Текст книги "По дороге могущества. Книга пятая: Лик Кальмуара (СИ)"

Автор книги: Алан Нукланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Нда. Погорел на мелочах.

– Именно! – Беара убрала свою тёплую ладонь и моё сердце сжалось от невыразимой грусти. – Уж не знаю, чем ты на него надавил, но свой нагоняй он от меня ещё получит.

– Только не переборщи, – сглотнув, я с нежностью посмотрел на неё, – мы ведь ради вас старались.

– Ну, это его не особо спасёт, но спасибо за непрошенную заботу.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а затем Беара отвела взгляд и скользнула им по храпящему Гобле и тихо переговаривающимся Харуду с Сидиусом.

– Не вздумай умирать, Сар, – вдруг сказала она, вновь взглянув на меня без тени улыбки. – Убей самого Баглорда, но вернись во что бы то ни стало.

Я кивнул.

– Обещаю, Бера. – Я неожиданно почувствовал чей-то неотрывный ледяной взгляд, словно бы рожденный самой Бездной, и в вечно терпеливом ожидании глядящий в самые потаённые глубины моей души. Однако мой голос не дрогнул ни на мгновение. – Я обязательно вернусь.

Глава 4

Напряженные мышцы спины и могучих лап уже изрядно устали от многодневного повторения одних и тех же движений – монотонных взмахов огромных крыльев, беспрерывно удерживающих в воздухе стремительно мчащееся по небосводу тело чёрной виверны. Взяв обратный курс, я решил следовать другим маршрутом, чтобы отобразить в дриаровой карте как можно больше вражеских земель, и потому на этот раз полёт до границы с Глухолесьем вышел дольше на пару дней.

Тряхнув мордой, отогнал сонную дремоту и прошелся взглядом по занесённым снегом деревьям, чьи словно бы окутанные россыпью бриллиантов голые ветви искрились от мороза. В последние дни сильно похолодало, так что даже меня пробирало холодом сквозь заиндевевшую толстой коркой чешуйчатую шкуру, и с каждым мгновением крепла уверенность в том, что зима – лядски неудачное время для длительных перелётов. Однако, несмотря на отсутствие комфорта, наличие крыльев просто отлично экономило время передвижения в период невозможности портальных переходов, так что ради этого можно и перетерпеть, не обращая внимания на все эти мелкие сложности. Ведь не будь у меня крыльев, весь этот путь растянулся бы не на дни, а на недели и месяцы, не считая того, что его пришлось бы проделывать по земле, утопая по колено в снегу.

До мирянского поселения “Выдриха” оставались считанные километры, поэтому я решил поэкспериментировать и проверить одну задумку. Найдя небольшую полянку, на которой была построена пустующая сейчас лесопилка, я свернул к ней и пошел на снижение. Но когда до земли оставалось чуть больше сотни метров, я начал обратную трансформацию.

Из глаз чёрной виверны исчезло пламя разума и они погасли, превратившись в пустые, бездонные колодцы лишенного жизни хладного трупа. А мгновением спустя скованная ледяной коркой чешуя на спине рептилии с хрустом разорвалась, и из зияющей, кровоточащей раны с чавкающим звуком вырвалось ещё не закончившее формироваться человеческое тело. Ледяной ветер, подобно хлысту, обжог только начавшие покрываться кожей оголённые мышцы и меня накрыло нестерпимой болью, словно миллионы раскалённых игл впились в ставшую вдруг невероятно сверхчувствительной плоть. Бегущая по венам кровь будто наполнилась шипастыми льдинками и затромбовалась, лёгкие ужасающе сжались, а нос, горло и глаза воспылали, точно в них залили разъедающую кислоту. Меня корежило и ломало, а сознание разрывалось на куски в попытке склеить россыпь разрозненных воспоминаний в единое целое. Невыразимо лядские мучения длились несколько секунд, показавшихся настоящей вечностью, а затем превращение вступило в финальную стадию и кожа полностью покрыла дымящийся на морозе кусок окровавленного мяса, ставший, наконец, полноценным гуатским телом. И наступил абсолютный покой…

А в следующее мгновение все органы чувств возопили о моём стремительном падении.

Распахнув глаза, я практически моментально вернул контроль над сознанием и телом, сориентировался в воздухе и сфокусировал взгляд на быстро приближающейся земле. Молниеносно разобравшись в течении воздушных потоков и давящей на плечи гравитации, резко переворачиваюсь ногами вниз, призываю боевое снаряжение и на полную активирую способности Дравэрина. Пустарная энергия ринулась по кровеносным сосудам, запитала мышцы и укрепила кости, а мигом позже я на бешеной скорости рухнул в снег, разметав его во все стороны силовой волной от приземления. Практически одновременно с этим о деревья расшиблась оплывающая подобно восковой свече туша виверны, расплескивая по сломанным стволам чёрную жижу.

Тяжело дыша, я с гулко бьющимся сердцем медленно выпрямился и расправил плечи, внимательно прислушиваясь к своему телу и отслеживая показатели ежей и пустаров.

Хм. Что ж, похоже, всё прошло удачно. Если, конечно, не считать лядской боли в первые секунды превращения. Думаю, будь мои характеристики более слабыми, здесь бы и настал бесславный конец моей истории. Но хорошо то, что хорошо кончается. К тому же, теперь я абсолютно уверен в том, что падение с большой высоты не грозит моментальной смертью – небольшие бонусы силпатского могущества.

Осмотревшись, я выбрался из образовавшегося на месте падения снежного кратера, сверился с дриаровой картой и зашагал в сторону мирянского поселения, при этом запустив регенерацию – всё-таки совсем без последствий приземлиться не удалось, но полученные повреждения не были необратимыми или доставляющими чрезмерные неудобства.

Когда заснеженная тропа вывела к Выдрихе, вечер уже начал плавно перетекать в ночь. Однако большинство селян даже и не думало готовиться к ужину и дальнейшему сну, а совсем наоборот – из-за всё прибывающих мирян из других поселений, жители вместе с беженцами целыми днями занимались постройками длинных спальных амбаров за стенами деревни, потому окружающий лес безжалостно валили, переводя на брёвна и доски в тут же установленных лесопилках, маги расчищали землю от снега и помогали изготавливать и обжигать кирпичи из добываемой ими же глины, которые впоследствии шли на печи и дымоходы, а хозяйственники принимали и распределяли по хранилищам привезённые припасы и многочисленный скот.

Моё появление не осталось незамеченным, и едва я миновал половину снежного поля, как мне навстречу выехал конный отряд. Во избежание недоразумений приветственно подняв над собой раскрытую ладонь, стянул с головы капюшон и остановился, смиренно ожидая прибытия патрульных.

Хм. Лица вроде бы мне не знакомы. По всей видимости, новички.

Затормозив фыркающих лошадей напротив меня, ко мне обратился зеленокожий ящер из расы роршанов, держащий руку на взведённом арбалете, что лежал перед ним поперёк седла.

– Кто таков?

– Саргон. Я трогранд Рэйтерфола. – С этими словами я без резких движений достал их схроновой сумки подтверждающий титул медальон, выданный когда-то Дэриором Брантаром Драйторном. – Хайзен и местные меня знают.

Переглянувшись, патрульные уважительно склонили головы и подали коней в стороны.

– Прошу прощения, милорд.

– Не стоит. – Я улыбнулся. – Исполнение своего долга не требует извинений. Был бы рад, если бы вы сопроводили меня в деревню.

– Конечно, милорд. – Роршан тут же спрыгнул с коня и протянул мне поводья. – Прошу, милорд.

– Нет, благодарю. Лучше пройдёмся.

Кивнув, ящер поравнялся со мной и мы направились к Выдрихе.

– Как тебя зовут? Из какой ты деревни?

– Рэдкар из деревни “Барашки”, милорд.

– Барашки? – Название меня повеселило.

– Да. Это та, что на юго-западе от столицы, милорд.

– Надеюсь, вам успели сообщить о начавшейся войне с силзверами до того, как они добрались до вас? – Сказав это, тут же нахмурился. – Если что, то извини – мне неизвестно, считаешься ли ты тоже силзвером или нет.

Погладив ведомую под уздцы кобылу, Рэдкар бросил на меня взгляд.

– Считаюсь, милорд. Всех звероподобных к ним относят. Но я мирянин, потому решил и дальше жить и защищать своих друзей. И да, посланница короля Драйторна передала его приказ и от неё мы и узнали о случившемся.

– Понятно. – Окинув глазами занятых строительством селян, мимо которых мы проходили, я поинтересовался: – Сколько деревень уже прибыли сюда?

– Четыре, милорд. Последними были жители “Конёвки”, для них сейчас и строим новый амбар.

Я кивнул.

– Это хорошо.

Дойдя до ворот, я повернул голову к роршану и приятельски похлопал его по плечу.

– Благодарю, Рэдкар. Возвращайтесь к службе и пусть Древние не сводят глаз с вашего Пути.

– Спасибо вам, милорд. – Патрульные почтительно склонились. – Пусть Древние благоволят вам.

Рэдкар запрыгнул на коня и они поскакали делать очередной объезд вокруг деревни. Я же, проводив их взглядом и ещё раз оглядев работающий люд, развернулся и направился прямиком к дому старосты, по дороге то и дело кивая в ответ на приветствия узнававших меня выдрихинцев. Но когда я вышел на площадь и уже было подошел к запорошенной снегом веранде жаброида, меня окликнул знакомый женский голос:

– Хайзена там нету! – Обернувшись, я улыбнулся идущей ко мне Скайдэн, чёрные волнистые волосы которой были разбросаны по плечам. – Ушел по делам.

Подойдя, она крепко обняла меня.

– Рада тебя видеть, братишка.

– И я тебя, Скай. – Разжав объятья, я с нежностью взглянул ей в глаза. – Думал, что тебя ещё нет в деревне.

– Да вот вчера только вернулась. – Она кивнула в сторону дома Хайзена. – Пойдём, чего на пороге мёрзнуть.

Открыв незапертую дверь и зайдя внутрь, лимра сразу же направилась к столику с алкоголем и по-хозяйски наполнила нам пару хрустальных стаканов из полного графина.

– Как там в Афилеме? – спросила она, протягивая мне стакан и при этом сделав глоток из своего.

– Ничего хорошего, – привалившись спиной к стене рядом с окном, я посмотрел на янтарную жидкость и немного отпил, тут же почувствовав растекающееся по груди тепло, плавно переместившееся в желудок. Мм, чувствуется что-то лимонное. – Герцог сгоняет под свои стены крупную армию, уже несколько тысяч силпатов размещены в посаде и армейском лагере, и это далеко не предел. Рэйтерфолцы всё также заточены по непонятной причине, а их наличие в казематах всё также утаивается.

Мои глаза невольно проследили за плавно покачивающей бёдрами Скай, дошедшей до стола и усевшейся прямо на него. Скользнув взглядом по её фигуре снизу вверх и слегка задержав их на неизменно открытом декольте, я посмотрел ей в глаза.

– Но есть и хорошие новости – я нашел нам хороших союзников и мы готовим неплохой сюрприз для наших соседей.

– Мм. Прекрасно. – Она слегка склонила голову. – И ты здесь ради того, чтобы сообщить его нам, ведь мы будем являться его участниками?

Я усмехнулся.

– Почти так и есть. – Повернув голову, я выглянул в окно. – А у вас здесь как?

– Неплохо. Четыре деревни уже прибыло. Я закончила оповещение всех вверенных мне и принялась помаленьку помогать им добраться до нас – вот, “Конёвку” привела. – Она нахмурилась и посмотрела в свой стакан. – Хотя из списка двух деревень не досчитались.

Дёрнув бровями, я посмотрел на девушку.

– Силзверы добрались до них первыми, – пояснила она.

– Они всех перебили? – сухо поинтересовался я.

Скай покачала головой.

– Нет. Я так поняла, они забрали мирян в Рэйтерфол. Живы они или нет – не знаю.

– Хм. Понятно.

Скай глубоко вздохнула и взглянула на меня исподлобья.

– А вот твоя лилововолосая бестия ещё не объявлялась. Хотя две деревни из её списка уже у нас.

Я нахмурился, покачивая в руках стакан.

– Да, кстати, насчёт неё мы так и не поговорили…

Скайдэн хмыкнула.

– Можешь не утруждаться. – Спрыгнув со стола, она подошла к противоположной от меня стороне окна и оперлась плечом о стену. – Я всё прекрасно понимаю. Благо, давно уже не девочка и живу в этом мире не первое столетие. А ты ведь только недавно воплотился, можно сказать, ты лишь в начале своего пути и для тебя в новинку все эти “истинные” чувства и привязанности. – Лимра улыбнулась. – Но вот что я тебе скажу, Саргон – силпаты, а в особенности лимраки, могут жить долго, очень долго, и редко кто из разумных может пронести эмоции нетронутыми сквозь столетия и сохранить их первозданную искренность. Так что когда они пройдут – а это неизбежно случится, хочешь ты этого или нет – то вспомни одну вещь.

Наши с ней взгляды пересеклись и я ощутил, как в глубине моего сознания зарождается пламя первобытного желания. И, словно бы чувствуя это, Скай медленно подошла ко мне, скользнула кончиками пальцев по шее и зарылась в волосы на затылке, и в следующее мгновение прильнула своими сладкими, полными губами к моим, плотно прижавшись разгоряченным телом. Наш поцелуй длился всего несколько ударов ускорившегося сердца, однако за это время я явственно почувствовал охватывающую с головой волну эмоций.

Скайдэн прервала поцелуй и опалила меня жаром своего дыхания.

– Вспомни о том, – она облизнула губы, – что лишь среди подобных себе мы всё также можем испытывать всепоглощающую страсть. Так что не переживай, – она провела ноготками по моей щеке, – я просто подожду, когда время всё расставит по своим местам и неизбежно вернёт тебя ко мне. Ну а пока, – лимра озорно улыбнулась, – что-то мне подсказывает, что твоя малышка будет не против второй красавицы в вашей постели.

Я невольно усмехнулся.

– Знаешь, нисколько не буду этому удивлён.

– То-то же. – Отстранившись от меня, Скай сделал шаг назад. – Так зачем же ты в действительности сюда вернулся? Я ведь ощущаю исходящую от тебя ауру смерти. Что будешь делать после того, как расскажешь нам свой план?

Моя улыбка погасла и я вновь устремил задумчивый взгляд в окно, пытаясь разглядеть тонущие в ночной тьме голые кроны возвышающихся деревьев.

– Попробую узнать, насколько глубока одна кроличья нора.

Глава 4.2

Четырёхрукий фархейр Норхал подошел к сваленной у стены древесине, взял несколько поленьев и вернулся к костру. Сев на высокое каменное ложе, покрытое мягкими, тёплыми шкурами, и скормив огню новую пищу, он приподнял кустистые брови и окинул взглядом пещеру, по сводам которой с новой силой заметались пламенные тени, наслаждаясь своей бешеной то ли игрой, то ли танцем.

Отличное место. Надёжное, просторное, а теперь он превратил его ещё и в уютное. Но самое главное, это камень – в этой пещере от стен исходит тепло, поэтому даже лютой зимой не обязательно постоянно поддерживать жаркий костёр, опасаясь замёрзнуть насмерть. Ему повезло, что он нашел её и успел объявить своей собственностью раньше остальных. Хотя никто особо и не возражал, предпочтя заселиться в стенах города. Глупцы, даже и не поняли, какое сокровище упустили из-под носа.

Сокровище. Точно, именно так. А когда он огранит его, то оно превратиться в самый настоящий бастион, в стенах которого не стыдно будет и семью завести.

От этой мысли он невольно вспомнил личико мило смущающейся Джароды и улыбнулся.

Прекрасная Джарода. Да, когда он омоет своё имя в воинской славе и обретёт богатство, то обязательно вернётся к ней и они будут жить здесь, в его бастионе.

Удовлетворённо кивнув и в приподнятом настроении напевая себе под нос, Норхал принялся помешивать закипающее в казане варево, от которого по пещере разлился аппетитный аромат. Зачерпнув готовку деревянным черпаком на длинной ручке, он поднёс её ко рту, подул и уже было приготовился попробовать, как вдруг услышал откуда-то снаружи громкий чавкающий звук, словно чью-то голову размозжило сильным ударом доброго молота. Поджав губы и нахмурившись, Норхал раздраженно кинул черпак обратно в чан, поднялся и взял своё оружие, предусмотрительно разложенное у кровати: ятаган в правую верхнюю руку, обоюдоострый меч в нижнюю левую, а в оставшиеся ладони по специальному щиту, по форме похожему на единый щит, который горизонтально разделили надвое ровно посередине. Затем, активировав “Вторую кожу” и призвав снаряжение, он приподнял шкуру, перекрывавшую вход, и вышел из малой пещеры в большую центральную, двухярусную и ещё не облагороженную. Бросив короткий взгляд на неровное, усеянное острыми скалами зево выхода, а после скользнув глазами выше, к двум расположенным параллельно друг другу круглым отверстиям, которым в будущем предстояло стать смотровыми бойницами, он изучил открывшиеся ему клочки ночного неба и уверенно направился наружу, готовый к битве.

Но едва он переступил порог, как тут же остановился и нахмурился ещё сильнее.

На раскинувшемся перед пещерой большом белоснежном поле оплывала пузырящейся чёрной жижей изломанная туша виверны, останки которой расплескались вокруг, словно разбившаяся о белоснежный лист масляная клякса. А невдалеке от неё, у края неглубокого снежного кратера, спиной к нему стоял высокий широкоплечий волколак, стремительно отрастающая тёмная шерсть которого блестела под светом яркой луны. И когда трансформирующиеся кости с последним щелчком встали на свои места, он медленно обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

Лимрак.

Прищурившись, Нохал крепко стиснул рукояти клинков и выдохнул из груди облачко морозного воздуха.

Лимрак с левой лапой из чёрного металла. Нет никаких сомнений – это действительно он.

Убийца Царя Легратоса.

Оскалившись, фархейр громким яростным рёвом изгнал из сердца страх и ринулся на врага своего народа. Волколак тоже сорвался с места и помчался ему навстречу.

Десять метров до сближения…

Пять…

Три…

СЕЙЧАС!!!

Норхал взмахнул широким ятаганом, намереваясь рассечь грудь врага, однако оборотень вдруг стремительно взмыл ввысь, пронёсся над его головой и приземлился где-то за спиной. Резко затормозив, он, ведомый боевым опытом, в молниеносном полуобороте взмахнул щитом и мечом в левых руках. Вовремя! Удар щитом пришелся прямо в прыгнувшую на него тварь и отшвырнул её в сторону. Эх, лядски жаль, что он успел подставить под меч металлическую лапу!

Фархейр прыгнул к поднимающемуся лимраку и в приземлении с силой опустил ятаган, но тот ловко метнулся влево, а затем неожиданно скакнул вплотную к нему. Норхал тут же закрылся щитом и одновременно с этим сделал короткий выпад мечом, при этом мгновенно вздымая ятаган для нового удара.

Вот только волколак оказался быстрее.

Слегка отстранившись, он пропустив меч в считанной сантиметре от своего бока и, подобно броску кобры, вонзил дриарилловые когти во внутреннюю часть его предплечья. А затем, схватившись за край щита, резко дёрнул его влево и вверх, сбивая удар уже начавшего опускаться ятагана, и тут же отпрыгнул назад, рывком разрывая глубоко ушедшими в плоть когтями его предплечье вдоль всей длины до самой кисти.

Норхал взревел от боли. Вмиг ослабевшие пальцы едва не выпустил рукоять меча, но, даже несмотря на порванные мышцы, связки и сухожилия, он удержал оружие. Белоснежный снег обагрила дымящаяся горячая кровь. Оскалившись, фархейр сомкнул пальцы, держащие ручку щита, на вставленном в специальный отсек на броне рунире исцеления и сломал его. В сознании тут же вспыхнуло активирующее плетение и губы сами произнесли магразийское заклинание:

– Итэати Арос!

Лечебная волна регенерировала повреждения и рана на предплечье стала затягиваться, возвращая конечности прежнюю подвижность.

Однако волколак не стал дожидаться, когда восстановление закончится.

Он метнулся к нему, и тогда Норхал сам шагнув вперёд и ударил на опережение клинками крест-накрест, но лимрак неожиданно резко остановился и острия лезвий пронеслись буквально в длине волоска от его груди. А мгновение спустя он нанёс прямой удар стальным кулаком, вложив в него вес всего своего тела. Фархеир тут же заученным до рефлексов движением сложил вместе половинки надёжных щитов и…

И надёжная защита, выручавшая не одну сотню раз, на этот раз не спасла его.

Правую верхнюю руку вдруг прострелила резкая боль, а следом за ней она внезапно охватила и грудь. Зарычав сквозь стиснутые зубы, Норхал опустил взгляд и непонимающе уставился на пронзившие щит, наруч, предплечье и нагрудник два дриарилловых лезвия.

Твою ж… Лядь…

Волколак одним рывком выдернул вылезшие из его кулака окровавленные клинки и выпрямился, смотря на него с хладнокровным спокойствием. Он, также, как и Норхал, прекрасно знал, что этот удар не был случаен. О нет!

Фархейр оскалился, покачнувшись, и из его рта выскользнула струйка крови.

Это был чётко выверенный, сбалансированный и смертоносный удар.

Удар, направленный прямо ему в сердце.

Ну уж, нет, тварь! Так просто тебе меня не убить, даже и не рассчитывай!!!

Сломать ещё один рунир исцеления и ринуться в бешеную атаку. Вот только, несмотря на яростный напор, лимрак плавно уворачивается от каждого взмаха звенящего железа, не сводя с него немигающих глаз и словно бы точно зная, куда именно Норхал будет наносить каждый новый удар. А затем он вдруг делает стремительный шаг вплотную к нему и молниеносным, едва различимым движением снизу вверх насаживает его на дриарилловые лезвия, вновь пронзившие едва затянувшееся сердце фархейра. Краткий миг они смотрят друг другу в глаза, а в следующее мгновение чёрный волколак в полуобороте вырывает клинки из раны, резко приседает и широким взмахом коротко свистнувшей смертоносной стали отрубает левую ногу четырёхрукого воина.

Взмахнув руками, Норхал пал спиной на землю и из его груди вырвался выбитый воздух. Обрубок пульсировал болью, перед глазами всё плыло, а исходящее кровью сердце судорожно билось о разрезанные лёгкие. Преодолевая расползающуюся по телу боль, он через силу вдыхал морозный воздух, но его было так мало, так ничтожно мало… Пытаясь удержать остатки ускользающего сознания, он шарил ладонью по поясу в поисках нового рунира, но плохо слушающиеся пальцы натыкались лишь на пустые отсеки.

Лимрак с дририлловой лапой встал рядом с ним и стал молча смотреть ему в глаза. И тогда вдруг к нему неожиданно пришло необычайно чёткое осознание грядущего, и он, наконец, перестал сопротивляться.

Вот, значит, как…

Норхал отвёл взгляд от волколака и с тоской посмотрел в небеса, с которых падали лёгкие снежинки, красиво сверкающие в ярком сиянии полной луны.

Выходит, у него не было и шанса, да? Хах… Лядский лимрак… Вот какого Фера этой ночью ты оказался именно здесь? Это ведь так… нечестно… несправедливо… Я ведь… так многого… ещё… не успел…

Воин сделал три коротких вдоха, а в следующее мгновение его израненное сердце, наконец, остановилось, и его душа покинула могучее тело вместе с длинным, протяжным выдохом.

И когда глаза четырёхрукого Норхала медленно покинула последняя искра жизни, Саргон оторвал от них свой взгляд и поднял его на вросшую в глубоко в земную плоть зловещую скалу, напоминающую гигантский продолговатый череп исполинского монстра с неровными буркалами бездонных глазниц, едва угадывающимися носовыми щелями и искороженным провалом зубастой пасти вместо входа.

Марлот был уверен в том, что для того, чтобы противостоять бесчисленным армиям силпатов и силзверов, необходим самый настоящий монстр. Однако он ошибся.

Не сводя глаз с Костяной Горы, я крепко сжал дриарилловую лапу в кулак.

Для этого потребуется не просто монстр, а самая великая и ужасающе сверхмощная тварь, какую только способен породить Древнир.

И кажется я знаю, где именно её найти.

Глава 4.3

Откинув полог из толстой шкуры, я настороженно вошел в дальнюю пещеру, когда-то служившую лежбищем рыпохвиста. Обведя глазами довольно уютную обстановку нового хозяина Костяной Горы, ныне, впрочем, как и все её прежние владельцы, безвременно почившего, я остановил их на кипящем над костром казане, от которого исходил приятно манящий запах вкусной мясной похлёбки. И на мгновение меня даже кольнуло искреннее сочувствие к четырёхрукому воину – он явно надеялся вернуться в личное логово и вдоволь насладиться горячей пищей в эту снежную, зимнюю ночь. Что ж, не повезло – стоило, как и прочие силзверы, поселиться в захваченном Рэйтерфоле.

Сняв казан с огня, я оторвал взгляд от бурлящего варева и устремил его на невзрачный продолговатый камень, приваленный у стены напротив спального ложа. Бывший жилец не стал его убирать, органично вписав в обстановку пещеры в качестве стойки для копий, а если судить по глубоким насечкам, в будущем явно планируя обработать глыбу и превратить её в удобное хозяйское кресло, а то и вовсе в незыблемый трон.

Не отводя завороженных глаз, я медленно приблизился к камню, вытянул руку и замер, почти касаясь когтями неровных изгибов.

А что, если я ошибся? Рыпохвист ведь обладал всего двадцатой ступенью, вполне естественно, что он мог считать могущественными врагами всех, кто был хоть немного сильнее него… И этот четырёхрукий – судя по всему, он здесь уже довольно давно, так почему же он не почувствовал присутствия чего-то могущественного буквально у себя под ногами? Быть может, это потому что оно не такое уж и могущественное? Да и с чего я вообще взял, что там всё ещё кто-то остался?

Стиснув зубы, я опустил морду и сдвинул брови.

Что ж, есть единственный способ получить ответы на все эти вопросы.

Моя ладонь уверенно легла на шероховатую поверхность и дыхание тут же перехватило.

И миг спустя я вновь почувствовал это! Также, как и тогда, в руку отдавали ритмичные удары чего-то величественного, и сердце тут же жадно забилось в предвкушении будущей встречи.

Встречи с тем, кто ждёт уже очень, очень давно.

С расширенными до упора зрачками я вонзил когти в плотный зазор между камнем и стеной, и с нетерпением отшвырнул его в сторону, открыв взору длинную, змеящуюся в скале трещину, из глубин которой явственно веяло тлетворной смертью, что настигнет любого, кто отважится ступить во мрак неизведанного.

Изогнув губы, я оголил острые клыки.

Нет, я не ошибся – порождение Костяной Горы могло быть кем угодно, но только не жалким слабаком.

И очень скоро мы узнаем, кто из нас окажется сильнейшей тварью Древнира.

Хм. Вот только…

Склонив голову набок, я скептично осмотрел довольно узкий пролом.

Вот только сначала нужно до него добраться. И тело волколака для этого явно не подходит – если уж кто и сможет сюда пролезть, так это крыса.

Тело свела уже привычная судорога превращения: кости укорачивались, череп перестраивался, становясь меньше, а органы частично меняли своё положение и размер. Всё же страген и волколак были схожи внешне и внутренне, так что трансформация проходила проще, чем в тролля, или уж тем более в виверну, плоть которых приходилось наращивать или же сбрасывать, словно старую змеиную кожу.

Я с удовольствием размял гибкое тело, наслаждаясь лёгкостью и плавностью движений.

Как же давно я не принимал форму страгена! Даже не думал, что будет настолько приятно вернуться к своему первому лимрачному воплощению.

Разрабатывая похрустывающие кисти лап, приблизился вплотную к уходящей вниз расщелине и осторожно принюхался, при этом шевеля ушами и рассматривая неровные скалистые стены. Присев на корточки и проведя по ним острыми когтями, хмуро сковырнул несколько земляных комков.

Странно – земля сухая, не промёрзлая. Крошится под пальцами. Хотя вижу, что дальше земляной туннель сменяется каменным, но это не успокаивает – даже если они чередуются, всё-равно риск обвала при такой неоднородной структуре слишком велик. По хорошему здесь бы начать грамотные раскопки, с расширением лаза и укреплением свода, но, увы, времени работать по всем правилам никто не даст, так что придётся вознести молитву богине Эмере и рискнуть шкурой.

Глубоко вздохнув, словно перед погружением в воду, я шагнул во мрак.

Даже несмотря на то, что продвигаться приходилось боком, первые несколько шагов дались довольно легко, но вот дальше расщелина приняла более сильный наклон вниз и резко сузилась. Обшаркивая спиной осыпающуюся стену и постоянно с беспокойством поглядывая вверх, я, не доверяя зрению, осторожно страховал себя, ощупывая дорогу впереди правой лапой. Касаясь свисающих корешков, выпирающих осколков скалы и опадающей под ноги земли, я медленно продвигался всё дальше, и дальше…

Отблески костра из малого зала постепенно таяли, пока, наконец, не исчезли окончательно, оставив меня в кромешной темноте. И хоть после испытания Хайзена я и привык находиться в абсолютной тьме, однако от ощущения постепенно смыкающихся стен внутреннее напряжение росло с каждым мгновением.

Лядь!.. Поворот. До этого попадались небольшие изгибы, здесь же нужно было повернуть направо практически под прямым углом. И всё бы ничего, вот только потолок сузился настолько, что пришлось присесть и продвигаться в полуприсяде.

Замерев у самого поворота и немного передохнув, я выпустил лишний воздух, чтобы грудная клетка опала, и протиснулся за угол.

Шаг. Ещё шаг.

Камни больно впиваются в грудь, выступы давят на череп. Чуть отклоняюсь назад, приседаю ещё ниже и вновь иду вперёд. Мышцы ног стонут от напряжения, голова слегка кружится от недостатка воздуха, но я не останавливаюсь, надеясь на то, что вскоре попадётся широкий карман.

Но надеждам не суждено было сбыться.

Стены расщелины сузились настолько, что теперь можно было даже и не думать о том, чтобы разогнуться. Однако трещина здесь не кончалась – хоть края и вплотную смыкались практически до самого пола, однако у ног я нашарил края неровного лаза.

Что ж, похоже, дальше придётся ползком…

Вытянув ноги, распластался животом на полу и, поджав руки к груди, медленно пополз в ведущую куда-то вниз нору.

Протискиваясь буквально по сантиметру вглубь, я вдруг испуганно замер.

Это ещё что такое?!

Задержав дыхание, до упора напряг слух.

Этот шум…

Мои зрачки расширились.

Без сомнения, это шум осыпающейся земли!

Чувствуя над собой тонны нависшей земной тверди, я тяжело сглотнул.

Вот куда, куда я лезу?! А если отсюда нет выхода? Я и так уже едва ползу, а если вконец застряну? Застряну или буду раздавлен внезапным обвалом… Лядь… Паршивая будет смерть… Сразу ведь заметил, что земля слишком сухая – зимой это неестественно, ненормально…

Втягивая воздух мелкими вдохами, навалился грудью на лапы, закрыл глаза и унял бешено бьющееся сердце, размеренно процарапывая когтями углубления в скалистом крошеве.

Сухая земля, сухая… Не замёрзшая… А почему?

Открыв глаза, окинул задумчивым взглядом туннель.

Потому что здесь жарко.

От этой догадки я даже перестал дышать.

У входа в расщелину я думал, что земля рыхлая из-за постоянного нагрева от костра, но чем дальше продвигаюсь, тем жарче становится. Видимо, внизу расположен какой-то сильный источник тепла, поэтому всё здесь – и земля, и каменные стены, – буквально источают его. А ещё эта вибрация, которая по мере спуска становится всё явственнее, и этот всенарастающий рокот равномерных ударов… Лядь, надеюсь, Костяная Гора не является спящим вулканом…

Отогнав образ захлёстывающего меня потока пылающей магмы, я вновь пополз вперёд. С хрипом выталкивая воздух из груди и не обращая внимание на усиливающееся гудение в ушах, протискивался всё глубже вниз. И когда казалось, что всё, дальше хода уже нет, я делал очередной рывок и вдавливал себя на ещё один сантиметр в узкое зево подземного лаза.