Текст книги "Проклятые: Военные трофеи"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

***

И все-таки она постарается уклониться от встречи с ними. На Махмахаре это будет довольно просто.

Она сожалела о потере друга. На протяжении многих лет Страат-иен стал именно другом. Он не мог избежать своей Человечности. Она прощала это ему, когда он был жив, и не могла не сделать этого теперь, когда его не стало. Его смерть потрясла ее почти так же, хотя и не совсем, как едучи бы это была смерть такого же, как она, вейса.

Но раскаяние не помешало ей принять необходимые меры к тому, чтобы покинуть Даккар на другой день. Если кто-то из соратников Страат-иена захочет задать ей вопросы, им придется пойти тем же путем, каким в свое время пошел он, отправиться в ее родной мир. Там она сможет организовать встречу с ними достаточно скрытно и надежно.

Она смогла приготовить свое гнездо, не прислушиваясь стукнет ли дверь. Ее уверенность продолжала оправдываться. Никто не потревожил ее и не поинтересовался ее приготовлениями к отъезду. Она долго не ложилась спать, просматривая сообщения местных средств массовой информации и погрузившись затем в беспорядочные записи, которые сделала перед несчастьем.

Она совершенно расслабилась к тому времени, как потушила свет в квартире, и поэтому погрузилась сразу же в глубокий восстанавливающий силы сон. В середине ночи ее резко и неожиданно вырвал из этого сна настоятельный звук дверного звонка.

ГЛАВА 21

– Уходите прочь! – какая-то мысль слабо билась на периферии ее сознания. – Я сплю.

Слова, которые донеслись до нее через дверь, не были произнесены на земном языке, но она их все-таки поняла. Она не владела гортанным языком своего ночного гостя так же свободно, как языком воинственных двуногих или языком Гивистама, но все-таки, даже спросонок сумела разобраться.

– Я говорю «Уходите прочь!»

– Пожалуйста, – умолял голос. – Мне очень важно поговорить с вами.

Если учесть расовую принадлежность невидимого собеседника, эти его снова были совершенно бессмысленны. Озадаченная, и поскольку она уже почти совсем проснулась, она встала из ночного гнезда и подошла к двери. Встроенный сканер подтвердил, к какому виду принадлежит говорящий, но не рассеял ее недоумения.

Сканер показал ей взволнованного лепара, одетого в простую мешковатую форму, которую они носят на работе. Его хвост лежал неподвижно на полу вестибюля, влажно поблескивая в свете ночных ламп. На его перепончатой с толстыми пальцами руке болтался ящик с инструментами.

– Чего вы хотите?

– Вчера во время больших боев были повреждены некоторые устройства, контролирующие среду. Мониторы только начинают включаться. Если ремонт не будет произведен очень быстро, ни у кого в этом здании не будет возможности приспособить к своим вкусам тепло, холод или влажность. Это будет очень неудобно. Я знаю, время сейчас позднее, но если вы меня впустите, я смогу починить свободную линию в вашей комнате, которая позволит вам обеспечить себе комфортные условия, пока мы не заменим поврежденные элементы.

Она прислонилась к двери, неуверенная, стоит ли просыпаться окончательно или вернуться в гнездо.

– У меня здесь с условиями все в порядке. Идите и поработайте в чьей-нибудь еще комнате.

– Пожалуйста, – лицо лепара на сканере стало еще более печальным; плоское, с широким ртом, оно застыло в выражении плачевного идиотизма. – Мне приказано сделать обходные линии в каждой комнате. Если я этого не сделаю, то не могу уйти с работы. Я должен оставаться, пока меня каждый не впустит к себе, даже если придется ждать до рассвета. И в моем трудовом листке это будет отмечено, как некомплектность, а это означает, что мне не дадут спать и я буду…

– Достаточно! Не ной. Это не пристало разумному существу.

Она раздраженно распечатала вход и активировала внутреннее освещение комнаты.

Громоздкий самец-амфибия втащился внутрь, она позволила двери автоматически закрыться за ним. Молча он повернулся к скрытому пульту управления, расположенному на той же стене, что и дверь. Открыв свой ящик с инструментами, ее незваный гость начал осматривать его содержимое, как бы отыскивая какой-то определенный инструмент.

– Мне очень жаль, что я побеспокоил вас так поздно ночью, – пробухтел он.

– Неважно. Я уже проснулась.

Она была не одета и не накрашена, но при лепаре и не надо было быть другой, так как для него она выглядела просто толстой нелетающей птицей. Вид ее тела вызвал в нем те же чувства, что и содержание абстрактной скульптуры.

Ее посетитель настаивал, что долго не задержится, но, учитывая его первоначальную нерешительность и хорошо зная, как действуют лепары, она решила, что у нее будет много времени и она может с толком его использовать. Отойдя к экрану, поставленному почти у самого пола, она сложила под себя ноги и села перед ним. У нее хватало неразобранных записей и материалов, которые надо было привести в порядок.

***

Она совершенно забыла о лепаре, пока горловой голос не произнес у нее за спиной.

– Могу ли я попросить минуту вашего внимания?

– Что еще? – проворчала она, поворачиваясь от экрана.

И тут же она испытала самое большое потрясение в своей жизни. А это, учитывая все, что ей довелось испытать за последние годы, было оценкой высочайшего разряда.

Пистолет, который держал Лепар в своей темно-зеленой скользкой руке, был достаточно мал, чтобы казаться игрушечным, но, зная гораздо больше обычных вейсов о таких устройствах, она понимала всю его потенциальную опасность для жизни. Само присутствие его в руке не-массуда и не-землянина было поразительным. Увидеть, что его направлял на нее лепар, превосходило ее понимание.

Ошеломленная, она подняла глаза на его массивное лицо. Длинный беззубый рот был плотно сжат, широко расставленные черные глазки поблескивали в искусственном свете. Она была слишком потрясена, чтобы вымолвить хоть слово.

– Пожалуйста, не пугайтесь. – Тон его был вежливым и традиционно почтительным. Он жестикулировал пистолетом. – Я собираюсь воспользоваться им только в самых крайних обстоятельствах.

Если этим он хотел ее успокоить, то ему это не удалось.

– Ты – лепар. Твой народ был цивилизованным членом Узора с самого его начала. Вы не считаетесь особенно хитрыми, но вы так же не склонны к насилию, как и мы. Я не понимаю этого, – кончиком крыла она указала на оружие. – Как можешь ты стоять здесь и угрожать мне этой штукой?

– Это сильное эмоциональное напряжение, но я справлюсь. Знайте, что если обстоятельства потребуют, я воспользуюсь им без колебаний. Ее первоначальный страх медленно сменялся гневом. Это было прост возмутительно.

– Здесь и так пытаются разобраться с одним мертвым амплитуром и двумя мертвыми землянами. Не думаешь ли ты, что убийство еще и вейса объяснить будет довольно трудно?

– Да, наверное, трудно, – согласился лепар, – если я убью вас здесь и сейчас, вполне возможно, что меня обнаружат. И так как этого допустить нельзя, то, убив вас, мне придется убыть себя. Этот будет достаточно, чтобы прекратить дальнейшие вопросы.

Она считала, что ее уже ничем не поразить, но она ошибалась.

– Так ты собираешься убить меня?

– Никто не хочет убивать вас, достопочтенная Ученая. Вы уникальная и ценная личность. Сведения, которые вы собрали и обобщили, о том, как взаимодействует Человечество с другими видами существ, входящих в Узор, оказались чрезвычайно полезны.

– Полезны? – повторила она. Ее ресницы дрогнули. – Но не вам же?

– Мы давно знакомимся с вашими архивными материалами, – на его загадочном лице, казалось, навсегда застыла идиотская ухмылка. Она напомнила себе, что это выражение лица было следствием строения костей черепа, а не результатом эмоций. – Лепары, работающие в вашем родном мире, всегда имеют к ним доступ.

Она не думала о наемных лепарах, которых часто видела выполнявшими длительные и главным образом грязные работы на территории университета. Тихие, вежливые, раболепные лепары. Как и большинство ее коллег, она никогда не обращала на них внимания. Умственно и эмоционально они подходили для таких занятий, а вейсы и другие разумные виды – нет. Лепары всегда охотно, даже рьяно, брались за такие работы, как будто понимая свою врожденную ограниченность и получая тихое удовольствие от выполнения избранных занятий с полной отдачей.

Все это было как-то бессмысленно.

– Зачем, – ошеломленно поинтересовалась она, – зачем лепары знакомятся с моими материалами? Зачем лепарам вообще знакомиться с какими бы то ни было архивами? Моя работа сложна и не касается какого-то одного вида. У вас никто не сможет ее понять.

– Сможет. Конечно, с трудом. Но некоторые из нас обладают гораздо большей разумностью, чем принято считать. Им трудно, но они достаточно умны, чтобы разобраться в таких вещах.

– Это безумие какое-то, – пробормотала Лалелеланг вслух на своем шипящем языке. – Сумасшествие.

Транслятор, который он носил на своей почти несуществующей шее, уловил ее слова.

– А Вселенная вообще – сумасшедший дом. Мне говорили, что ее физические законы бессмысленны. Почему же те, что в ней живут, должны быть организованы более разумно?

Осознание происходящего приходило постепенно. Того, что в руке ее посетителя было абсолютно настоящее оружие, отсутствие других подозрительных заговорщиков и тот факт, что это существо, как бы это ни казалось невероятным, готово использовать это оружие против нее, подтверждало его слова.

Она сразу поняла, как умерли Амплитур и реакционный генерал Левон, но смерть ее друга – полковника Страат-иена до сих пор была совершенной тайной. Ни один амплитур не мог победить землянина в борьбе один на один, и никакой иной представитель любого вида. Даже чиринальдо или молитар. Но землян можно было иногда победить другими, не такими очевидными способами. Например, полной внезапностью.

– Ты был там, – обвиняюще произнесла она.

Она поняла его простой недвусмысленный жест, понятный и под и над водой, которым он признал ее обвинение.

– Я был там.

Самым убедительным было то, что он не спросил: «где?»

– Как это случилось? Хоть это ты можешь мне рассказать?

Она не стала добавлять, что до нее постепенно дошло, что для нее, по-видимому, будущее ограничивается окончанием этого разговора. Сопротивление было бесполезно. Вдобавок ко всему, она была совершенно ошеломлена нереальностью всей ситуации.

Ей пришло в голову, что, может быть, это какой-то отдельный случай, что стоящий перед ней лепар просто клинический психопат. Ведь неизбежным спутником разума была возможность его искажения. Сумасшествие встречалось во всех мирах Узора. Был ли именно этот лепар безумен? Она не знала. Занимаясь всем человечеством в целом, она ничем другим не интересовалась.

– Это было… неприятно, – невозмутимо объяснил лепар. – Во время конфронтации я находился на работе в квартире амплитура. Возможно, зам известно, что наши вкусы относительно условий жизни некоторым образом совпадают, так что мне было легко выполнять свою работу. А генералу-человеку было трудно. Во время разговора с амплитуром из его кожи сочилась вода с солью. Никто из них не обращал на меня внимания, и я на них не обращал до того момента, когда прибыл второй человек.

– Полковник Страат-Иен, – мягко прошептала она.

– Да. Я услышал, как он попросил разрешения войти. И поскольку он был связан с генералом Левоном, его впустили.

– Что произошло потом?

Лепар сумел показаться задумчивым.

– Это было необычно. Человек Страат-Иен сделал попытку умственно подавить амплитура. Хотя ни один из них не издал ни звука, было ясно, что они стремятся к какой-то цели. Напряжение было видно в их жестах и в выражении их лиц. Лицо человека претерпело целый ряд удивительных сокращений, в то время как амплитур яростно бил вокруг своими щупальцами. Еще меня изумила быстрая смена цвета их кожи. Пока продолжалась эта молчаливая борьба, человек Левон становился все больше и больше встревоженным. Было очевидно, что он не понимает, что происходит, а ни один из ментальных борцов не стал тратить времени на то, чтобы ответить на его вопросы, хотя он дошел до крика.

– Минуточку, – Лалелеланг говорила очень осторожно. – Откуда ты узнал, что между ними идет ментальная или умственная борьба? Ты мог предположить, что пытается сделать амплитур, но, если только человек Страат-Иен не пытался воздействовать на тебя, ты никоим образом не мог узнать, что он активно вовлечен в противоборство с амплитуром.

– Вам полагается объяснение? Мы способны регистрировать такую активность.

– Да, да, знаю. Лепары так же поддаются внушению, как вейсы или гивистамы, или любые другие разумные виды за исключением человека. Но для этого амплитур должен внушать именно тебе. Ты сам по себе не можешь регистрировать проявлений этой их деятельности. А ты еще заявляешь, что человек пытался внушать что-то амплитуру, – она внимательно следила за своим захватчиком. – Это невозможно. Земляне могут только сопротивляться ментальному воздействию. Но они не могут, подобно амплитурам, внушать.

– Амплитуры не должны внушать нам. Хотя мы сами не обладаем талантом проецирования мысли, мы довольно легко замечаем, когда это делают другие, будь это амплитуры или представители той группы землян, которая называет себя Ядро.

– Ядро, – ее мысли путались. – Это еще что такое?

– Нам уже какое-то время известно о его существовании. Все вместе мы больше знаем о Человечестве, чем любой другой член Узора. Больше нас знают только некоторые специалисты, из которых вы являетесь одним из самых значительных.

Лепары были на корабле первого контакта. Лепары были среди первых, кто непосредственно говорил и общался с землянами, и мы до сих пор единственные, кто может эффективно взаимодействовать с ними под водой. Они интересовали нас с самого начала, как интересует нас все, что угрожает нашему спокойствию и нашей безопасности.

Какой-то гивистам первым столкнулся с одним из пленных землян, которых амплитуры пытались изменить таким образом, чтобы они выглядели и думали, как ашреганы, но боролись за дело Назначения со всей силой и сноровкой человека. Его спутником был лепар. Он сразу понял значение этой встречи и постарался устроить так, чтобы этого представителя привезли живым для дальнейшего изучения. Это и был тот лепар, который был готов прибегнуть к насилию, чтобы достичь своей цели. А что касается Ядра, то оно было образовано потомками этих измененных Амплитуром детей, чьи уникальные способности, по-видимому, случайные и, по-видимому, наследуемые побочные последствия попыток гивистамов исправить хирургическим путем изменения, которые произвели генные инженеры Амплитура. Мы неотступно следили за деятельностью этих одаренных людей со времени встречи с человеком, называвшим себя Раньи-ааром. Лалелеланг некоторое время молчала, тщательно обдумывая не только то, что рассказал лепар, но и то, о чем он не рассказал.

– Если вы без всяких помех делали это, значит, вы можете не только обнаруживать попытки внушения, но можете и, подобно людям, сопротивляться ему.

– Это так. Вашу проницательность не переоценили. Наша нервная система работает отлично от человеческой. У них активная защита, которая борется с попытками внушения или манипулирования. Наша – пассивна. Мы просто невнушаемы.

– Но ведь существует много документированных случаев, когда амплитуры манипулировали пленными лепарами.

– Эти пленные просто притворялись, что подчинились внушению врага.

Это сделать нетрудно. Поскольку мы народ простой, нам и работу дают простую. Все знают, что угрозы мы не представляем. Признанное всеми невежество – на удивление эффективная защита. Иногда очень полезно, чтобы тебя считали идиотом. Ни один человек Ядра никогда не пытался воздействовать на нас. Не было причины. Мы не делаем почти ничего, связанного с ведением войны. По той же причине и Амплитур в основном не обращал на нас внимания. Если бы у нас был выбор, мы и дальше предпочли бы, чтобы нас игнорировали.

Ведь так глупо получилось. Все шло так хорошо. Война окончилась, наступил мир, и мой народ смог бы заняться собственным умственным развитием и всяким другим, не боясь разрушений и нарушений, которые приносит война. Мы знали о людях Ядра и приглядывали за ними, но они, казалось, были заняты только сохранением секрета своего существования, – он лениво жестикулировал рукой с пистолетом.

– Но не в первый раз мы недооценили хитроумие Амплитура. Кто бы мог подумать, что после своей капитуляции они постараются наладить контакты с реакционными землянами? Или что эти самые земляне, окажутся еще менее цивилизованными, чем можно было предположить, и согласятся принять помощь и руководство Амплитура? Мы бы раньше отреагировали на эту угрозу, если бы не наша недостаточная сообразительность. Нам требуется много времени, чтобы ясно все себе представить. Например, ваши исследования. Они очень подробны и иногда в них трудно разобраться.

Смирившись с тем, что может произойти, Лалелеланг совершенно успокоилась.

– Если бы ко мне кто-нибудь пришел с подобными сетованиями, я бы сочла, что у него не все дома.

– Мы нечто большее, чем кажется, – сказал Лепар почти извиняющимся тоном. – Услужливы, почтительны и совершенно безобидны.

– Прости, но хотелось бы указать, что данный момент безобидным мне не кажется.

– Поверьте мне, когда я говорю, что искренне сожалею о том, как все это повернулось. Но обеспечить сохранность некоторых секретов необходимо.

– Что произошло… потом?

– Меня не заподозрят в их смерти. Как вы совершенно точно указали, никто даже и не подумает, будило лепар способен быть соучастником насилия. Мы будем продолжать следить за деятельностью Ядра, и, разумеется, этих реакционных землян и раболепных амплитуров. А если снова понадобится вмешаться, мы сделаем это по возможности незаметно и без применения силы.

– Вы, кажется, все продумали.

– У нас нет выбора, – признался лепар. – Мы недостаточно умны, чтобы противиться махинациям таких могучих видов, как люди или амплитуры. Так что нам надо действовать до тот, как это начнут делать они.

– Раз вы мне все это рассказали, то ведь будет не страшно, если вы расскажете мне и о том, что произошло в жилище амплитура? Лепар заколебался.

– Пожалуйста, – умоляла его Лалелеланг. – По меньшей мере, вы можете удовлетворить мое любопытство.

– Всегда истинный ученый. Ну, как хотите, – маленькие черные глазки стали даже косить от напряжения, так он старался все вспомнить. – Человек Страат-иен и амплитур молча боролись. Человек Левон понятия не имел о природе битвы, которая происходила у него на глазах. Я понимал, но изо всех сил делал вид, что не понимаю.

Ни человек Страат-иен, ни амплитур не могли добиться перевеса.

Человек пробовал внушать, а амплитур сопротивляться. Не сумев добиться никакого отклика на свои обращения ни от человека, ни от амплитура, человек Левон испугался и собрался позвать на помощь. Увидев это, человек Страат-иен двинулся к нему, чтобы помешать этому. Последовала короткая схватка, в результате которой человек Страат-иен убил человека Левона.

Это мгновенное отвлечение внимания человека Страат-иена привело к тому, что амплитур попытался убежать. А так как он за это время узнал, что человек тоже способен внушать, было очевидно, что Страат-иен не может этого допустить. Ваш друг обратил оружие, которое только что использовал против своего соплеменника, против амплитура и несколько раз выстрелил. Оружие нанесло телу амплитура ужасающее ранение, изувечило его без всякой надежды на воскрешение.

Человек Страат-иен очень хитро вложил свое оружие в руку мертвого Человека, зажав его в пальцах покойника. Явно его намерением было сделать так, чтобы казалось, что генерал убил амплитура и затем убил себя. Чтобы это сработало, вашему другу необходимо было устранить одну последнюю неловкость.

 
Меня.
Я был свидетелем всего происходившего.
Лалелеланг в задумчивом молчании слушала мрачное повествование.
Теперь она подняла глаза.
 

– Что же сделал человек Страат-иен?

– Он намеренно поместился между мной и дверью, объявив с искренним, по моему мнению, сожалением, что собирается меня убить. Он был очень удивлен, когда я достал из кармана своей куртки такое же оружие, как у него, и аккуратно выстрелил ему между глаз. Я не специалист по интерпретации выражения человеческих лиц, но уверен, что понял все правильно. Кроме того, в критический момент он проецировал свои мысли, и его недоумение четко в них отразилось. Так как он предусмотрительно вложил свое оружие в руку генерала Левона, я вложил свое оружие в его руку. На меня он произвел впечатление существа очень порядочного и неравнодушного для человека, так что я очень сожалел, что мне пришлось его убыть.

Внутренние поверхности клюва Лалелеланг стали медленно тереться друг о друга.

– Я верю всему, что вы рассказали, за исключением того, что вы его убили. Ты, лепар, убил человека?

– Это было неизбежным. Было бы лучше оставить полковника Страат-иена в живых, и морально, и по другим причинам. Но есть и другие члены Ядра, моложе него, которые энергично будут стараться, чтобы их вид остался мирным и не поддался на хитрые посулы Амплитура. Она, казалось, не слышала его последних слов.

– Ты хочешь, чтобы я действительно поверила, что ты застрелил человека? Великолепно тренированного солдата, каким был Неван Страат-иен?

– И раньше бывало, что это почти случалось, но до этого последнего случая не было необходимости доводить дело до конца.

– Лепары никогда не были бойцами.

– Это и сейчас так. Мы ненавидим насилие и плохо умеем его применять.

Мы должны себя заставлять. Но когда достаточно напуганы, то можем сделать многое, ранее считавшееся невозможным, а так как мы все время чувствуем себя в опасности, мы легко пугаемся.

Она намеренно сделала жест в сторону крошечного пистолета.

– Ты направляешь его на меня, потому что я тебя пугаю?

– Да, – произнес лепар со зловещей убежденностью. – Знание, которым вы обладаете, ужасно меня пугает.

– Достаточно, чтобы убыть меня? Совершить физическое насилие над другим разумным существом, которое не собирается причинять тебе никакого вреда?

Когда лепар не ответил на это, она попробовала подойти с другой стороны.

– Как ты объяснишь мою смерть от огнестрельного оружия? Не было ни боя, ни какою-то конфликта, я не человек, о котором могут подумать, что он предрасположен к ярости и безумию. Я просто мирный ученый. Лепар поднял свое компактное оружие.

– Это не такое оружие, которым был убит полковник Страат-иен. Он не стреляет взрывчатыми или проникающими зарядами. Это инжектор сжатого газа, который не оставляет следов. Наркотик, который попадет вам в кровь, создаст впечатление, что ваше сердце отказало по естественным причинам. Хотя используемый яд легко расходится по всему организму и быстро распадается на неподдающиеся анализу компоненты, тщательный судебный анализ, осуществленный вскоре после смерти может, по всей вероятности, установить истинную ее причину. Поэтому я останусь здесь после того, как вы испустите дух, чтобы не допустить этого, чтобы ваше тело не потревожили до истечения заданного времени.

Известно, что у вейсов хрупкое здоровье. Ваша смерть не вызовет подозрений.

– А что произойдет потом? Умру я вместе с полковником Страат-иеном, генералом Левоном и представителем Амплитура. Что этим разрешится? Другие люди займут место Левона.

– Может быть, и нет. А если и так, то, возможно, не сразу. Человек Левон обладал необычным сочетанием энергии и уменья. Потерпев такое блистательное поражение с ним, Амплитур на какое-то время затихнет, анализируя его причины. Это даст время укрепиться миру и спокойствию. Тем временем мы будем следить за политическими движениями среди реакционно настроенных людей и вести тихое наблюдение за деятельностью Ядра, а они будут продолжать присматривать за своими. Можно надеяться, что нам не скоро понадобится вмешиваться в дела других видов. Гивистам и О'о'йан, Бир'римор и Массуд, Юла и С'ван и Человечество и все другие не будут знать о нас больше, чем знают сейчас или когда бы то ни было. Так лучше, потому что мы и сейчас, и всегда будем их всех бояться.

– Если вы действительно неуязвимы для ментального воздействия Амплитура, – сказала она, – вы могли бы стать великими бойцами за дело Узора. Вы могли драться бок о бок с массудами, пока мы не обнаружили людей.

– Я уже говорил вам, что мы не бойцы. Драки безумно пугают нас, как и все цивилизованные виды. Если мы не такие сообразительные, как другие, это не значит, что мы менее цивилизованны.

– Мне кажется, что вы не такие буйные, как пытаетесь прикинуться.

– Мы – тупые. Вне всякого сомнения. Но иногда некоторые из нас способны размышлять об этих материях. Кажется, что быть умным и быть сообразительным – разные вещи, и что быть очень умным – не такая уж хорошая вещь. Когда дело идет о том, чтобы выжить, инстинкт оказывается нужнее. Если вы тупой, это заставляет вас сосредотачиваться на том, что действительно важно, и жить в пределах своих возможностей. Мы выполняем работы, которые другие виды презирают. В результате мы процветаем и размножаемся в структурных рамках Узора. В то время как другие виды ссорятся, и даже иногда воюют, на нас не обращают внимания. Между тем мы напряженно работаем, наблюдаем, прислушиваемся и стараемся стать немножко сообразительней. Когда вам дают самую черную работу, когда игнорируют вас, как будто вы вообще не существуете, у вас появляется великолепная возможность слушать и наблюдать. Мой народ давно понял, что очень трудно учиться, если все время не закрываешь рта. Независимость лучше для развития. Так что Амплитуру нельзя позволить возродить Назначение. Мир – наилучшая структура для такого существования. Поэтому людям нельзя позволять возродить войну. Союз людей и Амплитура приведет к худшей возможной комбинации. А мы не настолько тупы, чтобы этот не видеть.

Лалелеланг почувствовала, что лепар начинает все больше нервничать и что у нее иссякли темы для разговора.

– А если, несмотря на все твои предосторожности, они найдут в моем теле смертельный яд, и тогда местные власти начнут искать убийцу? Она использовала человеческий термин, так как ни в языке вейсов, ни лепаров эквивалентов этому не было.

– Это возможно. Никакое действие не гарантировано от риска. Однако и в таком маловероятном случае не думаю, что они заподозрят меня, низкого лепара, работника систем жизнеобеспечения. Даже если бы они сочли кого-либо из моего племени способным на такое действие, они не подумают, что у нас хватит на это смекалки.

Мне не хочется убивать вас, достопочтенная ученая Лалелеланг, так же, как мне не хотелось убивать человека Страат-иена. Но страх и неуверенность в безопасности – очень сильные побудительные причины для таких, как я. Они позволяют удивительно сконцентрировать даже ограниченные способности. «Самое великое открытие писаной истории, – подумала она. – Более поразительное, чем существования Ядра среди генетически измененных людей, и оно должно умереть вместе с ней. И все из-за того, что ты всю себя посвятила исследованиям».

– Кроме того, мы можем помочь людям.

– Вы? – она была поражена. – Лепары?

– Человечеству известно, что изо всех разумных видов лепары для них наименее опасны. Они считают нас и умственно, и физически безобидными и ниже себя. Поэтому они прислушаются к нам, когда их природная подозрительность заставит их настороженно отнестись к таким мудрецам, как с'ваны. Это и есть секрет успешного общения с людьми. Бросьте им вызов, и они отнесутся к вам с подозрением, как и Гивистам, и Юла и все остальные. Признайте их главенство, и они станут навеки вашими защитниками и друзьями.

Вдобавок, мы единственные, кто может с ними плавать. В глубине души они помнят воду, из которой вышли на землю. Это особая тонкая связь, и она дает моему виду преимущество в общении с ними. Узор хочет, чтобы они продолжали воевать, но контролировать эту их способность. Мы хотим умерить ее для нашей собственной безопасности. Мы сможем это сделать.

– Тайно управляя ими…

– Предложив им ничем не грозящую дружбу. Теперь, когда опасность, которую представляла личность Левона, не существует, Ядро, наверное, сможет поступить соответственно с более мелкими людьми его взглядов. А нам останется иметь дело с немыми видами.

Она понимала, что ее время почти истекло.

– Не мне критиковать ваши методы или цели, но неужели действительно так необходимо убивать меня, чтобы их защитить? Измененные люди доверили мне тайну их Ядра. Неужели вы не можете так же довериться мне? Я могу быть полезна вам так же, как полезна им.

– Боюсь, что нет. Мы не настолько умны, как измененные люди. Вы можете обмануть нас так, что мы этого не поймем. Лучше не рисковать. Видите ли, достопочтенная ученая, вы знаете правду об измененных людях, о намерениях Амплитура, о реакционных людях, а теперь и о нас. Вы аккумулировали в себе слишком много правд, и это сделало вас потенциально самой опасной личностью на свете.

Она моргнула длинными ресницами.

– За свою необычную жизнь меня называли по-всякому, но опасной – никогда.

– Вы себя глубоко недооцениваете. А мы нет.

– Я все-таки простой ученый, трудолюбивый искатель мудрости. И больше никем я быть не хочу. Просто знание, оно не может быть опасным само по себе.

Лепар задумчиво рассматривал ее.

– Может быть, вы тоже не очень сообразительная.

– Полагаю, что ты прав, иначе я не оказалась бы сейчас в таком положении. Я даже не сообразила спрятать мои записи в безопасном месте. Она повернулась в сторону кубического сейфа рядом с гнездом. Он проследил за ее взглядом.

И в этот момент она ударила его рекордером.

Он был не слишком увесистым, но прочным. Крепко зажатый кончиком правого крыла и направленный с размаха, он был достаточно тяжб, чтобы удар оказался действенным. Собственно, само это движение было заимствовано из юпонистских танцев спаривания, но очень походило на человеческий прямой удар в боксе.

Когда удар коснулся лепара, она почувствовала резкую боль, которая отдалась во всем крыле и на мгновение парализовала ее. Ошеломленному лепару пришлось хуже, удар разбил ему скулу и раздавил глаз. Он закачался на своих коротких ногах, толстый хвост рефлекторно напрягся, чтобы придать телу дополнительную устойчивость. Она увидела, как его пальцы судорожно сжались на инжекторе, и, услышав его мягкое «пых», закрыла глаза. Но заряд пронесся с большой скоростью мимо ее груди и без вреда разбрызгался по стене за ней. В этот же момент она насела на лепара и ударом свалила его на пол. Это еще больше ошеломило его, и она смогла вырвать оружие из его ослабевших пальцев.

Хотя оно было предназначено для манипулирования костяными суставами, она сумела схватить это прочное устройство гибкими кончиками перьев левого крыла. Повторяя непрерывно одну и ту же самую динамическую мантру контроля, она поднялась и встал, глядя вниз на своего нерадивого убийцу. Лепар, моргая, глядел на нее единственным здоровым глазом, его хвост судорожно подергивался из стороны в сторону.