Текст книги "Генеральный попаданец 4 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Вольф заметил во время нашего последнего разговора, что основная тяжесть разведки тогда упадет на плечи БНД. Он сейчас готовит долговременную программу внедрения в этот западногерманский гадюшник своих агентов. Моя мечта и вовсе его уничтожить. Я отлично помню их гнусное вмешательство в дела Югославии. И как под патронажем именно БНД шла резня сербов в Краине и в Боснии. Затем благодаря их меткам американцы точно стреляли по Белграду ракетами. Любимая фишка БНД – работа под прикрытием прессы. Впрочем, эти и МИ-6 балуется. Так что несколько «независимых» журналистов в Ливане пропали с концами. ГРУ Ивашутина шутить не любит.

– А здесь тесновато!

Я оглядываю длинные стены зданий, улица узковата, пространство сужено. Прибытие Генерального секретаря произвело среди местной публики фурор. Пока я оглядывал сам КПП, обложенный мешками и затянутой колючей проволокой, на тротуарах начала образовываться толпа. Согласно договоренностям, обе стороны охраняют полицейские службы. Военных мы и американцы убрали. Место для мира примечательное. Знаменит Чекпойнт Чарли' в первую очередь инцидентом, который произошел в 1961 году и который известен миру, как «танковое противостояние». Что произошло: сооружение Берлинской стены стало для западных стран неожиданностью, поскольку буквально за пару недель до начала строительства руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт говорил, что о сооружении каких-либо преград между Восточным и Западным Берлином не может быть и речи.

Тогда американцы направили к КПП «С» танки, которые остановились всего лишь в нескольких метрах от границы Восточного Берлина. Менее чем через час с противоположной линии появились советские танки. Все танки были вооружены боевыми снарядами, и обе стороны получили приказ открывать огонь в случае, если это сделает противник. Напряжение было мощным, ведь все прекрасно понимали, что один залп и может начаться Третья мировая война. Танки простояли друг напротив друга сутки, а в это время Кеннеди и Хрущев вели переговоры. Представляю напряжение с двух сторон КПП. Тем парням надо памятники за выдержку ставить.

На чекпойнте Чарли происходили и другие неприятные, но менее значимые для внешнего мира события. Здесь шел обмен шпионами и военными чиновниками, задержанными на обеих территориях. В августе 1962 года подросток по имени Питер Фехтер был ранен восточногерманскими пограничниками, пытаясь убежать на другую сторону. Его тело запуталось на колючей проволоке, и западногерманские пограничники могли только беспомощно наблюдать, как он умирает от потери крови. Полицейский Буркхард Ниринг в 1974 году взял в заложники сотрудника паспортного контроля, но был убит при попытке бегства. А вот в 1986 году трем гражданам ГДР все-таки удалось преодолеть КПП на самосвале.

Подхожу к западному сектору, интересуюсь у вставшего столбом на моем пути немецкого офицера:

– Дорогой, не сможете меня пропустить на ту сторону на несколько минут?

Я говорил по-английски, но судя по глазам, немец меня понял. Он некоторое время взирал на меня, на охрану, на толпящуюся позади прессу, затем что-то в нем ломается, и офицер движется к будке с телефоном. А военные все-таки здесь есть. Их механизированный патруль стоит в сторонке. Я машу американцам, мол, давайте ко мне на фотосессию. Они долго не мялись и вышли на саму границу.

Рослые улыбчивые ребята не потерялись. Наша охрана несколько напряглась, но все прошло мирно. Я пожимал парням руки, отвечал на вопросы прессы. С той стороны также народ подсуетился, приехали телевизионщики, фоторепортеры. Вскоре на автомобилях подкатили студенты с лозунгами. И появилось много-много полиции. Все боялись провокаций. Но зато завтра во всех газетах мира будут снимки, где я с улыбкой пожимаю руки военным США. Кто после обвинит меня в разжигании? Такими маленькими мазками и пишется новая история мира.

Леонид – Миротворец!

– Извините, Генеральный секретарь, но дальше для вас проезда нет.

Ничего! Я свою роль выполнил, постоял прямо на границе, поприветствовал берлинцев. Уже оборачиваюсь обратно, когда слышу знакомый голос. Да это же наша рыжеволосая француженка! Киваю своим, мол, пропустите.

– Господин секретарь, можете сказать пару слов моим читателям.

– Почем бы и нет.

– Вы довольны вашим соглашением?

– Вы лучше спросите об этом жителей Берлина. Смотрите, они полны энтузиазма! Подождите немного. Мы еще снесем эту чертову стену к концу года.

– Вы так уверен в своих силах, господин секретарь? Ведь будут недовольные вашими усилиями.

– Недовольные всегда есть и будут, но прогресс неумолим! Совместными усилиями мы сделаем жизнь в Европе безопасней. Нам не придется тратить уйму денег бессмысленные угрозы друг другу. Наконец, мы сможем начать строить новый дом под названием «Объединенная Европа»!

– Ола-ла! Вы смелый человек.

Пока я целовал барышне на прощание ручку, до Жасмин дошло, что я высказал ей нечто доселе неслыханное. Заготовка для «инсайда» ушла в СМИ самым незамысловатым образом. Зато всегда можно сказать, что меня не так поняли. Баба же, что с нее взять! Вот что значит наработки 21 века! Мой неординарный подход к общению давно покорил мировую прессу. Даже их политики на фоне всегда непредсказуемого Брежнева выглядели вяло и скучно. А газетчики любят скандалы и недомолвки. Наши фотографии с Елизаветой попортили много крови королевской семьи. Да и мне досталось не раз. Особенно от Галины. Ни разу она не поверила, что с королевой у меня ничего не было. Да больно нужно мне дряблые ляжки щупать!

– Когда вас ждать у нас? Через неделю я уезжаю в Крым на отдых. Море, солнце, отличное вино? Возьмите лучший купальник.

Красотка краснеет, роется в сумочке и достает визитку.

– Буду ждать звонка.

Прячу визитку в кармане и неожиданно задумываюсь. Она в самом деле краснела или делала вид?

Медведев вытирает пот со лба. С такой работой он рано поседеет. Я сильно подозреваю, что с двух стороны границы в толпе было немало наших агентов, а на крышах расположились снайперы, позади стояло несколько машин с ГРУшным спецназом. Но пока мы не начали явную войну с мировым капиталом, я не боюсь заграницей покушений. Вот внутри страны… Пора заканчивать затянувшуюся эпопею с Никитой. Пенсионер малость оборзел и действует вразрез с нашими договоренностями. Но заместитель Цвигуна генерал-майор Захаров считает, что пока еще рано. Они так и не вышли на конечных фигурантов. Так что придется немного потерпеть.

– Во Дворец Республики, Леонид Ильич?

– Правильно. Заждались нас. Опять Ульбрихт будет ругаться!

Охрана осторожно хихикает. Но как бы то ни было, мне удалось загнать восточных немцев в стойло. Излишняя самостоятельность во внешней политике для них лишнее. Зато взамен я дал много «хлеба». Лет через пять ГДР станет одной из крупнейших индустрий в Европе. Особенно в области передовых технологий. Вот туда мы завтра и отправимся. В смысле, где ее производят. Светлое завтра постоянно отодвигается. Вроде твержу себе каждый день, что мы бедны как церковные мыши, но хочется всего и сразу. Можно без хлеба.

– Впечатляет!

Обвожу глазами белоснежное помещение, сияющее чистотой. Меня сюда пустили только после душа и в специальной одежде. На ногах бахилы, на голове шапочка и респиратор. И это еще не «святая святых». Скажем так, предбанник. Мы второй час проводим на огромном, недавно построенном предприятии VEB Kombinat Robotron. Именно под этой маркой и будут выпускаться микросхемы, компьютеры и софт. Часть его немецкой и советской разработки, часть «полученных агентурным способом». Предстоит еще легализовать эти инновации, и восточные немцы подходят для этого лучше всех. В ближайших планах наше вступление во все международные организации, ведающие патентами, или создать их. Чтобы те же японцы перестали воровать у нас. Да что они.

Парадоксально, но факт: в одержимом шпиономанией и всеобщей секретностью Советском Союзе разведка США и других стран нередко получала сверхценную информацию из открытых источников. Например, где-то в начале 1960-х КГБ обратил внимание, что сотрудники американского посольства скупают пачками литературу в Академкниге. Проверили, оказалось, что это сплошь фундаментальные исследования в области физики, химии и т.д. Потом стало известно, что эти книжечки сэкономили американскому бюджету миллиарды долларов, а американским ученым – годы труда.

В 1958 году сотрудник ЦРУ всего лишь по одной фотографии из журнала 'Огонек 'смог восстановить принципиальную схему электроснабжения целого Уральского региона. Так что это игра не в одни ворота.

Немцы поступили правильно, соединив в одном народном предприятии VEB все, что касается IT-сектора.

Старос выглядит довольным. Не прижился он у нас, чересчур требовательный товарищ оказался, часто скандил. На него ко мне постоянно поступали жалобы. От министров до его работников включительно. А с немцами вот неплохо спелся. В Роботроне работает и Герттруп, и даже Конрад Цузе. Тот известен, как один из пионеров компьютеростроения. Создатель первого действительно работающего электромеханического программируемого компьютера Z3 в 1941 году и первого языка программирования высокого уровня Планкалкюль в 1948. Его недавно разорил концерн Сименс, Вольф тут же воспользовался обидой известного ученого и сделал предложение, от которого нельзя было отказаться. Ученые ведь, как дети. Покажи им интересную игрушку, и они готовы на многое. А тут карт-бланш в области построения компьютерной системы. Немецкой системы! То, что она будет полностью совместима с советской, знать Цузе пока необязательно. Мне пеняли наши деятели на то, что я отдал немцам слишком много. Но надо же как-то инициировать конкуренцию? Пусть теперь советские деятели постараются.

– Наконец-то, мы сумели добиться должной чистоты процесса.

– Что, были проблемы?

Лицо нашего микроэлектронщика становится откровенно злым.

– Вы не представляете какие! Русская расхлябанность и необязательность неприемлемы в таком тонком производстве.

В электронной промышленности СССР всегда существовали проблемы с чистотой, которые влияли на производство микроэлектроники. Эти сложности возникали из-за загрязнения технологических сред и компонентов микрочастицами, что приводило к дефектам изделий. И ведь с моей подачи в новой корпорации не поленились позвать для консультации сборщиков гироскопов. До этого именно точное механическое производство считалось самым чистым в СССР, с показателем около пяти частиц пыли в кубометре воздуха. Но в микроэлектронике параметры были еще жестче. Требовались герметичные светильники, подача очищенного воздуха с заданными влажностью и температурой. Даже вода требовалась не просто дистиллированная, а вообще деионизированная, с чистотой «пять девяток» или 99,999 %.

И сколько проблем возникло со специальной одеждой. Я сразу после попадания заказал разработку специальной «малопылящей» ткани, которой в СССР еще не существовало. Сшитые по спецзаказу костюмы с плотными капюшонами смотрелись на работниках фабрик фантастически. В сочетании с высокими бахилами на завязках, пристегнутыми к манжетам перчатками, респиратором и стеклом полумаски, они здорово напоминали скафандры. Но это не все, под костюмы в обязательном порядке требовалось надевать толстое белье из материала, напоминающего вискозу. Да еще все это менять при каждом входе в гермозону. Подвох улавливаете, зная, что в таком производстве работает много женщин?

Ожидаемо сложнее оказалось с работниками и трудовой дисциплиной. Девушки то норовили пройти в косметике, то тащили с собой носовые платки. Чистота производства оказывалась под угрозой. Дальше – больше. Выяснилось, что банальный насморк весьма плачевно сказывается на выходе исправных микросхем. Несмотря на драконовские меры, выход годных процессоров хоть и увеличился раз в пять, но все равно шел буквально на проценты. Когда с одной двадцати пятимиллиметровой пластинки в дело идет три-четыре годные интегральные схемы, а остальные две сотни ссыпают в мусор, эффективность производства становится под угрозу. Отсюда постоянные скандалы, текучка кадров.

Даже в конце 1980-х годов в СССР ощущался ощутимый недостаток сверхбольших интегральных схем. Промышленные предприятия СССР не могли достичь масштабов производства, необходимых для нужд экономики страны. Делались такие микросхемы только в лабораториях и на некоторых опытных производствах. Некоторые причины проблем с производством СБИС в СССР состояли в зависимости от западных станков для резки кристаллов на пластины. Советские станки часто повреждали кристаллы из-за повышенных вибраций и требовали частой переналадки отрезного диска. Попытки скопировать американские станки не увенчались успехом, так как СССР не смог наладить производство высокоточных резцов с алмазным покрытием.

Отсутствовали современные САПР-систем для проектирования микросхем. Они были необходимы советским инженерам для моделирования и модификации дизайна западных чипов под местные стандарты и возможности локального производства. Имелась острая нехватка качественных кремниевых пил. Даже в случае усовершенствованных моделей СБИС советскому производству приходилось экономить на фрезах и резать плашку только на 30% глубины. В 1984 году выход годных компонентов в СССР составлял около 10%, в то время как в США этот показатель достигал 85%. При этом советские компоненты памяти ограничивались объёмом в 64 Кбит, а в США уже серийно производили чипы до 1 Мбита.

Вот эту гигантскую проблему я и стараюсь преодолеть уже сейчас. И вроде как получается. Через немцев. У них дисциплина в крови и результаты Староса и Ко радуют. Он уверен, что в течение года он догонит американцев. И в самом деле, команда тут собралась сильная. Будет интересно посмотреть их социалистическое соревнование с Лебедевым и Ко. Но в изначально чисто научный проект активно вмешивается чистая экономика. Отличительным признаком электронной, в особенности микроэлектронной промышленности являлась прямая зависимость стоимости готовой продукции и ее качества от тиража. Одной из причин подобного положения выступает «химическая» основа производства полупроводников.

В отличие от разного рода «штучной продукции» вроде болтов, гаек, автомобилей и самолетов, где основные технологические затраты приходятся на операции, связанные с конкретным экземпляром, в производстве микроэлектроники затраты, связанные с изготовлением «одной единицы», оказываются на первый взгляд исчезающе малы. Ну, какие-то миллиграммы тех или иных химических веществ, стоимостью, стремящейся к нулю. Но для того чтобы эту околонулевую стоимость можно было реализовать, необходимо крайне дорогостоящее и неимоверно сложное технологически оборудование. Ведь даже при производстве «дискретных» транзисторов, размеры формируемых зон составляют доли миллиметра! В будущем счет пойдет уже на нанометры! Поэтому легко понять, что достаточно изменить тот или иной параметр на ничтожную величину и все, готовые изделия можно выбрасывать.

Ну а любая пылинка, способная попасть в осуществляемый технологический процесс, превращается в настоящую катастрофу. Неудивительно, что создаваемые для работы в подобных условиях заводские цеха, а то и целые заводы оказываются крайне дорогостоящими. Но эта высокая цена, разумеется, «разбивается» на те миллионы готовых изделий, что производятся на данном оборудовании. Поэтому совершенно очевидно, что чем больше объем производства, тем ниже цена готовой продукции. Получаемая прибыль позволяет делать непрерывное усложнение выпускаемых изделий. Ну, или снижение цены при сохранении старых технологических норм.

Может показаться, что данная особенность означает только благо. Ведь позволяет обходиться почти без внешних инвестиций, используя непрерывно получаемую внутреннюю прибыль. Однако все портит одна маленькая деталь. А именно: готовые изделия необходимо продать. А продать миллионы произведенных изделий далеко не пустяк. Собственно, практически все «гении» массового производства начиная с Генри Форда, в реальности являются гениями массовых продаж, поскольку именно эта часть известной триады «товар– деньги-товар» в современном мире, оказывается, наиболее тяжелой. А главным дефицитом в данных условиях выступает рынок, где можно сбывать производимое.

И потому практически вся мировая экономика оказалась со временем поделенной между наиболее успешными массовыми производителями. Причем в микроэлектронике, как в отрасли с наиболее ярко выраженной данной особенностью, эта самая монополизация торжествует в максимальной степени. В будущем существует всего несколько суперкорпораций, выпускающих ту или иную микроэлектронную продукцию, и выйти на этот рынок «сторонней силе» практически невозможно. Кажется, что для СССР данное ограничение было неактуально. Ведь для него законы рыночной экономики если и действуют, то довольно ограниченно. Но нет, как оказалось, даже ему оказалось не под силу было преодолеть системные особенности указанного производственного типа.

СССР мог позволить себе потратить огромные ресурсы, не задумываясь над их быстрой окупаемостью. Но вот обеспечить сбыт произведенных миллионов и десятков миллионов полупроводниковых изделий даже он не мог. А работать «на склад», разумеется, было нельзя. В отличие от меня у советских энтузиастов ЭВМ и даже министров ясного понимания проблемы пока нет. ЦК дал команду, Совмин готов вложить туеву хучу денег. Только вот долго ли мы сможем субсидировать такую дорогостоящую отрасль? Придется мне созывать «консилиум» из специалистов. Считать, какой объём производства будет нам выгоден. Я временами забываю, что здесь не маленькая региональная Россия, а содружество государств с кучей сателлитов. Так что общий рынок сбыта выйдет не менее 300 миллионов человек. С этим уже можно работать.

Так что для меня относительно быстрый успех немцев – это одновременно радость, но и проблема. Как в сфере возможных массовых продаж рассчитывать планы развития этой отрасли промышленности? Или все-таки все сосредоточить ее только в СССР или сотворить из ГДР Тайвань моего мира? Как стратег я понимаю выгоду второго пути, как политик сомневаюсь. Но у меня еще есть время на подумать. И что еще откровенно радует. Заметив успехи немцев, тут же засуетились наши социалистические братья. К новой промышленности проявляют интерес и поляки, и чехи. Только вот клепать компьютеры в каждой стране СЭВ не стоит. Будем думать стратегически, разводя задачи и производство. Хотя с другой стороны, создание подобия будущего глобального мира в рамках социалистического мира притягательно. Этим мы свяжем наши страны намного сильнее идеологии. Шаг в сторону и ты сидишь без штанов.

На днях мою идею социалистического глобализма пришлось пояснять Политбюро. Они рассматривали тяжелый для них идеологически вопрос упрощения туризма с соцстранами. Никаких выездных комиссий. Если ты чист перед законом, оформляешь ограниченный рамками туризма вариант загранпаспорта, покупаешь путевку, меняешь деньги и берешь билеты. Для членов партии процедура еще проще. Но и ответственность выше. Сумму для обмена я сознательно не ограничиваю. Наши «мамонты» в виде Подгорного тут же заблеяли, что где же справедливость? Пришлось недалеким ответить, что нетрудовые доходы идут по другому ведомству.

Да и таможенные ограничения даже при внесенных нами поблажках все равно будут влиять на количество привезенного в Союз. Зато советский турист не будет экономить на пиве и колбасках. А то смех и грех, уважаемые артисты и ученые тащат с собой кипятильники, консервы и прочую дрянь. И вдобавок везут ширпотреб на обмен, подмачивая репутацию советского человека. Как оказалось, почти все в курсе вышеозначенного. Сидят индюки и не знают, что с этим поделать. Ну как так модно было? Я заявляю, что подобное отношение суть полное неуважение советского человека. Как до этих удодов донести такую банальную истину?

На вопрос о валюте, ответ также простой. У нас этих социалистических фантиков даже излишки скопились. Так что получим себе обратно полновесные рубли, а всякие поляки, чехи и югославы с кислыми мордами вместо СКВ будут брать за плату свои денюжки. Мой юмор оценили и в целом идею одобрили. Тем более что товарищ Фурцева устроила целое представление, рассказав, как это повлияет на политику сближение и солидарности. Тут не поспоришь. Умеет Катерина под любой камбец повести грамотную идеологическую базу. Не зря столько времени работала с лицедеями и прохиндеями. Она мне все больше и больше нравится. Да и сам в ЦК расцвела и всякую тварь на место ставит. Её старожилы стали откровенно побаиваться. Все же знаю, что она вхожа ко мне без стука. Пошли слухи, что Катя – моя любовница. Она даже как-то пожаловалась, я посмеялся и хлопнул по крепкой рабоче-крестьянской заднице. Пояснив: Ну мне же как любовнику можно? Неделю на меня дулась. А вот затем стала странно посматривать. Переиграл я, похоже.

Программу широкого студенческого обмена мы запустили уже год назад. Нашим ребятам очень понравилось. Новые впечатления, знакомства, друзья. Но появились первые проблемы. Витрины союзников больно притягательны. Да и атмосфера проще. И решать их надо не запретами, а приведением в порядок собственной страны. Чем мне некогда заниматься по причине большой политики. Меня ждет Прага и совещание по СЭВ.

Информация к размышлению:

Ввиду невозможности наладить устойчивое производство на оборудовании собственного производства, СССР продолжало интенсивно искать пути закупки западного оборудования в обход санкций с помощью Маркуса Вольфа и подконтрольной ей компанией в ГДР Carl Zeiss Jena. И в 1988 году этому предприятию удалось произвести опытную партию чипов второго поколения.

Советская разведка подготовила М. Горбачёву доклад о состоянии совместного развития электронной промышленности СССР и ГДР, чтобы обогнать в области электроники западные страны. В результате в июне 1989 г. М. C. Горбачев предпринял попытку превратить Бонн в привилегированного партнера Москвы. Приехав в начале октября 1989 г. в Берлин на празднование 40-летия Германской Демократической Республики, Горбачев в одном из своих выступлений заметил: «Того, кто опаздывает, наказывает жизнь». 'Именно тем летом 1989 г. жизненный нерв ГДР то ли лопнул, то ли был перерезан, – писал по этому поводу советский дипломат Ю. А. Квицинский (посол СССР в ФРГ 1986−90 г. г.).

– Во всяком случае в Бонне после визита [Горбачева в ФРГ] был сделан вывод о возможности увеличить давление на режим Э. Хонеккера, открыто демонстрировавший неприятие курса М. С. Горбачева на перестройку и внутренние реформы'.

Однозначно, М. С. Горбачёв решил разрушить электронную промышленность СССР, которая являлась основой современной военной техники. В этот период по указанию Горбачева назначают начальником Первого Управления МЭП СССР – самого секретного подразделения МЭП СССР Генерал – майора Оле́г Дани́ловича Калу́гина. Все взаимоотношения внешней разведки СССР и ГДР в области электроники проходили через его руки. В 1995 году выехал из России в США, где до этого (в 1994 году) опубликовал разоблачительную книгу «Первое главное управление. Мои 32 года в разведке и шпионаже против Запада», выступал в прессе и свидетелем на судебных процессах против выявленных и арестованных агентов КГБ и СВР.

В Российской Федерации в 2002 году был заочно осуждён за государственную измену и приговорён к 15 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима по приговору Мосгорсуда лишён воинского звания, персональной пенсии и двадцати двух государственных наград СССР. Президент России Владимир Путин и ряд сотрудников российских спецслужб называли Калугина предателем. Таким образом в руки США попали вся агентурная сети Штази в ведущих электронных компаниях мира. И первую очередь американской компании DEC. Эти масштабы вербовки сотрудников DEC произвели ошеломляющее впечатление в США. Через несколько лет крупнейшая компания в мире по производству микропроцессоров и компьютеров, фактически, была закрыта.

Откуда взялась команда «питерских реформаторов» во главе с Чубайсом?

В том, что КГБ мог узнать про вольнодумные разговоры молодого экономиста Чубайса и его друзей о необходимости экономических реформ, сомневаться не приходится. В каждом советском ВУЗе был «первый отдел», где трудились товарищи из КГБ, и помимо первого отдела, были специально прикомандированные товарищи из действующего резерва КГБ для наблюдения за состоянием умов преподавателей и студентов (пример: подполковник КГБ из действующего резерва Владимир Владимирович Путин, прикомандированный в 1990 году к Ленинградскому государственному университету). Плотность агентуры среди студенческо-преподавательского состава позволяла своевременно выявлять антисоветские настроения и реагировать на них надлежащим образом. Анатолий Чубайс и его приятели обязательно «огребли» бы по полной программе, если бы КГБ не был заинтересован в их деятельности.

Следует учитывать, что в 1979 году КГБ уже вовсю готовился к «перестройке», с 1976 года в Москве уже действовал центр подготовки будущих экономистов-реформаторов (ВНИИСИ), поэтому ленинградским экономистам за антисоветские разговоры ничего не было. А дальше начались такие странности, которые наводят на мысль, что КГБ не просто «закрыл глаза» на деятельность ленинградских молодых экономистов, но и начал опекать их, всячески помогать им в реформаторских изысканиях. Ведь советская экономика – это очень сложная система, и реформаторов требуется много, одного ВНИИСИ для их подготовки не хватит, а тут как раз в Ленинграде подходящие кадры сами объявились. Им надо только помочь.

В октябре 1979 в Ленинграде группа молодых экономистов во главе с Анатолием Чубайсом начинает заниматься обсуждением реформирования советской экономики, а в ноябре 1979 года принимается решение о переводе в Ленинград особо доверенного человека Андропова – генерала Олега Калугина. Для чего? Для организации работы по воспитанию будущих реформаторов?

В 1980 году Чубайс и его друзья вступили в Совет молодых учёных Ленинградского инженерно-экономического института, а в 1981 году Чубайс этот Совет возглавил, и стал подыскивать молодых экономистов из других ленинградских ВУЗов для участия в обсуждении экономических проблем. Под крышей Совета молодых учёных образовался своеобразный «экономический кружок», стали совершенно открыто проводиться семинары, на которых обсуждалось «как улучшить хозяйственный механизм социализма».

Однако слово «социализм» в данном случае было чисто ритуальным – ни о каком социализме ленинградские молодые экономисты в реальности не говорили (несмотря на то, что Чубайс в 1980 году стал членом партии). Как сообщил в интервью журналу «Континент» один из участников чубайсовского кружка Андрей Илларионов, «Это был круг людей, говоривших не на жаргоне марксистско-ленинских политэкономов, а на профессиональном экономическом языке».

Во главе Ленинграда стоял Григорий Васильевич Романов, не признававший никакого инакомыслия, и уделявший особое внимание борьбе с диссидентами, лично занимаясь соответствующими вопросами. И вот в таких условиях при одном из ленинградских ВУЗов совершенно открыто функционирует диссидентский кружок с экономическим уклоном!

Никаких логических объяснений этому феномену нет, кроме одного – кружок Чубайса был неприкосновенным по той причине, что его «крышевал» и защищал кто-то из руководителей ленинградского КГБ. Например, первый зам. начальника Ленинградского Управления КГБ Олег Данилович Калугин – в годы «перестройки» он прославился как «первый демократ из КГБ».

И наконец, самое главное: когда Андропов стал Генеральным секретарём ЦК КПСС, в самом конце его правления Чубайса совместно с Гайдаром включили в группу экономистов, которые в составе специальной комиссии Политбюро (Комиссия Тихонова-Рыжкова) готовили проект реформирования советской экономики!

Глава 16

15 июня 1967 года. Прага. Совещание стран-участниц СЭВ

Доклады советской делегации произвели на делегатов совещания из содружественных стран неизгладимое впечатление. Темпы роста советской промышленности с этого года начали резко ускоряться. Косыгин со своей мелкобуржуазной реформой в Латвии ожидаемо сел в лужу. В Риге и других промышленных городах рабочие пригрозили забастовками, потому что их зарплата не росла, а вот цены в магазинах на продовольствие, наоборот, не останавливались. Как вам капиталистический эксперимент, что лежал в основе реформа Либермана-Косыгина? В социалистической экономике он не срабатывал.

Организованное производство – это вам не колхозы и фермеры. Здесь требуется тщательное планирование и четкие указатели. А не стремление любой ценой выжать прибыль. Что заставляло меня по-новому смотреть на ее успехи в моем мире. Кто тогда врал? И я отлично помню. Что все крупные корпорации занимались планированием. Но наши горе-экономисты свалили все на социалистическую систему хозяйствования, уверовав в «святой рынок». Или кто-то умный во власти двигал вперед именно таких. А мне этого вовсе не надо. Так что товарищ Косыгин вскоре уйдет «по собственному». Я продолжаю успешно выдавливать бестолковых тяжеловесов «Эпохи застоя».

Зато запустилась заложенная в систему НЭМ инновационная составляющая. Внезапно дождь премиальных посыпался не на всех подряд, а на тех, кто предлагал и разрабатывал. Внезапно стало выгодным уменьшать стоимость продукции, а инженерам и рабочим учиться. Не надо думать, что им это было неинтересно. Пытливый ум всегда ищет себе применение. Даже чтобы правильно оформить рационализаторское предложение, требовались знания. То есть путь к благополучию лежал прямиком через учебу. И ты видел воочию, как умники получали премии и выплаты за изобретения, а Васька, что вечно сидел на задней парте в школе, становился аутсайдером коллектива. Но программу обучения в высших и средних учебных заведениях пришлось срочно подгонять под реалии производства. Помните из бытия: приходит на завод дипломированный специалист из ВУЗа, и ему сразу заявляют – Забудь обо всем, чему тебя учили в институте. Зачем нам такое обучение отсталое от настоящего производства?

Кстати, одним из ломов, в смысле железяки, что крушили старый порядок, стали молодежные организации. Студкомы, комитеты комсомола, комсомольско-молодежные бригады. Они получили трибуну в виде местных СМИ и телевидения. Чем сначала робко, а потом полноправно воспользовались, рассказывая о скрытых доселе проблемах на производстве, а то и вовсе о преступлениях. Вот оно настоящее приложение молодецкой энергии! А не диссидентство или хиппарство, не принесшее в общество ничего хорошего. Конечно, были неизбежны попытки замолчать или нарычать на излишне смелых комсомольцев. Но я поначалу через АГ, то есть администрацию Генерального жестко отслеживал подобные публикации и отклики на них. На попытки замолчать или еще хуже, наказать «смутьянов» отвечал предельно жестко.