355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алан Дин Фостер » Проклятые: Военные трофеи » Текст книги (страница 10)
Проклятые: Военные трофеи
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 00:09

Текст книги "Проклятые: Военные трофеи"


Автор книги: Алан Дин Фостер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Не думаю, что так произойдет. – Он постарался придать голосу убедительность. – Ваши исследования были изначально предвзятыми из-за односторонности материала. А тут требуется противовес – и я вам его предоставлю.

А если нет, подумал он, то я всегда смогу вас заставить обо всем забыть.

Вышестоящие не были удивлены его просьбой об отпуске. Потеря командного модуля в дельте и последовавшая тяжелая акция по возвращению дельты измотали бы любого участника, не говоря уж об офицере, обремененном ответственностью за полевое командование. Просьба была удовлетворена без лишних слов.

Один лишь Коннер удивился, но высказать сержант ничего не мог. Несмотря на дальнее родство, Страат-иен по-прежнему оставался полковником, а Коннер – всего лишь сержантом. Он принял объяснение Страат-иена, что вейс и не подозревает о существовании Ядра, поскольку причин не доверять полковнику у него не было, и на время каждый из них пошел своей дорогой. Страат-иен попросил разрешения провести свой отпуск на базе Тамерлан – и получил его. Эта база была самым первым укреплением Узора на Чемадии – и теперь находилась далеко от арены настоящих боев и представляла собой относительно безопасное место. Они с Лалелеланг могли заняться там своими делами со сравнительным комфортом. Кроме того, на базе Тамерлан обслуживающего и технического персонала было куда больше, чем на базе Атилла. И историку-вейсу приятно было изредка увидеть и пообщаться с гивистамом, с'ваном или о'о'йаном.

В соответствии с ее запросами и под ее руководством он запросил материалы по самым разнообразным каналам связи, а также через подпространство вступил в контакт с рядом исследовательских источников на других планетах. Его высокий допуск позволял выходить на такие возможности, в которых было бы отказано человеку, стоящему ниже него в табеле о рангах. Коннер, например, ничего бы не добился по большинству вопросов.

Деятельность их сосредоточена была в основном в библиотеке базы – солидной и малолюдной пристройке к главному командному корпусу. По мере того как в совместными усилиями открытых ими файлах стал накапливаться весьма весомый материал, стекающийся отовсюду в ответ на запросы, Лалелеланг забила обо всех своих прежних колебаниях и отдалась радостному препарированию поступающих документов. И настолько она со своим напарником-человеком были этим поглощены, что совершенно перестали замечать взгляды и комментарии тех, кто не мог удержаться и – часто прямо в их присутствии – высказывался по поводу столь в высшей степени странного сработавшегося тандема.

Но ничто из потока новых материалов, добываемых Страат-иеном, не способно было доказать слабость теории Лалелеланг. Каждый факт, каждое сообщение, которые они загружали в ее аналитическую программу, казалось, только еще больше укрепляли позиции выдвинутых ею предположений. Неван начал уже беспокоиться… и размышлять над альтернативными решениями. Шла вторая неделя после того, как они начали обрабатывать накапливающуюся информацию, когда Страат-иен вдруг обнаружил нечто, что его заинтриговало. По крайней мере, позволяло отвлечься. Чувствительная к человеческим эмоциям и реакциям Лалелеланг быстро уловила, что он чем-то занят. Она не стала выспрашивать. Это было бы в высшей степени невежливо, а то и откровенно по-человечески. Если он намерен был с ней поделиться, то и сам рано или поздно рассказал бы. Она же, тем временем, занялась своими делами, которых было навалом.

Прошла еще неделя, и он решил поведать ей все. Поскольку ее человеческий язык был не хуже, чем его, и гораздо лучше, чем у большинства других людей, он посадил ее за управляемое голосом оконечное устройство, за которым все это время работал сам.

– Видите вот здесь? – Он привлек ее внимание к порции материала, высвеченного в тот момент на экране. Шея ее склонилась.

– Это результат прогонки одной из моих программ, но что-то я не узнаю корреляций.

– Смотрите внимательнее. Я этого не сфабриковал, чтобы сбить вас с толку. Перепроверьте, если хотите. Это реальность. Она эффективно управлялась с устройством, воспользовавшись для повторной обработки его данных своей основной программой. У нее это гораздо лучше получалось, чего, собственно, и следовало ожидать. Когда она закончила, все выстроилось в точности так же, как раньше у него. Ее тонкокостный череп повернулся в его сторону.

– Это, определенно, интересно. Вероятно, даже революционно. Но я отказываюсь видеть, как это связано с нашей текущей задачей.

– Попробуйте еще раз. Вам не кажется, что все это достаточно провокационно, чтобы продолжить?

– Я сказала, что сказала. Но это тупик. Дальше этого не проследишь.

По крайней мере, нам это не удастся.

Он выглядел мрачно удовлетворенным.

– Совсем наоборот. Представитель спроецированного здесь отклонения есть прямо здесь, на Чемадии. Она уставилась на него.

– Я не знала.

– А откуда вам знать? Да и мне откуда, раз уж на то пошло? Я не вхож во внутренние дела центрального командования.

– Я полагаю, – тихо сказала она, – что его здесь присутствие нацелено на проверку и поддержку разработки стратегии людьми и массудами?

– Да. По крайней мере, этого от них ждут. И это то, чем, предположительно, они и занимались все это время. – Он указал на экран. – Просто до сих пор никому в голову не приходило, что они могут затевать что-то еще. Никому. Как можно было об этом догадаться или даже просто представить себе такое – пока не поставишь вопрос правильно и ответ одним махом не высветится на экране. Вот оно – золотое зерно, зарытое в вашей программе. В поисках ответа на один аномальный вопрос, мы внезапно натолкнулись на другой. И, может быть, не менее значимый.

– Вы об этом серьезно говорите, правда?

Он резко указал в сторону экрана.

– Посмотрите на данные. Это ведь вы настаивали с самого начала, что если материалы, которыми пичкают вашу программу, правильные, то она не соврет.

– Это так. Но результаты всегда можно неверно истолковать.

– Согласен. Ну, и как вы истолкуете вот эти?

Она еще раз считала информацию с экрана и почувствовала себя неуютно.

– Я говорила вам: я не могу. Это же бессмыслица какая-то.

– Это потому, что вы мыслите, как представитель цивилизации Узора. А если взглянуть на это с точки зрения человека, то сразу бросаются в глаза несоответствия и неувязки. – Он приказал устройству погаснуть – и то послушно подчинилось.

– Я собираюсь договориться о встрече с вышеозначенной личностью. Не обязательно идти с ним на конфликт, потому что на данный момент мы располагаем только абстрактными данными. Но это слишком важно, чтобы это проигнорировать, даже если это и будет в ущерб остальной нашей работе. Вам же, конечно, нет ни смысла, ни причин, идти со мной.

– Нонсенс. – Она взъерошила перья. – Конечно же, я должна пойти с вами, как бы разрушительно ни отразилось это на моих собственных исследованиях.

– Но, если я прав и результаты корректны, то это связано с определенным риском.

Она издала свистящую трель, которая у вейсов означала смех.

– Это абсурд.

– Конечно. Такой же абсурд, как все результаты вашей программы.

– Ваша интерпретация этих результатов, – парировала она.

– О! – восторженно ответил он, – а ведь тон-то у вас почти враждебный. Совсем по-человечески.

– И не умоляйте – не обижусь.

– И шутки с'ванские. Может быть, Узор гораздо более интегрирован, чем думают его участники.

– Я отправлюсь с вами, – сказала она, сознавая, что проявила пусть минутное, но все равно непростительное нарушение правил хорошего тона, – но при условии, что вы пообещаете не пускаться на необоснованные обвинения. То, что мы здесь видим, есть не более чем ваша личная интерпретация некоторых в высшей степени сомнительных заключений.

– Знаю. И, возможно, я заблуждаюсь. Это слишком выходит из ряда вон.

Но за этим необходимо проследить, чтобы знать наверняка. Потому что это слишком многое затрагивает. – Видя, что любые дальнейшие попытки отговорить только возбудят в ней дополнительный интерес и даже сделают ее подозрительной, он с сожалением вынужден был уступить ее требованию. – Мы уйму времени провели, пытаясь опровергнуть одну теорию, – заключил он. – Будем надеяться, что для опровержение вновь возникшей нам хватит и нескольких минут.

ГЛАВА 11

Лалелеланг чувствовала себя гораздо неуютнее, чем Страат-иен, в лифте, опускающемся на нижний подземный уровень обитаемой части базы Тамерлан. Вероятно, из-за того, что происходили они от птиц, вейсы гораздо спокойнее чувствовали себя на верхних этажах и плохо переносили подземелья. Тем не менее она ничего не сказала, пока лифт не остановился и единственная дверь не отъехала вверх, освобождая проход. Она держалась поближе к нему, удивляясь только его безразличию к вызывающей клаустрофобию, тускло освещенной обстановке.

– Вот ведь вы люди какие, – тихо сказала она. – Можете бегать и прыгать, временно погружаться под воду, лазить по пещерам, вот только не летаете. Вы до смешного легко адаптируетесь.

– Приходится, – отозвался Страат-иен, продолжая сверяться со схемой, которую держал в руке. – Как специалист по Человечеству, вы должны быть знакомы с геологическими и метеорологическими причудами нашей эксцентричной планеты. Она не настолько приятна во всех отношениях, как другие миры, давшие жизнь цивилизациям. Ваша планета, например, просто райский сад по сравнению с Землей.

– Я знаю. Много континентов, много морей. Тектоническая активность.

Полный абсурд. Этим и объясняется своеобразие вашей эволюции.

– Нашим предкам пришлось научиться заполнять самые разнообразные экологические ниши. – Он ненадолго замолчал, сверяясь со схемой, и свернул по ответвлению направо. – Согласно указанному, здесь внизу большая часть помещений занята под хранилища – для самых хрупких и самых ненужных вещей. Трудно было представить, чтобы кто-то добровольно захотел расквартироваться в таком мрачном, тусклом месте. Обстановка напомнила Страат-иену изображение древних земных катакомб. Только одни существа, представители единственной расы Узора, способны были считать такую обстановку приятной.

– Уйму времени убил, чтобы договориться об этой встрече, – проворчал он. – Звание помогло. Времени нам отведено немного. Да и в любом случае, долго разговаривать не придется.

Она припомнила его предостережение, что встреча может представлять опасность, и поняла, что дрожит. Ее спутник на это внимания не обратил. Хрупкая самка вейсов дрожала большую часть времени – по причинам, о которых другие и не догадывались. Короткие перышки, образующие гребешок на ее шее, вздымались и опадали.

Они остановились у маловпечатляющей двери. Неван назвал себя в расположенное при входе переговорное устройство, зная наперед, что нужды в этом нет никакой. Визуальный датчик, расположенный как раз над дверным проемом, уже передал всю информацию внутрь. Прошло недолгое время, и дверная коробка осветилась бледно-фиолетовым светом. Где-то внутри замок щелкнул в мягком электрическом приветствии. Заграждение отодвинулось.

– Разрешите, я буду говорить, – шепнул он своей спутнице.

– Я, собственно, и не возражаю.

Они оказались в куполообразном помещении. Стены плавно перетекали в потолок. Полное отсутствие углов и геометрических линий придавало комнате мягкий, тягучий вид, будто они находились в брюхе какого-то древнего, вымершего моллюска. Мебель – если это можно было так назвать – была массивная и низкая.

Дальняя сторона представляла из себя сплошное окно – не из буллерина, поскольку здесь не было нужды в защитных свойствах, – а из какого-то прозрачного материала, достаточно прочного, чтобы выдержать солидное давление морской воды, которая плескалась снаружи. Они были глубоко под поверхностью чемадийского моря и соприкасались с его красотами. Рыбины с излишне вытянутыми плавниками лениво проплывали стайками туда-сюда, а пара длинных, похожих на угрей существ гонялась друг за другом, периодически зарываясь в ил. Маленькие мягкотелые носились среди бледно-зеленых и желтых водорослей, оставляя за собой пузырящиеся следы. Жилище дорого обошлось, но единственный его обитатель выдвигал очень специфические требования. Однако его причуды были сочтены уместными, поскольку присутствие его считалось крайне важным. И посетителям не было оказано ни малейшего снисхождения. И человек и вейс вынуждены были прищуриваться, чтобы хоть что-то разглядеть в этом мраке. По сравнению с температурным режимом наверху, здесь – на относительной глубине – было холодно и сыро.

Неван проверил правильность настройки транслятора, прежде чем обратиться в темные глубины.

– Полковник Неван Страат-иен и известный ученый-историк Лалелеланг прибыли согласно договоренности.

– Я знаю, кто вы такие, иначе я бы вас не впустил. – Несмотря на героические усилия другого, невидимого транслятора, слова выходили скомканные и неразборчивые.

Большой контур, который Неван по ошибке принял за часть обстановки, отделился от пола и проследовал к окну, где с терпеливой неуклюжестью развернулся и предстал перед ними. Воздух со свистом вырвался из груди Лалелеланг.

Она впервые видела живого турлога, хотя и знакома была с их грузными, медлительными телами весьма близко, благодаря голографическим изображениям и записям. Он устроился на своих многочисленных полусогнутых ногах и уставился на пришедших глазами на толстых стеблях. То ли рука, то ли нога протянулась к неясному нагромождению, которое, как выяснилось, состояло из нескольких видеоэкранов. Страат-иен знал, что только посредством их тактик с Турлога сообщает свои мысли и советы командованию Узора. Турлоги не очень-то любили личное общение и обмен идеями. Фактически же, они вовсе избегали любого общества, включая общество друг друга, что, собственно, и служило причиной, по которой численность всеми уважаемого, древнего вида была постоянно угрожающе низкой.

– Я не знаю, по какой причине вы так сильно желали встретиться со мной. – Стебли глаз изогнулись, а озадаченный транслятор шипел и чавкал. – Поскольку такое общение неприятно для вас, как, в равной степени, и для меня, я попрошу, чтобы вы как можно короче изложили свое дело, чтобы нам с ним побыстрее покончить. Знайте, что время, которое мы тратим на разговор, отнимается от времени, которое я мог бы потратить на раздумья. Необходимо разрабатывать и обновлять стратегическую доктрину, а я здесь один.

– Я это понимаю, – ответил Неван, – и мы приносим свои извинения.

Турлог нисколько не противоречил общепринятому мнению о неразговорчивости своей расы.

– Не расходуйте больше времени на попытки возместить мою занятость тщетностью расхожих выражений. Изложите ваше дело.

– Вы должны быть информированы, что моя спутница – историк с именем.

Вас ознакомили с областью ее исследований?

– Говорилось что-то о предпринимающихся попытках дать письменный анализ взаимодействия Человечества с другими видами.

– Совершенно верно. – Пока Неван говорил, очарованная Лалелеланг рассматривала замечательное существо. Оно не было похоже ни на что, виденное ей прежде, вейса ли, чужака ли; оно было более чуждо по форме, по развитию, чем даже дышащие гелием чиринальдо.

– Я помогал ей в исследованиях, – говорил Страат-иен. – Она выдвинула интересные гипотезы. – Ошеломленная, Лалелеланг положила кончик крыла ему на лоб. Никто из ее коллег не отважился бы на такое, но ей уже было все равно. Он отстранил крыло. – Она полагает, что после того, как Амплитур и их союзники будут побеждены, мы, Человечество, пойдем войной на наших бывших союзников, поскольку у нас будет отчаянная необходимость продолжать битву – не важно с кем.

– Полковник Неван!

Он подбадривающе улыбнулся.

– Все в порядке, Лалелеланг. Это же просто теория. Ведь приходится же иногда идти на провокацию с целью добиться ответа. – Он внимательно посмотрел на турлога. – Что вы об этом думаете?

– Интересную мысль вы изложили. Я не думаю, что она многое имеет под собой. Конечно же, я не был ознакомлен с данными, лежащими в основе этой теории. И если цель вашего посещения связана с тем, чтобы узнать мое мнение на этот счет, вы уйдете отсюда, не узнав его. Я не имею склонности к анализу без фактов.

– Вы хотите сказать, что ни малейшим образом не заинтересовались гипотезой такой значимости, что, подтвердись она, и это окажет немаловажное влияние на будущее и вашей цивилизации?

– А с какой стати? – Подошвы существа издали скрежетание об пол. – Мы с вашим нецивилизованным видом вступили в самый поверхностный контакт.

– Нецивилизованным, но полезным, – ответил Страат-иен.

– Да вы себя не выделяйте. В силу своей замкнутости мы стараемся как можно меньше контактировать с кем бы то ни было. Мы считаем это, вашими словами, неизбежным злом. Мы и жизнь-то считаем неизбежным злом. Страат-иен кивал.

– Но, тем не менее, с самого начала войны Турлог был в нее втянут и занимался планированием многих из классических сражений против Амплитура задолго даже до того, как Земля была втянута в бойню.

– А вы и сами истории поднабрались. Это не имеет отношения к делу и не стоит траты времени. Если нечего больше сказать, уходите. Страат-иен склонился вперед.

– Я вас недостаточно заинтриговал? Попробуем другое. Недавно мне стало известно, что в битве за планету Хусилат принимали участие трое с Турлога.

Ответ последовал не сразу. Прозрачная внешняя стена была абсолютно звуконепроницаемой, и единственным звуком в помещении был шум трех совершенно по-разному устроенных организмов, занятых усвоением кислорода.

– Ну, и что из этого? – заявил, наконец, шестиног.

– Похоже, что они пережили налет и даже ухитрились избежать резни, которую криголиты учинили в разгромленной колонии.

– То же самое можно сказать о многих людях, гивистамах и массудах.

– У вас, турлогов, широкие интересы, как вы сами любите выражаться, и нечасто можно застать хотя бы двух из вас в одно и то же время в одном и том же месте.

Транслятор пыхтел и грелся.

– Итак, вам кажется необыкновенным, что сразу три представителя моего вида оказались на той несчастной планете. Да, раньше никто такого наблюдения не совершал.

– Не так давно мне довелось провести весьма любопытный сравнительный анализ и выявить кое-какие совпадения. Личная же мотивация для меня также весьма немаловажна, в отличие от среднестатистических ваших историков. Дело в том, что я – четвертое поколение возрожденных коссуутов. Стебли глаз поднялись и снова опустились. Негибкое лицо, скрытое под панцирем, ничего не выражало, во вздутых глазах также ничего не читалось.

– Это проясняет природу вашего интереса к Хусилату. Если намерения, приведшие вас сюда, сводились к стремлению почерпнуть новую информацию, основанную на присутствии трех моих сородичей во время бойни, устроенной криголитами, то боюсь, что мне нечего будет добавить к этому печальному историческому факту, помимо того, что и так можно узнать из обычных источников.

– Подождите. Я только начал. Кроме того, турлоги присутствовали на Кобане, Эйрросаде и других мирах Узора, где мои генетически видоизмененные предки были впервые вынуждены сражаться против Узора на стороне своих амплитурских хозяев.

– Я не понимаю, к чему ведут ваши выводы. Турлоги присутствовали на большинстве оспариваемых планет, помогая Узору в разработке стратегии и тактики. Команды людей на этих мирах выигрывали от этого наравне с другими.

– Я этого не отрицаю. Так же, как невозможно отрицать, что турлоги редко попадали на спорных планетах в плен, как правило, благодаря тому, что предпочитали отсиживаться в безопасных местах, вроде этого. И случалось это всего несколько раз. И одним из подобных разов был Хусилат. А так же Кобан. И Эйрросад. И в каждом случае пленных турлогов позже выменивали на криголитов, мазвеков и других вражеских военнопленных.

– Мы очень благодарны, что нас так ценят и уважают, – медленно ответил турлог.

– Ну, конечно, конечно, а как же. – Теперь Лалелеланг не только на турлога, но и на своего спутника смотрела с нескрываемым удивлением. Что стоит за этим сарказмом – желание посмотреть на ответную реакцию? Или он задумал что-то более существенное? Бесспорно, турлог думает о том же самом.

– Я не сомневаюсь, что именно благодаря проявленной ими высочайшей полезности Узор был так озабочен репатриацией плененных на Хусилате, Эйрросаде и Кобане ваших соплеменников. И еще на паре спорных миров. Еще меня поражает, что – подобно амплитурам – турлоги бисексуалы. Ноги зашаркали.

– Для какой цели вы теперь погружаетесь в рассмотрение вопросов различных способов репродукции?

– Я точно не уверен. Я просто пытаюсь провести некоторые трудные, неприятные параллели, а это не просто. Также меня поражает, что все ваши сородичи были захвачены на планетах, где сражались мои предки, пока их не избавили от генетических махинаций, проделанных спрутами, – и всех их впоследствии репатриировали.

– Мы успели получить свою долю страданий в плену на мирах, даже не известных вашим предкам, задолго до того, как первые люди появились на Коссууте, Хусилате – и вообще в Узоре. Мы принимаем возможность пленения, как и все, кто активно вовлечен в поединок за обладание спорным миром.

– Очень достойно с вашей стороны. Только давайте заглянем в прошлое.

Три турлога присутствуют на Хусилате, когда Криголит наносит удар. Три турлога попадают в плен, но все выживают и оказываются репатриированы, в то время как тысячи людей и массудов там зверски истреблены. Два турлога захвачены на Кобане – и со временем возвращены; то же самое – позже на Эйрросаде.

– Вы повторяетесь. Заканчивайте и убирайтесь. Я лишаюсь времени на размышление.

– А поразмыслите-ка вот над чем: похоже, что с тех самых пор, как начался процесс восстановления людей, которых Амплитур модифицировал в некое подобие ашреганов, некоторые турлоги были весьма и весьма заинтересованы, чтобы такие возрожденные были реинтегрированы в нормальное человеческое общество.

– Такие наблюдения относительны на фоне общей картины войны.

Страат-иен медленно покачал головой. Причина этого была совершенно не ясна.

– Все это прошло бы совершенно незамеченным, если бы я не был ознакомлен с исследованиями Лалелеланг. Без помощи ее программ корреляция между деятельностью коссуутов и турлогов осталась бы не обнаруженной. Я бы даже не знал, какого рода вопросы задавать. Но самое забавное, что работали мы совершенно над другим. И то, что я натолкнулся на эти безотносительные совпадения, чистая случайность. У нас это называется методом тика.

– Вы что-то не договариваете, – простонал транслятор.

– Единственное, чего я так и не понимаю, – сказал Страат-иен, – это чет надеялись получить турлоги, оркеструя стратегию Узора – и одновременно помогая Амплитуру в опытах над пленными людьми. Сдается мне, что кое-кто из ваших работал сразу на две цели.

Лалелеланг в шоке посмотрела на него. Непосредственной реакции со стороны турлога не последовало.

– Очень своеобразное наблюдение, – сказал, наконец, тот. – Но в одном отношении вы правы. Что мы могли получить от такого противоречия? Зачем кому-то поддерживать обе конфликтующие стороны?

– Так вот, я вынужден признать, что других таких видов я не знаю. Я подозреваю, что тут имеет место что-то связанное с тем фактом, что турлоги – единственные известные разумные существа, которые способны думать одновременно над двумя совершенно различными предметами. На такое даже амплитуры не способны.

– Ни один турлог на стороне Амплитура не сражается. Вы знаете, как нам омерзительно их великое Назначение – в той же степени, как и остальным членам Узора. Ваше крайне примитивное исследование должно было вам недвусмысленно это показать. – В словах турлога не слышалось злости или огорчения. С самого начала разговора тон его ни малейшим образом не изменился.

– А мои исследования показали мне, – продолжал Неван, – что из всех рас Узора наиболее вероятно, именно Турлог имеет свою собственную программу действий. И я надеялся, что в свете обнаруженного мной вы могли бы мне ее разъяснить. Чего на самом деле добиваются турлоги в результате Великой Войны? Ну же! Докажите мне абсурдность моих предположений! Покажите мне, где не верна моя статистика. Убедите меня, что мое заявление несостоятельно.

– Очень много вопросов. – Неясный силуэт турлога пошевелился. – Вам никогда не удалось бы ни в чем убедить высшее командование Узора.

– Вероятно, нет. Но, я думаю, что высшее командование Человечества более восприимчиво. Не забывайте: мы грубы и нецивилизованны. Гораздо более подозрительны и недоверчивы, чем были бы на нашем месте с'ваны или гивистамы.

Турлог устроился на чем-то, похожем на большую деревянную колоду, прикрепленную к полу, – но на самом деле это была гораздо более сложная конструкция.

– Вы совершенно правы, когда говорите, что никто не воспримет такие нападки всерьез, кроме вашего параноидального вида. Да и в роду человеческом немного бы нашлось таких, кто заподозрил бы такие жалкие взаимосвязи или хотя бы имел на это причины, кроме вас, непредсказуемых отпрысков возрожденных коссуутов. – Существо издало непереводимый звук – глубинное, всхлипывающее бульканье. – У вас всегда был потенциал мутить воду.

– О чем он говорит? – Лалелеланг резко обернулась к спутнику. – Что здесь происходит, полковник Неван?

– Да так, нашла коса на камень. Не беспокойтесь.

– Я удовлетворю ваше проклятое человеческое любопытство, – сказал Турлог, – после чего необходимо будет, как вы, я уверен, сами прекрасно сознаете, убить вас.

Лалелеланг была настолько поражена, что даже не задрожала.

– Вы не сможете этого сделать. Турлоги – цивилизованные существа.

Среди Узора только люди и массуды способны убивать.

– Вы и понятия не имеете, на что эти «крабы» способны, – Страат-иен весь замер. – Хорошо известно, что наши друзья-турлоги – не самые дружелюбные существа, типа с'ванов или о'о'йанов. Или я не прав? – Он уставился на большой, плоский силуэт.

– Вы прекрасно знаете, что мы не любим даже общества друг друга. Если бы не нужда время от времени обмениваться информацией, мы все с удовольствием бы существовали в состоянии полного отшельничества. – Стебли глаз склонились в сторону Лалелеланг. – Вы совершенно правы в вашем предположении, что я не способен убивать на манер таких маньяков, как люди. Я не могу заставить себя воспользоваться ружьем, или заостренной палкой, или тупым тяжелым предметом.

Лалелеланг ответила на высокочастотном, но вполне разборчивом турлогском.

– Я по-прежнему не понимаю, что здесь происходит. Если вы уверены, что никто не поверит тезису моего друга, то почему тогда эти разговоры об убийстве?

– Мера предосторожности. Мы народ предусмотрительный, хотя проявляется это не настолько, как нам хотелось бы полагать. – Один глаз он перевел на Невана. – Очень трудно скрывать все. Каждый факт, каждый статистический элемент. Историческое совпадение сложно скрыть. Я сожалею, что ваши выводы исчезнут вместе с вами.

Лалелеланг медленно перемещалась, пока тяжелая, мускулистая фигура ее спутника-человека не оказалась между ней и турлогом.

– Вы сказали, что удовлетворите любопытство моего спутника. Я по-прежнему не вижу никаких признаков этого.

Она еще тянет время, подумал Неван. Как пикантно.

– Сказать, как говорит человек, что мы недружелюбны, – значит самым печальным образом недооценить нашу психологию. – Турлог пристально посмотрел на Страат-иена. – Ваше откровение было случайным.

– Многие великие открытия делаются случайно, – ответил Неван.

– А еще большее их число никогда не делается. И лучше бы вам было в этот раз проглядеть. Неужели вы на самом деле думаете, что можно спуститься сюда, напасть на меня с этим, а потом спокойно уйти и рассказать другим?

– Мне нужно было подтверждение. Засветиться со всем, что я уже знаю, было лучшим способом выманить вас из норы.

– А теперь вы полагаетесь на свое человеческое военное искусство, чтобы вырваться. – Тяжелый жест клешней. – Вы, люди, лучшие воины во Вселенной, известные Узору, но вы не боги. Вы не всемогущи. Мы оба знаем, что живым вы из этой комнаты не выйдете.

– А что, если я сообщу вам, что целый взвод людей стоит в полной боевой готовности уровнем выше, и, если я не свяжусь с ними к определенному времени, они будут штурмовать эту комнату?

– И что они сделают? Убьют меня? Я прожил несколько сотен ваших лет и не испытываю страха перед смертью. Мы рассматриваем жизнь, как тяжкое бремя, опыт, который нужно вытерпеть, а не смаковать. Вероятно, причина этого в том, что мы осуждены слишком страдать от жизни, будучи заключены в физическое облачение, плохо приспособленное для наслаждения ей. В любом случае, ваша игра тщетна. У меня есть средства, позволяющие фиксировать все, что происходит в помещениях, непосредственно прилегающих к моим покоям. Под вашим командованием нет никакого скопления озверевших людей, ждущих вашего сигнала, чтобы растерзать меня. Страат-иен пожал плечами.

– Согласен: это блеф. Но я бы не пришел сюда, если бы не был уверен, что смогу уйти.

– Блеф на блефе, – проворчал турлог. – Ключ на ключе. Странная вещь – ключи. Когда они теряются, всегда атом оказывается, что были они где-то рядом. – Глазной стебель поискал притаившуюся Лалелеланг.

– Все это совсем не сложно, историк. Одна из немногих вещей, которую турлоги любят и охраняют, – уединение.

– Но никто, если этого можно избежать, не посещает добровольно ваш мир, – ответила она, – и сами вы никогда не проявляли интереса к освоению иных планет. Контакты между турлогами и другими расами и так сведены к минимуму.

– Нет, вы не поняли. Это ваш высокий спутник смог разгадать это. Мы любим уединение. Как нас ни мало, но наша родная планета кажется нам слишком перенаселенной. И Галактика слишком перенаселена… и слишком негостеприимна, слишком шумна. Блеск, какофония, суета – вот суть тот места, где мы вынуждены делить с другими наше обиталище. Лишь в невообразимо далеких просторах пустоты и тишины находим мы искомое личное одиночество. Самым большим нашим сожалением во все времена было то, что мы не способны выжить в вакууме, поскольку, если бы мы могли, то неизбежно бежали бы в великую пустоту между галактиками. Наша же, – продолжал турлог, – просто роится другими разумными существами. Постоянно размножаясь, они расползаются повсюду, заполняют первозданные незаселенные миры, лишая радости одиночества единственных, кто мог бы ее воистину оценить, загрязняя чистый эфир своими подпространственными переговорами и судами. Триллионы и триллионы их – дышащих, кормящихся, плодящихся. – Голос турлога становился все более расплывчатым. – Одна беспредельная, громоздящаяся чудовищность мыслящей плоти.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю