, хрипло голося разухабистую песню. Журавли не выдержали и с достоинством улетели.

Вновь вернулись на танцплощадку вороны. Захватили в свой дурацкий хоровод какую-то синицу. Бросали её друг другу и вопили:

– Лучше синица в лапах, чем журавль в небе! Карр-ха-ха-харр!

Возмущённый Чиж попытался вступиться за неё.

– Как вам не стыдно! – пропищал он.

– Дай ему дрозда! – заверещала Подбивала.

Заводила тут же схватила с ветки замершего в испуге дрозда и замахнулась им на смельчака Чижа.

Но дрозд сумел вывернуться. С писком выскользнул он из цепких лап вороны.

Тогда Заводила с криком: «Бей карр-о-тышку! Карр-амба!» – дала Чижу такой подзатыльник, что тот, кувыркаясь, упал в траву.

Все птицы разлетелись, даже светлячки исчезли. Лишь вороны, мелькая своими чёрными силуэтами на фоне луны, продолжали вертеться с душераздирающим криком.

– Смелый-то ты смелый, – помог встать Чижу друг Щегол. – Да куда тебе с ними тягаться!

Добрыми почему-то чаще всего бывают слабые и неумелые.

На следующий день летели по своим птичьим делам Чиж и Щегол и увидели, как маленький королёк, с трудом трепеща крылышками, тащит пучок сухой травы для своего гнезда.

– Давай поможем! – бодро предложили ему на лету Чиж и Щегол.

Но, увы, они так неловко попытались подхватить траву, что её развеяло по ветру.

– Такие неуклюжие! – вздохнул королёк.

Затем они хотели помочь скворцу поднять сбитую вчера жёрдочку. И не смогли. Тяжело.

– Слабаки! – буркнул скворец.

По пути домой друзья неожиданно столкнулись в воздухе с вороной Заводилой, нарочно не уступившей дороги, хотя левый поворот давал им преимущественное право на свободный полёт. Да так стукнулись, что оба свалились на голову дятлу!

– Ах! Ах! – вскрикнули они.

– А-ах!.. – передразнил их дятел. – Летуны аховые! Лучше бы спортом занялись!

– А что? Может, дятел и прав, – задумчиво рассуждал Чиж, уныло сидя в своём гнезде. – Спорт – это…

– Это не то! – перебил его Щегол из гнезда напротив. – Не нам с тобой ворон в небе ловить. Орлом всё равно не станешь!

– Орлом не орлом, а всё-таки не чижиком!

– Лучше я себе всяких укрытий понаделаю, – откликнулся Щегол. – Тогда меня никто не тронет. Найти не сможет, понял?

И принялись они каждый за своё. Чиж на ветке, как на турнике, подтягивается: по-своему, конечно, по-птичьи. А Щегол своё второе, потайное, гнездо в кустах вьёт.

Чиж фигурами высшего пилотажа в небе занимается: «мёртвая петля», «бочка», «затяжное падение», «виражи»… А Щегол новые укрытия сооружает.

Не сразу всё у Чижа выходило. Поначалу он больше двух раз на ветке подтянуться не мог. И однажды с налёту, выходя из «мёртвой петли», в стог врезался.

А как-то он спикировал прямо в озерцо – еле выбрался!.. Там его внимание вдруг привлекла длинная железная труба, которая пересекала дно озерца: в неё впадал тонюсенький ручеёк, а с другого конца на том берегу из неё струился крохотный водопадик.

Чиж с интересом заглянул в трубу, что-то изучая и примериваясь. И даже не спеша прошёл её насквозь – совершенно благополучно, разве что лапки замочил.

День за днём упорно тренировался Чиж. А Щегол до того дошёл, что нору себе стал копать!

Наступила осень.

Ходили как-то по поляне Чиж и Щегол, семена клевали. Внезапно накрыли их три чёрные тени:

– Карр! Карр-а-пузы! Карр! Карр-о-тышки!

– Спасайся! – вскричал Щегол, бросаясь к своему ближайшему укрытию.

Над его головой так и засвистели жёлуди, выпущенные из рогатки.

Взмыл Чиж стремглав в небо и выбил рогатку из лап Заводилы.

Ринулись вороны за смельчаком в погоню.

А Щегол бочком выскочил из своего укрытия, мигом засыпал рогатку пожухлыми листьями и вновь спрятался.

Преследуют Чижа вороны, издеваются:

– Карравай, карравай, кого хочешь выбирай!

Делая «мёртвую петлю», Чиж перевернулся на спину и изо всех сил лягнул в живот Подбивалу, а затем на вираже – и Нахалку.

– Карраул! – трепыхаясь, завопили они. – Беррегись!

– Рразини! – И Заводила растопырила когти, пытаясь схватить увёртливого Чижа. – Окрружай!

Чиж лихо пронёсся между её лапами. Заводила с налёту саданулась лбом о дерево. Да так, что филин из дупла выпал!

Опомнившись, вороны продолжали преследование.

– Кррепкий черреп! – изумлённо похвалила себя Заводила, потирая на лету шишку.

Куда там было жалким воронам до виртуоза Чижа! Совершая фигуры высшего пилотажа, он заставлял их то и дело сталкиваться друг с другом. Только перья летели!

Виток за витком живая спираль – беглец и погоня – уходили высоко в небо.

«Затяжное падение»! Чиж камнем упал вниз – и вдруг уселся на шею Заводиле. Прямо-таки оседлал!

– Бррысь с меня! – истерично мотала она головой, крутилась и брыкалась.

Крепко держался Чиж на её шее. И всё же она так взбрыкнула, что наездника подбросило вверх. Очертил он в небе круг. Опять настигает погоня, у ворон-то крылья куда больше!

Что делать?

Тогда-то ему и пригодилась та длинная железная труба, что проходила под озерцом. Чиж спикировал прямо в неё. Вороны наперегонки ринулись вслед за ним. Пролетел Чиж всю трубу насквозь! А преследователи застряли всем скопом где-то в ней, на дне озера.

– Вперрёд! – несётся из трубы, как из рупора. – Назад!

Ни вперёд, ни назад. Крепко засели.

Тут и Щегол, выскочив из укрытия, прилетел. И громко, у выхода из трубы, Чижу советует:

– Глиной вход и выход замазать! И концы в воду!

Настороженно прислушивались внутри трубы вороны. Шевельнуться не могут. Запечатало!

– Замурруют… – простонала Заводила.

– Не нравится? – крикнул в трубу Щегол.

– Помогите! – взмолилась Заводила. – Больше не будем!

– И меньше – тоже! – голосили другие.

– Жалко их, конечно, – вздохнул добряк Чиж.

– Веррно говорришь, – всхлипнув, поддакнула внутри трубы Заводила. – Прропадём!

– Прростите! – причитали Подбивала и Нахалка.

Поднялся высоко Чиж, разогнался… И с такой скоростью влетел в трубу, что пленниц ворон, будто затычку, выбросило наружу. А затем и сам небрежной походкой вышел.

Лежат вороны на спине, лапами кверху, еле дышат.

– Что это с ними? – с опаской спросил Щегол.

– Ничего, – отмахнулся Чиж и лукаво улыбнулся. – Тренироваться надо – вот чего!

Весело смотрели с деревьев птицы – жители рощи, как, переваливаясь с боку на бок, тяжело улетали прочь вороны. Улетали навсегда, стыдливо вжимая голову в плечи. Превратились в точки и пропали на горизонте.

– Пррощайте! – насмешливо «прокаркал» из оконца своего домика скворец.

Чиж спустился вниз, ловко взял под деревом жёрдочку от скворечника и легко поднял её вверх к изумлённому хозяину.

А вечером на воздушной лесной танцплощадке, между четырьмя соснами, снова весело танцевали птицы. Журавли на озерке тоже не отставали, выкидывая изящные коленца. Пение, смех, музыка голосов!..

– А ты чего? – звал Чиж своего друга Щегла повеселиться.

– Некогда, – пыхтел Щегол.

Он сосредоточенно, как когда-то Чиж, подтягивался на ветке, словно на турнике. По-своему, конечно. По-птичьи.

КРЫЛЬЯ, НОГИ И ХВОСТЫ

В пустыне, где часто встречаются страусы и лишь изредка грифы, встретились однажды Страус и Гриф.

Гриф стремительно прилетел откуда-то с дальних гор. Страус тут же голову в песок сунул по трусливой привычке.

Посмотрел на него неодобрительно Гриф и мигом сцапал своим хищным клювом какую-то любопытную Ящерицу. Она вертелась поблизости, и ей было любопытно, что может выйти из встречи столь больших птиц.

Конечно, она могла серьёзно пострадать, и поделом, за то, что суёт свой нос куда не надо. Но, впрочем, как вообще свойственно ящерицам, она отбросила свой хвост и спаслась бегством. Так что Грифу только лишь хвост и достался. Он его проглотил и даже не заметил: лёгкая закуска!

Однако его интересовала вовсе не Ящерица. Она просто подвернулась под ногу и попала под клюв. Дело в другом. Гриф давненько хотел узнать, почему эта странная птица Страус всё время бегает, а не летает.

Он дружелюбно похлопал Страуса крылом по спине, и тот наконец вынул из песка и поднял свою маленькую голову.

– Давай полетим вон туда, – показал Гриф в далёкую даль. – Там столько всего вкусненького!

– Столько? – сразу оживился Страус, вовсю раздвинув свои куцые крылья.

– Вот столько, – слегка сузил его размах во всём обстоятельный Гриф.

– Я летать не умею, – смутившись, признался Страус. – Совсем.

– Быть того не может! – поразился Гриф.

– Может, может.

– Разбежись, тогда и взлетишь, – посоветовал Гриф.

– Куда – разбежись? – повертел головой Страус.

– Туда, – вновь показал Гриф в ту сторону, где их ожидало столько всего вкусненького. – Всё ближе будет.

Пробежал Страус несколько шагов, взмахнул крыльями, но не взлетел. Не вышло.

– Птичка! – Гриф насмешливо выдернул у него перо из хвоста – чпок! – и себе в хвост вставил. – Ты посильней разгонись! Опаздываем, всё вкусненькое съедят!

Помчался Страус.

А Гриф над ним кружит и сверху зычно командует:

– Давай, давай! Работай, Страус, работай ногами! Ещё быстрей! Главное, крылья! Маши крыльями! Делай, как я!..

Но как ни давал, как ни работал ногами, как ни махал крыльями Страус, ничего не получалось – никак не взлетал. Но зато стремглав уносился всё дальше и дальше в указанном направлении, вздымая мелкую песчаную пыль.

Летящий следом Гриф остался где-то далеко позади.

Страус остановился у какого-то ржавого автомобиля, давно брошенного в пустыне, и огляделся по сторонам.

Нигде не было видно учителя Грифа.

Наконец Гриф прилетел и, задыхаясь, плюхнулся наземь.

– Так и не взлетел? – тяжело дыша, спросил он.

– Нет…

– Птичка! – Гриф снова резко выдернул у Страуса другое перо и опять украсил им собственный хвост.

Затем проковылял к машине, развалился на дырявом сиденье и вновь принялся командовать, приговаривая:

–. Летай! Не умеешь – научим! Не хочешь – заставим!

Напрасно пытался Страус взлететь, без толку бегал и подпрыгивал. Каждый раз, в наказание, Гриф выдёргивал у него перья, украшая ими себя, пока не оставил Страуса совсем бесхвостым.

– Старайся, старайся! О крыльях не забывай! – покрикивал Гриф и, поглядывая на далёкий горизонт, где, по его сведениям, скрывалось много чего вкусненького, азартно рассуждал:

– Лучше день потерять, потом за пять минут долететь!

В конце концов не выдержал Страус.

– Крылья, крылья… – возмутился он и гордо воскликнул: – Ноги!

Он гневно согнул ногу в колене, показав Грифу мощный бугор мускулов.

Струхнувший Гриф так и свалился с сиденья и, словно какой-то задрипанный страус, сунул в песок голову.

– Птичка! – хмыкнул Страус. Одним махом выдрал у него все хвостовые перья, свои и чужие, и гордо вставил их себе, став ещё пышнее прежнего.

Затем погрузил ногу в песок и насмешливо пощекотал там, под песком, трусливую голову Грифа.

– А! – Гриф поспешно выдернул голову. – Чего?

– Зачем мне летать, как ты, если я бегаю, как я?!

И побежал стремительными размашистыми шагами к горизонту, где, как говорят, столько всего вкусненького.

– Ноги, ноги… – проводила его взглядом невесть как оказавшаяся тут юркая бесхвостая Ящерица и торжествующе провозгласила:

– Главное – хвост!

Повернулась и будто выстрелила в ошеломлённого Грифа своим мгновенно отросшим новым хвостом.

И с достоинством двинулась вслед за Страусом, что-то ворча себе под нос о вкусненьком.

А бесхвостый Гриф так и остался недоуменно сидеть на песке.

И впрямь не поймёшь, что важнее: ноги, крылья, хвосты?..

ПОГОНЯ

Однажды молодой Лев, свесив хвост, дремал на толстенной ветви дерева. Это было в зелёном оазисе, вокруг которого расстилалась пустыня.

А хвост у Льва, как назло, свисал над тропинкой. Вот и задел его случайно проходивший мимо Страус.

Обиделся Лев и бросился за ним в погоню. Страус даже извиниться не успел. И теперь давай только уноси ноги!..

Мчится, уже по пустыне, Страус. Лев не отстаёт. Ветер раздувает его гриву, и она, струясь, летит за его большой головой.

Всё ближе и ближе Лев. Вот-вот нагонит «обидчика»!

Страус уже чувствовал, как топорщатся перья у него позади от мощного дыхания настигающего Льва. А может, ему так казалось.

Что делать?

Беглец остановился и воткнул в песок голову. Лев с ходу затормозил и проехал мимо, вздымая песчаные волны.

Страус стоял неподвижно. Умный он, Страус: раз ничего не видно, значит, не так страшно.

Но Лев этого не знал и потому удивился. Он обошёл вокруг Страуса и мягко дотронулся до него лапой.

Страус выдернул голову из песка.

– Чего ты там не видел? – спросил Лев.

– У-у-у! – протянул задрожавший Страус, глядя на страшного Льва. И опять глубоко воткнул в песок голову.

Интересно! Лев тут же принялся копать рядом.

Страсть как любопытно, что же там, под песком, видит эта большая птица?!..

Он снова взглянул на застывшего Страуса, внезапно отшвырнул его прочь и начал копать на его месте.

Обрадованный Страус убежал, растаял вдали.

Лев так усердно копал, что вскоре лишь хвост торчал из песка. А потом и хвоста не стало видно.

Вылез наконец Лев из глубокой ямы, встряхнулся, недоуменно пожал плечами и даже развёл лапами.

– Ничего там нет… Ох! – устало вздохнул он. – До чего же глупы эти страусы!

И важно зашагал обратно в оазис.

ОТ ВЕЛИКОГО ДО СМЕШНОГО

Мудрость говорит, что от великого до смешного – один шаг. Точно не знаем. Возможно, и два шага, а то и три. Раз на раз не приходится.

Такая вот невероятная история… Невозмутимо шествовал по пескам высокомерный Верблюд-великан. Так сказать, корабль пустыни.

А на его пути вдруг оказался коротышка Муравей.

Верблюд, не глядя, наступил на него своей ножищей и пошёл дальше. Хорошо, что не раздавил. Повезло Муравью. А впрочем, такую мелюзгу мудрено раздавить. Особенно на песке.

Выскочил Муравей из-под песка, сердито отряхнулся и погрозил Верблюду вслед кулачком. Мало того, догнал, обогнал и вновь погрозил Верблюду.

Но высокомерный корабль пустыни, опять не заметив, вновь наступил на него, продолжая свой путь.

Снова выбрался из-под песка Муравей и призадумался: как ему отомстить? Да что там – отомстить. Как сделать так, чтобы заносчивый Верблюд хотя бы на него внимание обратил? Тем более, что он здесь часто ходит и их пути нет-нет да и пересекаются. Неужели трудно себе под ноги посмотреть и пропустить путника, пусть и маленького!

Муравей был по-своему прав. Невелика заслуга таким большим, как Верблюд, вымахать. Таким уж уродился. И под ноги надо иной раз смотреть, а не только горизонты обозревать.

И вот однажды Муравей взобрался на длинный бамбуковый хлыст и стал поджидать Верблюда. А сам зачем-то раскачивал тонкую и гибкую верхушку бамбука, что-то примеряя и рассчитывая.

Наконец на тропе появился Верблюд. Вот он подошёл поближе и… Получив хлёсткий удар по горбу, он взвился чуть ли не на дыбы и, скосив гневный взгляд на обидчика, вдруг… увидел за барханом притаившегося в засаде Льва. А Муравей о нём и не знал, потому что в другую сторону смотрел.

Верблюд вихрем унёсся прочь!

Прошёл день…

Опять случайно оказался Муравей на пути Верблюда. Мощные ноги великана, одна за другой, осторожно перешагнули через него.

Обернулся затем Верблюд и, подмигнув, дружелюбно кивнул ему, незаметному коротышке Муравью.

Так до сих пор Муравей и не знает, почему Верблюд с ним теперь здоровается.

НЕВЕРОЯТНАЯ ИСТОРИЯ

Двое мальчишек, широкоплечий Коля и щуплый Витя, сидели на скамейке около школы и смотрели отметки за первую четверть в своих дневниках.

Затем каждый невольно заглянул в чужой дневник: у Коли по всем предметам были двойки и редкие тройки, зато уж по физкультуре – пять с плюсом. А у Вити – сплошные пятёрки, а вот по физкультуре – двойка.

– Эх, ты! – одновременно сказали они друг другу.

– Слабак, – усмехнулся почти что отличник Витя.

– Это я-то?.. – Коля поднял Витю за шиворот, как котёнка, и поднёс ему к носу кулак. – Видал?

– Ну и что? Знание – сила! – подчеркнул Витя.

– А! – отмахнулся Коля, опустив его на скамейку. – Вот, почитай, – он торопливо достал из портфеля книгу «Подвиги Геракла». – Геракл такие подвиги совершал! А ведь с детства не любил учиться, только физкультуру и спорт признавал!

– Не может быть! – удивился Витя.

Оба склонились над рисунком в книге. На нём был изображён юный Геракл, который снисходительно слушал нравоучения своего разгневанного учителя Дина.

– «Часто приходилось учителю Лину, двоюродному брату Орфея, сердиться на своего ученика Геракла…» – громко прочитал Коля.

Геракл на рисунке вдруг превратился в Колю, который в древнегреческом хитоне и сандалиях сидел, зевая, за мраморным столиком в классе – зале с колоннами.

– «Однажды во время урока Лин, раздражённый нежеланием Геракла учиться…» – голос Коли постепенно затих, словно оставшись в нашем времени.

Конечно же, так только в сказках бывает. На то они и сказки. Однако признайтесь, кто из нас не представлял себя на месте того или иного героя интересной книги! Так что и мы сами не раз невольно попадали и в чудесную сказку, и в средневековую историю, и в древнегреческий миф, как это и случилось сначала с Колей, а затем с Витей.

– Ты опять не выучил уроки! – вскричал древнегреческий учитель Лин и дал Гераклу-Коле гулкий подзатыльник.

В ярости вскочил Геракл-Коля, схватил учителя за ноги и, раскрутив его, как спортивный молот, метнул в окно.

Учитель, со свистом вылетев наружу, сбил с постамента напротив окна статую Аполлона, которая вместе с другими статуями богов поддерживала портик внушительного храма. Мгновенно заняв место Аполлона, учитель обеими руками невольно упёрся в тяжелый карниз над головой.

– Ты – лентяй, ты не хочешь учиться! – крикнул он. – Бери пример с него! – И, указав рукой на кого-то за спиной нерадивого ученика, вновь поддержал покачнувшийся портик.

Геракл-Коля обернулся. Позади него сидел за другой «партой» Витя, тоже в хитоне и сандалиях.

– Неуч и хулиган ты, а не Геракл, – приподнял он голову над древнегреческой рукописной книгой.

– А ты как сюда попал?

– Так же, как и ты. Я тоже Геракл!

– Кто? – расхохотался Геракл-Коля. – Уматывай из древней истории! Какой из тебя Геракл!

– Если бы у него была моя голова – ну, мои знания, – он бы ещё больше подвигов совершил, – спокойно ответил Геракл-Витя, придвигая к себе стопу пергаментных книг и папирусных свитков.

– Ага, как же! Да ты хоть один его подвиг соверши!

В зал вбежал гонец и упал на колени.

– О, горе! В окрестностях Немей появился чудовищный лев! Он опустошает всю округу! Спасите!

– Конечно, спасём, – солидно кивнул Геракл-Витя.

– Вот тебе и карты в руки, – ехидно заметил ему Геракл-Коля. – Ты теперь будешь действовать по-своему, ну а я – по-своему.

Геракл-Коля сбежал по широким ступеням к большим каменным трибунам стадиона, полукругом охватывающим арену. На ней, рядом с мраморным плавательным бассейном, стояли современные спортивные снаряды.

– К тренировке – приступай! – Сам себе громко скомандовал он.

Подбежал к гимнастическим брусьям, сделал на них ряд сложных упражнений, ловко соскочил и, схватив воткнутый в песок шест, прыгнул с ним через высокую планку прямо в бассейн. Быстрым кролем прошёл водную дорожку – на финише его уже ожидал конь, свесивший хвост в воду.

Схватившись за хвост, Геракл-Коля вспрыгнул на спину коня. Молниеносный круг по арене – конь внизу разорвал грудью широкую ленту, а всадник вверху – узкую ленточку!

Бодро вбежав опять в зал, Геракл-Коля схватил в углу лук, колчан со стрелами и палицу.

– К подвигу готов! – воскликнул он.

– Геракл к подвигу готов! – вскричал гонец и радостно умчался сквозь арку прочь.

С необыкновенной скоростью он затерялся где-то вдали, и только откликалось, затихая, эхо: «…гу-у… тов-ов!..»

Геракл-Коля важно направился к выходу.

– Погоди, – голова Геракла-Вити была уже еле видна между высокими стопами книг и свитков.

– На что ты тратишь драгоценное время?! – усмехнулся Геракл-Коля.

– Куда ты идёшь? – спросил Геракл-Витя.

– Ясное дело – куда. В эту… Немею.

– А где она – знаешь?

Геракл-Коля растерянно почесал палицей затылок. И умоляюще взглянул на своего учителя, поддерживающего портик здания за окном.

– Не скажу! – отвернулся учитель.

Геракл-Коля быстро вылез в окно и навёл порядок:

«заменил» учителя на постаменте прежним мраморным Аполлоном.

– Ну?

– Спроси отличника, – и обиженный учитель поспешно ушёл.

Геракл-Коля вновь вернулся в зал.

– Где эта Немея – знаешь? – хмуро спросил он.

– А вот теперь и тебе карты в руки! – Геракл-Витя дал ему свёрток географических карт.

Геракл-Коля торопливо их развернул. На первой же «Новейшей карте Древней Греции» выделялся кружок с надписью: «Немея».

– Вот она! – обрадованно ткнул он пальцем в карту. И опять зашагал к выходу.

– Ты куда: на северо-запад или на юго-восток?

– Я… – замялся торопыга, – я пойду на… северо-юг! – выпалил он.

– Ха-ха! Такого не бывает. Надо идти строго на северо-запад!

В зале было четыре арочных выхода на все стороны света, над каждым – по указателю: «север», «восток», «юг», «запад». Геракл-Коля мрачно переводил взгляд с арки на арку.

– Ну не дают подвиг совершить! – в сердцах вскричал он. Разбил палицей угол зала и вышел наружу – между дверьми, ведущими на север и запад.

Геракл-Витя, рассмеявшись, завязал какой-то загадочный пузатый мешок и с трудом взвалил его на большущую тачку с деревянными колесами, которая стояла возле классной доски как недавнее, современное изобретение.

Когда, толкая перед собой тачку, он вышел через пролом в стене, перед ним открылась «просека», которую Геракл-Коля проложил сквозь античные руины, строго следуя по избранному курсу.

Геракл-Витя покатил тачку вслед за первым Гераклом.

В конце концов он нагнал его у предгорий. А может, и сам Геракл-Коля замедлил шаг, поджидая своего более образованного напарника, потому что боялся сбиться с пути.

Дорога пошла в гору. Геракл-Витя вконец выдохся, толкая свою тачку. Спутник-силач снисходительно пришёл ему на помощь, сам взявшись за рукоятки тачки.

– После подвига перекусим, а? – И кивнул на мешок.

Он легко катил тачку вверх по тропе, а Геракл-Витя, достав из мешка книгу «Определитель трав немейских окрестностей», срывал загадочные травинки, сверяясь с рисунками в книге. Затем он положил её обратно и достал справочник «Повадки немейских львов».

Геракл-Витя разочарованно вздохнул, он понял, что в мешке, кроме книг, ничего нет. Но тачку не бросил, а то ещё этот отличник подумает, что ему помогали с умыслом. Хотя так оно и было. Вот только никакой еды не было!

Оба Геракла остановились на небольшой площадке между скалами.

– Ну где же этот лев? – нетерпеливо оглядывался Геракл-Коля.

– Немейские львы обычно обитают в пещерах, – сообщил Геракл-Витя, поводя рукой вокруг и невольно отодвигая гибкие виноградные лозы, свисающие со скалы.

Оказалось, эта завеса скрывала вход в пещеру.

– Вот она! – шёпотом воскликнул он.

Пещера была пуста. Повсюду валялись кости, копыта и черепа с рогами. В каменной нише булькал родник. На стене пещеры был выцарапан, очевидно, когтями, силуэт здоровенного гривастого льва, а под ним – накорябано: «Это я».

Геракл-Коля опробовал тетиву лука.

– Я его враз уложу! – хвастливо заявил он.

– Нельзя, – забеспокоился Геракл-Витя. – Он даже в Красной книге не записан как давно вымерший вид. Очевидно, самого последнего убил неуч Геракл!

– Я ещё не убивал! – возмутился Геракл-Коля.

А второй Геракл тем временем уже сыпал в родник собранную по пути сонную траву, заглядывая в справочник и читая вслух:

– «Как установлено, после возвращения с прогулки немейские львы обязательно утоляют жажду и ложатся спать ровно в два часа дня». Так, по местному почти два, – взглянул он на свои наручные часы.

И тут, раздвинув растительную завесу, в пещеру, грозно рыча, вошёл Немейский Лев!

В испуге оба Геракла попятились в глубь пещеры. Геракл-Коля выпускал в страшного зверя стрелы, одну за другой, но они со звоном отскакивали от его неимоверно толстой шкуры.

– Держись! – вскричал Геракл-Витя. – До сна ему осталось, – он снова взглянул на часы, – семь секунд. Шесть, пять, четыре… – начал он отсчёт.

Раскрыв пасть, Лев надвигался на непрошеных гостей.

– …Две, одна, ноль! – выкрикнул Геракл-Витя. – Немейское время – два часа!

– Правда? – удивлённо спросил Лев, шумно выпил воду из родника, завалился на бок у входа и захрапел.

– Ну что? Режим дня соблюдает – в два попьёт, и спать! – воскликнул Геракл-Витя.

– Гляди-ка, расписание выдерживает!

– Я ему ещё и сонную траву подмешал в источник. Теперь из пушки не разбудишь!

– Как же тут подвиг-то совершить, если он такой точный? – растерянно разглядывал спящего Льва Геракл-Коля. – Лежачих не бьют!

– Зачем бить? Надо бы-доставить его в ближайший зоопарк.

– А разве это будет считаться подвигом?

– Конечно! – пыхтел Геракл-Витя, пытаясь поднять голову спящего Льва.

– Отойди, – Геракл-Коля, поднатужившись, приподнял Льва. Ещё, ещё!.. Взвалил, наконец, себе на плечи и, пошатнувшись, растянулся плашмя.

Спящий Лев всей тяжестью придавил героя сверху.

– Помоги! – простонал Геракл-Коля, не в силах выползти из-под Льва.

Второй Геракл вовсю пытался ему помочь, но безуспешно. Тогда он достал из мешка книгу «Афинские подъёмные механизмы» и, сверяясь с чертежами, быстро соорудил древнюю систему подвесных блоков из костей, копыт, рогов и прочных виноградных лоз.

Пользуясь этим механизмом, он легко поднял тяжеленного Льва под потолок пещеры, освободив своего спутника.

Пока один Геракл ощупывал свои бока, другой подвёл тачку и опустил в неё сладко посапывающего зверя.

– Эх, что б ты без меня делал! – гордо заявил Геракл-Витя и… не смог даже сдвинуть с места тачку со Львом.

– А ты – без меня? – Геракл-Коля небрежно вытолкнул тачку из пещеры.

Они двинулись по тропе дальше: силач Геракл катил впереди тачку со Львом, а второй Геракл брёл позади, согнувшись под мешком, набитым книгами.

– Ну где он, твой ближайший зоопарк? – нетерпеливо спросил силач, когда они остановились у развилки двух дорог.

Скинув мешок, другой Геракл достал книгу «Зоопарки Древней Греции» и карту.

– Там! – Он уверенно показал направление. – В городе Немее.

Геракл-Коля повернул тачку на нужную тропу. Вскоре с крутого склона перед ними открылся вид на древнегреческий город Немею: множество домов, храмов и колоннад.