Текст книги "Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!"

Автор книги: Ал Райвизхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!

Введение

Спустя десять с половиной лет (после двадцати с половиной лет спустя), Франция ни хера не изменилась. Все так же, название страны пишется через «Ф», а вся бурда из провинции Шампань, называется шампанским. По утрам, дворники по-прежнему, часто находят двух-трех дворян заколотыми или застреленными на дуэлях (обычно в спину). Еще чаще мертвых дуэлянтов находят за углами домов. У мусорных баков можно встретить налоговых инспекторов, которые роются в объедках, пытаясь определить уровень благосостояния парижан. Однако, вместо ожидаемых консервных банок из-под черной икры, шпрот, кожурок от ананасов, собольих шуб, проеденных молью, довольно часто мытари находили тела своих коллег с чьими-то оторванными карманами в руках, причем разжать руки возможным не представлялось.

Король Франции подрос на эти десять лет с половиной и уже вошел во вкус власти. Дамы и господа! Поприветствуем короля Блюдовника Четырнадцатого, мать его так! О-О-О! Ойе! Йез! Ого-го! Эври тайм ю ит, вы не были в Зимбабве?

Что же еще нового, блин, произошло за эти десять лет, пока наши четыре героя занимались всем тем, чем хотели?

Да! Ну, конечно! Как же я мог забыть! В пригороде Парижа появилось новое кладбище – «Пьер-Лашез». Отличается оно от других кладбищ тем, что при входе на кладбище висит душераздирающая табличка:

«Это сделал Пьер Лашез!»

А где же наш главный герой Д’Арнатьян?

Он в Лувре, командует мушкетерами, которые охраняют Его Величество.

Однако в очередной раз его надули, как резиновую женщину. В погонах капитана он проходил ровно три дня. Подлый Замарини разжаловал его на четвертый день после присвоения звания капитана. Бедняга Д’Арнатьян! Он так расстроился, что стал вечерами пить вино и стрелять по прохожим. Когда же он не занимался этим, то ходил в гости и занимал деньги в долг, чтобы купить очередную партию вина и патронов.

– Если человек порядочный, то и долги у него должны быть порядочными, – бывало, говаривал Д’Арнатьян, когда кредиторы приходили требовать деньги.

Хэй, читатель! Классная поговорка, не так ли? О-У-О! ОЙЕ!

Очередной вечер в Лувре закончился. Гасконец вздохнул, посмотрел на карманные часы, купленные по случаю за бесценок на благотворительном вечере, и решительным шагом вышел из пропуканного Лувра.

Единственное, что грело благородную душу гасконца, так это заныканные по случаю у посла Англии сапоги со шпорами. Тот на секунду снял их, чтобы переодеть свои грязные носки, а когда протянул руку, то ничего кроме стоптанных ботинок с гнилыми шнурками, найти не смог. Возникшие дипломатические осложнения Д’Арнатьян разрешил очень просто, посоветовав послу Англии «идти в жопу и не надоедать французскому двору своими вымышленными мифическими сапогами».

Однако то ли посол оказался жадным до мозга костей, то ли сапоги были новенькими, и дорого стоили, но в результате возник серьезный дипломатический инцидент (третий за последнюю неделю). Король Франции вызвал Д’Арнатьяна и приказал найти «этого говнюка, который скомуниздил за последние десять с половиной лет пару-другую тонн безделушек из Лувра, не считая всяких там сапог и нижнего белья».

Д’Арнатьян откозырял королю, резко повернулся, сбив ножнами шпаги туалетный столик, и мощным ударом ноги открыл дверь. Выйдя в коридор, гасконец с силой захлопнул форточку в коридоре и с удовольствием услышал, как после того, как пружины вернули дверь в исходное положение, в зале напротив обрушился потолок.

Однако король не рассердился. А лишь грустно улыбнулся своему отражению в зеркале. Зеркало треснуло и осыпалось. Блюдовник Четырнадцатый воровато огляделся, вытащил гранатомет и стал стрелять по мушкам и комарикам, тучами вившимся над гулявшими в саду придворными. Жалобные крики из сада быстро вернули улыбку королю, который воскликнул:

– Ах, черт! Промахнулся! Двести двадцать третий труп на моей совести. А впрочем, – улыбка стала шире, – одним придворным больше, одним меньше… Хорошо быть королем!

Ну что ж, дорогой ты наш читатель (благодаря которому и за счет которого и издаются подобные идиотские книжки), не надоело еще водить своим кривым пальцем по строчкам? Тогда читаем дальше!

За десять с половиной лет, Д’Арнатьян многое успел повидать и еще больше сделать. Его много раз арестовывали, еще больше раз пытались арестовать. А один раз он даже отсидел срок в долговой тюрьме за неуплату какого-то старого долга, величиной в полпистоля.

Когда его адвокат (красавица-девчонка, ух, хэйо, у-у-у, гип-гоп, ого-го!) пришла освобождать его, то увидела нашего героя оскорбленным до глубины души. На стене темницы отчетливо выделялись семь полосок, начертанных узником за время долгого пребывания в долговой тюрьме.

– Где ты была все это время? – оскорбленно воскликнул гасконец, размахивая кривым гвоздем, вытащенным из сидения табуретки. Судя по всему, именно этим гвоздем Д’Арнатьян отмечал время, проведенное в темнице. – Фигли так долго, – продолжал гасконец, обрушивая справедливые упреки на адвоката, – Я уже семь минут здесь сижу, так и сдохнуть можно!

Следует заметить, что когда наш любимый герой вышел из камеры и прошел по коридору, то его внимание привлекла интересная сцена. Надзиратель стоял возле двери камеры, на которой было написано «Граф де Рофшор» и «Прошу звонить». Из-за двери ужасно воняло.

Надзиратель с садистским выражением лица говорил:

– Ничего, месье Рофшор, Вам еще пятьсот лет осталось, еще успеете, как следует отмыться, ха-ха!

Как только Д’Арнатьян в сопровождении своего адвоката оказался на улице, то тут же начал приставать к ней, обещая жениться.

Делал он все это с присущей гасконцам жаром, и крики красавицы-адвоката невольно привлекли десяток-другой гвардейцев кардинала, которые наперебой стали предлагать свои услуги красивой девчонке-адвокату по избавлению от этого «дерьма собачьего, так его перетак!» всего за полпистоля.

Ситуацию разрядило появление гвардейского патруля, спугнувшего добровольцев – полпистольцев, начальник которого приказал своим шести головорезам арестовать «вон того гребаного мушкетера», который, дескать, год тому назад, спер у него со стоянки новенькую тачку.

– Но Вы же рассказывали, что тот сучара хренов, был одноглазым и низким, господин лейтенант, – зашептал один из подчиненных, боязливо косясь на мужественное лицо Д’Арнатьяна.

– Ты думал, если подрастешь в росте и глаз вставишь, я тебя не узнаю, – с торжеством в голосе, граничащим со словесным онанизмом, заявил начальник патруля, держась за фонарный столб. – Арестовать этого кретина, цигель, цигель!

Д’Арнатьян попятился, наступил на кожуру банана и едва не упал, запнувшись о ножны своей шпаги. Шпага от резкого движения вылетела из ножен и оказалась в руке у смелого гасконца.

– У него шпага! – завопили гвардейцы и бросились наутек.

– Идиоты! У вас у всех есть шпага! – заорал главный гвардеец и смело бросился на Д’Арнатьяна.

– Умри! – возвестил он и, близоруко сощурившись, вогнал шпагу в спину прохожего, оказавшимся по иронии судьбы послом Испании в Англии, находившегося проездом во Франции.

Благородное сердце гасконца вспыхнуло, когда он увидел убегавших гвардейцев. Когда же он услышал крик посла и звон монет в его кошельке, упавшем на землю, то одним прыжком очутился возле подлого гвардейца.

Показав на шпиль собора святого Павла, Д’Арнатьян воспользовался моментом, и изо всех сил ударил коленом своего противника в пах. Неизвестный до сих пор читателю гвардеец схлопнулся пополам и накололся на собственную шпагу. Д’Арнатьян кончиком своей шпаги подцепил кошелек убитого посла и своей гасконской походкой (голова вздернута, грудь колесом, шаги зигзагом) гордо удалился с места боя.

А теперь в Лувр, мой читатель, ибо туда направился и наш герой, забыв об адвокатессе. Отправимся же туда и мы, так как поле боя вскоре совсем опустело: из-за угла дома напротив появилась старческая фигурка и, заткнув рот пассии гасконца, утащила ее прочь, оглянувшись напоследок. При свете дня воровато блеснули глаза бывшего канцлера Сеги.

Итак, Лувр. Король держал в руках обтертый кожаный томик Библии, с интересом перелистывая страницы.

В кабинет короля вбежала секретарша-фрейлина:

– Босс, тут к Вам Д’Арнатьян, О, Д’Арнатьян, настоящий гасконец, о…, приперся, мать его так!

– А, Д’Арнатьян, дорогой ты наш! – с фальшивой радостью в голосе, приветствовал гасконца король, попыхивая кубинской сигарой.

– А, король, – отозвался лейтенант мушкетеров и тут же поправился, – А, Ваше Величество, я что, не вовремя? – спросил он, увидев истертый от частого употребления кожаный томик Библии в руках у человека, в набожность которого Д’Арнатьяну верилось еще меньше, чем в набожность Амариса.

– Да, ладно, – махнул рукой с сигарой король, захлопывая Библию. – Перед сном дочитаю. К тому же мы, монархи народ простой, демократичный, сам понимаешь, – король прервался, следя глазами за мухой, летающей над ним, – Я тут приказ подписал, ты, помнится, года два назад просил об отпуске.

Муха села на стол.

– Об оплачиваемом отпуске! – уточнил гасконец, не поставивший бы на жизнь мухи и фальшивого пистоля против тысячи настоящих.

Король нахмурился, словно вспоминая, кому он должен три пистоля.

– Терпение, мой нетерпеливый друг, – сказал монарх, пользуясь Библией в качестве мухобойки. Однако, старая книга, служившая кроме этого и пепельницей, об которую тушат сигары, не выдержала. Корешок порвался, и страницы разлетелись во все стороны.

Д’Арнатьян с возрастающим удивлением уставился на то, что еще секунду назад считал Библией, и содержимому которых позавидовал бы Хастлер, Пентхаус и Плэйбой, вместе взятые.

– Короче, марш в отпуск, – приказал король, выталкивая Д’Арнатьяна в переднюю.

– В оплачиваемый отпуск? – спросил гасконец, не давая закрыть дверь ногой.

– Да, да, вот тебе! – с этими словами король швырнул в Д’Арнатьяна кошелек с тремя пистолями.

Лейтенант королевских мушкетеров постоял еще несколько секунд, ожидая чего-нибудь еще, но, увидев летящую в него чернильницу, он поспешно закрыл дверь. Побродив еще по Лувру в поисках того, кто одолжил бы ему еще сто пистолей для внесения их в фонд помощи голодных сирот, он наткнулся на бывшего канцлера Сегу, ныне находившегося на пенсии и выхлопотавшего себе кабинетик в Лувре. Тот только что отодрал табличку с двери женского туалета и прибивал ее на дверь своего кабинета. На хитром лице пенсионера-канцлера застыла злопыхательская улыбка, словно Сега купил Библию в том же магазине, где и Блюдовник. Четырнадцатый.

Так и не найдя сторонников голодных сирот, Д’Арнатьян отправился в отпуск с тремя пистолями.

ЧАСТЬ I. Триста и более процентов годовых.

Глава 1.

Д’Арнатьян проснулся на следующий день очень рано и выскользнул из дома незаметно, забыв заплатить хозяину плату за последние три месяца.

– К Амарису! – кричал наш герой, пришпоривая чьего-то коня, одиноко стоявшего у дома некоего графа де Блюазье. – Давненько я не видел моих старых друзей!

Свист ветра в ушах, громкие крики сзади, выстрелы, разве могло все это остановить нашего незабвенного героя, предпочитавшего особую породу лошадей – чужую.

За прошедшие десять с половиной лет Д’Арнатьян ни разу не виделся со своими старыми друзьями, но часто слышал о них или читал в газетах.

Аббат Д’Эрблю прослыл великим проповедником и часто он был последним, кто видел трагически погибших на дуэлях дворян. Несмотря на то, что эти дворяне и Амарис при жизни враждовали, тем не менее, он всегда был готов исповедовать умирающих врагов. Больших успехов он достиг и на теологическом фронте. Его последняя проповедь с обескураживающим названием «Стреляй во всех подряд, а Господь разберется» имела просто оглушающий успех.

Потрос прославился тем, что торговал недвижимостью, причем после продажи замки лопались, как мыльный пузырь, или точнее, как резиновый мяч, после чего начинались длительные судебные процессы. Процессы, как правило, заканчивались тем, что Потрос был вынужден возвратить деньги. Однако за то время, что шли процессы, деньги лежали в депозитах и приносили проценты матерому риэлтеру – рантье по фамилии дю Баллон де плафон де Перрон.

Граф де Ла Фер прослыл археологом. Получив лицензию от Британского общества археологии, он перекопал все окрестности Ньюкаслского замка в поисках не то сокровищ майя, не то костей динозавров. Все эти годы он пытался добиться права на раскопки в самом замке, но герцог Доннерветтер, как патриот Англии, все время мешал ему, так что благородный Отос поневоле примкнул к партии нового короля (сына казненного Карла I) в изгнании, который обещал известному археологу предоставить права на раскопки, как только воцарится на престоле.

Глава 2.

Д’Арнатьян направился в Бордо, где рассчитывал застать Амариса – в газетах смаковались скандальные подробности назначения Д’Эрблю епископом ордена иезуитов. Все было как всегда: сначала смерть епископа от неосторожного обращения со старинным кинжалом, затем кто-то организовал налет на одно из собраний ордена банды сторонниц легкого поведения; все кончилось продвижением Амариса по служебной лестнице.

Взгляд Д’Арнатьяна пытливо всматривался вдаль: не покажется ли на горизонте безоружный путник или шайка грабителей.

Однако кроме старого вяза, толстая ветвь которого выполняла двойное назначение – на ней висела табличка с надписью «До Бордо 2 лье» и болтался неизвестный преступник, на горизонте ничего особенного не наблюдалось: отряд эльфов преследовал отряд раненых орков, чтобы сделать из них новые дубленки, какой-то китаец молотил отряд национальной гвардии США, лысый мужик в кепке торговал пивом у обочины и листал толстую книгу с названием «Капитал», кривоногая девчонка в красной шапочке жевала пирожки из корзинки и думала, на кого бы свалить смерть своей богатой бабушки.

Прибыв в Бордо, гасконец узнал, что Амарис поссорился с шестью дворянами, вызвав их всех на дуэль. Зная характер Амариса, Д’Арнатьян поставил на друга свои последние три пистоля по курсу 1 к 6. Оставалось лишь дождаться утра и получить выигрыш. Болтаясь всю ночь по городу, Д’Арнатьян наткнулся на шестерых дворян вооруженных до зубов. Те пообещали ему всыпать, как только приквакнут одного святошу, мать его так. Быстро смекнув, что к чему, наш герой стал следить за ними. Увидев, что подлые соперники Амариса вошли в темный переулок, Д’Арнатьян спрятался в кустах, и принялся ждать. Вскоре (спустя три десятых секунды) раздались один за другим шесть криков. Из тьмы переулка вышла фигура, вся в черном, на голове странная фиговина, в руках окровавленная шпага. Наш благородный герой вылез из кустов.

– Д’Арнатьян, мой друг!

– Амарис! А я уж хотел помочь Вам, но не успел, – радостно улыбался гасконец.

– Не стоило, Вы же меня знаете, – сказал Амарис, снимая фиговину с головы.

– Как Вам мой прибор ночного видения? Купил на дешевой распродаже, – хвастался доблестный аббат Д’Эрблю.

Лейтенант королевских мушкетеров изобразил радость на своем лице, пытаясь в свою очередь прочесть по лицу своего друга, успел ли он обыскать своих врагов. Так ничего не определив, он юркнул в переулок и зажег спичку. Его взору предстала следующая картина сражения – из шести подлых негодяев, четверо было заколото прежде, чем успели схватиться за шпаги, а двое остальных в темноте закололи друг друга. Однако, к сожалению для Д’Арнатьяна, в карманах у них ничего кроме неоплаченных счетов за подписку на порнографические журналы, ничего не было.

– Где ты только находишь таких недоносков, – с укором обратился гасконец к своему другу.

Амарис отмахнулся.

– Это длинная история. Поехали ко мне, все расскажу.

Глава 3.

На следующее утро, Д’Арнатьян с больной головой ускакал дальше. Вчерашний вечер явно удался. Сначала Амарис привел его на вечеринку, где всем рассказывал о том, как он в одиночку расправился с вооруженными противниками. Это была настолько неправдоподобная чушь, что гасконец только качал головой. По его мнению, если бы сказка про Пиноккио была правдой, то шпага Амарису больше бы не потребовалась, он бы закалывал противников своим носом, наврав ему; над его носом же смеялся бы даже Сирано де Бержерак.

Наш герой вчера попытался склонить Д’Эрблю к участию в новой авантюре, сулящей не менее трехсот процентов дохода, но, судя по тупому мычанию пьяного Д’Эрблю, он заключил, что тот уже участвует паре-тройке подобных прибыльных дел.

Выезжая из города, Д’Арнатьян увидел на бегущем табло, что акции Амариса поднялись на три пункта. Вспомнив про выигранные восемнадцать пистолей, гасконец сунул руку за пазуху, и к своему удивлению нашел записку следующего содержания:

«Дорогой друг!

Был бы рад путешествовать с Вами, но, увы, дела призывают, я уезжаю. Не хотелось будить Вас и, зная Вашу щедрость, я позволил себе одолжить у Вас на дорогу восемнадцать пистолей.

Верну при первой возможности.

Верный Вам Амарис.»

Пока Д’Арнатьян ругался, стрелял по окнам домов и занимал деньги у безоружных путников, представляясь неким Д’Эрблю, расскажем пустоголовым читателям о сыне Карла I, казненного за утайку миллиона фунтов золотом, вырученных от продажи водки «Королевская». Звали его Карл II. Он был ровесником Блюдовника Четырнадцатого, короля Франции и, кстати, члена «Общества защиты от общества защиты животных», ойе-ого-го!

Маленький Карл II все свое детство провел в библиотеках, пытаясь разузнать, где же его отец зарыл миллион фунтов.

Назанимав в долг под залог миллиона сумму в размере около пяти фунтов, он бежал из Англии, ссылаясь на несправедливое преследование и заявил о своих претензиях на английский престол. Уплатив положенный в таких случаях сбор, он начал осыпать нынешнее правительство оскорбительными письмами со страшными угрозами, что он сделает с ними, когда придет к власти или найдет свой миллион. Пытаясь привлечь на свою сторону дворян, он направо и налево обещал всем своим сторонникам по шиллингу в месяц и бесплатную подписку на журнал "Жизнь и великие деяния Карла II». Приторговывая в кабачке «Нож в спину» дворянскими званиями и неприличными анекдотами, он сколотил небольшую армию, готовую искромсать любого со спины и из-за угла.

Высадившись в Шотландии, армия захватила стадо баранов, охраняемое грозным глухонемым Пью. Но движение сопротивления новому потомку рода Стюартов возглавил герцог Доннер Веттер. Герцог, предки которого прославились тем, что воровали баранов у шотландцев еще в 12 веке, разумеется, не мог стерпеть того, что «какой-то там выскочка, предки которого начали воровать баранов на полтораста лет позже, а до этого воровали скунсов из зоопарков, шантажируя целые деревни угрозой их выпустить; требует корону, которой достойны только истинные англосаксы, а не всякие там Стюарты, фамилия которых происходит от неправильного написания слова стюард, стюард ко мне, пошел вон, стюард, козел полоумный, мать твою так, кто так разливает, на тебе, вот тебе, да здравствует Доннер Веттеры!».

И вот Отос (как-то вечером, когда Д’Арнатьян скакал к Потросу на новом коне, честно выигранном на дуэли с неким гвардейцем, который в данную минуту был приколот шпагой лицом к дереву) зашел к молодому Карлу II ради пары стаканчиков вина на халяву, помянуть и рассказать Карлу II о папе Карло, то есть о папе Карле или папе Карла, вот; встретил у Карла II некоего проходимца, который, желая познакомиться, протянул визитку с надписью «Подлый Патрик. Убийства шерифов, ограбления банков и поездов. А/я № 0 на имя П.И.Дармоутта».

– Познакомьтесь сударь, – промолвил Карл II, листая Библию с подозрительно глянцевыми страницами. Это моя левая рука, мой финансовый менеджер, близкий друг моего отца (они учились в одной школе).

– Я узнал тебя! – крикнул Отос, выхватывая шпагу, – Ты тот самый мерзавец, который рекламирует мазь для шпаг и кинжалов, чтобы они не лязгали, когда их вынимают из ножен. Умри! – сказал Отос и тут же попытался пронзить подлеца.

Клинок Подлого Патрика молча прыгнул ему в руку и отразил выпад Отоса так, что граф де Ла Фер рухнул на стол, где лежал чей-то кошелек. Но доблестный Отос тут же вскочил, намереваясь раскроить мерзавцу голову.

– Я тоже узнал тебя! Ты тот самый дворянин, которого хотели повесить за то, что спал с дочерью некоего Холмса с Бейкер-стрит, и который занял у меня полфунта на покупку лопаты. Брось шпагу и верни полфунта, я все прощу, а проценты будешь должен, а?

– Опустите шпаги, друзья, – повелительно изрек Карл II, нюхая кокаин, писклявым от кайфа голосом.

Благородный граф де Ла Фер после недолгого раздумья отступил на шаг и опустил шпагу, а затем быстро поднял пистолет и спустил курок.

– Ы-ы, – только и успел сказать бывший финансовый менеджер. Сползая по стене, он схватился за Библию, желая спасти душу перед смертью, но раскрыв ее, он поразился так, что тут же умер, намертво схватившись за священную книгу. Оторвать его скрюченные пальцы было также невозможно, как добиться продолжения рода от старого импотента.

– Что Вы наделали, граф, – воскликнул Карл II, выталкивая Подлого Патрика в окно, вместе с Библией.

– Я всего лишь хотел защитить Вас от вора, Ваше Величество, – смиренно заметил Отос, перезаряжая свой верный парабеллум. – Кстати, у Вас ничего не пропало?

– Кошелек! Здесь только что лежал мой кошелек – завопил будущий король Англии, показывая на пустой стол.

Отос лишь слегка пожал плечами.

– Благородный Отос, некоронованный ниндзя, граф де Ла Фер, у меня еще много имен, – заорал Отос, вращая длинной шпагой над головой, – К Вашим услугам, – с этими словами он задел старую чугунную люстру и та, рухнув на пол пробила в нем дыру. Снизу раздался крик (Карл II жил на втором этаже).

– Спасибо, друг мой, я ценю Ваше бескорыстие, – растерянно сказал Карл II.

Бескорыстный Отос кивнул, сказал «угу», налил стаканчик вина и, опрокинув его, ушел, громко стукнув дверью так, что она разлетелась пополам.