сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Вера Васильевна относилась к тому сорту людей, судьбу и действия которых предопределяет иное неожиданно сильное увлечение, можно даже сказать – страсть, не удовлетворив которую, они не успокаиваются. То, что произошло там и тогда пару десятков лет назад вдруг всплыло в её сознании, и она ясно поняла, что замешанные в истории с бриллиантами люди были из первого эшелона власти Петербурга и Москвы. В противостоянии между ними оказался еврей и её отец. Каждый пытался перетянуть еврея на свою сторону, разумеется, в исключительно корыстных целях, но, вероятно, все одновременно выиграть не могли, и потерпевшая сторона, зализывая раны, начала мстить! Так размышляла Вера Васильевна долгими вечерами в одиночестве с бокалом виски в руке, пытаясь распутать этот сложный и очень непонятный в деталях клубок событий. Но, начав однажды дело, она не могла остановиться. Погибла жена еврея. Вскоре за ней погиб её убийца, водитель грузовика, совершивший преднамеренный наезд. Вера Васильевна не сомневалась, что это было тщательно запланированное заказное убийство. Фактов у неё не было, но её криминальное чутье неоспоримо подсказывало, что здесь был нанесен коварный удар Фридланду в спину, а может и в самое сердце. Косвенной уликой тому было уничтожение водителя–убийцы уже в тюрьме. Это, по мнению Веры Васильевны, был знак, первый ответ на гибель жены бриллиантщика. Впрочем, логически рассуждала Вера Васильевна, вполне возможно, что убрали его и свои, чтобы не выдал тайну и замолчал навечно. Однако, через год последовал новый удар – гибель полковника полиции Василия Петровича Тищенко, её отца. Это становилось похожим на вендетту, на сведение личных счетов, и кто был следующим в списке, не было известно. Как глубоко был замешан отец? На чьей стороне находился? Какую выгоду имел? Без вознаграждения, солидного вознаграждения, она знала отца, он бы рисковать не стал! «Деньги не рожь, и зимой родятся», помнила она его любимую поговорку. Но где деньги сейчас? Она не нашла ни копейки отцовских денег. Её мать никогда денег не видела и никогда не интересовалась ими. Беседа Веры Васильевны с матерью на эту тему только озлобила её и раздражила, именно из-за этого её, матери, неведения и отсутствия всякой материальной заинтересованности! Черт возьми! Надо быть настоящей юродивой,– думала Вера Васильевна про мать,– чтоб не спрашивать мужа о деньгах и сколько он зарабатывает! Но и у новой жены–вдовы отца денег не оказалось. То есть, Вера Васильевна могла предположить, что Катя, вдова, лжет, но она сумела проверить всеми правдами и неправдами банковские счета Кати и отца, и кроме небольших отложений ничего не нашла. А Катя продолжала зарабатывать себе на жизнь как фото модель.
Вера Васильевна была на сто процентов уверена, что за бегством, точнее таким скоропостижным исчезновением старого еврея кроется очень крупная афера с бриллиантами. Впрочем, улик у неё в руках не было. Однако весьма удивил Веру Васильевну неожиданный и надо признать неприятный для неё факт, что когда она попыталась добраться до тайной информации по делу Фридланда, используя свои близкие связи с губернатором и его окружением, ей вдруг отказали. Все те влиятельные люди, на которых она рассчитывала, сказали ей буквально и грубо: «Стоп! Дальше не лезь». Таким образом, дело Фридланда и, некоторым образом дело её отца, становилось для неё притягательной загадкой, которую она непременно обязана разгадать! Этот обидный факт недопущения к интересующей её информации, стал для неё косвенной уликой в правильности своих подозрений и сделал её ещё более настойчивой в своем расследовании. Ей виделось огромное наследство, утаенное убийцами её отца. Он, видимо, знал слишком много, и делал довольно много, так, что возможно, кто–то выше или даже в его окружении не хотел, чтобы Василий Петрович знал так много и делал так много и, соответственно получал так много! Но кто этот инкогнито? Как его найти?
42
― В мышеловке?!
Ропот пробежал по гостиной. Холодный ветер ворвался в дом через разбитое окно.
― Послушайте, господа! – неожиданно радостно и даже как-то по детски восторженно выкрикнул Анатолий Генрихович, – А ведь это ужасно интересная ситуация у нас тут складывается! Это ведь настоящий английский детектив в духе Агаты Кристи! Финишно! Я остаюсь. Все остаемся. Я сейчас позвоню в газету, и начнем готовить материал.
― Как бы этот материал не оказался твоим последним, Анатолий Генрихович, и кому–то другому достанется закончить его, – мрачно возразил ему Григорий Павлович, – когда твоё, да и наши тела вывезут отсюда в черных пластиковых мешках.
― Фу, какой у тебя черный юмор, Гриша! Генрих, мы уезжаем! – тяжело поднялась Мария Григорьевна.
― Нет, нет, господа! Я вас умоляю, это будет вершина всей моей жизни! Мировой бестселлер! Репортаж с места событий!
― Не морочь нам голову, Анатолий, ты спокойно можешь воспользоваться всей известной тебе информацией, немного пофантазировать и написать твой бестселлер у себя дома, в твоей московской квартире, – сердито возразила Анна Львовна, но не двинулась с места.
― Анечка, так что же ты сидишь? – подошел к ней супруг Григорий Павлович.
― Мне страшно. Я устала…
― Генрих Львович, есть у вас какие-нибудь материалы закрыть дыру? – наконец внес практичное предложение детектив Карп.
― Да, в сарае, тут в саду в подсобном помещении, пойдемте, Юрий Иванович.
Дамы, оставшись втроем, не считая сына Генриха Львовича и мужа Анны Львовны, которые нашли себя возле бара с острыми напитками, разговорились, и первым делом их интересовал Юрий Иванович.
― Вы меня извините, голубушка, простите, не запомнила вашего имени отчества, – обратилась к гостье Мария Григорьевна с налетом некоторого превосходства и потеребила крупный бриллиант на платиновой цепочке на груди, – но вы нам обязаны рассказать о вашем супруге, вашем частном детективе! Муж мой, Генрих Львович, собственно только он и общается с ним и отзывы после каждой встречи просто восторженные. Да, да, но, мы, верите ли, как вас…
― Елена Дмитриевна, – приятно улыбнулась женщина и спокойно с достоинством посмотрела в глаза Марии Григорьевны. Она была худа, стройна, лицо было ухожено и крем и помада гармонировали. Глаза серые, умные, смотрели прямо. Черные крашенные волосы были собраны на затылке, что делало лицо моложе.
― Вот-вот, Елена Дмитриевна, сами о нем ничего не знаем. Просветите нас, будьте столь любезны.
― Спасибо за ваш интерес, но мой супруг очень скромный человек и не любит рекламу. Я думаю, он будет очень недоволен, если я что-то расскажу о нем без его ведома и согласия. Единственное, что я могу сказать в его пользу, что он совершенно порядочный и надежный человек, и большой профессионал. Это факт.
― А позвольте вас спросить, уважаемая, сколько вам лет? – продолжала бесцеремонно интересоваться супруга хозяина, – вы так молодо выглядите супротив нас с Анной Львовной, что просто завидно.
― Мне на прошлой неделе исполнилось шестьдесят.
― Да что вы! Вот бы уж не дала! Ей Богу! Правда, Анечка? Не больше пятидесяти, а то и меньше.
― Спасибо, – рассмеялась Елена Дмитриевна.
― Да, это правда. Вы, вероятно, много спортом занимаетесь, – обратилась к ней Анна Львовна.
― С детства. Как дома приучили, так с тех пор без долгих велосипедных прогулок дня не проходит.
― И Юрий Иванович с вами?
― Не сомневайтесь. Автомобиль у нас старенький, а велосипеды самые новые, модерные.
― А какая у вас специальность? Ну, была, то есть, сейчас-то, я понимаю, вы на пенсии и помогаете Юрию Ивановичу в его розыскных делах, – продолжила своё расследование Мария Григорьевна.
― Я не на пенсии, я работаю в частном сыскном агентстве на полную ставку. Юрий Иванович директор, есть и другие детективы, я секретарь, есть у нас бухгалтер, водитель, учет, отчет, всё как положено в хорошей серьезной компании. А по образованию я геолог. Занималась тоже розыском, только полезных ископаемых. Золота, платины, – она кивнула головой в сторону платиновой цепочки на груди Марии Григорьевны, на которой висел кулон с бриллиантом, – Исходила не одну тысячу километров по тундре да тайге. Потом изучала криминологию. Это, знаете, близко к геологии. Когда идешь с проводником по лесу, научаешься замечать, то, что для неопытного глаза на первый взгляд скрыто.
― Вы замечательная, – устало произнесла Анна Львовна, – и какая же у вас гармония с супругом! Это, наверное, и есть настоящее земное человеческое счастье!
Она задумалась, подперев подбородок рукою. Вокруг стола наступила тишина.
― Да, – тихо ответила Елена Дмитриевна, – в отношениях с супругом у нас, пожалуй, идиллия, но как нет абсолютной идиллии на свете, так и у нас… нет детей.
― Простите, Елена Дмитриевна, – с чувством воскликнула Анна Львовна, – простите, что вызвали вас на неприятный вам разговор! Я искренне сожалею!
― И я! Вы уж простите меня старую дуру! – присоединилась Мария Григорьевна, – Я ведь не со зла, а так, знаете, без ума, бабье любопытство. Сегодня, знаете, все живут скрытно, обособленно, никто никому не доверяет, вот и выходит, что и поговорить даже не с кем. А вы такая славная и прямая. Вот я и начала любопытствовать. Нет, ей Богу, Елена Дмитриевна, вы мне сразу понравились. Мы же тут все почти одногодки, мы с Аней даже и помоложе вас, а выглядим постарше! Куда там постарше, на десяток лет старше!
― А вы присоединяйтесь ко мне на велосипедную прогулку, сразу двадцать килограмм сбросите, – улыбнулась очень веселой открытой, даже озорной улыбкой Елена Дмитриевна, – и станете сразу на двадцать лет моложе!
― Ну, вы и рассмешили, дорогая! – рассмеялась вдруг Мария Григорьевна, – Анечка, представь меня на велосипеде! Ах, ха-ха- ха! Не могу! А тебя! Ой, не могу! Смех один! Две свиньи, простите, на велосипеде! Ах, ха-ха-ха ! Нас сразу ведь в цирк и заберут… Ох, до слез рассмешили… – вытирая глаза платочком, вздрагивала всем полным телом Мария Григорьевна, с трудом подавляя смех.
Меж тем у подсобного помещения в саду проходил совет других участников драмы.
―Я вас специально увел, чтобы перекинуться новостями, – сказал детектив Генриху Львовичу, когда они вышли в сад,– я не знаю, кто бросил камень, но вполне возможно, что это провокация Мартынова и его команды. Он теперь большой командир, можете себе вообразить, – с иронией произнес Юрий Иванович, – у него целых два сотрудника в подчинении и он дает им всякие задания. Поэтому не исключено, что это часть его программы оказать на вас давление и запугать вас.
― Да, возможно, – очень расстроенный согласился Генрих Львович, – но что сейчас-то нам делать? Оставаться или ехать?
― Пожалуй, можно и остаться. Если это запугивание со стороны Мартынова, то дальше этого он не пойдет.
― А если это не он? Тогда кто?
― Кто–то кто прознал о возрождении вашего папеньки, и жаждет своей компенсации.
― Что вы?! Юрий Иванович! Кто это может быть? Господи, еще одно неизвестное! Кстати, очень вам благодарен за Илью Арсеньевича. Замечательный адвокат, да и человек необыкновенный. Вами, между прочим, очень гордиться.
― Хорошо, спасибо, однако, открывайте, Генрих Львович, сарай, пока совсем не стемнело, надо найти фанеру или доску.
Они нашли кусок фанеры. Забили окно. Наступил вечер. Стемнело вокруг.
― Юрий Иванович считает, что это просто хулиганы, и мы вполне можем остаться все на ночлег. Верно Юрий Иванович?
― Не вижу никакой опасности. Располагайтесь спокойно. Телефон мой у вас есть. Если что–то даже только покажется – сразу звоните. Ну, с Днем рождения ещё раз Генрих Львович! Долгие лета! Всё обойдется, как говорится «перемелется, мука будет». Ну, прощайте.
― Как прощайте?! Как прощайте?! – вскричала, чуть ли не в панике Мария Григорьевна, – вы нас оставляете? Вы единственный трезвый и опытный боец, хотите оставить нас здесь ночевать в страхе и опасности?! Нет, тогда и я еду!
― Юрий Иванович, правда, оставайтесь... Уже темно… дороги скользкие, ехать опасно… не только нам, но и вам.
Заговорили вместе несколько голосов.
― Сдаюсь, сдаюсь, – улыбаясь, согласился детектив и предложил своей супруге вернуться за стол со всеми.
43
Ровно через год Вера Васильевна, влюбленная, по её словам, в Израиль заказала снова билеты в южную теплую страну с замечательными пляжами, совершенно необычной и вкусной для неё пищей и прекрасными отзывчивыми людьми, каждый второй из которых говорит на русском. Андрей Степанович не совсем понимал свою супругу. Для чего ей нужна была это поездка? Достаточно было первой. Они ведь нашли цель своего визита тогда, ещё год назад. Нашли сбежавшего преступника. Видели его, сфотографировали его, привезли всю информацию в прокуратуру. Полковник Барсин остался, кажется, доволен. Теперь это их, судебных инстанций, дело решать, что предпринять с этим «кремированным» беглым бриллиантщиком Львом Давидовичем Фридландом.
Иной раз Андрей Степанович задавал себе вопрос, для чего такому опытному и богатому человеку как господин Фридланд, надо было затевать столь странную игру в собственную смерть, кремацию, и, в конце концов, подделку документов с бегством в Израиль? Ведь, несомненно, всё можно было сделать просто и прямо, когда никто бы даже не заподозрил старого лиса, что он желает вывезти своё наследство, главным образом в драгоценных камнях. Впрочем, они не нашли и следов пропажи каких либо бриллиантов, да и в прошлом за Фридландом ничего такого не было замечено. Но Мартынов, как и его супруга, она особенно, были однозначно убеждены, что именно это было целью столь хитроумного и тщательно продуманного бегства, а точнее то исчезновения Льва Давидовича из Петербурга. Точного ответа на вопрос, что же это за «игра Фридланда» у Мартынова не было. Это оставалось для него загадкой. Его супруга, впрочем, видела в интриге просто напросто сумасбродство, этакую прихоть зажравшегося миллионера, созданную им самим игру на свою потеху и потеху своих друзей и близких. Она видела в этом так же насмешку над местными властями и полицией Петербурга, допустившими такую игру в бриллианты.
Они прилетели точно в неделю праздника Пурим и только на неделю. Прилетели одни, без группы, как частные туристы. Поселились в приличной гостинице на берегу моря в Акко, городе с пяти тысячелетней историей, музеем под открытым небом, а главное - совсем рядом с городком, где проживала семья этого липового Бен Давида, в прошлом Фридланда.
Поднявшись рано поутру, Вера Васильевна, приняв душ, потянула супруга на пляж. Погода напоминала ей Петербургское лето, хотя в Израиле только наступала ранняя весна. Однако, воздух днем прогревался до 23 градусов и вода в море была прохладной, как вода в Финском заливе в середине лета. Позагорав час, они отправились на завтрак и, переодевшись в город Акко, осматривать достопримечательности, которые в прошлый визит видели мельком. Пройдя вдоль древних крепостных стен, оберегающих город от нашествия с моря, они прошли подземным узким и длинным туннелем тамплиеров, соединяющим центр города с крепостью у моря, ныне несуществующей. Орден госпитальеров, Орден тамплиеров и Тевтонский орден имели здесь свои кварталы. А в древние времена город был под властью египетского фараона Тутмоса, как сообщал туристический гид, прекрасно изданный, который они приобрели в отеле. Далее город был завоеван ассирийским царем, потом персами, сделавшими его военным портом для своих войн с Египтом. В 333 году до нашей эры Александр Македонский покорил город, сделав его провинцией Греции. А в 47–48 годах сам Юлий Цезарь прибыл в город Акко.
Одним словом изрядно находившись, Вера Васильевна спросила где находится крупный торговый центр , где можно было бы найти приличное кафе и отдохнуть там, а заодно посмотреть и современные магазины. Ей тут же на русском понятно объяснили куда пройти и что лучше смотреть. Сидя за столиком в кафе, Вера Васильевна наблюдала за людьми вокруг.
― Смотри, Андрюша, как они все тепло одеты. Куртки теплые, брюки, а мы с тобой как белые вороны в шортах и легких футболках.
― Так у них же зима, Вера. Это для нас их зима лето, а для них ещё хо-олодно.
― Да, «наше северное лето, карикатура южных зим», так Александр Сергеевич писал. Но тут ведь и полно нашего люда, из России, не только аборигены. Они тоже тепло одеты. А для них что, плюс 20 градусов – мороз?
К ним подсел молодой парень, в куртке и джинсах.
― Добрый день, можно к вам за столик. Слышу, вы говорите на русском.
― Просим, присаживайтесь.
― Вы туристы? Откуда?
― Из Питера.
― О, бывал. Меня зовут Володя. Я здесь работаю таксистом, вот моя визитка, если нужно куда подвезти и что показать звоните, я живо. И недорого для своих.
― А почему недорого? Мы с вами совсем и не знакомы,– настороженно спросил Андрей Степанович.
― Ну, как, земляки всё же. И потом вам ведь квитанции за оплату не нужны, верно?
― Нет.
― Ну а без квитанции получается дешевле.
― Это почему, – заартачился Мартынов.
― Ну, не хотите, извините, я пошел, – поднялся было, таксист.
― Да подождите, Володя, – остановила его Вера Васильевна и сердито посмотрела на мужа, – мой муж всех подозревает в нечистоплотности, ну там всяких махинациях, нам рассказывали, что у вас можно нарваться.
― Конечно можно, чего не бывает, но я вам честно предлагаю, потому что всё равно работы мало, простаиваю зря, жаль времени. А с вами хоть что–то заработаю.
― Но причем тут квитанции? – не унимался Андрей Степанович.
― Андрюша, дай я тебе поясню, я всё же экономист, – повернулась Вера Васильевна к супругу, с самым презрительным выражением лица, – если продавец дает квитанцию покупателю о получении суммы денег, он этим тут же докладывает налоговому управлению о своих доходах, понимаешь? А если он не дает тебе никакой квитанции , то это остается его чистый доход, он с него налога платить уже не будет. Он тебе делает скидку, но все деньги остаются у него в кармане. Понял теперь?
― Ладно, отдыхайте, если захотите куда поехать, звоните, я все места знаю, уже десять лет здесь.
― А, так вы местный, а я думала на заработки приехали.
