Текст книги "Избранные произведения. Том 6. Проклятые (сборник)"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

...Они ждали в кабинете доктора. Перед рассветом снежок запорошил улицы города. Теперь утреннее солнце, как бы нехотя вышедшее из-за туч, заставило таять снежинки, угрожая наполнить улицы жидкой грязью.

У железной никелированной печки сидели агент и растрепанный, злой, в бинтах, Любопытный Чарли. Чарли было чертовски плохо, особенно донимала его сломанная правая рука, но он сам настоял на том, чтобы явиться, а доктор считал, что присутствие очевидца придаст их истории больше убедительности.

Часы пробили полседьмого.

– Время прийти вашему горцу, – заметил Фразер. Он был не в лучшем настроении. Его жена, подозрительная и сварливая женщина, до тошноты замучила его ворчанием по поводу его раннего ухода из дома.

Доктор Ваксмэн спокойно поглядел на часы:

– Подождите немного. Погода плохая.

Тут в дверь постучали. Доктор с улыбкой посмотрел на агента.

– Достаточно пунктуален, – неохотно признал Фрэзер. – Непохоже на этих полудикарей.

Доктор встал, отпер дверь и впустил человека ростом много выше шести футов. Одет он был в грязный костюм из оленьей кожи и мокрый колорадский плащ. Два патронташа ленты с крупными гильзами перекрещивали его широкую грудь. На поясе висели нож Боуи и пистолет системы "лемат", любимое оружие офицеров конницы Юга в свое время. Борода его была не такой седой, как у Любопытного Чарли, но темной с проседью. Глаза его были черны, как ночь, а кожа казалась такой же ухоженной, как его сафьяновые сапоги.

– Холодное нынче утро, – сказал он, направляясь к печке. Он погрел руки, ласково глядя на печку, затем повернулся к ней спиной.

Доктор запер дверь, чтобы не шел холод, и представил всех друг другу. Фразер с опаской подал свою мягкую руку локтю, поглядев на его могучие руки. Любопытный Чарли обменялся с гостем крепким рукопожатием, несмотря на возраст и недомогание.

– Ну, джентльмены, слышал я, что ваш народ столкнулся с трудностями из-за Золота.

– Хотите сказать, из-за птицы, – сказал Чарли, прежде, чем доктор и Фразер успели раскрыть рот, – самой большой крылатой твари, которую я видел в жизни, мистер. Убила двоих наших и утащила нашу добычу. И еще утащила лучшего мула. Думаю, назло, потому что хватило бы с нее Однопалого и Джонни на ужин.

– Не спеши, старина, – мягко сказал Безумный Эмос. – Пусть у тебя хотя бы голова останется неповрежденной. Теперь расскажи-ка побольше об этой вашей златолюбивой птичке. Для меня это слишком любопытно, иначе я бы сюда не явился.

– А почему вы все же явились, мистер Мэлон? – с интересом спросил Фразер. – Ведь у вас нет гарантии, что ваш труд будет оплачен, даже – самая трудная его часть, которая может потребовать наибольших усилий.

– Ну, об этом я сейчас не очень то думаю, приятель, – он улыбнулся, показывая большее число зубов, чем обычно бывает у людей его профессии. – Я здесь из любопытства, как кошка.

– Любопытство, – сказал Фразер, желая посмотреть, что ответит гость, – если вы помните, погубило кошку.

Горец повернулся к нему и посмотрел на нет своими черными глазами так, что агент слегка поежился.

– Как я понимаю, мистер Фразер, рано или поздно все мы помрем.

Любопытный Чарли с помощью доктора и агента, пересказал историю дьявольской птицы, напавшей на лагерь и убившей двух его товарищей. Потом Фразер пересказал рассказ несчастных из почтовой кареты. Они с Чарли не во всем были согласны, касательно размеров и цвета чудовища, но в основном их истории совпадали.

Когда они кончили, Безумный Эмос откинулся на спинку вертящегося стула, заскрипевшего под его тяжестью, сцепил руки на коленях и сказал:

– Ну, черт возьми, то, о чем вы рассказываете, джентльмены – это не птица. Я так и думал, когда услышал об этом впервые, но не был уверен. То, что напало на вас, старина, – сказал он Чарли, – и на вашу карету, мистер Фрэзер, – самый настоящий чистопородный представитель драконьего племени.

– Прошу прощения, мистер Мэлон, – скептически сказал доктор, – но драконы – легендарные создания, плод воображения наших менее образованных предков. Сейчас на дворе – просвещенное девятнадцатое столетие, сэр. Мы не склонны к подобным суевериям. Я сам как-то столкнулся со змееловом, который обещался снабдить меня порошком из рога единорога. Я немного сведущ в химии и доказал, что этот порошок был добыт всего лишь из рога обыкновенного вола.

– Ну, а теперь вам, может быть, придется поглядеть на дело немного иначе. Ведь ваше пропавшее золото и все прочее – не легенда.

– Тут он прав, – резко сказал Чарли.

– Я думал, что это мог быть огромный орел, обычно живущий только высоко в горах, на неприступных вершинах... – начал доктор.

– Хо! – Безумный Эмос хлопнул себя по колену (этот удар свалил бы с ног любого человека). – Нет в мире такого орла, чтобы утащить взрослого мула или стальной сейф с двадцатью фунтами золота! Нет на свете орла, разукрашенного, словно павлин. Нет, это – настоящий дракон, клянусь печатью Соломона!

Заговорил Баттерфильдский агент:

– Мне трудно спорить с вами, джентльмены. Я не обладаю вашими научными познаниями, доктор, а также вашим авторитетам в вопросах таинственного, мистер Мэлон. Но самое главное для нас – это не то, как это называется, а то, как бы его больше не видеть. – Он с надеждой посмотрел на горца.

Про Мэлона одни говорили, что он раньше был доктором, другие – что он был капитаном клиппера. Говорили даже, будто он был профессором Сорбонны во Франции. Говорили также, что он просто набит тем, чем запасаются на зиму белки в Колорадо, Фрезеру было мало дело до этого. Он прежде всего не хотел давать объяснений в случае пропажи другого сейфа с золотом, а груз монет должен был прибыть из Денвера через неделю...

– Вот в чем загвоздка, не правда ли? А теперь – обратился Мэлон к Любопытному Чарли, – расскажите, сколько языков было у него в пасти? Извергал ли он огонь? Был ли его вопль пронзительным, как боевой клич сиу, или низким, как рев бизона? Как он смотрел: прямо, или вертел головой из стороны в сторону?

Это продолжалось все утро, пока голова старого старателя не заболела от усиленных воспоминаний. Но Чарли вытерпел. Он любил Джонни Саттера и Однопалого Вашингтона, не говоря уж о бедном Генерале Гранте.

Ветер шевелил палатки, рассеянные в небольшом каньоне.

По сторонам были аккуратно сложены рельсы, шпалы, костыли, лишние молоты и прочее оборудование. Из самой большой палатки шли густые запахи, а с другого конца железнодорожного лагеря пахло совсем по-другому. Первые запахи означали кухню, вторые – ее конечный продукт.

Линия от Денвера до Чейенна была сравнительно новой и регулярно нуждалась в ремонте. Бригада, проложившая путь первоначально, теперь шла по линии обратно, ремонтируя и расчищая его, обеспечивая надежность насыпи и рельсов.

Мускулистые, в большинстве своем низкорослые люди, стучавшие молотами, с интересом уставились на высокого горца, въехавшего в лагерь на коне. Насторожился и надсмотрщик, наблюдавший за привозными рабочими. Хотя он происходил из людей, не лишенных предрассудков, к своим людям он относился непредвзято. Пусть у них какие угодно глаза и самая диковинная речь, но они работают целый день и не жалуются, а чего еще можно требовать от людей?

– Ну все, – проворчал он, – представление окончено. – Он понимал, что, если все начнут глазеть на незнакомца, замедлится работа по всей линии. – За дело, счастливые сыны неба!

Стук молотов снова стал разноситься по каньону, но темные глаза с интересом продолжали наблюдать за молчаливым гостем.

Глаза одного широкоплечего рабочего округлились, когда незнакомец наклонился к нему и прошептал ему что-то на мелодичном языке. Работник так оторопел, что чуть не уронил молот себе на ноги. Незнакомцу пришлось помедленнее повторить вопрос, чтобы ему ответили.

– Неслыханно, – изумился рабочий. – Белый дьявол так хорошо говорит на моем родном языке. Вы так далеко путешествовали, уважаемый сэр?

– Один или два раза. Я сам точно не помню. Кантон славный городок, хотя еда там немного постная на мой вкус. Но как с моим вопросом.

Рабочий замялся. Большой и сильный парень, он вдруг как будто съежился. Он оглянулся, словно кто-то следил за ним.

Безумный Эмос проследил за его взглядом, но увидел только палатки.

– Не беспокойся, – сказал он ободряюще, – я не позволю тому, ради кого я пришел, повредить тебе, и никому из твоих друзей и родных у тебя дома. Я не позволю ему тревожить твоих предков. Ты веришь мне, друг?

– Верю, – решительно ответил рабочий. – Того, кого ты ищешь, зовут Ву-Линг. Ты найдешь его в третьей палатке внизу. – Он показал молотом направление. – Пусть счастье пребудет с тобой, Белый дьявол.

– Спасибо, – ответил Безумный Эмос, и направил коня в указанную сторону. Рабочие внимательно следили за ним и перешептывались. Около указанной палатки он спешился и любовно потрепал коня. Этот уникальный конь был смесью андалузской, арабской и местной породы, черный, с белыми пятнышками на крестце и на ногах и с белым кольцом вокруг правого глаза. Глаз этот открывался не полностью, что делало коня косоглазым и отпугивало озорных мальчишек и случайных конокрадов.

– Ну, подожди тут, Бесценный, а я, надеюсь, скоро вернусь.

Он заглянул в палатку.

– Входи, бесполезный проситель с тысячей извинений, – услышал он властный голос.

На мате посреди печатки сидел молодой китаец, одетый в шелковый халат с вышивкой и с шапочкой на голове. На ногах его были мягкие шлепанцы, а на руках – несколько жадеитовых перстней. В палатке стояли цветы и фимиамовая курильница, чтобы отбить неприятные запахи лагеря. Китаец сидел спиной ко входу, жестом показывая на лакированную вазу, большая часть которой была заполнена монетами.

– Положи свои жалкие приношения на обычное место и уходи. Я медитирую с Силами Тьмы. Горе тому, кто нарушит мои мысли.

– Горе тому, кто путается с силами, которых не понимает, о, отец ста обманов.

Манипулятор обернулся на английскую речь и удивленно уставился на волосатого огромного Белого Дьявола. Он смешался на мгновение. Затем он опустил руки (которые, как показалось Безумному Эмосу, чуть дрожали) в рукава и наклонил голову.

Безумный Эмос поклонился в ответ и сказал на хорошем наречии мандаринов:

– Твои манипуляции, как я вижу, превосходят твои познания, немогущественный.

Китаец выпростал руку из рукава и энергично указал на выход:

– Убирайся из моей палатки, дьявол! Вон! Или я превращу тебя в отвратительную жабу, согласно с твоей физиономией.

Эмос улыбнулся и шагнул к нему.

– Постарайся успокоиться, о изобретатель подделок, или я помогу тебе обрести вечный покой. Я не могу превратить тебя в жабу, но когда я кончу дело, ты будешь похож на скелет бизона, которого освежевала шайка команчей.

Китаец поколебался, но не отступил... Воздев руки, он пробормотал какое-то важно звучащее заклинание.

Безумный Эмос послушал его и пробормотал что-то ему в лицо. Мнимый заклинатель выкатил глаза:

– Откуда Белый Дьявол может знать тайные слова Шао?

– Это долгая и скверная история. Конечно, я не все их Знаю, но достаточно, чтобы понять, что ты сам не понимаешь того, что произносишь. Думаю, что это-то тебя и подвело. Я вижу, что все это – представление для твоих работяг-соплеменников. Ты – не мандарин, Ву-Линг, и не волшебник шао. Ты – просто хитрый имитатор, бредущий в темноте, и я думаю, ты увяз по уши с этим своим драконом.

– Так вот что привело тебя сюда. Эта проклятая тварь! – Он швырнул шапочку на пол. – Чтобы его когти тысячу раз вросли обратно! Я знал, что она принесет мне неприятности с того момента, как увидел, что заклинания вышли из под моего контроля. – Он тяжело опустился на подушечку, потеряв свой начальственный вид. Сейчас он был похож на обескураженного молодого юриста, чей договор с темными силами был отменен высшим судом.

Глядя на нет, Безумный Эмос почувствовал даже что-то вроде симпатии к нему.

– Как тебе удалось вызывать его? Как это случилось?

– Мне нужно было как-то запугать моих невежественных соплеменников. Они начали роптать... Некоторые начали сомневаться во мне и в моем праве их контролировать. – Говорили, что я вовсе не маг, и не имею над ними власти, ничего не могу сделать ни с ними, ни с их родными и друзьями. Мне понадобилось что-то, чтобы прекратить такие разговоры раз и навсегда.

– Понятно. А как на железной дороге смотрели на то, что твои собратья содержат тебя в роскоши, а сами работают на износ?

– Хозяева, Белые Дьяволы, не думают о цивилизованном поведении. Лишь бы работа выполнялась в срок.

– Значит, ты должен был, так сказать, заниматься магией или же рисковал работать вместе со всеми своими лжемандаринскими руками. Я правильно понял?

– Все так и есть. – Он снова принял гордый вид. – И я сделал это. Это был настоящий дракон по древнему образцу со свирепой мордой. Я материализовал его в лагере однажды ночью. С тех пор ропот среди сородичей прекратился, а их поддержка возросла многократно.

Безумный Эмос кивнул и погладил свою роскошную бороду.

– Ну да, ты здесь немножко занимался вымогательством. Конечно, у тебя будут небольшие неприятности, если я выйду и расскажу что ты имеешь над драконом власти не больше, чем я над какой-нибудь вещей птицей. Не думаю, что твои работящие собратья очень огорчатся.

Надменное выражение молодого китайца сменилось отчаянием.

– Прошу вас, ни в коем случае не говорите им этого, Белый Дьявол! Пожалуйста! Мои мучения могут продлиться несколько недель, если они узнают, что у меня нет над ним власти. – Он опустил глаза. – Я расскажу тебе все, Знаток Слов. У меня действительно нет власти над этим драконом. Я пытался заставить его исчезнуть, когда он был больше не нужен, но он посмеялся надо мной и улетел в горы. Я пытался вызвать его обратно, но безуспешно. Теперь он делает все, что ему вздумается, угрожая и твоему народу. Я оказался страшным дураком, слишком уж хотел я запугать мой народ. Мне следовало прибегнуть к менее опасной материализации.

Безумный Эмос понимающе кивнул.

– Теперь ты научен, наследник тревог. Всегда лучше всего проверить, правильно ли ты собрал ружье, прежде, чем выстрелить. Мне даже жаль тебя. Главное – что твой дракон натворил все, что натворил, на по твоему приказу.

– О нет, нет, почтенный Дьявол! Я сказал тебе правду, я не контролирую его. Он действует по собственной воле.

– Ну ладно. Я предлагаю тебе сделку. Ты прекращаешь притеснять своих собратьев. Бери молот и иди работать вместе со всеми. Я гарантирую тебе что это не погубит тебя. Ты даже выиграешь в их глазах, работая вместе с ними, хотя мог бы этого не делать. Скажи им, что тебе настала пора, отложив волшебство, поупражнять свое тело, чтобы возвысить дух. Ты сделаешь так, а я буду молчать.

Молодой человек вскочил на ноги, не смея и надеяться.

– Ты сделаешь это для меня? Мои предки благословят тебя сто раз.

– Да ну их к черту! Теперь мне потребуется собрать все силы, чтобы как-то разобраться с этим драконом, которого ты состряпал, Ву-Линг.

– Но ты не сможешь этого сделать. Он наверняка убьет тебя.

– Увы! Я должен попытаться. Нельзя допустить, чтобы он бродил здесь, опустошая страну. Кроме того, моя страна еще слишком молода. Она не готова бороться с драконами. Хватает работы по восстановлению хозяйства после гражданской войны и всех пакостей, которые она породила. Этот твой змееныш – не из тех, которые любят воровать женщин, а?

– Если говорить о его родословной, то, боюсь, он способен похитить девственницу-другую.

– Ну, да ладно, – проворчал Эмос, – это полбеды. Здесь до самого Канзас-Сити нет ни одной девственницы. Главная беда для нас – его пристрастие к золоту. Это что-то новое, Ву-Линг. Зачем бы оно ему сдалось?

– Я думаю, почтенный Дьявол, что такой мудрец, как ты, может и сам это понять. Золото – необходимая часть питания дракона.

– Так он жрет его?! Ладно, учту. Я-то думал, что он делает с ним что-нибудь вроде покупки душ или накапливает сокровища, или еще какой-нибудь вздор. Значит, просто лопает?

– Верно, – сказал Ву-Линг.

– Хм, мир полон чудес! Ну ладно. Мне есть о чем подумать. – Он вдруг сурово поглядел на Ву-Линга. Мнимый волшебник почтительно взирал на него. Тяжелый взгляд Безумного Эмоса Мэлона нельзя было проигнорировать.

– Ну так вот что, помни, что я сказал: перестань сосать кровь своих соплеменников. Они хорошие люди и заслуживают твоей помощи, а не твоих лживых угроз. Им и так туго приходится в чужой стране. Я по себе это знаю. Я также знаю, что очень не уважаю того, кто дает мне слово, а потом его не держит, понял? Очень не уважаю. Прямо в грош не ставлю. Ты послушаешься меня, сын почивших родителей?

– Я послушаюсь тебя, почтенный Дьявол!

Ву-Линг позволил себе с облегчением вздохнуть, когда великан наконец ушел. "Интересно, – думал он, – каким способом дракон убьет его?.."

Безумный Эмос взбирался к вершинам Шаманских гор, несмотря на признаки наступления ранней зимы. Конечно, плохо, если здесь, в горах его застигнет снежная буря, но он уже выдерживал бури и может выдержать еще одну, если придется.

У развилки реки Ларачи он решил сделать стоянку, выбрав для этого открытый луг, по которому река текла быстро и свободно. На западе горные вершины уже покоились под покровом первого снега.

– Ну, Бесценный, думаю, это хорошее место. Здесь можно продолжить. Теперь я вижу, что не ошибся с этим делом. Теперь ты можешь побегать поблизости и хорошо провести время. Тут полно травы, найди себе хорошую кобылицу и отдохни. Надеюсь, ты не будешь скучать без меня, а?

Конь беззаботно заржал, покосился на него больным глазом и ушел в поисках лужи, где можно поваляться.

Безумный Эмос пошел на развилку, пока не нашел иву нужного возраста. Он срезал ветку и тщательно очистил ее от листьев и отростков. Потом заострил верхушку своим ножом, поджег и обуглил ее, и раскалил, после чего начертал на земле вокруг себя странные знаки. Некоторые из них китайскими иероглифами, другие – тибетскими знаками, иные же не принадлежали к человеческому языку.

Затем он начал рыться в своих старых мешках, которые возил с собой в седле (некоторые шептали, что там у него хранится такое, о чем лучше и вовсе не знать). Он вытащил голову совы, бутылочку синего клейкого вещества, несколько законсервированных скорпионов, три орлиных пера, привязанных к фетишам Цуни и тому подобную дребедень. Затем он полез в другой мешочек и извлек из него блестящий слиток. В нем было пять фунтов и он представлял собой золотой сплав, сработанный индейцами Квимбайя в Южной Америке, который состоял примерно из 65 процентов золота, 20 процентов меди и остаток приходился на серебро. Его-то он и положил в центр своего начертанного круга.

Наконец он вытащил винтовку из расписного с бахромой чехла. Этот чехол в свое время сшила одна из дочерей Сакаджавея. "Хорошая девчонка", – подумал он. – Когда-нибудь, если даст Бог на Полях Счастливой Охоты, он надеялся встретить ее вновь. У винтовки был восьмигранный ствол, черное блестящее ложе и дуло, настолько широкое, что там мог бы спрятаться испуганный кролик. Эта была винтовка системы "шарпс-буффало", пятидесятый калибр, со скользящим раздвижным прицелом, рассчитанным на тысячу сто ярдов. Она стреляла двух-с-половиной-дюймовыми патронами, с сотней зернышек пороха и могла уложить взрослого быка на расстоянии шестисот ярдов. Патронташи же на груди Безумного Эмоса содержали патроны в три с четвертью дюйма, с семьюдесятью зернами пороха.

Винтовка была рассчитана на один выстрел. Но если стрелять правильно и точно держать приклад, то одного будет достаточно. По мнению Безумного Эмоса, такая конструкция естественно вела к совершенствованию мужчины.

На этот раз он заряжал винтовку особенно тщательно, уделяя внимание самим патронам, извлекаемым из лент на груди. После этого он стал ждать.

Луна уже догорала и небо на время очистилось от облаков, когда на западе он услышал шум крыльев. А затем он увидел и источник этого легкого шума, стремительную тень, перемещавшуюся по небу, причем длинный хвост вертелся из стороны в сторону, когда она вынюхивала место, где было золото.

И вот это существо приземлилось между рекой и стоянкой и на своих красных лапах направилось к одинокому человеку. Шея его была голубой, тело по большей части золотисто-желтым, крылья и морда – разноцветными, как конфеты ассорти в коробке. Луна освещала его зубы, похожие на ятаганы, и горящие злобой глаза.

– Эй ты, стой! – крикнул Безумный Эмос на драконьем языке, непохожем ни на какой другой, и на котором к тому же трудно говорить – больно для горла.

Дракон остановился и уставился на человека, который по-хозяйски поставил одну ногу на золотой слиток. Он махал хвостом, подминая травы и цветы, а усики шедшие вдоль его челюстей извивались как змеи, как будто были живые. Его брюхо подвело от жажды желтого металла, поднимавшего жар в его крови. Золото было ему жизненно необходимым элементом.

– Ого! – ответил он дребезжащим голосом. – Человеческое существо говорит на моем родном языке. Восхищаюсь твоими познаниями, человек! Давай его сюда! – Он наклонился, воплощая собой жажду, слюна текла из его приоткрытого рта.

– Нет, Светлое Тело – Черное сердце! Мне, конечно, не жалко золота, все хотят есть. Но ты свел с ума двух хороших людей и убил еще двоих. И я думаю, что сможешь убить еще кого-то. Тебя не насытить так просто, твой аппетит велик, как твое брюхо, а твоя жажда также остра, как твои зубы. Я не так глуп, чтобы думать, что ты удовлетворишься этим. – Он пнул ногой слиток, так что у голодного дракона пошел изо рта дым.

– Ты прав, человек. Мой голод глубок, как бездна океана, куда мне нельзя, обширен, как небо, которое я сделал своим, и тяжел, как мой гнев, когда я встречаю препятствия. Давай мне золото! Тогда я пощажу тебя за твои познания, потому что я прожорлив, но щедр. Если же откажешься, я съем и тебя, потому что драконы не могут жить одним золотом.

Безумный Эмос пошевелил винтовку, лежавшую у него на коленях:

– Смотри, Крылатая Смерть, это винтовка "шарпс". Я уверен, она тебе не очень знакома. Таких не было и не будет там, откуда ты явился, так что я объясню тебе, что к чему. Более могущественного оружия нет ни в этом мире, ни в ином. Я хочу дать тебе шанс убраться туда, откуда ты явился, голодным, но невредимым. – Он тонко улыбнулся. – Я не так щедр. Ты можешь убраться из этой части реального мира прямо сейчас, или, клянусь тенью Навуходоносора, я выпущу пулю прямо тебе в сердце.

Дракон насмешливо заревел. Его смех раскатисто загрохотал в ущелье Ларами. Эхо отозвалось в горах, и в пещерах беспокойно зашевелились звери, впавшие в зимнюю спячку.

– Последние слова, последнее движение. Ты должен быть наказан, человек. Ты мне надоел! Теперь мне нужны золото и твоя жизнь, потому что мне наскучило играть с тобой. Мой живот свело, а в сердце нет ни капли жалости к тебе. Сейчас я заберу твое золото и твою жизнь. – Огромная когтистая лапа презрительно царапнула по символам, которые он старательно выводил на земле.

– Думаешь, это остановит меня? Ты не обладаешь правильным пониманием слов, по крайней мере этих слов. – Огонь заструился из его пасти. – Твои жалкие сталь и порох не могут мне повредить, Прямоходящий Червяк. Стреляй, если хочешь. Насекомое верещит сильнее всего перед тем, как его раздавишь.

– Ну помни, ты сам этого хотел.

Безумный Эмос быстро вскинул винтовку и выстрелил. Что-то как взорвалось, раздался гулкий, громкий, много раз повторившийся эхом звук выстрела, который можно сделать только из "шарпс". Звук был почти таким же, как смех дракона.

Пуля попала Светлому Телу – Черному Сердцу прямо в грудь. Чудище посмотрело на заживляющуюся рану, усмехнулось и сделало шаг вперед. Дракон разинул пасть, собираясь разом проглотить человека и золото.

И вдруг он остановился в замешательстве. Ею глаза начали вращаться. Потом он взревел, сотрясая землю, с такой силой, что поток воздуха приподнял Эмоса с земли. К счастью, в мощном выдохе дракона не было огня.

Отплевываясь, жрец поглядел вверх. Дракон витал в воздухе, вертясь и спазматически дергаясь, явно потеряв контроль над собой, с воплем, как будто третьесортное сопрано репетировало Вагнера, уносился он к далекой луне.

Безумный Эмос поднялся, отряхнул пустой череп пумы, служивший ему шапкой, и смотрел на небо, пока последние завывания не умолкли. Маленькая, мерцающая в звездном небе точка исчезла из поля зрения и из бытия. Из лужи на берегу донеслось ржание Бесценного.

Сев на корточки, Эмос поднял слиток. Он не смотрел на вязь знаков, старательно нацарапанных им на земле. Они должны были отвлечь внимание дракона, что и было сделано. Он, конечно, заметил, что Светлое Тело – Черное Сердце их внимательно изучал. При всем своем угрожающем виде он, как все подобные существа, был осторожен. Он только тогда "клюнул", когда убедился, что Эмос не обладает магическим оружием. Простого же огнестрельного оружия ему было нечего бояться. Эмос вытащил из-за щеки вторую, неиспользованную пулю и осторожно разрядил огромный патрон. Из него высыпалась горстка пыльцы. Держа ее на ладони, осторожно, чтобы не вдохнуть, он сдул ее одним дуновением. Смесь была та же, что и в патроне, посланном в Светлое Тело – Черное Сердце: концентрированный мескалин, пейтоль особо редкого вида, дистиллированный сок из особого гриба, листья коки из Южной Америки – множество мощных галлюциногенов, а также порошок из рога некоего магического существа, не принадлежащего к этому миру – смесь, однажды составленная в его присутствии старым шаманом племени навахо, когда Эмос много лет назад побывал в каньоне де Челли.

Эта смесь не была собственно магической, но не была она и вполне реальной. Дракон был прав: у Безумного Эмоса не было заклинаний, чтобы убить его, и дракон не был убит. Но он больше не мог жить в реальном мире. Через месяц, когда последствия дьявольской смеси пройдут, и к Светлому Телу – Черному сердцу вернется способность соображать, он может и пожалеть, что не умер. В одном можно быть уверенным: дракон может почувствовать жажду золота, но он не вернется на охоту за ним в Колорадо.

Он осторожно упаковал свои с виду скромные сумки и приготовился уходить, внимательно глядя на небо. Вновь появились тучи. Скоро пойдет снег, который так не прекратится до апреля.

Но у него еще есть два – три дня. Ему надо, не теряя времени, покинуть горную высь, и такая возможность у него есть.

Уперев руки в бока, он крикнул в сторону реки:

– З-эй, Бесценный! Ко мне, несчастное ленивое создание! Вылезай из грязи! Зима наступает на эту дьявольскую землю, как говаривал Бриджер. Думаю, не надо дожидаться, пока здесь будет то же, что и внизу.

Неохотно повинуясь, пегий объект этих заклинаний поднялся и покосился на хозяина. Безумный Эмос с любовью поглядел на своего четвероногого товарища.

– Что делать с этим пятном на лбу? – проворчал он. – Этот чертов рог опять начинает расти...