Текст книги "Префект"

Автор книги: Аластер Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Спарвер поможет с техническими вопросами. Удаленно ведь их не решишь?

– Нет, сэр, физическое присутствие необходимо. Но вы правы: Спарвер сообразит, что надо делать.

Дрейфус без лишних слов прекратил связь и приготовился вызвать другого помощника.

Глава 10

Они напоминали не людей, а гигантские розовые кораллы, блестящие, разветвленные, с таинственными изгибами. Бессчетные секунды Гаффни восхищенно разглядывал трехмерные модели – они пленяли и очаровывали. Если человеческие души заморозить и подсветить, они будут примерно такими. Оригиналы из плоти и крови погибли, сканирование альфа-уровня ни один из троих не проходил, так что теперь лишь бета-симулякры связывали Вернона Трежана, Энтони Теобальда и Дельфин Раскин-Сарторий с миром живых.

«Доспехи», вероятно, считали бет лишь сырьем для экспертного анализа – вроде фотографий или пятен крови, но Гаффни был менее прямолинеен. Он не одобрял консервативного убеждения, что в полном объеме права человека следует предоставить исключительно альфам. Важно лишь внешнее впечатление, а не то, что скрыто за маской. Поэтому Гаффни не особо тревожился из-за незнания сущности Авроры. Даже если она не человек, а машина – какая разница? Главное – ее сочувствие и настоящая забота о благополучии миллионов жителей Блистающего Пояса.

Разумеется, поначалу Гаффни сомневался.

Аврора явилась к нему пять лет назад, через четыре года после того, как он стал главой Службы внутренней безопасности «Доспехов». Прежде он много лет был старшим префектом, а до этого долго считался блистательным полевым.

Гаффни целиком посвятил себя «Доспехам» и не желал взамен ничего, кроме уверенности, что его коллеги преданы службе не меньше, чем он. Он жил службой, ради самодисциплины отказавшись от брака и социальных связей, и не смирялся с вынужденными лишениями, а приветствовал их.

Но потом случилось нечто, заставившее Гаффни усомниться и в значимости «Доспехов», и, косвенно, в своей человеческой адекватности. Его послали расследовать возможные нарушения процесса голосования в анклаве под названием Ад-Пять. Странный анклав – его построили на идеальном каменном полушарии, похожем на половину астероида, разрезанного надвое. Воздухонепроницаемые постройки росли и на плоской стороне, и на выпуклой – густозаселенные небоскребы в кольцах герметичных тоннелей. Пока не прошла мода, Ад-Пять был столицей игорного бизнеса. Впоследствии анклав перепробовал несколько социальных моделей, одна утопичнее другой, и остановился на той, которую застал Гаффни. Первые же месяцы принесли Аду-Пять колоссальный доход. Другие анклавы щедро платили за возможность приобщиться к ноу-хау.

Раз в месяц случайным образом выбирался богач. Несчастного пытали, растягивали муки лекарствами, не давая быстро умереть. Казна Ада-Пять пополнялась за счет продажи другим анклавам эксклюзивных прав просмотра и выбора пыток. Торги велись на аукционах.

Система вызвала у Гаффни глубокое омерзение. Он много странствовал по Блистающему Поясу и перевидал немало крайностей, но порочность Ада-Пять затмевала все. Один взгляд на жертву пыток – и Гаффни стало дурно. Дурнота переросла в уверенность: Ад-Пять – кощунство, общественное зло, которое нужно пресечь, если не уничтожить.

Но «Доспехи», а следовательно, и сам Гаффни, пресечь это зло не могли. Они следили за безопасностью и соблюдением избирательного права на Блистающем Поясе в целом. Что творится в отдельно взятом анклаве – при условии соблюдения активного избирательного права, моратория на отдельные технологии и виды оружия, – в юрисдикцию «Доспехов» не входило.

По этим критериям в Аду-Пять не происходило ничего предосудительного.

Гаффни не мог смириться с таким положением вещей. Сам характер пыток и коллективное нежелание граждан положить им конец доказывали, что абсолютную свободу людям доверить нельзя, а «Доспехам» нельзя доверить борьбу с моральным разложением, расползающимся по Блистающему Поясу.

Нужно что-то делать – в этом Гаффни не сомневался. У анклавов слишком много власти. Пора вернуть централизованное управление, хотя они за это не проголосуют. Даже умеренные государства опасались передавать слишком много власти организациям вроде «Доспехов». Дети играли слишком острыми ножичками. Поразительно, что пролилось так мало крови.

Гаффни начал излагать мысли в дневнике – нужно же навести порядок в своих принципах. Он чувствовал, что «Доспехам» пора измениться или даже прекратить существование, раз они не спасают людей от самых низменных наклонностей. Шеридан понимал: его идеи утопичны, они противоречат всему, что имя Сандры Вой олицетворяло последние двести лет. Только историю творят не благоразумные осторожные одиночки. Саму Сандру ни благоразумной, ни осторожной не назовешь.

Вскоре после этого Гаффни явилась Аврора.

– Ты хороший человек, Шеридан. Однако ты возмущен, словно все окружающие позабыли свои истинные обязанности.

Гаффни захлопал глазами: появление чужого лица на персональном секретном мониторе было для него полной неожиданностью.

– Кто ты?

– Сочувствующая. Если хочешь, то друг.

Гаффни был в анклаве «Доспехов». Раз Аврора пробралась к Шеридану, значит, теоретически, она находится здесь же. Только Гаффни еще тогда понял, что Аврора не на «Доспехах», что она незаметно проберется куда угодно – стены и двери ей не помеха, ни материальные, ни виртуальные. Относилась она к бета– или гамма-уровню, можно было лишь догадываться, но умом и проворством превосходила очень многих.

– Ты человек?

Вопрос Аврору явно позабавил.

– Неужели это так важно, если у нас с тобой одинаковые идеалы?

– Мои идеалы касаются только меня.

– Уже нет. Я ознакомилась с твоими рассуждениями и согласилась с твоими принципами. – Аврора кивнула в ответ на вопрос, лишь зарождавшийся в голове Гаффни. – Да, я прочла дневник. Не удивляйся, Шеридан. Ничего постыдного в этих мыслях нет. Напротив, они кажутся мне очень смелыми. Ты из тех мудрецов, которым дано заглянуть за рамки своего времени.

– Я префект и по долгу службы обязан думать о будущем.

– Одни к этому способнее других. Ты провидец, Шеридан, во многом, как я. У нас только методы разные. Твоя интуиция блюстителя порядка подсказывает, что Ад-Пять – симптом, верный признак эпидемии, которая и для «Доспехов» может стать тяжелым испытанием. Я вижу будущее через другой окуляр, но подмечаю те же угрожающие черты, те же намеки на приближение великой смуты.

– Что ты видишь?

– Конец всего сущего, Шеридан. Он наступит, если только смельчаки уже сегодня не постараются предотвратить катастрофу. – Аврора смерила его испытующим взглядом, совсем как учительница талантливого, но своенравного ученика. – Твой дневник свидетельствует о том, что ты встревожен. Но тревоги недостаточно, тут дела нужны.

– Я стараюсь по мере возможности. Вот окончательно соберусь с мыслями, изложу их другим старшим префектам…

– И с треском вылетишь из «Доспехов».

– Если подберу верные слова…

– Не изменится ровным счетом ничего. Ты пропагандируешь авторитарную власть. Ты понимаешь, что в ней спасение, но большинству людей ненавистна сама идея.

– Не обязательно же так.

– Конечно, не обязательно. Ты это понимаешь, чувствуешь сердцем. Авторитаризм может быть проявлением доброты, как у матери, прижимающей младенца к груди, чтобы не плакал и не бился. Только людей рациональными доводами не убедить. Им нужно просто показать.

– Такого никогда не случится. Даже если «Доспехи» пожелают, им не хватит силы захватить Блистающий Пояс. Граждане нам даже оружие носить не позволяют.

– Шеридан, есть другие способы установить контроль. Префектам не обязательно штурмовать каждый из десяти тысяч анклавов и провозглашать новый режим.

– Что нужно делать?

– При правильной подготовке все произойдет моментально.

– Не понимаю.

– Долгое время я рассуждала так же, как ты. Но, хорошенько поразмыслив, поняла, что переход к централизованному управлению должен быть мгновенным, чтобы исключить панику и ответную реакцию.

– Нет такого способа! – отрезал Гаффни.

– А если организовать все так, чтобы не оставалось другого выхода?

– Наши приготовления заметят.

– Чтобы не заметили, мы должны действовать хитрее, чем соперники. Это несложно. Шеридан, думаю, мы прекрасно сработаемся.

Сегодня, через пять лет после первого разговора, Гаффни вспоминал всю подготовительную работу и все преодоленные помехи и опасности. Насколько он знал, Аврора ни разу ему не солгала – и это поражало больше всего. Она могла не делиться своим видением будущего – и тем не менее поделилась. Постепенно отношения налаживались, одновременно крепли и переплетались заговорщицкие узы, и Аврора раскрыла ему истинную суть окуляра, упомянутого в первом разговоре, – рассказала об устройстве под названием «Пролог» и о спящих невольниках. Эти заглядывали в тайные глубины «Пролога» и сообщали ей об увиденном. Гаффни даже ходил среди них, посвященный в секрет, раскрытие которого разрушило бы существующую систему. Он жалел спящих пленников, но дело они делали прекрасное и очень нужное.

История их отблагодарит.

Ад-Пять показал Гаффни, что семя саморазрушения коренится в сущности Блистающего Пояса. Впрочем, Аврора получала информацию прямо из будущего и конец видела четко – не абстрактную катастрофу, а определенное событие. Она чуть ли не дату назвала.

Время страшных бедствий, разврата и безумия.

Оно грядет, от него не спрятаться. Только Гаффни с Авророй не сидели сложа руки. Предотвратить бедствие они не могли, зато могли смягчить его пагубное действие. Очень скоро Блистающий Пояс освободится от бремени самоуничтожения.

Гаффни понимал: сейчас они рискуют, как никогда прежде. Он позаботился обо всем, расчистил Авроре дорогу, но одну возможную помеху не устранил. А сейчас еще сложности с бетами. Гаффни надеялся, что квантовый луч уничтожит все и вся, а резервные копии с других анклавов не откроют Дрейфусу правду: организованности не хватит.

Однако Дрейфус что-то раскопал.

Просмотрев логи, Гаффни понял, что именно Дрейфус искал через турбины. Итак, любимец Омонье проявлял нездоровый интерес к искусству Дельфин, словно интуитивно чувствовал: с уничтожением «пузыря» все не так просто. Вряд ли Дрейфус уже нащупал связь с Часовщиком, но в смекалке ему не откажешь. Загадку Том решит, это лишь дело времени.

Придется ему помешать.

Гаффни машинально потянулся к клавишам, чтобы отдать уже составленную команду. Из базы данных, предоставленной ему для проверки, он извлек кибервирус-невидимку замедленного действия. Вообще-то, вирус древний и не страшен установкам с нормальным уровнем защиты, но бета-симы – другое дело.

Гаффни внедрил копии вируса в архитектуру симулякров на уровне, не доступном поверхностному контролю. Вирус затаился. Он будет действовать по сигналу – очередной активации мертвого свидетеля.

* * *

Пока Дрейфус разливал чай, Спарвер прикрыл рукавом вздернутый, с тупым кончиком нос и высморкался. Воздух на катерах подходил гиперсвинье для дыхания еще меньше, чем базово-линейному человеку.

– Я не думал, что ты так быстро управишься, – сказал Дрейфус. – Проблем не возникло?

– Ни единой. – Спарвер смотрел на рукав, пока тот не самоочистился.

– Что нашел?

– Ничего примечательного. Свободно летающий булыжник размером с этот катер. Я пристыковался, вылез за борт, минуты через две разыскал нужный модуль и прицепил оптоволоконный кабель. Дальше пошло как по маслу. – Раскосые глаза Спарвера были красны, словно он целую ночь глушил водку. – Шеф, вы в мое отсутствие с Талией не связывались?

Дрейфус покачал головой:

– По-моему, она быстрее справится, если не стоять у нее над душой.

– Задание выполнит, не волнуйтесь.

– Искренне надеюсь.

– Вы сомневаетесь?

– Не могу не волноваться. Я доволен Талией как младшим префектом, но она вчерашний кадет. Понятно, ей не терпится себя проявить, но порой, думаю, она слишком рвется загладить отцовскую вину.

– Что скажете о ее отце?

– Я не очень хорошо знал Джейсона Нг, но причин сомневаться в его компетенции или преданности «Доспехам» не видел.

– Так вы удивились?

– Да, и не только я.

– Хоть раз говорили об этом с Талией?

– Повода не возникало.

– Талия вам вряд ли его даст, – улыбнулся Спарвер.

– Что бы я ни думал о Джейсоне, к Талии это совершенно не относится. Если бы сомневался в ней, не взял бы в команду. – Дрейфус подул на чай и сделал глоток. – Неужели ей нужны еще какие-то гарантии?

– Некоторые префекты по-прежнему отворачиваются, когда видят ее в столовой, – посетовал Спарвер. – Хорошо понимаю, каково ей. Еще их возмущает, что Талия так быстро стала младшим префектом первого уровня. Легко ли служить в организации, которая вымазала ее отца дегтем и обваляла в перьях? Порой гадаю, известно ли это кому-нибудь?

Дрейфус пожал плечами: вопрос не слишком его занимал. Доподлинно известно, что Джейсон Нг, на первый взгляд компетентный и надежный, мешал расследованию нарушений избирательного права в анклаве среднего уровня. Потом его нашли мертвым – Нг совершил самоубийство в грузовом шлюзе. Последующие проверки выявили, что Нг получал взятки от политических партий анклава. С собой он покончил из страха перед неминуемым разоблачением. Еще он не хотел, чтобы Талия видела, как его, мошенника, предают суду.

Дрейфус не очень беспокоился. Он не верил, что склонность брать взятки и мешать расследованию передается по наследству, зато верил, что Талия станет отличным префектом и заткнет за пояс большинство своих однокашников. Ей хотелось и отцовские грехи искупить, и доказать, что она не раб своих генов.

– Как младший префект Талия полностью меня устраивает, – повторил Дрейфус. – И я не сомневаюсь, что она прекрасно справится с заданием без нашей помощи.

– Минуту назад вы говорили не так уверенно.

– Определенные колебания с моей стороны вполне объяснимы. Еще такой момент, Спарв: Талия хотела работать одна. Подкреплению она бы не обрадовалась, даже если бы «Доспехи» могли его выслать.

– Вы, как всегда, правы. Просто у меня дурное предчувствие… вернее, ощущение, что мы пляшем под чью-то дудку и слишком разбрасываемся. Талия занимается лазейкой Дома Перигалов, мы с вами ищем уничтоживших Раскин-Сарторий, остальные префекты посредничают между анклавами и ультра, чтобы до бойни не дошло. Мне только кажется или на самом деле дел нынче подозрительно много?

– Сосредоточься на позитиве, – посоветовал Дрейфус. – Талия скоро закончит – хоть от одной проблемы избавимся. Мы с тобой успешно расследуем факт уничтожения «пузыря». – Он пристально посмотрел на Спарвера. – Мы ведь успешно его расследуем? Или ты пришел за чаем и сочувствием?

– За чаем. Сочувствие в другом месте найду. Можно воспользоваться вашей стеной? Хочу показать, что мне поведал роутер.

– Конечно. – Дрейфус кивнул на стену. – Она приспособлена для группового управления.

С преувеличенным терпением, которое Дрейфус порой замечал у своих помощников, Спарвер представил ему находки. Данные разбили на пять колонок: время поступления входящего сигнала, его отправитель (предыдущий узел цепочки), предполагаемый получатель (следующий узел цепочки), время пересылки (в среднем наносекунда после получения) и, в последней, краткое содержание.

– Очень много информации от Центрального контроля транспорта. – Спарвер показал на строчки с особым значком в пятой колонке. – Сплошь навигационные данные служебного характера, обо всех кораблях и дронах, что летают по Блистающему Поясу, – их можно отсечь.

Спарвер удалил сообщения ЦКТ, оставив на стене множество пустот. Дрейфус обрадовался: почин сделан! Радости хватило ненадолго – пустоты быстро заполнились, стена стала такой же, как вначале. А ведь это лишь демонстрационная часть лога роутера, выше и ниже ее миллионы строк.

– Теперь отсекаем трафик центров голосования, – продолжал Спарвер, – снова избавляемся от большого массива. То же самое с трафиком крупных торговых сетей – ушел еще один большой массив. Особых улучшений не видно, а лог мы уже ополовинили. Сейчас еще урежем. Отсекаем служебный трафик роутеров – это десять процентов. Отсекаем пакеты об абстракции и получаем около двадцати процентов первоначального лога.

На стене остались десятки тысяч строк.

– Нужно еще сокращать, – проговорил Дрейфус.

– Так сократим. Выберем те, где целевым адресом значится Раскин-Сарторий. – Спарвер прокрутил лог вверх-вниз, показывая, что он сократился буквально до тысячи строк.

Дрейфус потер левую бровь:

– Почему мы сразу этого не сделали?

– Сразу бесполезно, – ответил Спарвер. – Как любой анклав Блистающего Пояса, Раскин-Сарторий занимается пересылкой сообщений третьим сторонам, в том числе ЦКТ и торговым сетям. Пакеты абстракционного уровня и так далее. Нам все рано пришлось бы отсекать эти массивы и вычленять сообщения, адресованные Раскин-Сарторию.

– Получилось бы быстрее.

– А в итоге то же самое. Системе безразлично, в каком порядке фильтровать контент.

– Поверю тебе на слово, только остаток лога все равно огромен.

– Фильтрация не закончена. Сейчас будем хитрить.

– Я думал, мы уже хитрим.

– Этого мало. – Спарвер улыбнулся, явно наслаждаясь происходящим. – Видите цифры в четвертой колонке?

– Ну да, – осторожно проговорил Дрейфус, – промежуток времени от поступления сигнала до его пересылки.

– Это наш ключ. На Раскин-Сарторий пришло голосовое сообщение, так?

– Да, если верить Дельфин и Вернону. Что меняет формат сообщения?

Спарвер хлебнул чаю.

– Формат решает все. Любое сообщение, поступающее на роутер, проходит стандартную обработку, например проверку циклического избыточного кода. Если имеется ошибка, сообщение возвращается отправителю с просьбой отослать его снова.

– Разумно, – неуверенно кивнул Дрейфус.

– Суть в том, что проверка занимает определенное время. Чем тяжелее пакет, чем больше контент сообщения – тем больший объем информации нужно обработать.

– А-а, вроде бы понимаю, к чему ты клонишь.

– Шеф, наш ключ – промежуток от получения до досылки. Среди всего трафика, переправленного на Раскин-Сарторий, голосовые сообщения самые легкие. Задержка на обработку практически нулевая.

– Нам нужны сообщения с минимальным промежутком от получения до досылки.

– Наверное, так мы отберем интересующее нас сообщение. Ну или несколько кандидатов.

– Давай, давай! – возбужденно закивал Дрейфус.

Спарвер его опередил – стена теперь показывала лишь десяток сообщений, совпадающих с ориентировочным временем, когда Дельфин посоветовали прервать переговоры с ультра.

– Тут все равно не одно… – начал Дрейфус.

– Зато теперь не тепло, а горячо. Пора включить старую добрую интуицию. Смотрим на узлы-отправители. Вторая колонка, шеф. Я преобразовал адреса в понятные названия. Готов поспорить, что большинство отправителей – давние партнеры Раскин-Сартория или анклавы, регулярно вещающие на весь Блистающий Пояс.

– Можешь это проверить?

– Уже проверил. Готовы увидеть результат? – Спарвер отдал команду, и на стене осталась лишь одна строчка. – Вам стоит взглянуть на одиннадцать отсеченных, но я почти уверен, что они нас не интересуют. С другой стороны, это сообщение выделяется из общей массы.

– Чем выделяется?

– Место отправления мне незнакомо, и это сразу настораживает. Сообщение пришло с каменной глыбы, с обломка необработанного астероида, свободно плавающего по средней орбите.

– Кому-то этот обломок принадлежит.

– Принадлежит он не то семье, не то синдикату Нервал-Лермонтовых. Не представляю, знакома вам эта фамилия или нет.

– Нервал-Лермонтовы, – медленно повторил Дрейфус. – Где-то я слышал про эту семью.

– У вас много семей на слуху.

– Может, семья Нервал-Лермонтовых совершенно ни при чем. Есть гарантии, что на том обломке не очередной роутер?

– Гарантий нет, зато есть примечательный факт. Отправитель этого сообщения, точнее, отправитель или досылатель впервые связывался с Раскин-Сарторием с того узла.

– Ты прав, тут есть из-за чего насторожиться, – с одобрением проговорил Дрейфус. – Еще как есть.

Спарвер поставил чашку на стол – фарфор мелодично звякнул.

– Никогда не говорите, что свиньи – существа никчемные.

* * *

В «песочных часах» Самбуковая Шевелюра Талию ждал летучий конь. Он медленно, почти сонно хлопал крыльями, а стройными ногами перебирал, словно галопируя на месте.

Прозрачная кожа позволяла в малейших подробностях изучить плотно уложенные внутренние органы, модифицированный скелет и мускулатуру. В тонких, как бритвенное лезвие, испещренных прожилками крыльях никаких костей не просматривалось.

Пегас Талии оказался здесь далеко не единственным летуном. Вдали медленно хлопали крыльями другие полупрозрачные существа. Иные везли всадников, иные направлялись за пассажирами либо по своим делам. Были и более красочные – вроде огромных узорчатых мотыльков, полосатых рыбок и китайских воздушных змеев мудреной конструкции. Пегасы держались в зонах пониженной гравитации (с их призматическими крыльями это вполне объяснимо), зато другие твари летали, где хотели. Среди них с трудом просматривались звездочки – люди с крыльями или с собственной аэродинамической поверхностью.

Талия надела очки, но внешний вид принципиально не отличался от голой реальности. Об этом она и читала во время перелета: местные жители преобразовывают материю, а не информацию.

Вскоре Талия почувствовала, как сила тяжести прижимает ее к седлу. Конь снижался над языком посадочной площадки, выступающей из белой башни со шпилем. Башня венчала особняк, который возвышался над городом, построенным у горловины «песочных часов». Пегас снизился, и на периметре посадочной площадки Талия увидела небольшую группу встречающих.

Копыта пегаса звякнули о стеклянное покрытие площадки, и пара чиновников мигом бросились к Талии, чтобы помочь сойти. Сила тяжести не превышала одной десятой g, но конь безостановочно махал крыльями, да так сильно, что при каждом взмахе свистел воздух. Чиновники с наименее модифицированной внешностью рванули прочь с его дороги, едва убедившись, что Талия стоит на ногах.

Навстречу ей двинулся панда, сплошь покрытый короткой черно-белой шерстью. Грузный, а идет на удивление грациозно. Голова огромная, как шлем скафандра, глаза едва видны на фоне черных наглазников. Панда перестал жевать зеленоватый прутик и отдал его чиновнику.

– Добро пожаловать, младший префект Нг! – начал он елейным голосом. – Я мэр Граскоп. Рад приветствовать вас в нашем скромном анклаве. Надеюсь, ваш визит окажется полезным и приятным.

Мэр протянул лапу, и ладошка Талии утонула в теплом влажном меху. У мэра Граскопа было шесть пальцев с блестящими черными когтями.

– Спасибо, что прислали коня.

– Он вам понравился? Узнали бы мы о вашем приезде пораньше, вырастили бы что-нибудь уникальное.

– Конь прекрасный, спасибо! Не беспокойтесь, ничего особенного мне не понадобится.

Мэр выпустил руку Талии.

– Насколько мы понимаем, вам нужен доступ к нашему центру голосования.

– Верно. Много времени моя работа не займет. Особых сложностей в ней нет.

– А потом? Вы ведь останетесь оценить наше гостеприимство? Нечасто к нам префекты жалуют.

– Я бы с удовольствием, только сейчас не время.

– На Блистающем Поясе проблемы? – спросил мэр, наклонив большую голову. – Мы слышали новости, хотя, признаюсь, должного внимания делам Пояса не уделяем.

– Нет, – дипломатично отозвалась Талия, – дело не в проблемах, а в графике, которого я должна придерживаться.

– Но немного-то погостить можно? – не унимался мэр.

Талия заметила острые белые зубы и почувствовала сладкий запах звериной еды.

– Нет, нельзя. В самом деле нельзя.

– Префект, вы просто обязаны остаться. – Граскоп оглядел других встречающих, мол, неужели Талия их расстроит?

В лицах у них еще просматривались человеческие черты, но и с изменениями в зоологическую сторону – например, у кого-то кожу заменял мех, у кого-то чешуя. А какие глаза! Прекрасные светлые омуты.

– Я не просто так упрашиваю. К нам почти никто не заглядывает. Визит представителя власти – вообще редкость. В таких исключительных случаях мы проводим импровизированные соревнования и приглашаем гостя судить. Мы надеялись, что вы поможете определить победителя в турнире воздушных рыцарей…

– Я бы с удовольствием, но…

– Договорились! – торжествующе улыбнулся мэр. – Вы останетесь! – Он захлопал лапами, предвкушая удовольствие. – Ах, как замечательно! Чудесный судья!

– Я не…

– Быстренько решим проблему с центром и займемся главным. Турнир будет великолепный! Готовы лететь за мной? Не любите низкую гравитацию – пришлю вам паланкин.

– Мне и так неплохо, – коротко ответила Талия.