Текст книги "Пробуждённые сновидения"

Автор книги: Алан Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6. Практика йоги сновидений в состоянии бодрствования

Йога сновидений в учениях Падмасамбхавы

Обычно тот, кто практикует технику осознанных сновидений, готовится к ночной практике в состоянии бодрствования – делает контрольные проверки своего состояния, ведёт журнал сновидений, развивает критическое мышление и так далее. Точно так же адепт йоги сновидений, находясь в состоянии бодрствования, применяет определённые методы для того, чтобы заложить основу для практики во время ночного сна. И в том и в другом случае, если у вас получится оставаться осознанным в состоянии бодрствования – и вы превратите это в привычку, – то вам будет намного легче поддерживать осознанность и в сновидениях. Однако, как мы уже убедились, та пробуждённость, которой пытаются достичь посредством йоги сновидений (и в состоянии бодрствования, и во время ночного сна), включает гораздо больший спектр переживаний, чем пробуждённость, как её понимают в контексте техники осознанных сновидений.

Одно из классических учений о йоге сновидений было принесено в Тибет Падмасамбхавой – индийским учителем, жившим в VIII веке. Он был тантрическим мастером, освоившим все практики «алмазной колесницы» буддизма – ваджраяны. Многие из его учений были переданы будущим поколениям практикующих в качестве терма (тибетское слово, обозначающее сокровище), которые были скрыты либо в земле, либо скалах или озёрах, а иногда даже в потоке ума того, кто позже находил эти сокровища. Таких людей называют тертоны. Учение, которое представлено в этой книге, взято как раз из такого терма – цикла учений, озаглавленного «Естественное освобождение». Это терма было сокрыто в камне подобно «капсуле времени»[40]40
  «Капсула с посланием потомкам», или «Письмо в будущее», – послание, предназначенное для будущих поколений. Обычно помещается в капсулу или иную ёмкость и закладывается в основание строящихся зданий, объектов инфраструктуры, памятников и т. п. – Прим. пер.


[Закрыть] и обнаружено тертоном Карма Лингпой по прошествии около шестисот лет после прибытия Падмасамбхавы в Тибет. И дневные, и ночные практики йоги сновидений, которые содержатся в цикле «Естественное освобождение», предполагают некоторую степень ментальной ясности и стабильности, которые достигаются благодаря концентрации.

Поэтому, по мнению Падмасамбхавы, проницательный и работоспособный ум, отполированный практикой шаматхи, является необходимым условием для эффективной практики йоги сновидений.

Реальность

Учения Падмасамбхавы о йоге сновидений начинаются с провокационного утверждения «Всё обстоит следующим образом: ни один из феноменов не существует, но все они проявляются как существующие и определяются как различные предметы». Это утверждение может показаться несколько шокирующим или даже абсолютно безумным. Но если рассматривать его в контексте, то оно сразу же приобретает здравый смысл. Под «несуществованием» Падмасамбхава не подразумевает нигилизм – он не утверждает, что ничего вообще не существует. Скорее, он призывает нас расширить своё воззрение и воспринимать феномены состояния бодрствования так же, как мы воспринимаем феномены в сновидениях. Он предполагает, что наш обычный опыт, который мы получаем в состоянии бодрствования, точно так же обманчив и нереален, как сновидение. Это как раз и есть воззрение пустоты, которое мы обсуждали немного раньше: феномены состояния бодрствования в действительности нереальны, точно так же, как и феномены в сновидениях. Поэтому когда Падмасамбхава утверждает, что феномены не существуют – что их в действительности просто нет, – он имеет в виду, что феномены не существуют сами по себе, ни в качестве субъектов, ни в качестве объектов. Другими словами, феномены существует взаимозависимо – они проявляются в нашем сознании в зависимости от множества факторов, а не потому, что существуют сами по себе как нечто реальное и самодостаточное. Тот факт, что феномены проявляются в нашем уме и мы присваиваем им условные обозначения – «облако», «чашка», «Колорадо», – вовсе не означает, что они истинно реальны. Несмотря на то, что мы применяем его очень избирательно, понятие взаимозависимости не является чуждым для нашего мышления. Возьмём, к примеру, «теннисный матч». Достоверность этого термина зависит от наличия двух игроков (как минимум), теннисного корта, сетки, ракеток, теннисного мяча и правил игры. Он также зависит от понимания игроками сути игры, от их тренированности, а также от того, достаточно ли они здоровы, чтобы принять участие в игре. Если любой из этих взаимозависимых факторов будет отсутствовать, то никакого теннисного матча, каким он является в нашем обычном представлении, просто не будет существовать.

С точки зрения буддийской философии всем обусловленным феноменам требуется для существования три вещи:

1) предшествующие причины и условия (такие как, например, родители, которые являются причиной рождения теннисистов, или проектирование и строительство теннисного корта, или производство теннисных ракеток и мяча);

2) компоненты и атрибуты самого феномена (игроки, корт, мяч, ракетки, правила игры и осведомлённость о них игроков – всё это, сведённое воедино, создаёт игру «теннис»);

3) концептуальное обозначение, с помощью которого идентифицируется феномен, обладающий всеми перечисленными компонентами и атрибутами (присваивание нами этому собранию предметов и событий обозначения «теннисный матч»).

Учитывая всё это, можно сказать, что «теннисный матч» – это просто абстрактное обозначение. Вы можете наблюдать за теннисным матчем, но не можете обнаружить какой-либо независимо существующий объект, который является теннисным матчем. Теннисный матч не обладает такой природой. Это условный феномен – мы просто договорились его так называть. Но при этом невозможно обнаружить никакого абсолютного, безусловного, самодостаточного и «осязаемого» теннисного матча.

Можно привести множество подобных примеров, однако когда Падмасамбхава или другие буддисты говорят о «феноменах» и утверждают, что они не существуют, они имеют в виду весь опыт, который мы переживаем с помощью обычных способов восприятия[41]41
  Следует принять во внимание, что Падмасамбхава имеет в виду определённое буддийское воззрение, которое поддерживается традицией дзогчен и философской школой мадхъямака. Существуют и другие буддийские философские школы, но в этой книге мы будем придерживаться именно этого воззрения.


[Закрыть]. Традиционно феномены разделяют на две категории – индивидуальное «я» (то, что внутри) и всё остальное (внешний мир). Обычно мы уверены, что наше индивидуальное «я» и предметное содержимое внешнего мира действительно независимо существуют как нечто реальное. Мы знаем, что после того, как мы закрываем глаза, внешний мир не исчезает и к моменту, когда мы снова их откроем, всё снова будет на своих местах. Основываясь на этом и других подобных «доказательствах», мы полагаем, что внешний мир существует объективно и никак не зависит от того, воспринимает ли его кто-нибудь. Мы также абсолютно уверены, что и мы сами абсолютно реальны. Когда мы говорим «моё тело», «мои убеждения», «мой дом» и «мой супруг», мы представляем, что тот индивидуум, который всем этим обладает, представляет собой некое реальное «я».

Но если мы тщательно проанализируем ситуацию, то обнаружим, что индивидуальное «я», а также внешний мир на самом деле не существуют (согласно тому смыслу, который вкладывал в это утверждение Падмасамбхава). Не забывайте, термин «пустота» означает ситуацию, когда мы не можем обнаружить что-то, что искали. Если мы попытаемся обнаружить абсолютное, реальное, независимое, отдельное индивидуальное «я», то что мы можем найти? Кто или что является этим «я»? Если вы скажете, что это ваше тело, то уж извините, но это ваше «тело», это не «вы». Обычно мы судим о себе как о чём-то, что представляет собой нечто большее, чем это физическое тело. Поэтому мы говорим – я нахожусь в теле или моё тело («я» обладает телом). Но если «я» находится в теле, то в какой именно его части? Возможно, вы укажете на грудь и скажете: «Оно в моём сердце». Но можете быть уверены – ни один хирург никогда не видел «я» во время операции на сердце. А если вы скажете, что «я» находится в вашем мозге – предполагаемом центре ментальной активности, который является пространством, объединяющим ваши основные органы чувств, то и там ни один нейрохирург его пока не обнаружил. Вы можете возразить, ЧТО ЭТО слишком примитивный взгляд на «я» и что в действительности оно существует как сложный составной механизм – структура, состоящая из совокупности частей тела, а также мыслей, воспоминаний и эмоций, возникающих благодаря работе сложных нейронных сетей. Но выдвигая подобную идею, мы снова возвращаемся к буддийскому принципу взаимозависимости. Предшествующие причины и условия (ваши родители, планета Земля и т. д.) способствовали появлению вашего тела; компоненты и атрибуты ума и тела (мысли, эмоции и физическая активность) снабдили вас конструкцией, которую можно обозначить как «я». А «я» в таком случае становится обладателем этих компонентов и атрибутов – «мои мысли», «моё мнение», «моё тело», «мой навык игрока в теннис» и так далее. Притяжательное местоимение «моё» в утверждении «моё тело» – это лишь обозначение, метка.

В течение тысячелетия буддийская философия тщательно и систематически занималась поисками доказательств существования абсолютного индивидуального «я», но ничего так и не было найдено. Буддийские мыслители упражнялись в поисках «я» долгие годы, пытаясь обнаружить экспериментальное доказательство его существования.

Используя аналитический подход, мы обнаруживаем, что объекты внешнего мира – большие и малые – также «не существуют» (опять же – согласно тому смыслу, который вкладывал в это утверждение Падмасамбхава). Возьмём для примера «атом». Это слово начали использовать в Древней Греции. Демокрит Абдерский (IV век до нашей эры) предполагал, что атомы – это мельчайшие частицы вещества, те элементы, из которых состоит вся материальная вселенная. Позже учёные опытным путём установили, что атом в свою очередь состоит из «субатомных частиц», и вот они как раз и являются теми элементами, из которых состоит вселенная, – «атомами атома». Однако новые эксперименты в этой области, особенно те, которые были проведены начиная с 1900 года, когда появилась квантовая физика, показали, что природа и существование этих частиц зависит также и от человеческого мышления, которое строит теории об их существовании и решает, каким будет их физическое измерение. К примеру, такая субатомная частица, как электрон, может в одном эксперименте проявляться как материальная частица, а в другом демонстрировать свои волновые свойства. И именно ум учёного определяет то, каким будет эксперимент и как измерять его результаты. Однако материальные частицы и волны – это абсолютно разные феномены. Что же тогда можно сказать о самом электроне? Существует ли он? И если существует, то каким образом? Как сказал пионер современной физики Вернер Гейзенберг, «мы должны помнить, что наблюдаемое нами – это не сама природа, а природа, которая выступает в том виде, в каком она выявляется благодаря нашему способу постановки вопросов».

Такая странность электрона не является единственной в своём роде, из ряда вон выходящей ситуацией. Традиционная физика в наши дни соглашается с тем, что основные составляющие материальной вселенной обладают расплывчатыми, неуловимыми характеристиками. Таким образом, «атом» – как и индивидуальное «я» – становится «независимым» феноменом лишь в зависимости от причин и условий, от компонентов и атрибутов, а самое главное – от определённого концептуального обозначения – результата измерений, категоризации и экспериментирования, которые обнаруживают всё новые и новые субатомные частицы, со всё новыми и новыми, зачастую необъяснимыми, функциями. И если субатомные частицы – составляющие атомов – не являются абсолютом и не обладают истинным существованием, тогда под сомнение ставится и реальность всей вселенной: реальность всей материи, которая, как мы знаем, состоит из атомов. В целом нам вовсе не обязательно принимать в качестве основы своего понимания несуществования вселенной запутанные теории и эксперименты современной физики. Мы можем прийти к точно такому же заключению в результате аналитического исследования любого обычного объекта окружающего мира. Мы уже провели беглое исследование чайной чашки в предыдущей главе. На этот раз давайте подробно разберём любой другой привычный предмет – например карандаш. Является ли карандаш реальным? Существует он сам по себе как карандаш или это просто обозначение, применяемое к некой структуре, состоящей из различных частей? Мы присваиваем обозначение «карандаш» тонкому цилиндрическому объекту, который сделан из дерева и содержит внутри графитовый стержень. Обычно к одному из его торцов ещё и прикреплён ластик. По мере использования карандаш становится всё короче и короче. Ластик же в результате использования исчезает практически полностью. В какой-то момент дело доходит до того, что идентификация, основанная на функциональном предназначении карандаша, – «пишущий инструмент» – более не существует. Если, попросив карандаш, мы получим лишь короткий «огрызок», мы начнём возмущаться: «Это что, по-вашему, карандаш? Дайте-ка что-то, чем можно писать!». Куда же делась «карандашность» карандаша? Испарилась? Можно сказать, что «карандаш», как мы его обозначаем, – это всего лишь короткий фрагмент долгой судьбы материалов, из которых он сделан, – древесины и минералов. Когда-то часть карандаша входила в состав дерева, часть в состав залежей графита, часть в состав залежей руды какого-то металла, часть в состав каучукового дерева или куска синтетической резины, которая была изготовлена из нефти, добытой из земных недр. В будущем же структура, собранная из этих частей и временно обозначенная как «карандаш», распадётся и превратится в пыль, плесень, минералы и газы.

Дерево, графит, металл и другие компоненты, включая всю историю их обработки, а также сам процесс изготовления из них карандаша, – всё это предшествующие причины и условия карандаша. Его компоненты и атрибуты – это совокупность материалов, из которых он состоит, а также его функция как пишущего инструмента. Он концептуально обозначен как «карандаш» – объект, который обладает всеми соответствующими компонентами и атрибутами. Но, без сомнения, нет ничего, что было бы «обладателем» этих компонентов и атрибутов. Древесина, графит и все остальные элементы карандаша ничем не обладают. Карандаш существует только в уме, который обозначает и воспринимает этот конкретный объект как карандаш. Если представитель цивилизации будущего обнаружит на раскопках отличный, остро отточенный карандаш, он может принять его за разновидность оружия. Таким образом, карандаши, как и все другие материальные объекты, на самом деле не существуют. Они пусты – лишены независимого существования. Единственный способ их существования – это условное, взаимозависимое существование. Они зависят от посторонних элементов, намеренно собранных в некую структуру, которой ум присваивает соответствующее обозначение.

Более того, мы не можем сослаться на выявленные нами компоненты, утверждая, что если составляющие части чего-либо являются реальными, то и то, что из них состоит, также должно быть реальным. Ведь древесина тоже состоит из различных частей – волокон целлюлозы и разнообразных химических соединений. Всё это, в свою очередь, состоит из молекул, а молекулы тоже можно проанализировать, добравшись таким образом до субатомного уровня, реальное существование которого, как мы убедились, является исключительно умозрительным. Это точно так же верно и для графита, и для металла, и для резины. Тогда мы начинаем воспринимать «реальность» как нечто гораздо менее материальное, чем то, что нам представлялось ранее. Внутренние и внешние феномены волшебным образом проявляются как существующие в силу присваивания им обозначений. Именно это имел в виду Падмасамбхава, когда утверждал, что феномены не существуют. Но даже несмотря на то, что проявления не реальны, они продолжают возникать. Их опознают, присваивают им обозначения и воспринимают как различные предметы. Это напоминает ситуацию, когда феномены, которые возникают в сновидении, кажутся реальными тому, кто не осознан и пребывает в заблуждении, и моментально перестают существовать в таком качестве для того, кто осознал, что видит сон, или просто проснулся. Техника осознанных сновидений подталкивает нас к тому, чтобы «пробудиться» во время сновидения и понять, что и главный его герой, который, по нашему мнению, и есть мы сами, и все остальные феномены, которые в нём проявляются, – не более чем иллюзии. Йога сновидений требует от нас пойти ещё дальше и, пробудившись, осознать истинную природу похожего на сновидение состояния, которое мы ошибочно называем «явь» или «реальность».

Процесс возникновения заблуждения

Падмасамбхава продолжает вступление к инструкциям по практике йоги сновидений в состоянии бодрствования следующим утверждением: «За то, что является непостоянным, цепляются как за постоянное. А за то, что истинно не существует, цепляются как за истинно существующее». Другими словами – мы всё материализуем: сами для себя делаем реальным то, что на самом деле реальным не является. Это, согласно буддизму, можно назвать первичным, изначальным признаком сновидения: если вы материализуете что-либо, это означает, что вы находитесь в сновидении. Но если вы осознаёте этот процесс – видите, как сами создаёте иллюзию существования неизменного, истинно существующего феномена, – вы на пути к тому, чтобы начать видеть вещи так, как они существуют на самом деле, на пути к просветлению. Самое главное здесь – обнаружить сам процесс: как именно мы впадаем в заблуждение.

Всякий раз, когда у нас в уме появляется страстное желание или враждебность, очень интересно понаблюдать за тем, как они возникают, понаблюдать за объектом, по отношению к которому они возникают, а затем спросить себя: «Как этот объект – индивидуум, место, вещь, ситуация или что бы то ни было – возникают перед внутренним взором ума? Каким образом „я“ его воспринимает?». Проверьте, воспринимаете ли вы этот объект таким образом, как если бы он был чем-то, что существует само по себе, чем-то, что обладает собственной очевидной природой и поэтому может быть «вырвано из контекста». Является ли в данный момент этот «реальный» объект тем, на чём полностью сфокусирован ваш ум? Если да, то следует осознать, что вы находитесь в сновидении. Ведь объект, на котором вы сфокусированы, на самом деле не существует таким образом, как вы его воспринимаете. Вы просто загипнотизированы своими же собственными предположениями относительно этого объекта. Ваша точка зрения, по сути, сужается до чистого вымысла. В буддизме для этого существует технический термин – цепляние.

В подобное заблуждение мы впадаем и в сновидениях, и в состоянии бодрствования. В качестве примера можно привести то, как мы постоянно воспринимаем вне контекста тех людей, с которыми сталкиваемся в своих сновидениях или в состоянии бодрствования. Мы видим кого-то, наблюдаем за его или её поведением, возможно, даже взаимодействуем с этим человеком, а после составляем мнение, что этот индивид «сообразительный», «привлекательный», «глупый», «уродливый» или «полное ничтожество». Что касается последнего примера, – появляется такой индивидуум во время сновидения или когда мы находимся в состоянии бодрствования – нам кажется, что его ничтожество проявляется исключительно с его стороны. Всё выглядит так, как будто ничтожество – это его врождённое качество, которое предстаёт перед нами, а мы, со своей стороны, его просто пассивно воспринимаем. Это та ситуация, о которой обычно говорят «судить о книге по обложке».

Но мы не читали эту книгу. Если мы проведём даже поверхностный анализ, то выясним, что истинная ситуация этого индивидуума довольно неоднозначна. Его родители, например, вовсе не считают его ничтожеством – они, напротив, видят в нём очень милого человека. Многим людям этот человек, возможно, вовсе не покажется ничтожеством. Да и сам он, может быть, не считает себя ничтожеством. А если вы узнаете этого человека получше, то может так случиться, что через некоторое время те его качества, которые, как вам сначала показалось, характеризуют его как ничтожество, приведут вас к совершенно иным выводам. (Не забывайте также о том, что, несомненно, есть люди, которые считают ничтожеством вас. Но навряд ли вы с ними в этом согласитесь.)

На самом деле, когда мы видим сон о «ничтожестве» и при этом неосознанны, после нашего пробуждения реальность этой ситуации исчезает как утренний туман. Поскольку человек, который нам снился, на самом деле не существовал, то и обозначение его как «полное ничтожество» тоже было лишь нашим воображением. Когда мы так категорично судим людей – будь то в сновидении или наяву – мы всегда воспринимаем их вне контекста – присваиваем абсолютные обозначения тому, что не может существовать как абсолют. Истинным контекстом существования индивидуумов и объектов является взаимозависимость. Неосознанность – как во время сновидения, так и во время бодрствования – можно отнести к определённой форме невежества, когда мы неправильно истолковываем возникающие проявления. Неосознанность способствует возникновению заблуждения. Мы можем плыть по течению, а можем пробудиться – произвести немедленное аналитическое исследование и понять, что, несмотря на то что объект проявляется в соответствии с нашим способом восприятия как нечто само по себе реальное, подобное проявление является не более чем иллюзией.

С точки зрения нашего обычного понимания реальности подобное аналитическое исследование феноменов ставит всё с ног на голову. Но даже если к этому моменту мы полностью убедились, что «ни один из феноменов не существует», наше нынешнее понимание является исключительно концептуальным. В тибетском буддизме концептуальное понимание сравнивается с заплаткой на одежде, которая рано или поздно всё равно отвалится. Только регулярная практика йоги сновидений в состоянии бодрствования может привести нас к глубокому пониманию, а также подготовить к пробуждению и от ночных, и от дневных грёз. Как сказал Чагдуд Тулку Ринпоче – один из наиболее выдающихся лам, дававших учения на Западе, – «все практики йоги сновидений принимают за основу однонаправленную концентрацию на иллюзорности опыта, который мы переживаем в состоянии бодрствования»[42]42
  Выдержка из наставлений по ретриту йоги сновидений, который Чагдуд Ринпоче провёл в 1966 году в городе Монтерей-Парк, Калифорния.


[Закрыть].

Практика иллюзорного тела

«Поймите, – продолжает Падмасамбхава, – поскольку все эти предметы, лишённые постоянства, стабильности и устойчивости, не обладают независимой природой, они сродни иллюзиям». Что можно сказать об иллюзорных предметах? Нам кажется, что они существуют, но они отсутствуют в том месте, где проявляются. Мы уже исследовали собственное «я», атом, человека, который является «полным ничтожеством», и даже такой обычный предмет, как карандаш. И, возможно, вы уже согласились, что в результате аналитического исследования выясняется: эти объекты иллюзорны – они не существуют в реальности, хотя и проявляются таким образом, словно действительно обладают независимым существованием «вещи в себе». Мы полагаем, что они существуют, но при этом не можем «ухватиться» ни за что конкретное. В нашем уме существует идея об индивидуальном «я». Но с точки зрения феноменологии – то есть в рамках нашего прямого опыта – мы никогда не сталкивались с подобным «я», которое было бы реально существующим и ни от чего не зависящим и соответствовало бы нашим концепциям о нём. И это верно для любого из исследуемых объектов. Падмасамбхава предлагает нам по-новому взглянуть на реальность – воспринимать каждый момент, каждую ситуацию, каждого индивидуума как что-то, являющееся непостоянным и подверженное изменениям; как то, что на самом деле не существует, а, скорее, проявляется как иллюзия, как сновидение.

Если вам кажется, что думать о любом своём опыте как об иллюзии – попахивает помешательством, то на помощь может прийти современная нейробиология, которая, как и физика, поддерживает такой взгляд на вещи. Вся информация, проявляющаяся перед нашими органами чувств, выглядит так, как будто приходит извне. Мы уже упоминали о том, что цвета, которые мы видим во внешнем мире, на самом деле не существуют объективно и независимо от нашего восприятия. Молекулы, из которых состоят материальные объекты, не обладают такой характеристикой, как «цвет». Фотоны, которые попадают на сетчатку нашего глаза, бесцветны, а нейроны зрительной зоны коры головного мозга не окрашиваются в цвета, которые мы воспринимаем. Поэтому цвета, которые мы видим, не существуют в физическом пространстве – ни в объектах, ни в пространстве между объектами и органами чувств, ни в мозге. С точки зрения буддизма цвета и все другие проявления, возникающие перед нашими физическими органами чувств и в нашем ментальном восприятии, возникают из общей основы. Для того чтобы проявился субъективный «красный» цвет, необходимо совместное взаимодействие различных условий – таких как осведомлённость, память, воображение, а также электрохимические процессы, возникающие в зрительном нерве. Красные розы не являются красными сами по себе, ожидая нашего пассивного восприятия их красноты. Как сказал Антонио Дамасио, нейробиолог, отличающийся передовыми взглядами: «Не существует никакого изображения, которое передавалось бы от объекта к сетчатке глаза, а от сетчатки глаза к мозгу»[43]43
  [Damasio A. The Feeling of What Happens: Body and Emotion in the Making of Consciousness. New York: Harcourt, 1999. P. 321].


[Закрыть]. Так что вполне может быть так, что сетчатка, зрительный нерв, зрительная зона коры головного мозга и концептуальный ум другого существа – такого как пчела, летучая мышь или медведь, – спроецируют совершенно иной образ того, что мы называем красной розой. Тогда какая из этих красных роз будет реальной? Ни одна из них. Красная роза – это иллюзия. С точки зрения современной нейронауки с объектами других органов чувств дело обстоит точно так же. Поэтому, когда мы закрываем глаза, мир – в том уникальном виде, как его воспринимаем именно мы, – действительно исчезает. Другие, конечно, тоже что-то видят, но это не совсем то, что видели мы. А если эти другие принадлежат к иному виду живых существ, тогда они видят что-то совершенно иное.

В «Дхаммападе»[44]44
  Книга из Сутта-питаки; состоит из 423 стихов в 26 главах, создана в III-II веках до н. э. и представляет собой литературно-художественное изложение идей раннебуддийской этики; большинство строф «Дхаммапады» – всенародные афоризмы стран буддийского мира, к которым обращаются буддисты-миряне [Русско-английский словарь религиозной лексики. © «РУССО», 2002, Азаров А. А.]. – Прим. пер.


[Закрыть] Будда говорит: «Ум предваряет все феномены». С точки зрения нашей терминологии под умом Будда подразумевает сознание общей основы – непрерывный поток осознанности, который заполнен скрытыми склонностями, впечатлениями, воспоминаниями, привычными схемами восприятия и так далее. Ум предваряет все феномены в том смысле, что феномены обусловлены сознанием общей основы.

Через этот фильтр проходит всё или почти всё, что мы воспринимаем. Считается, что, когда мы просыпаемся, мир сновидений растворяется в общей основе. Но когда мы засыпаем, то точно так же в общей основе растворяется и мир яви. Обратите внимание на то, что в общей основе растворяются именно проявления, а не фотоны и звуковые волны. Мы не можем наблюдать невооружённым глазом фотоны, звуковые волны и другие элементы, о которых говорят учёные, и поэтому они существуют лишь относительно тех измерительных приборов, благодаря которым они были обнаружены, а также относительно ума тех людей, которые осведомлены об их существовании. Судя по нашим сновидениям, общая основа выступает в роли своеобразной динамо-машины, которая генерирует одну окружающую обстановку за другой. Мы вовлечены в целый мир субъектов и объектов, который мы называем «жизнь». В буддизме этот мир, который проявляется в результате путаницы, возникающей в процессе взаимодействия различных составляющих внутри конгломерации[45]45
  Соединение отдельных предметов в одно целое, при котором они сохраняют свои черты и свойства. – Прим. пер.


[Закрыть] общей основы, носит название «сансара».

Помните, как точно подметил Стивен Лаберж: «Сознание сновидения – это сознание бодрствования, которое лишено физических ограничений, а сознание бодрствования – это сознание сновидения, поставленное в рамки физических ограничений». Основная задача заключается в том, чтобы разобраться в том, что такое физические ограничения и какова их природа. Исследователи осознанных сновидений ориентированы на науку, поэтому они считают, что физические ограничения – это что-то реальное. А если и не окончательно реальное, то, во всяком случае, они обладают природой, отличной от природы феноменов, встречающихся в сновидениях, – они «более реальны», чем наши сновидения. Однако Падмасамбхава, а с ним и весь мир буддизма ваджраяны, представителем которого он является, рассматривают все феномены как «подобные сновидению» – как пустые и лишённые устойчивых, окончательных характеристик. Некоторые адепты буддизма (да и других духовных доктрин) время от времени демонстрируют этот факт публично. Есть сведения, что некоторые тертоны могут погрузить руку в скалу, как если бы это была мягкая глина, и извлечь оттуда тексты и священные объекты. Падмасамбхава мог оставлять следы, ступая по камню. Современные тибетские ламы могут оставить на камне следы рук и ног или вонзить в него деревянный посох. Ламы, которые иногда демонстрируют подобные «чудеса» перед большим скоплением народа, изменяют реальность бодрствования таким же способом, как практикующие технику осознанных сновидений меняют реальность сновидения. И дело тут не в том, что они хотят похвастаться своими «эзотерическими способностями». Их цель – показать людям, что мир сновидений простирается за пределы ночного сна – в то пространство, которое мы считаем «истинной реальностью»[46]46
  Свидетельства подобных ситуаций, которые, как кажется, нарушают все законы физики, можно найти в книге [Blazing Splendor: The Memories of Tulku Urgyen Rinpoche. Boudanath, Nepal: Rangjung Yeshe Publications, 2005]. (На русском языке: [Блистательное величие. Воспоминания йогина дзогчен Тулку Ургьена Ринпоче. М.: Издательство «Ганга», 2011 г.]. – Прим. пер.)


[Закрыть]. Однако для того, чтобы сделать концептуальное понимание «несуществования феноменов» частью своей жизни, нам необходимо делать то же самое, что делали эти удивительные люди, – практиковать.

Практика

Для практики йоги сновидений в состоянии бодрствования Падмасамбхава даёт нам особое, сущностное наставление: «В это время ясно представь, что вся окружающая обстановка – город, дом, знакомые, разговоры и все другие виды деятельности являются сновидением. Скажи громко: „Это сон!“. Непрерывно представляй, что находишься в сновидении». В другом тибетском буддийском тексте, посвящённом йоге сновидений[47]47
  [Lochen Dharma Shri. Releasing Oneself from Essential Delusion – Notes on the Written Instruction in the Vajrasattva Mind Accomplishment of Dreams // Gyatrul Rinpoche. Meditation, Transformation, and Dream Yoga / Trans. B. Alan Wallace and Sangye Khandro. Ithaca, NY: Snow Lion Publications, 2002].


[Закрыть], содержится более подробная инструкция, в соответствии с которой практикующему даются следующие наставления: «Однонаправленно пребывай в медитативном равновесии осознанности: «Я уснул. Это проявление – сон. Это иллюзия 1». И далее: «Помести свою осознанность в пространство, где нет концепций, не фокусируйся ни на чём.

Затем направь свой ум на все проявления – на себя и других – и думай так: «Всё это просто проявления. Они не реальны». Если будешь непрерывно практиковать подобным образом и в ходе формальных сессий медитации, и в перерывах между ними, то проявления всегда будут лишены истинного существования и страха». Теперь становится ясно, почему расслабленность и концентрация – навыки, которые вырабатываются практикой шаматхи, – так важны для успешной практики йоги сновидений в состоянии бодрствования.